Текст книги "Star Wars: Планета-бродяга"

Автор книги: Грег Бир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

2

– Возможности безграничны, – сказал Райт Сейнар, шагая по подвесной дорожке у себя на фабрике. Рядом с ним шел Уиллхуф Таркин, командующий Республиканских сил безопасности на Внешних территориях. Они могли бы быть братьями. Обоим чуть за тридцать, оба худощавые и жилистые, с изогнутыми нависающими над глазами бровями. Глаза голубые, лица – аристократические, поведение – соответствующее внешности. Оба облачены в одежды сенаторов – символ их необычайных заслуг перед Сенатом в последнее десятилетие.

– Ты говоришь о Республике? – поинтересовался Таркин, и в голосе его послышался легкий оттенок пренебрежения.

Его воспитание – он вышел из старого заслуженного военного рода – давало ему право на этот особый тон давно пресытившегося жизнью, но вдруг чем-то удивленного человека.

– Вовсе нет, – ответил Сейнар, улыбнувшись старому другу. Под ними в цеху стояли почти достроенные четыре корабля улучшенного проекта, черные, блестящие, немного меньше предыдущих моделей и действительно очень быстроходные. – От Республики я не получал никаких интересных заказов вот уже семь лет.

– А эти для кого? – спросил Таркин.

– Частные контракты с Торговой Федерацией, пара горноразведывательных фирм, и все такое прочее. Лучшее оружие я кому попало не продаю. Ты же знаешь, что каждый корабль, который я строю, вооружен. Так намного выгоднее, только иногда немного рискованно. Так что лучшее я решил попридержать… для самых щедрых покупателей.

Таркин понимающе улыбнулся.

– Тогда для тебя у меня есть очень хорошие новости, – сказал он. – Я только что вернулся с секретной встречи. Канцлер Палпа-тин наконец добился своего: инцидент на Набу улажен. Вооруженные силы Торговой Федерации вскоре будут распущены. В течение ближайших нескольких месяцев они вольются в вооруженные силы Республики и поступят в распоряжение Сената. Всем придется подчиниться – даже горноразработчикам на Внешних территориях – или встретиться с централизованной и очень мощной военной группировкой, – Таркин поднес к глазам небольшой бинокль, чтобы получше рассмотреть новые корабли.

Каждый из них был около двадцати метров в ширину, а их плоскости заканчивались плоскими широкими охладителями. Сферические каюты были компактными, но роскошными их назвать было нельзя.

– Если это – твой основной источник доходов, то твое положение сейчас, как бы это сказать помягче… шаткое?

Сейнар склонил голову набок. До него уже дошла новость о новом декрете Палпатина.

– Торговая Федерация обладает значительными денежными резервами, и она снабжала меня куда более интересными заказами, чем Республика, но у меня остались друзья в Сенате. Мне будет не хватать патронажа Торговой Федерации, но я не вижу причин для ее полного краха в ближайшее время. А что касается Республики… Их заказы ни вдохновенны, ни вдохновляющи. И когда я принимаю у Республики заказы, я вынужден работать с престарелыми инженерами, которым доверяют сенаторы. Надеюсь, это когда-нибудь изменится.

– Я слышал, они не очень благосклонно на тебя смотрят. Слишком открыто ты их критикуешь, Райт. Когда твои сегодняшние заказчики уйдут в историю, может, подумаешь о заключении субподрядов? – спросил Таркин слегка язвительным тоном.

Сейнар взмахнул длинными паучьими пальцами.

– Надеюсь, ты не забыл, что я гибкий предприниматель. В конце концов, мы ведь уже десять лет знаем друг друга.

Во взгляде Таркина отчетливо читалось: о нет, только не это!

– Я все еще молод, Райт. Не заставляй меня чувствовать себя стариком, – они подошли к концу дорожки, к лестнице, ведущей в восьмиугольную комнату со стенами из транспаристила, висевшую в тридцати метрах от пола фабрики. – А это, извини меня, сильно смахивает на истребители. Очень хороши, нечего сказать.

Сейнар кивнул.

