Текст книги "Дракон и Король Подземья"

Автор книги: Гордон Руперт Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Глава 4

– Говорю тебе, Анджела, мой отец ни капельки не изменился. Годы, проведенные в рабстве, из которого его вырвали Джеймс с Брайеном, ничему сэра Джеффри не научили. Он по-прежнему грезит о богатстве, но для того, чтобы пуститься в новую авантюру, ему нужны деньги.

Геронда наконец перешла к сути дела, которое ее привело в Маленконтри для приватного разговора со своей подругой. Она уже успела поворковать с Робертом, побранить Анджелу за неумелое обращение с младенцем, посетовать на погоду, высказаться о видах на урожай и с упоением рассказать о появлении на свет очаровательного жеребенка в конюшне Малверна.

Анджела, как и подобает гостеприимной хозяйке, внимательно слушала свою гостью, изредка подавая реплики, без которых немыслим ни один разговор. Энджи ждала, когда Геронда перейдет к главному. И дождалась.

– Мой отец остался верен себе, – напористо продолжала Геронда. – Честно говоря, я и не думала, что он сильно изменится к лучшему, но никак не ожидала, то он захочет приняться за старое. Так нет же. Его снова тянет из дома, как в те злосчастные времена, когда он отправлялся неведомо куда, оставляя меня одну в Малверне.

– Ты рассказывала, что с одиннадцати лет оставалась в замке одна, – подала голос Энджи.

– Так оно и было. Отец не считался со мной. Уезжал надолго из дома и возвращался, когда вздумается, чтобы через неделю-другую снова оставить за спиной Малверн. А вот когда мне было четырнадцать лет, отцу взбрело в голову отправиться в крестовый поход, и он поехал в Италию навести справки.

– И что же, сэр Джеффри оставил Малверн на твое попечение? – спросила Энджи.

– Как бы не так. Он во всем полагался на дурака управляющего. Поначалу я терпела этого идиота. Ждала отца. Он уехал в марте и поклялся, что вернется домой в апреле ко дню святого Марка. Однако отца и след простыл. Он не вернулся ни ко дню святого Марка, ни ко дню святого Джеймса, ни ко дню святого Варнавы. Без лорда Малверна хозяйство хирело. Управляющий бездельничал, целыми днями пьянствовал. Что мне оставалось делать? Я решила взять бразды правления Малверна в свои руки.

Однажды я попросила Уолтера, начальника стражи, собрать солдат. Когда те собрались, я рассказала им обо всем без утайки и объявила, что становлюсь отныне хозяйкой Малверна.

– И что солдаты? – спросила Энджи.

– Да никто из них не посмел и пикнуть. За всех ответил Уолтер: «Мы все в твоем распоряжении, миледи». В тот день меня впервые в жизни назвали «миледи», Анджела.

Энджи кивнула.

– На том я не успокоилась, – в голосе Геронды зазвучали металлические нотки. – Заявила всем и каждому в замке, что не потерплю ни малейшего непослушания. Переехала в комнату отца и приказала, чтобы у дверей спальни постоянно дежурили двое стражников… Да, и ключи. Отобрала их у управляющего и повесила связку себе на пояс.

Геронда перевела дыхание и продолжила более миролюбиво:

– Мой отец возвратился домой только ко дню святого Варфоломея, к сбору яблок, и пробыл в Малверне не больше месяца. Конечно, он обратил внимание, что мне повинуются и солдаты и слуги, да и связку ключей у меня на поясе не пропустил мимо глаз. И что ты думаешь? Не сказал ни слова.

Геронда нахмурилась.

– Он весь в этом! – выпалила она, высоко взметнув брови. – Если не страдают его интересы, он ни во что не вмешивается.

Геронда снова перевела дыхание и, немного успокоившись, повела рассказ дальше:

– Отец снова уехал на несколько месяцев, затем вернулся на короткое время домой, а потом еще не раз уезжал, возвращался, пока не отправился в крестовый поход. А я так и осталась хозяйкой Малверна. Еще год я терпела управляющего, а затем выгнала его вон. И не зря. Теперь Малверн процветает.

