Текст книги "Дни на острове"

Автор книги: Гидеон Самсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Михи…

– Я увидал это! Я стою там! Я заканчивал работать и думал: ну, пойду поискать этих двух, и куда мне ходить? И я думаю: ну-ка, посмотреть надо, они будут с рекой. Так я туда иду, и вы тут думали, давай делать, что мы нам хотим, а этот Михалис, да мы плевали ему!

– Нет… – Голос Крис как будто окончательно зажали в тиски. – Нет, Мих, все было не так…

– НЕТ? АХ, НЕТ?

– Это было случайно, – тихо сказал ты, но тут же пожалел о своих словах.

– Случайно? – заорал Мих. – Случайно! Ты говорит, случайно! Это так делает друг? Немножко случайно с твоя девушкой?

– Мих, нет…

– ХВАТИТ!

Крис перестала дрожать и заплакала.

– Мих… – тихо повторяла она рядом с тобой. – Пожалуйста, Мих.

– Ты! – он показал пальцем на свою девушку. – Ты и я больше нет вместе! Никогда! Ты этот поняла, что я говорю?

Она зарыдала в голос, и было ужасно странно, что в вашу ссору до сих пор не вмешался никто из гостей кафе.

– А ты! – Палец уперся в тебя. – Я подумал, ты друг, Якоб. Но нет! Я заошибался, значит. Хорошо, что я знаю так теперь это. – Мих покачал головой, помолчал пару минут и сказал: – Теперь я узнавал, ты не есть никто как тупой малака.

Твой отец ничего не мог понять:

– Один день ты такой веселый, как птичка. А другой день как будто в твой кармане все грусти и несчастий в этот мир.

Вы втроем обедали, и они с Герти пытались поднять тебе настроение. Но ничего не помогало. Уже давно ничего не могло помочь.

– Якоб! – Герти явно начинала беспокоиться. – Ты же совершенно ничего не ешь.

Ты покачал головой. Дело было не в еде – Она наверняка была очень вкусная, – но тебе уже три дня ни крошки не лезло в горло.

– Ты хотел поесть какой-то другой еда? – спросил Янис. Он собирался положить себе на тарелку новую порцию картошки, но, похоже, передумал на полпути и сунул огромную ложку обратно в миску. – Если что-то с нами ты хочешь делиться, это можно. – Он посмотрел на тебя очень серьезно. – Говорить всегда можно, Дьякос.

Они уже все перепробовали, эти двое. Сначала Герти решила, что это из-за того, что тебе скоро улетать. Две дополнительные недели уже почти закончились, и она сказала, что прекрасно понимает, что тебе не хочется возвращаться домой. Но ты покачал головой: дело не в этом, и тогда Янис спросил, почему он так давно не видел вас вместе с Михом и Крис.

– Я не хочу об этом говорить.

– Ты точно так знаваешь?

– Очень точно.

– Хорошо, – твой отец кивнул. – Но тогда, пожалуйста, давай что-то покушивай.

– Я не хочу, – сказал ты. – У меня просто нет аппетита. Можно мне выйти из-за стола?

Он разрешил. Конечно, он разрешил. И ты вернулся в свою комнату наверху.

Ты сидел на диване со стопкой комиксов на подлокотнике. Ты снова достал их из чемодана, все до одного, тридцать один, если быть точным. Но у тебя не было никакого желания открыть их и начать читать. Ты схватил самый верхний и швырнул в угол. Не то чтобы тебе стало легче – разве ты на это надеялся? – но ты все равно схватил следующий, потом еще один и еще. Все журналы один за другим летели в угол комнаты. Некоторые по пути успевали расправить страницы, другие просто врезались в стенку, а некоторые рассыпались и теряли яркие листы с пузырями текста.

Комната уже превратилась в сплошной комикс, весь пол был завален бумагой. Снаружи самый разгар лета, а в комнате как будто гулял ледяной ветер. В комнате стояла осень.

Мих. Крис. Мих, Крис и ты. Мих и Крис. Мих и ты. Крис и – как ужасно жаль. Тебе было так стыдно, до безумия.

Она не хотела тебя видеть, и он не хотел тебя видеть. Ты пытался, даже несколько раз, но Крис уже несколько дней не выходила из гостевого домика, а Мих даже не смотрел в твою сторону, если ты оказывался поблизости.

