Текст книги "Классик (Городское фэнтези)"
Автор книги: Глеб Исаев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)
Проводив взглядом отъехавший лимузин, Алексей прошелся по квартире. Тишину нарушал только стук капель в кухонной раковине. Три комнаты. Большая панель в зале и маленький экран плазмы в спальне, третья на замке. Ощущение, что еще недавно здесь кто-то жил. По крайней мере, на конспиративную квартиру никак не похоже. Больше всего изумил камин. Настоящий, с изразцами, и дымоходом.
Квартирант сунул руку и топку и почувствовал слабую тягу. Следы пепла говорили, что им пользовались.
Дверь стукнула, и послышался голос. – Эй, кто живой. – Позвал вошедший. Алексей шагнул навстречу давешнему проводнику. Как его? Паша. Паренек вытянулся, и устанавливая отношения отрапортовал. Прислуга за все прибыл. Череп распорядился.
Леха кивнул. – Сказал. Но пока ничего не надо. Только вопрос. Помыться хочу. И камин разжечь. Возможно?
Павел пожал плечами. – А чего. Вполне. Мыться, это уж как тебе угодно. А для камина, я где то дрова видел. Сейчас пошукаю. Давай, банкуй, – Он кивнул на дверь ванной, – разожгу пока. На счет пожрать, все в холодильнике. Готовить, завтра тетка придет, а пока, так, в сухомятку перможемся.
Смыв тюремную грязь, и обнаружив на полке запечатанный в целлофан пакет, Алексей облачился в тяжелый махровый халат. А в комнате уже потрескивал камин.
– Тяга отличная – Обернулся на звук шагов Павел. – С легким паром. – Закончил он. – Ладно, вот тебе кресло. Отдыхай. Я в дальней. Там моя шконка, и вообще, пульт управления. – Хмыкнул он. Зато у тебя вон хоромы, выбирай любую. А в третьей «каталу» поселим.
– Здесь останусь. – Кивнул Алексей на спальню. Больно понравился ему треск дров и ароматный дымок.
Он сидел в глубоком кресле, вытянув ноги, и смотрел в догорающие угли. Полумрак в комнате, глухие удары ветра в оконное стекло. "Чужой дом, странные люди. Затерянный в холодной российской глубинке городок. Еще вчера он коротал время, слушая бесконечные рассказы уголовников, перемежающиеся виртуозным матом и малопонятным жаргоном".
Заснул на диване, даже не постелив, и все равно сон, куда более спокойный и легкий чем в камере восстановил силы и прибавил бодрости.
Разбудило яркое солнце. Словно и не было вчерашней пурги. Леха зажмурился и повернулся, норовя доспать, но звук посуды напомнил, что не ел он уже больше суток. Проснулся бешеный голод. Он подпрыгнул, слегка размялся, и рванул умываться. Выходя из ванной, наткнулся на тетку, которая, как вчера пояснил Павел, – помогает по хозяйству. Тетка оказалась совсем молоденькой девчонкой. Рост метр с кепкой. Русый хвост затянутых резинкой волос. Фартук. Здравствуйте. – Глядя в пол, пробормотала хозяйка и вернулась на кухню. Не ласковая тут обслуга. – Мелькнуло у него в голове, но запахи от плиты отвлекли от размышлений. Садитесь. – Пригласила девчонка, накладывая омлет. Стакан кефира, тарелка омлета, три бутерброда с ветчиной. Расправившись с завтраком, Алексей, оглядел стол, и не найдя больше ничего съедобного, сожалеющее вздохнул. – Ну ладно. Перекусил. Однако уходя, поблагодарив за еду, прихватил кусок колбасы. Девчонка промолчала.
А через час прибыл учитель. Павел открыл дверь и провел гостя в зал. Леха сквозь дверь услышал шаркающие шаги педагога и старческое тяжелое дыхание. Его воображение нарисовало этакого, отошедшего от дел божьего одуванчика. С венчиком седых волос трясущимися руками и толстенными стеклами очков в роговой оправе. Однако воображение подвело. В комнату вошел пожилой мужчина, одетый в элегантный клубный пиджак, На тонком аристократическом пальце блестел крупный камень, явно не поделочного вида. Выправка гвардейского офицера, очки в тонкой золотой оправе. Глаза чистые и ясные.
