Текст книги "Комната с заколоченными ставнями"

Автор книги: Говард Филлипс Лавкрафт

Соавторы: Август Дерлет
сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 35 страниц)

Я согласился.

– Очень хорошо. Начнем с Элайджи Биллингтона – с него начинали и Дьюарт, и Бейтс. Думаю, можно согласиться, что Элайджа Биллингтон занимался какими-то темными делами, которые можно было принять – или не принять – за колдовство, что и сделали преподобный Уорд Филлипс и Джон Друвен. Есть свидетельства очевидцев, что Элайджа действительно чем-то занимался в лесу, в частности возле каменной башни, причем ночью – «после того, как подали ужин», как писал сын Элайджи, Лабан. Мы знаем, что в этом деле был замешан и слуга Элайджи, индеец Квамис. В своем дневнике мальчик пишет, как слышал отчетливо произнесенное индейцем слово «Ньярлатхотеп». В то же время у нас есть письма Бишопа, из которых становится ясно, что Джонатан Бишоп из Данвича был также втянут в эти дела. Письма указывают на это совершенно ясно. Джонатан обладал достаточными знаниями, чтобы вызвать кого-то с небес, однако их оказалось недостаточно, чтобы не дать прорваться на землю другим тварям; не смог он защитить и самого себя. Вывод очевиден: тварь, которая являлась в ответ на призыв, нуждалась в человеческих существах, но нуждалась по вполне определенной причине – чтобы питаться. Если мы согласимся с этим предположением, то сразу становится ясно, что происходило с исчезнувшими людьми.

– Да, но как понимать возвращение их тел? – возразил я. – Никто так и не понял, где они находились.

– Нигде. Вернее, в другом измерении. Вывод напрашивается самый ужасный: тот, кто являлся с небес в ответ на зов – вспомните «инструкции» Элайджи и письма Бишопа, – появлялся из другого измерения, куда потом возвращался, возможно, унося с собой какое-нибудь существо – в данном случае тело человека, чтобы питаться его жизненной силой, или кровью, или я уж не знаю чем. Именно поэтому, а также для того, чтобы заставить его замолчать, исчез, а потом был сброшен на землю несчастный Джон Друвен. Кстати, то же самое проделал с Уилбуром Кори и Джонатан Бишоп.

– И все же есть здесь какое-то противоречие, – заметил я.

– Так и думал, что вы это заметите. Разумеется, есть. Его просто необходимо увидеть и признать, чего не сделал Бейтс, несмотря на долгие и мучительные размышления. Позвольте выдвинуть одну гипотезу. Элайджа Биллингтон, неизвестно каким образом, получает доступ к неким знаниям Властителей Древности. Он тут же принимается за расследование и в конце концов разгадывает тайну каменных столбов и башни, расположенных на притоке Мискатоника – речке, которую Дьюарт, на секунду забывшись, почему-то назвал Мисквамакусом. Элайджа предельно осторожен, но он не может предотвратить периодические нападения тварей на жителей Данвича. Возможно, он утешает себя тем, что дело не в нем, а в Джонатане Бишопе. Элайджа кропотливо собирает выписки из «Некрономикона», которые ему присылают со всех уголков мира, и в то же время он нервничает, чувствуя, как перед ним раскрывается вся необъятность и внеземная бесконечность проблемы, в которую он проник. Его гневный выпад по поводу отклика Друвена на книгу Уорда Филипса симптоматичен по двум причинам: он начал подозревать, что его рукой водит кто-то другой, и в нем начала нарастать борьба против некоего подспудного принуждения. Нападение на Друвена и его смерть стали для Биллингтона началом конца. Он расстается с Квамисом и, пользуясь своими знаниями, запечатывает «проход», который сам же и открыл, точно так же, как ранее он запечатал проход, открытый Бишопом; после этого он уезжает в Англию, чтобы охранить себя от дальнейшего воздействия зловещих сил Биллингтонского леса.

– Логично.