Время представлялось тебе чем-то неуловимым, но если бы это было не так и его можно было схватить, ты бы повис на нем всем весом. Ты бы тянул его на себя и держал обеими руками, и не сдавался бы до тех пор, пока огромная стрелка на огромных часах (именно так ты себе это представлял) со скрипом не пришла бы в движение, и час за часом стали бы отматываться назад.

Ты хотел бы уничтожить эти мерзкие дни, когда ты ничего не ел, Крис рыдала в подушки у себя на кровати, а справедливо взбешенный Мих не желал больше вас видеть. Ты бы стер навсегда ссору в кафе, потом последним рывком отодвинул время до той ужасной сцены у реки.

Или нужно отодвинуть еще дальше? Ты не знал. Ведь раз уж ты взялся все спасать, то лучше стереть и волшебные дни, и тот полдень в бухте, и ночной праздник на пляже. Ты ни за что бы с ними не расстался, но чем дольше ты об этом думал, тем больше тебе казалось, что без этих счастливейших моментов не случилось бы и этой ужасной катастрофы.

Если терпеливо ждать, то новый день наступит сам собой, но этой ночи, похоже, не было конца.

Ты выключил вентилятор и включил лампочку. Ты не обращал внимания на звуки, уже привык к запахам и не замечал жары. И все равно ты лежал и таращился на трещины в потолке. С той ужасной ссоры в кафе ты опять чувствовал себя как в тот первый день на острове, когда стоял невидимый в аэропорту и все казалось таким сложным и запутанным.

Ты посмотрел на цветок на стуле в углу.

– А ты что об этом думаешь? – спросил ты, хотя, конечно, знал, что у комнатных растений наверняка полно дел поважнее, чем отвечать всяким мальчишкам на дурацкие вопросы. Но цветок все-таки расправил листья и сказал:

– Ты это мне?

Ты даже не испугался, потому что этот вопрос вполне мог тебе послышаться. Ведь говорящих растений не бывает.

– А вот и бывает, – раздалось снова. – Очень даже бывает.

– Но я ведь даже ничего не сказал.

– Нет, но ты подумал, – произнес цветок. – А я услышал.

– Вот как?

Цветок кивнул (насколько растения могут кивать).

– И знаешь почему? – спросил он.

Да, ты прекрасно знал почему. Потому что это греческий бог, подумал ты. Превратившийся в цветок. Как Зевс, когда он хотел секса с Каллисто.

– Точно, – он опять кивнул. – Ты понял.

Так что, на стуле был Зевс собственной персоной?

– Если тебе так хочется…

Ладно, значит, это был Зевс в образе комнатного растения.

– Ты что-то спросил?

Да, верно. Ты хотел знать его мнение.

– О чем именно? – спросил Зевс.

Это был еще глупее, чем считать машины или играть в самолетики, подумал ты, но, с другой стороны, тебе было все равно. Спать ты в любом случае не мог, а в комнате никого больше не было.

– Я тут, – сказал Зевс.

Ладно, почти никого. Ты был наедине с греческим богом.

Ты подумал про Миха, и про Крис, и про все, что пошло не так.

– Якоб, – сказал Зевс. – Ты все испортил.

Это ты и сам знал.

– Конечно, ты и сам знаешь. Тут я тебе ничего нового не скажу.

«Заткнись», – подумал ты. Но Зевс, похоже, только вошел во вкус.

– Ты конкретно накосячил, – сказал он. – И ничего ты теперь не исправишь. Никогда. Ни-ког-да больше!

Ну и чем тебе это могло помочь?

– Ничем, – сказал цветок. – Но ты и это тоже знаешь.

Ты давно об этом догадывался. От богов, похоже, нет никакого толку.

– Так и есть. – Зевс был с тобой согласен. – Мы нужны только для мифов и легенд, дорогой мой Якоб. В настоящих делах от нас помощи мало.

Вот оно как.

– А ты что думал?

Ты уже понял, что смысла в этом разговоре не было никакого. И помощи тоже.

– Ну, поговори тогда с кем-то еще, – предложил Зевс.

Но с кем? Крис все время плачет, а Мих не желает тебя видеть.

– Поищи кого-нибудь, кто тебя выслушает.

И кто это?

– Вот ты болван, Якоб.

Ты болван?

– Вот-вот, – сказал цветок. – Болван и придурок.

И тут ты понял, что он говорил про твоего отца.

– То-то же, – ухмыльнулся Зевс. – А теперь спи давай.

Но почему, подумал ты. Как это – спать, когда можно выскочить из постели и помчаться вниз по лестнице? Янис наверняка еще не спит.

