Текст книги "Успеть к полуночи"

Автор книги: Гэвин Лайл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

До этого я и сам мог додуматься. Я хотел было спросить, будет ли там к тому времени Мерлен, но не стал: даже если и будет, это ничего не изменит. Мы все равно невольно предупредим Галлерона и таким образом лишимся преимущества внезапности.

– Значит, вы должны подыскать нам машину по ту сторону границы, невозмутимо сказал Маганхард.

Вот так просто – взять и подыскать машину. И в придачу к ней шофера, чтобы как следует рассмотрел наши физиономии; даже если он и согласится отправиться по крутой и каменистой дороге в Штег, там, наверху, почти наверняка все занесено снегом. Да и машину нам удастся найти только в Вадуце, не ближе, а это в десяти километрах от границы.

Маганхард знал Лихтенштейн – как и то, что эта задача не из простых.

– Возможно, вам придется ее украсть, – столь же невозмутимо добавил он.

– Это всегда кажется самым простым выходом из положения, – угрюмо отозвался я. – Но послушайте... в этих маленьких деревушках по ту сторону границы совсем немного машин. И они не стоят прямо на улицах. А даже если и стоят, то не с ключами же. Не могу же я открыть капот машины и возиться с проводами зажигания прямо посреди деревни.

– Тогда вам придется придумать что-нибудь еще, – заявил Маганхард. – Я нанял вас, чтобы вы доставили меня в Штег к...

– Да знаю. Я и так думаю. – Но то, что я придумал, мне не понравилось. И чем больше я думал, тем меньше мне это нравилось. Однако ничего иного не приходило в голову.

– Вообще-то мы и так уже едем в машине, – медленно произнес я.

Харви встрепенулся, дернул головой, а затем, вскинув брови, уставился на меня.

– Что вы хотите этим сказать? – удивленно спросила мисс Джармен.

– Видите ли, если по рокадной дороге может проехать танк, с таким же успехом по ней проедет и "роллс-ройс". Вышвырнем Моргана – и дело с концом. Тогда у нас будет машина и по ту сторону границы.

Девушка едва не лишилась дара речи, не веря своим ушам.

– Но... но вы сказали, что они будут там, будут нас поджидать, срывающимся голосом произнесла она.

– Они ведь не рассчитывают, что мы появимся в "роллсе". И не знают, что мы готовы к встрече с ними. Так что мы обладаем определенным преимуществом.

– И все равно это чертовски рискованно, – задумчиво произнес Харви.

– Тогда придумайте что-нибудь получше.

После долгих раздумий он криво усмехнулся.

– Черт, да вы точно сошли с ума, если намерены снова пустить в ход этот ваш пулемет. Ладно. – После чего твердой рукой аккуратно плеснул себе еще бренди.

Глава 28

Полицейский "фольксваген" был припаркован у обочины дороги на вершине утеса, однако стражи порядка помахали нам, веля проезжать мимо, и продолжали выборочно останавливать другие автомобили. Очевидно, дороги на подъезде к Лихтенштейну всерьез не контролировались – настоящая проверка ожидала нас на границе, но тем не менее кое-какую информацию я из этого почерпнул.

Полиция не знала, что мы побывали в Монтрё, иначе непременно останавливала бы все машины, о которых было доподлинно известно, что они следуют из Монтрё, – будь то даже машина генерала. Это означало, что мои приятель, инспектор полиции Монтрё, помалкивал, – а если он помалкивает сейчас, то, вполне возможно, будет молчать и дальше. На то у него имелась веская причина: если он заговорит, то будет вынужден признаться как в том, что арестовал Маганхарда, не имея на то законного основания, так и в том, что, поддавшись на мошенническую уловку, выпустил его на свободу.

Проглотить такое – весьма болезненно для самолюбия легавого. Наверное, он еще долго будет это пережевывать и переваривать: ведь он был единственным официальным лицом, способным представить мое подробное описание. Надо бы не забыть как-нибудь навестить его и угостить рюмочкой.