Гость слегка саркастически осмотрел будущего ученика. – Экий ты, большой? – Вместо приветствия изрек цитату. – Это плохо. Ну да ладно. Может не все, в рост ушло.
– Давай знакомиться. – Меня зовут Григорий Михайлович. А ты Алексей? Так?
Леха поднялся и церемонно шлепнул задниками кожаных тапочек. – Честь имею. – Склонил он голову. – Подстраиваясь к манере преподавателя.
С юмором. Это плюс. – Пробормотал тот.
Ты думаешь, вот пришел старый шулер и будет учить, карты из рукава вытаскивать, или колоду ломать?
Ничего подобного. Игра, это не карточные фокусы. Это искусство. И наука, и поэзия. Психология. Да не перечислить. Я вообще-то, честно скажу, был против идеи. – Это, как сказать, бесполезно. Не выучить. Нет, согласен, основы вбить можно. Но только основы. Первое представление. Ну да мое дело… – он не закончил.
Ладно, что болтать начнем, помолясь. – Он скинул пиджак, и, оставшись в белоснежной сорочке с поблескивающими благородной желтизной запонками, вынул колоду.
– Вот это колода карт. – Он неуловимым движением распустил карты павлиньим хвостом. Карт может быть тридцать две, тридцать шесть, пятьдесят две… – Началась учеба.
Правила Алексей запомнил быстро, дальше пошло труднее. Учить его мастер начал покеру. – Это король карточной игры. – Сказал он, глубокомысленно покачав пальцем. – А все эти «терцы», "секи", «очко» – дурь, занятие для протирания штанов.
Одних видов покера оказалось больше десятка, и это только основных.
Он говорил, тут же раскидывал карты, демонстрируя ту или иную комбинацию. Карточный сленг, который для неофита звучал как блатная музыка, мешал. Пришлось учителю прерваться и зайти с другой стороны. Он вынул из элегантного портфеля несколько книг. – Вот молодой человек. Азбука. Все самое главное для начинающего. Не гоню, но категорически настаиваю. Через три дня вы должны доложить, что их прочитали. И не просто, необходимо хоть что-то запомнить. Алексей взвесил книжки на руке. К вечеру осилю.
Григорий Михайлович криво усмехнулся. – Ладно, за язык не тянули. Пойду, отдохну, к шести продолжим. Он поднялся и ушел в свою комнату. А Леха уселся в облюбованное кресло и открыл первую книгу.
Правила игры. Термины. Основы тактики, варианты розыгрышей. Одним словом, школа.
Продолжили после ужина.
– Ну-с, молодой человек. – Усмехаясь, глянул на отложенные книжки, учитель. – Отложилось?
Алексей пожал плечами. – Да, как сказать? Вроде.
– Вроде, так вроде. – Повторил Григорий Михайлович. – Скажем так, к примеру. Ты второй батон, и хочешь взять терн, но приходит страшилка, и получаешь ты фуксом флешь. Что сказал?
Алексей улыбнулся. Ну, вообще-то абракадабра, если по сути. Попробую перевести.
Педагог откинулся в кресле, и саркастически постукивая по столу пальцами, ожидал.
– Баттон– это вторая или третья по старшинству карта, значит К примеру, если на столе открыты, скажем туз валет и пятерка а мне пришел валет, значит я в этом случае второй батон. – Начал Алексей. – Дальше, попытаюсь осмыслить Вашу фразу, хотя какую карту мне в таком случае ловить, что означает выражение взять терн, я не очень понимаю. – Он глянул на смущенно поерзавшего собеседника. – Ну ладно. Теперь страшилка, это карта, которая может напугать обладателя более сильной руки. К примеру, на столе открыты две карты одной масти, пятой картой прикупа открылась карта той же масти, то есть, у кого-то из противников появляется возможность собрать флешь, а называется страшилкой, потому как дает возможность для блефа. А фуксом в данной ситуации для вас станет карта, которая вместо запланированной вами комбинации, к примеру, двух пар, вышел флешь, то можно сказать вы его собрали фуксом.
Он замолчал и в ожидании глянул на старика.
– Играл раньше? – Вскинулся тот.
Леха хмыкнул. – Да как то не пришлось. Я все больше руками. – Он показал огромную, как сковородка ладонь.
– Коль так. Молодец. И что? Все запомнил? – Недоверчиво глянул учитель.
