Текст книги "Дни на острове"

Автор книги: Гидеон Самсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Хочешь мне помотаться? – спросил он.

И чуть позже ты уже стал поваренком на его кухне. Ты никогда раньше не делал ничего подобного, но твой отец сказал, что у тебя настоящий талант. Он сказал, что ты потрясающе чистишь картошку, и если ты захочешь – он несколько раз это повторил, – в будущем станешь хозяином этого ресторана.

– Я подумаю над этим.

– Хорошо.

Пока вы чистили картошку, Герти несколько раз заходила взглянуть на вас, и, понаблюдав за ней немного, ты вспомнил, о чем тебя спросил Мих сегодня на пляже. Может, ты ни капли и не разбирался в любовных делах, но, похоже, Герти была влюблена в Яниса. Каждый раз, оказываясь рядом с ним, она начинала вести себя странно – по-влюбленному странно, так ты решил, – но тебя это, как ни странно, совсем не расстроило.

– Дьякос! – На пороге комнаты стоял человек, который все-таки оказался твоим отцом. – Ты не заспать еще?

В доме было так жарко, что ты никак не мог уснуть, хоть и старался уже несколько часов. Ты сел на своей кровати-диване, а Янис зашел в комнату.

– Что случилось? – Ты включил лампу.

Твой отец приблизился к дивану и сказал нечто очень странное, но ты понял, что он предложил тебе пойти с ним.

– Куда?

– Над крыша.

– Сейчас?

Твой отец кивнул:

– Этот ночь луна такой красивый, какой ты не смотрел никогда, – и он загадочно улыбнулся. – А над крышу мы смотреть как лучший всего.

Ты выбрался из постели и натянул футболку. В коридоре оказалась лестница, которой раньше не было, она вела к люку в крыше, которого ты тоже раньше не видел. Но ты, кстати, раньше и не знал, что луна, оказывается, мужского рода.

Янис стал взбираться наверх, лестница жалобно заскрипела под его весом.

– Давай. – Он открыл дверцу в потолке, а ты поставил ногу на нижнюю перекладину.

И тут огромная фигура Яниса исчезла в люке. Твоя мама непременно стояла бы рядом, смотрела, правильно ли ты все делаешь, и следила, чтобы ты не упал. Но твой отец явно не был таким осторожным.

Ты высунул голову наружу. Янис стоял к тебе спиной.

– Ты видит его?

Вы вместе не сводили глаз с луны, а она была яркой, как солнце. Ты увидел все узкие улочки, которым больше не нужны были фонари, белые дома – они как будто светились – и ваши тени, растянувшиеся по плоской крыше.

Ты слышал море. В любом уголке деревни оно всегда было слышно, но ночью на крыше дома твоего отца звук волн был намного громче, чем обычно.

– Ну-ка будем посмотреть… – Янис отправился в угол крыши, где было что-то вроде маленького сарайчика. – Ага, – сказал он. – Вот у меня тут. – Янис вытащил маленькую пластиковую бутылку и два крошечных стакана, которые он протер полой рубашки.

– Это вода? – спросил ты.

Янис засмеялся и покачал головой:

– Раки. Домашний. Но он совсем не тот что самый плохо.

Он объяснил, что раки – это как вино, только лучше. И назвал этот напиток утешением острова.

– Когда пьешь раки, тебе светло получается в голове. А когда ты пойдешь спать, тебе снится раки-сны, мы так говорит.

– Что это?

– Раки-сны – когда ты спать, но думать, ты не спать. Очень интересный.

Тебе показалось, ты наконец-то понял, что в этой бутылке.

– Это с алкоголем?

Янис посмотрел на тебя удивленно.

– Конечно! Конечно, с алкогольным, – сказал он. – А что, ты думать, сделать такой вкусный этот напитка? – Он открутил крышку с бутылки. – Давай, ты будет мне сказать, как это пробовать этот напитка первый раз.

– Но мне тринадцать.

– Ох, – он как будто немного расстроился. – Ты думал, это может немножко рано для раки?

– Да, – кивнул ты. – Но я хочу понюхать. Можно?

Янис поднес открытую бутылку к твоему носу, и ты чуть не упал от одного только запаха.

– Ты правда будешь это пить?

Он кивнул, наполнил один из стаканчиков и поставил бутылку и стаканы на землю:

– Ты мне немножко помогает?

