Текст книги "Восхитительная Вильфа (The Magnificent Wilf)"

Автор книги: Гордон Руперт Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Том оборвал себя, гадая, что его так взволновало, и тут же понял что: звуки боя в парадном зале внезапно утихли.

– Но почему вы считаете невозможным воцарение мира, если вы так жаждете его?

– О, но это же неестественно! – отозвался Котинк. – Взгляните на положение дел логически. Если бы существам на роду было написано жить в мире…

– Прощайте! – прервал бульбура Том и выскочил за дверь.

Он успел услышать, как в парадном зале громко заговорили и по полу проскрипели отодвигаемые стулья. Том добрался до толпы гостей как раз в тот миг, когда отряд бронированных глоков замаршировал в направлении покинутой им комнаты.

Том предусмотрительно отступил, после чего пробрался к центру зала. Там установили стол. Наффинг, орудуя чем-то вроде пылесоса, деловито смывал с пола последние пятна крови.

Бу Хьярк, в некоторых местах аккуратно перевязанный, сменив меч, стоял у стола и отдавал распоряжения наффингу. Том наконец добрался до первого ряда гостей и чуть не столкнулся с Люси, которая, прихрамывая, шла по кругу в противоположном направлении.

– Этот спандул в конце концов заявил, что сам найдет мне доктора, – шепнула Люси. – Я пошла предупредить, что тебе пора сматываться. Но ты и сам ушел. Что случилось?

Том не успел ответить. Снова взвыли фанфары. Толпа расступилась совсем рядом с Пэрентами, и мимо прошагал отряд глоков. Первый из них нес на серебряном блюде бульбура. Бу Хьярк задрал кверху лапы, призывая гостей к тишине, и рявкнул, поторопив наффинга-уборщика. Тот поспешно ретировался.

– Уважаемые существа! – гаркнул Бу Хьярк. – А теперь настала самая торжественная минута в моей развлекательной программе, минута, которая одновременно станет началом банкета. Я не сомневаюсь, уважаемые существа, что время от времени вам доводилось отведывать редкие и изысканные блюда. Но сегодня я угощу вас не просто самой вкусной едой на свете. Заверяю вас – все, кто когда-либо отведал это блюдо, утверждали, что ничего вкуснее в жизни не пробовали. Помимо этого, я предложу вам нечто вроде прелюдии к вкушению блюда – уникальное свойство этого продукта, свойство, которое наверняка вам запомнится навсегда. Затем я своими руками сервирую для вас это восхитительное блюдо.

Бу Хьярк обнажил меч и шагнул в сторону от стола.

– А теперь, – скомандовал он бульбуру, – начинай!

– Ув-важаемые с-существ-ва, – еле заметно подрагивая, заговорил бульбур. Из прозрачного он превратился в ярко-голубого. – Для меня большая честь, – чуть тверже продолжал он, – величайшая честь стать для вас усладой на сегодняшнем банкете. Мы, бульбуры, существа никчемные и годимся только для того, чтобы приносить удовольствие желудкам тех, кто лучше нас. Для нас это гордость и радость – знать, что вы находите нас приятными на… – бульбур выразительно сглотнул и, после того как Бу Хьярк выругался на него, быстро добавил:

– …вкус. Не могу выразить тот восторг, который я испытываю оттого, что нахожусь здесь сегодня и что вскоре стану для вас вкуснейшей закуской. Для того чтобы вы вполне насладились мною, я сейчас… – под пристальным взглядом крокодильих глаз Бу Хьярка Котинк тараторил все быстрее и быстрее, – спою вам слюновыделительную песню, и тогда вы лучше оцените мой поистине уникальный вкус.

Бульбур умолк, утробно вздохнул, побледнел, а затем стал устойчиво-синим.

– Том! – Люси вцепилась ногтями в локоть мужа. – Неужели он говорит о том, что мы должны его съесть? Думай, Том! Ты наверняка узнал от опринкиан что-то такое, что помогло бы предотвратить этот ужас!

– Увы, – вздохнул Том.

– Но надо же что-то делать!

– Что? – обреченно выговорил Том. От бульбура потянулась золотистая нить мелодии. Она звучала все громче и громче.

