Текст книги "Бумажная девушка"

Автор книги: Гийом Мюссо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

16
Ограничение скорости

Здесь полчаса езды. Я буду через десять минут.

Реплика из фильма Квентина Тарантино «Криминальное чтиво»

– Вы едете слишком быстро!

Прошло три часа.

Сто километров мы ехали вдоль берега моря через Ньюпорт-Бич, Лагуна-Бич и Сан-Клементе, но потом на шоссе начались пробки. Поэтому после Оушенсайда мы свернули на «Калифорнию 78» и направились в сторону Эскондидо.

Билли не отреагировала на мое замечание, и я повторил:

– Вы едете слишком быстро!

– Да ладно! Всего лишь сто двадцать, – возмутилась она.

– Здесь ограничение: девяносто!

– Какая разница! Эта штука отлично работает! – она кивнула на установленный Мило антирадар.

Я хотел возразить, но на табло внезапно загорелась красная лампочка. В моторе что-то зловеще застучало, а вскоре он вообще отказал. Проехав несколько метров, машина резко затормозила, и я не преминул выплеснуть накопившуюся злость:

– С самого начала знал, что это бредовая идея! Мы в жизни не доберемся до Мексики: у нас нет ни денег, ни плана действий, а теперь еще и машина отказала!

– Да ладно, не кипятитесь! Может, удастся починить, – ответила Билли, открывая дверцу.

– Починить? Это «Бугатти», а не велосипед…

Но она без тени сомнения подняла капот и склонилась над мотором. Я тоже вышел на дорогу, причитая и осыпая ее упреками.

– Эти тачки нашпигованы электроникой. Малейшее повреждение, и нужен десяток инженеров только для того, чтобы найти неполадку. Я устал. Возвращаюсь в Малибу автостопом.

– Хотели увильнуть от поездки под предлогом того, что машина сломалась? Ничего не выйдет, – бросила она, захлопывая капот.

– Почему это?

– Я все починила.

– Вы издеваетесь?

Она повернула ключ зажигания, и мотор заурчал. Наша «ракета» снова была готова пуститься в путь.

– Пара пустяков: один из радиаторов системы охлаждения отказал, в результате четвертый турбокомпрессор автоматически выключился, и на табло загорелся аварийный сигнал центральной гидравлической системы.

Я не верил своим ушам:

– Да уж, действительно пара пустяков…

Когда мы тронулись, я не удержался от вопроса:

– Где вы этому научились?

– Неужели не догадываетесь?

Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы мысленно пролистать биографии персонажей и найти ответ:

– Ваши братья!

– Бинго! Вы сделали их автомеханиками, а мне передалось их увлечение машинами! – ответила она, нажимая на педаль газа.

* * *

– Вы едете слишком быстро!

– Опять эти нравоучения!

Двадцать минут спустя

– А как же аварийный сигнал?

В ответ плутовка только показала язык.

Миновав Ранчо-Санта-Фе, мы стали искать поворот на Национальное шоссе № 15. Было тепло, нежный вечерний свет падал на деревья, на охристых холмах сгущались тени. До мексиканской границы оставалось совсем недалеко.

– Может, выключите эту дебильную музыку? У меня уже нет сил ее слушать, – сказал я, кивнув на радиоприемник.

– Какая изысканная речь! Чувствуется, что говорит писатель…

– Нет, мне правда интересно, почему вы слушаете такую фигню. Все эти ремиксы ремиксов, рэп с его идиотскими текстами, клонированные исполнительницы ритм-н-блюза…

– Прекратите! Такое ощущение, что я разговариваю с отцом.

– А это еще что за хрень?

Она закатила глаза:

– Хрень? Да это же «Блэк Айд Пиз»![28]28
  «Black Eyed Peas» (англ.) – американская хип-хоп-группа из Лос-Анджелеса, основанная и 1988 г.


[Закрыть]

– Вы вообще не слушаете настоящую музыку?

– Что вы называете настоящей музыкой?

– Иоганн-Себастьян Бах, «Роллинг Стоунз», Майлз Дэвис, Боб Дилан…

– Запиши мне кассету, папуля! – огрызнулась Билли, выключая радио.

Целых три минуты она молчала – подвиг, достойный Книги рекордов Гиннесса. Потом спросила:

– Сколько вам лет?

– Тридцать шесть, – хмуро ответил я.

– Вы на десять лет старше меня.

– И что с того?