– Запомнил все. – Твердо ответил Алексей. – Не понял много, – честно добавил он.
– Не понял – это нормально. – Оживился игрок. – Не понял, это мы разъясним.
– Поехали. – Он вынул колоды. – Вот смотри.
Началась учеба. Уже через пару часов они разговаривали на совершенно непонятном постороннему языке.
Звучали слова: «Дуся» будет «кикером», но если "купишь крючок", то она для тебя «мертвая».
– Это понятно, соглашался Алексей, – двойки ушли уже…
Оторвались только за полночь. Старик вытер пот и хлопнул ученика по плечу. – А ты ничего, рубишь. Может и выйдет что путное. – Он прищурился. – Только, вот хорошо ли это? – Он пробормотал это чуть слышно. – Череп, ох не подарок.
Утром опять столкнулся с прислугой. Девчонка поздоровалась, но как-то нехотя. Словно ей в тягость было это соседство. Хотя, с делом справлялась. Да и в кухне ориентировалась, как у себя дома. Молодец. Похвалил Алексей, – уминая вторую порцию добавки.
И вновь девчонка промолчала.
" Странная какая-то? – Недоуменно глянул постоялец. – Или недовольна, что платят мало? Не похоже на них. По мелочи они, как правило, не жмуться. Да Бог с ней". Он уже забыл о странной кухарке. Готовясь к новому этапу обучения. Старик оказался талантливым педагогом. Он рассказывал о картах так, что даже безразлично относящийся к игре Алексей загорелся. А примеры, приводил такие, что хоть записывай.
Он играл всю жизнь. – Пострадал за это, – смущенно признался старик. – Три раза. И еще два по «недоказанному» гостевал. Но это не мухлеж. Просто к игре было такое отношение.
Потрошили они, как понял Алексей, тех самых капитанов производства, или так называемых «цеховиков», которые в годы строительства развитого общества пытались строить рыночные механизмы.
– Старость, сам понимаешь, не только опыт. Сердце уже не то. – Не спеша рассказывал, «катала», когда они, после плотного обеда, сидели в комнате Алексея, у разгорающегося камина. – Волноваться вредно. А без азарта это не игра. Вот и вынужден, крохи собирать. – Пожилой картежник хитро прищурился. – Иногда бывает, тряхнешь стариной. – Но это так, чтобы форму не потерять.
И опять шелест карт, и непонятные комментарии раскладов. И еще день, прошел в освоении тонкостей королевской игры.
Несколько дней пролетели как один. Алексей втянулся. Его мозг, как механизм, смазанный маслом, и раскрученный мощным стартером, выходил на полную мощность.
Оброненная стариком фраза, мгновенно находила свое место в ячейке. Картина целостная, и, в тоже время, состоящая из миллионов фрагментов складывалась в его сознании. Новые книги он проглатывал залпом. И уже через мгновение, искал применение полученным знаниям.
– Ты, поосторожней, – счел нужным предостеречь старый мастер. – Смотри, не свихнись.
Леха незаметно, чтобы не обидеть профи, хмыкнул. Некоторые моменты искусства игры он уже понимал лучше своего учителя. И восполнял недостаток информации из книг. Розыгрыши, обсуждение сыгранных партий. Психология. Учитель большое внимание уделил этому моменту.
– Блеф, полублеф, реклама, виды темперамента игроков. Все это помогает, а иногда имеет решающее значение. Можно иметь конфетку, но напороться на «косяк», или на «лимпинг», и вот он «кошмар» на сильной руке. – Наставлял он ученика.
Прошло полторы недели. Алексей понемногу отъелся, отшелушились и смягчились рубцы на щеке. Однако, глядя в зеркало, умываясь по утрам, он видел все тот же взгляд, холодный, и, словно выцеливающий. Перемены начавшиеся в нем после той самой командировке окончательно изменили его сейчас.
Исчез любимец болельщиков, бесшабашный Леха. Исчезла задорная улыбка колхозного тракториста. Он несколько раз уже прикидывал возможные перспективы его сотрудничества с уголовниками. И сколько не напрягал рассудок, ничего, кроме последующей за сорванным банком зачистки не видел. Не было для него места в раскладах. И исчезнет Алексей так же легко, как появился. Не свяжут его с сидящим на зоне Волондом, и разъезжающим в сторублевом пальто на шестисотом Мерседесе Черепом.