Наступило молчание. Казалось, Геронда собирается с силами, чтобы закончить свое длинное повествование. Наконец Геронда снова заговорила:

– После того как отец вернулся в Малверн, бразды правления официально перешли в его руки. Однако на деле все осталось по-старому. Я кручусь по дому не меньше прежнего. Понадейся на отца, и все пойдет прахом. Мне придется опекать Малверн и в том случае, если я стану жить под одной крышей с Брайеном в замке Смит. Правда, поселюсь ли я там, известно одному Богу.

Энджи ответила недоуменным взглядом.

– Не удивляйся, Анджела. Мой отец надумал получить за меня выкуп. Восемьдесят фунтов! А откуда у Брайена такие деньги?

Анджела безмолвствовала. На ее лице застыло величайшее изумление.

– Поначалу отец и вовсе запросил двести фунтов, – раздраженно пояснила Геронда. – Я уговорила его сбавить цену. А знаешь, зачем, по его словам, отцу понадобились деньги? Будь я проклята, если ты угадаешь! Он, видишь ли, вознамерился обеспечить мое будущее. Заявил, что, получив деньги от Брайена, тотчас отдаст их мне на черный день. Смехотворно! Я уверена, что отцу нужны деньги для очередной авантюры.

После небольшой паузы Геронда продолжила:

– Ладно, оставим сэра Джеффри в покое. Я приехала поговорить с тобой о Брайене.

– О Брайене? – удивилась Энджи. – Что ты этим хочешь сказать, Геронда?

– Я прошу тебя выполнить мою просьбу.

– Если окажусь в силах.

– Да нет ничего проще: всего-то недоуменно смотреть на Брайена всякий раз, когда он при тебе станет пить неразбавленное вино, да и то лишь в тех случаях, когда я не буду разделять вашу компанию.

– Недоуменно смотреть на Брайена? – озадаченно спросила Энджи.

– Именно так, без всякого порицания, – подтвердила Геронда.

– Хорошо, если ты того хочешь, – неуверенно сказала Энджи. – А зачем это надо?

– Сейчас Брайену, как никогда, нужна ясная голова. Я все время напоминаю ему об этом и прошу, чтобы он всякий раз, когда пьет вино, разбавлял его. Строго судить его трудно. Ты же знаешь, Брайен не пьяница. За столом поначалу он может залпом выпить целый кубок вина, а потом пьет все меньше и меньше.

Энджи кивнула. Она вспомнила рассказ Джима о том, как на каком-то банкете Брайен, не в пример другим рыцарям, поглощавшим вино без меры, сначала стал поменьше наливать себе в кубок, а потом и вовсе перестал пить, сохранив ясный ум до конца пиршества.

– А ведь как бывает, – продолжала Геронда, – слуги разливают вино по кубкам, а кувшин с водой просто ставят на стол. Разбавляй вино сам. А разбавлять можно по-разному. Другой раз можно и забыть воспользоваться водой.

Энджи кивнула в знак согласия, вспомнив свой горький опыт. Однажды за обедом, когда в Большом зале было нестерпимо жарко, она выпила почти целый кубок, как оказалось, неразбавленного вина, и чуть не задохнулась.

– Вот и Брайен может не заметить под рукой кувшина с водой, – заключила Геронда.

– Выходит, ты хочешь, чтобы Брайен всегда пил разбавленное вино, считаешь, что иначе он может попасть впросак, – сказал Энджи. – А Джим мне рассказывал, что Брайен никогда не пьет лишнего, всегда держит себя в руках, хотя бы на тот случай, если кому-то вздумается затеять с ним ссору.

– Так ты отказываешься помочь мне? – удивилась Геронда.

– Да нет, я согласна. Можешь на меня положиться. Но ты так и не рассказала, что собирается делать Брайен, чтобы раздобыть восемьдесят фунтов.

– Ты можешь смело спросить, что он собрался делать, – со злостью выпалила Геронда.

Анджела удивленно подняла брови, но Геронда не успела пояснить свою мысль: в дверь спальни постучали.

* * *

– И все-таки я не сидел сложа руки, Джеймс, – сказал Брайен, направляясь к бойнице, чтобы еще раз выглянуть во двор. – Я отправился в часовню замка Смит и там перед алтарем и святым крестом поклялся во что бы то ни стало достать эти проклятые деньги.