– Ничего.

Она принялась насвистывать.

– Милая моя, предупреждаю сразу, если вы собираетесь выдать пассаж о разнице поколений, оставьте эти соображения при себе.

– Обычно ко мне так обращается дедушка…

Я снова включил радио, пытаясь найти джазовую радиостанцию.

– По-моему, странно слушать музыку, написанную задолго до твоего рождения.

– Не напомните, сколько лет вашему любовнику?

– Сорок два, но он гораздо более продвинутый, чем вы.

– Ну-ну! А знаете, что по утрам в ванной он играет в Синатру? Стоит перед зеркалом и, представляя, что фен – это микрофон, напевает «Му Way».[29]29
  «Мой путь» (англ.). (Прим. перев).


[Закрыть]

Билли бросила на меня удивленный взгляд.

– Да, у писателя есть некоторые преимущества: он знает абсолютно все о героях, даже их самые страшные тайны. Объясните, что вы нашли в этом типе?

Она пожала плечами:

– Я люблю его, это невозможно объяснить…

– Постарайтесь!

Тогда абсолютно искренне она проговорила:

– Когда мы впервые встретились взглядами, между нами вспыхнула искра, невыразимая животная страсть потянула нас друг к другу. Словно мы всю жизнь ждали этого момента, словно когда-то давно уже были вместе.

«Черт знает что… Сплошные банальности. И во всем виноват я один».

– Он же издевался над вами! На первой встрече этот тип снял кольцо и полгода водил за нос, прежде чем признался, что женат!

Билли побледнела, вспомнив этот неприятный эпизод.

– И потом, между нами говоря, Джек даже не думает уходить от жены…

– В том-то и дело! Поэтому мне так нужна ваша помощь.

– Вы постоянно терпите унижения, но вместо того чтобы порвать с ним, буквально молитесь на этого козла!

Билли даже не думала отвечать. Она сосредоточенно смотрела на дорогу и в результате поехала еще быстрее.

– Помните прошлую зиму? Он обещал, клялся, что уж на этот раз вы отпразднуете Рождество вместе. Я знаю, какое огромное значение имеет для вас этот праздник. Чтобы порадовать Джека, вы сами все подготовили: забронировали очаровательное бунгало на Гавайях, взяли на себя расходы на путешествие. Но накануне отъезда он заявил, что не смог освободиться. Все как обычно: жена, дети… Помните, что случилось потом?

В ожидании ответа, которого так и не последовало, я посмотрел на спидометр: стрелка дошла до цифры «сто семьдесят».

– Послушайте, вы едете слишком быстро.

Билли оторвала одну руку от руля и ткнула мне в лицо средний палец. В тот же момент раздался щелчок радара, зафиксировавший, пожалуй, самое вопиющее превышение скорости за день.

Девушка надавила педаль тормоза, но было уже поздно.

«Так всегда и бывает: на въезде в крохотный городишко, когда до первого дома еще целых восемьсот метров…»

Внезапно завыла сирена и включилась мигалка.

Местный шериф на «Форде Крауне» вынырнул из укрытия. Обернувшись, я увидел через заднее стекло красные и синие отблески света от преследовавшей нас машины.

– Я ДЕСЯТЬ РАЗ говорил, что вы едете слишком быстро!

– Нечего было надо мной издеваться…

– Конечно, легче переложить вину на другого.

– Сваливаем?

– Вы с ума сошли? Остановитесь немедленно!

Билли включила поворотник и нехотя припарковалась на обочине. Я продолжал осыпать ее упреками:

– Мы по уши в дерьме! У вас нет прав, вы едете на угнанной машине, и, скорее всего, это превышение скорости войдет в историю Сан-Диего!

– Прекратите! Вы только и делаете, что читаете мораль! Достали уже. Неудивительно, что подружка свалила от вас!

Я со злостью посмотрел на нее:

– У меня… у меня нет слов! Вы… вы хуже десяти казней египетских,[30]30
  «Десять казней египетских» – описанные в Пятикнижии бедствия, обрушившиеся на египтян за отказ египетского фараона освободить порабощенных сынов Израилевых. Привели к исходу евреев из Древнего Египта.


[Закрыть] вместе взятых!

