Текст книги "Классик (Городское фэнтези)"
Автор книги: Глеб Исаев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)
Часть вторая «Катала»
Глава 1
Доставленный в изолятор Лефортово, он приспал еще сутки, и наконец вынырнул из забытья окончательно.
"Опять не слава богу". – Выдохнул очумевший от спецсредств арестант. Теперь над головой виднелся совсем непонятный потолок в грязных разводах неаккуратной побелки. Даже не пытаясь понять, что с ним, Алексей тупо смотрел в трещины и отходил от воздействия снотворного.
Камера. – Шестиметровая каморка, выкрашенная в буро зеленый цвет, с двумя кроватями на дощатом полу, и маленьким намордником в обитых железом дверях, напоминала чем то заштатную раздевалку в каком, ни будь сельском спортзале. Однако на тумбочке в углу стоял поттер, а рядом с окном, маленький холодильник – еще советский Морозко. Сосед, немолодой мужчина, совершенно не похожий на бандита, а скорее на работягу, лежал на кровати, отвернувшись к стене.
Мысли в, гудящей голове, путались, и Алексей решил не мучить себя, а осмотреться. Из коридора время от времени раздавался непонятный треск, а следом шаги нескольких человек.
"Тюрьма. Это к бабке не ходи. – Не удержался от рассуждений заключенный. И не за границей. Обстановка, а главное люди и запахи, выдавали Родину. "Выходит, привезли в Россию, и, скорее всего в ФСБ, – угадал Алексей. – Да какая разница, куда. Что мне предъявить можно – кражу денег? Вполне, ну это уголовщина. Документы – о них? скорее всего разговор вовсе не пойдет. Они ведь не знают что ноутбук на дне. Может сблефовать? – И сам отрубил. – Ой, не дури, это уметь надо, а ты в этих вопросах – балбес. – Доигрался уже, до кутузки. Сиди теперь и не чирикай. Он лежал на кровати и который раз возвращался к событиям последних нескольких недель. – Глупость и еще раз глупость. Мальчишеством даже назвать нельзя, слово есть такое чудак, но с другой буквы. Какие деньги, какие файлы, в шпионов поиграться захотелось? Письмо еще это. Идиот. Теперь, будь что будет. В чем сознаться? В том, что сам все придумал и провернул, из-за сдвига по фазе? И кто тебе поверит? А если и поверят, все равно не выпустят, повесят статью за мошенничество и на зону, а там долго – ли случиться несчастью? Или иначе обставят? Могут до суда не довести, устроят самоубийство в камере, и привет. Выходит, перспективы никакой – Он понимал – от него не зависит ничего". Однако на допросы почему-то не вызывали. Соседа через день увели, и он остался в камере один. В сущности, одиночка его не беспокоила. Пользуясь все тем же способом, он закрывал глаза и смотрел любимые фильмы. Какое то время развлекало.
Потом вспоминал. Детство, школу, юность. Маленький кусок жизни мог превратиться в долгий эпизод. Он останавливал картинку, рассматривал, вспоминал слова, жесты, поворот головы собеседника.
Так прошла неделя. Иногда в камеру заглядывал прапорщик, обводилдолгим внимательным взглядом лежащего на кровати арестанта, и так же молча исчезал. И опять тишина.
На восьмые сутки, ближе к вечеру, дверь в камеру открылась, и конвоир впустил человека в штатском.
Немолодой, полноватый мужчина, с круглым лицом и светлыми пшеничными усами. Он прошел к столу и опустился на табурет. Алексей после вспоминавший первый визит куратора, всегда поражался способности комитетчика вызывать приязнь. Вроде и не сказано еще ни слова, а уже установилось некое подобие отношений.
Леха приподнялся на кровати, выжидающе глядя на гостя. Тот в свою очередь смотрел на него. Наконец, что-то решив, протянул руку и сказал. – Ну, Алексей, давай знакомиться. Зовут меня Павел Андреевич.
Алексей автоматически пожал крепкую ладонь и прокашлялся. А гость продолжил. – Меня прислал человек, которому ты отправил письмо с борта яхты.
Он, давая время собеседнику прийти в себя, осмотрелся.
– А что неплохо, жить можно. Кстати, нас сейчас не слушают. – Он махнул рукой вокруг.
Алексей попытался примерить образ простака, но передумал, поняв, что с этим человеком номер не пройдет.
– Я предлагал услуги, не рассчитывая попасть сюда. – Ответил он просто.