– А теперь, в свете данной гипотезы, давайте взглянем на «инструкции», оставленные Элайджей Биллингтоном относительно его владений в Массачусетсе. – Доктор достал один из листков рукописи Бейтса, положил его перед собой и направил на него свет настольной лампы. – Итак, прежде всего, он призывает «тех, кто придет после» оставить эту собственность в семье, после чего перечисляет ряд неких туманных правил, загадочно намекая, что «их смысл можно понять из книг, оставленных в библиотеке дома Биллингтонов». Правило первое: «следить за тем, чтобы вода омывала остров с башней, не нарушать покой башни и не уговаривать камни». Как известно, вода перестала омывать остров сама по себе, и что же? Ничего страшного не случилось. Говоря о нарушении покоя башни, Элайджа, очевидно, имел в виду плиту, закрывающую отверстие в крыше, которую ни в коем случае нельзя было сдвигать с места; он сам закрыл отверстие камнем, вырезав на нем – как я могу догадываться – Знак Древних, знак Богов Седой Старины, чья власть над Властителями Древности абсолютна; этого знака Властители страшатся сильнее всего на свете. Дьюарт полез на башню и совершил то, чего так боялся Элайджа Биллингтон, – сдвинул плиту. И наконец, «уговаривать камни»; скорее всего, это просто формула или ряд формул обращения к силам, притаившимся у порога. Далее. «Не открывать дверь, которая ведет в странное время и место, не призывать того, кто таится у порога, и не взывать к холмам». Первая часть подчеркивает, что ни в коем случае нельзя подходить к каменной башне. Во второй совершенно явно говорится о Твари, притаившейся у порога; что это за существо, мы не знаем, это может быть и Ньярлатхотеп, и Йог-Сотот, и еще кто-нибудь. И третье правило касается призыва «Тех, Кто за Пределом»; очевидно, речь идет о жертвоприношении. Третья инструкция предупреждает: «Не тревожить лягушек, особенно лягушек-быков, обитающих на болотах между домом и башней, не трогать ни светлячков, ни птиц козодоев, дабы не сломать его замки и не потревожить его стражей». Бейтс сам начал догадываться, что это означает: дело в том, что вышеупомянутые существа отличаются особой чувствительностью к присутствию «тех, кто за Пределом», и своими криками и свечением предупреждают об их приближении. Поэтому потревожить лягушек – значит поставить под угрозу собственные интересы. И наконец, четвертое правило, где впервые упоминается окно: «Не притрагиваться к окну, пытаясь что-то в нем изменить». Почему? Из рассказа Бейтса следует, что с этим окном связано какое-то зло. Но если это так, то почему бы его просто не уничтожить? Да потому что уничтоженное окно может стать еще опаснее, чем прежде.

– Я вас не понимаю, – прервал я доктора.

– Неужели из рассказа Бейтса вы ничего не уяснили?

– Окно какое-то странное, собрано из разных сортов стекла, вот и все.

– Но ведь это вовсе не окно, а линза, или призма, или даже зеркало, отражающее мир в другом измерении или измерениях – короче, в другом времени и пространстве. Оно может отражать не только изображение, но и лучи, и действует на основе шестого чувства, давно утраченного людьми, а создали это окно вовсе не руки человека. Взглянув в него, Бейтс видел и обычный земной пейзаж, и то, что находилось в другом измерении.

– Допустим, а теперь давайте перейдем к последнему правилу.