– Не знаю что! Но что-то сделать надо! Том в полном отчаянии оглянулся, ища хоть какую-то зацепку. Его не покидала мысль о том, что он почти сумел убедить бульбура, убедить в том, что их, бульбурский образ мыслей для Вселенной не уникален. У него в голове все еще звучала песня, которую Котинк подарил ему, только ему одному.

– Нужно, – прошептал Том, – чтобы какой-то другой бульбур своим пением убедил Котинка противостоять джакталу. А это невоз…

– Ой, ради… – нетерпеливо прервала мужа Люси и громко запела по-французски:

– Отречемся от старого мира! – Том практически с первого слова догадался о том, что задумала жена, и подхватил песню тем баритоном, которым обычно напевал, стоя под душем. Красивое сопрано Люси уже выводило вторую строчку:

– Отрясем его прах… Пойте же! – крикнула Люси Пэрент стоявшему рядом с ней мсье Пуртуа. Тот ошарашенно уставился на нее. Но он был не только послом Франции, он был настоящим французом, французом до мозга костей. И он не мог в такой ситуации отмолчаться. Он открыл рот и присоединил свой приятный тенор к голосам Тома и Люси.

– В чем дело? – прорычал Бу Хьярк, резко развернувшись мордой к Тому. На его крокодильей физиономии застыло выражение ярости, он страшно оскалился и устрашающе занес меч.

Том судорожно сглотнул подступивший к горлу комок, но продолжал петь.

А «Марсельеза», национальный гимн Франции, уже срывалась со многих губ, пусть даже их владельцы были озадачены донельзя. Она звучала боевым кличем, призывавшим восстать против тирании. Меч джактала взметнулся. Все глоки как один развернулись к Тому. Но вдруг зазвучала высокая, пронзительная нота, на две октавы выше верхнего «фа». Она была такой силы, что все в зале сразу умолкли и как один обратили взоры к лежавшему на столе бульбуру.

Конечно, эта волнующая нота исходила от него. Он вытянулся вверх, став почти вдвое выше, чем раньше. Как и откуда он мог что-то знать о «Марсельезе» – этого Том понять не сумел, но Котинк снова сменил цвет. Нижний его слой стал темно-синим, середина – белой, а верхушка – красной… Он приобрел цвета французского флага! Окружавшие бульбура гости застыли, словно солдаты на параде, а Котинк запел следующие строки:

 
Нам враждебны златые кумиры,
Ненавистен нам царский чертог!
 

Бульбур пел на чудовищном английском, но, казалось, никто этого не замечал.

Песня его была обращена непосредственно к Бу Хьярку. Стоявшие кругом люди и инопланетяне воочию видели, как могущественная сила бульбурского пения пронзает страшное эго джактала, как мог бы пронзить острый джактальский меч мягкое тело бульбура. Теперь пели уже все гости резиденции. Как заговоренные, дипломаты и правительственные чиновники – люди и инопланетяне – хором подпевали бульбурской «Марсельезе»:

 
Отречемся от злобных джакталов,
Злобных наффингов, глоков тупых,
Мы устали от этих шакалов,
Впредь терпеть не намерены их!
Надо их отучать с колыбели
От привычки командовать «пли!»,
Чтобы бульбуров кушать не смели,
Чтобы мир нарушать не смогли!
 

А потом, когда все умолкли, стало видно, как дрожит с головы до ног джактальский посол. Бу Хьярк, выпучив глаза, все сильнее наклонялся вперед и в конце концов рухнул на пол, словно срубленная под основание башня. И тогда жалобно завыли глоки и спандулы.

– Ззатц! – вопили они. – Ззатц! Ззатц! Когда же наконец смолкли и их вопли, все увидели, что лежавший на блюде бульбур стал умиротворенно-розовым.

– Джакталы, – негромко заметил Котинк, слегка склонив свое студенистое тело к упавшему Бу Хьярку, – также считаются довольно приятными на вкус.

– И эта фраза, – сказал Том, когда они с Люси уже были дома и собирались лечь спать, – наверняка войдет во все учебники по истории нашего галактического Сектора. Войдет как пример самого грубого выражения, на которое вообще способен взрослый бульбур.