Последние лучи солнца искрились на снегу, покрывавшем склоны гор по ту сторону озера, а когда мы спустились в долину Сэе Таль, вокруг нас начали сгущаться сумерки. Быстро стемнело. Морган включил фары, и огромные желтые лучи осветили дорогу.

– Когда вступаем во владение этой колымагой? – поинтересовался Харви, наливая себе пятую порцию коньяка.

– Думаю, лучше подождать, пока он не остановится, чтобы высадить нас неподалеку от границы. Вы заметили, что он вооружен?

Харви кивнул, сделал маленький глоток и спросил:

– А где, по-вашему, они устроят засаду?

Я вновь развернул карту, закурив, принялся ее изучать.

Система укреплений была продумана на редкость тщательно и основательно. Три линии огневых траншей: первая, вторая и резервная – были соединены зигзагообразными ходами сообщения. Кроме того, вокруг были щедро разбросаны доты, блокгаузы и блиндажи – короче говоря, все необходимое для ведения настоящей войны.

А почему бы и нет? До генералов всегда все доходит слишком поздно, и суть вещей они постигают лишь тогда, когда сами эти вещи уже безнадежно устарели. И эти декорации были построены добрых пятнадцать лет спустя после того, как авиация и бронетехника сделали их совершенно бесполезными. В наши дни нет никакой надобности предпринимать фронтальную атаку на подобные сооружения: достаточно было бы одного звена истребителей-бомбардировщиков, чтобы отрезать их от основных сил и сровнять с землей с помощью "ковровой бомбежки"... Впрочем, нет. В наши дни достаточно просто нажать кнопку. Оказывается, и мои собственные представления о войне уже устарели.

От этого невольно чувствуешь себя старым. Возможно, и проблема генерала заключалась в том же.

– Ну? – нетерпеливо спросил Харви.

– Думаю, они будут двигаться из самого Лихтенштейна, – сказал я. – Там они и станут нас поджидать – они ведь не могут рассчитывать на то, что поймают нас где-либо раньше; сначала им необходимо узнать, где именно мы будем переходить границу. А потом они, наверное, захотят удрать обратно в Лихтенштейн. Со швейцарской стороны легавых будет хоть пруд пруди, – но только со швейцарской стороны. А в Лихтенштейне их всего-то наберется человек пятнадцать, а этого не хватит, чтобы выставить по паре охранников на каждом пограничном посту.

Харви кивнул.

– Значит, встречи с ними следует ожидать у самой границы?

– Думаю, да. Большая часть укрепленной зоны не укреплена вовсе. Фортификации состоят в основном из штабов да артиллерийских позиций. И лишь последние ярдов двести – собственно боевая зона – укреплены как следует. Иными словами, сама граница.

– Масса укрытий, – задумчиво проговорил он, – и так близко до родного Лихтенштейна. – Он снова кивнул. – А что станут делать швейцарские легавые, когда услышат стрельбу?

– Побегут. Но бежать-то им придется примерно с полмили, вверх по дороге, да еще через траншеи. Пожалуй, на само представление им не поспеть.

– Но они будут знать, что я в Лихтенштейне, – резко заметил Маганхард.

– Догадаются. Но не смогут преследовать вас по ту сторону границы. Придется Сюрте начинать все сначала и посылать в Лихтенштейн запрос о вашей выдаче. Вы сами – или же Флец, задействовав свои связи, наверняка сумеете поволынить с этим делом несколько дней, а к тому времени... – Я пожал плечами.

– По-моему, это Лихтенштейн, – тихо произнесла мисс Джармен.

Впереди светились огни Мэльса и Бальцерса, двух маленьких городков, расположенных внизу по ту сторону границы. Чтобы попасть туда, нам предстояло преодолеть еще несколько миль и перебраться через реку, до которой мы пока еще не доехали, однако эти огоньки почему-то показались нам такими близкими и вселяющими надежду. Нам требовалось всего лишь добраться до этих городков – и тогда все наши беды останутся позади.

"Ролле", продолжая движение, резко повернул и начал спускаться к реке, оба берега которой являлись территорией Швейцарии.

Миновав первый мост, мы вновь повернули на север, с ходу проскочили Майенфельд и начали подъем к Санкт-Люциштайгу. Там и начнется рокадная дорога.