Я даже не слушал ее ответ, задумавшись о том, чего нам будет стоить это превышение скорости. Помощник шерифа выпишет ордер на арест «Бугатти», вызовет подкрепление, нас отконвоируют в отделение полиции и сообщат Мило, что его машина найдена. Затем, когда служитель порядка обнаружит, что у Билли нет ни паспорта, ни прав, ситуация еще больше накалится. Мой сомнительный статус условно-досрочно освобожденной знаменитости вряд ли поможет в этой ситуации.

Патрульная машина припарковалась в нескольких метрах от нас. Билли заглушила мотор и заерзала на сиденье, как нашкодивший ребенок.

– Хватит придуриваться! Сидите спокойно и положите руки на руль.

Она с наивным видом расстегнула верхнюю пуговицу блузки, чтобы было видно грудь, чем еще больше рассердила меня.

– Думаете, это его возбудит? Вы не понимаете, что натворили! Только что вы чудовищно превысили скорость: сто семьдесят вместо разрешенных девяноста. Знаете, что это означает? Суд и несколько недель в тюрьме.

Она заметно побледнела и обернулась, с тревогой наблюдая за действиями полицейского.

Ему, очевидно, было недостаточно солнечного света и отблесков мигалки, и он направил в нашу сторону мощный фонарь.

– Что он делает? – с тревогой спросила Билли.

– Вводит номер машины в базу данных и ждет, что выдаст система.

– Мы, наверное, не скоро доберемся до Мексики?

– Это уж точно.

Помолчав несколько секунд, я решил добить ее:

– А вы не скоро увидите своего Джека.

Минуту, а то и больше висела гробовая тишина, пока коп не удосужился наконец вылезти из своей тачки.

Я увидел его в зеркало заднего вида. Он напоминал хищника, крадущегося за жертвой, которой не избежать его когтей. Меня охватило уныние.

«Вот и все, доигрались…»

У меня засосало под ложечкой. Я внезапно почувствовал себя опустошенным. Неудивительно: столько событий за один день, самый странный и безумный день в моей жизни. Меньше чем за сутки я потерял все свои деньги; самая несносная из героинь моих романов нагишом заявилась ко мне в гостиную; я выпрыгнул в окно, чтобы не попасть в психиатрическую больницу, упал с третьего этажа на крышу «Доджа»; гордый собой, продал за штуку долларов часы стоимостью не меньше сорока тысяч и подписал нелепый контракт, составленный на бумажной скатерти, перед этим получив пощечину, от которой у меня чуть не отвалилась голова.

Но мне стало лучше, я ожил и воспрянул духом.

Я посмотрел на Билли так, словно чары вот-вот развеются, мы расстанемся и никогда уже не сможем остаться наедине. Впервые за день в ее взгляде читались грусть и раскаяние.

– Простите за пощечину. Не рассчитала силы.

Я хмыкнул.

– И за часы тоже, откуда вам было знать, сколько они стоят.

– О'кей, извинения приняты.

– И потом, мне не стоило говорить, что Аврора…

– Ладно-ладно, это уже слишком!

Полицейский медленно обошел машину, словно собирался купить ее, потом не спеша проверил номер. Он выглядел довольным и, очевидно, специально тянул время.

– Эх, столько стараний, и все коту под хвост! – подумал я вслух.

Мне вдруг пришло в голову, что литературным персонажам в реальной жизни приходится очень туго. К тому же я прекрасно знал все слабости и страхи Билли, знал, какая она наивная и ранимая. Я даже отчасти винил себя в произошедшем. Мне не хотелось, чтобы она попала в тюрьму, где ей будет ой как нелегко. Наши взгляды встретились, и в ее глазах вспыхнул огонек надежды. Мы снова плыли в одной лодке. Мы снова были вместе.

Полицейский постучал в стекло, намекая, что надо бы опустить его.

Билли тут же выполнила просьбу.

Нам попался эдакий ковбой: самоуверенный тип вроде Джеффа Бриджеса: загорелая кожа, очки-капли и волосатая грудь, на которой покоилась толстая золотая цепь.

Он так обрадовался, что поймал в свои сети молодую красивую женщину, что не обратил на меня никакого внимания.

– Мамзель.

– Господин офицер?

– Знаете ли вы, с какой скоростью ехали?

– Кажется, догадываюсь. Сто семьдесят километров в час.

– Чем вы это объясните?

– Я очень спешила.

– Кстати, неплохая тачка.

– Да, не то что ваша куча дерьма.

Билли кивнула на полицейскую машину.

– Наверное, больше ста двадцати на ней не выжать. Максимум сто тридцать.