– Но что же теперь станет с бульбурами? – спросила Люси. – Ты что-нибудь выяснил во время длиннющего разговора по личному телефону с Домэнго?

– Теоретически бульбуры теперь должны стать правителями Джактальской империи, но что произойдет на самом деле – я не знаю. После того как заморочка в резиденции утихла, Домэнго долго беседовал с Котинком наедине. Еще раз они встречаются завтра в кабинете у Домэнго. Наш бульбур утверждает, что остальные бульбуры готовы ратифицировать любое сделанное им заявление – хотя бы только потому, что не решатся причинить ему огорчение отказом.

– Они настолько деликатны? – поинтересовалась Люси.

– Угу, – кивнул Том и задумчиво пригубил шампанское. Люси настояла, чтобы по такому случаю была откупорена бутылка. – Но при этом достаточно прозорливы, как подозревает Домэнго, и я с ним согласен. Домэнго сказал, что бульбур в процессе их беседы произнес одну очень интересную фразу: «Нет ни для одного существа более высокого проявления любви, нежели воспринять власть как долг, но не как привилегию».

– Ты прав, – согласилась Люси. – Сказано здорово, но все равно в этой фразе есть что-то зловещее.

– Вот именно, – проворчал Том. – И как бы то ни было, Секретариат в спешном порядке наращивает штат. Теперь у нас будет целый Отдел Технических Советников – но мы с тобой туда не войдем.

– Нет? – возмутилась Люси. – И это – после сегодняшнего? О чем это, интересно, Домэнго думает?

Том тяжело вздохнул. Рекс сонно лизнул его руку.

– Люблю Тома и Люси, – лениво телепатировал он.

– На этот счет Домэнго меня не просветил. Супруги умолкли и выпили еще немного шампанского. В наступившей тишине стали хорошо слышны крики, доносившиеся со стороны парка, где шел футбольный матч.

А Тому и Люси казалось, что они все еще слышат жалобные вопли глоков и спандулов:

«Зззатц! Ззатц!»

Глава 9

– Этот момент имеет определяющее значение для жителей нашей планеты, – сказал Домэнго. Том и Люси сидели в его кабинете, который теперь был залит лучами утреннего солнца, проникавшими сквозь громадные окна. Домэнго восседал за своим письменным столом, Том и Люси – напротив, в удобных креслах. После вечеринки в посольстве прошло два дня. – Поэтому простите меня, если я буду говорить сбивчиво, – продолжал Домэнго. – Почти всю ночь я беседовал не только с опринкианским представителем на Кайяно, но и еще кое с кем из Совета Сектора.

– Вы можете поддерживать связь с Кайяно? – поразился Том. – Но это же в сотнях световых лет отсюда!

– Все инопланетянская техника. – Домэнго устало махнул рукой. – Понятия не имею, как это достигается, но у меня – прямая видеосвязь с господином Валгиндой, опринкианским представителем в Совете, а он соединил меня с другими членами Совета, представляющими еще более древние и мудрые цивилизации. Проблема, безусловно, осложняется тем, что бульбур желает немедленно отбыть на родину на борту звездолета джактальского посла – ведь звездолет теперь поступает в его полное распоряжение. Сам посол уцелел, к счастью. Но он совершенно разбит. Эмоциональное воздействие бульбурских мелодий так велико, что от него не существует физической защиты. Бульбур теперь единоличный хозяин джактальского корабля. И для него, конечно, незамедлительное отбытие на Бульбурию представляется самым что ни на есть простым решением.

Домэнго умолк и уставился на Тома и Люси. Те, в свою очередь, выжидательно смотрели на Секретаря. Наконец Аскизи моргнул.

– Сбивчиво говорю, да? В моем возрасте двух часов сна маловато. Простите, я сейчас… – Домэнго выдвинул из стола ящик, и вынул оттуда вазу с одним-единственным золотистым цветком, похожим на тюльпан. – Это, – объяснил он Пэрентам, – одна из немногих бульбурских вещиц, которые джактальский посол позволил Котинку взять с собой на Землю. Котинк, отдал мне этот цветок, поскольку, как он сказал, ему он сейчас не очень нужен. Он мне объяснил, что я должен нюхать его, если я устал или болен. – Аскизи поднес цветок к носу и понюхал его. Глаза его немедленно заблестели, лицо озарилось улыбкой. – Восхитительно! воскликнул Секретарь и убрал вазу с цветком в стол. – Нужно было раньше его понюхать, до вашего прихода. Эффект длится часа два, но этого хватит для нашего разговора. Вот только не припомню, на чем я остановился. Я сказал, что джактальский посол остался в живых, после того как бульбур поверг его?

