Текст книги "Это Б-о-г мой"

Автор книги: Герман Вук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

Глава двадцатая
ОРТОДОКСАЛЬНЫЙ ИУДАИЗМ

«Надо было мне выучить английский»

В современном Иерусалиме живет крохотная секта упрямцев, именуемая нетурей карта – «стражи города». Эти люди полностью отрицают какие-либо перемены. Насчитывается их примерно пятьсот или шестьсот душ. Улицы небольшого квартала, в котором они живут, – это живая театральная декорация для спектакля из жизни европейского гетто: на площади, крытой брусчаткой, расставлены лотки мелочных торговцев; мальчишки в длинных черных лапсердаках и с пейсами гоняются за курами; женщины в шалях и париках идут, не поднимая глаз; из открытых окон доносятся голоса детей, хором переводящих Тору с древнееврейского на идиш. Жители этого квартала (как и их крайне немногочисленные собратья в Соединенных Штатах) убеждены, что они – единственные истинные евреи, оставшиеся на земле. Наиболее крайние из них бросают камнями в проезжающие мимо в субботу машины, устраивают беспорядки на стадионах, где юноши и девушки вместе занимаются спортом, помещают в американских газетах платные объявления, в которых поносят Израиль и называют его фашистским государством, и тому подобное.

Некоторые люди думают, что нетурей карта – это ортодоксальная иудейская группа. Однако приверженцы ортодоксального иудаизма больше других стесняются этой группы.

Члены нетурей карта делают все возможное, чтобы жить так, как будто последних двух столетий истории вовсе и не было. Однако если бы можно было еврея из европейского гетто 18-го века перенести на улицы, на которых живут члены нетурей карта, он все равно был бы поражен теми изменениями, которые там увидел бы, – изменениями, пришедшими в нашу жизнь вместе с телефонными кабелями и электрическим освещением. В конце концов невозможно жить, замкнувшись в какой-то капсуле времени. Существование – это цепь перемен. Упорно не признавать правительство Израиля – значит в определенном смысле признавать его; запрещать слушать радио – значит примениться к тому, что радио вошло в жизнь людей. Когда человек начинает приспосабливаться к обстоятельствам, это приспособление происходит по своим собственным законам. А время делает все остальное. Моисей проявил глубокую мудрость, когда указал, что в жизни есть только несколько вещей, которые всегда останутся неизменными. Все же остальное подвержено переменам. Моисей вовсе не старался заморозить еврейские обычаи на веки вечные.

Но в еврейской истории несколько раз бывали периоды, когда наш народ в течение весьма долгого времени жил и вел себя совершенно одинаково, так что именно такой образ жизни начинал казаться естественным, единственно возможным и, наконец, священным. В европейском гетто еврей, у которого кафтан был чуть короче, чем у остальных евреев, считался подозрительным субъектом, потому что он вел себя не так, как все. Язык Торы смешался с выразительным наречием, заимствованным у немцев; и одежда, в несколько переиначенном виде дошедшая от средневековой эпохи, стала частью нерушимого образа жизни евреев, называемого идишкайт. Различия между прочными законами нашей веры и обычаями нашего временного окружения как бы не замечались. Обнаружение этого различия стало болезненным открытием.

Мой дед старался жить точно так, как жили евреи черты оседлости в Восточной Европе. Он ходил в длинном черном лапсердаке и высоких черных сапогах, и фалды лапсердака доходили до верхушек голенищ. Идеальная округлость тульи его черной шляпы никогда не нарушалась вмятиной, принятой на Западе. Борода его не знала прикосновений парикмахера. Короче, он был, насколько его только хватало, ходячей копией типичного восточноевропейского еврея последних двух столетий. Но, само собой разумеется, мой дед не одевался и не разговаривал, и не вел себя так, как одевались, разговаривали и вели себя Иосиф Каро, или Рамбам, или Иегуда Анаси, или рабби бен Эзра. Он следовал нормам, которым следовали евреи, когда он появился на свет, – и по этим нормам он жил всю жизнь.

Никакой программы на будущее у него не было. Все будущее для него заключалось в Законе, и он придерживался обычаев, одежды и языка, которые были вокруг него в те дни, когда он мальчишкой впервые сел за книгу. Он поплатился за это тем, что его приход в Бронксе быстро; испарился, ибо молодежь хотела ходить к раввину, который говорил бы по-английски. Моему деду это было понятно, и он не чувствовал себя обиженным. Но ему не удалось привлечь к себе молодое поколение в своей собственной семье, и это его глубоко уязвило.