Справа от нас поднимался отвесный склон горы, на высоте двух тысяч футов покрытый снегом, – это был правый фланг фортификаций Санкт-Люциштайга. Впереди слева темнел вытянутый массив Флешерберга, горного кряжа, являвшегося важнейшим в тактическом отношении участком системы обороны. Прямо там и начинались укрепления: старые, заросшие травой каменные сооружения столетней давности, вперемежку с современными блиндажами и артиллерийскими позициями. Но скоро нас ждет встреча с настоящими траншеями, дотами и колючей проволокой. Слишком темно, чтобы разглядеть их, но они там.

Непросто было заставить себя думать о холодных, затопленных водой траншеях и ржавой колючей проволоке, уютно устроившись на заднем сиденье "роллса-фантома-П". Он был такой солидный, теплый, надежный – сама мысль о том, что кто-то может нас остановить, казалась просто непостижимой. Стоило мне только сказать: "Поезжайте вперед, шофер", – и мы преспокойно пересекли бы границу, не утруждая себя возней с колючей проволокой.

Я начинал понимать, как, должно быть, чувствуют себя богачи и почему они так удивляются, нежданно-негаданно вляпавшись в неприятную ситуацию. Наверное, они просто устраиваются поудобнее в своих "роллс-ройсах", завернувшись в теплый плед в окружении темной кожи и красного дерева, и приказывают: "Вперед". Такого с ними просто не может случиться. Потому и случается.

Сегодня вечером предъявлять паспорта на границе придется и королям, и самой ничтожной мыши-полевке.

Мы миновали последнюю деревушку перед Санкт-Люциштайгом, и Морган сбросил скорость, внимательно рассматривая обочину. Надпись на дорожном щите уведомляла, что останавливаться и фотографировать здесь строго Verboten (Запрещено (нем.).). Мы прибыли на место. "Роллс" плавно затормозил.

Мы находились на высшей точке дороги, а еще через пару сотен ярдов начинался пологий спуск к Лихтенштейну, До которого оставалось три километра. Видимо, в соответствии с замыслами военных, до этого места танки могли бы добраться прямо по шоссе – ведь они будут находиться вне поля зрения противника, пока не достигнут гребня горы. А затем им полагалось свернуть на рокадную дорогу.

Морган выключил фары, выбрался из автомобиля и открыл левую заднюю дверцу. Я повернулся к нему, не вынимая из бриф-кейса руку с "маузером", но он по-прежнему продолжал вести себя как вышколенный шофер. Размахивать топором не входило в его обязанности – он всего лишь любезно проводил нас к плахе. Я неловко выбрался наружу и посмотрел на небо.

В узкой долине сумерки сгустились быстро, однако небо казалось скорее матово-тусклым, нежели по-настоящему темным. По нему торопливо скользили неровные, клочковатые облака, перескакивая с одной гор ной вершины на другую и продираясь сквозь редкие проблески тусклого лунного света. Налетел резкий порыв ветра, и я застегнул плащ. Но холодок внутри не отпускал.

Подошел Харви и, встав между мной и Морганом, достал револьвер и проверил заряд. Никогда прежде я не видел, чтобы он так делал: профессиональный стрелок всегда точно знает, сколько у него осталось патронов.

– Церковный хор трижды пропоет "Wir fahren ge-gen Lichtenstein"(Мы едем в Лихтенштейн (нем.).), и мы покатим, – изрек он. Затем повернулся к Моргану и наставил на него револьвер. – Даже и не пытайся достать свою пушку.

В наступившей тишине было слышно, как Морган негромко охнул. Потом он с неприязнью посмотрел на меня и прошипел:

– Я никогда вам не доверял.

– Значит, взаимно. – Обойдя его, я извлек у него из-под плаща огромный армейский револьвер "уэбли" 45-го калибра. Разъезжая с такой пушкой, он неминуемо должен был заработать десять разновидностей ревматизма.

– Надо полагать, вы заберете "ролле"? – мрачно произнес он. Приятель, сами же знаете, они все равно вас арестуют.