– Давай с начала – Поерзал гость, устраиваясь удобнее. – Первое – приняли тебя, прости за жаргон, по приказу тех о ком ты мог прочитать в файле. Мне поручили встретиться с тобой, прояснить смысл твоего письма, совсем другие люди. Хозяева этого богоугодного заведения тоже не всемогущи и полностью тебя изолировать не в силах.
Как нам стало известно. Ноутбук ты утопил, искать бессмысленно, файл никому не отправлял, поэтому я прибыл с одной просьбой. – Он многозначительно акцентировал последнее слово. Постарайся как можно дольше не упоминать на допросах о тех счетах, которые ты сообщил нам в письме. Конечно, они их все равно у тебя выжмут, но лучше позднее. Понятно?
А мы, в свою очередь, не будем предпринимать мер к твоей скоропостижной кончине. – Он произнес это легко, как нечто случайное, но именно тон и заставил поверить.
Алексей лихорадочно прокручивал варианты. "Он, этот колобок, его последняя надежда. Нужно что-то делать. Давай, давай". – Он подстегивал мозг, и вот возникли нужные слова. – Павел Андреевич, я так понял вам нужно время, что бы поработать со счетами? И убивать меня вы почему-то не хотите, скорее всего, рассчитывая использовать, как свидетеля. Следовательно, Олега Владимировича уже сбило твердым тупым предметом, и вполне возможно, что вместе с его шефом охраны? Так что, свидетель у вас в наличии только один. – Я.
Гость слегка удивленно прищурился и полез за сигаретами, явно раздумывая над ответом.
Алексей решил идти Ва– банк. – Я понимаю, что похож на громилу, но, поверьте на слово, если уж мне хватило ума утащить эти деньги и документы у большого босса, то я наверное не совсем тупой.
Гость ухватился за возможность уйти от ответа и отыграл. – Мы считали – тебе повезло? А что, разве это ты спланировал акцию?
Алексей улыбнулся фирменной улыбкой – Да ни в жисть, что я, профессор, что-ли? Продолжил, уже серьезно. – Павел Андреевич, вернемся к вопросу. Поскольку отвечать вы не торопитесь, выходит я прав? Поэтому еще один, уже последний – Вы уполномочены принимать решение, касающееся моей судьбы? Только, пожалуйста, правду – от этого зависит, будет продолжаться наше общение, или нет.
Разведчик задумался, смутила последняя фраза борца, и его проницательность.
"А может, все не так просто, – подумал он. – Ладно проверим". – Да. – Твердо ответил он. – Это в моей власти.
– Хорошо, тогда вернемся к предложению. Ваш руководитель. – Алексей смягчил готовое вырваться, хозяин, – готов разговаривать о моем предложении?
– Если бы у вас был файл, то да. – Гость начал что-то понимать, и заинтересовано подвинулся к собеседнику.
– Файл нужен вам в электронном варианте или можно представить на бумаге?
– В любом. – Быстро ответил гость. – Главное, чтобы он точно соответствовал оригиналу.
Алексей продолжил. – В таком случае – он у меня есть. Перед отъездом из Москвы я распечатал его, и спрятал, но взамен прошу вытащить меня из тюрьмы и помочь скрыться.
Павел Андреевич задумчиво покатал незажженную сигарету по столу".
– Положим, вытащить можно, а вот спрятать? – Ну, хорошо. – Он решился. – Обещаю, спрячем. А где гарантия, что файл у вас Может это попытка выбраться отсюда?
Если я Вас обманываю, то не думаю, что вернуть обратно составит для вас большого труда?
– Да уж. – Мужчина улыбнулся. – В логике вам не откажешь. Точно, есть? – Он пристально взглянул на Алексея.
Тот не отвел взгляд. – Да, информация сохранилась, и, как только меня освободят, я ее вам предоставлю.
– Лады. – Хлопнул по столу гость. – Значит так, сегодня уже поздно, завтра утром мы вас вытащим. Он поднялся. – До встречи.
Ясное дело никакой копии изготовить Леха не догадался. Да и зачем, если он мог хоть сейчас написать длинный список счетов, фамилий и фирм, отложившийся в его памяти.
На следующее утро, едва рассвело, его вывели во двор и посадили в крытый автомобиль, автозак, как назвал машину кто-то из охраны. Сделано это было в полной тишине. Лишь короткие команды: Вперед, стой, лицом к стене.
Ехали недолго, примерно через пол часа машина остановилась и молчаливые охранники передали его другим вооруженным людям в комуфляже. На этот раз машина оказалась микроавтобусом с окнами, заклеенными непрозрачной пленкой.