Брайен возвратился за стол. Он сделал глоток вина, затем подался телом вперед и, легонько похлопав по руке своего собеседника, доверительно сообщил:

– После посещения часовни мне улыбнулось счастье и, думаю, в течение недели вопрос будет решен. – Брайен откинулся на спинку стула, собираясь насладиться произведенным эффектом. Не оправдать ожидания своего друга Джим просто не мог.

– Не может быть! – воскликнул Джим, чуть ли не подпрыгнув на стуле, показывая всем своим видом, что он не просто удивлен сообщением Брайена, а поистине потрясен услышанным.

– В это трудно поверить, Джеймс, но это так, – с удовлетворением сказал Брайен.

Он немного помолчал и пустился в объяснения:

– Ты, наверное, знаешь, Джеймс, что не один Джон Чендос имеет вес при дворе. Короля окружает большая группа придворных. Не все из них чисты на руку. Многие пользуются королевской казной как своей собственной. Эти люди и посоветовали королю увеличить налоги и ввести новые. Изволь теперь платить одну десятую годового дохода! А подушный налог, а налог с продажи земли! Придумать можно все, что угодно. А ведь существует еще и церковная десятина. – Брайен перекрестился. – А откуда деньги на все эти подати? Многие землевладельцы, к примеру граф Оксфордский возмущены до предела. Образовалась партия решительных и храбрых людей, которые собираются выступить, конечно, не против самого короля, а против его советников, творящих неслыханный произвол.

Джим почувствовал беспокойство. Граф Оксфордский, о котором упомянул Брайен, принадлежал к высшей знати. Каждый, кто имел ко двору хотя бы отдаленное отношение, был наслышан о его вражде с графом Камберлендом, который приходился королю единоутробным братом и потому, как считали многие, в противоборстве со своим соперником имел несомненное преимущество. Если Брайена втянут в это соперничество, ему могут и не понадобиться восемьдесят фунтов. От господ, приближенных к трону, лучше держаться подальше. Возможно, Брайен и сам понимает свое безрассудство и только непомерные требования сэра Джеффри толкают его на опрометчивый шаг.

Брайен перевел дыхание и, словно прочитав мысли Джима, продолжил:

– Сейчас в Лондоне всем заправляет граф Камберленд. Кстати, я тебе не рассказывал, что Агата Фалон вернулась ко двору и не только наладила отношения с королем, но и вошла в доверие к графу Камберленду?

– Впервые слышу об этом, – ответил Джим, сдвинув брови. Агата Фалон, тетка Роберта, однажды по злой воле чуть не убила ребенка.

– Граф Камберленд да его приспешники – вот кто приложил руку к увеличению налогов, – снова начал свои объяснения Брайен. – Они и сейчас все решают за короля, освободив того от непосильных трудов. А мне не пришлось и палец о палец ударить, чтобы найти работенку. Ко мне приехал посланец и предложил вступить в отряд, который вторгнется то ли в земли графа Камберленда, то ли в земли одного из его пособников. Когда эти земли будут опустошены, отряд распустят, а ему на смену придет другой, вновь сформированный, который займется другим поместьем.

– А ты… – начал Джим, но его опередил Брайен.

– Ты хочешь спросить меня, Джеймс, не преступлю ли я закон? Я думал об этом и потому съездил к своему сеньору, графу Сомерсетскому, испросить у него разрешения на участие в этом деле.

– Как? – опешил Джим. – Ты рассказал о своем намерении графу Сомерсетскому? По-моему, ты поступил опрометчиво. Теперь пойдет слух, что ты связался с людьми, посягнувшими на спокойствие в королевстве.

– Что с того? – возразил Брайен. – Хотя сам граф и не склонен участвовать в предприятии, мое намерение он одобрил. Партия, о которой я тебе говорил, преследует благородную цель: обуздать зарвавшихся советников короля. Когда те узнают, что их земли предаются огню и мечу, они спешно оставят двор и бросятся в свои замки на защиту своих владений. Таков замысел. Надеюсь, Джеймс, ты оценил его по достоинству?

– По достоинству, – кисло ответил Джим.

– Но самое главное, – с энтузиазмом заключил Брайен, – мне заплатят восемьдесят фунтов: сорок фунтов вперед и сорок фунтов после завершения дела.