– Не арестуют, если мы поедем по рокаде.

– Но... тогда они решат, что в этом деле замешан генерал! – В его голосе прозвучало неподдельное возмущение.

– Никак нет, сержант. Неужели вы забыли? Ведь предполагается, что мы не знаем, что это рокадная дорога и что там с нами должно кое-что случиться. А ваш генерал увяз в этом деле по самые усы; и если у него слегка завязнет и нос – что ж, не надо было нас закладывать.

Он лишь сердито уставился на меня – чудаковатый человечек, напрягающий свой извращенный умишко, чтобы спасти репутацию разваливающегося старого плута, оставшегося в Монтрё. Аплодировать, конечно, ни к чему, но и глумиться над этим – тоже.

Наконец он изрек:

– Генерал закладывал людей и получше вас. Маганхард за моей спиной заметил:

– Надеюсь, вы не ждете, что я расценю это как свидетельство в пользу доброты душевной генерала Фея.

Морган бросил на него презрительный взгляд и зашагал по шоссе обратно в Майенфельд, пытаясь сохранить остатки военной выправки.

Я наблюдал за ним, пока он не скрылся за поворотом, затем перешел на левую сторону дороги и принялся внимательно рассматривать ограду.

Пройдя ярдов двадцать, я нашел то, что искал: проволочная изгородь в этом месте была совсем хилой и состояла всего из двух нитей колючей проволоки. Дождавшось очередного проблеска лунного света, я различил едва заметную дорогу, уходящую вдаль под нужным углом.

Тут я обнаружил, что мисс Джармен стоит прямо за моей спиной.

– Это и есть та самая рокадная дорога? – спросила она.

– Она самая. – Я вытащил здоровенный револьвер Моргана, переломил его пополам, чтобы он случайно не пальнул, после чего зажал верхнюю проволоку между курком и казенной частью и начал быстро крутить из стороны в сторону. Это, конечно, не кусачки, но в конце концов и так сгодится.

– С выключенными фарами проехать там будет непросто, – заметила девушка. – К тому же дорога, наверное, вся заросла.

– Может, они расчищают ее раз в несколько лет – и потом любое препятствие, которое сумеет преодолеть небольшой танк, преодолеет и "роллс".

– Вы умеете водить "ролле"? Я пожал плечами.

– "Роллсы" – автомобили богачей, а не сумасбродов. Вряд ли они сложны в управлении.

– И вам знакомы все премудрости обращения с зажиганием и управления? вкрадчиво поинтересовалась она. Я уставился на нее. Она заявила: – Лучше я сяду за руль.

– Слушайте... – Проволока переломилась. – Не сходите с ума. К вашему сведению, вы вообще никуда не едете. Возвращайтесь пешком в Майенфельд, а завтра за вами заедут.

– У моего отца был служебный "фантом-1", когда он служил генерал-губернатором, – торопливо и сбивчиво заговорила она. – Я научилась им управлять. Так что лучше машину поведу я.

Я хотел было спросить, где же ее отец служил генерал-губернатором, но потом решил, что и так ей верю. К тому же в ее словах насчет премудростей вождения был свой резон: хоть я и сказал, что управлять "ролл-сом" нетрудно, но ведь этот-то был рассчитан на стиль вождения тридцатилетней давности.

Я принялся за вторую проволоку.

– Ведь тогда у вас с Харви руки будут свободны, – заметила она. И в этом тоже был свой резон. – Если, конечно, – добавила она, – вы уже не думаете, что я работаю на другую сторону.

– Нет. – Я покачал головой. – Этого я не думаю. Не думаю, что вы стремились расстаться с жизнью и вдобавок погубить Харви. Просто я не был уверен, что вы сознаете опасность подслушивания телефонных разговоров – да и обычных тоже. Кто-нибудь скажет: "Сегодня мне звонила из Монтрё секретарша Маганхарда", – и новость разлетится во все стороны. Это все равно что намеренно заложить нас. – Я выждал несколько секунд и спросил: Так кому вы все-таки звонили?

