Текст книги "Гирум"

Автор книги: Глеб Вышневецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 23

Развязка наступила неожиданно, когда поход корабля подходил к концу.

После того, как прошла неделя непрерывных, но безуспешных попыток подобрать ключик к негатору, Смолин начал использовать брутфорс в самой примитивной форме. Он просто давил на него, пытаясь вернуть себе управление М-оболочкой и каждый вечер проваливался в бесчувственный сон без сновидений. К счастью, наблюдающие за ним корабельные маги связывали его вялость и неразговорчивость с плохим настроением и не особо удивлялись, прекрасно зная о нелегкой доле ю'нусов в Каххаре. На самом же деле у него просто не хватало сил даже на попытки просто поддержать разговор с Лер-Мииром, ведь весь резерв силы остался там, "снаружи", за негатором, тратил же он то немногое, что давала ему аура. Но никаких подвижек не было, до тех пор как в одну действительно прекрасную ночь он не проснулся удивительно свежим и бодрым. Смолин чувствовал в себе гигантский прилив сил и замер, потрясенный осознанием свободы от негатора. Нет, сам артефакт никуда не делся, и продолжал немного сдавливать каналы управления, но помеха как таковая исчезла! Смолин аккуратно потянулся к негатору и осмотрел его.

– Офигеть, – прошептал он неверяще. Теперь польза брутфорса была очевидна: артефакт, рассчитанный на сдерживание слабых магов, которым считался Смолин, и вынужденный противостоять чрезмерно сильному для него напору, просто израсходовал свой ресурс и не представлял уже никакой опасности. Улыбнувшись, Александр потянулся было снять веревки, но остановился. Он вернул себе свои силы и получил весьма серьезный козырь, так что теперь следовало бы не торопиться с его раскрытием, а хорошо подумать над дальнейшими действиями.

Естественно, что пора брать события под свой контроль. Только вот контроль бывает двух видов, тайный и явный. Раскрываться можно, если знать куда идти и что делать, а вот с этим были проблемы. Смолин не знал, кто и куда везет Рогожина, если его вообще схватили. Если же нет, то следовало вернуться обратно, но, успев неплохо изучить капитана, он знал, что искать его в Баргете бессмысленно. Скорее всего, он либо заляжет на дно, либо, что выглядело куда вероятнее, помчится искать Смолина. В таком случае, он непременно выяснит, что начинать поиски следует с Каххара и, таким образом, нужда немедленно разносить все в пух и прах отпадала, так как "Пенитель" и так вез Смолина туда, куда нужно. Нагнетание же обстановки путем смены власти никак не приближало его к цели, напротив, создавало дополнительные сложности по прохождению таможни и погранконтроля. Повеселевший Александр представил себе картину, в которой хмурый таможенник проверяет на него накладные, осматривает печати и пломбы и тихонько хихикнул. Мысли, что на пути диверсанта могут возникнуть и серьезные проблемы, он старался отогнать. К тому же, бросаться в неизвестность очертя голову, было верхом глупости в любом случае, а потому спешить с восстанием он не стал. Напротив, тщательно осмотрев негатор и изучив его конструкцию, он убедился, что тот никак не влиял на его М-оболочку, а потому и принимать какие-то особые меры нужды не было. Смолин лишь обновил защиту ауры и М-оболочки, чтобы соответствовать заявленному уровню. Та легкость, с которой они прошли Ворток и Баргет убедила его, что местные правоохранительные органы явно не способны эффективно противодействовать земному магу. Единственная реальная опасность исходила от охотников и более сильных магов, что и показало его легкая поимка. В мыслях он не раз возвращался к тому позорному вечеру, и он уже понял причины столь эффективных действий проивника. Его победила стандартная тактика, по которой маг одновременно оказывался атакован и Д-полем, и слезоточивым газом. Выключение из связки любого элемента сводило их шансы практически к нулю. Без газа сосредоточиться на негаторе намного проще, а без негатора газ бы просто не подействовал. Он уже разработал простейший автоматический фильтр, при активации пропускавший лишь молекулы кислорода и азота, рассудив, что во время боя на запахи будет, в общем-то, плевать. Единственной проблемой оказывался негатор, а точнее, его обнаружение. Но и тут у него были определенные задумки, которые заключались в постоянном наблюдении за состоянием окружающего М-поля и подаче сигнала тревоги при появлении на горизонте или активации негатора, как тут называли генератор Д-поля. Тем более, что негаторы были эффективны лишь против слабых магов, а сильных ловили лишь с помощью магов-наемников соизмеримых сил, и, если бы не внезапность нападения, то Смолин вполне мог бы отбиться.

