355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Гордон Руперт Диксон » Восхитительная Вильфа (The Magnificent Wilf) » Текст книги (страница 1)
Восхитительная Вильфа (The Magnificent Wilf)
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 10:48

Текст книги "Восхитительная Вильфа (The Magnificent Wilf)"


Автор книги: Гордон Руперт Диксон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Гордон Диксон
ВОСХИТИТЕЛЬНАЯ ВИЛЬФА
The Magnificent Wilf (1985)



Глава 1

Паук, путешествовавший по стене, резко повернул влево.

– Да нет же, идиотина! – вырвалось у Тома Пэрента. – Вправо! Вправо сворачивай! Так ни за что не доберешься куда надо, ну!

Паук притормозил и совершил крутой поворот, но все же недостаточно крутой для того, чтобы развернуться прямо к вентиляционной решетке в стене приемной Альберта Майлза, непосредственного начальника Тома. Только уйдя этим путем, паук смог бы когда-нибудь выбраться из двадцатисемиэтажного здания Всемирной Федерации. По вентиляционным трубам он мог бы спуститься до нижнего этажа. Оттуда, вероятно, он мог бы в конце концов выбраться наружу и обрести то, что необходимо пауку для жизни: тлей, мух, ну и мало ли еще кого – кого только мог изловить хищник его размера.

Вместо этого паук изменил направление своего движения – всего-то градусов на сорок пять – и пополз мимо настенных часов, а потом и мимо вентиляционной решетки, к которой Том его столь упорно пытался направить. Затем паук отправился в странствия по потолку, где побывал уже трижды за те полтора часа, которые Том томился в приемной и от нечего делать пялился на паука.

Оказавшись на потолке, паук резко остановился. Застыл как вкопанный. И такое он тоже уже проделывал неоднократно.

Том иссяк и сдался. Вздохнул, глянул еще раз на настенные часы. Часы висели прямо над дверью, раскрашенной под орех, рядом с письменным столом. Стол был оборудован встроенным компьютером-менеджером зарубежного производства. Компьютер принадлежал лично Альберту Майлзу, первому заместителю Домэнго Аскизи, Секретаря по иностранным делам Земли.

Компьютер-менеджер заметил, что Том смотрит на него, и красный огонек, горевший на его передней панели, стал нежно-розовым.

– Я люблю тебя. Том, – проворковал компьютер-менеджер.

– Знаю, – отозвался Том. – Я тебя тоже очень люблю, Пусси. Но как тебе известно, я уже женат.

– О, это не важно, – возразил компьютер-менеджер.

Вот так они всегда переговаривались, когда Том оказывался в приемной у Майлза.

Том питал слабость к Пусси и относился к компьютер-менеджеру как к особе женского пола. Фактически имя компьютера расшифровывалось как «Персональный универсальный секретарь-советник-исполнитель». Майлз, пожалуй, недостоин такой совершенной и тонкой машины. Под земным солнцем практически не было ничего такого, с чем бы не смогла справиться Пусси. Все дела она ухитрялась решать одновременно: от заботы о сотрудниках Секретариата, временно пребывающих в другой части света, до разбора всего, что только не поступало в этот офис. По сообразительности Майлз ей и в подметки не годился.

Существовало лишь одно «но»: помимо потрясающей трудоспособности, которой оснастили компьютер его иноземные создатели, Пусси обладала способностью не только понимать того, кому она принадлежала, но при этом еще и обожать его.

На самом деле Пусси разрабатывали для удовлетворения всех профессиональных потребностей Майлза, хотя и не только для этого. Майлз же был слишком эгоистичен и толстокож, чтобы понять последнее. Он относился к Пусси как к машине, и не более того. Между тем операционная система Пусси нуждалась в измерении ее успехов в оказании услуг на почве любви и послушания. Она должна была чувствовать, что живет в сердце своего хозяина.

На взгляд Тома, у Майлза не было сердца. По крайней мере – доброго, чувствительного сердца. В итоге Пусси никак не удавалось наладить с Майлзом какую бы то ни было эмоциональную связь, а из-за этого она не могла ответить на запросы вмонтированного в нее устройства, требовавшего замеров показателей того, насколько успешно она помогает своему владельцу.