Плохо спавший ночью, Алексей задремал, откинувшись на спинку сидения.
Открыл глаза, когда машина остановилась. Боец распахнул дверцу, и пробурчал. – На выход. Команда очень походила на распоряжение конвоира.
"Выходит, здесь я в таком же качестве". – Мелькнуло в голове у Лехи понимание.
Небольшая двухэтажка, точь в точь походила на корпус загородной тренировочной базы, Обзор с трассы закрывали кусты. Вдобавок виднелся матерый, метра на три в высоту забор.
Стремительно войдя в комнату, где разместили Алексея, вчерашний знакомый не стал тратить время на долгие разговоры. – Условия соблюдены? Где информация?
Ожидавший подобного вопроса, Алексей с готовностью кивнул: " Думаю, говорить о гарантиях мне не приходится. Какие могут быть гарантии, кроме честного слова и целесообразности".
Молодец, правильно, но я уже сказал: Cмысла создавать себе проблемы нет.
– Хорошо, – решился Алексей, – тогда дайте мне бумагу и ручку. Через час я представлю вам данные.
Посланец приподнял бровь, недоумевая, однако промолчал, и, вынув из папки стопку листов и ручку, положил на стол.
– Я вернусь через час. – Сказал он, выходя.
Алексей уложился в сорок минут.
Павел Андреевич пробежав текст на верхнем листе, перелистал остальные, исписанные с двух сторон листки.
– Естественно, будем проверять, – Наконец произнес он, – но я тебе верю. Выглядит очень убедительно. Выходит все в памяти? Неужели запомнил? Встречал я случаи фотографической памяти, но, такой объем? Удивлен. Что-ж ты, с таким талантом, на ковер пошел.
Алексей не стал развивать тему. – Что будет со мной?
– Хороший вопрос – Собеседник задумался. – Если все записано верно, нам ты не нужен.
Повторил, раздумчиво глядя на бумагу: Если все верно, то и этим ребятам тоже будет не до тебя, но есть закавыка. Он прошелся по номеру: Дело в том, что есть и еще желающие с тобой познакомиться.
Алексей, вспомнив беседу с Марком, рискнул предположить. – Моссад?
Куратор открыл рот, но сдержал вопрос, и утвердительно кивнул. – Они. Им непонятна ситуация, очень хотят разобраться. Да и циферки эти им тоже интересны, хотя-бы, для информации.
– Слушай. – Он встрепенулся. – А откуда ты знаешь немецкий? – Мне доложили, что с немцем ты общался на немецком.
Алексей, понимая, что скрывать бессмысленно, ответил, размышляя в тоже время как ему быть дальше. – По самоучителю, а еще французский, английский и испанский.
Хозяин недоверчиво покачал головой. – Да ну? И насколько, говоришь, хорошо выучил? Можешь техническую литературу читать? – Произнес он на-французском.
Алексей произнес на-испанском. – Способности у меня к языкам с детства, а во время поездок на соревнования, обкатывал разговорный. Зачем? Сам не знаю, вроде как хобби. А у Вас произношение хромает, и в падежах путаетесь. – Добавил он.
Павел Андреевич перешел на русский. Теперь его взгляд стал цепким, и видно было, что в голове у него зреет идея. – А много у тебя еще таких хобби?
– Не знаю – Леха пожал плечами. – Может и есть?
Несколько минут стояла тишина.
– Вот что, Алеша, сделаем так. Ты поживешь пока здесь, мы проверим твои данные, и подумаем, как нам жить дальше.
Леха только усмехнулся. – А кто меня спросит? Да, последний вопрос. Что с тем немцем, его отпустили.
Гость остановился у порога. – Ты должен понимать, игра, в которую влез, не терпит свидетелей. Уходя, они зачистили все. – Увильнул от прямого ответа он. Видя, что Алексей молчит, закончил: Вот и правильно, отдыхай.
Гость протянул руку, прощаясь.
Сообщение о гибели капитана ударило словно кувалдой. Впервые его необдуманный поступок стал причиной гибели человека.
Леха понял, что тот глупый, самонадеянный пацан ушел навсегда. И с ним ушло и еще что-то. Пора было вписываться в жесткие рамки взрослого мира.
В город Павел Андреевич возвращался в глубокой задумчивости. «Паренька с такими данными терять не стоит. Спортсмен мирового уровня, четыре языка, идеальная память, логическое мышление, удача».