– Экспериментальные модели для зашиты фрахтовиков на Окраинах. Сейчас Республика больше не патрулирует некоторые очень оживленные торговые пути. Думаю, что с присоединением к ней сил Торговой Федерации она снова этим займется. В любом случае, за эти корабли уже заплачено.

– Их что, можно перевозить в трюмах?

– А как же. В несколько рядов в грузовых отсеках. Все согласно техническим требованиям. Настоящий подарок для проведения облав. Ну ладно, хватит о моих, делах, Уиллхуф. Давай поговорим о наших…

Таркин оперся на перила.

– Я завел новые связи, – сказал он заговорщицки. – Очень полезные. Но подробности я рассказать не могу. Даже тебе.

– Ты же знаешь, что я очень амбициозен, – сказал Сейнар с видом, который, как он надеялся, был одновременно алчным и достойным. Таркина обдурить непросто. – У меня есть планы, Таркин, невероятные планы, которые поразят любого, у кою есть воображение.

– Я знаю многих людей с воображением, – ответил Таркин. – Наверное, иногда их воображение даже чересчур разыгрывается… – Они некоторое время шли молча. Под ними суетились сборочные дроиды, а подвесной кран переносил три фюзеляжа на салазки в нескольких метрах в стороне. – По правде говоря, я пришел, чтобы купить твои мозги, рассказать одну сказочку и записать тебя в список участников моего предприятия, старик. Но не здесь, не при лишних ушах.

x x x

Внутри комнаты со стенами из транспарис-тила, закрытой для всех, кроме Сейнара и его дорогого гостя, Таркин уселся в кресло из надувного пластика – одна из разработок Сейнара. Рядом с ним едва слышно гудел огромный темно-серый стол с вмонтированным голографическим проектором.

Сейнар зашторил все окна-стены и включил световую панель на потолке. В комнате повисла зловещая тишина.

Таркин раскрыл рот, но из него не вылетело ни звука. Сейнар протянул ему небольшой серебристый вокодер, соединенный гибким проводом с элегантным микрофоном из пластала. Он показал Таркину, как вставить приборчик в ухо и настроить микрофон, чтобы он был прямо перед губами.

Теперь они могли слышать друг друга.

– Я оказываю небольшие услуги некоторым очень важным персонам, – сказал Таркин. – Когда-то я старался поровну распределить эти услуги между двумя противоборствующими сторонами. С недавних пор моя помощь стала немного однобокой. Баланс больше не нужно поддерживать.

Сейнар стоял перед своим другом и внимательно слушал. Его высокое, мускулистое тело, казалось, отказывалось расслабиться.

– У некоторых из этих людей есть любовь к пальцам – не к щупальцам, мой друг, не плавникам и разным там педипальпам и псевдоподиям, а к нормальным человеческим пальцам. Они запускают их в разные звездные суповые тарелки и проверяют, достаточно ли те подогрелись, чтобы их можно было съесть.

– А почему такая забота о том, чтобы это были люди?

– За людьми будущее, Райт.

– Некоторые из моих лучших инженеров даже отдаленно людей не напоминают.

– Да, мы тоже нанимаем экзотов, когда они могут принести нам пользу. Пока что. Но прислушайся к моим словам, Райт. За людьми будущее.

Райт с напряжением вслушивался в слова Таркина.

– Хорошо, намотаю себе на ус.

– А теперь слушай меня внимательно. Я собираюсь тебе поведать одну очень интригующую историю, лихо закрученную, но по сути своей очень простую. В ней замешан космический корабль, весьма редкий и мало кому известный, очень дорогой, скорее всего – игрушка для богатеев. Следы его происхождения ведут на одну заброшенную, покрытую особым видом растительности, очень таинственную планету. Кстати, скоро в этой истории могут появиться джедаи.

Сейнар восхищенно улыбнулся: – Я обожаю истории про джедаев. Знаешь, я их фанат.

– Меня самого они весьма интригуют, – с улыбкой сказал Таркин. – Одно из моих заданий – я не могу сказать тебе, кто его заказчики и сколько они платят, – заключается в том, чтобы присматривать за всеми джедаями на Корусканте. Следить за ними и препятствовать любому укреплению их могущества.