Вряд ли Брайен дождется вторых сорока фунтов, подумал Джим. Он слишком доверчив и не допускает обмана. Может быть, даже и не считает, что его втягивают в авантюру. Однако промелькнувшие в голове Джима мысли были не из тех, которые можно было высказать вслух. Брайен бы его просто не понял. И все-таки Брайена следовало предупредить.

– А разве тебе не приходило в голову, – спросил Джим, – что ваш отряд могут принять за скопище изгоев, вроде тех, которые еще сегодня торчали на поляне у ворот Маленконтри, или – что еще вероятнее – выставить группой лиц, замысливших подорвать устои королевского трона?

– У тебя богатое воображение, Джеймс, – улыбаясь ответил Брайен. – Да разве мы станем угрожать королю? Покрутимся под стенами замка одного из придворных, запустивших руку в чужой карман, – и только. Зато Его Величеству сообщат, что в королевстве зреет недовольство налогами. Он и знать не будет, что делается у него за спиной.

– А ты не думаешь, что ему уже донесли обо всем? – спросил Джим. – Кстати, отряд, который привел сюда рыцарь, пришел в Маленконтри по дороге, идущей из замка Смит.

– Из замка Смит? – воскликнул в недоумении Брайен, выпрямившись на стуле. – Что этим солдатам понадобилось в моем замке?

– Я и сам задаю себе этот вопрос, – ответил Джим. – Однако твой рассказ наводит на размышления. Если королю донесли, что ты примкнул к партии, замыслившей выступить против его ближайших придворных, тот мог послать отряд захватить замок Смит. У тебя небольшой гарнизон, и такая задача тридцати королевским солдатам во главе с рыцарем вполне под силу.

– В это трудно поверить, Джеймс, – медленно сказал Брайен. – Так быстро дела не делаются. С тех пор как у меня был посланец, прошло не более двух недель.

– И все же… – начал Джим.

– Нет-нет, – перебил его Брайен, – то, что ты говоришь, не лезет ни в какие ворота. Скорее всего, рыцарь приезжал в замок Смит, чтобы узнать, готов ли я выступить в поход. Не более того.

Брайен взял в руки стакан и откинулся на спинку стула.

Джима охватило отчаяние. Он встал из-за стола и направился к ближайшей бойнице. Как убедить Брайена, что он ввязывается в авантюру? Ведь его могут обвинить в государственной измене.

Внезапно в голове Джима возникла кошмарная мысль: если Брайену предъявят такое страшное обвинение, то могут вспомнить и о его ближайших друзьях. Энджи и самого Джима могут арестовать. Да не затем ли сюда явился этот рыцарь со своими солдатами? Джим выглянул в амбразуру.

– Брайен! – воскликнул Джим. – Отряд уезжает.

– Уезжает? – удивился Брайен. Он поспешно поднялся на ноги и заторопился к свободной бойнице. – Ей-богу, ты прав, Джеймс!

Внизу последняя пара всадников, миновав ворота, проезжала по перекинутому через ров подъемному мосту.

– Вот и все дела, Джеймс, – с удовлетворением сказал Брайен, оторвавшись от бойницы. Он подошел к столу и наполнил стакан.

Подлил ли Брайен в вино воду, Джим не заметил.

– И все-таки удивительно… – опять начал Джим. Объяснить причину своего удивления он не успел: дверь отворилась, и в комнату вошли Энджи и Геронда. Джим и Брайен уступили дамам единственные в комнате стулья.

– Как вам удалось так быстро отделаться от рыцаря? – спросил Брайен.

– Да он и сам не собирался задерживаться, – ответила Энджи. – Ему еще Джон сказал, что хозяин в обличье дракона улетел из замка. А у меня рыцарь всего лишь спросил, не подался ли ты куда, Джим, вместе с Брайеном в поисках приключений. Рыцарь не застал Брайена в замке Смит, вот ему и пришло в голову, что вы могли отправиться куда-нибудь вместе.

– И что ты ответила рыцарю? – спросил Джим.

– Я сказала, что понятия не имею, куда ты отправился. Расписала, что каждый раз узнаю о том, где ты был и что делал, лишь после твоего возвращения.