Когда мы с ним вместе ехали на такси в порт, где он должен был сесть на корабль, отплывавший в Израиль, этот глубокий старик, подводивший итог двадцати трем годам жизни в Америке и вступавший в последнее десятилетие своей активной жизни, неожиданно повернулся ко мне и сказал – это были его последние слова, которые я от него слышал в Америке:

– Надо было мне выучить английский. Но этот язык казался мне на слух таким грубым!

Кто такие ортодоксальные евреи?

Невозможно установить, сколько именно евреев действительно живет по религиозным законам. Невозможно проникнуть в то, как ведет себя человек в стенах собственного дома. А к тому же повсюду – полный разнобой мнений относительно того, что именно требует от нас Закон и что можно назвать б-гопослушанием. Как гласит английская пословица, прежде чем спорить, нужно договориться о терминах. Но слово «ортодоксальный» – очень нечеткий термин, и разные люди понимают его по-разному.

Евреи из нетурей каста скажут, наверно, что во всем мире ортодоксального иудаизма придерживается что-то около тысячи ста или тысячи двухсот человек. Ревностные последователи рабби из Сатмера увеличат эту цифру до пятнадцати или двадцати тысяч. Ни та, ни другая группа не признает достаточно ортодоксальными очень религиозных членов маленькой израильской политической партии Агудат Исраэль – не признает их за то, что те заседают в израильском парламенте. Членов всех трех групп журналисты нередко называют ультраортодоксами. Само собой, сами эти группы отвергли бы такой ярлык.

Среди основной массы ортодоксальных евреев – их, видимо, несколько миллионов – тоже нет единства мнений относительно того, как нужно верить и как соблюдать обряды. Существуют такие религиозные группы как мизрахи, современные ортодоксы, неоортодоксы, традиционалисты, сефарды, хасиды, неохасиды и так далее и тому подобное. Я сомневаюсь, что у читателя хватило бы терпения разбираться в различиях между всеми этими группами. Однако для них самих такие различия имеют огромное значение.

Тем не менее, при всей многочисленности подобных групп в основной массе ортодоксальных евреев не происходит полного и непоправимого раскола, ибо все группы и группировки еврейства тяготеют к одному и тому же магниту: Моисееву Закону. Происходит лишь бесполезная трата сил и энергии во внутренних спорах и распрях. На одни и те же, дублирующие друг друга начинания разных групп расходуется зря масса денег, когда фондов не хватает даже на основные необходимые мероприятия. Уравнение евреев в правах с неевреями, просветительство, эмиграция в Америку, сионизм, нацизм, основание государства Израиль – эти эпохальные события взвихрили и переворошили все еврейство. Между разными группами евреев возникли трения. Еще немало надо бы сделать, чтобы уладить все раздоры. Но внушительное количество евреев все-таки придерживается Закона. В Израиле таких, может быть, примерно половина – впрочем, выполняют они еврейские обряды в самой разной степени, а в других странах, наверно, около одной трети, Это, конечно, самые приблизительные догадки: точных цифр никто не знает. Людей, о которых идет речь, отличает большее или меньшее соблюдение основных законов иудейской веры, да еще то, что они дают своей молодежи сколько-нибудь серьезное религиозное образование.

Упадок традиционной учености

Однако в целом того религиозного образования, которое получали наши отцы (глубокое изучение Торы, Талмуда, многочисленных Правоведческих трудов и сводов законов и еще кое-что в придачу), нынешнее молодое поколение евреев почти никогда не получает. В сфере просвещения произошла такая революция, что сторонники как старого, так и нового находятся в полнейшей растерянности.

Вместе с волной еврейских иммигрантов, переселившихся в Америку из европейских гетто в начале 20-го века, приехали и люди большой талмудической учености. Борьба замкнулась в границах конфликта между старым и новым; стоял вопрос, кто победит: иешива или гаскала, еврейская или западная ученость. Законы новой родины евреев быстро разрешили этот спор. Дети были обязаны ходить в светскую школу – что они и делали. Религиозные занятия проводились теперь вечером и в воскресные дни. Это нанесло смертельный удар традиционному еврейскому обучению – хотя в течение целого поколения оно еще с грехом пополам кое-где продолжало цепляться за свои былые позиции.