Сейнар поднял бровь: – Джедаи поддерживают Сенат, Таркин. Таркин вяло отмахнулся: – Среди джедаев есть один паренек, который без ума от дроидов и разных там машин. Собирает разное барахло со свалки. Мусорщик, одним словом, хотя, как я понял, не без определенного таланта. Я сделал так, чтобы ему на пути попался очень старый, весь поломанный, но очень дорогой дроид, и он притащил его в Орден и починил. Все, как я и ожидал. Этот дроид подслушал весьма интересные секретные переговоры.

Сейнар слушал с растущим интересом, но недоумение его тоже росло. Джедаи ни разу, на его памяти, сколько он проектировал и строил корабли, еще не проявили интерес к заказу звездолетов. Казалось, им больше по душе, когда их подбрасывали задарма. Насколько Сейнар знал, несмотря на свое мужество и дисциплину, джедаи были профанами во всем, что касалось техники, – если не считать их лазерных мечей, конечно. Да, это были интересные типчики…

– А теперь напряги внимание, Райт, – вывел его из задумчивости Таркин. – Я подошел к самому интересному…

x x x

Полчаса спустя Сейнар уложил вокодеры обратно в коробку и поднял шторы. Он был бледен, а руки заметно дрожали. Он с трудом сдерживал гнев.

Таркин наложил лапу на то, что могло бы стать моим! Но он унял свою досаду. Секрет вылез наружу. Правила изменились.

Рассеянно шагая по комнате, Райт решил немного отвлечься от впечатления, оказанного на него рассказом Таркина, и включил голографический проектор. Над столом появились миллионы крошечных изогнутых линий и точек, которые вскоре сложились в единую картину. Это был медленно вращающийся шар с широким срезом на боку. Над и под обоими его полюсами были два шара поменьше, соединенные с основной сферой толстыми перемычками, ощетинившимися какими-то колючими деталями.

С подчеркнуто заинтересованным выражением Таркин повернулся к голограмме. Его тонкие жестокие губы слегка сжались, выдавая тысячи поколений аристократических предков. Он наклонился, чтобы рассмотреть масштаб модели, и удивленно поднял бровь.

Сейнар был доволен такой реакцией.

– Исключительно большая махина, – сухо прокомментировал Таркин. – Фантазии подростка?

– Вовсе нет, – поспешно заверил его Сейнар. – Вполне выполнимый проект, только очень дорогой.

– Ты распалил мое любопытство, – сказал Таркин. – Что это такое?

– Один из моих показательных проектов, чтобы поразить тех немногих заказчиков, у которых тяга ко всему грандиозному, – ответил Сейнар. – Уиллхуф, а почему эти… люди… выбрали меня?

– Ты что, забыл, что ты человек?

– Но это не может быть их основным критерием.

– Ты будешь удивлен, Райт, но на этой стадии это действительно не ключевой вопрос. Важно твое положение и твоя сообразительность. Твой опыт работы с техникой, который намного превышает мой. Хотя, мой дорогой друг, я намного превосхожу тебя в военном искусстве. И, естественно, у меня есть коекакое влияние. Полетели со мной, и я покажу тебе удивительные места.

Таркин не мог отвести взгляд от медленно вращающегося шара, который повернулся так, что стал виден его массивный турболазер.

– Хм, – усмехнулся он. – Вечно ты делаешь оружие. Уже показывал это комунибудь?

Сейнар грустно покачал головой. Он увидел, что приманка сработала.

– Торговая Федерация знает наверняка, что ей нужно, и не высказывает интереса ни к чему иному. Прискорбный случай отсутствия воображения.

– Объясни это мне.

– Это мечта, но мечта достижимая, с учетом прогресса в технике обращения с гипервеществом. Имплозионный сердечник с плазмой около километра в диаметре может дать энергию для перемещения сооружения размером с небольшую луну. Пару больших ледяных астероидов в качестве топлива… этого добра на Окраинах навалом…

– И небольшая команда сможет поддерживать порядок в целой звездной системе с помощью одного корабля, – задумчиво произнес Таркин.

– Ну, команда будет не такая уж и маленькая, но насчет одного корабля – это точно. – Сейнар подошел к столу и широко и возбужденно взмахнул руками: – Я подумывал о том, чтобы удалить внешние шары и слепить все в одну большую сферу, диаметром километров девяносто-сто. Более удачный проект для перемещения этой станции. Таркин гордо улыбнулся.

