Текст книги "Пора цветения"

Автор книги: Глория Эванс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

6

Следующие несколько дней пролетели для Вирджинии как одно мгновение. Чувствуя себя счастливой, как никогда, она совершенно не обращала внимания на тот тихий голос внутри, который время от времени шептал ей об опасности. Что тут такого, рассуждала Джин. Просто ей было приятно видеть Майкла каждый день и болтать с ним обо всем, что в голову придет.

Он был незаурядным человеком, и с ним она обнаружила в себе такие черты, которые не способна была бы узнать без него. С ним открыла, что такое страсть. Когда Майкл касался ее, целовал, в те минуты, когда она задерживалась поболтать с ним, разнося почту, или в свои свободные дни, которые Джин теперь неизменно проводила с ним, – она расцветала. Он был тонкий, терпеливый учитель, и она обожала его за это.

– Я думаю, что ты влюблена в этого мужчину.

– Хотелось бы.

– А как ты можешь быть уверена, что то же самое не случится во второй раз?

– Во-первых, я стала старше. И мудрее, опытнее, если так можно сказать. Я уже знаю, чего хочу. К несчастью, мы говорим предположительно. Знать, чего хочешь, – одно, а найти это – совсем другое. Может, если бы Майкл не был так увлечен тобой, у меня был бы шанс.

– Он вовсе не увлечен мной, – возразила Джин, хотя и знала, что это неправда. В эти дни Майкл был очень нежен с ней, даже ни разу не упомянул свою лавандовую леди. – Мы просто… просто…

– Ну-ну, – поддразнила Уитни.

– У нас сходные вкусы, – пожала плечами Джин. – Мне просто нравится общаться с ним.

– Ну да, ну да…

– Вот увидишь, когда осенью начнутся занятия в школе, у Майкла не будет времени на меня, – заявила Джин, скрыв нотку беспокойства за привычной бравадой. – Дом будет отделан, к нему начнут приезжать на уик-энд друзья, и все пойдет по-другому.

– Ну я бы не утверждала так уверенно, Вирджиния.

* * *

Осень – а следовательно, и школа – были еще далеко. Дом Майкла понемногу преображался. Осталось еще оклеить ванные комнаты. Чувствуя себя счастливой в его обществе, Джин предложила свою помощь.

– Да, это интересно, – заметила она, разворачивая рулон обоев и разглядывая их четкий рисунок. – Значит, ты выбрал геометрический рисунок.

– Постой, дорогая. Мы же ходили по магазинам вместе. И именно ты сказала, что любишь геометрические узоры на обоях.

– Но я ведь не знала, что мне самой придется их клеить, – возразила она, но тут же спохватилась. – Так они тебе нравятся?

– Конечно, нравятся, – улыбнулся он, поцелуем разглаживая морщинку между ее бровями. – Я бы наверняка выбрал их, даже если бы мне они не нравились. Полностью доверяю твоему вкусу, дорогая. – Он выпрямился и снова принялся разглядывать стены ванной. – Как бы то ни было, а тебе досталась самая приятная часть работы. Тебе не придется потеть, обдирая старые обои, а потом заделывать все эти безобразные трещины на стене. Сколько уже я спрашивал себя, какие еще изъяны в этом доме обнаружу. Черт подери, да его нужно чинить от крыши до самого фундамента!

Приложив палец к его губам. Джин остановила этот поток жалоб.

– Ты настоящий мастер, – сказала она мягко. – Разве я не говорила тебе это? Каждый день я вижу, как много ты сделал, а стоит мне вспомнить, на что был похож это дом еще месяц назад, так я просто глазам не верю. Ты должен гордиться собой. Нет, правда. Когда все будет сделано, этот дом станет просто дворцом!

Выражение его лица смягчилось.

– Ты очень добра ко мне. Спасибо.

С привычной ловкостью переменив тон разговора, она толкнула его локтем в бок и с улыбкой кивнула на стены.

– Не торопись благодарить. Я ведь еще не начинала работать.

Начав с маленькой ванной наверху, они, работая дружно и слаженно, до обеда закончили ее. И, сев перекусить, были страшно собой довольны.

Во второй половине дня работа стала более утомительной. Во-первых, тот рисунок, который Майкл выбрал для второй ванной наверху, был более сложным. Во-вторых, стены чаще прерывались зеркалами, окнами и всякими выключателями. И было почти четыре, когда, разогнув усталые спины, они наконец закончили.