Том, однако, с самого начала стал относиться к машине как к живому человеку, и, как и следовало ожидать, Пусси в него по уши влюбилась.

Это было совершенно безвредно, как только что справедливо заметила сама Пусси. Не будь здесь Тома, она живо подыскала бы ему замену. Жене Тома Люси не грозила никакая конкуренция. Единственное – Пусси гораздо лучше работала, если, конечно, Том беседовал с ней в доброжелательном тоне.

Зная об этом, Том не упускал случая полюбезничать с Пусси, но сегодня у него голова была забита собственными мыслями, что к разговорчивости, понятно, не располагало.

– Безобразие, что он заставляет тебя ждать так долго, – возмутилась Пусси, оторвав Тома от гнетущих раздумий. – Он…

На краткий миг Пусси растерялась. Обожательный компонент вступил в конфликт со схемой лояльности. Затем она быстро затараторила:

– Я хочу сказать – да, конечно, он очень занят, но как ему не стыдно быть таким занятым, когда ты сидишь здесь уже полтора часа. Ты заслуживаешь лучшего отношения, Том. Ты лучше всех в этом Секретариате, а он все держит тебя на такой маленькой должности, он совсем не считается с тобой, как будто ты такой же, как все остальные третьи заместители Секретаря. Да он к тебе даже как к рядовому третьему заместителю не относится. Он к тебе относится как к мальчику на побегушках. Пора прекратить это.

– Ой, не так все и плохо на самом деле, – возразил Том, в душе соглашаясь с Пусси. – Если честно, то я согласен работать в Секретариате на любых условиях.

– Правда? – поинтересовалась Пусси, внося эти сведения в личный файл Тома.

– Правда, – подтвердил Том. – Понимаешь, я всегда верил в то, что в нашей Галактике полным-полно разумных инопланетян и что открытый контакт с ними – всего лишь дело времени. Надо мной все потешались. Но теперь, когда инопланетяне заявили о себе и действительно пошли с нами на контакт, не отыщешь ни одного, кто бы с пеной у рта не твердил, что тоже всегда в этом не сомневался. Но я-то уж точно не сомневался – еще до того, как здесь появился первый официальный представитель Опринкии и сообщил, что нас наконец готовы принять – пока, конечно, с испытательным сроком – в цивилизацию этого Сектора Галактики.

– Знаю, – согласилась Пусси. – У меня на файле – вся твоя жизнь – как и всех остальных, кто здесь работает. Будь у тебя шанс, ты бы показал, на что способен. И такой шанс у тебя появится. Вот увидишь. А я помогу.

– Ты мне всегда помогаешь, Пусси, – вздохнул Том. – И я это очень ценю.

Пусси снова занялась разборкой дел, порученных ей Майлзом, а Том вернулся к своим раздумьям.

«Не то чтобы она ничего не могла поделать, нет, не в этом суть, – думал Том. – Ее разработали для того, чтобы она давала советы, а Майлз никогда не попросит у нее совета».

И все же насчет Майлза Пусси была права. Но с другой стороны, он ко всем, кроме собственного начальства, относился как к мальчикам на побегушках. Свою должность он занял в те давние времена, когда Секретариат еще и Секретариатом-то не был, а всего лишь скромным Департаментом, который в жуткой спешке реорганизовали после приземления первого опринкианина.

Только после того, как визиты опринкиан участились, только после того, как люди мало-помалу начали осознавать, что существуют другие разумные расы, куда более развитые, чем земляне, Всеземная Федерация наконец очнулась ото сна. До людей наконец дошло, что для ведения дипломатических переговоров с такими инопланетянами необходима организация, по достоинству равная тем, с которыми предстояло иметь дело, – вот так Департамент превратился в Секретариат.

Единственный минус всего этого – Майлзу даже не пришлось пересаживаться из кресла в кресло. Он так и остался здесь самым главным и не подчинялся никому, кроме Секретаря по иностранным делам, Домэнго Аскизи.