– Одному знакомому, у которого... нечто вроде больницы, в горах, неподалеку от Шамони (Шамони – долина на востоке Франции, к северу от Монблана, курортная зона французских Альп.). Я знаю, что он вылечил одного человека, который слишком много пил. Думала, вдруг он сможет помочь Харви.

– Почему же вы мне это не сказали?

– Не знаю, – тихо отозвалась она. – Мне казалось, это... очень личное. И еще мне казалось, что вы не воспринимаете меня всерьез.

И это было недалеко от истины. Движимый скорее соображениями искренности, нежели такта, я осторожно заметил:

– Возможно, меня просто занимало, не играете ли вы в опеку над убогонькими, помогая хромым собачкам перебраться через заборчик.

– Я и сама ни в чем не уверена, – просто ответила она. – Хромые собачки – такая редкость в нашем мире, мистер Кейн. Большинство из них на поверку оказываются либо волками, либо раскормленными декоративными моськами. Все, что я могу, – это попытаться ему помочь... и попытаться понять, почему я это делаю.

– Работка будет не из легких, даже если вам удастся уговорить его поехать с вами.

– Я и не рассчитываю, что мне это удастся. Но я могу поехать с ним. Я уже сказала мистеру Маганхарду, что ухожу от него.

Я кивнул. В конце концов, возможно, она была права. Но стоило сказать кое-что еще.

– Он такой, как есть, отчасти потому, что пьет. Если он бросит пить, то станет другим человеком. Возможно, этот другой человек вам не понравится.

– Я знаю. И готова рискнуть. Вторая проволока тоже переломилась.

– А что, вы потеряли те кусачки, которыми мы пользовались в аэропорту? – удивилась она.

Будь я проклят, они же все это время пролежали у меня в кейсе. Ничего не скажешь, я находился в отличной форме для того, чтобы вступить в бой.

– Значит, я могу повести машину? – спросила она. Пусть уж каждый занимается тем, в чем знает толк. Я отпихнул концы проволоки, освобождая проход.

– Можете садиться за руль.

Мы вернулись к машине.

– Какого черта вы столько возились? – накинулся на нас Харви.

– Да вот, устроили краткий обмен мнениями относительно политической ситуации на Балканах. Она поведет машину.

– Она... что? Мы ведь решили, что она останется здесь.

– Я передумал. Она знает, как управлять такими автомобилями. Пораскиньте мозгами и поймете, что так будет менее рискованно.

– Только не для нее.

– Верно.

Девушка вскарабкалась на сиденье водителя, так что ее голова оказалась выше, чем если бы она стояла на земле.

Харви прищурился.

– В этом и заключается старый добрый дух Сопротивления – предоставить женщинам равные возможности получить пулю в лоб?

– Что-то в этом роде.

Стартер взвыл и мотор глухо заурчал, словно граммофонная пластинка, прокручиваемая на замедленной скорости.

Я отвернулся.

– И все-таки мне это не нравится, – упрямо повторил Харви.

Я резко повернулся к нему.

– А думаете, мне нравится? Думаете, мне нравится вообще вся эта история? Знай я, что в итоге нам придется катить на "роллс-ройсе" через передовую Западного фронта, я бы и браться за это дело не стал. Но мы здесь – так что придется преодолеть и оставшиеся два километра.

– Ее могут убить.

– Тогда отговорите ее.

Я плюхнулся на заднее сиденье, собрал "маузер" и только тут вспомнил о моргановском "уэбли", оттягивавшем мне карман плаща. Поразмыслив, я пришел к выводу, что два ствола мне ни к чему, и протянул его Маганхарду.

Он начал было возражать, но я жестом остановил его.

– Мистер Маганхард, никто не сможет заставить вас им воспользоваться. Но, если дело обернется круто, кто знает – вдруг вам захочется?

Когда я снова вылез из машины, Харви как раз закончил беседу с девушкой.

– Ну? – поинтересовался я.

– Мне по-прежнему это не по душе, – отозвался он, но вспрыгнул на правую подножку автомобиля и уцепился рукой за дверцу. Я вскочил на левую подножку. Мисс Джармен перевела рычаг на первую передачу – и мы тронулись в путь.