Лицо полицейского исказилось. Очевидно, он решил теперь придерживаться протокола:

– Права и документы на автомобиль.

– Ладно, желаю удачи…

Билли завела машину. Рука шерифа дернулась к висящему на поясе оружию.

– Немедленно заглушите…

– …потому что на этой развалюхе тебе нас в жизни не догнать.

17
Билли и Клайд

 
Мы умрем вместе, причем очень скоро.
На себя мне плевать, я боюсь за Бонни.
Какая разница, что мне продырявят шкуру.
Я, Бонни, боюсь только за Клайда Барроу.
 

Серж Генсбур

– Придется избавиться от машины!

«Бугатти» на полной скорости неслась по узкой проселочной дороге, засаженной эвкалиптами. Шериф вроде решил их не преследовать, но наверняка поднял тревогу. К тому же неподалеку находился лагерь морских пехотинцев, так что район был буквально нашпигован военными. В общем, дела шли хуже некуда.

С неба донесся глухой звук, и стало еще страшнее.

– Это нас ищут? – забеспокоилась Билли.

Я опустил стекло, высунул голову и увидел кружащий над лесом полицейский вертолет.

– Думаю, да.

Чудовищное превышение скорости, оскорбление блюстителя порядка и бегство с места преступления. Если шериф настроен решительно, нас ждут крупные неприятности.

Мы свернули на первую попавшуюся лесную дорогу и отъехали подальше от шоссе, чтобы «Бугатти» было труднее найти.

– До границы километров сорок, не больше. Попробуем отыскать другую машину в Сан-Диего.

Билли открыла битком набитый багажник.

– Это ваше, я сложила туда кое-какие вещи!

Она швырнула старый «Самсонайт» так, что я чуть не упал.

Ей же пришлось выбирать, какой из горы чемоданов с одеждой и обувью Авроры взять с собой.

– Давайте скорее, мы же не на бал едем, – поторопил я.

Она схватила большую дорожную сумку с монограммой и объемную серебристую косметичку. Я двинулся было в путь, но Билли крикнула:

– Подождите, у меня для вас подарок. На заднем сиденье!

Я поднял брови, ожидая очередного подвоха, но все же заглянул в салон. Там я обнаружил завернутую в пляжное полотенце… картину Шагала!

– Подумала, что она вам дорога.

Я с благодарностью посмотрел на Билли. Еще чуть-чуть, и я бы расцеловал ее.

Замотанные в полотенце «Голубые любовники» лежали на сиденье. Они прильнули друг к другу, как двое студентов на первом свидании в кинотеатре для автомобилистов.

Картина всегда действовала на меня благотворно. Вот и сейчас, стоило лишь взглянуть на нее, как сердце сжалось, а на душе стало спокойнее. Я смотрел на этих двоих, прижавшихся друг к другу и застывших в вечном объятии, – сила их любви излечивала любые душевные раны.

– Вы улыбнулись впервые за сутки, – заметила Билли.

Я взял картину под мышку, и мы побрели прочь от машины.

* * *

Нагруженные как мулы, потея и задыхаясь, – причем я гораздо больше, чем Билли, – мы карабкались по холмам, надеясь, что нас не заметят из вертолета. Очевидно, нам удалось ускользнуть от полицейских, хотя время от времени сверху доносилось угрожающее жужжание.

– Все, больше не могу.

Я, как собака, высунул язык.

– Что вы напихали в чемодан? Такое ощущение, что это сейф, набитый драгоценностями!

– Видимо, со спортом вы тоже не в ладах, – констатировала Билли.

– Да, в последнее время я нечасто выходил из дома. И потом, не забывайте, что утром я прыгнул с третьего этажа.

Босоногая Билли грациозно скользила между деревьев, держа туфли в руках.

Последний крутой спуск, и мы наконец вышли на дорогу. Это, конечно, не Национальное шоссе, но здесь двустороннее движение, что уже неплохо.

– По-вашему, нам в какую сторону? – поинтересовалась Билли.

Я поставил чемодан и с облегчением наклонился, уперев руки в колени, чтобы перевести дыхание.

– Понятия не имею. У меня что, на лбу написано «www.google.maps»?

– Поедем автостопом, – сказала она, проигнорировав мое замечание.

– С таким количеством багажа нас никто не возьмет.