– Я знал, что выбрал для этой работы подходящего человека, Райт, – он бросил еще один восхищенный взгляд, слегка сдвинув брови. – Какой масштаб! Какая неописуемая мощь!

– Не уверен, что у меня есть свободное время, – нахмурившись, сказал Сейнар. – Несмотря на недостаток нужных связей, я умудряюсь быть заваленным заказами.

Таркин отмахнулся: мол, ладно врать.

– Забудь о тенях прошлого и думай о будущем. Какое будущее это будет, Райт, если ты сможешь помочь нужным людям!

3

Здание Ордена было сооружением массивным, основательным, надежно и красиво построенным многие века назад, но как и многое на Корусканте, оно страдало от запущенности. Под пятью сверкающими башнями, на уровне, где располагались спальни и служебные выходы, краска начала шелушиться, а металлические сточные желоба оставляли длинные зеленые полосы на широкой изогнутой крыше. Покрывающие крышу металлические пластины лишились защитного слоя, и их начинала пожирать коррозия, оставлявшая на поверхности причудливые разводы всех цветов радуги.

Внутри Ордена, обители рыцарей-джедаев и их падаванов, залы и комнаты были холодными и едва освещенными (кроме жилых помещений, которые имели достаточное количество световых панелей, чтобы можно было читать тексты, принесенные из обширной библиотеки). Каждая спальня была также оборудована компьютером и голографическим проектором для доступа к новейшим работам по техническим наукам, истории и философии.

У стороннего наблюдателя могло сложиться обманчивое впечатление, что в этом месте царят мрак и уныние, но для джедаев Орден был центром просвещения, рыцарства и передачи традиций, несравнимой ни с какой другой в этой Галактике.

Это место было создано для умиротворения и спокойных раздумий, перемежающихся суровыми тренировками. Однако все больше времени Совет джедаев посвящал решению сложных вопросов политики и преодолению масштабных последствий затянувшегося на многие десятилетия экономического упадка.

Республика не могла позволить себе уделять столько неспешного внимания созерцанию мира и обучению древним наукам. Надвигалось время активного противостояния, и многие силы собирались выступить против свободы и тех принципов, которыми руководствовались джедаи в своем ревностном слркении Сенату и Республике.

Это обстоятельство объясняло многое. Например, то, почему так много магистров и рыцарей было рассеяно по гибнущим окраинам Республики.

Но не объясняло, почему на губах сквиба Мэйса Винду застыла смущенная улыбка, когда он занял место председателя на разборе печального проступка Анакина Скайуокера.

Поистине, Оби-Вану Кеноби никогда не удастся понять всю глубину натуры Мэйса Винду. Многие заявляли, что самым загадочным рыцарем-джедаем был Йода, который учил скорее шуткой, чем примером, чаще загадкой, чем прямо высказанным непререкаемым фактом. Мэйс Винду, сколько его знал Оби-Ван, вел за собой собственным примером, строго выполняя все правила и основополагающие принципы, а не пророчески вещая откровения. Но он быстрее всех джедаев реагировал на удачную шутку и часто сбивал с толку самых выдающихся философов во время дебатов, заводя их в ловко расставленную ловушку.

В вопросах физической подготовки Винду был в числе самых сильных и выносливых, потому что двигался зачастую просто непредсказуемо. А порой его поддержка или яростный протест против каких-нибудь идей оказывались хитрой уловкой для достижения совсем иных целей.

Была у этого творчески настроенного сквиба одна причуда – он обожал логический анализ. Видимо, из-за этого он и был в звании магистра.

Декаденты-циники из сенаторского района, которые мало что знали о джедаях, считали их мрачными и косными хранителями затхлой устаревшей религии, лохмотьями потертой одежды, которую вот-вот сменит новый нарядный костюм, век хирургической точности и холодных непреложных фактов. Мэйс Винду напоминал всем, с кем встречался, что рыцари-джедаи – это живой, энергично развивающийся Орден, богатый внутренними конфликтами, обладающий живучестью, которую было очень трудно – некоторые утверждали, что просто невозможно, – уничтожить.