Вы достали из сарайчика два стула и поставили рядом в середине крыши.

– Так, – сказал Янис, когда вы уселись.

Он поднял свой стакан, сделал глоток раки и замолчал.

Ты разглядывал освещенную лунным светом деревню и думал про Миха и его девчонку. Иногда тебе казалось, что ты на самом деле знаешь ее, что ты с ней встречался. Ведь было вполне возможно, что вы с ней виделись в Голландии, как-то случайно на улице или где-то еще, вы просто прошли мимо, не зная, кто есть кто.

– Для меня этот место – самый красивый на весь деревня, – сказал Янис.

– Ты часто тут сидишь?

Он кивнул и снова сделал глоток.

– После весь день работать мой голова может быть пустой тут.

– Пустой от чего?

– От работа.

Значит, на этой крыше голова твоего отца может стать свободной от работы и светлой от раки.

– Тогда я смотрю деревню, и луна, и звезды, – продолжил он. – И тогда мне точно знать, в один день все будет хорошо.

Это было так красиво, то, что он сказал, но в то же время немножко грустно. И ты не решился спросить, что же именно должно стать хорошо.

– Видишь там тот созвездие?

Ты посмотрел на небо. Оно было полно звезд, но ты ничего в них не понимал.

– Это Большой Медведь, – сказал Янис. – А тот рядом – Маленький Медведь.

Он показал, какая звезда относится к какому созвездию. В Малой Медведице был Полярис, то есть Полярная звезда, и она была ярче всех звезд вокруг. Твой отец сказал, что она всегда на севере.

– Очень много раньше люди на корабль в море знать это все, и нужно было им только смотреть этот звезда, и они знать, куда плавать.

– Как компас, – сказал ты.

Твой отец кивнул и показал тебе Большую Медведицу, похожую на ковшик с ручкой:

– А если ты хорошо смотришь, то Малый Медведь тоже такой форма. Ты знаешь, какой история этот два созвездия?

– Нет.

– Правда нет? – Янис наклонился к бутылке раки, стоявшей на полу у ножки стула. – Эта рассказ – это греческая… Как это слово… Знаменитая миф Греции. – Он налил себе еще стаканчик и спросил: – Ты же не хочешь еще уже заспать?

– Нет, конечно.

– Хорошо, – кивнул твой отец. – Тогда я тебе буду рассказываю такой история…

Было часов пять вечера, от солнца шел жар, как от тарелки слишком горячего супа, а вы с Михом сидели на своем любимом дереве у «реки без воды».

– Сколько у нас уже? – спросил ты.

– Двадцать один, – ответил он. – Сколько долго еще?

Ты посмотрел на часы. Прошло почти пятьдесят три минуты.

– Семь с копейками.

– Что такое с копейками?

Мих очень хорошо говорил по-голландски, но иногда бывало, что он чего-то не знал.

– Чуть больше семи.

Заняв свои любимые места на дереве, вы высматривали машины, которые появлялись на большой дороге, и за каждую из них начисляли баллы. Если хорошо задуматься, это было совсем детское занятие, но, честно говоря, никому не хотелось особо задумываться. Самым приятным в игре с машинами было как раз то, что думать при этом совсем не приходилось.

Мимо промчался маленький красный автомобиль.

– Видел его? – Мих сидел на ветке чуть выше тебя, потому что не боялся забираться на самый верх, а может, потому, что был выше тебя и мог дотянуться до высоких веток.

– Одно или два?

За обычную греческую машину вы начисляли одно очко, за машины, взятые напрокат (их можно было узнать по наклейкам), – в два раза больше, а машины с иностранными номерами тянули на целых пять очков, потому что это было вовсе не просто – добраться сюда на пароме вместе с машиной, так что мимо вашего дерева такие экземпляры проезжали нечасто. Имелись еще десятиочковые из Голландии, но это была такая редкость, что за все это время вам попалась только одна.

– Думаю, да, – сказал ты. – У нее наклейка на стекле.

– Ладно. Тогда двадцать три.

В этой игре не надо было побеждать. В бутылочном футболе ты старался забить больше голов, а считать машины можно было вместе. Тебе скорее нравилось сидеть на дереве и просто болтать, чем начислять очки, но ты не знал, насколько серьезно относился к этому занятию Мих, поэтому фанатично продолжал считать.