Глава 29

Первые несколько сотен ярдов трассы находились в хорошем состоянии должно быть, этим отрезком дороги регулярно пользовались местные фермеры. Мы проезжали через пастбища, мимо групп деревьев, мимо заросших травой пригорков причудливой формы – видимо, остатков старых каменных укреплений.

Девушка прекрасно справлялась с управлением. Временами двигатель замедлял обороты и начинал издавать глухой стук, напоминавший мелкокалиберную зенитную установку, стреляющую на фабрике по производству подушек, но мисс Джармен, используя сцепление вместо коробки передач, держалась на второй скорости. Если бы машина ехала на первой, мотор тарахтел бы гораздо громче.

Рокадная дорога, ответвляясь от оставшегося наверху шоссе, полого спускалась вниз и проходила вдоль долины, правда, петляя из стороны в сторону, что казалось бессмысленным, пока не вспомнишь, что дорога-то военная и при ее строительстве для маскировки использовалась любая, даже самая незначительная неровность земной поверхности, каждая группа деревьев.

Вскоре мы очутились среди сосен, на опушке леса, покрывавшего весь склон горы Флешерберг, расположенный слева от нас. Что ж, вполне логично здесь больше возможностей для укрытия. Но очень уж темно.

– Можно включить фары? – спросила мисс Джармен.

Я высунулся из окошка.

– Нет. Но если я крикну, то врубайте во всю мощь фары дальнего света.

– Вы считаете это разумным?

– Если я буду считать иначе, то кричать не стану. Мы поползли дальше. Деревья были лишены окраски – просто высохшие черные скелеты, обряженные в черные лохмотья. И сквозь них ничего не было видно и на пять ярдов вперед.

Но никто не станет устраивать перестрелку среди деревьев. Слишком ограниченное пространство для стрельбы, слишком темно, слишком много укрытий, где можно спрятаться... Все это я прекрасно помнил. Но помнили ли они?

– Поехали, – сказал я. – И как можно быстрее.

– Мне показалось, вы говорили, что они будут ждать нас только у самой границы, – заметила она.

– Я по-прежнему так думаю. Просто испугался.

Возможно, в душе она посмеивалась надо мной, но прибавила газу. Она деловито крутила большой, расположенный почти горизонтально руль из стороны в сторону: либо насмотрелась гангстерских фильмов, либо рулевое колесо было слишком легким и оборотистым.

Сосновая рощица осталась позади, и меня отпустило жутковатое ощущение, возникающее, когда каждую секунду ждешь выстрела.

Едва миновав опушку леса, мы увидели невысокую продолговатую постройку прямоугольной формы – это было первое из современных укреплений. Я наклонился к окну и скомандовал:

– Остановитесь-ка на минутку.

Она плавно затормозила. Я вылез из машины, следом за мной выбрался и Харви. Ни слова не говоря, мы обошли блокгауз с обеих сторон и встретились у входа.

– Что мы ищем? – тихо спросил он.

– Просто знакомимся с местной архитектурой.

Он бросил на меня быстрый взгляд, кивнул и принялся изучать сооружение.

Это был очень хороший блокгауз – те, кто его строил, постарались на совесть. Стены в местах расположения бойниц были выполнены из прочного бетона толщиной в восемнадцать дюймов: вход был защищен цементными блоками, чтобы обезопаситься от шальных пуль или осколков снарядов; амбразуры представляли собой горизонтальные щели веерообразной формы, расширяющиеся кнаружи. И вся эта штуковина была утоплена на несколько футов в землю, так что видны были только лишь верхние три-четыре фута.

Выглядела она отнюдь не новехонькой. Камуфляжная окраска облупилась, бетон был на ощупь сырой и пористый и легко крошился. И тем не менее стены этого сооружения были толщиной в восемнадцать дюймов.

Харви провел пальцем по стене и задумчиво произнес:

– Чудненькая, наверное, была бы война. – Он посмотрел на меня. Думаете, остальные укрепления в том же стиле?

– Да.

– А я-то представлял себе просто-напросто ямы в земле да рвы. Вроде тех. – Он мотнул головой назад. – Да, та еще была бы война.