«Вся беда в том, – уже в который раз подумал Том, – что Майлз одержим жаждой власти. Он убежден, что должен занимать должность Домэнго. Но Секретаря избирали открытым голосованием Всеземной Федерации. Вот Майлзу и приходилось довольствоваться постом главного бюрократа – то есть тем постом, который он и занимал с самого начала».

Том снова взглянул на паука.

Положение дел несколько изменилось. Паук снова пришел в движение. Он подкрался-таки к вентиляционной решетке, и теперь ему оставалось до нее каких-нибудь два фута. Наконец-то он заметил цель и двигался к ней прямой наводкой.

Том поздравил себя с удачей. Вот он – ответ на вопрос о том, как себя вести с разными расами и народами. Терпение и уверенность. Несомненно, те же критерии должны использоваться в общении с разумными инопланетянами. Всегда хранить терпение и не позволять себе удивляться чему бы то ни было из того, что бы они ни откалывали…

Паук замер, не добравшись до вентиляционной решетки, в полутора дюймах от ее края. Казалось, ему пришло в голову, что вентилятор – какая-то западня.

«Да успокойся ты! – мысленно уговаривал паука Том. – Не бойся и не злись. Спокойствие, уверенность и оптимизм – только оптимизм, – я всегда придерживаюсь этого, и…»

Паук неожиданно быстро дополз до решетки, нырнул в дырочку и исчез, скрылся с глаз во мраке системы вентиляционных хитросплетений.

– Том, – проговорила Пусси, – входи. Он сказал, что сейчас может принять тебя.

Том поднялся и направился к двери, раскрашенной под древесину клена. Обычно фраза «сейчас он может принять тебя» здорово действовала ему на нервы после полуторачасового томления в приемной, но сегодня ничто не могло испортить ему настроения – побег паука удался! Еще чуть-чуть, и Том бы засвистел, как мальчишка, но он взял себя в руки и нажал кнопку замка, расположенную ниже часов. Дверь сама собой распахнулась, и Том вошел в «святая святых» Альберта Майлза.

– А, вот и ты! – воскликнул Майлз, оторвав глаза от разложенных на столе бумаг.

Майлза можно было бы назвать человеком приятной наружности, если бы он, упорно и долго практикуясь, не выработал особую злорадную ухмылочку, не научился плотно поджимать губы и осуждающе сдвигать седеющие брови. Яркое полуденное весеннее солнце, лучи которого лились в кабинет через готической формы окна (окна оказались не такими узкими и высокими, как хотелось Майлзу, но строители напрочь отказались перекраивать их), сейчас не слишком удачно озаряло голову первого заместителя, создавая вокруг нее гало.

Солнце отсвечивало от редеющих седин Майлза – конечно, со временем любая шевелюра редеет, но это вовсе не означает, что можно плюнуть на ножницы и разрешить волосам торчать во все стороны. Майлз был довольно широкоплеч – в противном случае он бы уж точно выглядел этаким желчным старикашкой. Но и это не спасало его – ширина плеч создавала такое впечатление, будто бы ему неудобно сидеть за столом и поэтому он горбится. Выдержав недолгую паузу, Майлз добавил:

– Ну… пожалуй, тебе лучше сесть. Он кивнул в сторону стула – довольно мягкого и удобного, но не идущего ни в какое сравнение с тем мягчайшим троном с высоченной спинкой, на котором восседал он сам. Стул Тома стоял несколько в стороне от центра стола Майлза, и тот посмотрел на подчиненного чуть искоса, словно строгий судья, который уже решил, как поступить с тем, кто сидит на скамье подсудимых.

Том ждал. «Когда имеешь дело с инопланетянами, – напомнил он себе, – храни спокойствие. И терпение. И оптимизм».

– Думаю, тебе интересно, зачем я тебя вызвал, – вызывающе проговорил Майлз.

Ну вообще-то Тому это было известно. В последние три дня по Секретариату из уст в уста передавались новости: на Землю прибывает важный опринкианин. Еще один опринкианин – официальный представитель одной из сорока трех правящих рас Сектора Галактики. В действительности именно опринкиане приглядывали за тем, как земляне из расы превращаются в цивилизацию. На Землю опринкианин прибывал с особой миссией – собирался получше познакомиться с землянами, так сказать – лицом к лицу. Несомненно, Майлз собирался поручить Тому какие-то очередные курьерские дела или заботу о том, чтобы прибывающий опринкианин славно провел время на Земле.