Внезапно ему пришла в голову идея, осуществление которой все же требовало немедленного освобождения. Обкатав ее, он вздохнул и принялся разбираться с веревками, и самым сложным было аккуратно распутаться и запомнить все узлы. Связывали его довольно качественно, узлы были хитрыми, и освобождение заняло довольно много времени, почти десять минут. Дополнительную сложность создавало нежелание Смолина сильно следить, ему не хотелось потом развеивать лишние подозрения магов. Наконец разобравшись с путами, он с наслаждением выпрямился, расправил плечи и с удовольствием сделал несколько простых упражнений. Разобравшись с собственным самочувствием, он аккуратно, на цыпочках начал подниматься по трапу. Как и ожидалось, люк был закрыт простой задвижкой, а потому сняв ее при помощи магии, он оказался на свободе. На секунду ему захотелось плюнуть на все, уничтожить команду, провести разъяснительную беседу с его похитителями и уйти в свободное плавание, но понимая, что без информации, которую он может найти лишь в закрытых источниках, ему не светит выбраться из этого мира, а Керр-Ваан и так собирается "свести" его с магом, он подавил в себе это искушение и отправился на поиски добычи.

Подходящей жертвой ему показался вахтенный на юте. Конечно, он был не один, а устраивать крупномасштабные "несчастные случаи" Смолин отнюдь не намеревался, то ему требовалось лишь терпеливо дожидаться окончания вахты, что он и делал долгие два часа в укромном уголке. Касательно того, что пропажу пленника могут обнаружить, он не беспокоился. "В конце концов, они не разу не проверяли меня ночью, с чего им спускаться именно сегодня. К тому же, на крайний случай у меня всегда есть ход конем по голове". Наконец вахтенных на юте стало шестеро, к ним присоединился вахтенный офицер и Смолину по настоящему зауважал этих моряков, которые несли службу без дураков даже в собственных территориальных водах. Ему стало немного жаль, что одному из них элементарно неповезло, но с недавних пор он заметил, что как-то безразлично относится ко многим вещам, принимая решения больше рассудком, чем эмоциями. Привлечь внимание выбранного матроса оказалось довольно просто, небольшая манипуляция волнами и происходит подавление центральной нервной системы.

Матрос замер, и, после того, как его товарищи спустились в кубрик, начал неуверенное движение к Смолину. Подойдя к нему, он остановился, оперевшись о планширь и, постояв немного, принялся перелезать через него. И только повиснув на руках, он, наконец, смог увидеть, как из тени к нему подошел их пленник.

Смолин посмотрел в глаза пленнику, в которых плескался ужас и, тихо прошептав: "Извини", начал вытягивать из него знания. После случая с Квилом, он внес в формулу-заклинание считывания данных небольшие изменения, а потому не потерял сознания, и не выпустил контроля над телом Вер-Таала до самого конца. И лишь вытащив из его памяти все, до чего смог добраться, он разжал ему пальцы.

* * *

Утро принесло ему кучу превосходных новостей. И самым главным было то, что, спустился не неразговорчивый маг, а Лер-Миир, который и сообщил, что на горизонте показалась земля, и что очень скоро Квил обретет себе нового хозяина, а вместе с ним и смерть. Все это время Рогожин молча ел и ощущал, как его цепко ощупывает М-волна Лера, высматривающая малейшие признаки отклонений. Но все выглядело нормальным, и Смолин, втихую изучавший самого Лер-Миира, почувствовал, что маг-охотник расслабился. Все внутри него запело, но, стараясь не выпадать из образа сломленной и запуганной жертвы, он слабым голосом спросил:

– А господин не может сам купить меня? Неужели он недостаточно могуч, чтобы владеть ю'нусом?

