Текст книги "Гирум"

Автор книги: Глеб Вышневецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Глава 30

03 онза 4035

Одной из первых книг, которые изучил Смолин, была теория защиты ауры. Он не мог забыть своих поражений и стремился исключить малейшую возможность повторения этого в дальнейшем. К сожалению, на понятном ему кахр'аане было очень мало книг, в которых описывались базовые принципы построения этой защиты, основанные на простейших заклинаниях и грубой силе. Основная часть была написана на лангуаге, и без изучения колдовского языка Смолин не мог бы продвинуться дальше. Колдовской язык ему преподавал Гин-Гокир, который не уставал удивляться тупости нового ученика гроссмейстера. Мало что этот бледнокожий неотесанный чурбан неизвестно как затесался в башню, так он еще не способен воспроизвести простейшие звуки.

лангуаг, построенный на принципе строжайшей экономии времени, был довольно сложен и требовал от своих адептов колоссальных усилий. В нем одно предложение заменялось слогом, и было совершенно очевидно, что для этого требуется большое количество слогов. Общий объем словаря лангуага был огромен и составлял более двух миллионов монослогов – предложений звуков.

На все протесты Тер-Минара, что невозможно запомнить столько слов, Гин-Гокир отвечал неприятным смехом:

– Деревня, – презрительно начинал он, – ты даже не представляешь, какие усилия приходится прикладывать магу, чтобы он смог ступить на первую ступеньку могущества. И зачем только учитель взять такого неумеху? Даже твой дружок Ден-Исор, хоть и не меньший простолюдин, способнее тебя, он хоть не ноет, не жалуется на трудности.

– На самом деле тебе не нужно учить все слова, – снисходил до объяснений он. – Ты должен научиться составлять слоги-предложения языка лангуаг из нескольких тысяч готовых фонем. Ты должен научиться слышать и понимать самые малые вариации в ударении и высоте звука и некоторые другие простые явления артикуляции. Изучив этот язык, ты будешь способен произносить заклинания, а если у тебя хватит фантазии и умений, в чем я очень сомневаюсь, то даже составлять собственные.

И Смолин день за днем повторял мелодичные ноты магического языка, несмотря на всю бессмысленность этого занятия.

Вечером он пропадал в библиотеке, изучая все доступные ему книги по составлению заклинаний, артефактам, алхимии, магии стихий и прочему, до чего мог дотянуться. Он стремился понять принцип, по которому составлялись заклинания и применить его к своей ситуации, но все осложнялось тем, что в "Метрономе" основная часть математического описания уравнений проходила не через него, слишком слабым был его потенциал на тот момент. Лишь много позже он привлекался для тестирования заклинаний, составляемых для других членов их команды. По этой причине число известных ему уравнений было не очень велико, чтобы он мог вывести из них какие-то закономерности. Данные с кристаллов, вынесенные им из "Метронома", также требовали обработки, и поэтому он начал изучать то, что делал на Земле: изменение биологических организмов, хранение информации и энергии в кристаллах и создание предметов с измененной энергоинформационной оболочкой.

И именно с кристаллами он связывал свои основные надежды, хотя и по-прежнему не мог пользоваться ими в полном объеме. Кристаллы "Метронома" при помощи М-поля связывались с энергоинформационной оболочкой человека и представляли собою расширение его памяти. Информация "подключенного" кристалла воспринималась им как собственная, но требовала постоянной связи, что было очень неудобно.

Конечно, Смолин мог загрузить ее полностью, однако объем данных был таков, что он серьезно беспокоился за свой рассудок. Ведь даже относительно невеликие знания Квила и Вер-Таала, "записанные" в память, до сих пор вызывали у него головную боль, а что же говорить обо всем том массиве, который содержался в кристалле? Удовлетворяться же жалкими крохами, доступными ему без перегрузки мозга, Смолин решительно не желал. Кроме того, ему было крайне необходимо средство для сложных расчетов, невыполнимых в уме, и первоочередной задачей стоял анализ лангуага.

Несмотря на то, что ему никак не удавалось уловить в нем закономерность, Смолин не сомневался, что она существует.