Однако в какую жалкую пародию оно выродилось! Маленькие дети ходили в хедер, то есть школу, и там их наставлял меламед, то есть учитель. На всякого, кто знает, как все это выглядело, слова хедер и меламед навевают самые мрачные и горькие воспоминания. В меламеды нанимался обычно разве что бедолага-неудачник, который даже в Америке, где улицы вымощены золотом, не мог найти никакой прилично оплачиваемой работы. Чаще всего это был человек невежественный, но очень вспыльчивый и склонный к рукоприкладству. Классом служила обычно его собственная убогая квартира или задняя комната нищей синагоги. Какой разительный контраст со светлыми классами общественных школ и с уверенными, изящно одетыми, образованными учителями-американцами! Мало того: то, что дети учили в американской школе, отвечало требованиям окружающей жизни. А бормотанье меламеда было курьезным эхом неведомого умершего мира. Ну и меламед был, конечно, обречен. Он уступил место талмуд-торе – вечерней школе, где работали учителями молодые американцы и где были доски, мел, звонок, красивые учебники и систематизированная педагогика.

Раньше всего пострадали иешивы – высшие учебные заведения, готовившие раввинов. Иешивы сохранили прежние программы и продолжали учить своих студентов по старинке. А им противостоял богатый выбор блестящих учебных заведений западного типа – от средних школ до колледжей и университетов с аспирантурой, – и в них можно было заниматься любыми науками и искусствами, какие только душа пожелает. Набор в иешивы резко упал, они хирели и закрывались. В Америке происходило то же, что до этого происходило в Германии, когда там начался упадок иудаизма. Многим недальновидным евреям казалось, что они подходят наконец-то к цели, к которой еврейство шло блуждая три тысячи лет.

Но когда вроде бы все пропало, евреи всегда находят способ пройти через Красное море. Нескольким старым раввинам пришло в голову, что если американские законы предписывают всем детям получить светское западное образование, эти законы не указывают, где именно дети должны получить такое образование. Ведь существовали же в Америке частные школы. А что если и иешивам включить в свои программы то, что преподается в американских светских учебных заведениях? Можно таким образом составить расписание, чтобы студентам оставалось время и для изучения Талмуда, и для получения новых знаний. Раввины обратились к властям и заручились их поддержкой.

И вот, наконец, молодые учителя английского языка, географии, истории, высшей математики, естественных наук – люди вовсе не обязательно верующие и даже не обязательно евреи официально впервые за две тысячи лет – перешли порог иешивы. Никак не афишируемое личное начинание небольшой группы людей в нижнем Ист-Сайде города Нью-Йорка в двадцатые годы 20-го века ознаменовало необратимую перемену в истории еврейского народа. Восторжествовало, в конце концов, кредо Рамбама – через семь веков после его смерти. И эта перемена быстро привела к поразительным результатам.

Современное образование

В течение двадцати лет в Америке словно бы из ничего воздвиглась стройная пирамида нового еврейского образования. Откуда ни возьмись, появились детские сады, начальные школы, средние школы, колледжи и солидные университеты. Они не обладали никакой общегосударственной структурой и были слабо связаны между собой. Каждое учебное заведение существовало на свои фонды.

Основа начального обучения в Америке – это общие дневные школы первой ступени, или начальные школы. Здесь светское образование и еврейское религиозное образование слиты воедино. Арифметика, Танах, география, английский язык, иврит, геометрия и Мишна требуют от детей одинакового приготовления домашних заданий и выполнения контрольных работ, и все это одинаково включается в табель успеваемости. Вопрос, который отчаянно обсуждался и многих очень беспокоил лет двадцать назад, заключался в том, не исковеркает ли общая дневная школа детей на всю жизнь, так что они не смогут нормально жить в открытом американском обществе. Первые такие школы были плохо организованы, ими неумело руководили, и им постоянно не хватало денег. Однако всегда находились родители, которые шли на риск и записывали туда своих детей. Шли годы, и школы улучшались, и когда прошло лет двадцать, стало ясно, что игра стоила свеч.

Почти все выпускники еврейских общих дневных школ поступали в разного рода школы второй ступени – чаще всего в общие средние школы, – чтобы получить общее среднее образование. Оттуда они шли в колледжи. В большинстве своем они учились ничуть не хуже – а зачастую и лучше, – чем их сверстники-неевреи в общественных школах и колледжах. У еврейских учащихся было то преимущество, что их приучили к строгой дисциплине и к систематическим занятиям. Они получали аттестаты и дипломы с отличием и потом, в меру своих знаний и способностей, преуспевали на избранных ими поприщах. И у них вдобавок к общему светскому образованию было еще и еврейское образование, которого не хватало их сверстникам из общественных школ. В этом заключалась вся разница.