– Яки! – позвал он через некоторое время, когда все машины куда-то запропастились.

– Что такое?

– Когда ты будешь уезжать назад в Голландия? – Ты каждый день меня спрашиваешь, Мих.

– Я знаю это.

– Ну так что?

– Еще шесть, да?

– Точно, – вздохнул ты. – Еще шесть дней.

В какой-то момент Мих завел такую традицию. Каждый день он хотя бы раз спрашивал, когда тебе улетать домой, и каждый раз, когда ты ему отвечал, он кивал, потом молчал, уставившись перед собой, а потом говорил именно то, что ты сам сильнее всего чувствовал прямо сейчас.

– Как быстро время ходит, да, Яки?

– Слишком быстро, это точно. Но когда я уеду, приедет твоя девушка.

– Это да, – ответил Мих. – Это здорово. Только я так пожалею, что ты уже не тут. Я очень хочу ты и Крис друг друга встречаете.

– Это было бы здорово, – ответил ты, но, честно говоря, тебе все меньше верилось, что это так. Может, как раз хорошо, что ты уедешь, потому что, как только сюда приедет девушка Миха, ты останешься не у дел. Влюбленные парочки хотят жить в роскошных отелях и все время гулять, обедать или ужинать вдвоем (или заниматься какой-нибудь другой романтической ерундой, которая подходит им по возрасту). Так что для всех будет лучше, если ты не станешь болтаться у них под ногами.

Мимо промчался грузовик, да с такой скоростью, что ваше дерево зашаталось.

– Двадцать четыре, – сказал ты.

– Двадцать четыре, – повторил Мих.

Два дня назад вы набрали за час тридцать три очка, и это до сих пор был ваш абсолютный рекорд. А как только время вышло, мимо друг за другом проехали еще две арендованные машины и одна с немецкими номерами, но поскольку это было уже после официального окончания подсчета, вы не стали их учитывать, хотя это было бы еще девять очков и ты настаивал, что их надо приплюсовать.

Двадцать четыре, конечно, было далеко до рекорда, но вы все равно не сводили глаз с дороги в ожидании новых баллов. Еще пара минут, и час закончится.

– Эй, Яки! Смотри, вон там!

Вдалеке ты увидел синюю точку, которая постепенно становилась все больше. Тебе даже показалось, что у машины желтый номер. Желтый чаще всего означал, что это такси (для них у вас не было отдельной категории), но такси тут выглядели по-другому.

– Это точно? – разволновался ты. – Ты хорошо видишь?

Синяя машина приближалась к вам, и ты уже и сам поверил в то, что у нее желтый номер (с черными буквами и цифрами), то есть это мог быть заветный десятиочковый голландец.

Тут всё и произошло. Как только ты понял, что вы побили новый рекорд, у тебя над головой раздался вопль. Ты решил, что Мих потерял равновесие и сейчас рухнет на землю, но уже в следующую секунду он соскользнул по стволу мимо тебя, приземлился на обе ноги и помчался по дороге в своих шлепанцах, крича и размахивая руками.

Синий десятиочковый, а это был именно он, сбросил скорость и остановился: ему просто не оставалось ничего другого, потому что Мих подпрыгнул и рухнул прямо на капот.

Ты так и остался сидеть на ветке. Тридцать четыре – это был новый рекорд, но настоящая причина странной выходки твоего друга сидела в этом десятиочковом.

Ты смотрел вниз, на Миха и на автомобиль. Одна из дверей распахнулась.

Оттуда выскочила девочка.

Они приехали слишком рано – это было уже понятно, – потому что хоть ты и не видел ее прежде, но сразу понял, что к чему.

Ты до сих пор сидел на дереве. Ты больше не считал машины (с играми было покончено), но по какой-то причине остался на месте. В пятидесяти метрах от тебя у обочины стояла странная десятиочковая машина, а ты со своего места смотрел на мальчика и девочку – они обнимались. Уже дольше минуты. А может, еще и целовались? За ветками было не разглядеть.

Одна из передних дверей тоже открылась, а потом и вторая. Из машины вышли мужчина и женщина, и объятия прекратились. Теперь все пожимали руки и хлопали друг друга по плечам. Они были рады снова увидеться.

Ты сидел на ветке и точно знал: вот и все. С этой минуты ты больше не нужен Миху.