И наиболее простым путем ему виделось эмулирование процессов, происходящих при работе программного обеспечения. Как выяснилось из "Зачаровывания предметов", в общем случае любой артефакт вполне укладывается в стандартную схему описания компьютера. Он обладал системой ввода информации, так как действовал после поступления в него через тот или иной интерфейс определенной команды, часто реагировал лишь на определенное состояние окружающей среды, что требовало постоянного взаимодействия с каналами ввода информации. Далее полученная информация обрабатывалась внедренным в артефакт заклинанием и, в случае совпадения окружающей обстановки с эталонной, через каналы вывода артефакт реагировал по вложенной программе. В общем случае сложность артефакта определялась набором заклинаний, наиболее простые, такие как поисковая лоза или монетка на нитке для определения опасных мест, вообще не имели заклинаний и работали благодаря форме артефакта и материалу, резонирующему с "водной" частью спектра М-поля. Самые сложные представляли собою сложнейшие полуразумные системы, форма которых далеко не всегда была способна отразить содержание.

Таким образом, единственной проблемой был перевод двоичного кода программы в вид, "понятный" заклинанию.

27 онза 4035.

Смолин устало шагал по узенькой извилистой улочке нижнего города и уже без прежнего любопытства рассматривал здания. Вообще столь крупный порт, как Сахр'нан, был подлинным городом контрастов. В нем за считанные дни сколачивались громадные состояния и столь же мгновенно просаживались фамильные драгоценности, в нем особняки местной знати и золотого круга купцов стояли недалеко, буквально через парк от разваливающихся нищенских халуп, а ветер мог принести как благоухание Цветочного квартала, так и смрад кожевенного.

Вскоре улочка немного расширилась и выпрямилась, сказывалась близость к торговой площади. Об этом же говорило и резко увеличившееся количество личностей, о "мутности" которых не могло идти и речи, правильнее было бы говорить о полной непрозрачности. Нижний город, а в особенности торговый квартал, вообще славился своей опасностью для постороннего прохожего. Конечно, это не значило, что все его жители были рады такой репутации, напротив, очень многим это казалось позорным, но мало кто решался выступать против заправил торговой площади. Конечно, если бы власти реально принимали бы меры, то его закрыли бы в течение суток, но, как известно, власть имущим не все удобно делать своими руками, а потому торговая площадь жила своей обычной жизнью, впрочем, не позволяя себе лишнего.

Маг шел к весьма примечательному ориентиру, таверне со странным названием "Пьяная русалка". Несмотря на то, что Смолин точно знал, что таких существ в Гируме не существовало, мифы об утонувших девицах рождались здесь достаточно регулярно. Правда, девицами они назывались лишь условно, так как обычно их топили как раз за прелюбодеяние в крупных масштабах, после чего они и принимались завлекать молодых парней к себе. Откуда пресноводная русалка взялась в приморском Сахр'нане, также было загадкой, но ему был нужен вовсе не трактир, а книжная лавка Кол-Верона, расположенная прямо за ним. Неделю назад Смолин по поручению Аэс-Шаера забирал у него какую-то редкую книгу, а теперь пришел уже сам, чтобы посмотреть на заинтересовавший его талмуд под названием "Колдовские Предметы, помогающие начинающему магу". При первом просмотре он показался обычным сборником бреда, предназначенного для разводки неопытных волшебников, по какой-то дикой случайности оказавшимися в этой дыре, но более вдумчивое изучение ясно показало, что довольно куцый справочник о артефакторике содержит в себе кое-какие решения по проблеме зачаровывания предметов.

И в этой книжке Смолин неожиданно наткнулся на совершенно неожиданное применение опыта "Метронома". Правда, проведенные в тайне от Аэса эксперименты показали, что теория и практика частенько расходятся друг с другом, особенно будучи помещенными в различные условия. Ведь многие наработки чародеев Гирума были результатом многолетнего опыта, которым никто не желал делиться. И он все лучше понимал Аэса, желавшего сломать эту порочную систему цехов, когда энергия адептов того или иного направления магии тратилась на бдительное охранение секретов, а не на его развитие.

* * *

Кол-Верон оказался невысоким человечком с бегающими глазками и длинными черными, но совершенно неухоженными волосами. Говорил очень быстро, делая меленькие паузы. Движения тоже резкие и быстрые.

Он знал многое из тайной кухни Гильдии артефакторов, и за пару монет смог быстро объяснить, молодому магу, что помогать ему никто не будет, Что рассчитывать он может лишь на тех, кто находится в самом отчаянном положении.