– Ничего себе, – пошутила Джин, – после сегодняшнего дня мне надо завтра опять брать выходной. – Прихватив по банке содовой, они спустились во двор и буквально рухнули, обессиленные, под персиковым деревом. – А у тебя намечается хороший урожай. Что ты собираешься делать с ним?

Майкл сорвал два самых румяных персика с нижней ветки.

– Угощать ими очаровательных женщин, которые настолько любезны, что тратят свои выходные, клеят со мной обои, одно удовольствие.– Он повернулся к ней и, опершись на локоть, смотрел, как она откусила от персика большой кусок.

– Очень сладкий.

Потянувшись к ней, он слизнул каплю влаги, оставшуюся у нее на губах. Она вздрогнула.

– Холодно? – спросил он, ухмыльнувшись.

Джин слегка отодвинулась от него.

– Сам знаешь, что нет. Просто я начинаю дрожать всякий раз, когда ты целуешь меня.

– Я никогда прежде не слизывал у тебя с губ персиковый сок.

– Ты прав. Дай-ка вспомнить. – Она потрогала пальцем губу. – Однажды это был клубничный джем, на прошлой неделе, когда я угощала тебя завтраком у себя дома. В другой раз – мороженое, когда мы зашли в кафе, после того как взяли напрокат машину для циклевки полов. Одно из двух: или я неряшлива за едой, или ты как-то не так на это реагируешь.

Он удивленно поднял брови, но не попался на ее удочку. Вместо этого поддел ее на свою.

– Я хочу попытаться достать билеты на Иствудский оркестр. Тебя это интересует?

Она широко раскрыла глаза и тут же села.

– Ну еще бы!

– Ты слушала его раньше?

– Нет! Я слушала Нью-йоркский симфонический несколько раз, а также европейские оркестры.

– Ну что ж, хорошо,– сказал он с явным удовлетворением.– Посмотрю, что можно предпринять. Хоть уже несколько поздновато, но, если мне удастся пустить в ход кое-какие связи, я смогу достать пару билетов.

Джин просияла.

– О, это было бы чудесно! – И видя, как он слегка ухмыльнулся и откусил от своего персика, непроизвольно потянулась к нему и слизнула каплю сока с уголка его рта.

Немедленно ответив на это проявление нежности, он отбросил в сторону свой персик и схватил ее за плечи.

– А вот это, – сказал он, наконец переведя дух, – я не могу оставить без ответа. Ты заходишь слишком далеко, дразня меня, и ты за это поплатишься.

Заметив озорные искорки в его глазах, она игриво улыбнулась.

– И что ты собираешься со мной делать? – Мысль о предстоящем концерте так захватила ее, что она заранее чувствовала себя на седьмом небе от радости.

– А вот сейчас увидишь! – Встав на колени, так что его широкие плечи нависли над ней, Майкл потянулся к ней губами. Его твердые губы открыли ее, мягкие и податливые, а язык то проникал глубоко в ее рот, то отступал, чтобы тут же проникнуть в него снова. От этого дразнящего поцелуя голова ее закружилась. А Майкл, приподняв футболку, осторожно сжал в руках ее груди, лаская и гладя их, а затем повалил Джин на траву.

Но вдруг она взвизгнула и, схватив его за плечи, начала отталкивать, извиваясь.

– В чем дело?… – начал он, но она уже села и схватилась за плечо с перекошенным от боли лицом. – Что такое?…

– Я не знаю, – выдохнула она. Лицо ее было искажено. – Пчела, наверное. Господи, как больно!

Майкл тут же потянулся к ней.

– Дай-ка я посмотрю.– Подняв повыше ее футболку, он осторожно вытащил жало из ранки и протянул, чтобы она рассмотрела его. – Ты была права. Это пчела.

Джин пыталась дотянуться до спины, чтобы потереть укушенное место.

– Ты себе не представляешь, как болит!

– Могу представить, бедная. Вставай. Пошли в дом. Холодный компресс тебе поможет.

Он быстро провел ее в кухню и, выхватив из холодильника кувшин с ледяной водой, смочил конец кухонного полотенца. Выжав воду, он приложил мокрую ткань к маленькому красному пятнышку, оставшемуся от укуса. Свободной рукой он придерживал ее футболку.