Лер-Миир удивленно посмотрел на впервые задавшего вопрос раба, и Смолин ощутил, как его принялось исследовать полноценное заклинание. Он напрягся, готовый немедленно нанести удар, но продолжал смотреть на мага печальными глазами, полными тоски, страха и слез. Не обнаружив ничего подозрительного, Лер-Миир неохотно ответил:

– Нет, такой ю'нус, как ты стоит довольно дорого. Таких покупают сильные маги или чиновники кагана.

– А насколько сильнее нужно стать господину, чтобы ему мог понадобиться ю'нус? – продолжал упорствовать Смолин, уже нагло рассматривая фиолетово-синюю ауру Лера. Сам он оценивал его довольно низко, максимум на троечку по шкале Перстова, и если бы пресловутые "жестокие садисты" были бы лишь немного сильнее Лера, то ему пришлось бы серьезно пересматривать свои планы. К счастью, охотник не разочаровал жертву, со вздохом ответив:

– Намного сильнее, ю'нусы требуются не каждому магу шестой ступени, а у меня лишь третья…

Тем временем Смолин доел завтрак, и Лер-Миир, развернувшись, ушел к лестнице и поднялся наверх, не заметив, как к его ауре подцепилось небольшое "дополнение".

* * *

Вскоре на корабле сыграли аврал. Разумеется, сигналы ВМФ Каххара и России отличались друг от друга как по форме, так и по инструменту исполнения, но деловитая суета, мгновенно превратившая корабль в разворошенное гнездо была до отвращения знакома. Сахр'нан, бывший и крупнейшим торговым портом на востоке Каххара, и главной базой его военно-морского флота, был хорошо защищен. Более того, именно естественная защита и дала ему в свое время огромное преимущество, когда первые каганы Каххара обратили свой взор со степного моря травы на Южное море. Сперва неуклюжие каперы гибли в негостеприимных водах один за другим, но один из пятерых выживал, приобретя опыт, который передавался десятерым, шедшими за ними. Со временем, длинные черные каххарские рейдеры снискали свою вполне заслуженную славу и в водах Торкса, и среди ледяных глыб Кригсмара, и в бушующих водах Горячего залива, а морские наездников стали ценить и уважать ничуть не меньше степных.

Поэтому рейдер довольно быстро ошвартовался у причала. Началась обычная суматоха, связанная с возвращением корабля домой, а Кер-Ваан, оставив вместо себя помощника и забрав с собою Лер-Миира с матросом, пошел "сдавать" Смолина.

* * *

Сахр'нан его не впечатлил. После рассказов Лер-Миира он рассчитывал увидеть что-то вроде мегаполиса, но никак не вполне обыденные трех-четырех этажные домишки, на первом этаже которых обычно располагалась лавка или мастерская, а на прочих комнаты. Единственное, что он оценил по достоинству, это дорога. Присмотревшись, он понял, что она представляет собою оплавленный камень, в поверхность которого вплавили мелкую каменную крошку. Получившееся покрытие было удивительно прочным, но не скользким, обеспечивая нормальное движение.

Людей на улице было не очень много. Единственными зданиями, которые сильно выделялись на общем фоне, были несколько высоких башен, соперничающих друг с другом как по высоте, так и по красоте. Именно в таких башнях, как понял Смолин, и обитали местные маги и их ученики, и очень скоро ему предстояло оказаться в одной из них, а потому он с трудом сдерживал себя, что бы не торопиться на рынок. "Какой кошмар – я продаю себя за деньги! – иронизировал по поводу ситуации Смолин – да еще и деньги в чужие руки уйдут!".