Оби-Ван и Анакин, как только они смыли с себя силикон и вонь мусорной ямы, поднялись по ступеням к древнему, но прекрасно работающему турболифту и затем – под самую крышу сияющей башни Совета. Предзакатное солнце щедро дарило свои лучи залу Совета сквозь широкие окна. Круглая комната была залита золотистым сиянием стареющего солнца, но его лучи не доставали Анакина, чье хрупкое тельце было заслонено от окна пустым креслом с высокой спинкой.

Сказать, что падаван был смущен, – значит не сказать ничего.

Оби-Ван, как учитель мальчика, стоял рядом с ним. Так было заведено, когда кого-нибудь из учеников собирались изгонять из Ордена.

Собрались четыре магистра. Остальные кресла остались пустыми. Председательствовал Мэйс Винду. Оби-Ван помнил несколько дисциплинарных слушаний со своим учителем Куай-Гоном Джинном, но ни одно из них еще не проводилось в такой напряженной атмосфере, какая бы беззаботная улыбка ни играла на губах Мэйса Винду.

– Анакин Скайуокер с нами вот уже три года и показал себя весьма способным учеником, – начал Мэйс. – Более чем способным. Блестящим, со способностями и энергичностью, и мы все надеялись увидеть, как они разовьются и будут взяты под контроль.

Мэйс встал и обошел парочку, и его туника слегка шуршала, когда он переставлял длинные ноги.

– Сила характера, – продолжил он, – это вызов, который падавану нужно преодолеть, потому что под этой маской может скрываться беспечное желание, которому недостает центра и цели. То, что кажется ярким в юности, тускнеет в зрелости и осыпается прахом в старости. Для джедая такая слабость непозволительна, – Винду остановился перед мальчиком. – Анакин Скайуокер, в чем твоя ошибка?

Оби-Ван шагнул вперед, чтобы ответить за мальчика, но Мэйс жестом остановил его, а глаза магистра вспыхнули предостерегающим блеском. Хотя палавана должен защищать его учитель, было ясно, что Совет этого не хотел.

Оби-Ван стал подозревать худшее: решение уже принято, осталось его только вынести, и Анакина неминуемо отчислят из Ордена.

Анакин посмотрел на Мэйса большими, но нетипично для него испуганными глазами.

Мэйс был неумолим: – Я еще спрашиваю, в чем твоя ошибка?

– Я опозорил Орден, – быстро ответил Анакин четким и мягким голосом.

– Дело не в этом. Давай еще раз: так в чем же твоя ошибка?

– Нарушил муниципальный закон и… и…

– Нет! – заявил Мэйс, и улыбка исчезла с его лица, уступив место суровому выражению, словно солнце скрылось за черной тучей.

Анакин вздрогнул.

– Оби-Ван, объясни своему палавану его ошибку. Она, в конечном счете, имеет те же корни, что и твоя, – и Мэйс изучил Оби-Вана, приподняв бровь.

Оби-Ван надолго задумался. Никто его не торопил с ответом. Путешествие за внутренней правдой было весьма рискованным, даже для джедая.

– Я понял, – ответил он наконец. – Нам обоим нужна уверенность.

Анакин уставился на своего учителя, удивленно округлив глаза.

– Объясни нам всем, как ты упустил своего падавана.

– Мы с Анакином слишком молоды, чтобы обладать такой ценностью, как уверенность, – начал Оби-Ван. – Нашего опыта не хватает, чтобы обрести даже кратковременный внутренний мир. Кроме того, я был больше озабочен его ростом, чем своим, отвлекался на его явные проступки, вместо того чтобы использовать его как зеркало, чтобы определять свой собственный путь, и я, в свою очередь, мог вести его за собой.

– Хорошее начало, – согласился Мэйс. – А теперь, молодой падаван, объясни Совету, как ты обрел внутренний мир, ища дешевых приключений среди отбросов общества.

Анакин нахмурился еще сильнее.

– Не уходи в глухую оборону, – предупредил его Мэйс.

– Я сделал это, чтобы восполнить пробелы в своих тренировках, – раздраженно ответил Анакин.