– Мы ожидаем прибытия очень важного гостя, – сообщил Майлз. – Опринкианина девятого уровня.

Том моргнул.

Опринкианина даже пятого уровня вполне хватило бы, чтобы положить Тома на лопатки. До сих пор на Земле не появлялась ни одна персона выше четвертого. От мысли об этих девяти уровнях можно было тронуться. Но Тому, пусть он служил всего лишь третьим заместителем Секретаря, следовало разбираться в табели о рангах любых инопланетян, впрочем, как и всем остальным сотрудникам Секретариата.

– Ты что, язык проглотил? – радостно поинтересовался Майлз. – Удивляешься, зачем я тебе все это говорю? Ты просто должен выполнить одно маленькое поручение. Да и ввожу я тебя в курс дела исключительно ради того, чтобы ты понял, как это важно, чтобы ты все провернул как следует. Никаких промашек! Этому опринкианину девятого уровня мы просто права не имеем диктовать, что делать, а что – нет.

Да Том и не спорил. Первый же опринкианин, посетивший Землю, дабы ознакомить местных жителей с тем, что их планету наконец-то приняли – и то только с испытательным сроком – в Конфедерацию Чужих Миров, ухитрился встретиться с кое-какими людьми, которые в беседах с ним упомянули о тех проблемах, какие в настоящее время стоят перед Землей в плане ядерного оружия и хранения радиоактивных отходов.

Узнав об этом, опринкианин что-то согласно буркнул и увел разговор в сторону. Но в последующие несколько недель специалисты по использованию ядерного оружия и хранению радиоактивных отходов по всему земному шару неожиданно обнаружили – опасные элементы в этих артефактах земной технологии взяли да и нейтрализовались! Ну, то есть все радиоактивные материалы стали инертными.

С тех пор люди начали относиться к опринкианам опасливо. Да, безусловно, опринкиане – раса дружелюбная и благонамеренная. Они включили Землю в сферу своего влияния. Они занимались непосредственным изучением человеческой расы, надеясь на то, что и она когда-нибудь дорастет до их нынешнего уровня, и именно опринкиане рекомендовали присвоить землянам статус «пробной цивилизации». Вот только как в точности опринкиане трактовали понятие «цивилизация», учитывая, что, по их мнению, оное понятие не имело ничего общего с достижениями в области развития техники, – вот этот вопрос оставался открытым.

Так что… на сегодняшний день мало кому из людей взбрело бы в голову советовать любому опринкианину, или опринкианке, что ему (ей) делать и как себя вести.

– Так вот! – продолжал Майлз. – Тот опринкианин, о котором я говорю, желает, чтобы мы величали его мистером Реджиллой. И этот мистер Реджилла, как он говорит, прибывает к нам с целью ознакомления с повседневной жизнью землян посредством проживания под одной крышей с супружеской парой. И не просто с супружеской парой, а с такой, которая держит в доме какое-нибудь домашнее животное. Опринкиане просто без ума от мысли о том, что некоторые из нас – я-то – нет – держат в доме представителей менее развитых видов и относятся к ним почти как к членам семейства. Они полагают, что для таких, как мы, это – свидетельство некоей продвинутости.

Майлз немного помолчал и добавил:

– Естественно, подобное пожелание весьма ограничит наши действия в отношении опринкианина – чего бы мне очень не хотелось. И прежде всего мне не хотелось бы, чтобы он общался с кем-либо, не являющимся сотрудником Секретариата, – это чересчур рискованно. Посторонний человек способен наделать ошибок.

– Верно, – согласился Том.

– Верно! – рявкнул Майлз. – Итак, я не хочу, чтобы он общался с кем-либо, кто не является сотрудником Секретариата. Теперь что касается того, кто конкретно поселит у себя мистера Реджиллу… Сам Секретарь, конечно, исключается. Я тоже, хотя мы с Секретарем уже обговаривали вкратце вариант насчет того, чтобы мистера Реджиллу поселить у меня.