– Яки! – Мальчишка, который уже две недели был твоим лучшим другом, крикнул, задрав голову: – Ты где?

Ты не реагировал.

– Яки! – раздалось снова.

Рано или поздно тебе придется слезть, но пока ты решил сидеть тут как можно дольше. Например, пока они не уедут.

– Эй! – Мих подошел к дереву вместе со своей девчонкой. Они держались за руки. Теперь это было отлично видно. Они были созданы друг для друга.

– Якоб! – Мих стоял прямо под деревом. – Ты будешь спуститься?

– Я еще считаю, – крикнул ты вниз.

– А что ты там считаешь? – спросила девчонка.

Если хорошенько подумать, то считать машины – дурацкое детское занятие, и, может, Мих именно это сейчас и скажет.

– Каждая автомобиль – это баллы, – объяснил твой друг.

– Что еще за баллы?

Под деревом Мих начал объяснять правила вашей игры. Он рассказал, что за разные машины полагаются разные баллы, и сообщил о вашем новом рекорде.

Девчонка засмеялась. Ей понравилось?

– Яки!

Твои сомнения постепенно развеялись, да и слезть, в конце концов, все равно придется. Ты сполз со своей ветки, спустился на следующую, потом еще на одну и еще, пока не спрыгнул на землю рядом со своим другом.

– Это Якоб, – сказал Мих. – Мой лучший друг.

Лучший друг. Хоть кто-то называл тебя так раньше?

– И Яки… – Мих выставил вперед руку, словно гордый директор цирка, который собирался представить свой лучший номер. – Это есть Крис.

– Ты пойдешь не на улица? – спросил Янис.

Ты сидел на желтом крашеном стуле у открытой ресторанной кухни и смотрел, как твой отец острейшим ножом нарезает на сотню кусочков спелый помидор.

– Что, нет Михалис сегодня?

– Есть.

– Но? – Второй помидор был разрублен на две половинки. – Вы же не ссорить друг друга?

Ты покачал головой. Вообще-то, ты мог обо всем рассказать.

– Крис приехала.

– Кто?

Девушка Миха прикатила на остров на неделю раньше. Ее отцу неожиданно дали отпуск, и он сразу же решил прыгнуть в машину и отправиться на юг. Крис ничего не сказала Миху, чтобы сделать ему сюрприз.

– Его девушка, – объяснил ты.

– Та с прошлый года?

– Ага.

Янис кивнул. Он все понял.

С появлением Крис все стало по-другому. Нет, Мих ничего такого не говорил, но ты же не дурак. Вчера под деревом ты сразу же понял, что все твои недавние страхи были не напрасными, потому что, как только Мих представил тебе свою девушку, ты увидел, что он не придумал ни слова из всего, что тебе о ней рассказывал.

– Это тот, который очень всегда веселый девочка? – спросил Янис.

Точно. Именно такой и была Крис. Когда ты взглянул на нее, у тебя в голове как будто десять маленьких человечков одновременно исполнили свой самый веселый танец. Ты, наверное, в этот момент улыбался ей как тупой баран, но даже если это было и так (а ты был в этом почти уверен) – ничего не мог с этим поделать. Крис светилась такой же заразительной радостью, как и Мих. Конечно, поэтому они так подходили друг другу.

Янис закончил разборки с помидорами, положил нож и сказал:

– Если хочешь, ты и я идем на пляж. – За все эти недели он ни разу такого не предлагал. – Там будем пить колы? Или что ты хочешь тебе вкусно?

– Но тебе же нужно готовить.

– Подождет.

– Да нет.

Конечно, твой отец старался сделать тебе приятное, но, честно говоря, тебе ничего не хотелось.

– Я все-таки пройдусь…

И именно когда ты пытался придумать, куда пойти, дверь ресторана вдруг открылась.

– Яки! – На пороге стоял Мих. И Крис. Когда они были рядом, казалось, что они как будто сияют. – Ты где пропастился? – спросил он.

– Мы хотели пойти поплавать, – добавила она.

Ты чуть было не спросил, почему же они тогда здесь, а не в море, но Янис тебя опередил:

– Вот я что называл это случайно.

Ты глянул на отца и заметил у него на лице хитрую улыбку.

– Мы с Дьякосом как раз поговорил про плавать.

– Правда?