– Якоб, – сказал Зевс. – Он ведь наверняка не один сейчас в постели…

С чего он это взял?

После этого вопроса божественное растение гадко захихикало.

– Я так думаю потому, что ты так думаешь, – объяснило оно, и это было вполне логично. – Завтра, – сказал Зевс, – завтра ты все ему расскажешь, договорились?

Ладно, подумал ты. Больше тебе ничего не оставалось. Как только ты выключил лампу, твой цветок снова стал обычным пыльным растением, а Зевс навсегда испарился.

Ужасно удобно, когда у твоего отца собственный ресторан: всегда знаешь, где его искать.

– Доброе утро, Дьякос. – Он, как обычно, возился на кухне и, когда ты спустился по лестнице и зашел в ресторан, расплылся в улыбке. – Ты почувствовал тебя лучше этот день?

Ты спросил, здесь ли Герти.

– Герти? – Янис не сразу тебя понял (тебя было невозможно понять). – Она сделывает покупка, – сказал он. – Ты хотит она поговорить?

Ты покачал головой:

– Нет, с тобой.

– Ты хотел я и ты говорим один-один?

Ты кивнул, и твой отец отложил нож, вытер руки о живот, снял фартук, вышел из кухни и спросил:

– Будем идти садить?

– Хорошо.

– Время для раки?

– Папа, мне тринадцать.

– А, да, – он кивнул. – Это так есть. Но ты знает, ты смотришь как серьезный старик.

– Да, – кивнул ты. – Это очень серьезно.

– Тогда вино?

– Сейчас девять утра!

– Немножко капельки – это так можно ведь? – спросил он. – В вине правда.

Ты не совсем понял, о чем что он говорил, но считал, что правду можно рассказать и без вина. Даже нужно.

– Ну хорошо, – произнес твой отец и уселся на крашеный зеленый стул. – Я слушать.

– Хорошо, – повторил ты.

Ты сел на синий стул напротив него и сделал глубокий вдох. А потом сообщил, что вы поссорились с Михом. Ужасно поссорились, сказал ты, и, может быть, никогда уже не помиритесь.

А потом ты объяснил почему.

Янис Зервакис смотрел на тебя серьезно и задумчиво. Он молчал очень долго. Ты тоже ничего не говорил, потому что уже рассказал все, что хотел рассказать, и, может, даже больше, чем хотел.

Наконец твой отец почесал подбородок, все так же задумчиво.

– Раки, – сказал он наконец. – А потом буду историю.

Он поднялся, принес из кухни бутылку раки и щедро плеснул в огромный стакан.

– Это может, что ты тринадцать, – произнес он. – Но после что ты мне рассказывал, я узнавал, ты в твой голова много старший.

Он достал второй стакан, поднял бутылку и налил в стакан совсем чуть-чуть, на донышко.

– Ты будешь слушает, – он снова уселся на свой зеленый стул. Почти полный и почти пустой стаканы стояли между вами. – Я буду рассказать тебе один история.

– Опять про звезды?

Он покачал головой:

– Этот история про любовь.

Ты подумал про Большую и Малую Медведицу. Может, конечно, ты тогда понял не все, но тебе показалось, что та история тоже была про любовь.

Янис опять замолчал.

– Да, – сказал он потом. – Может, так, все настоящий история – про любовь.

Ты кивнул, твой отец вполне мог быть прав.

Янис объяснил, что эта история будет не про любовь между богами, а про любовь двух людей.

– Кто они? – спросил ты.

– Мужчина и женщина.

– Как их зовут?

Твой отец покачал головой:

– Это нет так важно. Важно есть в этом историй, что этот два человеки так были влюбленные без умов, что так еще не были влюбленные никогда другой какой человеки.

Фраза была, конечно, странная, но ты понял, что он хотел сказать.

– Эта мужчина и эта женщина живали вместе на маленькая домики в деревня, – продолжал Янис и сделал глоток из своего стакана. – И один день они получали ребенку.

– У них родился ребенок? Мальчик или девочка?

– Случайный или не так, – сказал Янис, – но та мальчишка, что тогда народится, он самая прекрасный ребенка на весь мир, самая красивый такой.

Он рассказал, как были счастливы те мужчина и женщина друг с другом и с их прекрасным сыном. Денег у них было немного, у этих людей, но им было все равно. Она подрабатывала везде, где могла, а он был поваром в ресторане.

– Прямо как ты?