– А я, – вставила Геронда, – сказала, что и Брайен мне ничего не рассказывает раньше времени. Да еще выложила, что мы с Брайеном собираемся пожениться. Рыцарь пожелал мне счастливого замужества.

– Его удовлетворили ваши объяснения? – спросил Джим.

– По-моему, вполне, – ответила Энджи и повернулась к подруге. – Как ты считаешь, Геронда?

– Да он поверил каждому слову. Как не поверить тому, что мужья не ставят ни во что своих жен? – Геронда помолчала и зло добавила:

– А отцы – своих дочерей.

– Так или иначе, – миролюбиво сказала Энджи, – рыцарь привез тебе письмо, Джим, от сэра Джона Чендоса.

Анджела протянула мужу сложенный вдвое лист пергамента с уже сломанной печатью и расшитыми краями.

Джим развернул лист. Письмо было написано на средневековой латыни и исполнено писцом в стиле этого времени. По всему тексту красовались витиеватые завитушки, а верхние выносные элементы букв были удлинены и выписаны с нажимом, так что казалось, слова текста несут на себе пики. Джим вернул лист жене.

– Ты можешь прочесть, что здесь написано? Я уже прочла, – ответила Энджи. – Сэр Джон Чендос именем короля просит тебя, чтобы ты был в боевой готовности. Тебе предстоит присоединиться к отряду, который выступит против неприятеля, объявившегося на севере Англии. О каком неприятеле идет речь, в письме ни слова. Сэр Джон пишет, что сам расскажет подробности. Из письма можно понять, что он появится в Маленконтри через день или два.

Глава 5

– Через день или два, – изумленно повторил Джим. Что за спешка! Правда, лица, облеченные властью с подчиненными обычно не церемонятся – могут явиться как снег на голову, – а исходя из письма, Джим, по крайней мере на время, поступал в распоряжение Джона Чендоса.

Джим повернулся к Брайену.

– Север Англии, это не тот район, где может начаться акция, о которой ты мне рассказывал?

– Не знаю, мне еще не сказали, куда я должен отправиться, – ответил Брайен. Наступило неловкое молчание.

– Ладно, зато мы теперь знаем, зачем в Маленконтри приезжал рыцарь, – нашлась Геронда. – Нам с Брайеном, пожалуй, пора ехать, если мы хотим засветло добраться до Малверна.

– Вы разве не останетесь на ночь? – спросила Анджела.

– Нет-нет, – разуверила ее Геронда. – Мы и не собирались у вас долго задерживаться. Брайен сейчас гостит в Малверне. Сегодня прекрасный день, и мы отправились на прогулку, а по дороге решили навестить вас. К вечеру нам надо быть дома. Брайен, ты допил вино?

Геронда слукавила. Быть может, она надеялась, что хозяева Маленконтри забыли о записке, полученной ими с голубиной почтой из Малверна? Вряд ли. Однако ни Анджела, ни Джим не напомнили ей о такой мелочи, а Брайен, после секундного замешательства, с нескрываемым интересом заглянул в свой стакан и ответил на вопрос, завершивший тираду своей невесты:

– Еще нет, немного осталось.

– Тогда допивай вино и прощайся с Джеймсом, – сказала Геронда. – Мы с Анджелой спустимся вниз, распорядимся, чтобы седлали лошадей. Найдешь нас в Большом зале или во дворе. Пойдем, Анджела.

Обе женщины, шурша юбками, вышли из комнаты. Брайен сел за стол и залпом допил вино.

– Тебе не хочется уезжать? – присоединившись за столом к Брайену, спросил Джим.

– Надо ехать, – ответил, вздохнув, Брайен. – Геронда права: если мы хотим засветло добраться до Малверна, то пора трогаться в путь. Сиди, Джеймс. Не надо меня провожать.

Брайен поднялся на ноги.

– Подожди, Брайен. Я хотел спросить тебя: как нам быть, если мы не только окажемся во враждующих лагерях, но и столкнемся лицом к лицу на поле сражения?

– Если произойдет такой невероятный случай, каждый из нас поищет себе другого противника, – рассудительно ответил Брайен. – Ясное дело, мы не станем сражаться друг с другом.