– Вы сказали, что он еще жив, – уточнила Люси.

– Ну да, – кивнул Домэнго. – Я лично видел, как его вели на корабль, который теперь принадлежит бульбуру, сегодня с утра. Он нетвердо держался на ногах и мог передвигаться только с посторонней помощью. Я так понимаю, что случившееся с ним аналогично тому, как если бы жизненно важная жидкость – назовем ее кровью – застыла у него в жилах. Но после того как бульбур пропел ему воодушевляющую мелодию, он немного пришел в себя.

– Я очень рада, – вздохнула Люси. – Конечно, он совершенно ужасен, но все-таки…

– Ужасен, – согласился Домэнго. – Но он – джактал, и тут ничего не поделаешь. Вся его жизнь вкупе с унаследованными инстинктами создала из него существо, понимающее только один тип отношений – тиранию! Хотя сейчас вы бы его вряд ли узнали. Он даже, сделав колоссальное усилие, пожал мне руку по пути к кораблю. Официально я должен был там присутствовать. В конце концов он пока что аккредитованный посол Джактальской империи.

Кроме того, он пытался извиниться передо мной – говорил, правда, заплетающимся языком. Я заверил его, что все в полном порядке. Что никто не обиделся.

– Ложь во спасение, – пробормотал Том.

– Безусловно, – усмехнулся Домэнго. – И потом, эго не повредит, с учетом будущего, нашим отношениям с джакталами. Но… вернемся к тому, о чем я в первую очередь хотел поговорить с вами. Перед нами стоит важнейшая задача. Как я уже сказал, я советовался с самыми опытными членами Совета Сектора на Кайяно, и они целиком и полностью согласны со мной. Увы, пока придется довольствоваться джентльменским соглашением между мной и бульбуром. Мы не успеем созвать Всеземную Федерацию для того, чтобы обсудить проблему и устроить голосование. На это ушло бы несколько месяцев, и к тому времени ситуация в Джактальской империи могла бы непредсказуемо измениться. Другие агрессивно настроенные цивилизации, проходящие испытательный срок для вступления в Совет, могли бы попытаться захватить части этой империи.

– Простите, сэр, – вмешалась Люси, – но вы не сказали нам, о каком решении идет речь.

– Мне несколько затруднительно изложить суть, – протянул Домэнго. – Выглядит все на редкость просто, да так оно и есть на – самом деле. Понимаете, ночью наш бульбур сказал мне, что его раса не испытывает жгучего желания править Джактальской империей. Он предложил взять власть в империи нам, людям, при том, что бульбуры будут во всем нас поддерживать – особенно если нашему правлению кто-то бросит вызов. Он заверил меня, что его точку зрения поддержат все остальные бульбуры, с которыми нам доведется вступить в контакт, хотя бы по той причине, что они не решатся огорчить его несогласием.

– Да, Том мне вечером говорил что-то в этом роде, – кивнула Люси.

– Правда? Вот и славно, – улыбнулся Домэнго. – И еще бульбур сказал мне, что он считает передачу власти людям выражением священного доверия.

– Красиво сказано! – отметила Люси.

– Да, красиво, верно? – отозвался Домэнго. – Если бы все… ну, ладно, к делу. Я не стал разочаровывать Котинка и не стал говорить ему, что на нашей планете людей, достойных такого доверия, – по пальцам сосчитать. Но, как вы понимаете, если бы это предложение было передано Ассамблее Объединенных Рас, мало кто отказался бы от такой возможности. Готовенькая империя – соблазнительный, лакомый кусочек очень для многих.

Том и Люси понимающе кивнули.