Янис кивнул.

– Но та мужчина не иметь своя ресторан и всегда надо он работать на хозяин.

– Фигово.

– Ты думать так? – спросил Янис. – Ну, та мужчина тоже так это думать. И один день он говорил свой женщина: «Мой милая, мы будем делать другое». Но женщина не была его понять, и она спрашивает: «Зачем так? Жизнь прекрасный так, как мы имеем. Мы же счастливо такие». Но дурак та мужчина подумывал так этот счастливо может быть много больше счастливо… Как так говорю я надо… Что в этот история тут начинаться всякий беда.

Янис рассказал, что тот мужчина придумал план, как занять денег. Много денег. Эти деньги он хотел попросить у своего отца, но его жене эта идея совсем не понравилась. Дело в том, что мужчина очень давно не видел своего отца, потому что когда-то очень давно они сильно поссорились.

– Из-за чего?

– Всё и ничего, – сказал Янис. – Это так отец и сыны иногда делают.

Жена того мужчины, рассказал он дальше, просто ненавидела его отца, но мужчине очень нужны были деньги. Он думал, что они смогут сделать очень счастливыми его жену и сына.

– На что он хотел их потратить? – спросил ты. Твой отец помолчал, отпил еще раки. И еще.

– Так что?

Он сделал еще глоток – стакан опустел – и ответил:

– Он хотел открывать своя ресторан.

Эта история была о том, о ком ты подумал? Было похоже, но не совсем. А спросить прямо ты не решился.

– Тот мужчина не хотел слушать тот женщина, – сказал твой отец. – Потому он брал все та деньги.

– На ресторан?

Янис кивнул.

– Но после эта всё стало изменился.

Он рассказал, что мужчина одолжил столько денег, что ему пришлось каждый день работать и работать, чтобы возвращать долг. И вначале к нему в ресторан приходило очень много гостей, но потом их стало меньше, а долг с каждым днем увеличивался.

– Как ужасно, – сказал ты.

– Да, – кивнул Янис. – Но самый ужасная горя будет еще прийти. Потому как та мужчина вся время как только делал всё как что ему возвращать этот деньги, он забывал, зачем вообще этот жизнь есть.

– И зачем?

– Я думаю, любовь.

Твой отец рассказал, что тот мужчина и та женщина начали часто ссориться и все эти ссоры были только из-за денег.

– А тот мужчина не мог попросить своего отца, чтобы тот разрешил ему вернуть долг попозже?

– Та мужчина очень гордый, – сказал Янис. – Он подумал, он те проблема спасать сам один. До та время, когда женщина говаривала: «Если ты не для меня и не для наша сына, я буду уходить от тебе». И она уходила потом. И она забирала сына.

– В Голландию, – догадался ты.

– Да, Голландия.

Янис налил себе второй стакан. Он отпивал по глотку и что-то делал на кухне.

Ты все еще сидел на крашеном ресторанном стуле за столиком с нетронутым полупустым стаканом. Судя по всему, если ты правильно понял, где-то тут поблизости у тебя имелся еще и противный дедушка. Или он уже умер? Ты понятия не имел. Ты думал обо всем, что только что рассказал тебе твой отец. Это была странная история, и ты не очень понимал, что тебе делать. Может, это был мудрый совет, зашифрованный в правдивой сказке.

– Дьякос!

– Да?

– Ты почему так еще тут посиделся?

– Ты про что?

– Завтра ты опять будешь уехать, – сказал Янис. – И ты разве хотеть брать этот проблемы весь с собой?

– Нет.

– Так вот.

– Но что мне делать?

– Я не знаю, – он улыбнулся. – Но я знаю, ты сам придумал будешь так этот вещь.

Ты посмотрел на раки на столе и вспомнил слова отца тогда на крыше: «Когда ты пьешь раки, тебе светло получается в голове». Ты взял стакан, поднес ко рту и сделал самый крошечный глоток, который только мог.

Огонь.

Жуть.

Пожар.

Отвратительная гадость.

Но вдруг туман у тебя в голове рассеялся и ты понял, что твой отец был прав. Конечно, он был прав. Ведь если это не изменить, то все дни на острове прошли напрасно.

Ты встал и кивнул:

– Я пойду.

– Молодец.

– Тогда пока, да?

– Не торопи себе.

– Хорошо, папа.

Ты вылетел из ресторана и со всех ног помчался по переулку.

– Крис дома?