* * *

После этого укрепления, причем более основательные, стали встречаться все чаще. Время от времени попадался дот, обсаженный деревьями, забетонированные огневые позиции, минометные окопы, зиявшие словно разрытые могилы. Дорога стала более ухабистой, превратившись в две колеи, между которыми торчали чахлые кустики и низкорослые деревца. Проносясь над ними, "роллс" подминал их под себя.

Вот когда я пожалел, что наш "ролле" не выкрашен в какой-нибудь другой цвет. В спорадических вспышках лунного света отполированный алюминий сиял, словно неоновая вывеска.

Дорога выровнялась. Впереди наверху, на расстоянии полумили, справа от нас фары автомобилей коротко вспыхивали и замирали у обочины перед границей. "Будьте добры, предъявите ваши документы... всего лишь обычная проверка... Большое спасибо, желаем вам счастливого пути". Там был другой мир.

Машина замедлила ход. Харви тихо спросил:

– Это здесь?

Я посмотрел вперед – так оно и было.

* * *

Это был вал высотой футов в семь, расположенный прямо поперек долины. Выглядел он чересчур ровным и неестественным, словно крутой склон у края лужайки. На мгновение луна вышла из-за тучи, и я разглядел, что это вовсе не вал, а небольшое плато. Генералы решили, что, чем выше будет расположен укрепрайон, тем удобнее будет вести боевые действия, – вот и подняли его повыше. Вся система укреплений была размещена на искусственной возвышенности, напоминавшей аккуратно размеченную лужайку для игры в шары. Все было очень логично, и от всего этого невольно бросало в дрожь.

Девушка отпустила педаль, и машина плавно затормозила у подножия вала. Возвышенность эта создавала и еще одно дополнительное преимущество – вся территория позади нее превращалась в мертвое пространство, невидимое для противника, заходящего с фронта. А также для тех, кто поджидал в самом укрепрайоне. Должно быть, и это тоже было спланировано намеренно.

Мы с Харви выбрались из машины, осторожно поднялись по склону и обвели глазами боевую зону.

Поначалу я увидел лишь неестественно плоскую равнину, сплошь поросшую невысокими кустиками, слегка покачивающимися на ветру. Затем разглядел чуть ниже строгие прямоугольные очертания. Блокгаузы, доты, пункты управления, минометные окопы и зигзагоообразные ходы сообщения.

Это совсем не походило на укрепрайон. Все здесь было добротно и умело сработано и находилось в полном порядке – правда, ветры, дожди да наползающая со всех сторон трава за тридцать лет немного поубавили лоску. Картина эта напоминала старый, заброшенный город, всеми покинутый и постепенно осевший на семь футов в землю. Но незачем ломать себе голову, размышляя, что за люди здесь жили. Здесь никто не жил.

Однако никто и не умирал. Клерки отпечатали списки "ожидаемых потерь", а война так и не разразилась, никто не воевал и не было никаких потерь. Лишь призраки людей, которые никогда не умирали, кроме как в воображении клерков.

Луна осветила линию укреплений, и бетонные силуэты показались вдруг голубовато-белыми, словно свежие, сырые кости.

– Мне это не нравится, – произнес Харви. Я с любопытством взглянул на него, решив, что он думал о том же самом, и лишь потом понял, что он имел в виду. Действительно, хорошего было мало. В этом укрепрайоне можно было спрятать целую армию. Собственно говоря, для этого все и было задумано.

– Они будут поджидать возле дороги, – осторожно заметил я. – При таком освещении это значит – меньше чем в десяти ярдах от нее. Так что придется нам залезать в эти траншеи и пробираться по ним ползком.

Он надолго задумался. Потом покачал головой.

– Извините, Кейн. Если начнется стрельба, я должен быть рядом с ним. Он кивнул в сторону машины.

– Было бы лучше, если бы мы с вами покончили со стрельбой, прежде чем он окажется поблизости.

– А может, они набросятся на нас, а он будет сидеть там, сзади, совершенно беззащитный. Я так не могу, Кейн.