– Давай снимем ее. Так будет легче.

Раздетая, Джин и не подумала смутиться, до того она была обеспокоена болью в спине, которая усиливалась с каждой минутой.

– Лучше? – Он посильнее прижал мокрое полотенце к больному месту.

– Немножко. Я чувствую жжение.

– Это поможет.

Но холод не помог. Когда ткань согрелась, он снова намочил и приложил ее. Однако к тому времени Джин согнулась от боли. Широкие багровые полосы проступили у нее на коже. Она пыталась чесать их, царапать, но боль и жжение становились все сильней.

– Что же это такое? – обеспокоенно спросил Майкл, трогая эти полосы пальцем.

– Я не знаю. – Голос ее был слабым, сердце пульсировало сильными толчками, – Это абсурд какой-то. Всего лишь обычный пчелиный укус…

– Вот я и не пойму…

– Мне плохо. – Джин дышала с большим трудом, словно ей не хватало воздуха. – Я чувствую жар… и холод. Я задыхаюсь. Что со мной, Майкл?

– Тебя когда-нибудь раньше кусали пчелы?

– Нет, – заплакала она. – Кажется, нет. Не помню.

Швырнув в раковину полотенце, уже по-настоящему испугавшись, Майкл повел Джин к гаражу.

– Едем в больницу! Они там знают, что делать. – А когда она вся задрожала, он крепче прижал ее к себе. – Все будет нормально, дорогая. Только не волнуйся!

Ближайшая больница была милях в пяти от дома Майкла. Они показались им обоим бесконечными.

– Я ненавижу больницы, – шептала Джин.

– Тихо. Не разговаривай. Просто расслабься.

– Моя мать болела три месяца, прежде чем умерла, и мне приходилось ходить туда каждый день.

– Успокойся. Все будет нормально. Есть же способы, чтобы справиться с подобными вещами. И мы мигом вернемся домой.

– О Майкл… мне так жаль, что я доставляю тебе столько хлопот.

– Никаких хлопот. Я сам виноват.

– Ты не виноват. Я тебя спровоцировала.

Он нажал на тормоз перед красным светом и тихо выругался. И, едва проехали машины на поперечной дороге, рванул вперед, не дожидаясь зеленого.

– А если тебя остановит полиция…

– У нас будет эскорт. Это не повредит.

Джин закрыла глаза. Среди сменяющих друг друга волн жара и какого-то болезненного озноба ей было чуть легче, когда Майкл прижимал ее к себе. К тому времени, как они добрались до отделения "Скорой помощи", она уже почти задыхалась.

– Ты можешь идти? – спросил он, осторожно помогая ей выйти из машины.

– Думаю, да. – Но ноги у нее подкосились, и, прежде чем она осознала это, он подхватил ее на руки. Она чувствовала себя такой больной, что даже не протестовала.

Испытывая страшное головокружение и судорожно хватая ртом воздух, она едва сознавала, что он говорил медсестре за столом. А следующее, что она почувствовала, придя в себя, это то, что она лежит на столе для осмотра с кислородной маской на лице. В ужасе она уцепилась за руку стоявшего рядом Майкла.

Подошел врач и стал задавать какие-то вопросы. Джин испытала мягкое сжатие резинового жгута, когда мерили ее кровяное давление, холодное прикосновение стетоскопа к своему горячему телу. Потом она услышала, как кто-то просит Майкла выйти в коридор и подождать снаружи. Испуганная перспективой остаться здесь без него, она открыла

глаза и увидела, как он отрицательно качает головой. Но едва успела с облегчением вздохнуть, как почувствовала резкий укол в руку.

– Все в порядке, – шепнул он, наклонившись к ней и поглаживая ее лоб. – Просто укол адреналина. – Он крепко сжимал ее руку.

Потом врач спокойно стал объяснять ей, что произошло.

– У вас повышенная чувствительность к пчелиным укусам. Вам известно, что у вас склонность к аллергии? – Она покачала головой. – С вами никогда не было ничего подобного, в детстве, может быть?

– Я ее уже спрашивал об этом, – вмешался Майкл, – она сказала, что не помнит ничего такого.

Врач с минуту слушал ее сердце, потом сделал знак сестре, которая тут же вышла.