– Это просто еще одно напоминание, чего не следует делать в усадьбе. «Не продавать и не совершать иных сделок с имуществом, дабы не были потревожены остров и башня, а также окно, за исключением того случая, когда возникнет необходимость его уничтожить». Здесь Элайджа дает понять, что окно в какой-то мере может защитить от зла, но вместе с тем является еще одним проходом – если не для самих существ из-за Предела, то, по крайней мере, для их разума и, стало быть, возможности оказывать воздействие. Я думаю, что наиболее вероятное объяснение этому следующее: все источники получения информации в усадьбе Биллингтонов находятся под контролем дома и леса. Элайджа принялся исследовать и экспериментировать. Бейтс описывал, как Дьюарт, едва поселившись в доме, сразу начал тянуться к окну в кабинете – ему хотелось видеть его, смотреть в него. Когда же он вошел в башню, то почувствовал сильное желание сдвинуть плиту под крышей. Бейтс говорил, что, впервые встретившись с кузеном, он решил, что у того «легкая шизофрения». Вот, слушайте: «И вдруг, когда я стоял, чувствуя на своем теле свежее дыхание ветерка, на меня начало наваливаться ощущение чего-то невыносимо мерзкого – безысходного отчаяния, беспросветного мрака, словно дом обрушил на меня все самые низменные, самые отвратительные и глубоко запрятанные стороны человеческой души… Предчувствие чего-то гадкого, отвратительного, что заполнило комнату, словно густой дым; я чувствовал, как оно просачивается в дом, проникая сквозь стены, словно ядовитый туман». Не следует забывать, что Бейтса тоже тянуло к окну. И наконец, он воочию наблюдает за влиянием, которое оказывает на кузена его дом. Бейтс называет это «внутренней борьбой» – между прочим, совершенно правильно; и он же считает это «шизофренией» – ошибочно.

– Может быть, вы несколько заблуждаетесь? Раздвоение личности – не такое уж редкое явление.

– Нет, речь не об этом. Я прекрасно понимаю, о чем говорю. У Дьюарта не было никаких признаков шизофрении, кроме разве что резкой смены настроений. Сперва Эмброуз Дьюарт – это милый, общительный человек, сельский сквайр в поисках приятного времяпрепровождения. Но постепенно с ним начинает что-то происходить, причем он сам не понимает, что именно; в нем начинает расти какое-то смутное беспокойство. Он пишет письмо своему кузену и просит его приехать. Когда Бейтс приезжает, он застает уже совершенно другого Дьюарта – молчаливого и враждебного. Время от времени у него наступают периоды просветления, когда он вновь становится самим собой; затем его увозят на зиму в Бостон. Но едва Дьюарт возвращается в свою усадьбу, как все начинается сначала – враждебность, зловещая настороженность и подозрительность. Бейтс видит, как кузен то радуется его обществу, то замыкается в себе и старается уединиться. Тогда Бейтс начинает думать, что кузен переживает некую внутреннюю борьбу, скорее всего психологическую, и делает такой же, как и вы, Филлипс, скоропалительный вывод: у Дьюарта приступ шизофрении.

– Вы считаете, что он испытывал влияние «извне». А что именно вы имеете в виду?

– Влияние направляющего разума, конечно, который пытался воздействовать и на Элайджу, но потерпел неудачу.

– Вы думаете, это был кто-нибудь из Властителей Древности?

– Не знаю.

– Можно попробовать догадаться.

– Нет, строить догадки бесполезно. Предположительно, влияние оказывал один из их последователей. Если вы внимательно прочитаете текст рукописи, то заметите, что все проявления направленного воздействия имеют в основном человеческую природу, тогда как если бы в доме Биллингтона действовали сами Властители, то природа этих проявлений не имела бы ничего общего с человеческой. А что было на самом деле? Вспомните слова Бейтса об ощущении мерзости, отчаянии и так далее, которые охватили все его существо, – вполне человеческая реакция, не так ли? Будь это какой-нибудь внеземной разум, Бейтс испытывал бы нечто совсем иное. Нет, в нашем случае кто-то целенаправленно заставлял его переживать именно человеческие эмоции.

Я задумался. Если теория доктора Лэпхема была верна, в ней имелся один пробел: доктор предположил, что некое влияние «извне» воздействовало не только на Дьюарта и Бейтса, но и на Элайджу Биллингтона. Но если бы источником этого влияния был конкретный человек, то как оно могло охватить промежуток времени длиною более одного века? Тщательно подбирая слова, я высказал эту мысль доктору.

– Да, понимаю. Что-то не сходится. Но не забывайте, что в своей основе влияние имеет внеземное происхождение и относится к другому измерению, а потому, независимо от своей природы, подчиняется земным законам физики не более, чем сами Властители Древности. Короче говоря, где-то на границе с нашим пространством и временем сосуществуют другие пространство и время, не совсем такие, как наши, и находящийся там человек, способный воздействовать на обитателей дома Биллингтонов, также оказывается вне пространственно-временных ограничений. Он находится в том же измерении, где побывали несчастные жертвы Бишопа, Биллингтона и Дьюарта, которых сначала увлекли туда, а потом выбросили обратно.