Майлз умолк и некоторое время созерцал Тома в упор, словно ожидал, что тот предложит еще какую-нибудь семейную пару, достойную приютить у себя высокого гостя.

– Конечно, – снова согласился Том. Майлз продолжал:

– Увы, у нас нет никакого домашнего животного. Моя жена не прочь завести кошку, но… – Майлз едва заметно ухмыльнулся: подобные желания он считал проявлением слабохарактерности, – но у нее аллергия на кошек, иначе мы бы взяли у кого-нибудь кошку напрокат. Ну, да не в этом дело. Кошек мистер Реджилла так или иначе отверг. Он поинтересовался: какие два самых популярных животных из тех, кого люди держат в доме? Мы провели быстрое статистическое исследование и установили: кошки и собаки. Он выбрал собак – но у моей жены и на собак аллергия. Мистер Реджилла выбрал собак, потому что они – как он сказал – прирученные волки, а понаблюдать за присутствием прирученных хищников в жизни самых обычных людей – это очень увлекательно. Похоже, у него были и еще какие-то особые, чисто опринкианские причины для подобного выбора, но он изложил их как-то туманно. Так что пересказывать их тебе бесполезно.

Майлз снова помолчал – на этот раз, как решил Том, больше для того, чтобы отдышаться.

– Это понятно, сэр, – сказал Том, чтобы чем-то заполнить паузу.

– Еще бы непонятно, – набрав воздуха, буркнул Майлз. – В общем, так: я изучил перечень сотрудников Секретариата и отобрал пятерых кандидатов, самого достойного из которых должен теперь выбрать сам Секретарь. Не волнуйся, – поспешил успокоить Тома Майлз, – ты, твоя жена и ваша собака в это число не вошли.

– Да я и не думал… – начал было Том, но Майлз оборвал его.

– Словом, вы не вошли. Ты и твоя жена Джуди…

– Люси, – холодно поправил начальника Том.

– А, ну да, Люси, – спохватился Майлз. – Вроде бы я как-то раз видел ее на новогодней вечеринке. Молодая дама, такие у нее рыжевато-коричневые волосы… как-то этот цвет называется, да я позабыл как… ну, впрочем, не важно. Главное то, что мистер Реджилла проведет двое суток в той семье, которая будет для этого выбрана, дабы получить представление о том, что собой представляют люди и домашние животные вместе. Это Секретарю решать, у кого он поселится. Он собирался встретиться со мной во второй половине дня, чтобы я сообщил ему кое-какие мелочи, не упомянутые в личных досье каждого из кандидатов, но я непременно должен присутствовать на слушаниях в Здании Конференций Комитета. Так что с Секретарем придется встретиться тебе.

– Мне? – изумленно переспросил Том.

– По-моему, я ясно выразился. Когда Секретарь узнал, что я буду занят, он попросил, чтобы меня заменил ты. Вот досье пяти подходящих хозяев. Это Дженнингс, Ниновски, Орманд, Джонду и Уилтс. Ты их всех знаешь и сможешь рассказать о них Секретарю все что нужно. Пусси приготовила копии этих досье для тебя, чтобы ты мог подглядывать в них. Копии возьми у Пусси и вернись ко мне, да поторопись.

Том поторопился.

Он вернулся в кабинет Майлза с тяжеленной стопкой досье в скользких кожаных папках. Майлз с нетерпением ждал его, стоя около небольшой коричневой двери у дальней стены кабинета. Проходя мимо письменного стола начальника, Том обратил внимание на то, что в корзинке для бумаг лежит еще одна точно такая же папка с досье. Том подошел к Майлзу, тот нажал кнопку, дверь отъехала, и за ней оказалась кабина небольшого персонального лифта. Они вошли в кабину и поднялись на один этаж вверх. Выйдя, они оказались в приемной перед кабинетом Секретаря Домэнго Аскизи.