Ее мама стояла в дверях гостевого домика. Она посмотрела на тебя очень строго и сказала:

– Я не знаю, что у вас случилось, Якоб, но ее просто невозможно успокоить.

Ты кивнул:

– Я потому и пришел.

– Мы, вообще-то, думаем, что вам не стоит тревожить друг друга некоторое время, – сказала мама Крис.

Но у тебя в голове было светло, совершенно светло и ясно, так что ты покачал головой и сказал, что она ошибается.

– Я так не считаю, Якоб. – Мама Крис посмотрела на тебя с такой улыбкой, которую могут изобразить только взрослые. – Иди займись чем-нибудь сам, ладно?

– Нет.

– Якоб…

– Нет! – Ты опять потряс своей светлой головой. – Я должен поговорить с Крис. Сейчас же.

– Что там такое? – В дверях появился папа Крис и остановился рядом с ее мамой. Как два стражника, которые охраняют покой принцессы в ее замке.

– Мне нужно поговорить с Крис, – заявил ты.

– А я сказала, что это не лучшая идея, – тут же добавила мама Крис.

Папа Крис внимательно посмотрел на тебя. Ты вспомнил, как он разозлился, когда вы ходили смотреть на звезды. Он совсем не злой, ты в этом не сомневался, но когда дело доходило до его дочери, мог быть очень суровым.

– Якоб, – сказал он. – Я считаю, что мы должны оставить эту историю в покое.

– Это невозможно.

– Завтра мы все поедем домой, а до этого момента давай не будем делать все еще хуже.

Ты понятия не имел, о чем он.

– Я не знаю, что между вами тремя произошло, – сказал он. – Но давайте всё забудем.

Мама Крис стояла рядом с ним и кивала, но они оба понятия не имели о том, что произошло. Забудем? Как можно забыть ссору, после которой люди не желают больше никогда видеть друг друга? Ничего себе забудем.

– Яки?

Стражники обернулись. За ними стояла принцесса. Босиком. В растянутых трениках и широченной белой футболке Миха. Было похоже на пижаму. Ты сразу понял, почему на ней эта футболка.

– Зачем ты пришел? – спросила Крис.

По ее лицу было видно, что она долго и очень много плакала, а ее высокий ломкий голос только подтверждал это.

– Я за тобой, – сказал ты.

– Зачем?

Ты быстро глянул на ее родителей, а потом посмотрел на нее:

– Я все сейчас объясню. Но ты должна пойти со мной.

Стражники уставились на свою дочь. Ты, конечно, не был принцем на белом коне, но, похоже, они не собирались удерживать ее силой. По крайней мере, если она сама захочет с тобой уйти.

– Это не поможет, Яки.

– Поможет!

– Все пропало, Яки.

– Нет!

Как хорошо, что для тебя все было ясно, как По-лярис в Малой Медведице, но пока родители Крис не успели броситься на помощь своей дочери и отослать тебя восвояси, ты выпалил:

– У меня есть идея.

Крис не стала переодеваться. Она хотела, но ты сказал, что это ни к чему. Она сунула ноги в шлепанцы, и вы отправились в путь по деревне.

– Ну, рассказывай, – сказала она.

– Значит, так…

Теперь ты должен был поделиться с ней своей идеей, но, честно говоря, ничего пока не придумал. Одной капли раки оказалось недостаточно, чтобы решить все проблемы.

– У тебя нет никаких идей, – вздохнула Крис. – И что нам теперь делать?

– Нет, – быстро сказал ты. – У меня есть.

У тебя и в самом деле не было никакого детально продуманного плана, но одно ты знал совершенно точно.

– Мы должны все исправить.

– Якоб…

– Подожди, пожалуйста.

Ты остановился и посмотрел на нее вопросительно.

Она тоже остановилась.

– Ты влюблена в Миха? – спросил ты.

– Да…

– А Мих в тебя?

– Больше нет.

Ты покачал головой и спросил снова:

– А Мих в тебя?

Крис пожала плечами и заплакала.

– Я не знаю, – прошептала она.

– А я знаю.

Она плакала.

– Ты влюблена в Миха, а он в тебя, – сказал ты. – Вы влюблены друг в друга, так что это все глупо. Ужасно глупо.

– Яки…

– Перестань плакать, все будет хорошо. Честно.

– Откуда тебе знать?

– Я не уеду отсюда, пока вы двое не помиритесь.

Крис улыбнулась сквозь слезы:

– Это очень мило, конечно. Но как же ты?