Лицо Мэйса стало беспристрастным и непроницаемым, он прикрыл глаза и сцепил руки за спиной.

– И кто в ответе за эти пробелы?

– Я, магистр.

Мэйс кивнул, а лицо стало напоминать отесанный древними мастерами камень. Тут уж не до шуток, не до уловок. Для посвященных было понятно, что за этой маской скрывается яркое пламя напряженный работы мысли, достойное легендарных магистров прошлых тысячелетий.

– Я хочу избавиться от боли, – продолжил Анакин. – Моя мама…

Мэйс поднял руку, и Анакин тут же смолк.

– Боль может быть нашим величайшим учителем, – сказал, почти прошептал, Мэйс. – Зачем убегать от нее?

– Это… это моя сила. Я вижу.

– Но это неверно, – встрял Оби-Ван, положив руку на плечо Анакину. Мальчик смущенно посмотрел на двух мастеров.

– В чем же это неверно, учитель? – спросил Мэйс у Оби-Вана.

– Если опираться на боль, как на костыль, то она приведет к гневу и темной боязни правды, – пояснил Оби-Ван. – Боль ведет, но не поддерживает.

Анакин наклонил голову набок. Среди рыцарей-джедаев он казался таким хрупким, незначительным, – на фоне их потрясающего опыта. На его лице читалось невыносимое страдание.

– Мои самые полезные таланты не подходят джедаям.

– Ив самом деле, пытаясь избавиться от боли, ты растрачиваешь силы на машины и бесполезные соревнования, вместо того чтобы прямо посмотреть на свои чувства, – сказал Мэйс. – Ты наводнил наш Орден дроидами. Я постоянно натыкаюсь на них. Но разве ты забыл, что мы далеки от вопросов грубой материи? Попробуй снова объяснить свою ошибку.

Анакин покачал головой, зажатый между упрямством и слезами: – Я не знаю, что вы хотите от меня услышать.

Мэйс сделал неглубокий вдох и закрыл глаза: – Загляни внутрь, Анакин.

– Я не хочу, – едва слышно пролепетал Анакин. – Мне не нравится то, что я там вижу.

– Да разве такое возможно, чтобы ты видел там что-то, кроме напряженного ожидания взросления? – спросил Мэйс.

– Нет! – выкрикнул Анакин. – Я вижу… слишком много, слишком много.

– Слишком много чего?

– Внутри я пылаю, как звезда, – голос мальчика прозвенел в зале Совета подобно колокольчику.

Мгновение тишины.

– Замечательно, – удовлетворенно отметил Мэйс Винду. На его губах словно заиграла улыбка. – И?..

– И я не знаю, что делать с этим. Я хочу убежать. Я становлюсь безрассудным и везде ищу сильных эмоций. Я никого из вас не обвиняю в том, что… – но он не смог закончить предложение.

Оби-Ван ощущал страдания мальчика как острый нож, вонзившийся ему в живот.

– Даже моя мама не знала, что делать со мной, – признался Анакин.

Дверь в дальней стене зала медленно открылась. Мэйс и Оби-Ван повернулись, чтобы посмотреть, кто пришел.

Невысокая женщина, облаченная в традиционный наряд джедаев, вошла в центральный круг и заговорила звонким голосом, напоминающем пение: – Как я и думала. Небольшой допрос с пристрастием, а?

Мэйс поднялся на ноги, широкой улыбкой отреагировав на эту саркастичную шутку.

– Добро пожаловать, Трасия.

Оби-Ван почтительно склонил голову в приветствии.

– Анакин, можно я встану рядом с тобой? – Трасия Чо Лием медленно прошествовала к центру зала, где стояли Анакин и Оби-Ваном.

Ее седые волосы были коротко стрижены и прикрывали лишь макушку на манер небольшой шапочки, а изогнутый вытянутый нос жадно втягивал воздух, словно она большую часть информации о мире получала посредством запахов. Ее глаза, большие и яркие, с похожими на яркие бусинки зрачками, пробежались по пустым креслам. Она подобрала полы длинной черной туники и закатала рукава, обнажив сильные жилистые руки, и резко вскинула голову: – Мне нужно было предупредить тебя, что я вернусь, Мэйс.