– Это вас никто не возьмет, – уточнила девушка. – А меня…

Присев на корточки, она порылась в сумке и извлекла оттуда новый комплект одежды. Без тени смущения она при мне сняла джинсы и надела белые мини-шорты, а куртку сменила на короткий светло-голубой пиджак «Балмейн» с широкими квадратными плечами.

– Десять минут, и мы будем сидеть в машине, – уверенно заявила Билли.

Она поправила солнечные очки и, виляя бедрами, пошла по обочине.

Я снова поразился двойственности ее натуры: в мгновение ока наивная шалунья превратилась в высокомерную провокаторшу.

– Мисс Кемпинг-Караваннинг, кажется, обчистила все модные магазины на Родео-драйв! – крикнул я, догоняя ее.

– Мисс Кемпинг-Караваннинг насрать на ваши шуточки.

* * *

Прошло несколько минут. Мимо проехало машин двадцать, не больше, но ни одна не остановилась. Вскоре мы увидели табличку «Парк Сан-Диегито», потом, на развилке, указатель на Национальное шоссе № 5. Мы находились на правильном пути, только вот ехать собирались в противоположную сторону.

– Перейдем дорогу и будем стопить там.

– Не хочу вас обидеть, но, кажется, вы недостаточно соблазнительно выглядите.

– Пять минут, и ваша задница будет покоиться на кожаном сиденье, спорим?

– На что угодно.

– Сколько денег у вас осталось?

– Чуть меньше семисот долларов.

– Пять минут, – повторила она. – Засекайте. Ах да, у вас же больше нет часов…

– А что получу я, если выиграю?

Но она уклонилась от ответа, неожиданно серьезно проговорив:

– Придется продать картину…

– Ни за что!

– А как, по-вашему, мы купим машину и заплатим за гостиницу?

– Это просто бред! Такие картины продают на аукционе, а не на первой попавшейся заправке!

Билли нахмурилась, подумала немного и смягчилась:

– Ладно, можно не продать, а заложить.

– Заложить? Это полотно великого художника, а не бабушкино кольцо!

Она пожала плечами. В этот момент мимо прогромыхал старый красно-коричневый пикап.

Машина уехала вперед метров на десять, потом остановилась и дала задний ход.

– Гони бабки! – улыбнулась Билли.

В драндулете сидели двое мексиканцев-садовников, которые утром ездят на работу в Национальный парк, а вечером возвращаются домой, в Плаяс-де-Росарито. Они согласились подбросить нас до Сан-Диего. Старший напоминал Бенисио дель Торо, постаревшего лет на тридцать и поправившегося на тридцать килограммов, а младший носил нежнейшее имя Эстебан и был…

– …как две капли воды похож на сексуального садовника из «Отчаянных домохозяек»![31]31
  «Отчаянные домохозяйки» (англ. «Desperate Housewives») – американский телевизионный сериал в жанре мелодрамы, созданный М. Черри. Премьера состоялась в 2004 г.


[Закрыть] – прощебетала Билли, которой юноша явно пришелся по вкусу.

– Secora, usted puede usar el asiento, pero el secor viajara en la cajuela.[32]32
  Сеньора, вы можете сесть в кабину, а сеньор поедет в кузове (исп.). (Прим. перев.)


[Закрыть]

– Что он сказал? – спросил я, предчувствуя неладное.

– Сказал, чтобы я садилась в кабину, а вам придется довольствоваться кузовом… – перевела Билли.

Ее явно обрадовала возможность поиздеваться надо мной.

– Вы же обещали кожаное сиденье! – протестовал я, залезая в кузов и устраиваясь среди инструмента и мешков с сеном.

* * *

«I've got a Black Magic Woman».[33]33
  «У меня есть волшебная черная женщина» (англ.) – композиция, ставшая хитом в исполнении Карлоса Сантаны.


[Закрыть]

Из открытого окна пикапа несся насыщенный благородный звук гитары Карлоса Сантаны. Машину трясло так, что я боялся откусить себе язык. Это был старый «Шевроле» пятидесятых годов, который раз сто перекрашивали, а уж сколько километров он отмахал за свою жизнь, я даже боялся думать.

Сидя на охапке сена, я стер с картины пыль и сказал, обращаясь к «Голубым любовникам»:

– Послушайте, мне очень жаль, но нам придется ненадолго расстаться.