– Надеюсь, – тоскливо ответил Джим. Не вызывало сомнений, Брайен дальше своего носа не видел. Восемьдесят фунтов занимали все его мысли.

– Честно говоря, – продолжил Брайен, – я надеялся, что ты присоединишься ко мне, Джеймс. Теперь об этом и говорить нечего. Тебе остается ждать, что прикажет король.

– Откровенно говоря, – вторил своему другу Джим, – даже, если бы не письмо сэра Джона, я бы вряд ли присоединился к тебе, хотя и вхожу в твое положение. А теперь мне действительно остается ждать.

Брайен кивнул головой. Он двинулся вокруг стола и, оказавшись за спиной Джима, сжал ему плечо.

– Что делать, дружище! – взволнованно произнес Брайен, снова вздохнул и, разжав пальцы, направился к двери.

* * *

На сон грядущий Джим решил серьезно поговорить с Анджелой.

Едва ли он выбрал лучшее время для разговора.

– Что за день! – воскликнула Энджи, забравшись в постель. – Сначала какие-то люди упражняются под стенами замка в стрельбе из лука, потом приезжают Геронда с Брайеном и объявляют о причуде сэра Джеффри; сам Брайен рассказывает о своей безумной затее, которая может кончиться его арестом; и, наконец, является рыцарь с письмом, из которого несет новыми неприятностями. Боже мой, что еще свалится нам на головы?

Джим сел в постели.

– Раз ты сама спрашиваешь, я хотел бы поговорить с тобой…

– Нет-нет-нет! – запротестовала Энджи, пряча голову под подушку. – Не сейчас. Завтра, Джим.

– Завтра может случиться всякое. Разве ты забыла о Джоне Чендосе? Выслушай меня лучше сейчас.

Энджи сменила гнев на милость и вынула голову из-под подушки. И ради чего? Чтобы услышать россказни Джима о том, что его раскусили слуги, а раскусив, стали относиться к нему без должного уважения.

– Чепуха! – отрезала Анджела, выслушав мужа. – У тебя слишком большое воображение. Может быть, ты еще скажешь, что слуги догадываются, откуда мы явились сюда?

– И все же мне кажется, они не любят меня, – упорствовал Джим.

– Если тебе только кажется, то поговори с ними.

– Они мне солгут из страха или подобострастия.

– А ты обратись с Мэй Хизер.

– К тринадцатилетней девочке?

– Вот именно. У нее что на уме, то и на языке. Если она не любит тебя, то так прямо и ляпнет. А теперь давай спать.

В то же время, в нескольких милях от Маленконтри, в лесу, спешивший по своим делам Арагх, один из друзей Анджелы и Джима, сначала сбавил шаг, а потом и вовсе остановился. Так и есть. Теперь он ясно почувствовал доносившийся издалека едва уловимый странный запах. Волк озабоченно вздохнул и побежал дальше.

* * *

Сэр Джон Чендос не заставил себя долго ждать. Уже на следующее утро один из ближайших советников Его Величества короля Эдварда со свитой из двадцати человек появился под стенами Маленконтри. Высокий гость был радушно встречен хозяевами и вместе с тремя рыцарями из кортежа – еще совсем молодыми людьми – проследовал в замок. Солдатам, составлявшим остальную часть свиты, пришлось остаться за воротами Маленконтри. То было в порядке вещей. Владетельные особы предпочитали не пускать на свой двор вооруженных людей, если тех можно было оставить за крепостными стенами. Впрочем, солдаты и не рассчитывали на тепло замковых помещений. Они чаще ночевали под открытым небом, чем под крышей на соломенных тюфяках. Навес от дождя, костер, вино и еда, принесенные из-под ворот замка, – вот и все, что было нужно служивым. Терпения им хватало. Каждый знал: слуги сначала обслуживают господ.

Джон Чендос и три рыцаря из его свиты уже сидели в обществе Анджелы и Джима за высоким столом в Большом зале.

– Мы не виделись с Рождества, – сказал Джон Чендос, обращаясь к хозяевам, – и я безмерно счастлив, что снова разделяю вашу компанию.

Слова рыцаря были рассчитаны и на то, что будут услышаны сновавшими вокруг стола слугами, поэтому Анджела и Джим сочли, что улыбка явится вполне пристойным ответом на любезность гостя.