– Что касается меня, – продолжал Аскизи, – то лично я считаю, что мы не готовы к тому, чтобы взять на себя такую ответственность. Согласись мы на это, мы бы уподобились тем, кто пытается голыми руками поймать джактала за хвост. Не говоря уже о спандулах, глоках, наффингах и прочих покоренных народах. Буль-бур заявил, что если мы откажемся взять на себя власть в Джактальской империи, то власть возьмет его народ. Совет Сектора на Кайяно наш отказ так или иначе одобрил бы. Бульбуры во многом, во многом лучше нас. Ну, и, естественно, я сказал бульбуру, что мы недостойны такой чести, но обнаружил, что в этом деле есть одна загвоздка.

– Загвоздка? – резко переспросил Том.

– Да, – кивнул Секретарь. – Котинк совершенно откровенно признался мне, что в том случае, если бы бульбуры согласились править Джактальской империей, они бы стали делать это только в течение какого-то времени, до тех пор, пока бы мы не доказали, что способны принять правление на себя, пока не почувствовали, что нам это по плечу.

– Но мы не можем! – воскликнул Том.

– Ну… как сказать… и да, и нет, – отозвался Аскизи. – Начнем с того, что промежуток времени, в течение которого бульбуры согласны править империей, составляет несколько тысяч лет, но между тем, учитывая наш… это строго между нами… крайне низкий уровень – низкий для расы, которой предстоит взять на себя силу, волю и власть, чтобы мирно править государством типа Джактальской империи, – нам нельзя терять ни минуты. В конце концов мы с Котинком пришли к согласию в том, что для начала нам стоит попытаться получить звание полноправной галактической расы, и притом как можно скорее.

– Но как? – озадаченно вымолвила Люси.

– То-то и оно, – вздохнул Домэнго. – Я задал ему тот же самый вопрос, и он высказал предложение – единственное предложение, которое представляется мне более или менее практичным. Вот мы и добрались до того, зачем я сегодня пригласил вас к себе. Видимо, вас немного разволновали слухи о том, что в Секретариате открывается Отдел Технических Советников, в котором вы работать не будете?

– Это верно, – подтвердил Том. – Мне казалось, что уж если кому и работать там, так это нам, ведь мы доказали, что…

– Доказали, несомненно, – прервал его Домэнго. – Вы доказали свою квалификацию, да и не только это. Бульбур предложил, чтобы вы вдвоем стали чрезвычайными и полномочными послами для ведения переговоров с отдельными расами, обитающими в нашем Секторе. Официально ваша миссия будет состоять в установлении контактов с народами, которые, как и мы, проходят испытательный срок на звание цивилизованных.

– Не понимаю, какой из этого толк, – нахмурилась Люси.

– Фактически никакого, – согласился Домэнго. – Официально же все будет выглядеть так, словно вы выполняете миссию доброй воли.

Но бульбур, опираясь на высочайшее мнение о вас опринкианина, двое суток наблюдавшего за вами и вашей собакой, отметил, что под прикрытием этой миссии вы могли бы гораздо лучше и ближе познакомиться с выдающимися инопланетянскими расами, сведения о которых для нас крайне важны. В то же время вы могли бы составить представление о положении дел в нашем Секторе Галактики и, вероятно, изыскать возможности для того, чтобы земляне смогли взять сложившуюся ситуацию под контроль.

– Но какие возможности? – задумчиво проговорил Том, отчаянно теребя мочку уха. – Вот в чем вопрос.

– Опринкианский представитель в Совете Сектора, – сказал Домэнго, – заверил меня в том, что предложение бульбура вполне обоснованно. Возможности появятся сами собой, когда мы выйдем на более широкую арену, когда перестанем рассматривать положение дел, не высовывая носа с Земли. Кстати, Том, я бы вам посоветовал освежить свои знания с помощью обучающего устройства и отточить всяческие инопланетянские манеры. То, как вы сейчас теребили себе ухо, выглядит страшным оскорблением, к примеру, на Хеммфалумпии. Видите ли, у местных жителей очень большие уши, и они ими очень дорожат и даже стараются прятать… ну, как мы, люди, определенные части нашего тела.

– Скажите, это будет опасно? – спросила Люси.