– Обычно в ее возрасте бывает уже не первый укус. Но в детстве она могла и не запомнить его. Он мог быть не такой сильный, как этот. Дышите глубже. Через несколько минут я сделаю другой укол.

Джин хотела сказать, как ужасно она себя чувствует, как боится остаться в больнице, но была для этого слишком слаба. Сердце ее колотилось по-прежнему часто, и удары его отдавались во всем теле.

– Я должен взять кровь из вены на всякий случай, – произнес врач. Но его спокойный тон нисколько не обнадежил Джин.

Почувствовав, что она боится, Майкл приложил ее руку к своей груди. Он пробежал пальцами вниз и вверх по ее руке, потом прижал ладонь к губам, не отрывая от нее взгляда, словно бы говоря ей слова ободрения.

Второй укол принес облегчение. Постепенно сердцебиение замедлилось, дыхание стало ровным. Самое страшное было позади. Но неимоверная усталость обволакивала ее.

Когда врач предложил остаться в больнице на ночь, Майкл спросил:

– А что, есть еще какая-то опасность?

– Нет. Опасность уже миновала. Ей просто надо попринимать антигистаминный препарат день-другой. Здесь было бы удобнее проконтролировать.

– Если можно, я бы хотел, чтобы она принимала его дома. И могу вам обещать, что она будет принимать лекарство. А теперь, когда мы знаем, что у нее такая реакция, что необходимо делать?

– У вас есть две возможности. Или она может постоянно держать при себе набор для инъекции адреналина на случай, подобный сегодняшнему. Или надо постепенно приучить организм к аллергену, снизить чувствительность. Укол с содержанием аллергена каждые три недели в течение примерно года поможет сделать это. Я дам вам такой набор на всякий случай. – Он осторожно снял с Джин кислородную маску. – Если вы решитесь на уколы, они должны начаться немедленно. Вам очень повезло, что вы доставили ее сюда так быстро. Реакция такая сильная, что представляла угрозу для жизни.

– Как ты себя чувствуешь? – Майкл осторожно помогал ей одеваться.

– Устала. – Джин действительно выглядела изможденной.

– А место укуса все еще болит?

– Нет, рука болит сильнее.

Он вздохнул и прижал ее к себе, только тут позволив себе осознать всю реальную опасность, которая ей грозила. Он зарылся лицом в ее волосы, вдыхая жасминовый запах, который, казалось, придавал ему мужество. Потом отодвинулся и ласково поцеловал ее в лоб. Минуту спустя он уже нес Вирджинию на руках к машине.

– Я и сама могу идти, – слабо запротестовала она.

– Может, и так, но уж позволь это сделать мне. Ты совсем не тяжелая.

– Я думаю, тебе просто нужен повод, чтобы показать, какой ты сильный.

– А если ты будешь говорить глупости, я надену тебе опять кислородную маску. Честно говоря, ты меня здорово напугала.

Когда он усадил ее на сиденье автомобиля, Джин тихо сжала его руку.

– Спасибо тебе, Майкл.

– За что? – Он слегка вскинул брови.

– За то, что был со мной. Я тоже перепугалась. И не знаю, что бы я делала одна.

Он обнял и прижал ее к себе.

– Ты не должна быть одна, дорогая. Я с тобой.

Всю дорогу она полулежала, привалившись к нему. Когда же он понес ее наверх, к себе в спальню, она попыталась выразить слабый протест.

– Лучше отвези меня домой.

Откинув свободной рукой покрывало, он лаково уложил ее на простыни и возразил:

– Ты не должна быть одна сегодня ночью. После всего, что тебе пришлось пережить… Ты хочешь есть?

– Нет, я просто устала.

– А пить.

– Только спать.

Повернувшись, он подошел к шкафу и достал белую рубашку, мягкую и свежую. Потом усадил ее и начал раздевать.

– Майкл…

– Тихо. – Он стащил с нее футболку. – Так тебе будет удобнее.

– Я не думаю…

– И не думай. – Расстегнув бюстгальтер, он отбросил его, потом осторожно помог ей одеться. – Просто веди себя смирно и позволь мне самому позаботиться обо всем. – Закатав ей рукава до локтей, он положил ее на спину и потянулся к застежке на шортах.

– Майкл…

– Не волнуйся, Вирджиния, все в порядке.

Услышав предупреждение в его голосе, она закрыла глаза, пока он снимал с нее шорты и укутывал одеялом.