– Может, ты знаешь такого мастера? – спросил, не надеясь на ответ, Смолин.

– Да есть тут одна, – пожевав губами, ответил Кол-Верон. – Конечно, не сказать, чтобы такой уж мастер, но по мелочи сработать сгодится. Хотя и живет далеко, вот и идут дела неважно. Впрочем, это даже к лучшему, из-за этого она любому прибытку рада и все, что хошь сделает.

– Она? – удивленно переспросил Тер-Минар, – женщина, что ли?

– Ну, я к ней под юбку не заглядывал, – сально хохотнул Кол, – но по мозгам – точно женщина, потому как куриные. Умный человек против Гильдии бы не пошел.

Рассказ о чародейке удивил Смолина, заинтересованный, он решил не откладывать встречу в долгий ящик, тем более что женщина-артефактор сама по себе являлась диковинкой, довольно редко встречающейся в Каххаре.

* * *

Спустя почти два часа поисков мастерской в нижнем городе, Смолин вошел в неприметное снаружи, но со вкусом оформленное изнутри помещение, а невысокая девушка радостно улыбнулась ему и спросила:

– Чем могу тебе помочь, ученик?

Вместо ответа Смолин заинтересовано рассматривал выложенные на прилавок предметы. Каждый был окружен довольно искусно, а у некоторых даже красиво измененной М-оболочкой. Наконец, оторвавшись от довольно увлекательного изучения артефактов, он перевел взгляд на лицо артефактора:

– Я хотел бы купить какой-нибудь амулет для создания вокруг меня прохлады, – попросил он.

– О, тебе повезло, ученик, как раз на днях я завершила один такой, – произнесла она, и спустя пару минут вынесла из внутренностей мастерской изящный браслет.

– Достаточно надеть его на руку и мысленно приказать ему сделать теплее или прохладнее. Его стоимость всего лишь семь силов.

– А из чего он сделан? – спросил Смолин, рассматривая изящный браслет с мелким рисунком из какого-то легкого белого материала.

Вопрос явно смутил девушку, видимо, он был из разряда тех, что относятся к коммерческой тайне. Однако она быстро подобрала ответ и мягко улыбнувшись, произнесла:

– Материал для каждого амулета подбирается отдельно. Учитывается все: и легкость его обработки, и доступность, и то, как легко на него накладываются чары. На некоторые материалы заклинания легко накладываются, и так же легко рассеиваются. Какие-то хорошо накапливают Силу. Некоторые, слабовосприимчивы к чарам артефактора, зато являются природным усилителем наложенных на него заклинаний. Так что это настоящее искусство – подобрать такую комбинацию материала, формы, наложить такое заклинание, чтобы артефакт работал долго и правильно…

* * *

Краткая лекция по свойствам магических материалов заставила Смолина куда более серьезно задуматься обо всех сложностях, которые поджидали его на пути к созданию артефактов с требуемыми качествами. Во время одного из экспериментов используемая им в качестве конденсатора заготовка взорвалась, вызвав переполох в башне, заставивший отвлечься даже гроссмейстера. Это заставило его куда осторожнее относиться к таким экспериментам и чаще ходить к словоохотливой артефактору за консультациями. Разумеется, она не выдавала профессиональных секретов и тонкостей, зато щедро делилась со всего лишь учеником так недостающими ему основами.

Создание собственных артефактов позволило Смолину разобраться с принципом создания метрономовских "дробовиков" и защитной одежды. Становилось все яснее, что описываемые в имеющихся учебниках технологии вполне совместимы с разработками подземного комплекса, а после того, как Смолину удалось скопировать структуру "дробовика" и перенести ее в небольшое колечко, он всерьез задумался о куда более масштабных проектах.

Глава 31

16 квартоза 4035.

Леат-Келея сидела на неудобном трехногом табурете перед рабочим столом, но вместо работы расстроено перебирала четки. По идее они должны были помочь ей успокоиться, но, как и говорил ей учитель, самостоятельная жизнь не слишком этому способствовала.