– Видеть тебя – всегда честь для нас, – ответил Винду.

– Вы тут набросились на бедного мальчика.

– Могло быть и хуже, – успокоил ее Мэйс. – Большинство членов Совета сегодня не в Ордене. Йода был бы куда суровее…

– Да что этот пенек лопоухий знает о человеческих детях? Ничего. Вы, кстати, тоже. Ты же никогда не был женат, Мэйс! У меня много сыновей и дочерей, на многих планетах. Иногда мне кажется, что вам всем нужно сделать перерыв, как мне, и вдохнуть свежего воздуха, увидеть проявление Силы в каждодневной жизни, а не валять дурака, размахивая лазерными мечами.

Улыбка Мэйса стала восхищенной.

– Мы очень рады видеть тебя, Трасия. Прошло столько лет… – в его голосе не было ни нотки иронии. Магистр и в самом деле был рад увидеть эту женщину в зале Совета, и еще больше он был рад, что она так удивила их. – И что же ты предлагаешь сделать с юным Анакином Скайуокером?

– Что-то во мне не то, – перебил его Анакин и поспешно прикрыл рот рукой, затравленно озираясь кругом.

– Чепуха! – воскликнула Трасия, и ее лицо исказилось от раздражения.

Она была примерно одного с Анакином роста и посмотрела мальчику прямо в глаза.

– Никто из нас не может заглянуть в сердце другого. К счастью, Сила не позволяет нам сделать это. Я спрашиваю тебя, мой дорогой мальчик, что лее ты хотел доказать?

– Вы в курсе того, что произошло? – поинтересовался у нее Оби-Ван.

– Этим вечером вы вернулись все в счастье и силиконе из мусорки. Весь Орден только о вас и говорит, – сказала Трасия. – Анакин забавляет их. Он принес в это мрачное старое болото энергии и света больше любого другого на моей памяти, даже больше Куай-Гон Джинна. Итак, мальчик мой, что же ты хотел доказать?

– Ничего я не хотел доказывать. Мне нужно знать, кто я такой, как постоянно твердит мне Оби-Ван.

Трасия еще раз шмыгнула носом и посмотрела на Оби-Вана осуждающе и восхищенно одновременно.

– Оби-Ван забыл, что тоже был ребенком. Оби-Ван ухмыльнулся: – Куай-Гон не согласился бы с таким утверждением.

– Куай-Гон! Он сам был ребенком, всю свою жизнь, и он был мудрее большинства из вас! Но хватит болтовни. Я чувствую, что здесь пахнет серьезной угрозой.

– Это была попытка убийства, – сказал Оби-Ван. – Замешан кровавый резчик.

– Мы подозреваем, что здесь не обошлось без определенных сил среди высшего руководства Республики, – сказал Мэйс.

– Он знал все обо мне, – добавил Анакин.

– Все? – удивилась Трасия и посмотрела на Мэйса, вопросительно изогнув бровь.

– Я позволил ему… – Вдруг глаза мальчика округлились. Он уставился на Оби-Вана. – Мастер, я осознал свою ошибку!

Трасия поджала губы и повернулась к Оби-Вану.

Оби-Ван скрестил руки на груди. Они с Анакином могли бы быть братьями – разница в возрасте была не такой уж большой, хотя Оби-Ван был ближе всех к тому, кого мальчик мог называть отцом.

– Да?

– В мусорной гонке я жаждал достичь личного мира и удовлетворения, вместо того чтобы думать о высших целях Ордена.

– И?.. – потребовал продолжения Оби-Ван.

– Я знаю, что это неправильно: убегать из храма, обманывать учителя, участвовать в незаконных соревнованиях, которые могли навлечь позор на Орден.. .

– Длинный список, – заметил Мэйс Винду.

– Но… я упрямо преследовал личные цели даже после того, как мне стало ясно, что угроза нависла над Орденом.

– Это очень серьезный проступок, – покачала головой Трасия.

Она положила руки на плечи Анакину, затем посмотрела на Оби-Вана, чтобы увидеть, может ли она продолжить. Тот согласился, хотя с некоторыми опасениями. Трасия была знаменита тем, что воспитала множество женщин-джедаев, но не мальчиков.