– Сколько раз я мечтал, чтобы ты вот так лежала в моей постели, – шепнул он ей на ухо. – Правда, я не думал, что это случится при таких обстоятельствах.

– Мне очень жаль, – прошептала она в ответ, поворачиваясь на бок, чтобы прижаться к нему. И несколько минут спустя уже спала.

Когда Джин проснулась, солнце вовсю заливало комнату. Она села, но тут же поморщилась: спина заболела от таких резких движений. Рядом с ней спал Майкл. Она взглянула на него и увидела, что он лежит на животе. Спросонок повернул голову, потом широко открыл глаза и тут же вскочил.

– Ах, черт, а я-то думал, что проснусь раньше тебя!

– Мне надо на работу!

– Ничего подобного. Я звонил им вчера вечером. Тебя заменят сегодня.

– Ты… позвонил? Ты не имел права…

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально.

– Как ты себя чувствуешь на самом деле?

– Прекрасно! – Отвернувшись от него, Джин попыталась встать, но остановилась на полдороге и снова упала на постель. – У меня ноги как ватные, – сказал она слабым голосом, потом закрыла лицо руками.

Он ласково привлек ее к себе. И заговорил спокойно, терпеливо:

– Ты не пойдешь сегодня на работу. Вчера ты пережила сильный шок. И тебе нужно время, чтобы поправиться.

– Я ни разу не болела, пока работала, но мое тело меня не слушается!

– Значит, тебе нужно отдохнуть. И твой шеф это понимает. Когда я объяснил ему, что произошло, он настоял, чтобы ты оставалась дома. – Майкл обнял ее. – Ты такая хорошенькая сегодня утром. Как маленькая фея. Особенно с веснушками на носу и волосами, разбросанными по плечам. Но я постараюсь не поддаваться эмоциям и останусь холодным как лед.

– И оставайся,– сказала она. – Но может, мне все-таки лучше поехать домой? Я могу отдохнуть и там.

– Ты отдохнешь здесь. Ты в долгу передо мной.

– В долгу?

– Да, за те несколько часов чистейшего ада, который ты мне вчера устроила.

– Я отработаю, – пообещала она. – Я ведь не кончила еще клеить твои обои.

– Сегодня ты не будешь делать ничего, – сказал он, поднимаясь. – Только отдыхать!

Майкл отправился в ванную, а она, натянув простыню до подбородка, слушала шум воды, текущей в раковину, потом душа. Когда он вышел из ванной, на нем не было ничего, кроме полотенца, обернутого вокруг бедер. Сердце у нее начало колотиться сильнее.

– Ну, как дела? – спросил он с улыбкой, усаживаясь на край постели. И протянул ей таблетку, а потом стакан воды.

– Неплохо, – произнесла Джин, беря таблетку и запивая ее водой.

Она увидела, что он побрился: подбородок его был чистым и гладким. Однако она не успела протянуть руку и дотронуться до него, как Майкл встал и направился к шкафу. Достал шорты, а когда полотенце упало с его бедер, Джин закрыла глаза, но образ его сильного тела остался, дразня ее мучительно, как и шорох его одежды.

Майкл прошлепал по деревянному полу через комнату.

– Можешь открыть глаза, – с усмешкой сказал он.

– Что это за фокусы? У тебя есть хоть какое-то понятие о приличии?

– Это в своей-то собственной спальне?… Кстати, чего бы ты хотела на завтрак?

– Тебя, – импульсивно вырвалось у нее. – Слегка поджаренного в масле.

– Будет сделано, – ухмыльнулся он и ушел. Потом вернулся, осторожно балансируя с огромной тарелкой, стаканчиком, салфетками, бутербродами и соком. – Извини, что у меня нет подноса, но у одинокого мужчины мало случаев пользоваться им.

Джин уселась повыше, подоткнув под спину подушки.

– Нет проблем. Но когда я закапаю тебе простыни, ты будешь жалеть об этом.

– Видно, что тебе стало лучше, – вполголоса проворчал Майкл.

Он поставил тарелку, на которой было четыре яйца и столько же тостов, потом протянул ей ложку, взяв вторую себе.

Когда тарелка опустела, он поставил ее на столик.

– Все было вкусно, вот что я должен сказать себе.

– Конечно. Спасибо тебе, – сказала она с шутливой торжественностью. – Поверить не могу, что кто-то за мной ухаживает.