– А что я?

Крис посмотрела на тебя мокрыми глазами:

– Яки, – она вытерла лицо, – надо отвечать честно. – Она замолчала и вдруг спросила очень серьезно: – Ты влюблен в меня?

– Да, – ответил ты раньше, чем успел подумать. Крис кивнула.

– Я так и думала, – тихо произнесла она, вздохнула и опять вытерла щеки.

Ты сказал это. Ты это сказал. И хоть это не имело сейчас никакого значения, но тебе стало легче оттого, что ты об этом сказал. И сейчас ты мог бы спросить… Спросить про нее… Что, может, она тоже… Нет, это просто смешно.

– Ты разве не хочешь узнать, влюблена ли я в тебя?

Ты даже не мог посмотреть на нее сейчас.

– Так что? – спросила она.

Ты очень осторожно повернул голову. Сейчас она опять была похожа на ту Крис, которую ты знал, храбрую, красивую, сияющую Крис, которая может в воде сделать стойку на руках, и карабкается на деревья, как ловкая обезьянка, и в горах любуется звездами, и танцует с тобой и Михом на этом острове.

– Я не знаю, – сказала она.

– Что ты не знаешь?

– Просто… – Она пожала плечами: – Я думала об этом, честное слово, но пока не знаю. Может, нельзя быть влюбленной одновременно в двух мальчиков. А может, так бывает.

Ты кивнул.

– Яки!

– Хм?

– Может, это ужасно странно, – сказала Крис. – Но знаешь что? Мне кажется, я влюблена в нас.

Ты опять кивнул, потому что это было совершенно не странно. И хоть ты пока об этом не думал, но она сказала именно то, что ты чувствовал.

– В Миха и в тебя вместе со мной, – объяснила Крис. – В нас троих одновременно. Понимаешь?

– Еще как, – ответил ты.

Она улыбнулась:

– И ты не думаешь, что это странно?

– Нет.

– Тогда хорошо.

Ты кивнул:

– Крис, это не странно. Это совсем не странно. А сейчас мы пойдем к Миху.

Ты сумел выпить раки, и украсть принцессу, и даже признаться в любви, но помирить людей после жуткой ссоры было вовсе не так просто.

– И что теперь? – спросила Крис.

Вы стояли у вашей стенки, где только недавно так хохотали, но в это утро вам не было так весело, как в то утро после праздника. Вы с Крис искали Миха везде где только можно, но он как будто исчез с этого острова, и никто этого не заметил.

– На реке?

– Мы туда уже ходили.

– Я знаю, но вдруг он сейчас там…

– Нет, – сказала Крис, и ты тоже понял, что там вы его ни за что не найдете.

Ты задумался. Миха не было в деревне и не было на пляже, а шанс, что он прыгнул в море и уплыл на другой остров, тоже невелик.

– У нас ничего не выйдет. – Крис отчаялась. – Мы никогда его не найдем.

– Найдем! – Ты вдруг вспомнил единственное место, где сейчас мог находиться Мих. Даже должен был находиться. – Мне кажется, я знаю, где он.

– Правда? – почти выкрикнула Крис. – Где?

– В нашем доме.

– Где?

Может, Зевс тайком шепнул тебе это на ухо, а может, ты сам догадался.

– Пойдем, – сказал ты, а потом добавил слова вашего друга: – Ни минуты не будем потерять.

Вы с Крис выбрались из деревни, перешли через большую дорогу и зашагали по дорожке вдоль реки.

– Где-то тут была тропка наверх, – сказал ты. – Я помню.

Вы стали искать, но все выглядело иначе, чем тогда в темноте.

– Сюда! – наконец-то крикнула Крис.

Это было сложно назвать тропинкой, но вы сошли с дороги и стали карабкаться наверх.

– Ты уверен, что мы идем правильно?

– Нет. А ты?

– И я тоже нет.

Вы шли все дальше и дальше по узкой тропке, которая становилась все круче. После очередного крутого подъема ты подумал, а сколько тут еще таких горных тропинок вроде этой? Десять? Сто? И как только ты решил, что их может быть не меньше тысячи и поэтому вы никогда не найдете верную, тропинка вдруг оборвалась.

Ты оказался прав. Конечно, ты был прав. Именно там, где вы втроем полночи смотрели на звезды, ты увидел Миха. Он сидел на камне, спиной к вам, и ты был так рад, что вы с Крис смогли его найти, что даже подумал: сейчас он повернется и все будет как раньше.