Я задумался над словами Билли, и тут меня осенило. В прошлом году журнал «Вэнити Фэйр» обратился ко мне с просьбой написать рассказ для рождественского номера, переосмыслив одно из классических произведений, что некоторые восприняли как святотатство. После недолгих колебаний я выбрал мой любимый роман Бальзака. Сюжет очень прост: девушка получает большое наследство, быстро проматывает состояние и устраивается на работу в ломбард. Там она находит «шагреневую кожу», способную выполнять желания владельца. Честно говоря, я был не особо доволен своим опусом, хотя читателям он понравился. Прежде чем написать его, мне пришлось немало повозиться, собирая материал. Так я познакомился с Йошида Мицуко, колоритным персонажем и самым влиятельным ростовщиком Калифорнии.

Так же, как кабинет Софии Шнабель, небольшое предприятие Мицуко пользовалось популярностью среди жителей Золотого треугольника. В Голливуде, как и во всем мире, люди порой испытывали недостаток в наличности, и тогда миллионерам приходилось спешно расставаться с некоторыми безумствами, которые они когда-то себе позволили. В Беверли-Хиллз насчитывалось около двадцати ростовщиков, но состоятельные клиенты предпочитали Йошиду Мицуко. «Вэнити Фэйр» организовал мне встречу с ним в его лавке недалеко от Родео-драйв. Этот человек, нисколько не стесняясь, называл себя звездным ростовщиком. Стены его заведения были увешаны фотографиями, на которых он гордо позировал рядом со звездами шоу-бизнеса. Те явно смущались, что фотограф застал их врасплох не в лучший период их жизни.

Лавка напоминала пещеру Али-Бабы. Чего там только не было! Рояль джазовой дивы, любимая бейсбольная бита капитана «Доджерс», бутылка шампанского «Дом Периньон» 1996 года, картина Магритта, тюнингованный «Роллс-Ройс» известного рэпера, «Харли Дэвидсон» одного эстрадного певца, несколько ящиков вина «Мутон-Ротшильд» 1945 года и, несмотря на запрет академии, маленький позолоченный Оскар, принадлежащий популярному актеру, чье имя я не буду упоминать.

Я достал мобильник. Хотя исходящие звонки отключили, телефонной книгой пользоваться я мог. В ней я без труда нашел номер Мицуко.

Перегнувшись через бортик, я крикнул Билли:

– Вы не попросите своего нового дружка одолжить мне на минутку телефон?

После недолгих переговоров с «садовником» она сообщила:

– Эстебан согласен, но это будет стоить пятьдесят долларов.

Я тут же протянул купюру, взамен получив старую «Нокиа» девяностых годов выпуска. Я с грустью посмотрел на нее: уродливая, тяжелая, невыразительная, без камеры и вайфая, зато, в отличие от моего мобильника, прекрасно работает.

Мицуко взял трубку после первого гудка.

– Алло, это Том Бойд.

– Чем могу помочь, старина?

Удивительно, но он неплохо ко мне относился.

Хотя в рассказе я изобразил ростовщика в неприглядном свете, он совсем не обиделся, даже наоборот, сумел извлечь выгоду из того, что стал литературным персонажем. Он поблагодарил меня, прислав оригинальное издание «Хладнокровного убийства» с автографом Трумена Капоте.

На вопрос «Как поживаешь?» Йошида признался, что благодаря экономическому кризису и падению биржи дела идут как нельзя лучше: он уже открыл филиал в Сан-Франциско и собирается открыть еще один в Санта-Барбаре.

– Ко мне идут все: врачи, дантисты, адвокаты. Закладывают «Лексусы», коллекции клюшек для гольфа, норковые манто своих жен, лишь бы расплатиться с долгами. А ты что звонишь? По делу?

Я рассказал про Шагала, но он отреагировал очень сдержанно:

– Рынок произведений искусства еще не вышел из кризиса. Заходи завтра, посмотрим, что можно сделать.

Я объяснил, что не могу ждать завтрашнего дня, что нахожусь в Сан-Диего и мне нужна наличка в ближайшие два часа.

– Тебе, наверное, отключили телефон, – догадался он. – Ты звонишь с незнакомого номера. А поскольку сплетни здесь распространяются с дикой скоростью, о тебе уже все известно…

– Что, например?

– Говорят, ты в полной заднице. И вместо того чтобы писать новый роман, закидываешься наркотой.

Мое молчание было красноречивее любого ответа. Я слышал, как Йошида стучит по клавиатуре, очевидно выясняя, сколько нынче стоит Шагал и за какую сумму уходили его полотна на последних аукционах.