Наклонившись вперед, он прильнул к ней губами.

– А я поверить не могу, что я за кем-то ухаживаю. Сам себе удивляюсь.

Она протянула руку и потрогала его гладкий подбородок.

– А вы приятный мужчина, Майкл Йетс.

– И это все?

– Приятный и добрый.

– Притягательный?

– Не то слово!

Его второй поцелуй был крепче первого и говорил о его мужской привлекательности самым недвусмысленным образом. К тому времени, когда он завершился. Джин засомневалась уже, а так ли она слаба на самом деле. В его объятиях она чувствовала себя сильной и бодрой, и ничто в мире для нее больше не существовало.

– Я думаю, что тебе лучше отдохнуть, – выдавил он слегка хрипловато, с трудом оторвавшись от ее губ.

– А ты сам что собираешься делать? – требовательно спросила она.

– Клеить обои.

– Без меня? – крикнула она ему вслед.

– Ты отдыхай! – И это было все, что она услышала, перед тем как он исчез за дверью.

Но Джин не была уверена, что сможет отдыхать. Как бы ни устало ее тело, разум говорил ей, что она не должна позволить баловать себя, что ей не нужно нежиться на его постели. Собрав остатки сил, она попыталась заставить себя встать, но голова тут же закружилась.

В конце концов победило тело. Голова ее упала на подушку, и она задремала. А проснулась только два часа спустя от приглушенных ругательств, доносившихся снизу из ванной. Встав с кровати, она отправилась узнать, в чем дело. Майкл стоял в дверях ванной, которую они начали оклеивать накануне, с отчаянием глядя на стены.

– Что случилось? – спросила она, подходя к нему сзади и ласково обвивая рукой его талию.

– Посмотри!

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, в чем дело.

– О-о!… -Она пыталась не рассмеяться. – Узор ты подогнал прекрасно.

– Ну да. Все полосы совпадают. Вот только рисунок вверх ногами.

– Можешь так и оставить. Так будет… интереснее.

Он взглянул на нее сверху вниз.

– Это все ты виновата. Если бы я не думал о тебе, такой теплой и нежной, лежащей в моей постели… – Тон его немного смягчился. – Ну как, тебе получше?

– Да. Я только что проснулась.

– Как ты себя чувствуешь?

– Неплохо.

– А слабость?

– Есть небольшая.

– Врач сказал, что ты будешь себя чувствовать неважно еще день или два. Я думаю, пора опять принять таблетку.

– Эти пилюли меня усыпляют.

– Но они же лечат твою аллергию. А поспать тебе не вредно.

Обняв девушку за плечи, Майкл повел ее обратно в постель.

– Не вставай, лежи спокойно, пока не почувствуешь себя совершенно здоровой.

Не споря. Джин проглотила таблетку и улеглась в постель.

Она снова задремала и проснулась только для того, чтобы съесть суп, который он разогрел, а поев, уснула еще крепче.

Было далеко за полдень, когда она опять проснулась, и на этот раз почувствовала себя так хорошо, что захотела принять ванну. Майкл словно предвидел ее желание: на вешалке в ванной были развешаны чистые полотенца, а сама ванная была вымыта до блеска. Единственное, чего не хватало, так это ее любимой жасминовой соли.

Улыбаясь тому, как легко ее избаловать, Джин налила в ванну горячей воды и, забравшись в нее, ощутила, как проходит внутренняя усталость.

Вода уже начала остывать, когда она наконец вышла и вытерлась полотенцем. Футболки и шорт нигде не было, поэтому она опять надела рубашку Майкла.

Она снова легла в постель, уже чувствуя себя немного симулянткой. В дверях появился Майкл.

– Ну как, помогла тебе ванна?

– Да. Спасибо.

Он сел рядом с ней и, протянув руку, убрал за ухо пряди ее еще влажных волос.

– Ты порозовела и выглядишь почти совсем здоровой.

– Я это и сама чувствую. Мне пора уже вернуться…

– Пока еще нет.

– Но я не могу оставаться…

– Можешь! Хотя бы еще немного. Сегодня я тебя не отпущу.

Майкл слегка дотронулся пальцем до ее губ и обвел их плавные изгибы, а когда они беспомощно раскрылись, наклонился и стал целовать их. Запустив пальцы в ее влажные волосы, он крепко удерживал ее голову. Ее губы раскрылись шире; его – сделали то же самое. Их языки встречались и расходились, скользя один вдоль другого с какой-то пьянящей чувственностью.

– Ты прекрасна, – прошептал он, ложась рядом с ней. Его пальцы нашли пуговицы ее рубашки и расстегнули их одну за другой. Подтянувшись повыше, он широко распахнул ее.

– Что ты делаешь? – прошептала она, едва дыша.

– Смотрю на тебя и не могу насмотреться.

Она и сама чувствовала себя прекрасной под его восхищенным взглядом и не спешила прикрыться, хоть ей и было неловко.

Руки девушки скользнули по его крепким рукам, и Майкл рывком скинул с себя майку.

Глубокий стон вырвался из ее горла, когда он прижал обнаженную грудь Джин к своей. Это ощущение опьяняло: нежная податливая плоть, трущаяся о его твердые мускулы.

Джин затаила дыхание в ожидании чего-то сладостного и прекрасного и изогнулась, чтобы быть еще ближе.

– Ты сводишь меня с ума, – прошептал он хрипло, гладя ладонями ее обнаженное тело, и Джин показалось, что она сойдет с ума от неистового желания, зародившегося в ней. – Тебе хорошо? – спросил он, обжигая горячим дыханием ее губы.

– О да. Я хочу…

Поцелуями Майкл прочертил пламенный след на ее шее.

– Что? Скажи, дорогая. Скажи мне, чего ты хочешь. Я должен это слышать.

Дыхание Джин превратилось в короткую мольбу:

– Я хочу тебя, милый. Возьми меня…

Он скользнул рукой к ее трусикам и стянул шелковистую ткань. Потом, приподнявшись, расстегнул молнию на своих шортах.

– Возьми меня, – снова простонала она, почувствовав себя женщиной, сгорающей от желания. Всем телом Джин прильнула к нему и невольно развела бедра, уже не думая ни о чем.

Майкл приподнялся, чтобы полностью сбросить с себя одежду, а затем, накрыв Джин всем телом, погрузился в мягкую теплоту ее бедер.

Джин дугой изогнулась от резкой боли.

– Боже мой! – выдохнул он, пытаясь контролировать себя, но уже не в силах остановиться. – Тебе больно? Мне прекратить?

– Не надо! – вскрикнула она. – Пожалуйста… продолжай.

– Но тебе же больно…

– Нет. Все хорошо. – Боль утихла, уступив место нарастающему наслаждению. – О…

Приподняв голову от подушки, она нашла его губы и тут же руками и ногами оплела Майкла. Он застонал от наслаждения.

Джин испытывала безумную радость, оттого что ему хорошо с ней, что она, такая неискушенная и неопытная, способна доставить удовольствие этому мужчине.

Наконец Майкл осторожно приподнялся.

– Вирджиния, – выдохнул он. Ее имя несколько мгновений эхом отдавалось в комнате. – Ты должна была сказать мне…

Смущенная, она попыталась уткнуться лицом ему в грудь, но, взяв ее за подбородок, он заглянул ей в лицо: глаза смотрели с тревогой и нежностью.

– Я был бы более осторожен с тобой. Я ведь и понятия не имел, что у тебя не было близости с мужчиной до меня.

– Я же говорила тебе, что никогда… В тот вечер, в летнем кино, помнишь?…

– Я тогда не понял, что ты говоришь именно об этом… Я думал, ты имеешь в виду…

– Майкл, прекрати, пожалуйста. Я чувствую себя идиоткой.

– Ну что ты, – прошептал он, коснувшись губами ее лба. – Ты самая прекрасная на свете! Ты понятия не имеешь, как много значит для меня то, что ты была… что ты никогда не была с другим мужчиной. Но почему. Джин? Почему у тебя раньше не было мужчин?

Она пожала плечами.

– Я никогда не ощущала потребности в них.

– Никогда? Но ты ведь такая страстная.

– Видимо, я никогда не встречала того, кто вызвал бы у меня эту страсть.

Майкл испустил долгий вздох.

– Ну, а теперь он у тебя есть, и, прежде чем пройдет ночь, ты почувствуешь это еще и еще. – Голос его опустился до тихого шепота. – Я люблю тебя, Джин, безумно люблю.

Услышав это, она напряглась и оцепенела.