– И Дьюарта!

– Да, и его тоже.

– Вы полагаете, что это он повинен в исчезновении людей из Данвича? – удивленно спросил я.

Доктор с грустным видом покачал головой.

– Я не просто полагаю, я абсолютно в этом уверен – если только вы не собираетесь снова твердить мне о совпадениях.

– Вовсе нет.

– Очень хорошо. Рассмотрим факты. Биллингтон вступает в круг из камней и открывает «врата». Соседи слышат, как из леса доносятся жуткие вопли; о том же делает записи в своем дневнике и сын Элайджи, Лабан. За этими явлениями всегда следует: а) исчезновение человека; б) его появление при весьма странных обстоятельствах, спустя недели или даже месяцы. В своих письмах Джонатан Бишоп пишет, что он вступил в круг из камней и «воззвал к Холму, и Он появился в круге, но вызвать Его мне удалось с величайшим трудом, мне даже показалось, что круг не сможет удерживать Его слишком долго». После этого следует ряд странных исчезновений людей, а затем – столь же странное их возвращение. Интересно отметить, что то, что наблюдалось сто лет назад, наблюдается и в наше время. Эмброуз Дьюарт во сне подходит к башне; в это время ему наверняка снится что-то ужасное; на него оказывается воздействие извне, но он этого не осознает. Кто же после этого станет называть совпадением то, что, когда Дьюарт побывал в башне, а на следующий день увидел там пятна крови, начали исчезать и появляться люди?

На это я возразил, что, на мой взгляд, теория уважаемого доктора столь же фантастична, как и моя теория «совпадений». Должен признать, что я был взволнован и глубоко уязвлен, поскольку доктор Сенека Лэпхем, этот блестящий ученый, обладатель поистине энциклопедических знаний, выдвигал и отстаивал какую-то совершенно невероятную, далекую от чистой науки гипотезу. И это человек, к которому я питал безграничное уважение! Разумеется, его гипотеза базировалась на чем-то большем, нежели простые догадки, но слишком уж невероятной она выглядела! Однако мой учитель не испытывал ни малейшего сомнения, полностью полагаясь на свои обширнейшие знания.

– Вижу, вы над чем-то задумались. Что ж, предлагаю перенести нашу дискуссию на завтра. Возьмите книги, я отметил в них несколько страниц – прочитайте их. А «Некрономикон» вам придется просмотреть прямо сейчас, мне нужно вернуть его в библиотеку.

Взяв древнюю книгу, я принялся медленно читать отрывки, отмеченные доктором. В них говорилось о том, что нас везде подстерегают некие ужасные существа; Араб называл их «Затаившиеся» и наделял именами. Один отрывок привлек мое особое внимание:

«Уббо-Сатхла – это незабытый источник, откуда вышли те, кто отважился выступить против Богов Седой Старины, кои правили на Бетельгейзе. – Властители Древности, вступившие в сражение с Богами Седой Старины, а научили их тому Азатот, слепой безумный бог, и Йог-Сотот, который есть Все-в-Одном и Одно-во-Всем, на кого не действуют время и пространство и которого на Земле зовут Умр Ат-Тавил, а еще Древнейший. Властители Древности спят и видят сны, в которых они приходят на Землю и правят ею и всей Вселенной, коей она часть… и снится им, как великий Ктулху поднимается из подводного Р'льеха, как Хастур, Тот-Кого-Нельзя-Называть, спускается с темной звезды, что находится рядом с Альдебараном в Гиадах, как Ньярлатхотеп воет в вечной тьме, как Шуб-Ниггурат, Черный Козел с Легионом Младых, плодится и размножается и правит всеми лесными нимфами, сатирами, лепреконами и малым народцем; им снится, как Ллойгор, Цхар и Итакуа преодолеют пространство меж звездами и вознаградят тех, кто поклоняется им, как народ чо-чо; Ктугха установит свою власть на звезде Фомальгаут; Цатхоггуа явится с Н'каи… Они целую вечность ждут у Врат, но заветный срок близится, пока Боги Седой Старины спят и не ведают о том, что есть те, кто знает, как снять заклятие, наложенное на Властителей Древности, и уже сейчас они могут управлять своими приспешниками из-за Предела».