Верхушка пирамиды – иешиво-университет[6]6
  Этот университет, находящийся в городе Нью-Йорке, – отнюдь не единственный солидный центр еврейского образования в США. Однако иешива-университет в Нью-Йорке – самое крупное из всех этих учебных заведений, там студенты получают высшее образование широкого профиля. Это было первое еврейское высшее учебное заведение, посвятившее себя как изучению иудаизма, так и всех современных наук и искусств. (Примечание переводчика.)


[Закрыть] – центр изучения иудаизма и одновременно всех современных естественных и точных наук и гуманитарных дисциплин. Иешиво-университет оперирует фондами в десятки миллионов долларов; у нее – десятки корпусов, разбросанных по всему городу Нью-Йорку: тут помещаются и подготовительные факультеты, и колледж наук и искусств, и иешива, и разнообразные лаборатории, и специализированные факультеты для аспирантов, и оборудованный по последнему слову науки и техники медицинский центр, и медицинский колледж имени Альберта Эйнштейна.

Новая система образования способствовала подъему так называемой современной американской ортодоксии – движению, которое лет двадцать тому назад было так же трудно себе представить, как сейчас трудно представить всеобщий мир на земле. Основателями и энтузиастами нового движения стали энергичные молодые евреи лет тридцати пяти или моложе, в основном – выпускники колледжей. Они объединялись в клубы, основывали синагоги, строили миквы, организовывали лекции и семинары, создавали общие дневные школы – и стали таким образом своего рода первооткрывателями. Это были стопроцентные американцы, и они вели себя как американцы. Может быть, именно потому, что они сознавали, каким парадоксом кажется на первый взгляд их деятельность, они придавали большое значение тому, чтобы одеваться по последней моде, быть в курсе новейших научных познаний и последних течений в литературе и искусстве и жить современной жизнью, пользуясь всеми техническими новинками, какими пользуется средний американец из пригорода. Построенные ими синагоги по своей архитектуре напоминали здания Фрэнка Ллойда Райта.[7]7
  Фрэнк Ллойд Райт (1867–1959) – великий американский архитектор, создатель «органической архитектуры» – одного из новейших современных архитектурных стилей. (Примечание переводчика.)


[Закрыть] Женщины и мужчины в этих новых синагогах сидели порознь, но места для женщин были не хуже, чем места для мужчин. И тем не менее это движение не выработало последовательных, отчетливых форм. Новая американская ортодоксия – еще не завершенный эксперимент, но он распространяется. Основное Моисееве сообщество – со слабо связанной, но громадной сетью синагог и талмудических школ, разбросанных по всему миру, с бессчетными тысячами зданий старых и новых, грандиозных и крошечных – придерживается традиционных обрядов; однако живут и ведут себя прихожане так же, как и все люди на Западе, и проповеди читаются по-английски или по-французски, по-испански (то есть на языке страны, где живут евреи), хотя молитва звучит исключительно на древнееврейском.

В Израиле ортодоксальный иудаизм пронизывает всю жизнь страны. Имеются отдельные группы старых евреев, живущих по еврейским нормам, но говорящих на языке идиш. Есть ортодоксальные коммуны, торговые училища, экспериментальные фермы, существует сеть иешив, и недавно создан Университет имени Бар-Илана, взявший себе за образец иешиву-университет в Нью-Йорке. Среди ортодоксальных евреев есть моряки, генералы, инженеры, ученые, каменщики, эстрадные артисты, журналисты, министры и водители такси. Израильские города усеяны синагогами, как американские – церквами. В той мере, в какой иудаизм существует в Израиле, это – ортодоксальный иудаизм во многих своих вариациях. Разумеется, в Израиле много евреев-сефардов из стран Африки и Ближнего Востока: сефарды привносят в принятые еврейской диаспорой формы восточную экзотику.

Однако Израиль не является религиозной страной в том смысле, в каком религиозной страной является, например, Испания. Ведущие партии в Израиле – это социалистические партии. Культура свободна и носит довольно скептический характер. В последней главе я напишу несколько слов об этой удивительной стране евреев. Здесь же мне хотелось бы только отметить, что ортодоксальный иудаизм со всем характерным для него мальштремом противоборствующих мнений и чувств не без труда укрепляется в Израиле как религия, вполне совместимая с современным образом жизни, и своим изменчивым характером эта религия смущает как стариков, цепляющихся за прошлое, так и агностиков, упорно отрицающих Моисеев Закон.