Во время обучения у Недар-Весора она привыкла, что известный чародей и признанный мастер высоко ценил ее успехи и как-то закрывала глаза на то, что большинство магов считают женщин неспособными ни на что серьёзное, кроме как для целительства, и еще что-нибудь малозначительного. Старый, куда лучше разбирающийся в жизни артефактор, не раз отговаривал ее от свободного полета, предлагая ей остаться работать у него, но импульсивная девушка посчитала, что старик просто не хочет расставаться с такой искусной чародейкой и в один прекрасный день собрала немногие пожитки и покинула гостеприимный дом Недар-Весора. Правда, незаметно это сделать все равно не удалось, и она еще долго вспоминала грустный, но мудрый и понимающий взгляд "дедушки Недара". Единственными словами, что он сказал ей на прощание, были: "Мой дом всегда открыт для тебя, Леат".

Молодая чародейка, полная планов, мечтаний и амбиций, отправилась в Сахр'нан, в местную Гильдию артефакторов. Там ее вежливо приняли и поинтересовались, что ей, собственно, понадобилось в этом заведении. Когда она продемонстрировала свои работы, их вежливо и внимательно рассмотрели, но "к сожалению, ничего интересного или перспективного в этих разработках нет, а потому тебе лучше оставить пустые мечтания и заняться полезным делом, выйти замуж, обслуживать мужа, воспитывать детей, и, возможно, твой сын и будет способен чем-то удивить магический мир Каххара. Хотя, если ты обратишься к какому-нибудь из мастеров Гильдии, который бы захотел рискнуть своей репутацией, то, учитывая ее ученичество у столь уважаемого артефактора, как Недар-Висор, он мог бы попробовать взять ее себе в подмастерья и начать продавать её артефакты от своего лица. Конечно, в этом случае она получала бы хорошо, если четверть от прибыли, но ведь на больше она и не может рассчитывать. Хотя, конечно, это все пустой разговор, так как раз сам Недар-Висор не пожелал отставить ее у себя в подмастерьях, то, значит, это совершенно бесполезное дело. Но такие грабительские условия и откровенные оскорбления возмутили девушку и она, гордо развернувшись, покинула здание Гильдии, решив доказать этим ретроградам, что она сама способна добиться своего.

Сложности себя ждать не заставили. И первым же моментом, едва не похоронившем её амбиции, стал вопрос с продажей готовых артефактов. Плата за право творить чары в пределах города была такой высокой, что большинство мастерских располагалось в посаде, но у мастеров гильдии была возможность сбывать свои артефакты в принадлежащих ей магазинах.

Её же спасло лишь то, что учитель Недар-Весор, несмотря на то, что настойчиво отговаривал свою любимицу от отъезда в Сахр'нан, дал ей достаточно денег, чтобы она смогла пережить самые тяжелые месяцы, и то, что она, несмотря на свое упрямство, эти деньги все же взяла. Мало-помалу ей удалось создать своей мастерской репутацию места, в которое стоит зайти, несмотря на удаленность от основных торговых районов и то, что мастером является женщина. Покупатели оценили ощутимо более низкую стоимость её артефактов и их весьма высокое качество, что создало устойчивый приток клиентов и небольшую, но стабильную прибыль.

Но, как оказалось, Гильдии её деятельность пришлась совершенно не по вкусу. До недавнего времени она контролировала три четверти рынка высококачественных артефактов средней сложности, и устанавливала на нем свои правила. Еще четверть артефактов этого класса выходила из рук чародеев, не входящих в Гильдию, но полностью поддерживающих её ценовую политику, и магов-артефакторов, могущих позволить себе наплевать на устанавливаемые ею порядки.

Леат со своими дешевыми "погремушками", качеством не уступающими гильдейским, совершенно не вписывалась в эту стройную картину, так как лишала прибыли Гильдию. И если подобное еще можно было спустить магам, обучавшимся в башнях, которые нечасто появлялись со своим товаром, да и сбывали его в основном через подконтрольные Гильдии магазины, то от одиночки, да еще и женщины, подобное терпеть было нельзя. Полгода назад её заметили и в её мастерскую пришел Крам-Сегитр, один из влиятельных мастеров гильдии. Он довольно откровенно намекнул, что Гильдия не любит необоснованных убытков, которые она несёт из-за деятельности Леат-Келеи и её цен, и настоятельно 'порекомендовал' её или поднять цены до "справедливого" уровня или же перестать портить уважаемым артефакторам рынок сбыта, перейдя на более приличествующие ее уровню простейшие артефакты. Как бы ни хотела Леат избежать возможного конфликта с мастерами Гильдии, но требование повысить цену до среднего уровня выбивало её из торговли, ведь противопоставить репутации гильдейских мастеров, налаженной сети поставщиков сырья и множества магазинам готовых артефактов она могла лишь низкую стоимость. Заниматься же халтурой ей претила не только куча недоучек, занимающихся такими же простенькими артефактами, но и накрепко вбитые учителем правила, гласящими, что только постоянный рост сложности артефактов позволит ей оттачивать своё мастерство.