Твой отец кивнул и посмотрел на тебя:

– Ты же хотел походить одеваться плавки?

Крис рассмеялась над этой фразой, а Янис спросил, чего тут смешного.

– Ты меня смеяться немножко потому, как я говорю?

– Нет-нет, – Крис замотала головой. Она выглядела ужасно радостной. – Я б ни за что не посмела. И, кстати, здравствуйте, Янис. Я опять приехала, но не знаю, помните ли вы меня. Я тут была в прошлом году.

Твой отец сказал, что, конечно, помнит, и что такую девочку, как она, так просто не забудешь, и добро пожаловать на остров, а потом они пожали друг другу руки.

Ты помчался наверх за плавками.

Не прошло и пяти минут, как вы с Михом и Крис уже плескались в море.

– Как здорово! – закричал Мих. Сегодня это было, наверное, уже в десятый раз. Он никак не мог перестать сиять. – Как здорово, вы тут оба!

– Ага! – подхватила Крис. – Только жалко, что тебе так скоро надо уезжать, Якоб. Но до твоего отъезда мы еще отлично проведем время, да?

– Да! – подхватил Мих. – Ни минуты не будем потерять!

Ты совсем запутался. Мих и Крис были влюбленной парочкой, это факт, но они как будто вовсе и не хотели быть все время только вдвоем. Или лучше сказать: они вообще не хотели быть только вдвоем. Иногда они, конечно, целовались (не очень долго и без фанатизма), но при этом вели себя так, будто твое присутствие им совершенно не мешает.

– Пойдемте есть мороженое? – предложила Крис. – У меня есть деньги.

Вы втроем отправились в лавочку Костаса. Ты смотрел на влюбленных голубков. Они были такие классные, эти двое, и такие красивые. Ты попытался вспомнить, вызывал ли кто-то еще у тебя подобные мысли, и сразу же понял, что такого никогда еще не было.

– Сейчас мы пойдем в мой дом, – сказал Мих, когда мороженое было съедено. – Я думаю, мои сестренки больше не могут ждать, чтобы тебя видеть.

– Лиза и Анна! – воскликнула Крис. – Да! Они все такие же милашки?

– Иногда, – Мих засмеялся. – А иногда нет.

Ты сказал, что тебе пора к Янису, но Мих и Крис тебя не поняли.

– Почему? – спросил Мих.

– Ты не хочешь с нами? – спросила Крис.

Ты пожал плечами.

Мих покачал головой:

– Ты же тоже еще так и не смотрел мой дом и не встретил мои сестренки, Яки. Ты идешь с нами, да!

Сопротивляться было бессмысленно, так что вы втроем направились к большому белому дому.

В саду перед домом играли две маленькие девочки. Увидев Крис, они мгновенно подскочили, побросали все игрушки и помчались к ней. Сестренки Миха набросились на его девушку так, будто она была их любимой плюшевой игрушкой, и обхватили ручонками ее ноги. Крис звонко смеялась. Ты смотрел, как девочки вцепились в ее руки и потащили с собой.

– Пойдем, – к тебе подошел Мих. – Теперь я тебе показываю дом.

В доме в темной комнате за большим круглым столом за компьютером сидела Анастасия. Огромный телевизор был включен, но она его не смотрела. Мих что-то сказал своей матери, а она что-то ему ответила, ты кивнул ей и улыбнулся, потому что она говорила только по-гречески, и ты не знал, что еще можно было сделать, кроме того чтобы кивать и улыбаться.

– Здесь я сплю. – Пока Крис играла в саду с Анной и Лизой, Мих показывал тебе свою комнату. Она была не похожа на твою комнату в Голландии, но что-то общее у них было. Здесь хватало места для кровати, стола и шкафа, как и у тебя, но здесь на стенках не висели плакаты с Дональдом Даком и жуткого беспорядка тоже не было.

– Ну что? – спросил Мих и уселся на деревянный стул у письменного стола.

– Ага, – кивнул ты. – Отличная комната.

– Яки! – улыбнулся он. – Я же не про это! – Его улыбка расплывалась все шире. – Как тебе моя девушка?

– А! Ну…

– Это для меня важный, Яки.

– Правда?

– Да, конечно! – Мих посмотрел на тебя очень серьезно. – Ты мой лучший друг.