Второй отрывок оказался не менее любопытным:

«Оружие против ведьм и демонов, против глубоководных, дхолей, воормисов, чо-чо, против мерзкого отродья ми-го, против шогготов, гастов, валусианцев и всех тех народов и тварей, что служат Властителям Древности и их отпрыскам, хранится в пятиконечной пещере из серого камня на древней звезде Мнар, но оно не может противостоять самим Властителям. Тот, кто владеет камнем, станет повелевать всеми тварями ползающими, плавающими, ходящими и летающими даже там, откуда никто не возвращается. В Йхе и великом Р'льехе, в Й'хантхлей и Йоте, на Югготе и Зотикуа, в Н'каи и К'н-йан, в Кадате среди Холодной Пустыни, на озере Хали, в Каркозе и Ибе – в этих местах оружие это еще имеет силу; но как гаснут и умирают звезды, как остывает солнце и становится шире пространство меж звездами, так слабеет и власть пятиконечной каменной пещеры и заклятия Богов Седой Старины, наложенного на Властителей Древности; придет время, когда все увидят, что

 
Не то мертво, что вечность охраняет,
Смерть вместе с вечностью порою умирает».
 

Отобрав книги и несколько фотокопий текстов, которые запрещалось выносить из библиотеки Мискатоникского университета, большую часть ночи я провел, разбирая старинные тексты, полные ужасных и странных вещей. Я прочитал отрывки из «Пнакотикских рукописей» и «Фрагментов с Делено», из работы профессора Шрусбери «Исследование мифов современных первобытных народов в свете текстов о городе Р'льехе»; я прочитал сами «Тексты Р'льеха», прочитал отрывки из работы графа д'Эрлетта «Cultes des Goules», из «Libor Ivonis» и «Unaussprechlichen Kulten» фон Юнтца, из «De Vermis Mysteriis» Людвига Принна, из «Книги Дзиан», «Песен дхолов» и «Семи сокровенных книг Хсана». Я читал о жутковатых древних культах первобытных народов, дошедших до наших дней, ломал голову над загадочными древними языками, где встречались такие названия как «Акло», «Наакаль», «Цатхо-йо» и «Чиан»; узнал о невероятных по жестокости обрядах и «играх» народов мао и лойатик; я то и дело встречал названия мест, относящиеся к глубокой древности: долина Пнат или Ультар, Нгаи и Нгранек, Оот-Наргаи и Сарнат Обреченный, Трок и Инганок, Кутамил и Лемурия, Хатег-Кла и Хоразин, Каркоза и Йаддит, Ломар и Йан-Хо; я читал о Тварях, чьи имена как будто вышли из кошмарных снов – так страшно они звучали, и такие жуткие события были с ними связаны, объяснить которые можно было лишь с помощью поистине дьявольских знаний; я встречал имена знакомые и незнакомые, страшные описания и туманные намеки на события, связанные с Йигом, ужасным змеебогом, с Атлах-Наха, богом-пауком, с Гноф-Хек, «Волосатым», известным также под именем Ран-Тегот, с Хаунар-Фаун, «кормильцем» вампиров, с адскими гончими псами Тиндала, что рыщут во времени; снова и снова встречалось мне имя Йог-Сотот, который есть Все-в-Одном и Одно-во-Всем и чья обманчивая маска – это скопление сияющих шаров, за которыми скрываются все ужасы вселенной. Я читал о таких вещах, которых не положено знать простому смертному, потому что они могли бы свести с ума наделенного воображением человека; я читал такие книги, которые было бы лучше уничтожить, чтобы человек никогда не узнал о страшной опасности, которая нависнет над ним, если Землей завладеют Властители Древности, некогда бросившие вызов Богам Седой Старины и навеки изгнанные ими из звездного царства Бетельгейзе.