Внезапно его охватило какое-то тревожно-щемящее чувство. Он испытывал одновременно восторг, радость от встречи со старым знакомым, огромный прилив сил, возбуждение… и сладковато-пряное чувство опасности и скрытых угрозы и предупреждения. И Александр точно знал, что это чувство посещает его не впервые. Он даже замедлил шаг, пытаясь понять, что является источником этого ощущения и одновременно вспомнить, когда же оно все-таки посетило его впервые. Но ничего необычного в округе не наблюдалось. Они как раз проходили мимо мясных лавок, и Смолин вспомнил, он с самого утра ничего не ел. О том же самом вспомнил и его желудок, громким бурчанием

выразив свое неудовольствие.

– Ты послушай, Лер, этот недоумок еще думает о еде! – громко расхохотался Кер-Ваан. – Ничего, скоро мы придем, и тебя накормят до отвала, – по прежнему на кахр'аане посулил он Смолину.

Обещанное "скоро" наступило в самом деле быстро, очевидно, городские власти целенаправленно разместили все "мясо" в одном месте: и невольничий рынок, и многочисленные загоны для животных всех видов и пород, и скотобойни, и мясные ряды…

Сам рынок рабов поражал воображение Смолина. Зная о подобных вещах больше из учебников по истории да приключенческих романов, он не мог представить, как на самом деле выглядит один из основных элементов индустрии по продаже человека.

Трехметровые кирпичные стены с торчащими из нее штырями образовывали квадрат со сторонами длиной почти километр, на котором располагались длинные ряды бараков, высокие площадки-подиумы, небольшие конторки, часто примыкавшие к баракам, и больше напоминавшие обычные ларьки. К стенам примыкали казармы, в которых обитала стража рынка и охрана рабских караванов, и через каждые сто метров башни со стрелками. Смолин прикинул, что даже если на каждого раба приходится метров по десять пространства, то одномоментно на рынке может находиться до сотни тысяч одних только рабов. А ведь еще тут же была и охрана, и многие торговцы, и их помощники! "Да уж, родной городишко с этим не сравнится", – невольно поежился Смолин. И над всем этим довольно ограниченным пространством витал запах страха, боли, ненависти, отчаяния и еще целый букет прочих ощущений.

Кер-Ваан повел пленника по ему одному знакомому маршруту. Рынок, в отличие от прочих улиц города выглядел куда как оживленнее. По его широким проходам-улицам постоянно проходили покупатели, продавцы, их слуги и помощники, патрули, торговцы едой, карманники, в общем, все, кто имел хоть какое-то отношение к торговле живым товаром и его обеспечению.

Группа вошла в один из многих "ларьков"-конторок, где их уже ждали. Невысокий, полноватый мужчина в излишне вычурно и вызывающе, по мнению Александра, украшенной одежде, с нетерпением подскочил к Кер-Ваану и начал почтительно, но довольно твердо выговаривать ему за опоздание, как с трудом понял Смолин, приплетая фразы, смысл которых заключался в сакраментальном "Точность – вежливость королей". Очевидно, он опасался связываться с командиром рейдера, но и не особо жаловал его. В частности это выражалось в наличии двух дюжих охранников в легких доспехах, призванных защитить в небольшой потасовке, но не в бою.

Внезапно Смолин ощутил, как неподалеку появился мощный источник М-излучения, и очень скоро в комнату вошел высокий, крепкий старик в расшитом плаще. Довольно приятное лицо портило несколько отстраненное, чуть презрительное выражение. Это от него отчетливо дыхнуло магией, и Смолин напрягся. Кер-Ваан, Лер-Миир, работорговец и его охрана взволнованно выпрямились и склонились в почтительном поклоне, а старик, ничуть не обращая на них внимания, медленно обвел комнату глазами, безразлично скользнув по людям. Внезапно он упер свой взгляд на Смолина и прошипел:

– Идиоты!

Поняв, что дальше маскироваться нет смысла, Смолин ударил.