Он уже второй раз за эти два дня назвал тебя своим лучшим другом, и ты опять не знал, как реагировать. А может, и знал, но у тебя не хватало смелости, потому что тебе казалось, что это прозвучит странно. Но нужно было попытаться ответить на его вопрос.

– Ну что?

– Крис… – Крис не была похожа ни на одну из знакомых тебе девчонок. – Она очень хорошая, – сказал ты.

– Ага, точно.

– Вы друг другу подходите.

Мих сразу просиял.

– Ты думаешь так? – воскликнул он. – И я так тоже думаю!

Но ты думал не только об этом. Она хорошая, его Крис, и забавная, и крутая, и красивая, и когда она была рядом, ты тоже чувствовал себя таким, хотя это и не могло быть правдой. Ты подумал, что Крис – строитель наоборот, она не возводит стены, а с огромной силой рушит камни, которые ты за эти годы так старательно громоздил вокруг себя. И она не остановится, пока не выяснит, кто же прячется там, за этими каменными стенами.

Ты никогда еще не встречал двух таких людей. Даже одного. Он – греческий бог или как минимум полубог, а значит, она не может не быть богиней. Да, в этом ты был уверен: Мих и Крис идеально подходили друг другу.

Коротенькое письмо

Эльза ван Дипен

Кому: Якоб

Привет, мой милый!

Пишу тебе коротенькое письмо. Завтра утром мы летим обратно в Нидерланды.

Кейс помогает мне писать, потому что я так и не разобралась с этой штуковиной (нет, правда, Якоб, она совсем не может с ним поладить, так что это я сейчас пишу. Я «Кейс).

Ты про Михалиса – сына Симона и Анастасии? Передавай ему огромный привет от меня!

До скорой встречи, мой дорогой. Не могу дождаться, когда тебя увижу, ты и сам знаешь.

Целую тебя, твоя мама (и привет от Кейса, то есть от меня я Кейс)

Как странно, что все может измениться в один день, но при этом остаться прежним. Дни с Михом сами собой превратились в дни с Михом и Крис, с той только разницей, что их осталось совсем мало. Ты решил игнорировать время (твои часы лежали в чемодане вместе с комиксами), но ощущение бесконечности давно испарилось, а самолет в Голландию маячил все ближе.

– Не думай об этом, Якоб, – сказала Крис. – И, кстати, покажете мне вашу секретную хижину?

Вы втроем шли с пляжа к апельсиновой роще через улочку с магазинами. Там как раз собрались все пацаны с мопедом. Они сидели на ступеньках интернет-кафе и смотрели по сторонам, явно скучая. Один из них что-то крикнул в вашу сторону, по-гречески, конечно. Мих никак не отреагировал, но ты точно знал, что он все слышал.

– Что он сказал? – спросила Крис.

– Ничего. – Мих продолжал смотреть прямо перед собой. – Просто идем дальше.

Другой мальчишка тоже что-то крикнул. Явно то, что должно было нас зацепить, и Крис крикнула в ответ по-английски: «В чем проблема?»

– Не надо, – тихо сказал Мих. – Не обращай внимания.

Но было уже поздно.

– No problem! – захохотали мальчишки.

С чего она взяла, что у них проблемы?

Крис стала говорить с ними по-английски. Они спросили, хочет ли она прокатиться с ними на мопеде. Она сказала, спасибо, но нет. Точно нет? Нет, точно нет.

– Вот и хорошо. – Мих уже сделал пару шагов, он хотел идти дальше, но разговор был еще не закончен. Мопедные пацаны решили выяснить, почему Крис не хочет с ними кататься.

– It’s fun, – сказал один из них.

И добавил, что это намного прикольнее, чем играть в тупые игры с этими двумя малаками ^[3] При этом он кивнул в вашу с Михом сторону и сделал неприличный жест, выставив палец у своей ширинки. Остальные пацаны громко загоготали.

– I don’t understand you, – сказала Крис. – Goodbye.

Она развернулась, а один из мальчишек за ее спиной начал противно цокать языком.

– Fuck you! – крикнула ему Крис.

– Yes, yes! – заорал ей в ответ тот пацан.

Ему очень понравилась эта идея, как и его дружкам.

Но только не Мих. Ты даже не заметил, как он оказался прямо перед тем парнем, схватил его за футболку, сунул под нос кулак и проорал что-то по-гречески. Ты ничего не понял, но было ясно, что он хотел сказать: держитесь подальше от моей девчонки. Закрыли рты, понятно?