Я читал почти всю ночь, а оставшиеся до рассвета часы провел в размышлениях, вспоминая все ужасы, о которых узнал из книг; я боялся уснуть, чтобы во сне мне не привиделись жуткие твари и монстры, с которыми я знакомился в течение нескольких часов не только благодаря книгам, но и беседе с доктором Сенекой Лэпхемом, с чьими познаниями в области антропологии мало кто из ученых мог сравниться, и уж никто не мог превзойти. Не в силах уснуть, я с ужасом представлял себе сошедших со страниц чудовищ, несущих с собой вселенские ужасы; в конце концов мое утомленное сознание само собой начало настраиваться на рациональный лад, дабы привести мой рассудок в нормальное состояние.

На следующий день я вошел в кабинет доктора Лэпхема раньше обычного; доктор был уже на месте. Очевидно, он приступил к работе уже давно, поскольку его письменный стол был завален листами бумаги, на которых были начертаны самые невероятные формулы, графики, схемы и диаграммы.

– Я вижу, вы их прочитали, – сказал доктор, когда я положил перед ним стопку книг.

– Прочитал, – ответил я.

– Я тоже читал всю ночь, когда впервые их нашел.

– Если все, что здесь написано, верно хотя бы на долю процента, значит, нам придется пересматривать все наши представления о пространстве и времени, и даже – до некоторой степени – концепцию происхождения человека.

Доктор спокойно кивнул.

– Каждый ученый знает, что наши познания базируются на неких фундаментальных основах мировоззрения, которые оказываются недоказуемыми при столкновении с внеземным разумом. Отсюда следует, что нам, возможно, придется изменить само наше мировоззрение. То, с чем мы столкнулись, принято называть «неведомым». Как видите, опять предположения, несмотря на множество книг, посвященных этой теме. Думаю, теперь можно не сомневаться, что где-то «за пределом» существует «нечто» и, как в древнем мифе, ведут непримиримую борьбу силы добра и зла; вспомните хотя бы христианство, магометанство, конфуцианство, синто, буддизм – эта мифологическая модель существует практически во всех известных религиях. Я говорю это потому, что, как вы вскоре убедитесь, только признав существование неведомого за пределами нашего мира, мы сможем объяснить те страшные и загадочные события, о которых говорится в книгах и которые противоречат научному представлению о человечестве; эти события уже происходят по всему миру; некоторые из них были тщательно описаны и собраны в малоизвестных трудах автора по имени Чарльз Форт – «Книга о проклятых» и «Новые земли», прочитайте их обязательно. Теперь рассмотрим несколько конкретных, зафиксированных фактов; я говорю «фактов» со скидкой на субъективность показаний свидетелей. Падение камней с неба в районах Бушова, Пилицфера, Нерфта и Долговди в России в период с тысяча восемьсот шестьдесят третьего по тысяча восемьсот шестьдесят четвертый год. Как показали очевидцы, это было что-то «серое, с вкраплениями коричневого». Камень, который встречается на звезде Мнар, – я подчеркиваю – часто описывается как «серый камень». Теперь вспомним выпадение известнякового града в Роули, а до этого в Бирмингеме и Вулверхэмптоне – градины были снаружи черными, но серыми внутри. А что вы скажете о «шаровидных огнях», в тысяча восемьсот девяносто третьем году замеченных с британского корабля «Каролина» в Южно-Китайском море? Моряки говорили, что эти огоньки были похожи на «шарики»; их видели в небе, недалеко от гор. Огоньки двигались плотной массой, иногда то один, то другой отлетал в сторону, но затем возвращался в «строй». Они двигались на север; люди наблюдали за ними около двух часов. На следующую ночь явление повторилось, значит, оно продолжалось две ночи подряд; затем то же самое было в ночь на двадцать четвертое и двадцать пятое февраля, за час до полуночи. Огоньки отбрасывали отражение, в телескоп было видно, что оно имеет розоватый оттенок; двигались они с той же скоростью, что и «Каролина». На вторую ночь их можно было наблюдать в течение нескольких часов. Подобное явление описывает в своем рапорте капитан британского корабля «Леандр»; он утверждает, что огоньки поднялись в небо и исчезли. Через одиннадцать лет, день в день, двадцать четвертого февраля, команда американского корабля «Сапплай» видела в небе три объекта разных размеров, но одной формы – «шарообразной»; объекты двигались с одинаковой скоростью, причем, по определению моряков, «сами по себе, словно на них не действовали силы земли и неба». Примерно в то же время нечто подобное наблюдалось над железной дорогой в районе Трентона, штат Миссури, в августе тысяча восемьсот девяносто восьмого года; описание этого явления прислал в газету «Мансли уэзер ревью» один клерк: светящиеся шары появились над поездом во время дождя и двигались в северном направлении, несмотря на сильный восточный ветер; двигались они хаотично, с различной скоростью и на различной высоте, пока не достигли маленькой деревушки в штате Айова, где поднялись в небо и исчезли. В тысяча девятьсот двадцать пятом году, в августе, когда стояла невероятная жара, двое молодых людей, переходя по мосту реку Висконсин в районе селения Сэк-Прэри, примерно в десять часов вечера увидели в небе группу светящихся шаров, двигающихся вдоль горизонта с востока, где в это время светилась звезда Антарес, в западном направлении, в сторону звезды Арктур; внезапно им наперерез выскочил «черный блестящий шар, который постоянно менял свою форму, становясь то круглым, то овальным, то прямоугольным». Группа огоньков остановилась и пережидала, пока черный шар не скрылся на севере, после чего огоньки начали бледнеть и вскоре исчезли. Вам это ничего не напоминает?