Уже через месяц её нежелание следовать "настоятельным рекомендациям" принесло первые плоды. Началось все с того, что некоторые поставщики сырья отказались с ней работать, или у них "неожиданно" заканчивались так необходимые для ее работы компоненты. Потом ее навестили стражники, заявившие, что у каких-то отловленных грабителей обнаружились боевые артефакты ее производства, и ей пришлось почти месяц доказывать, что она не имела к ним никакого отношения. Мастерская хирела и с каждым месяцем приносила все меньшую прибыль, Леат пришлось даже уволить обоих нанятых было помощников и заниматься всем самой. Всё чаще Леат думала о том, чтобы переехать в другой город и начать всё сначала, останавливало лишь нежелание терять пускай и немногих, но постоянных клиентов и понимание, что и на новом месте она столкнется с такой же ситуацией. А после того, как рядом с ее мастерской открылся магазин Гильдии, в котором она предлагала "для ознакомления с продукцией уважаемых мастеров" артефакты по куда более низкой цене, чем у нее, Леат поняла, что ее из этого города все равно выгонят.

Единственный способ выживания в Сахр'нане она видела только в нахождении какой-то идеи, которая не приходила в голову еще никому, а значит никто не смог бы посягнуть на ее клиентов. Но, как это часто бывает, если идея не пришла в голову сотне магов, это не значит, что до нее сможет добраться сто первый.

Мелодичный перезвон сообщил ей об очередном покупателе и отвлек от грустных мыслей. Она встала и, привычным жестом поправив прическу, вышла из-за занавески к прилавку.

– Чем могу помочь? – вежливо улыбаясь, спросила она у молодого мага, частенько заходившего к ней за заготовками и готовыми артефактами.

– Я не раз покупал здесь артефакты, – начал покупатель, – и хотел бы уточнить, ты в самом деле делаешь их сама, или твои знания ограничиваются теорией, а ты пользуешься помощью другого мастера?

Леат вспыхнула: ну почему её никогда не воспринимают всерьез!? Почему никто не может поверить, что это она, она делает эти артефакты!? Но все раздражение сказалось лишь в более холодным тоном произнесенном:

– Мастера? – переспросила она. – Единственный мастер здесь перед тобой, это я.

Леат, несмотря на закрытую дверь, коснулся теплый ветерок, и ей на мгновение почудилось, что ее внимательно рассматривали. Она растерялась, не зная, что это было, хотя, если ее подозрения были оправданными, то ей только что нанесли оскорбление, за которое этого наглеца, стоящего лишь на третьей ступени, уже бы вызвали на поединок и превратили во что-нибудь неприглядное. Но она многое узнала за почти полтора года самостоятельной жизни. И самым главным было то, что разница между мужчиной и женщиной далеко не только физиологическая. А потому она молча снесла это оскорбление, мысленно пообещав, что уж этот возомнивший о себе невесть что мальчишка, которого она, благодаря его дурацким вопросам, все же вспомнила, расплатится за все!

– Если тебе нужна консультация мастера, то я готова помочь, а если ты сомневаешься в моих способностях… – раздражённо прорычала Леат, выходя из себя, несмотря на всю выдержку. Месяцы подобного пренебрежительного отношения научили её сохранять хладнокровие в любой ситуации, но этот проклятый магазин окончательно подкосил ее шаткое положение и она регулярно срывалась. Но закончить свою фразу она не успела, посетитель вытащил из-за пазухи какой-то предмет и положил его на стол:

– Что ты можешь сказать об этом предмете…, мастер?