– Окей? – прокричал Мих прямо в ухо пацану. – Ендакси?^[4] Окей?

Тот понял. Они все поняли. Никто больше не смеялся, а тот, что цокал, теперь испуганно кивал. Мих отпустил его футболку и развернулся.

– А мы теперь идем, – сказал он вам с Крис. – Пошли.

Вы двинулись дальше, ничего не говоря друг другу, но над переулком прозвучала еще одна фраза на греческом.

Ты увидел, как Мих окаменел, хотел развернуться и помчаться назад, но Крис успела его удержать, иначе без драки бы не обошлось.

– Что крикнул тот чувак? – спросил ты.

Вы уже добрались до рощи и за все это время перебросились только парой слов.

– Ничего. Глупость. Они говорят, что моя мать… – Мих замолчал. – Что она… Как это сказать? Я думаю, это слово «шлюха».

– Фу, – скривилась Крис. – Вот придурки.

Мих кивнул:

– Так они всегда говорят, потому что думают, так смешно.

– Да пусть себе кричат, что хотят, – отрезала Крис. – Раз у них мозгов нет.

Мих кивнул, а ты подумал, что бы сделал ты на его месте. Наверное, всю жизнь старался бы избегать таких парней. Притворялся бы невидимым и уж точно не стал бы вести себя так, как только что Мих. Ты точно знал: если не попадаться им на глаза, эти глупые выходки прекратятся сами собой.

Ты спросил Миха, что значит то слово.

– Какой слово?

– Малака.

– А, этот. – Он задумался. – Здесь все мальчики этот слово кричат все день друг другу. Как такой шутка. Но это больше плохой слово, я не знаю, как такой слово будет на голландском. Я думаю, «малака» это как «придурок».

– Придурок?

– Но много хуже.

Ты все понял. Мопедные пацаны считали вас с Михом придурками, но сколько бы ты об этом ни думал, тебе было абсолютно наплевать.

Вы с Михом показали Крис неудавшуюся хижину.

Она ужасно хохотала.

– Это хижина?

– Ну, мы старались, да.

Хижина была просто ужасная. Вы все трое чуть животы не надорвали.

– Мы можем строить новую, – предложил Мих, но, честно говоря, этого никому особо не хотелось.

И вы пошли дальше по роще. Гулять. Тебе это всегда казалось тупым занятием, но вместе с Крис и Михом даже гулять было здорово. Вы болтали обо всем на свете, и хоть они говорили больше, чем ты, у тебя ни на секунду не возникло ощущения, что ты тут третий лишний.

– Почему они так шумят? – спросила Крис.

– Кто? – не понял Мих.

Странно, как можно не замечать звук, который постоянно у тебя в ушах. Только когда Крис сказала об этом, ты понял, что она имела в виду цикад, оглушительное стрекотание которых ты впервые за долгое время наконец-то перестал замечать.

– Они не все это так делают, – сказал Мих.

– Ты о чем?

Он объяснил, что стрекочут только самцы. Этот звук получается, когда они трут друг о друга крылышки.

– Но зачем?

– Чтобы сделать впечатление для самочек.

Крис рассмеялась.

– И это правда работает? – спросила она. – Самочкам нравится этот шум?

– Я так думаю, да.

– Странные насекомые.

Оказалось, они гораздо более странные, потому что Мих рассказал про один вид цикад, которые по двенадцать лет сидят под землей, чтобы потом единственный раз вылезти наружу с особой миссией. Самцы трещат и трещат, чтобы очаровать своих самочек, а когда у них это получается, они умирают.

– Правда?

Он кивнул:

– Самочку завоевать он делает за пара неделей.

– А если у него не получится? – спросила Крис. – Если ей все равно не понравится этот самец?

Этого Мих точно не знал.

– Я думаю, он тогда тоже будет умереть.

– Или заберется обратно под землю.

– Да, – он кивнул. – Это тоже можно.

– Ну нет, – покачала головой Крис. – Наконец-то вылезти на свет и ползти обратно? Они же не глупые.

Вы дошли до самого огромного дерева из всех, что ты видел в жизни. Это было настоящее сказочное дерево, древнее сказочное дерево.

– Будем залезать в него? – спросил Мих, глядя на тебя.