– Боюсь, да, – вздохнул Домэнго. – Мне бы хотелось, чтобы вы, если согласитесь, решились на это, так сказать, с открытыми глазами. Но, с другой стороны, должен вас предупредить – от вашего решения может зависеть будущее человечества, его авторитет в нашем Секторе Галактики – особенно в связи с тем, что до сих пор мы ограничены исключительно нашей планетой. Ведь это совсем не одно и то же, как если бы мы смогли распространить свое влияние на планеты разных звездных систем.

– Звучит заманчиво, – шепотом пробормотала Люси.

Том тоже испытывал большое искушение согласиться на предложение Секретаря. Путешествие по мирам – таким непохожим друг на друга! Звучит более чем заманчиво! Любые туристические путешествия по Земле в сравнении с этим меркли.

Аскизи пристально смотрел на Тома.

– Вы могли бы стать первыми землянами, кому довелось побывать на других планетах, – заметил он.

– Но тогда нам пришлось бы оставить Рекса в собачьем приюте, – вздохнул Том, – а ему бы это не пришлось по вкусу.

– Нет-нет, ни в коем случае! – воскликнул Домэнго. – Рекс должен отправиться с вами!

– С нами? – Том ошарашенно воззрился на Секретаря.

– Ну, может быть, вам придется брать его не в каждую поездку, – сказал Домэнго. – Вероятно, с ним вам труднее будет носиться с одной планеты на другую. Но и бульбур, и опринкианин утверждали, что он должен быть вашим помощником.

– Что-то не пойму зачем, – проговорила Люси.

– Вероятно, людское отношение к домашним любимцам уникально для других рас, обитающих в нашем Секторе Галактики, – объяснил Аскизи. – И это отношение могло бы произвести неизгладимое впечатление на чех, с кем вам предстоит встретиться.

– Вы холле сказать, что на мистера Реджиллу наше отношение к Рексу произвело именно такое впечатление? – поинтересовалась Люси.

– Безусловно, – подтвердил Домэнго.

– И как же мы будем путешествовать? – спросила Люси, – На звездолете, как джактальский посол, или на таком корабле, на каком прибыл сюда опринкианин?

– Понимаете, – откашлялся Домэнго, – отправляясь в дальний путь, опринкиане вообще не обременяют себя такими громоздкими вещами, как космические корабли. Они для этого слишком древняя и высокоразвитая раса. Но они могли бы поспособствовать тому, чтобы для вас выделили корабль, или тому, чтобы вы были обеспечены возможностью летать в нужном направлении на рейсовых звездолетах инопланетянских компаний.

Том задумчиво кивнул, посмотрел на Люси, потом – на Домэнго.

– Так вот, – протянул Домэнго. – Как я сказал, терять нельзя ни минуты. Но с другой стороны, я понимаю, что пойти на такое решение с бухты-барахты крайне сложно. Строго между нами, именно опринкианин – член Совета – первым предложил поручить это дело именно вам. Но бульбур пробудет на Земле еще двое суток, и этого времени вам должно хватить, чтобы все обдумать.

Том и Люси переглянулись.

– Мы подумаем, – сказала Люси.

– Да, – кивнул Том. – Мы подумаем.

Ему ужасно хотелось согласиться на предложение Секретаря – побывать на чужих планетах, лично встретиться с разными инопланетянами. Но он понимал, что у Люси на этот счет может быть иное мнение. В любом случае, им с женой стоило все как следует обговорить с глазу на глаз.

Как бы то ни было, всю обратную дорогу они ни словом не обмолвились о предложении Аскизи. Ехали они довольно медленно, поскольку добирались до дома на своей колымаге, со скоростью не более ста километров в час – на этот раз секретариатской машины им не выделили.

Весь транспорт Секретариата в настоящее время находился в гараже – машины доводили до блеска после окончания джактальского визита. Но Домэнго не пришло в голову (он слишком устал) выслать лимузин для того, чтобы отвезти чету Пэрентов домой. Они и к нему добирались на своей машине.

Пэренты принадлежали к числу людей, которые перед важным разговором предпочитают обдумать все каждый за себя.

Поэтому говорили они совсем о другом: о том, что надо бы сменить рамы в гостиной, так как зимой они уже пропускают ветер, о том, что надо бы к осени прикупить новых луковиц тюльпанов, чтобы высадить их на лужайке перед домом, о том, что будет с их лужайкой, если соседские детишки по-прежнему станут пользоваться растущим там деревом как местом старта при игре в софтбол.