Пару раз всерьез начинал он просчитывать возможный выход на кинувшего простака Леху куратора и возможность начать большую игру. Но не спешил.
Он и не представлял, какой шок вызовет через пару месяцев сообщение, у разобравших его записи, аналитиков.
– Куратор, которому доложили о возникшей сложности, по началу, не озадачился. Он беззлобно ругнулся в адрес перестраховавшегося вундеркинда, и поднял трубку. Выясните, где там наш спецназовец, как служит. Пусть оформят командировку, и к нам. Вопросы кое-какие к паршивцу есть. Да ничего серьезного, но не затягивайте. Ответ поразил и заставил вытащить из сейфа начатую бутылку коньяка. Он залпом хлопнул полстакана благородного пойла, и вновь пробежал глазами докладную.
На ваш исходящий номер*** сообщаю: рядовой Бессонов А.М. осужден Судом города Н. на пять лет лишения свободы, с отбыванием в колонии общего режима. Подпись капитан Сидоров, ст. оперуполномоченный вч.*****
Коротко и сердито
Павел Андреевич рванул трубку ЗАС. – «Магриб», дайте срочно, приказ первого.
Вызванный к трубке капитан Сидоров долго пытался вспомнить, о ком ведет речь матерящий его в хвост и в гриву генерал из Москвы. Наконец сообразил, речь идет о том самом отмороженном солдатике, который переломал кости сослуживцам и едва не пришиб офицера. Подождав, когда абонент выкричаться, доложил. Генерал, не слушая объяснений, приказал. – Следствие возобновить. Выяснить все и если парня посадили зря, сядешь на его место. И командир его. Тоже. Разобраться и доложить срочно. Сверхсрочно. Прямо сейчас поднять всех и вперед. – Он бросил трубку, оставив опера в недоумении думать, как он, капитан контрразведки, заштатного Мухосранска, может организовать подобное расследование. Однако Павел Андреевич уже осознал что сорвался, и отдал приказ по команде. А сам набрал телефон Следственного комитета. А уже на следующий день, увозя подписанное на самом верху распоряжение, на Урал вылетела группа следователей военной прокуратуры, усиленная двумя «Особняками» из Генеральной.
А в ГУИН ушло отношение о срочном этапировании заключенного Бессонова для проведения следственных мероприятий по делу, взятому на контроль Генеральной прокуратурой.
Прибывшие в учебку следователи вызвали у командира шок. Он начал лихорадочно вспоминать, по каким делам, мог так засветиться? Было несколько не совсем законных сделок, но это не для Москвы. А тут? Когда узнал, что речь идет о каком-то солдатике, вздохнул с облегчением. Но как оказалось зря. Двухметровый майор, с глазами доброй кобры, умело опросил подчиненных, комендантскую службу, и уже через два часа расследования, вошел в его кабинет и не говоря ни слова врезал кулаком в командирскую челюсть так, что тот перелетев через весь кабинет, зарылся в висящих у дверей шинелях.
– Сука. – Прошипел майор. Если его не отыщут…,
– Хотя, тебе это не поможет. Собирай вещи. Он присел на угол стола и вписал в заполненный ордер фамилию. – Собирайся, давай. В СИЗО обед скоро, еще успеешь.
Предоставленные майором документы говорили о грубейшем нарушении законности и подтасовках уголовного дела. Подписавшие рапорт солдаты, строчили покаянные отказники. А зам военного прокурора, вытребовав больничный, прятался в госпитале. Что, впрочем, не помешало отправке его документов на выбраковку. Однако все это стало лишь реакцией на высочайшую команду – «Фас». Горлохватам из Москвы было глубоко плевать и на невинно осужденного солдата и на его командира. Дело, в принципе, совершенно обычное, но приказ есть приказ. И даже, не будь в этой истории злого умысла, командир все равно свое получить был обязан. Вертикаль власти она и есть вертикаль.
А вот прибытия заключенного, генерал ждал с нетерпением. Он даже распорядился нарушить установленный порядок и доставить его самолетом. Каково же было удивление, когда вместо Алексея в комнату допросов ввели доходягу, лишь ростом похожего на его крестника.
– Ты кто? Недоуменно уставился Павел Андреевич на доставленного.