Хасидизм

Среди ортодоксальных евреев особое место занимают хасиды. Несмотря на особо ревностное соблюдение предписаний Торы, только некоторые группы хасидов выступают сейчас против современного западного образования.

Хасидизм основан в большой мере на каббале. Основателем хасидского движения был Баал Шем Тов, родившийся в 1700 году в Польше. Человек обширных и глубоких познаний, Баал Шем Тов начал в иудаизме движение романтического возрождения. Он учил, что все евреи – от людей высокой учености до неграмотных – могут угодить Б-гу приношением своей любви и службой своего сердца. Баал Шем Тов провозгласил, что хасидские способы служения Б-гу – это веселье, радостное пение и пылкие молитвы в собрании всей общины под водительством любимого людьми Ребе – праведника-учителя, связывающего человечество с Б-гом и владеющего тайнами каббалы; и хасидизм стал быстро распространяться по европейским гетто. Он открыл дорогу к иудаизму очень многим людям, которых отталкивали сложные, загроможденные мелочными подробностями талмудические изыскания раввинов в иешивах.

Учение каббалы утверждает, что за пределами нашего мира существуют другие миры, что дух более реален, чем материя, что с помощью старинных священных изречений можно творить сверхъестественное. Для узников гетто, обреченных на нужду и бесправие, это учение было весьма привлекательным. Стать учеником и спутником Ребе – чудотворца, которому открыты истины каббалы и пути к надприродному, святого человека, в чьих словах таится волшебство и чьи мельчайшие жесты полны мудрости и красоты, – жить в близости к такому человеку означало покинуть этот темный, серый мир и проникнуть в мир сияния.

Истинная сила хасидизма заключалась в том, что во многих гетто Восточной Европы появились люди, наделенные достаточным даром, чтобы стать такими Ребе. Их изречения становились народными пословицами и поговорками – яркими, свежими, мудрыми, окрашенными новым цветом, заимствованным частью из земного, а частью из внеземного мира. Деяния этих Ребе уже при их жизни вошли в легенды, в предания, превратились в своеобразные еврейские жития святых. Имена Ребе слились с названиями их родных городов, как будто эти люди были графами или герцогами: Любавичский Ребе, Люблинский Ребе, Бердичевский Ребе. Они стали родоначальниками династий, и нередко, когда Ребе умирал, его положение в общине наследовал сын или зять.

В свои ранние годы хасидизм принял такие формы, которые смущали многих евреев. Их смущали у хасидов самозабвенная и восторженная манера, необычность одежды и поведения, некоторые изменения, вводимые в молитвы. Но смутительнее всего казалась теория, согласно которой изучение Закона менее угодно Б-гу, нежели простое рвение (это было искажение идеи Баал Шем Това, но искажение весьма популярное). И именно эта теория послужила поводом к раздорам, ибо она воспринималась как конец раввинского иудаизма. В течение двух веков хасидизм сумел охватить широкие слои еврейства, укрепиться и завоевать свое прочное место в нашей религии.

До сего дня некоторые особенно ревностные хасиды, куда бы они ни пошли, до мельчайших подробностей одеваются и ведут себя так, как одевались и вели себя евреи польского гетто в 18-ом веке: они носят длинные пейсы, меховые шляпы и так далее. Но все больше и больше хасидов, по мере того как они вживаются в современный деловой мир, принимают в той или иной мере обличье современного западного человека – хотя их преданность своему Ребе отнюдь от этого не уменьшается. Некоторые из этих Ребе до сих пор отвергают радио, телевидение и кино; и все они в той или иной мере подозрительно относятся к современному западному образованию. Наиболее многочисленная и влиятельная хасидская группа современности считает своим духовным вождем Любавичского Ребе, который живет в Бруклине. У хасидов этой группы – довольно либеральные традиции: их нынешний Ребе, например, окончил Сорбонну, в их школах используется современная учебная техника и современная методика преподавания, и они не только не чураются профессионального обучения, но подняли его на значительную высоту. Членом именно этой хасидской секты был мой дед. То, что он намеренно избегал носить современную западную одежду и отказывался изучать английский язык, было, наверно, следствием его хасидских пристрастий. Однако, с другой стороны, он всю свою жизнь посвятил ученым занятиям, и он никогда не возражал против того, чтобы мы получили самое лучшее образование, какое только возможно.

В Соединенных Штатах и в Израиле хасиды поселились не по своей воле – их погнал туда гитлеровский террор. Однако и на новых местах хасидское движение остается не только живым, но и привлекает многочисленных приверженцев.