– Анакин, твое могущество когда-нибудь превзойдет способности всех, кто собрался в этой комнате. Но что происходит, если мы что-нибудь толкаем сильнее?

– Оно движется быстрее, – ответил Анакин.

Трасия кивнула: – Ты быстро развиваешься благодаря врожденным способностям, которые мало кто способен понять, – она опустила руки. – ОбиВан?

– Быстрое продвижение вперед не оставляет времени для размышлений, – сказал Оби-Ван, когда она закончила. – Нужно сдерживать свои страсти и меньше заботиться об освобождении от боли. Юность – время неопределенности и смятения.

– Я бы не смогла сформулировать лучше, – призналась Трасия. – Анакин, будь ребенком. Наслаждайся этим. Проверь, на что ты способен. Раздражай и провоцируй. Это – твой путь. У тебя еще будет время для мудрых размышлений, когда ты протрешь побольше дыр на подошвах. Утоми своего учителя! Ему это будет только на пользу. Я напомню ему, каким он был в детстве. И… скажи нам прямо сейчас, что тебе нужно, чтобы добиться окончательной цели твоего обучения.

Мэйс Винду заерзал: он был категорически против, но Трасия одарила его лучезарной улыбкой, и он успокоился. Трасия входила в число тех немногих, кто мог его переспорить, и он знал это.

Анакин обвел зал взглядом. Он понял, что каким бы ни было настроение магистров в начале собрания, сейчас оставалось мало шансов, что его выгонят из Ордена. Трасия добилась своего, слегка уязвив всех мастеров-джедаев.

– Дайте мне какое-нибудь задание, – сказал Анакин дрожащим от волнения голосом. – Мне нужно заняться хоть чем-нибудь настоящим.

– Как можем мы доверять тебе? – спросил Мэйс, подавшись вперед и сверля мальчика немигающим взглядом. Анакин не отводил глаза. Сила его духа, его личности была почти пугающе очевидна.

– И в самом деле, падаван, как мы можем доверять тебе после всех твоих проступков? – спросила Трасия ровным голосом. – Одно дело – быть собой, и совсем другое – вытягивать других из беды.

Анакин несколько долгих секунд не спускал с нее взгляда, рассматривая ее лицо так, словно это была карта, по которой он мог найти путь домой.

– Я никогда не делаю одну и ту же ошибку дважды, – сказал он наконец, медленно моргая. Затем посмотрел на остальных членов Совета. – Я не глупый.

– Согласна, – сказала Трасия. – Мэйс, займи эту парочку чем-нибудь полезным, вместо того чтобы варить их в котле Ордена.

– Я как раз собирался подойти к этому, – сказал Мэйс.

– И целый день мучил бедного мальчика! – воскликнула Трасия.

– Анакина запугать нелегко, тем более нам, – криво улыбнувшись, заметил Мэйс. – Трасия, но ведь тебя не это привело к нам.

– Как наблюдательно! – сказала она. – Угроза, нависшая над нами, с каждым днем все возрастает, и наши враги, кто бы они ни были, из Сената они или нет, могут снова попытаться напасть на наших учеников, которые еще не способны за себя постоять, – Трасия шумно уселась в пустое кресло рядом с Мэйсом. – Вы послали мою бывшую ученицу, Вергер, в некую миссию, и вот уже год мы ничего не слышали о ней. Вергер уверена в своих силах, как и любой джедай. Возможно, ее миссия затянулась, или она нашла себе другое занятие. В любом случае, я прошу вас послать Оби-Вана туда же.

– Со мной? – спросил Анакин, сгорая от нетерпения. Он помнил Вергер, сильную, инициативную, хотя и крохотную птицеподобную женщину, которая всегда относилась к нему подчеркнуто уважительно, как ко взрослому. Ему особенно нравились ее яркие перья и короткий пушок, обрамляющий ее лицо, а также огромные лукавые глаза.

– Это будет длительная миссия? – поинтересовался Оби-Ван.

– Придется лететь на другой край Галактики, куда не распространяется власть Республики, – задумчиво сказал Мэйс. – Если мы так решим.