Глава 2

– Ожидает ли Секретарь… – попробовал было возмутиться тощий молодой человек, сидевший за письменным столом в приемной, но Майлз гордо прошествовал мимо, а следом за ним – Том. Сразу за столом располагалась дверь, услужливо отъехавшая в сторону и пропустившая Майлза с Томом в кабинет Секретаря.

Пропустила и закрылась за ними.

– А-а-а, вот и вы, – проговорил Домэнго Аскизи, оторвав взор от кучи бумаг, которыми был завален его огромный стол.

Голосок у него был негромкий и по-старчески дребезжащий. Гладкое смуглое лицо, почти без морщин, казалось до странного молодым, особенно в сочетании с седыми и редкими волосиками. Наверное, когда-то он имел внушительную фигуру, но с годами весь как бы сморщился, усох.

– Садитесь, садитесь, Том, – пригласил Секретарь. – А тебя я не смею задерживать, Альберт.

– Я только хотел сказать, – заметил Майлз, – что Пэрент сможет ответить на любые ваши вопросы касательно кандидатов. Он у нас проработал дольше их всех.

– Да-да, я знаю о Томе, – кивнул Домэнго. Секретарь улыбнулся. Том подошел к столу и сел на указанный стул, старательно уложив на коленях стопку папок с досье. – Ну а ты, Альберт, можешь быть свободен, ведь ты торопишься, тебе пора на слушания…

– Ну, я… – начал было Майлз, но тут же осекся. – Да, Секретарь.

И он ретировался в приемную. Дверь открылась прямо перед его носом и тут же захлопнулась. Том и Секретарь остались один на один.

– М-м-м, Том, – начал Секретарь. – Виделись мы с вами неоднократно, но поговорить все как-то не удавалось; верно?

– Не удавалось, господин Секретарь, – подтвердил Том.

Ну, вообще-то поговорить им таки удавалось, правда, встречались они всегда в обстановке сугубо официальной, когда Секретарь мог произнести два-три слова, не больше, а Том ответить ему тем же.

Домэнго во многом был полной противоположностью Майлзу. Секретарем по иностранным делам он стал большей частью из-за того, что оказался единственным, кого единогласно избрали на этот пост делегаты конференции Всеземной Федерации. На самом деле об этой должности он вовсе не мечтал, но счел своим долгом принять ее, раз уж все так дружно его выдвинули, и надеялся, что, налаживая отношения с инопланетянами, он принесет Земле пользу.

В действительности же, как хорошо знал Том, больше всего на свете Домэнго мечтал уйти в отставку. По возрасту ему уже давно было пора это сделать, а жизнь он прожил такую, что отставку вполне заслужил. Из пятидесяти своих сознательных лет тридцать он провел либо в тюрьме, либо под следствием. Его подвергали пыткам, отправляли в ссылку, лишали всяческих прав, разлучали с семьей. Первую жену и большинство детей убили или сделали так, что они как бы умерли своей смертью, – в итоге от девяти отпрысков Домэнго на сегодняшний день в живых осталась единственная дочь.

И все же, на взгляд Тома, Секретарь не затаил смертельной обиды на прожитую жизнь и человечество в целом. Вид у Секретаря был вполне умиротворенный, и Тому показалось, что сейчас он испытывает к Домэнго даже более теплые чувства, чем раньше.

– Насколько мне известно, в продолжительные контакты ни с кем из инопланетян, ранее посещавших Землю, вы не вступали? – уточнил Домэнго.

– Нет, господин Секретарь, – ответствовал Том. – Я встречался с ними только на официальных мероприятиях.

– Что ж, – протянул Домэнго, – думаю, опринкиане вам понравятся больше других – да, наверное, они и на самом деле лучшие, по крайней мере – в нашем секторе Галактики. Ну а господин Реджилла принадлежит к очень древней расе. Его народ уже десятки тысяч лет не просто цивилизован, но совершает полеты в космос. Впрочем, что я вам рассказываю, вы ведь и так это знаете.

– Я знал, что они совершают космические полеты, – заметил Том, – но понятия не имел, что они этим занимаются так долго.