От внезапной догадки у меня пересохло в горле.

– Кажется, Властители Древности представляли собой «скопление светящихся шаров».

– Вот именно. Не берусь утверждать, что нашел объяснение всем этим явлениям, однако если это так, то нам снова придется говорить о совпадении. Описание Властителей мы получаем на основании событий, произошедших в течение примерно тридцати лет. А теперь перейдем к странным исчезновениям людей; всяческие катастрофы и побеги я не учитываю. Итак, случай с Дороти Арнольд. Она исчезла двенадцатого декабря тысяча девятьсот десятого года, где-то между Пятой авеню и Семьдесят девятой улицей, перед входом в Центральный парк. Вот так – просто взяла и исчезла. Больше ее не видели; за нее не потребовали выкуп, у нее не осталось наследников, ничего. Примерно такой же случай описывается в «Корнхилл мэгэзин». Тогда исчез некий Бенджамин Батерст, представитель британского правительства при дворе императора Франца-Иосифа в Вене; вместе со своим лакеем и секретарем Батерст отправился в Перлеберг, Германия, и сделал остановку в пути, чтобы осмотреть лошадей. Обходя экипаж, он внезапно исчез без следа. В период с тысяча девятьсот седьмого по тысяча девятьсот тринадцатый год только в одном Лондоне исчезло три тысячи двести шестьдесят человек. Один юноша, работающий в офисе города Бэттл-Крик, штат Мичиган, вышел из своего офиса, чтобы прогуляться до мельницы. И исчез. Этот случай описывается в номере «Чикаго трибьюн» от пятого января тысяча девятисотого года, юношу звали Шерман Черч. Больше его не видели. Еще один пример. Амброз Бирс – а вот здесь все уже не так просто. Известно, что Бирс что-то говорил о Каркозе и Хали, а исчез он в Мексике. Говорили, что он погиб, сражаясь с повстанцами Вильи, но к моменту исчезновения Бирс был инвалидом, и лет ему было далеко за семьдесят. Это произошло в тысяча девятьсот тринадцатом году. В тысяча девятьсот двадцатом Леонард Уэдхэм, прогуливаясь в Южном Лондоне, внезапно потерял сознание и позднее очнулся на дороге близ Данстейбла, в тридцати милях от Лондона; как он туда попал, он не помнил. А теперь давайте вернемся домой, в штат Массачусетс, в Аркхем. Итак, сентябрь тысяча девятьсот пятнадцатого года. Профессор Лабан Шрусбери, проживающий в доме номер девяносто три по Кервен-стрит, прогуливаясь по дороге западнее Аркхема, внезапно бесследно исчез. Все терпеливо ждали его возвращения, поскольку, согласно завещанию, в его дом запрещалось входить в течение тридцати лет. Профессор больше не появился. Следует упомянуть, что он был единственным человеком в Новой Англии, неплохо разбирающимся в вещах, которыми занимаемся мы с вами. Думаю, что о пришельцах он знал даже больше, чем я. Так-то вот. Между прочим, названные мною исчезновения составляют едва ли одну миллионную часть от всех подобных зарегистрированных случаев.