– Нас наняли, чтобы доставить его туда, – сказал я. – И я собираюсь это сделать. Он снова покачал головой.

– Нет. Это вас наняли, чтобы доставить клиента; меня же наняли, чтобы помочь ему остаться в живых. Если я сочту, что живым Маганхарду туда не добраться, то посоветую ему даже и не пытаться. – Он пристально посмотрел на меня. – Кейн, я же говорил вам в самом начале, что такое может случиться. Что в итоге, может статься, мы с вами будем стремиться к разным целям.

– Маганхард захочет попытаться.

– Вас удивило бы, знай вы, с какой готовностью люди отказываются от всяких попыток, стоит мне только объяснить им, что их ждет верная смерть.

Я внимательно на него посмотрел.

– Хотите выйти из игры?

– Да. Я хочу выйти из игры, – тихо ответил он. И тогда я понял. Он говорил правду – для такого человека, как он, наилучшим выходом было говорить прямо о подобных вещах.

– Посмотрим, что скажет Маганхард, – предложил я и направился обратно к машине.

* * *

Маганхард уже нетерпеливо высовывался из окошка. Лица его я не мог разглядеть, но догадывался, что оно выражает.

– Ну? – требовательно спросил он. – Чем теперь вызвана задержка?

– Мистер Маганхард, зона укреплений представляет собой труднопроходимую местность, – тщательно подбирая слова, произнес Харви. Она как нельзя лучше подходит для осуществления задачи, которую поставили перед собой наши противники. Если вы продолжите путь, я не смогу гарантировать вашу безопасность. И советую вам этого не делать.

Очки Маганхарда тускло блеснули, когда он повернулся ко мне:

– А вы что скажете, Кейн?

– Я тоже ничего не гарантирую, – спокойно отозвался я. – Это вообще не в моих правилах. Но я готов идти.

А при таком освещении они с равной вероятностью могут попасть как в вас, так и в меня.

– Вот это звучит разумно, – произнес ровный металлический голос. Очки вновь сверкнули и повернулись к Харви.

Тот упрямо повторил:

– Мы с Кейном выполняем разные задачи...

– Похоже, он выполняет именно ту задачу, которая мне требуется, резко оборвал его Маганхард. – А почему же вы отступились?

Воцарилось долгое, томительное молчание, слышалось лишь постукивание мотора "роллса", напоминавшее глухие удары усталого сердца.

Наконец Харви ответил:

– Я слишком много пил, мистер Маганхард. Бессмысленно говорить, что я сожалею об этом. Но у меня замедлены реакции, я не так хорош, как должен быть.

Надо полагать, чертовски непросто ему было это сказать. Ни один алкоголик никогда не признает того, что он алкоголик, и ни один профессиональный стрелок никогда не признает, что может быть побежден. А он признал.

Маганхард снова перевел взгляд на меня. Я пожал плечами.

– Лично я по-прежнему считаю, что мы сможем прорваться.

Распахнулась передняя дверца автомобиля, девушка спрыгнула на землю и очутилась рядом с нами.

– Если Харви говорит, что ему лучше туда не ходить, вы не можете его заставить...

– Я и не прошу Харви никуда ходить. Я иду сам. Именно для этого меня и наняли.

– Вы знаете, кто там вас поджидает? – глухо произнес Харви. – Ален.

– Ален? – Я поразмыслил над этим и решил, что он прав. Ален и Бернар двое лучших профессиональных убийц, люди, которых я в первую очередь просил у Мерлена. Они всегда работают вместе. Только в Оверни они нарушили это правило – и в итоге Бернар убит. Да, скорее всего там засел именно Ален. Мне следовало подумать об этом раньше.

– Вызнаете Алена, – продолжал Харви. – Думаете, что сумеете его одолеть?

– Да, – я кивнул, – я знаю его. И сумею его одолеть.

– Вы рехнулись.

– Нет. В этой игре правила устанавливаю я, а не Ален. Я застану его врасплох. Ведь он по-прежнему думает, что мы будем передвигаться на своих двоих, не подозревая об опасности. Нет, здесь все будет по-моему. Я с ним справлюсь.