Несмотря на охватившую ее злость, любопытство профессионала возобладало над эмоциями, а потому, тщательно следуя правилам осторожности при работе с незнакомыми артефактами, она принялась внимательно изучать его. Пригнувшись к прилавку, Леат сперва осмотрела заготовку: недорогую, но красивую брошь. Увиденное ее просто поразило: заклинание линиями недоступной для нее тонкости пронизывало структуру броши, но самым ужасным было то, что она, несмотря на всю свою подготовку и профессиональную гордость, чувствуя себя последней дурой, все же была вынуждена спросить:

– Э, а для чего этот артефакт предназначен?

В ответном взгляде посетителя явственно читалось разочарование и, что поразило в нем Леат, разочарование от нее именно как от профессионала, а не из-за того, что она женщина. И это, в сочетании с недавним "мастер", едва не доконало её. Она с трудом удержала себя от того, чтобы рухнуть на прилавок и заплакать, молча сетуя на такое несправедливое к ней отношение. Все же переборов себя, чародейка чуть ли не умоляюще попросила уже собравшегося забрать брошь посетителя:

– Подожди, пожалуйста.

Тот с сомнением посмотрел на нее, но все же отвел руку. Леат, про себя радуясь предоставленному шансу, внимательно всмотрелась в артефакт, вспоминая все принципы опознания артефактов. "Любой артефакт, вне зависимости от типа, имеет три части: входящую, центральную и рабочую. Артефакт-накопитель извлекает из окружающего пространства силу, хранит ее в себе и, при необходимости, отдает владельцу. Как правило, очень просты и основную сложность составляет заклинание для защиты от утечек. Следовательно, можно предположить, что это носитель какого-нибудь заклинания, который активируется по определенному ключу и совершает определенное заклинанием действие. Активирующий артефакт ключ должен приходить извне, значит, определив линии, определяющие соответствие вводимых данных установленному эталону, можно пройти и к самому заклинанию…"

Если бы Леат посмотрела на себя со стороны, то она увидела бы хищную птицу, скрючившуюся над жертвой, чары познания пронизывали артефакт работы неведомого мастера высочайшего уровня, с трудом выцарапывая его секреты. Про себя она могла вполне откровенно признать, что даже "дедушка Недар" не смог бы повторить подобного. Наконец она откинуться от него.

– Эта брошь служит для защиты от стрел. Конечно, невозможно создать артефакт, который бы срабатывал лишь тогда, когда его владельцу угрожает опасность и, при этом, каким-то образом восполнял потери Силы за счет останавливаемой стрелы. Но я привыкла верить себе. Артефакт просто великолепен, и даже если отбросить сам факт того, что такое раньше считалось невозможным, то все равно потери энергии во время использования и хранения этого амулета очень и очень низки. Ты не скажешь, что за мастер его изготовил?

– Мастер? – с лёгкой улыбкой посетитель скопировал её недавнюю фразу и интонации, – мастер перед тобой, это я.

– Не может быть, – прошептала Леат, будучи уверенной, что артефактами этот маг начал заниматься очень недавно.

– Смотри – видя её удивление напополам с недоверием, сказал маг. Он взял брошь в руки и над прилавком появилась иллюзия, показывающая плетения, наложенные на нее. Мгновенно развернув их до доступного для понимания Леат уровня, он принялся подробно объяснять предназначение той или иной группы заклинаний, обеспечивающих нормальную работу артефакта.

Леат была сокрушена. Парадоксально и необычно, крайне эффективно и просто, понятно и незнакомо: все в работе этого артефакта говорило о мастерстве его создателя. Ей очень трудно было поверить, что маг, не только стоящий на ступень ниже нее, но порой и задававший во время предыдущих своих визиток в мастерскую наивные вопросы, на самом деле больше чем на голову превосходил в искусстве, в котором она искренне считала себя профессионалом.

– У меня есть один проект, в котором бы весьма пригодилась твоя помощь. Возможно, это заинтересует тебя.

– Помощь!? – поразилась Леат. – Как я могу помочь такому мастеру!?