– Уходите, – даже не глядя, он почувствовал, что это были вы.

Крис подошла к камню.

– Мих, – позвала она. – Михи?

Она хотела положить руку ему на плечо, но он ее сбросил.

Это была не игра – это даже не было похоже на игру, – и все равно ты понял, что сейчас твой ход.

– Мих…

– Уходи! – раздалось снова.

– Завтра, – сказал ты. – Завтра мы уедем, Мих. Поэтому сейчас нам надо поговорить.

Спина на камне не пошевелилась.

– Мы пришли помириться, Мих.

Он резко развернулся и просверлил тебя взглядом.

– Ты сказал – помириться? – Он вдруг рассмеялся, но этот смех не имел ничего общего с заразительным смехом, который ты так хорошо знал. – Вы приходили меня помириться?

Ты кивнул.

Мих покачал головой.

– Я вела себя жутко глупо, – сказала Крис.

– И я тоже, – сказал ты.

– Жутко глупо, Мих. – Крис не поднимала глаз. – Мы не должны были этого делать никогда-никогда-никогда. Это была ошибка. Честное слово.

– Огромная ошибка, – сказал ты. – Самая большая ошибка на свете.

– Еще больше, – добавила Крис.

– Да, – ты опять кивнул. – Намного больше. Такая огромная, как весь мир, и солнце, и луна, и все звезды вместе.

– Вы могли бы закрывать ваш рот? – сказал Мих все с тем же холодным взглядом. – Теперь вы говорите «прости», так? Теперь вы будете сказать, о, как это жаль, о, прости, нам не надо делать такое. Теперь вы стали ко мне приползать и говорить, мы делали ошибка?

– Да, – шепотом сказала Крис.

Ты опять кивнул, как будто ничего другого не умел.

– Это была ошибка, – сказал ты. – Ужасная ошибка.

Но Мих вдруг подскочил с камня и посмотрел на вас с жуткой злостью:

– Почему вы два говорить мне все, что и так знаю? – заорал он. – Почему вся время повторяете вы словами?

Ты промолчал. Крис тоже.

– Если вам есть сказать только, что я знаю, то тогда закрывайте ваш рот!

– Да, но, Мих… – попыталась Крис. Она опять заплакала.

– ЗАМОЛЧИ!

– Мы только хотели…

Но ты не сказал, чего вы хотели, потому что он опять отвернулся. Он отвернулся и помчался прочь от тебя и от Крис, как олень, оторвавшийся от стада.

– Мих! – закричал ты. – Подожди!

Но он не реагировал и убегал от вас все дальше. Рядом с тобой всхлипывала Крис. Мих становился все меньше. А ты оказался никудышным другом.

Ты оказался самым слабым, и глупым, и никчемным другом на свете. Нет, не из тех, что есть, а из тех, что когда-то у кого-то были. Ты тряпка и тупица, и тебе нельзя доверять, и еще, конечно, идиот и придурок. Ты хотел, ты больше всего на свете хотел, чтобы все было не так и чтобы вы сейчас – да, именно сейчас! – договорились, что забудете эту ссору, неважно как, но вы это сделаете как можно скорее и пообещаете, что навсегда-навсегда-навсегда будете вместе.

– У нас есть дом! – крикнул ты вслед Миху.

Он не остановился.

– Белый дом с синими ставнями! А по ночам мы будем на крыше смотреть на звезды!

Но Мих все еще бежал. Или он все-таки притормозил?

– В нашем доме спальня с самой огромной в мире кроватью! – крикнул ты. – И длинный деревянный стол, на котором каждое утро будет самый вкусный завтрак.

Мих остановился. А ты продолжал:

– И мы все работаем там, где нам нравится, и у нас не очень много денег, но нам их и не надо! – Ты кричал и одновременно шел к Миху. – А когда мы не работаем, у нас куча разных интересных дел, а когда у нас отпуск, мы целыми днями плаваем в море! – Ты подходил все ближе, ты почти догнал его. Тебе не нужно было больше кричать. – И мы втроем, – сказал ты. – Мы всегда втроем, даже когда кого-то из нас нет рядом. Потому что знаешь, что самое главное, Мих? – Теперь ты мог посмотреть ему в глаза. – Что двое других знают: третий непременно вернется в наш дом.

Он плакал. Или нет, это ты плакал. Или вы оба плакали. Да, так это и было. Но вам было плевать, как вы выглядите, как будто это самое обычное дело – просто два парня где-то в Греции отправились в горы поплакать.