Так, за разговорами, они и не заметили как доехали до дома. Том подвел машину к гаражу, нажал соответствующую кнопку – ворота гаража дернулись и отъехали в сторону, повинуясь управляющему лучу, пропустили машину, после чего так же дергано задвинулись.

– Кстати, вспомнил, – сказал Том, выходя из машины. – Вот еще одно важное дело: нужно будет петли на воротах смазать и отрегулировать их как следует. Прямо сейчас этим и займусь.

И они занялись каждый своим делом. Вот как получилось, что к тому времени, когда супруги собирались ложиться спать, они так и не успели поговорить о главном, хотя предложение Домэнго не выходило у них из головы. Они целый день прикидывали и так, и этак и к вечеру совсем изнемогли.

Поэтому и уснули крепким сном.

Но настало утро, и они принялись за новые дела. В скором времени дом и участок уже невозможно стало узнать. Только к вечеру Том приплелся в гостиную и застал там Люси, без сил опустившуюся в кресло.

– А где Рекс? – спросил Том.

– Во дворе, гоняется за белками, – ответила Люси, обессиленно свесив руки с подлокотников кресла.

Видно было, что она очень устала. Она выжидательно смотрела на мужа.

Том ответил жене понимающим и полным сочувствия взглядом. Он опустился в мягкое кресло напротив Люси. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

– Ну, не знаю, – в конце концов выговорила Люси.

– И я, – вздохнул Том. Чуть помолчав, он добавил:

– Наверное, все-таки лучше поговорить.

– Да, – кивнула Люси. – Пойду сварю кофе. Но Том уже встал и махнул рукой.

– Я сам сварю. Через минуту все будет готово.

У него действительно ушло на приготовление кофе всего несколько минут, поскольку кухонный комбайн мгновенно выдавал воду нужной температуры, а кофе варился молниеносно. Том отнес две дымящиеся чашки в гостиную, одну подал жене и снова уселся напротив нее.

– Ну? – сказал он.

– Да, – отозвалась Люси. – В принципе причин, чтобы отказаться, сколько угодно.

– Вот и я о том же, – кивнул Том. Да, причин, чтобы отказаться стать первыми людьми, посетившими чужие планеты, нашлось предостаточно, и, надо сказать, супруги единодушно приняли каждую из них. А потом, сами не понимая, как это произошло, они принялись перечислять причины, по которым им непременно стоило отправиться в поездку – и тут также достигли полного взаимопонимания. Они сварили еще кофе и продолжили разговор. Они говорили и говорили. Уже смеркалось. Они ненадолго прервали свой разговор, и Люси р… ушла в кухню распорядиться, чтобы кухонный комбайн приготовил пиццу, которую они затем ели, продолжая прерванную беседу.

Прошло три часа. Они зажгли свет – он окутал их фигуры золотистым сиянием.

– Значит, решено, – обессиленно проговорил Том, с тоской взирая на недоеденный кусок пиццы. – Согласиться было бы чистым безумием.

– Ты совершенно прав, – кивнула Люси. Последовала продолжительная пауза.

– Тут еще пицца осталась, – буркнула Люси. – Хочешь? Том пожал плечами.

– Да нет, спасибо, – отказался он. Люси и сама с отвращением посмотрела на остывшие куски пиццы.

– Знаешь, – сказала она, – вот если бы ты не был женат, если бы ты вообще не был знаком со мной, тогда ты бы согласился стать чрезвычайным и полномочным послом?

– Ну, если бы все было именно так, – вздохнул Том, – да, согласился бы. Если совсем честно, как на духу – да, согласился бы.

Какое-то время супруги молча смотрели друг на друга.

– Ну а если бы ты была не замужем, если бы не была знакома со мной, ты бы согласилась? – наконец выдавил Том.

– Даже не сомневайся, согласилась бы, – ответила Люси.

И еще некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза.

– Ну, раз так, – сказал Том. – Думаю, мы соглашаемся.

– Точно! – воскликнула Люси, и через мгновение они оказались в объятиях друг у друга и обменялись долгим поцелуем.

– В конце концов, – пробормотала Люси, – молодыми нам быть недолго.