– С ума сойти, правда? – улыбнулся Домэнго. – Мы еще по пещерам прятались, а они уже странствовали от звезды к звезде. Изо всех сорока трех рас, представленных в Совете нашего Сектора Галактики… если бы все были такими же зрелыми, самостоятельными, способными оказать помощь другим и такими же – по крайней мере в соответствии с тем, что об этом сказано в хартии Сектора, – цивилизованными, как опринкиане, наша жизнь не подвергалась бы такой опасности. Дело в том, что в состав членов Совета входит несколько рас, которых опринкиане со свойственной им тактичностью именуют «слабоцивилизованными». Это определение относится, конечно, и к нам, а что касается остальных, то они посвящены в само существование галактической цивилизации только потому, что раз в тысячелетие неизбежно возникает какая-то проблема, которая требует совместной деятельности всех рас без исключения.

– Понятно, – кивнул Том. Чем дальше, тем больше он изумлялся. С какой стати Домэнго рассказывает ему все это? Может, ему просто одиноко и не с кем поговорить?

– Увы, так оно и есть, – вздохнул Домэнго, и Тому показалось, что во вздохе прозвучала усталость. – Среди инопланетян могут попасться сущие дикари. Дикари, даже по нашим меркам. Они, как и мы, совсем недавно вышли в космос. Однако некоторые из них уже успели захватить и поработить другие планеты, где живут разумные, но еще более низкоразвитые народы. Ну да ладно, речь сейчас не об этом. Говорю я все это только для того, чтобы вы поняли: господин Реджилла – личность выдающаяся, а его народ готов оказать нам любую помощь, какую только сумеет.

– Простите, сэр, – вмешался Том, чувствуя, что впадает в отчаяние. – Боюсь, что я все же вас не совсем понимаю. Мне предстоит познакомиться с господином Реджиллой?

– А как же иначе, как же иначе? – прищелкнул языком Домэнго. – По-другому и не получится. Конечно, вам предстоит с ним познакомиться, как только он прибудет. Вас будут сопровождать сотрудники Службы безопасности, но это уже из другой оперы. Позвольте я кое-что уточню в вашем досье.

Домэнго склонился к столу и вынул из груды сваленных там бумаг папку, точно такую же, как те, которые Том так бережно держал на коленях.

– Тут сказано, что компьютер-менеджер Альберта Майлза вас любит, – уставясь на страницу, провозгласил Домэнго. – Так ли это?

– Ну… – Том всеми силами пытался придумать ответ, который прозвучал бы вразумительно и при этом не отразился бы на карьере Пусси. – Это она так говорит. Думаю, у нее что-то такое с микросхемами или с программированием…

– Может быть, может быть, – задумчиво протянул Домэнго и нахмурился, не отрывая от страницы глаз. – И еще она утверждает, что вас любят все остальные, за редкими исключениями. – Домэнго наконец оторвался от досье и посмотрел на Тома. – Сильно сказано, верно?

– Верно, сэр, – промямлил Том. – Верно. Сам не пойму, с чего бы это ей так меня характеризовать.

– Далее… – Домэнго снова вперил глаза в страницу. – Следует ли мне понять, что последние два часа вы употребляли недюжинные старания на то, чтобы направить некое насекомое по верному пути, дабы оно обрело возможность покинуть это здание и попало на волю, где стало бы счастливо и свободно? Так ли это?

И снова Домэнго в упор посмотрел на Тома. Том почувствовал, что покрывается испариной.

– Просто… просто получилось так, что я вслух разговаривал с пауком, когда ожидал в приемной у Майлза, – запинаясь, пробормотал Том. – Ну, вы же знаете, бывает иной раз, вот так заговоришь… хоть и с пауком.

– Не думаю, что такое бывает со всеми, – уклончиво отозвался Секретарь. – Но это интересно, интересно… Ну, и паук, стало быть, спасся?

– Ну да, насколько я могу судить, – с трудом выдавил Том. – Он исчез за вентиляционной решеткой, а за ней расположена система вентиляционных труб. Наверное, по ним он добрался до нижнего этажа, а потом выбрался на свежий воздух, а там травка и солнышко… Я, конечно, не верю, что паук понял те наставления, которые я ему давал. Скорее всего это просто совпадение.