Глава 24

Аэс-Шаер шел по улице, привычно обдумывая планы на ближайшие дни. Прохожие, едва завидев плащ гроссмейстера, расшитый символами Ложи, спешили уступить ему дорогу и лишь немногие смели оборачиваться ему вслед. Вообще, маги подобного уровня обычно жили в шикарных особняках в столице, владели обширными владениями близ нее, проходили во дворец кагана без предварительной записи за полгода вперед, а то и вовсе без записи, и уж конечно, не ходили по своим делам пешком, как простые смертные. Они вообще не ходили по мелким делам сами, отправляя многочисленных слуг. Но еще реже им указывали, как нужно себя вести и обращали внимание на мелкие причуды, так было полезнее для здоровья. Поэтому-то один из крупнейших магов Каххара, собрав вещички и немногих учеников и помощников, переселился в Сахр'нан и не брезговал пройтись по улочкам, заглянуть в лавки, в многочисленные мастерские, сделать пару заказов. В башнях шепотком проносились слухи, что старый Шаер начал потихоньку сходить с ума и впадать в детство, что он начал забывать, что он маг и многое другое. Впрочем, у всех сплетников хватало ума не говорить слишком громко. Все знали, что молодость Аэс-Шаера прошла среди Псов, все знали, что бывших боевых магов не бывает, и все знали, что старик по-прежнему не расстается с боевым поясом, на котором крепилось множество артефактов, предназначенных для защиты и нападения.

Реальная же причина, по которой заслуженный маг, практически сразу после подтверждения звания гроссмейстера оказался пусть и не в самом мелком и незначительном городе Каххара, а во втором по величине и крупнейшем порту, была обеспокоенность некоторых членов Конвента растущим влиянием эворенской Академии, хотя и формулировалась как: "некоторые разногласия в подходах к процессу подготовки магов в частности, и постановке задач Конвента в целом". Говоря же проще, то Конвент отнюдь не отличался единством и Аэс-Шаер, прожив довольно бурную и насыщенную знаниями молодость, со скептицизмом смотрел в будущее Каххара и не раз в приватных беседах критиковал Конвент за неверный, на его взгляд, подход к обучению неофитов и направление этого обучения. "Ведь, в сущности, – говорил он своим ближайшим друзьям, – даже со Жнецами у нас отличия больше в подходах. Хотя, по сути, наше отношение к ю'нусам мало чем отличается от их отношения к своим жертвам. Реальную угрозу уже давно представляет Эворен, а они до сих пор цепляются к Альваресу. Эворен уже давно куда шире смотрит на вещи, разрешая многое из того, что раньше считали запретным, а мы до сих пор топчемся на одном месте, пользуясь древними методами".

Бывший боевой маг не раз встречался и с теми, и с другими в жестоких поединках и знал, о чем говорил. Знал он и то, что за последние пятьсот-шестьсот лет в эворенской Академии открылось множество новых групп, из которых сформировано несколько факультетов, что помимо Академии открылось несколько школ поменьше, что за счет приема студентов из числа простолюдин и предоставления им некоторых привилегий, число магов сильно возросло. Разумеется, их возможности были весьма и весьма посредственными, но за счет гигантского сита, через которое просеивался песок, им удавалось вылавливать камешки покрупнее куда чаще, чем это происходило в каххарских башнях. Да и та выходящая из стен школ мелочь, несомненно, помогала и более сильным коллегам, которые не отвлекались на маловажные делами, вроде помощи в сельском хозяйстве или медицине, а занимались действительно важными исследованиями.

Потому-то Аэс-Шаер не просто демонстративно плюнул на Конвент и отправился заниматься своими делами, а тщательно изучал опыт потенциального противника и готовил магов, способных успешно учить сразу многих учеников. И вот тут-то он столкнулся с огромной проблемой. Ни он, ни его друзья из Конвента и из Большого Совета Мастеров просто не имели такого количества способных учеников, а потому им приходилось покупать ю'нусов, которым предоставлялся шанс выжить. Естественно, что непригодные уходили по своему прямому назначению, но из десятка купленных рабов двое, а то и трое оказывались достаточно способными, что бы жить дальше. Естественно, что после того, как они попали в башню, их больше никто никогда не видел, что и создало ему довольно мрачную славу, которую поддерживали его коллеги, делясь с ним результатами своих реальных исследований.