– Я внимательно изучал твои артефакты, поэтому могу с уверенностью сказать, что много чем. К примеру, у меня совсем нет времени для большей части работы. К примеру, что-то дается тебе намного легче, чем мне. Так что, твоя помощь будет кстати. Если не возражаешь, я покажу тебе часть проекта…

Перехватив утвердительный кивок ошарашенной Леат, маг вытащил из висящей на плече сумки довольно сильно фонящую пластинку. Очевидно, это было частью заготовки, и плетения уже превышала все, виденное Леат до этого дня. Она лишь растерянно взглянула на чародея,

– Если коротко, то этот амулет способен видеть картинку и воспроизводить ее скажем, в зеркале, стекле, воде и прочих предметах, обычно используемых для дальновидения. – Леат прикусила губу: насколько она знала, артефакты, подобные "Соколиному глазу" были невероятны сложны в изготовлении и стоили баснословных денег. А сейчас перед ней лежал один из таких раритетов. – Его самым главным отличием от прочих является то, что он составной и способен это изображение перерисовать на другой лист бумаги, главное, чтобы было, чем рисовать. Большая часть работы уже сделана, однако изображение страдает рядом дефектов. И главная проблема, на мой взгляд, в его недостаточной четкости. И если подобное еще можно незаметно при использовании водной поверхности, то при переносе изображения на твердую поверхность все тут же выходит наружу. У тебя же, насколько я смог заметить, с этим все в порядке. Ну, так как, ты мне поможешь? – настойчиво спросил маг.

– Было бы здорово! – возможность работать с настоящим мастером, знающим весьма многое и способным творить по настоящему уникальные вещи, заставила ее забыть о сиюминутных проблемах. Внимательно всмотревшись в совершенно непонятную мешанину плетений, окутывающих пластинку, она порадовалась, что сперва ей продемонстрировали довольно простенькую брошь, Леат продолжила, – но это очень сложная задача, я пока даже не знаю, как к ней подступиться…

– Было бы просто, сделал бы сам, – буркнул маг. – Да, еще, меня зовут Тер-Минар.

– Леат-Келея, – пробормотала девушка, сбитая с толку столь резкой переменой разговора.

– Я знаю, – продолжил Тер. – То есть, ты готова помочь?

– С радостью! – произнесла Леат, но тут же осеклась, переведя взгляд на Тер-Минара. Она слишком поздно сообразила, что следовало бы быть сдержаннее, теперь будет сложно потребовать плату за эту пусть и сложную, но и очень интересную работу.

– Хорошо, – кивнул маг. – Пластинка делает две вещи: излучает яркий свет наподобие обычного светильника и принимает отраженный обратно. Так как каждый цвет отражается по своему, то кристаллу остается лишь запомнить последовательность различно окрашенных участков. Вторая часть артефакта представляет собою трубку, через которую проходят чернила, которые окрашивают чистый лист бумаги, основываясь на запомненной последовательности участков. Проблемы начинаются при совмещении работы нескольких различных артефактов, постоянно накапливаются ошибки и конечный результат получается совсем уж неудобоваримым…

* * *

Они провели долгую и весьма содержательную беседу, в ходе которой Леат узнала много нового о возможностях артефакторной магии и магии вообще. Ей даже удалось, к своему глубокому удивлению, объяснить Теру несколько моментов, описанных практически в каждом учебнике. Как он нехотя ей признался, лангуагом он владел очень плохо, а очень многие книги написаны именно на этом языке. Зато сотворенные в его присутствии чары он схватывал на лету и после короткого изучения уже мог применять. Когда же ему настала пора уходить, Леат еле упросила его оставить заготовку у нее для изучения и попыток прикинуть, что именно можно сделать.

Проводив Тера, она ещё долго не могла оторваться от столь необычного артефакта. Даже сейчас, по мнению Тера ни к чему не пригодный, он впечатал возможностями, и еще больше перспективами. Она обратила свой взгляд на небольшую библиотечку и вспоминала все трудности, с которыми ей пришлось столкнуться, чтобы получить в нее тот или иной экземпляр. А сколько книг она упустила только из-за невозможности их переписать. Артефакт Тера, который он предназначал лишь для собственного пользования, при правильном подходе мог принести огромную прибыль. Причём Гильдия ничего бы не смогла поделать с нею, так как создание копий книг было тем самым высшим мастерством, которым артефакторы Гильдии не смогли бы заняться при всем желании.

А поэтому Леат-Келея безо всякого сожаления закрыла лавку пораньше, и вместо привычного ремонта старых и создания новых амулетов, посвятила всё своё время артефакту Тера: впереди была непростая задача не только доказать Теру, что он не зря обратился к ней, но и убедить его в перспективности её затеи, ведь без его знаний ей точно не справиться.