Джон Чендос пригубил большой квадратный кубок, выставляемый обычно на стол лишь для почетного гостя, который – при желании – мог оценить не только достоинство вместительного сосуда, но и уважение хозяев к своей персоне. Сделав глоток вина, Джон Чендос поставил кубок на место.

– Выполняю очередное поручение короля, – оповестил он Анджелу и Джима.

– Снова неприятности на границе с Уэльсом? – не без умысла спросила Энджи, стараясь выведать у гостя его намерения. А вопрос был уместен: когда в последний раз Джон Чендос был в Маленконтри, он собирался отправиться к уэльской границе.

– На этот раз, к счастью, нет, – ответил советник короля. – Хватает и других дел.

В зале появился слуга с горящими с одного конца ивовыми прутьями, пропитанными топленым жиром. Слуга пошел вдоль стен зала, зажигая развешанные по стенам светильники. В чашу каждого светильника, наполненную сухими кусочками дерева, он помещал по горящему пруту. Светильники загорелись, и в зале, который до того освещался лишь огнем трех каминов, стало светлее. Казалось, просветлело даже лицо Джона Чендоса. Он мягко и доверительно улыбался Анджеле и Джиму.

– Наверное, с этими делами не до покоя? – предположила Энджи.

– Поистине так, леди Анджела. Ничего не поделаешь. Да и, говоря откровенно, по мне, лучше уйти с головой в дела, чем вести праздное существование. Вы не разделяете мое мнение? – Джон Чендос вопросительно посмотрел на хозяев замка.

– Полностью с ним согласна, – ответила Энджи. – Лучше работать с утра до ночи, чем сидеть сложа руки.

– И я так считаю, – поддержал жену Джим, – хотя, пожалуй, у нас и выбора нет. Времени для развлечений не остается.

– Такова жизнь. А что делать? – Джон Чендос развел руками и улыбнулся. – Разве что заняться этими пирожными.

В зал, закусив нижнюю губу, осторожно вошла Мэй Хизер с большим подносом в руках. Поднос был полон крохотных пирожных – желейных шариков, изготовленных по рецепту Энджи, который она почерпнула из кулинарной книги еще в двадцатом столетии. Мэй поставила поднос на стол, медленно, стараясь не упасть, сделала реверанс и вышла из зала. Джон Чендос, как и обещал, принялся за пирожные, отправляя их одно за другим в рот.

– Какие новости при дворе? – спросил Джим, пытаясь, как и Энджи, побыстрее узнать о цели приезда посланца короля.

– Ax, новости… – протянул Джон Чендос, сделав глоток вина. – Прежде чем перейти к новостям, не могу отказать себе в удовольствии сообщить вам, что принц, молодой Эдвард, помнит о вас обоих и восхищается вашими достоинствами. От себя добавлю, что и ваши друзья вам под стать. Разве можно не восхищаться, к примеру, вашим приятелем, тем, что непревзойденный лучник. Забыл его имя.

– Дэффид ап Хайвел, – напомнила Энджи.

– Он самый, – Джон Чендос благосклонно кивнул. – А как умолчишь о доблестном сэре Брайене, о Жиле де Мере… ах да, и еще о волке…

– Арагхе, – вставила Энджи.

Джон Чендос снова кивнул и продолжал:

– А разве забудешь того гиганта, который был в вашем замке, когда крепость осаждали морские змеи. Он ведь тоже один из ваших друзей?

– Мы с ним в приятельских отношениях, – ответил Джим. – Его зовут Рррнлф, он – морской дьявол, сверхъестественное существо.

Последний раз Джим виделся с Рррнлфом всего несколько недель назад. Морской дьявол наведался в Маленконтри, чтобы объяснить Джиму, почему весной не отозвался на его клич. Обычно Рррнлф – в каком бы океане ни находился – немедленно являлся по первому зову Джима. По словам Рррнлфа, у него была уважительная причина. На дне Красного моря он нашел запечатанный кувшин и по неосторожности его откупорил. На беду морского дьявола в кувшине оказался могущественный джинн, который, вырвавшись на свободу, вместо того чтобы отблагодарить Рррнлфа за доброе дело, замуровал его под основанием подводной горы. Такому гиганту, как морской дьявол, не составляло труда вырваться из заточения. Нужно было лишь время. Рррнлф начал рыть подкоп. К своему удивлению, прокладывая тоннель, он столкнулся с еще одним узником подводной горы, пытавшимся вырваться на свободу, – невзрачным малым не более четырех футов ростом, не то человеком, не то сверхъестественным существом. Тому еще долго пришлось бы орудовать руками, если бы не морской дьявол.