– Мих? Яки? – К вам подошла Крис. И теперь в горах плакали уже трое. – У нас теперь все хорошо? – спросила она.

Мих улыбнулся сквозь слезы:

– Чокнутые вы. – И это прозвучало так нежно. – Вы оба чокнутые. Но немножко это, наверное, и тоже что мой вина.

– Нет, – сказала Крис.

– Да, – уверенно кивнул Мих. – Я сказал – немножко, ага? А теперь вы два говорите еще раз мне, что вы никогда так больше делать, и тогда все опять окей. Это так я хочу.

Крис засмеялась. Она бросилась к Миху и поцеловала его.

– Я тоже, – сказала она.

И ты тоже это сказал.

RE: FW: Письмецо от мамы

Якоб Зервакис<jakozerva@gmaiL.com>

Кому: Мама

Привет, мам!

Завтра в пять я буду в аэропорту в Амстердаме. Папа сказал, ты меня встретишь. Если хочешь, можешь взять с собой Кейса. Папа собирался отвезти меня в аэропорт, но я поеду с родителями Крис (это та девочка, я тебе говорил), им все равно надо на машине на паром. Удачно совпало, правда?

Прости, что я давно ничего не писал, но у меня тут была куча дел. Я тебе, может, еще расскажу.

До завтра, мама.

Целую, Якоб

Р. S. И я тоже ужасно хочу тебя увидеть.

– Ребята, залезайте в машину! – велел папа Крис. – Якоб, самолет тебя ждать не будет.

Машина стояла на обочине в переулке у ресторана. Янис уложил в багажник твои чемодан и рюкзак. Мама Крис и Герти обменялись адресами, а папа Крис опять посмотрел на часы.

– Ну вот, – сказала Крис.

Вы втроем стояли рядом. Ты понятия не имел, как нужно прощаться.

– Да, – сказал Мих. Он тоже не знал.

Никто из вас не знал.

– Мы чего-то еще ждем? – умаляюще спросил папа Крис.

Ты стоял напротив Миха. Сначала ты хотел подать ему руку, но у вас получились какие-то неловкие обнимашки и поцелуи в обе щеки. Очень по-гречески.

– Ну, пока, – сказал ты.

– Пока, – сказал Мих.

– Я вернусь зимой, на Рождество.

– Договорились, – сказал он. – И еще, Яки…

– Мих?

– Ты знаешь, ты мне мой лучший друг?

– А ты мой.

– И ты знаешь, так будет всегда остаться, – сказал Мих. – И когда ты скоро далеко отсюда.

– Окей.

– Честно, правда.

Ты на секунду подумал, каково это – дружба через моря и горы, но Мих сказал это так, что ты поверил, – что бы ни случилось, так оно и будет.

Твой друг полез в карман:

– У меня что-то есть. – Он достал подарок и положил тебе на ладонь.

– Комболои?

– Я сам делал, – сообщил Мих. – Для тебя.

Ты растерялся и не знал, что сказать. Девять деревянных бусин на черном шнурке – самый прекрасный подарок в твоей жизни.

– Когда ты его сделал? – спросил ты.

Мих пожал плечами:

– Эти дни.

Ты кивнул и улыбнулся:

– Спасибо.

Мих тоже кивнул и улыбнулся, а потом посмотрел на Крис, которая стояла позади вас.

Ты отошел на пару шагов. Папа Крис сказал что-то про велосипедистов и коз на дороге, но ее мама его перебила:

– Дай нашим голубкам попрощаться.

Мих и его девушка молча держались за руки. На глазах у Крис были слезы. Мих вытер ей лицо большими пальцами.

– Не плакать, – сказал он.

– Я не плачу.

Мих улыбнулся. Он поцеловал Крис в щеку и в губы, он очень долго целовал ее в губы. Папа Крис громко застонал, а остальные взрослые засмеялись.

Ты подошел к Янису и Герти. Она была влюблена в него, но он не был влюблен в нее, но оказалось, это не такая уж проблема.

– Я не буду делать эти эмоции, – сказал Янис.

– Ладно, папа.

Герти обняла тебя, и Янис (твой отец, твой папа) тоже.

– Значит, тогда на Рождество каникулы, да? – спросил он, когда перестал тебя обнимать.

– Если ты не против…

– Конечно, не против. – Янис расплылся в широкой улыбке и сказал: – Я думаю, это даже так прекрасный!