Хорошенько обдумав слова патрона, я спросил:

– Ну хорошо, вы считаете, что все, что произошло у нас за двести лет, можно объяснить, прочитав редкие книги. В таком случае кто же, по-вашему, этот «таящийся у порога» – то есть возле отверстия в крыше каменной башни на острове?

– Не знаю.

– А предположительно?

– Некоторые предположения у меня есть. Взгляните на этот необычный документ – «О злых чарах, творимых в Новой Англии демонами в нечеловеческом обличье». Здесь имеется ссылка на «некоего Ричарда Биллингтона», который «устроил в лесу Круг из Камней, в котором возносил молитвы дьяволу… и совершал богопротивные колдовские ритуалы». Возможно, речь идет о каменных столбах вокруг башни в Биллингтонском лесу. В документе говорится, что Ричард Биллингтон боялся, а потом был «сожран» некоей «Тварью», которую сам же вызвал с ночных небес; однако никто не видел ничего подобного. Индейский колдун Мисквамакус «заколдовал демона» и упрятал его в яму, которая когда-то находилась в центре каменного круга; в этой яме он сейчас и находится, придавленный «камнем» – или «плитой», или чем-то в этом роде – с вырезанным на нем «Знаком Древних». Эту Тварь называли «Оссадагова», что означает «дитя Садоговы»; на ум сразу приходит миф о Цатхоггуа, которого иногда называют Зотаггуа или Содагуи, – неантропоморфное черное существо, текучее и изменчивое. Интересно отметить, что описание Злого Духа, сделанное Мисквамакусом, разительно отличается от общепринятого; индеец описывал его так: «маленький и твердый, как Сама Жаба, Великая Повелительница Лесных Сурков, а иногда большой и расплывчатый, и не имеет формы, хотя имеет лицо, из которого торчат змеи». Судя по описанию, это мог быть Ктулху, однако он появляется в основном близ воды, особенно возле моря или в устьях рек, но приток Мискатоника для него мелковат. Это мог быть и Ньярлатхотеп, что уже ближе к истине. Мисквамакус просто ошибся, давая описание божества; ошибся он и относительно судьбы Ричарда Биллингтона, поскольку есть основания полагать, что Ричард Биллингтон вошел в Проход, ведущий за Предел, то есть перешагнул через порог, о котором говорит в своих «инструкциях» Элайджа. Именно это случай описан в книге вашего предка, и Элайджа об этом знал, поскольку Ричард вернулся, но уже в другом облике. Теперь далее: в Данвиче по-прежнему жива легенда о Ричарде Биллингтоне, а это значит, что местные жители наверняка что-то знали о его темных делах. В своей рукописи Бейтс отмечает, что миссис Бишоп то и дело поминала какого-то Хозяина. Однако она имела в виду не Элайджу Биллингтона, это очевидно. Вот что она говорила: «Элайджа запер Его – и запер Хозяина, там, за Пределом, когда Хозяин уже хотел вернуться спустя много лет. Немногим это известно, но Мисквамакус об этом знал. Хозяин ходил по земле, но никто об этом не догадывался, потому что никто его не видел, ибо у него много лиц. Да! У него было лицо Уэйтли, и Дотена, и Джайлза, и Кори, и он сидел среди Уэйтли и Дотенов, Джайлзов и Кори, а они этого и не знали, а он и ел с ними, и спал, и ходил с ними, и говорил, но он был так велик, что люди не могли его выдержать, а потому чахли и умирали. Только Элайджа перехитрил Хозяина, да, перехитрил через сто лет после его смерти». Что вы на это скажете?