Джим видел этого малого. Рррнлф притащил его с собой, а притащив, не без гордости извлек из недр своей фуфайки. Малый смахивал на человека, правда уродливого. На нем были шотландская юбка и рубашка явно с чужого плеча. Рук уродца видно не было, и их длину можно было лишь угадать по скрюченным пальцам, вцепившимся в рукава изнутри рубашки. На вопросы уродец не отвечал, а лишь таращил на Джима глаза, широко открыв рот, казалось, от непомерного удивления.

– Неразговорчив, – пояснил тогда Рррнлф, одарив своего подопечного умильным взглядом.

Воскресив в памяти историю Рррнлфа и его друга, Джим снова обратился в слух.

– …Да-да, – продолжал Джон Чендос, – не каждый может похвастаться своими друзьями и положиться на них в трудную минуту. А как вы считаете, не присоединится ли к моему отряду ваш лучник, если ему хорошо заплатят? Предстоит жаркое дело, и лишний человек, да еще искусный стрелок, мне бы не помешал.

– Не думаю, что Дэффид согласится, – ответил за себя и Анджелу Джим. – Он обычно берет в руки оружие лишь в том случае, если ему самому угрожает опасность. Да и вряд ли он станет помогать англичанам.

– На валлийца это похоже, – разочарованно процедил Джон Чендос.

Обед продолжался. На стол подали омлет со свининой, мясной пирог…

Джиму не лез кусок в горло. Джон Чендос все еще не рассказал о сложившейся ситуации. Что за враги объявились у короля?

Неужели те сумасброды, к которым по неосторожности примкнул Брайен? Джон Чендос чего-то не договаривает. Подробно расспросил о Дэффиде, а вот о Брайене лишь мельком упомянул, хотя несомненно знает, что тот лучший друг Джима.

Джон Чендос с подробностями не торопится. Разговаривает с Энджи. Поди же, воркуют, как голубки. Джим почувствовал ревность, хотя был не понаслышке знаком с царившими вокруг нравами. Считалось неприличным, если кавалер не попытается соблазнить или хотя бы обольстить встреченную им даму. А Джон Чендос поднаторел не только в интригах, но и в галантном обхождении с женщинами своего круга.

Джим молчал, словно воды в рот набрал. Безмолвствовали и три молодых рыцаря из свиты Джона Чендоса. Но если их сдержанность можно было объяснить деликатностью, то на молчание Джима не обратить внимания было нельзя.

Кто, как ни жена, заметит первой смятение мужа! Анджела испытующе посмотрела на Джима. Пожалуй, он ревнует ее. Нашел к кому ревновать! Сэру Джону в обаянии не откажешь, но, хотя он и полон сил, ему, наверное, уже под пятьдесят.

Положение спас появившийся на столе ягодный пудинг, сдобренный миндалем и украшенный лепестками одуванчиков. И хозяева, и гости нашли себе новое занятие. Кто же откажется от десерта!

Спустя некоторое время в дверях зала появился управляющий.

Джон держал в руках жезл, которым пользовался лишь в особо торжественных случаях.

– Прошу прощения, милорд, миледи, господа, – важно произнес управляющий, – спальня для сэра Джона и комната для других трех господ приготовлены.

Джон отвесил поклон и вышел из зала. За столом раздалось покашливание, после чего сэр Чарльз Ледерер, старший по возрасту из трех молодых рыцарей, подал голос:

– Прошу меня извинить, милорд, миледи, сэр Джон. Мне еще с утра нездоровится. Вероятно, мы с сэром Уильямом и сэром Аланом что-то не то съели за завтраком. Если вы милостиво разрешите, я отправлюсь спать.

Джон Чендос вопросительно посмотрел на Джима.