– Могу устроить так, чтобы в течение часа тебе включили телефон, – внезапно предложил он. – Какой у тебя оператор? ТТА? Это будет стоить две тысячи долларов.

Я не успел раскрыть рта, как до меня донесся характерный щелчок, раздающийся, когда отправляешь электронное письмо. София знала все секреты своих клиентов и потому имела над ними полную власть, а Мицуко чувствовал себя уверенно, потому что от него зависело содержание их кошельков.

– А за картину могу предложить тридцать тысяч долларов.

– Ты шутишь! Она стоит как минимум шестьсот!

– Думаю, через пару лет, когда «новые русские» снова начнут сорить деньгами, на Сотбис за нее будут давать в сорок раз больше, чем сейчас. Но если хочешь получить наличные сегодня вечером, придется довольствоваться двадцатью восемью тысячами. Между прочим, мне придется заплатить хорошие комиссионные коллеге в Сан-Диего.

– Ты только что обещал тридцать!

– Минус две тысячи за телефон. И это при условии, что ты все сделаешь точно так, как я тебе скажу.

У меня не оставалось выбора. Я успокаивал себя тем, что за четыре месяца сумею выплатить всю сумму плюс пять процентов комиссионных и верну картину. Не факт, что получится, но рискнуть стоило.

– Сейчас пришлю инструкции на твой номер. Да, кстати, передай своему дружку Мило, что еще несколько дней, и его саксофон станет моим.

Закончив разговор, я отдал раритетный телефон Эстебану. В этот момент мы въехали в Сан-Диего. Солнце уже садилось. Удивительно красивый город купался в розово-оранжевом свете, напоминавшем о том, что Мексика совсем близко. На светофоре Билли выскочила из кабины и пересела ко мне.

– Бр-р-р, как холодно! – поежилась она, потирая ноги.

– Да уж, в таком наряде…

Пропустив мимо ушей мое замечание, она помахала у меня перед носом листком бумаги:

– Они дали адрес друга-механика, он поможет раздобыть машину. А у вас как дела?

Я взглянул на экран телефона. О чудо! Я снова мог совершать звонки. Кроме того, пришло сообщение от Мицуко: он просил воспользоваться встроенной в телефон камерой.

Билли помогла мне сфотографировать картину в нескольких ракурсах, в том числе мы сделали крупный план наклеенного на обороте сертификата подлинности. Затем я за несколько секунд скачал специальное приложение, которое автоматически поставило дату и место съемки на фотографиях, и отправил их на безопасный сервер. По словам ростовщика, это придавало снимкам особый статус и их можно было использовать в качестве доказательств, если кто-то посягнет на картину.

Операция заняла десять минут. Когда пикап остановился перед центральным вокзалом, мне уже пришло СМС от Мицуко с адресом коллеги, у которого можно было оставить картину, получив взамен двадцать восемь тысяч долларов.

Я помог Билли вылезти из кузова, вытащил багаж и поблагодарил садовников за помощь.

– Si vuelves рог aqui, me llamas, de acuerdo?[34]34
  Будешь неподалеку – звони, хорошо? (исп.)


[Закрыть] – сказал Эстебан, пожалуй слишком откровенно обнимая Билли.

– Si, si![35]35
  Да, да! (исп.)


[Закрыть]

Она кокетливо провела рукой по волосам.

– Что сказал этот тип?

– Ничего! Просто пожелал хорошего путешествия.

– Давайте, издевайтесь надо мной… – ответил я, вставая в очередь у стоянки такси.

Она заговорщически улыбнулась, и я не удержался:

– Ладно, неважно. Сегодня вечером, если все сложится хорошо, пойдем в ресторан, и я угощу вас кесадильей и чили кон карне.

Услышав о еде, она тут же снова затараторила, но то, что несколько часов назад ужасало меня, теперь казалось веселой музыкой.

– О, а вы пробовали энчиладас? Я их просто обожаю, особенно с курицей и хорошо прожаренные. Кстати, знаете, что их иногда готовят со свининой и креветками? А вот начос – фу! – это я не люблю! А эскамолес вы когда-нибудь ели? Надо обязательно устроить дегустацию. Представляете, это личинки муравьев! Между прочим, супер-пупер-изысканное блюдо! Его даже называют «муравьиная икра». Странно, да? Я всего один раз пробовала, мы с подружками ездили в…