Когда ему поставили задачу установить контакт со спортсменом, речь о документах уже не шла. Все понимали, чекисты выпотрошат его досуха, и уж ни в коем случае не отдадут, но, когда выяснилось, что его посадили на карантин, и еще не допрашивали, появилась надежда.
Ребята с Лубянки, привыкшие к стереотипам, рассудили стандартно. – Посидит в неведении, помучается, будет сговорчивей, тем более, что предъявить ему, по большому счету, нечего. И дождались.
Людьми премьера был срочно оформлен приказ о снятии начальника изолятора, и назначении на его место, заместителя. А Зам, как раз и был человеком, способным к диалогу.
Грамотно подгадав со временем, ему вручили подписанное не самым последним в государстве человеком распоряжение о переводе задержанного. "Военнослужащего Бессонова, в распоряжение военной прокуратуры. Для большей правдоподобности оперативно состряпали приказ о его зачислении в ряды ВС и прохождении службы.
В конце концов, это оказалось даже лишним. Получив распоряжение, новый хозяин изолятора, понимая, что ссориться с людьми, имеющими такие возможности, себе дороже, подмахнул акт передачи, не глядя.
А когда выяснилось, что паренек сохранил копию документов, то выцепить его стало делом особой важности.
"Сейчас эти документы обработают аналитики, и, запустится маховик экспроприации и отсева. Если паренька отпустить, кто-нибудь из обиженных, запросто может отдать команду убрать. А тут еще Моссад. Они, конечно, не решаться его умыкнуть, но свои контакты подтянут. Драка будет большая, можем не уследить, и прохлопать, или тех или других. Нет, нужно поступить хитрее. Будем исходить из того, что с противниками будущего президента мы разобрались. Остаются наши интересы. А не вставить ли фитиля нашим израильским друзьям? Они ищут агента, вот мы его и подсунем.
Пожалуй, может получиться, что-то вроде французской комедии с Пьером Ришаром. – Как его? Блондин, в черном ботинке. Только, сделаем мы это изящнее.
Павел Андреевич, хоть и числился в аппарате премьера на пятых должностях каких-то референтов, но занимался вопросами отнюдь не шуточными. Разработка плана заняла неделю. Случилось так, что план этот совпал с окончанием обработки документов, и, на утверждение плана пришлось идти к «самому».
В ходе доклада разговор коснулся личности спортсмена, волею судеб влезшего в разборку.
Референт, нехотя рассказал о кандидате. Первый, сам в прошлом занимавшийся спортом заинтересовался.
– Сколько? – Не поверил он. – Четыре языка, экономический факультет, чемпион? Вот, что, Павел, а приведи-ка ты его ко мне, хочу глянуть, поговорить. В двадцать пять лет, это неординарный случай. Такие ребята и есть наша смена. Если все так, он может быть полезен, в любом случае".
Получив указание, референт озадачился. Для его плана нужно было еще убедить самого фигуранта. Поэтому, он двинулся на «дачу», как назывался объект, где содержали Алексея.
Леха, проторчавший неделю взаперти, слегка подустал от безделья и со скуки занялся тренировками. Хотя, форму, за прошедшие месяцы, слегка подрастерял, но мышцы вспомнили быстро. Пары дней хватило, чтобы крепатура прошла. Он с удовольствием занимался разминкой, бегал в парке и, даже боролся с охранниками, которые не получив указаний ограничить его передвижение, относились попросту.
– Разговор у нас будет с тобой, Леша, сложный. – Сразу предупредил многоопытный вербовщик. – Ты парень умный, и понимаешь, в покое тебя не оставят. Со старой жизнью придется расстаться. – Это не мы так придумали, ты сам себе веселую жизнь устроил.
Для того, чтобы мы смогли тебя защитить, придется тебе поступить на службу. И не просто в стройбат, а в войска специального назначения. Иными словами, для операции, которая нами планируется, ты должен стать разведчиком. Леха оторопело молчал, не зная, шутит его собеседник или совсем свихнулся.
– Тобой сейчас интересуются многие, считая нашим сотрудником, но скоро они поймут, что ты просто удачливый одиночка, и никакого отношения к спецслужбам не имеешь.
И вот, когда они решат, что стали жертвами розыгрыша, в стиле того французского комика, мы представим им профессионала, завербовать которого им станет жизненно важно. Дальнейший расклад я тебе просто не имею права доводить. Вот такой, как говориться, разговор. Если у тебя есть предложение, куда тебя спрятать лучше, попробуй. Послушаю.