– Заключенный Бессонов, статья номер…, – проорал зэк, сорвав с плешивой головы шапку и полуобморочно глядя на сердитого штатского.
– Какой, на хрен, Бессонов. – Взорвался Павел Андреевич. – Что ты мне горбатого лепишь? Где Леха? Пришибу, сволочь. – Ухватился он за отвороты вонючего бушлата.
Ноги сидельца подкосились, и он запричитал, торопясь снять грех с души. Рассказ оглушил.
Куратор понял, теперь уже ему придется давать объяснения, и не факт, что их примет тот, кто пообещал Лехе помощь. Генерал живо представил, как, склонив голову, его сановный собеседник вкрадчивой скороговоркой спросит: " Как могло случиться, кто в этом виноват, и какие меры можно принять"?
Спокойный внешне разговор кончиться последующей беседой с главой его администрации, который плотоядно улыбаясь, оформит высочайшее решение в конкретные меры воздействия. И будут они очень неприятны для всех.
Холодный пот прошиб генерала. Еще вчера обласканного «первым», завтра его не пнет только ленивый.
А где сейчас этот вундеркинд, можно было только гадать. Сумевший организовать этакую операцию, находясь в тюрьме, теперь он мог быть где угодно.
– Идиот. – Стукнул кулаком по столу генерал, сидя в. пока еще своем кресле, роскошного кабинета на Кремлевской набережной. – Какой я идиот? Ведь знал, что пацан не простой. Знал. Как в воду глядел".
Расследование показало, что в ходе упаковывания, боец пытался дозвониться до него. Офицер, дежуривший в тот день, собирая вещи для отправки в далекий Анадырь, с тоской вспоминал отчаянный крик в трубке. Однако изменить уже ничего нельзя.
"Если он решил, что это я его кинул, то документы могут выстрелить так, что неизвестно как повернется маховик власти. Первый то сидит прочно, а вот окружение может сильно измениться". – Понимал бывший куратор. Отчаянье его было понятно. Держа за хвост жар птицу, получить воронье перо, это обидно.
Увлеченный изучением хитростей и нюансов игры, Алексей впервые с тех пор, как оказался вне спорта, заметил, дело ему нравится.
"Оказывается, ты честолюбив". – Вынужденно признал Леха. От схем и понятий перешли к розыгрышу вариантов. Григорий Михайлович привычно растасовал колоду, и вот расклад готов к сдаче. Билеты, как игроки называют иногда карты, летели на стол.
– А вот, «бычью». Давай? – Подзадоривал мастер. – И злости, агрессии добавь. Чем больше торговли, тем больше шансов поймать противника. Следи и запоминай. Они должен выдать «руку», хоть чуть-чуть, самую малость. Знак появится, только нужно его уловить. Но, в то же время, не забывай, бычья игра опасна тем, что тебя могут просто «выдавить». Поднять ставку так, что нечем будет ответить. А когда играешь со стола, это запросто возможно. Поэтому, есть интересный трюк. Перед началом игры ты выкладываешь на стол деньги, или фишки, если дело в заведении, но мы говорим о деньгах. Берется стопка относительно мелких купюр, к примеру, пятисотенных, и делается этакая «кукла». В пачку, вкладывается, десяток пятитысячных. И в нужный момент, случайно ты сможешь «обнаружить», что у тебя есть небольшой резерв. Ну, это, так. Штрих к портрету, мелкая ретушь.
Лехина мозг, включал новые и новые резервы. Старый игрок, с изумлением следил за прогрессом в игре ученика. Слушай, он удивленно косился на Алексея. С такой головой и… Партнер не закончил, однако сожаление, звучащее в голосе, показало: опытный «катала» отлично понимает, что Алексея готовят для разовой акции.
"Однако, своя рубашка"… – Cтарик вздыхал, но от советов воздерживался.
И, каждое утро, выходя к завтраку, Леха встречал молчаливую служанку. Однако постепенно становилось ясно, что не обещанный заработок вынуждает девчонку приходить на работу. Может знакомая Павла? – возник, и тут же отпал вопрос. С таким лицом, в бандитские подружки не идут. " Ладно, разберемся. – Решил он. – Посмотрим".
В один из дней, девчонка закрутилась допоздна. Хотя, может и не допозна, просто темнеет зимой рано. Собираясь на выход, она глянула в окно и невольно вздрогнула. Идти далеко, а район…, да сейчас любой район, это как минное поле. Можно проскочить, а можно и возле самого подъезда влететь.
– А пойду и я прогуляться, – Надел куртку Алексей. Павел, вроде и не слышал, однако нарисовался мигом. Леха перевел взгляд на соглядатая. – Паша. Мне «Череп» выходить запретил? Не советовал, да, но это разные вещи.
Помощник замялся. – "Формально клиент прав".
– Ладно. Только, поблизости. – Решил не портить отношения из– за мелочей вертухай.
– Позвольте я вас провожу. – Спросил Леха домработницу. Та глянула на него, но промолчала, только равнодушно пожала плечами. Они шли по заснеженной аллее, однако, как не пытался Алексей разговорить спутницу, не удавалось. Фонари, горевшие с мощностью настольной лампы, едва освещали полутемную дорожку. Прошли уже половину, когда из-за поворота, далеко впереди возникли две темные фигуры. Шли навстречу, не то, что нацелено, просто не слышалось обычных, при движении, разговоров.
"Даже странно"? – Удивился провожатый. Но, когда и сзади послышался скрип пары ног, он понял. Все просто. Обычный промысел местной гопоты, живущей мелким разбоем. Спутница его тоже что-то почувствовала. Она вздрогнула, но не остановилась, а продолжила движение. «Смелая». – С неожиданной теплотой подумалось Алексею. "Странно, какое дело мне до этой малышки"? – Продолжил он размышлять, озадаченный своим настроением. Так увлекся, что когда фигуры поравнялись с ними, и последовала стандартная просьба закурить, даже вздрогнул.
– Веришь? – улыбнулся он в ответ. – Не курю. Внимательно глянул в лицо заводилы. Испитая морда. Сальные патлы, выбиваются из под, натянутой на глаза шапочки. Девчонка попыталась обогнуть молчаливого спутника любителя дармового курева, но тот заступил ей дорогу.
"Вот и ясность". – Скривил губы в усмешке Лютый. Его противник, словно прочел что-то в этой улыбке. Нерешительно замер, однако роли, видимо, были расписаны и отработаны. Шорох за спиной, словно кто-то решил снять пальто. Подельник, вынув завернутый в газету кусок арматуры, размахнулся, намереваясь отоварить богато прикинутого лоха. Однако лох сделал маленький, совсем крошечный, шажок в сторону и рука бандита провалилась в пустоту. Не устояв, двинулся следом. Центр тяжести сместился, а непостижимо избежавший верного беспамятства мужик, вдруг легонько дернул его за рукав. Словно крюк трехтонного крана потянул лиходея вперед. Ноги ушли в сторону, и он по инерции, со всего маха, врезал железом по шапочке укрывавшей дурную голову подельника. Хруст, глухой вскрик, а следом падение налетевшего на приятеля, ударника. Однако, третий из нападавших, уже вцепился в сумочку Лехиной спутницы, пытаясь вырвать ее из намертво сжатой руки. Сообразив, что быстрого рывка не выйдет, дернулся, и обхватил саму жертву. Блеснуло жало, любимого шпаной, ножа бабочки. Он прижал лезвие к шее девчонки.
– Деньги, сука, или пришью ее. – Рявкнул доходяга, норовя переломить ход неудачного грабежа. Он уже полдня переходил без укола, и не мог думать ни о чем кроме дозы. А деньги, почти снятые с "жирного гуся", уходили из рук. Сжатые в точку зрачки, изломанного отходняком бедолаги, с трудом различали окружающее, однако нож в трясущейся руке крепко упирался в беззащитное тело. Алексей, поняв, что грабитель может сорваться и ткнуть просто на психе, вытянул руки, и, держа их ладонями вперед, потянулся к нагрудному карману. – Все, все, братан, успокаивающе произнес он. – Вот «лавэ», отдаю, сейчас. Осторожно вытянул руку из кармана. Сосредоточенный на толстым «лопатнитке», полным так необходимых сейчас бумажек, бандит увел взгляд. И в тот же миг, огромная как разделочная доска, ладонь профессионального спортсмена, легонько, словно надоедливую муху, шлепнула по лбу охотника за чужим добром. Звон, в голове, напомнил удар корабельного колокола. Грабитель плашмя рухнул на спину. Перед глазами у него вспыхнул миллион искр, и стало хорошо. Исчезла ломка. Отпустила, выворачивающая суставы, боль. Чувство полета и бесконечного блаженства. Смешно, но этот удар навсегда избавил бывшего наркомана от пристрастия к дури, а заодно и спиртному. Но это выяснилось только через месяц, когда он вышел из нейрохирургического отделения городской больницы. А пока Алексей ухватил замершую в оцепенении спутницу и быстрыми шагами пошел в сторону, откуда они только что пришли. И дело было вовсе не в заботе о себе. Оставлять потрясенную девчонку одну, даже усадив в такси, не решился. А провожать через весь город, трясущуюся в истерике спутницу, с такими хилыми документами, он не мог. Целесообразно было вернуться назад.
Павел отворил дверь, и удивленно открыл рот. Алексей легко сдвинул привратника, и, провел ее в кухню. Рывком распахнул дверцу холодильника, двумя пальцами, сминая жестянку, сорвал пробку с бутылки фирменного коньяка и щедро плеснул в стакан. Поднес к ее губам, и рявкнул, не хуже давешнего бандита. – До дна, ну. Она послушно выпила обжигающий напиток. – Сесть. – Его голос не оставлял сил на сопротивление. Она упала на стул и замерла.
– Успокойся, ты дома. Я с тобой. Все в порядке. – Он выпустил ее руку. Обернулся к подлетевшему на стук Григорию Михайловичу.
– Шпана. Чуть девчонку не прирезал, дурак. Не оставить же одну, а мне по городу с такой ксивой, не резон. – Коротко, но исчерпывающе обрисовал он суть происшествия. – На аллее. Все отдыхают, один, похоже холодный, – вполголоса добавил он уже для Павла, – но там чистая бытовуха. Приятель товарищу черепушку проломил.
– Как это? не понял его сторож.
– Промахнулся. Ответил Алексей тоном незабываемого Саидовского «Cтреляли».
Истерики не случилось. – Коньяк снял напряжение и вернул способность рассуждать. Девчонка огляделась и встревожено потянулась к трубке. Алексей протянул телефон.
– Спасибо. – Впервые не отведя глаз, поблагодарила она.
– Я на квартире. – Произнесла в трубку, – все нормально. Нет, нет, в порядке, не беспокойся. Я правда, в порядке. Потом объясню, – Видно было, что ей не хочется говорить о пережитом. – В голосе мелькнули убеждающие нотки. Леха понял, говорит с матерью.
– Не поверила? – спросил он, словно продолжая начатый разговор.
Девчонка автоматически кивнула головой.
– Ладно, объяснишь, поймет, – успокоил он. – Сегодня останься ночевать здесь. Я лягу в комнате Григория Михайловича, ты в моей.
Предупреждая отказ, добавил. – Ни кто тебя не тронет. – Он произнес это так, что она поверила.
– Сними пальто, выпей кофе. Я пойду, скажу старику. Мы с ним партию не доиграли, обрадуется, прохиндей, а то я повел, ему обидно.
Он вышел, а девчонка с удивлением отметила, что не чувствует ненависти к этому здоровому парню, изуродованному страшным шрамом, но с такими понимающими и добрыми глазами. Жаль что этих мыслей не мог слышать Павел, который, встречаясь с постояльцем взглядом, невольно передергивался. А уж ему, не смотря на молодость, приходилось видывать виды.
Бессонов вернулся в кухню. – Ну что? Кофе. – Утверждающе спросил он, насыпая в кружку коричневую крупу. Не поздно? А я все равно сплю, как младенец, хоть кофе, хоть чай. – Он протянул ей чашку. – Кстати я Алексей, а то, как-то неловко.
– Меня звать Ольгой. – Негромко ответила она. – А ты его убил? – Задала тревожащий ее вопрос. Леха с сомнением глянул на ладонь. – Да ну, скажешь. Оглушил придурка. Жаль пацана. Пропадет.
Ольга недоуменно уставилась на него. – Он же меня убить хотел? – Почему жалко?
– Не он хотел, болезнь хотела. Наркотик – страшная штука. Человек себя не помнит. Все отдаст, лишь бы от муки избавиться.
– А ты откуда знаешь? – вновь, слегка подозрительно, глянула собеседница.
Леха помолчал, но махнул рукой. – Брат у меня был, младший. Я в Югославию на сборы уехал, а он на иглу… Когда вернулся, Слава уже сгорел. Мать рассказала. – "Слезы теку, а сам кольцо из серванта вытаскивает. Как то денег достал, купил три дозы, в один «баян» загнал и не удержался, все и вколол". «Передоз», и не откачали. Хороший был мальчишка. На рояле играл, заслушаешься. – Леха замер, внезапно смутившись. Он сам удивился, что рассказал посторонней девчонке, то, чего не говорил никому.
Помолчали, наконец, Ольга решилась и чуть слышно спросила. – Чего – же тогда, ты с ними?
– В смысле? – Не понял Алексей. – А что такого? Я ведь не мошенник? Все честно. Один игрок будет соревноваться с другим. Кто сильнее, тот победит.
Она переспросила, – Как?
– Как? В карты. У меня способности, вот и подписался… Заработать нужно. Он в принципе не обманывал, просто сказал не все.
– В карты, – горестно, повторила Ольга. – Вот ты про болезнь сказал. А они на моего папу, такого же, как ты, способного вывели. А он хороший игрок был, только остановиться не мог. Теперь и квартира эта их, и все деньги, что у нас были тоже, и я на них работаю, чтобы…
Она ткнулась в ладони и тихонько, словно стесняясь, заплакала.
И все сразу стало понятно. Он молчал, не зная, что ответить. А что тут скажешь. Попал ты Леха. Он совершенно отчетливо понял, что разговор этот принес гораздо больше сложностей и проблем, чем, кажется.
***
Казалось бы, и что изменилось? Мало в жизни было таких случаев, когда проигрывали и дома и последние штаны? С незапамятных времен идет привычка русского человека всему отдаваться безоглядно. И писатели и банкиры, да что там верно все, а вот коснись одного единственного человека, и все рассуждения побоку. – Алексей ворочался на узеньком диване, под мерное похрапывание спящего мирным сном в углу комнаты старого игрока. Знакомый с бессонницей чисто теоретически, он впервые не мог заснуть. Мысли роились и гнали дремоту с неотвратимостью кавалерийской лавы.
"Ну, кто она, эта несуразная девчонка? Увидел, забыл. А вот на тебе". Бессвязные обрывки фраз, тем не менее складывались в некую идею, оформить которую он пока и сам опасался. Больно круто могла она в очередной раз врезать ему под дых. А сколько можно испытывать фортуну? С грехом пополам под утро забылся. Проснулся словно всю ночь уголь грузил. Разбитость и головная боль. Хмуро поздоровался с Григорием Михайловичем, вышел на кухню. Однако вместо Ольги у плиты хозяйничал Паша. Он неумело пытался изготовить глазунью. Однако разбитое о край сковороды яйцо ухнуло на плиту. Вонь, гарь, шипение обжегшегося кулинара.
– Отпустил девчонку. – Заметив Лехино появление, прокомментировал он свои действия. Алексей промолчал, налил кофе и вышел в свою комнату. Ничего в ней не говорило о ночной гостье. Только едва уловимый аромат.
"Духи, или показалось"? – Он опустился в облюбованное кресло возле камина, и тупо отхлебнул горячий напиток. – Помои. – Сердито ругнулся квартирант. Деньгами объелись, а приличного кофе купить не могут. Жмотье.
Настроение испортилось вовсе. Да и говоря откровенно, не из-за плохого кофе сидел он как сыч, сжав губы и тупо уставясь в прогоревшие угли. Огорчило его исчезновение собеседницы. Так сильно, что и не передать. Учитель, вошел в комнату через час. И увидел задумчиво сидящего в кресле гостя. Доброе утро, Алексей, что невесел? Неужели так расстроило маленькое ночное приключение? Пустое. Давай-ка лучше пройдем по новой… Он поднял глаза на ученика. Взгляд его вильнул в сторону и вновь опустился на колоду. Перед ним сидел не сообразительный, но явно простоватый паренек. Волк, по странной прихоти фантазии могущественного колдуна, обернулся в человека и смотрел на него. Холодок пролетел по спине игрока. Он сидел, бездумно тасуя давно прочесанную колоду, и не решался поднять глаза. Казалось, опять увидит оскал дюймовых клыков, что недавно мелькнули перед его мысленным взором. Наконец собрался с духом, помотал головой и взглянул на сидящего в кресле.