Аэс вошел в огороженный стенами рынок и погрузился в царство мрака и отчаяния. Рабы, во множестве продававшиеся и перепродававшиеся в этом месте, создавали непередаваемую атмосферу эмоций, которую чувствовал любой более или менее сильный маг. Он шел к торговцу, который обычно поставлял ему ю'нусов, как какая-то странность, еле уловимая неправильность заставила его остановиться. Он остановился и осмотрелся, стремясь понять, что же вокруг было неправильным, после чего сделал шаг в сторону. Насторожившее его чувство ослабло, и он тут же вернулся. После того, как он сделал шаг в другую сторону, это ощущение возросло. Он никак не мог понять, что напрягло его внимание и именно это, эта непонятность и беспокоила его. Внезапно он понял, что именно было неправильным: прямо тут, на рынке рабов работало очень слабое заклинание. Аэс замер от наглости неведомого мага: мало, что он нарушал запрет на творение магии в пределах города, так еще и делал это в одном из его самых защищенных мест. Он принялся разбираться в очень странном и необычном стиле заклинания и очень скоро понял, что скрытность ему давало весьма искусное плетение, потребляющее очень мало силы. По мере приближения к центру заклинания он понял, что оно больше всего напоминает кристалл Свейдла, которым пользовалась городская стража для обнаружения магических всплесков на подотчетной территории. Но, в отличие от топорного кристалла, который до этого момента, по мнению Аэс-Шаер, был одним из шедевров башни Артефакторов, заклинание куда сильнее походило на настоящий свейдл. Оно даже питалось от рассеянной в пространстве энергии, как и эта трава, и никто не мог этого определить, кроме вставшего на след Пса. Он даже внешне стал напоминать борзую, вынюхивающую добычу. Вскоре он приблизился к одному из многочисленных бараков, стража которого смогла лишь выпучено смотреть, как целеустремленный гроссмейстер входит в здание.

Войдя внутрь, он обнаружил вполне обычную картину: два продавца, ю'нус, покупатель, охранники. Продавцы, очевидно, какие-то охотники, из тех, что во множестве встречались по всему миру. Правда, на одного из продавцов наложено какое-то странное заклинание, но в целом он был обычным магом, судя по характерным следам в ауре, выпускником одной из южных башен. Они часто принимали учеников с низкими возможностями из знатных или просто богатых семейств, за что и презирались прочими, так как выпускали довольно посредственных магов. Лично Аэс относился к этому безразлично, полагая это хоть какой-то альтернативой массовости Академии. А то, что за обучение брались огромные по меркам Каххара деньги, было лишь мелким неудобством для тех, кто желал удачно пристроить своих отпрысков. Все же даже самый слабый маг на государственной службе значит в Каххаре куда больше, чем самый высокородный вельможа. Ведь именно из таких магов и комплектуются все рычаги реальной власти в государстве, и лишь в крайних случаях к реальной власти подпускаются простые смертные. Ю'нус тоже из тех, что имеет зачатки способностей. Именно таких и предпочитают покупать для крупных экспериментов. Покупатель, кто-то из обычных торгашей, из тех, что собирают товар в партии и далее перепродают их по всему Каххару. Ю'нус!? Маг присмотрелся к нему и прошипел:

– Идиоты!

В это же мгновение он по еле заметным колебаниям Силы понял, что никакой не раб собирается атаковать.

Внезапно воздух сгустился, из него начала выделятся вода. Присутствующие схватились за горло, задыхаясь в воде, которая поступала в легкие вместо воздуха. А Аэс-Шаер поразился тому, как именно незнакомец провел атаку, не произнося заклинаний, не делая никаких жестов, заклинание материализовалось безо всяких обычных предпосылок. Обычно, так действовал какой-либо артефакт, но гроссмейстер не сомневался, что пленник был тщательно обыскан на предмет подобных сюрпризов. Оставалось лишь предположить, что это какая-то заготовка, активированная жестом или звуком.

Но атака пленника достигла своей цели лишь частично. Хотя косвенный удар и отражался намного сложнее, но удивить подобным Аэс-Шаера было сложно. Да и утопить мага седьмой ступени, способного довольно долго прожить вообще без воздуха, очень нелегко. Лишенный возможности говорить, он ударил грубой силой и развеял враждебное заклинание, в ответ же в напавшего полетела парализующая сеть и воздушный кокон: Аэс-Шаер заинтересовался безумцем, рискнувшем схватиться с одним из сильнейших магов Каххара. Он счел поединок завешенным, но его противник думал иначе.

По-прежнему не произнося ни звука, он погасил оба заклинания и ударил молнией. Сил он вложил немного, но молния вела себя очень странно. Обычно это был выброс практически чистой силы, усиливаемый атмосферным электричеством и самонаводящийся на цель. Защита от такого заклинания, как и от многих других ему подобных, заключалась в рассеянии силы. Молния же противника, не содержала в себе силы вообще, она израсходовалась на какое-то изменение окружающего воздуха. И чисто электрический удар достиг своей цели, практически не ослабленный. Оглушенный маг бросил все свои силы на защиту, полностью отделившись от внешнего мира. В течение долей секунды он приходил в себя, а незнакомый и очень опасный маг пытался пробить тем временем его защиту.

"Кто это!? – в некотором удивлении размышлял Аэс, подготавливая ответ, – эти дураки вздумали подослать убийцу? Что же, попытка вполне удачная, во всяком случае, за подготовку засады все восемь баллов. Но вот с исполнителем что-то не то, какого-то дилетанта отправили…"

Выйдя из-под защитного купола, Аэс-Шаер нанес удар, уже не делая скидок на внешнюю молодость противника, вкладывая в бой весь свой опыт и могущество. Это заставило напавшего сделать паузу и заняться собственной защитой. И в этот момент гроссмейстера разобрало любопытство исследователя, дорвавшегося до неизученного ранее явления. Ему вдруг стало интересно, что еще выдаст этот убийца-неудачник. А выдавал мальчишка какие-то весьма странные плетения. "Неужели еще какая-то школа решила выйти наружу?" – подумал Аэс, отражая атаки. К своему удивлению, его защита далеко не всегда могла распознать заклинания противника, и ему частенько приходилось отбивать их грубой силой. "Гхм, похоже, парнишка начал выдыхаться, – решил он, уловив знакомые нотки в заклинаниях, – посмотрим, как у него обстоят дела с защитой", – и произнес ответное заклинание. Рой "Стрел Девр'ана" появился сразу со всех сторон и устремился к ю'нусу. "Кажется, переборщил с силой", запоздало поморщился Аэс, но ю'нус не подкачал. На мгновение окутавшись в ореол поглощаемых стрел, он расправил плечи, на его губах заиграла торжествующая улыбка, и он тут же атаковал вновь. В этот раз Аэс-Шаер с удивлением опознал собственную "Стрелу", несколько измененную и усиленную. "Пожиратель!" – изумился маг, и тут же активировал защиту, оставшуюся у него еще со времен молодости: противник оказался куда серьезнее, чем он предполагал. Но Аэс никогда бы не стал гроссмейстером, если бы не имел множества ответов на самые различные ситуации. Пожиратель был весьма серьезным, но далеко не самым опасным противником. Против него были бесполезны прямые атаки грубой силой, но вот косвенные или заклинания высших ступеней справлялись с ним вполне успешно. Поэтому ответом стреле стал воздушный взрыв, тараном ударивший по убийце. Не получая подпитки от противника, мальчишка оказался вынужден потратить на развеяние тарана последние запасы силы и гроссмейстер на секунду пожалел жертву пока непонятных интриг. В глазах совсем молодого мага плескалось отчаяние, осознание совершенной ошибки, но он продолжал держаться с упорством обреченного.

Аэс чувствовал, что противник выдыхается и мысленно разбирался со стражей, которая уже наверняка получила сигнал тревоги. Магические поединки скоротечны, и поэтому они вряд ли успели хотя бы выйти из своей казармы, то есть ему придется скучать в разгромленной лавке несколько утомительных минут. И этот момент, когда маг заканчивал заклинание кокона и раздумывал, прикончить нападавшего сразу, забрать к себе в башню и поговорить по поводу его возможных нанимателей, или просто отдать стражникам, его противник преподнес ему очередной сюрприз: его аура начала меняться. Прежде серо-белая аура ученика стремительно набирала силу, пока наконец не стала ярко-желтой с вкраплениями зеленого и оранжевыми всполохами аурой мастера магии. Аэс ахнул про себя: обычно такую маскировку можно было поставить только кому-то другому и снять ее самостоятельно было довольно сложно. Противник же явно обладал незаурядными талантами. Аура силы также приняла куда более грозный вид. Густая сеть каналов с огромной скоростью впитывала окружающую силу, давая возможность ю'нусу одновременно и защищаться и проводить свои умопомрачительные атаки. Как загнанный в угол зверь показывает свои зубы, убийца с остервенением разорвал кокон и мгновенно ответил облаком какой-то гадости, стремительно разлагающей все, до чего дотягивалось. Аэс-Шаер впал в искреннее недоумение, он не мог понять, какая же школа могла дать своем адепту заклинания такой разрушительной силы и не научить его элементарнейшим правилам магических боев. В данном случае, при создании заклинания этот недоучка нарушил столько правил, что оно весьма просто обращалось против него самого, и заставляло тратить все новые и новые силы. К чести неведомого мастера сказать, свои заклинания он нейтрализовывал на раз. Но к его глубочайшему позору, он не то, что не умел, а просто не имел ни малейшего представления о защите ауры. Аэс-Шаер обратил внимание, что противник вообще какой-то максималист: он или приближается по силам к нему, гроссмейстеру, или проигрывает ученику-первогодке. Вот и сейчас, заклинанием "тень Шеора", не только скрывающую его истинную ауру, но и мешающую восполнять потери силы, он показал свои исключительные способности. И то, что он держал ее так долго, тоже, до снятия сети напавший маг мог пользоваться исключительно собственным резервом и теми крохами, что он получал через нее. Но вот после того, как он ее снял, он практически не закрыл ауру! Конечно, некоторые ее токи прикрывал щит какой-то странной конструкции, и Аэс-Шаер отнюдь не был уверен, что сможет пробить его. Но эти некоторые каналы совсем не делали погоды, и гроссмейстер мог прочитать мальчишку, как открытую книгу, и в первую очередь удивился его истинному возрасту, что и заставило его усомниться в первоначальной версии как о школе, так и об убийце. "Всего шестнадцать лет! – покачал головою маг. – Самоучка! Я, старый дурак, ищу талантливую молодежь, а она сама наскакивает на меня! Да уж, жаль будет уничтожать такой талант!.. Хотя… Гхм, может, получится?". Он опять ушел в защиту, отражая атаки отчаявшегося юнца и готовя одно заклинание из арсенала Жнецов. Несмотря на все неприятие их методов, некоторые приемы из их довольно богатого и, в основном, грязного арсенала были весьма действенными. И "печать Мехраба", довольно мерзкое заклинание, по мнению Аэс-Шаера, относилось как раз к таким. Его недостатком была известность, а потому выпускник любой Башни всегда имел защиту против него. Но этот случай не относился к таким, и поэтому Аэс даже с некоторым любопытством смотрел, как мальчишка побледнел из-за наложенной печати от ужаса и рухнул, подкошенный слабеньким воздушным кулаком гроссмейстера, который стал из-за нее неотразимым.