– И все же, – возразил Домэнго, – на удивление мало кому пришло бы в голову проявить такой вот живой интерес к пауку. Ладно, не будем об этом… Вы, конечно, женаты. С вашей женой я вроде бы знаком – очаровательная молодая дама. Ее зовут Люси, не так ли?

– Так, – кивнул Том. – Она работала в Отделе Лингвистики Секретариата. Но она так быстро поднималась по служебной лестнице, что Майлз уговорил ее… уйти в долговременный отпуск – на шесть месяцев. Во время отпуска она занималась работой над книгой по лингвистике и уже почти закончила ее.

– Вот как! – восхитился Домэнго. – Значит, она не из тех, кто порхает как пташки? А кстати, не было ли у нее другого имени?

– Было, сэр. Ее второе имя – Торсдаттер. Скандинавская фамилия. Тор считался у древних скандинавов богом войны, а «даттер» означает, что она – его дочь.

– Неужто? – изумился Домэнго. – И ее так назвали? Могучее имя, не правда ли?

– Да. Но оно ей очень подходит. Маленькая, но неукротимая.

– Ага, ага, – пробормотал Домэнго и снова принялся просматривать странички досье. – Тут еще сказано, что у вас есть собака – большой датский дог по кличке Рекс.

– Есть, сэр, – просиял Том. – Наш пес – праправнук знаменитого Рекса – датского дога, который снимался в роли помощника Холмса в бессчетном количестве фильмов. И знаете, сэр, тот Рекс и лаял-то не как обычная собака, а «выгавкивал» каждый звук по-английски. Но вы, наверное, сэр, о нем ничего не слышали.

– Ну почему же? – возразил Секретарь. – Кое-какие из этих фильмов я видел в записи. Особенно мне понравился тот, где пес спасает людей, застрявших в трансатлантическом туннеле, а все думали, что это уже безнадежно. А потом был еще один фильм… ну, этот, где он разгадал тайну исчезновения небоскреба, и еще один, в котором он выследил, задержал и доставил в наручниках всемирно известного преступника – Уэллэби Ксанзаду.

– Точно-точно! – воскликнул Том, охваченный волной воспоминаний о фильмах с участием прапрадедушки Рекса. – Те, кто имел дело с псом, говорили, что он все умеет делать, вот только не разговаривает, но ему и это было не нужно – ведь он умел читать людские мысли.

– Вот этого я не знал, – признался Домэнго. – Но готов поверить. Да, вполне можно поверить. Итак, ваш пес – совсем как тот, первый Рекс, да?.

Волна воспоминаний мгновенно отхлынула, остался только противный холодок под ложечкой.

– Да нет, не то чтобы… – покачал головой Том. – На самом деле наш Рекс совсем не такой, как его великий прапрадед. Но он очень славный. У него добрейшее сердце.

– А это, – подхватил Домэнго, – самое важное – и для человека, и для собаки, и для инопланетянина. Ну, хорошо, это, собственно, все, о чем я хотел вас порасспрашивать. Просто мне самому было очень любопытно уточнить кое-какие мелочи из вашего досье. Если вы такой всеобщий любимец, то вы – вполне подходящая кандидатура для общения с любыми инопланетянами, а главное – с опринкианами. А ваше отношение к бедняжке паучку, угодившему в такое громадное здание, указывает на то, что вы способны сострадать представителям иных форм жизни. Но и это не так уж важно. Думаю, я все равно остановил бы свой выбор на вас после просмотра всех шести досье, предоставленных мне Альбертом. Принимать господина Реджиллу будете вы. Люси и Рекс в данном случае – необходимые детали, и только.

С этими словами Домэнго Аскизи захлопнул папку. Том, не мигая, пялился на Секретаря. Дар речи он обрел далеко не сразу.

– Сэр? – хрипло вопросил он наконец. – Вы имеете в виду меня? Вы хотите сказать, что выбрали меня? Что это я должен приютить господина Реджиллу, желающего поселиться в семье с домашним животным?

– Ну, конечно, – недоумевающе воззрился на Тома Секретарь. – Ничего не имею против остальных пяти кандидатов, но вы и ваше семейство подходите поистине идеально.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю