Текст книги "Пора цветения"

Автор книги: Глория Эванс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

4

Джин не могла устоять перед этим маленьким удовольствием. Это было прекрасное завершение всего вечера, идеальный способ забыть о вопросах, которыми Майкл засыпал ее. Она целовалась раньше, но с такой нежностью, с таким чувством– никогда. Возможно, это было вызвано их разговором, той духовной близостью, которая возникла между ними, возможно, чем-то еще, но она не собиралась задумываться над этим, а просто ощущала, как ей хорошо.

Его губы ласкали ее легко, уверенно, спокойно. Какая-то неведомая сила подняла ее от земли, унося все выше и выше… И v нее не было ни малейшего желания возвратиться на землю.

– Я должен остановиться? – тихо спросил он, чувствуя, что ему все трудней контролировать себя.

– О нет, – прошептала она. – Это так хорошо.

– Обними меня.

Их губы едва соприкасались, словно мягко шепча что-то друг другу, словно ловя дыхание в тот самый миг, когда оно появлялось. Джин пробежала пальцами по его волосам – густым и теплым, а губы имели ароматный кофейный привкус. Закрыв глаза, она погрузилась в какой-то странный транс, спокойный и в то же время возбуждающий.

А когда он уткнулся лицом ей в шею, она обняла его еще крепче.

– О, Майкл, – простонала Джин, трепеща от удовольствия.

– Скажи это снова, – шепнул он в ответ. – Мое имя. Ты никогда не произносила его.

– Разве? Я говорила мысленно, по крайней мере.

– Произнеси его вслух.

– Майкл, – прошептала она снова. Он поцеловал ее на этот раз более решительно, и она не возражала. Мягко придавив ее спину к подушкам, он целовал ее закрытые глаза, бархатисто-нежные щеки с чуть заметными веснушками, полуобнаженные плечи и руки, заставляя испытывать огромное наслаждение. Переменив положение, он сильнее обхватил ее. Она откликнулась полувздохом-полустоном.

– Я не делаю тебе больно?

– Нет, нет. Мне хорошо.

Ее тело начало льнуть к нему в какой-то неосознанной потребности еще большего удовлетворения, которое начинало томить ее.

Его губы вновь прижались к ее губам, а рука скользнула к основанию шеи. Тонкая ткань платья дразнила его запястье, но он не спешил, поглаживая нежную кожу, прежде чем сдвинуть эту ткань. И лишь понемногу, как будто случайно, он наконец обнажил ее грудь.

Джин чувствовала себя переполненной сладостными ощущениями, которые вызывало каждое его прикосновение. Дыхание ее участилось. Это было так ново и необычно, так не похоже на те неуклюжие и грубые ухаживания и объятия других мужчин, что она не могла поверить в реальность происходящего. Майкл не делал ничего оскорбительного, и у нее не возникало желания оттолкнуть его. Пальцы двигались плавно, поглаживая упругую выпуклость груди. Ощущение было божественным, но уже недостаточным ни для него, ни для нее.

Майкл все ниже и ниже медленно сдвигал ткань по ее напрягшемуся телу, давая ей время возразить. Но глаза ее горели, губы приоткрылись, и, ободренный этим, он спустил платье вниз, к талии, полностью обнажив грудь.

– Вирджиния! – прошептал он и коснулся одного из сосков.

Она вздрогнула и затаила дыхание, ошеломленная той горячей волной желания, которая пробежала от этого нежного прикосновения по всему ее телу, до самых кончиков пальцев на ногах.

– Да, – прошептала она, едва дыша, – трогай меня… трогай меня… – И взяв его руки в свои, положила к себе на грудь, отпустив их только, чтобы тут же вцепиться в его запястья, когда он начал мучительно разжигать ее жажду. Она закрыла глаза и откинула голову набок, сосредоточившись на том опьяняющем ощущении, которое исходило от его ласкающих рук. А когда он склонился и коснулся ее соска языком, она тихо застонала. Голова ее кружилась от желания, она словно вся пылала в огне, который он так умело поддерживал.

Его язык опять устремился к отвердевшему соску, слегка касаясь его снова и снова, пока он не стал почти болезненно твердым. Горячее дыхание Майкла согревало ее обнаженное тело, заставляя его трепетать, а влага, которую он оставил на соске, показалась ей жгучей. Бессознательно она подалась к нему, а он, обхватив губами розовато-коричневый кружок, стал так нежно покусывать его, что желание стало нестерпимым.

– Я хочу тебя!… – простонал он. Он попытался снять платье, и тут ей наконец удалось осознать, что же сейчас случится. Нельзя сказать, что она совсем не хотела этого, но что-то в ней встрепенулось и напряглось.

– Подожди, – выдохнула она, останавливая его руку своей. – Извини… я не могу… Я не могу сейчас…

– Не можешь? – спросил он хрипло, с каким-то усилием. – Но почему?…

– Не знаю… Я не хочу… я боюсь… – Она боялась потерять себя, утратить тот контроль над собой, который все еще сохраняла, окончательно раствориться в блаженстве, принадлежа не себе, а ему. Понял ли он это? Согласится ли он с этим?

Медленно Майкл убрал руку и уткнулся лицом в подушку за ее плечом, дрожа всем телом. Когда он наконец заговорил, голос его еще срывался от напряжения:

– Тебе нечего бояться, дорогая. Я не сделаю ничего, чего бы ты не хотела.

Она пробежала пальцами по его волосам, чтобы утешить.

– Я знаю, – прошептала она. – Это я теряю себя, когда я с тобой. Но я не могу и не хочу торопить события.

Он сел и, отвернувшись, закрыл лицо руками.

– Хорошо. Ты сама должна это решить. Я не хочу добиваться этого вымогательством и не стану торопить тебя.

Джин попыталась поправить платье. Но тонкая материя, уже смявшаяся складками, плохо слушалась ее рук. Наконец, подтянув ткань наверх и прикрыв грудь, она поднялась с кресла и прошептала:

– Теперь можешь повернуться, Майкл.

– Я не уверен, что сделаю это.

– Почему?

– Потому что все равно буду видеть тебя с обнаженной грудью…

– Я уже все прикрыла.

– Но не в моей памяти.

Он слегка улыбнулся. Потом нехотя поднялся.

– Не пойму, улыбаешься ты или хмуришься – поддразнила его она. -Пожалуйста, выбери что-то одно.

– Я не знаю, что выбрать.

– Улыбнись.

– Но ты ведь меня отвергла!

– Нет, Майкл, – мягко сказала она. – Это не тебя я отвергла, а себя. – Она взглянула на него с неожиданной робостью. – Ты ведь не думаешь, что я плохо к тебе отношусь?

– Но какие могут быть препятствия? Если мужчина и женщина чувствуют одно и то же…

Она приложила палец к его губам, боясь того, что он может сказать.

– Не надо. Пожалуйста. Я не хочу спорить.

Майкл глубоко вздохнул и обнял ее руками за талию.

– Я тоже не хочу. Это был слишком приятный вечер.

При упоминании о вечере она бросила взгляд на стол.

– Ты так и не допил кофе.

– Думаю, лучше и не надо, а то всю ночь не засну.

– Мне очень жаль.

– Прекрати! Зато я буду утром только больше тебя уважать… Ведь именно так я должен сказать, правда? – Она кивнула, ослепленная его нежной улыбкой. – А теперь мне лучше убраться, пока мои благие намерения опять не подверглись испытанию. Так?

Джин кивнула, чувствуя приятное прикосновение его губ к щеке; затем он повернулся и вышел за порог. Она прислушалась, представляя по звукам картину снаружи: вот дверца его машины открылась, потом захлопнулась; "скаут" заворчал, просыпаясь, загудел, когда разворачивался, и, замурлыкав ровнее, с шуршанием гравия под колесами укатил.

Ночная тишина стала еще более глубокой. Взяв свой остывший кофе. Джин собралась допить его. Но тут, повинуясь какому-то импульсу, поставила обратно и потянулась за чашкой Майкла. Поднеся ее к губам, она сделала медленный глоток…

Подойдя к проигрывателю, посмотрела на альбом, который выбрал он, достала пластинку и поставила ее. Потом, чувствуя какое-то необъяснимое удовлетворение, вернулась к креслу, вытянулась в нем и закрыла глаза, позволив звукам музыки заполнить тот вакуум в ее доме, который остался после ухода Майкла.

Она думала о счастье, о том прекрасном состоянии, которое ощутила в обществе Майкла, в его объятьях. Пожалуй, ничего плохого не было в том, что сегодня произошло, и, если она будет контролировать свои чувства, бояться ей нечего.

* * *

Следующие два дня Майкл провел, соскабливая остатки прежней краски со стен дома и заново окрашивая его. Он часто думал о Джин, но довольствовался пока тем, что просто ждал почту, чувствуя, что она нуждается сейчас в передышке и торопить события не следует. К счастью, его нагреватель воды как раз нуждался в починке, так что холодные души были не только необходимы, но и неизбежны сейчас.

Когда она пришла в понедельник, они выпили вместе по баночке колы и обсудили все "за" и "против" того, чтобы мостить кирпичом подъездную аллею. Во вторник он угостил ее поп-корном, взяв один пакетик и себе, пока выбирали краску для окон. А в среду он завел ее в дом и угостил апельсиновым соком, согласовывая цвет тента для веранды.

Однако визит Джин в четверг явился для него полной неожиданностью – ведь это был ее выходной. Он уже вполне примирился с тем, что проведет в одиночестве весь сегодняшний день, когда ее веселый голос донесся до него:

– Помощь нужна?

На ней были шорты и просторная футболка с портретом Моцарта на груди, а на ногах спортивные тапочки. Волосы были собраны на затылке.

– Вирджиния! Глазам не верю.

– Почему не веришь? У меня выходной, и мне нечего делать. Если помнишь, я говорила что у меня есть кое-какой опыт в покраске.

Он осторожно спустился с лестницы, побаиваясь, что может оступиться, если будет смотреть на нее.

– Ты выглядишь на шестнадцать лет. Где это ты достала такую футболку?

Она рассмеялась.

– Я купила ее в Австрии. – Она оттянула тонкую ткань на груди. – Нравится?

– Ты неотразима!

– Ну как, – засмеялась Джин, – возьмешь меня на работу?

– На работу? – Он слегка откашлялся. – А тебе не жалко свой выходной?

– Нет, не жалко. Иначе я не была бы здесь.

– Тогда ты получишь работу, моя девочка, – сказал Майкл, беспечно обняв ее за плечи. – Я думаю… – Он поднял палец к верхней губе. – Нам понадобится еще одна лестница. А как ты добралась? Я не вижу твоей машины.

– Я приехала на велосипеде.

– На велосипеде?

– Ну да. Тут недалеко, и погода прекрасная. Кроме того, мой "фольц" нуждается в отдыхе, чего не скажешь обо мне. А у тебя разве нет второй лестницы?

– В данный момент нет. А как насчет оконных рам! Хочешь покрасить?

– Красить оконные рамы – это мучение.

– Как хочешь. Но ведь для того, чтобы покрасить окна, нужно настоящее умение. И только ты с твоим опытом могла бы с этим прекрасно справиться.

– Ты бессовестный льстец, и я отлично знаю, что ты просто взываешь к моему тщеславию. Ну, ладно, так уж и быть, покрашу я твои окна. А краска у тебя есть?

– Краска? Ох, черт!

– Значит, нет. Тогда нам надо выбирать, ехать в город за краской или за второй лестницей.

– За краской.

– Какой цвет ты выбрал?

– Бежевый.

– Мне кажется, выбор правильный. – Она протянула руку. – Давай мне ключи от машины. Я возьму твой "скаут" и съезжу, пока ты тут возишься.

– Ну уж нет. Я тоже хочу прокатиться с тобой.

Майкл вытер руки о джинсы и побежал в дом. Там он быстро надел рубашку и, захватив бумажник, сунул его в карман.

Позавтракать они остановились в центре города. Хотя Джин заявила, что уже поела, ей все же удалось осилить омлет. У Майкла же был отличный аппетит.

– Вот видишь, – насмешливо сказала она, откинувшись на спинку стула и прихлебывая кофе, – если бы я не затащила тебя сюда, ты бы так и не поел. Ты не любишь готовить?

– Увы, действительно, не люблю.

– А как же ты жил все эти годы? – допытывалась она, только сейчас припомнив, что, по мнению сестер Партон, он разведен. – Кто-то же тебе готовил?

– Слухами земля полнится? – Он не был ни удивлен, ни раздосадован.

– В таком городке, как наш, можешь не сомневаться. Ты в разводе?

– Да. – Он глубоко и удовлетворенно вздохнул. – А ты любопытная. Не терпится все узнать?

– Конечно. Так что же произошло?

– Все кончилось как-то само собой.

– Без всяких скандалов?

– К счастью, да, совершенно без них.

– И детей нет?

– Нет.

– Как ее звали?

– Летиция. Мы поженились прямо после колледжа и шесть лет спустя развелись. Решение было принято к обоюдному удовлетворению. Мы оба знали, что совершили ошибку, и поскольку детей у нас не было…

– Она снова вышла замуж?

– Да. По последним сведениям, у нее уже трое детей.

– А ты детей не хотел?

– Тогда нет. А теперь – да.

Джин почувствовала слабый трепет в груди. Ее все еще мучил вопрос о лавандовой леди, но сейчас она не могла его задать.

– А где твоя семья?

– Мои родители живут в Александер-Сити. Отец на пенсии; он был бухгалтером.

– А мать?

– А мать домохозяйка. Эмансипация ее не коснулась.

– Тебе очень повезло. – Джин сказала это с такой искренностью, что он ощутил легкое чувство вины. Ему и в самом деле повезло: он вырос в доме, полном любви, в то время как она была лишена ее еще в раннем детстве.

– А у тебя есть братья и сестры?

– Только сестра. – В его глазах появился какой-то лукавый блеск. – Она на два года меня старше.

– Она замужем?

– Да. И у нее трое детей. Все мальчишки. Полностью посвятила себя семье, хотя по характеру Розин всегда была немного эксцентрична.

– Где она живет?

– В Нью-Йорке и часто пишет мне. – Он подождал, наблюдая, уловит ли Джин эту связь, но она, казалось, выслушала это так же, как и все остальное.

– Вы с ней близки?

– Мы всегда были с ней дружны. Надеюсь, они всем семейством приедут в августе посмотреть дом. Ребята сейчас в летнем лагере на севере, и Розин с

Брайаном собираются забрать их в этом году сами, чтобы они не возвращались домой на автобусе. Они даже обещали прихватить и родителей. Ума не приложу, как они все поместятся в одной машине.

Джин рассмеялась, представляя себе эту картину.

– По-моему, это очень забавно.

– Не так уж забавно, когда ребята, заскучав, начинают драться или возиться в машине. Я бывал на загородных прогулках вместе с ними – просто волосы дыбом. – Но ласковое выражение его глаз говорило об обратном: он явно любил племянников, что бы они ни вытворяли. Джин видела это и завидовала. Затаенная печаль в ее глазах сказала ему об этом. – Ну, – весело воскликнул он, вставая со стула и беря ее за руку, – если мы будем продолжать в том же духе, то краски нам не видать. А я не хочу упустить шанс воспользоваться лишней парой рабочих рук.

Купив все необходимое, они поехали назад и до вечера проработали вместе. Джин осталась внизу, старательно зачищая и покрывая краской оконные рамы, а Майкл стоял высоко на своей лестнице, по пояс раздетый, и его загорелое тело волновало ее.

* * *

И в пятницу все шло как обычно. Она несколько минут поговорила с Майклом, пока он работал, и пошла дальше разносить почту. Наступила суббота, и Джин надеялась, что опять найдет для себя записку в дверной щели,– это был очаровательный способ назначать свидания. Но Майкл был слишком занят покраской.

Поэтому, когда днем ей позвонила ее подруга и предложила поехать пообедать, она с готовностью согласилась. Ее уютная квартира казалась сегодня слишком тихой и пустой. К тому же они давно не виделись и были не прочь немного поболтать.

За салатом и рыбой они поделились своими новостями. Джин рассказала о своем путешествии и с гордостью показала снимки, которые привезла. А Кейт много говорила о новой картине, над которой сейчас работала по заказу.

– Кажется, дела у тебя пошли. Я рада, – сказала Джин.

– Да, кажется, – с облегчением вздохнула Кейт, – После стольких лет неудач дело вроде бы пошло на лад. Один галерейщик, с которым я работаю, уже продал пару картин. И надеюсь, продаст еще. А как ты? До меня дошли слухи, что ты видишься кое с кем, – проговорила она лукаво.

– Кое с кем?…

– Ну да! Такой синеглазый и высокий… Завтрак в городе и все прочее…

– Ах, эти слухи! Испорченный телефон.

– Нет, нет. Продолжай.

Джин улыбнулась.

– Это ты продолжай. Что ты еще слышала?

– Что его зовут Майкл и что осенью он начнет работать в нашей школе.

– Твой телефон оказался совершенно исправным. Он преподает психологию и семейную этику.

– Интересно. А как ты?

– Что я?

– Ну, ты видишься с ним?

– Конечно. Каждый день.

– Я не имею в виду работу, ты прекрасно понимаешь. Вы встречаетесь?

Джин несколько смутилась.

– Разве похоже, что мы встречаемся?

Кейт неодобрительно покачала головой.

– Уж слишком ты скрытничаешь! А кое-что о тебе все же просочилось. Так ты завтракала или нет с этим человеком два дня назад?

– Успели уже донести!

– Джин…

Вирджиния нахмурилась.

– Да, завтракала. Но из этого ничего не следует. У меня был выходной, и я решила ему помочь. Ему нужно было купить краску, а заодно мы зашли в кафе позавтракать.

Кейт удовлетворенно откинулась на стуле.

– Это только начало.

– Никакое это не начало. Ты знаешь, как я отношусь к подобным знакомствам. Я не ищу себе сложностей.

– Иногда и искать не нужно, чтобы найти. Все прямо само падает тебе с неба.

– Но я не хочу этого, Кейт. Тем более что продолжения не будет.

– Так все поначалу говорят, – саркастически заметила подруга, но улыбка ее растаяла при виде испуганных глаз Джин. – Чего ты так реагируешь? Разве так ужасно встречаться с мужчиной?

– Моя жизнь меня вполне устраивает и без него. Кроме того, у него роман в Нью-Йорке.

– О! А почему она не переедет к нему?

– Я полагаю, она ждет, когда дом будет приведен в порядок.

Забавно, что Майкл упомянул, что собирается приехать семья его сестры и, может, даже родители, но ни разу не упомянул о лавандовой леди. И вряд ли будет упоминать в последующем. Во всяком случае, с ней. Но к чему тогда была эта сцена в прошлую субботу?

– Ну а пока он свободен, поразвлекайся с ним.

Джин глубоко вздохнула.

– Я думаю, нам лучше сменить тему.

Но Кейт не сдавалась и не собиралась отпускать ее так легко.

– А вы еще чем-нибудь занимались… кроме завтрака?

– Красили его дом. А как твоя семья? Ты давно виделась с ними?

– А он и в самом деле больше никуда тебя не приглашал?

– Мы ходили ужинать в прошлый уик-энд.

– Великолепно! Ну и что, весело провела время?

– Конечно. Я же сказала тебе. Он очень приятный парень.

Кейт в течение нескольких секунд сидела, уставившись на Джин.

– И ты не хочешь рассказать о нем мне.

– Да не о чем рассказывать, в самом деле.

Кейт ухмыльнулась. За то время, что она знала Джин, она никогда еще не видела подругу такой… смущенной.

– Ну, раз ты избегаешь этой темы… – Откинув волосы назад, Кейт ответила на прежний вопрос подруги: – Моя семья? Они в порядке. Я разговаривала с сестрой неделю назад. Они хотят, чтобы я приехала к ним. Но ехать мне, по правде говоря, не хочется. Опять начнут мне проповеди читать. Они никогда не могли принять как должное тот факт, что я предпочла жить в тихом маленьком городке и заниматься живописью для собственного удовольствия. Никак не могут понять, что есть вещи более важные для меня, чем последняя модель "феррари". Я всегда была у них паршивой овцой в стаде: стоит только встретиться, начинаются споры.

– Но теперь-то все иначе. Дела твои пошли хорошо. Разве ты не хочешь показать им, что у тебя все в порядке? Я думаю, они были бы рады за тебя. Знаешь что, купи себе пару новых нарядов, новые туфли. Покажи им, что можешь играть в их игру… Надо поддерживать отношения с родными.

Кейт подцепила оливку, которая выглядела одинокой на ее уже пустой салатной тарелке.

– Ну да, – ответила она. – Кто бы говорил. Не ты ли рассказывала, что не видела своего отца многие годы?

– Это другое дело. Я была очень маленькой, когда он ушел. У меня не было… воспоминаний, как у тебя.

– Но неужели ты так никогда не интересовалась им?

Джин прочертила на салфетке ногтем едва заметную линию.

– Бывало. С некоторых пор все больше.

– Почему это вдруг?

– Наверное, потому что я стала старше. Оглядываюсь вокруг, вижу друзей, у которых есть родители, и немного завидую им.

– И это болезненно, тяжело? – мягко спросила Кейт.

– Нет. Хотя, да, в какой-то степени. Сначала, когда мои родители только разошлись, была невероятная боль утраты. Знаешь, если бы отец не ушел, а мать не умерла, я бы тоже выросла в большом шумном доме…

– Мы всегда идеализируем то, чего не существует.

– Да. Но твоя семья все же ближе к идеальной, – заметила Джин, вернувшись к своей обычной живости. – Ты часто рассказывала мне о своем детстве, и это было очень мило, несмотря даже на твое положение "паршивой овцы". Согласись, твоя семья не такая уж плохая.

– Хорошо. С этим я согласна. Моя семья вовсе не такая уж плохая. Слушай, а почему бы тебе не поехать со мной и не познакомиться с ними?

– О нет, я не могу…

– А почему нет? – Она была захвачена этой идеей в минуту. – Это было бы здорово!

– Но, Кейт, я и не думала…

– Тогда подумай сейчас. Это будет прекрасно. Если у меня будет союзник, я действительно смогу действовать с позиции силы.

Джин рассмеялась:

– Ты начинаешь меня вербовать! И все же я думаю, что ты больше любишь свою семью, чем сама осознаешь, – добавила она и, поймав взгляд официанта, показала, чтобы принесли счет. К ее облегчению, Кейт увидела знакомую в другом конце зала и пошла поздороваться. К тому времени, когда она вернулась, тема посещения ее семьи была уже забыта.

В тот вечер Джин много думала о предложении подруги. Кейт отвезла ее домой незадолго до девяти, и в одиночестве, задыхаясь от жары, она ходила с верхнего этажа в гостиную и потом снова наверх, открывая все окна, пытаясь создать хоть небольшой сквозняк. Наконец, сбросив с себя все, что только было можно, она вытянулась во всю длину на кровати и закрыла глаза.

Она не могла поехать с Кейт. Это было бы слишком тяжело. Стоит ли слепому идти на фейерверк, а глухому – на симфонию? Не было нужды напоминать себе о том, чего она никогда не имела.

Резко встав с кровати, она надела просторную ночную рубашку и поставила пластинку. Музыка обычно успокаивала, и она попыталась сосредоточиться на мелодии. Но на этот раз ее снедало странное беспокойство.

Подойдя к холодильнику и налив стакан лимонада, взяла книгу. Это был недавно вышедший бестселлер в мягкой обложке, но и чтение не успокоило.

Музыка кончилась. Выключив проигрыватель и верхний свет, она свернулась калачиком на кровати, засмотревшись на раскидистый бук за окном.

В воображении ей представился Майкл; раз за разом она упорно выбрасывала его образ из головы, но через минуту он возвращался опять. Снова и снова в памяти всплывало, как он целовал ее.

Наконец она заснула с ощущением такого одиночества, подобного которому не знала уже давно.