Дерево было ужасно высокое. Слишком высокое, подумал ты.

– Не знаю. – Ты сомневался. – А мы сможем?

– Вы еще думаете? – Крис подошла к толстенному стволу, поставила ногу в трещину в коре и подтянулась к нижней ветке. Потом ухватилась за нее и ловко вскарабкалась наверх. – Давайте, трусишки! – крикнула она. – Или испугались?

Мих посмотрел на тебя, а ты посмотрел на Миха. А потом, не говоря ни слова, вы одновременно рванули к дереву и полезли наверх.

Ты с одной стороны, Мих с другой. «Кто кого», – промелькнуло у тебя в голове. Никто не сказал этого вслух, но ты почувствовал – это соревнование, и ты знал, что Мих это тоже почувствовал.

– Ну и как там у вас, получается? – раздалось сверху.

Мих ничего не ответил. И ты ничего не ответил. Вы были слишком заняты тем, как лучше и желательно раньше своего друга забраться наверх. Ты увидел, что Мих лезет быстрее. Совсем не намного, но он был уже чуть выше, и если так пойдет дальше, обставит тебя и первым окажется наверху.

«Только не проиграть, – думал ты. – Не сейчас». Ты смотрел на дерево, на ветки, рассчитывал, как лезть, и опять смотрел на Миха. Он тоже остановился, решал, как карабкаться дальше.

Ты изловчился и совершил какой-то невероятный рывок, уцепившись за новую ветку. И тут же почувствовал теплую руку – рука Миха в ту же минуту нашла ту же ветку. На мгновение ваши взгляды встретились. Он улыбнулся. Ты улыбнулся. И вы рванули к следующей ветке, потом все выше и выше, пока вы не оказались на самом верху, рядом с Крис, которая сидела с жутко довольным видом и смотрела куда-то вдаль.

«Ничья», – подумал ты.

– Вы только гляньте! – сказала Крис.

Вот так вы втроем оказались на самой верхушке сказочного дерева.

– Красиво, – сказал Мих.

– Очень красиво, – сказал ты.

Вы смотрели на море, которое ни с какого другого места на всей планете не могло быть прекраснее, чем с этого дерева.

– Я буду сидеть тут, пока не стемнеет, – сказала Крис. – Потому что отсюда будет видно все звезды, а я всю жизнь об этом мечтала. Никаких городских фонарей и освещения. И миллиард звезд перед глазами.

– Мы можем построить хижину на дереве, – подумал ты вслух. Конечно, не всерьез, но Крис и Мих тут же решили, что это отличная идея.

– Тогда я смогу навсегда поселиться на этом дереве, – сказала Крис.

– И я, – сказал Мих.

– И я, – сказал ты.

Конечно, ты знал, что это невозможно, но тогда ты больше всего на свете хотел бы на всю жизнь остаться с двумя этими людьми на этом дереве и смотреть на море или на звезды. И ты сам не знал почему, но вдруг вспомнил рассказ Миха о тех странных подземных цикадах и понял, что залезать обратно в свою нору после стольких лет и в самом деле было бы жутко глупо.

Все утро в воздухе витало что-то зловещее, а когда с гор нагрянули тучи и зависли прямо над деревней, разразилась гроза.

– Вот ведь им не повезло, – вздохнула Крис.

Она переживала за своих родителей, которые рано утром отправились вдвоем на какие-то необыкновенно интересные раскопки. И теперь, пока вы в тепле и безопасности сидели в домике, их как зомби где-то засасывало в грязь под проливным дождем.

– Но этот дождь очень хороший для деревня, – сказал Мих. – Растения и деревья не получали воду уже много месяцы.

– Будешь все время теперь умничать? – возмутилась Крис.

– Ты первая начинала.

Она засмеялась:

– Нет, ты.

– Хватит уже.

– Хватит так хватит, – Крис ткнула Миха в плечо, а он начал щекотать ее бок, и она залилась смехом. – Перестань, Мих.

– Ты начинала.

На диване перед телевизором места было как раз на троих. Крис сидела посередине между тобой и Михом, и это было похоже на битком набитую машину, которая вечером после праздника развозит всех по домам, и ты сидишь, зажатый между другими детьми. Но только это было не какое-то дурацкое заднее сиденье, а нога Крис касалась твоей ноги, и это было совсем не противно, а даже очень приятно.