Алексей смотрел, в пустоту, не отвечая. Он, конечно, уже понял, что выхода, действительно нет. Вход в таких делах рубль, а выход?
– И как вы это видите? – наконец произнес он охрипшим голосом.
– Первое. – Мы это уже сделали, – Куратор протянул Лехе военный билет. – Ты поступаешь на военную службу. Второе, направляешься в специальное подразделение, где готовят разведчиков. Не этих пижонов, настоящих войсковых разведчиков. Это основа. Для всех ты будешь обычный призывник, переходивший на гражданке, но все-же попавшийся в лапы Министерства Обороны. Да, спортсмен, чемпион, – ну и что? Положено, служи. Сначала учебка ВДВ. Далее, тебя отбирают в разве роту, все всерьез – без послаблений,
Ты учишься, на общих основаниях, потом следующий этап – подготовка к работе за границей, Операции по силовому варианту, и третье, – это ты узнаешь после. Какие плюсы? В итоге: Офицерское звание, хорошая зарплата, возможность посмотреть мир. – Счел приемлемым пошутить вербовщик, – ну а главное, там до тебя не доберутся. С твоими данными ты будешь настоящим профи. Высшей пробы. И еще одно, поверь, мы такие предложения ни кому еще не делали. Так что, гордись, у тебя номер 001, понятно.
"Знает на чем играть. – Отметил про себя Алексей. – Если чемпионом не стал, то предлагают компенсацию для самолюбия. А, правда? Куда тебе еще, с такими способностями? Лучше двери хозяину открывать? Есть возможность стать профессионалом. А выбора, по большому счету, нет".
Так уж сложилось, все предыдущие годы по жизни его всегда кто-нибудь вел.
Придя в спорт тринадцатилетним пацаном, он все выполнял по указанию тренера. Питание, режим, сборы, соревнования, тренировки – все жестко регламентировалось. К необходимости строить судьбу самому, Леха оказался просто не готов. И все его предыдущие поступки, эту инфантильность отлично подтвердили.
"Лети оно, чему быть, того не миновать". – Он принял решение и почувствовал себя легче. Все же двадцать пять лет, это не тот возраст, когда решения принимают головой.
– Ну, вот и славно. – Облегченно улыбнулся змей искуситель. – Тогда, готовим документы и вперед. Вот еще, что. – Словно вспомнив сущую мелочь, сказал он. – Завтра мы с тобой поедем к одному человеку, постарайся с ним подружиться, это в твоих интересах.
Леха, собравшийся поинтересоваться, прикусил язык. – Если не сказал, то и не скажет, А завтра все равно узнаю. Пожал метровыми плечами – Здорово, а то уже почти месяц взаперти сижу.
На выходе Павел Андреевич удивленно покачал головой: Парень загадка, то прост как олимпийский рубль, то рассудителен как матерый, опытный спец. Интересный экземпляр.
Поездка запомнилась Алексею надолго. На даче, расположенной как он понял где то в районе Завидово, его провели к невысокому светловолосому человеку в спортивном костюме. Леха сперва и не узнал виденного по телевизору политика, но когда тот заговорил, голос вспомнил. Внимательно присмотрелся к хозяину. Худощав, слегка запущенные волосы. Внешность неприметная, но что-то в повадках и голосе притягивало. Была, как говорится, харизма.
Премьер заговорил на немецком языке. Слегка академично, но языковая практика сказывалась.
Алексей ответил. – Все нормально, обязательства Павел Андреевич выполняет.
– Ого, – собеседник удовлетворенно кивнул, – словно опять в восточном секторе побывал. У тебя акцент восточного немца, откуда? Леха, вовсе не к месту с грустью вспомнил Марка, но промолчал.
По-французски он уже говорил сам.
– Верю. – Рассмеялся приемник монарха, – верю. Что, и остальные так же?
– Английский, лучше. – Перешел на родную речь Леха.
– Мне доложили, – продолжил премьер, ты согласился учиться. Это правильно. Поверь, не важно где ты служишь, важно, что твои способности там будут востребованы на все сто процентов. Давай начистоту. Мы не ангелы, ну а где ты видел безгрешных? Но, в отличие от них, – он кивнул в сторону, видимо намекая на политических оппонентов, – мы не собираемся бежать из страны, а постараемся сделать все, чтобы она не взорвалась и не развалилась. А это не только экономика, это и разведка в том числе. В общем, учись, набирайся опыта, а я послежу, что бы тебя не затерли. Получается, мы твои должники.
