Текст книги "Право победителя (СИ)"
Автор книги: Герман Романов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
– Мы не настолько сильны, Хайнц, чтобы долго воевать с русскими. Прошли те времена, когда войны могли вестись по тридцать лет. Нужно нанести один мощный удар, который потрясет большевицкий фронт до основания, причем как раз в тот момент, когда они сами готовятся к наступлению. И вот эта бронетехника может сыграть свою роль – ее должны получить наши лучшие «именные» дивизии.
Гитлер еще раз похлопал ладонью новейший танк по наклонной лобовой плите великолепной крупповской брони. С горящими как прожектора глазами посмотрел на мощную 105 мм пушку – морское орудие серьезно укоротили и облегчили, и оно отлично «вписалось» в большую башню, своим объемом превосходящую «тигриную». И сейчас эта пушка своими снарядами на глазах фюрера разнесла все русские танки, стоявшие на полигоне – лобовая броня тех не выносила попаданий, даже КВ, прежде выдерживающий под определенными углами снаряды «ахт-ахт», получил изрядные проломы. Про борта и говорить не приходится – тут главное попасть, а с полутора километра немецкие наводчики добивались результата уверенно. Дальше следовали промахи, и то по ровной как стол местности, но такие участки редко встретишь даже на равнинной Европе, везде будут рощицы, перелески, пригорки и балки, что резко снижает обзор.
– Это великолепный танк, Хайнц, танкисты отзываются о нем с восторгом. Мы очень надеялись на вашу «пантеру», фельдмаршал, всем хороша, но вязнет в грязи, и отстает на марше от «четверок». Зато пушка у вашего «гадкого утенка» хороша – отзывы исключительно похвальные.
Гудериан поморщился, хотя постарался сделать это незаметно. Дело в том, что в панцерваффе за утяжеленною переднюю часть Pz-V стали именовать «уткой Гудериана», причем имея в виду не только птицу, а некий сосуд, использующийся в госпиталях для отправления естественных надобностей. Поначалу это жутко бесило фельдмаршала, но как-то пережил едкий солдатский юмор, а теперь сам стал улыбаться, потому что на этот счет в «африканских» дивизиях фельдмаршала Роммеля имелось исключительно восторженное мнение. На каменистой земле Ближнего Востока, где дожди крайне редки, зато пространства кругом обширные, именно «пантера» стала лучшим танком, и на ней воевали куда охотнее, чем на «тигре». Все дело в лобовой броне – восемь сантиметров скошенной плиты, что с учетом наклона давало куда большую толщину, чем у Pz-VI. А по пробиваемости вражеской брони kwk-42 оказалась лучше, чем «ахт-ахт». Так что все «утки» сейчас шли исключительно в группу армий «Восток», на пополнение пяти имевшихся там панцер-дивизий, которым требовалось тысяча таких танков, а промышленность с трудом выдавала ежемесячно только две сотни. К тому же сейчас четверть всех произведенных «пантер» грузилась на транспорты и вместе с опытными инструкторами отправлялась транспортами в Японию – союзники в Маньчжурии попали под мощный танковый удар русских, и терпели там поражение, которое в любой момент могло стать катастрофой. Так что пришлось, скрипя сердцем, отдавать новенькие танки – ведь если Япония потерпит поражение, это тут же скажется на рейхе самым негативным образом.
– Сколько таких танков мы сможем выпустить, Хайнц. Они необходимы к генеральному наступлению, но рейхсминистр Шпеер мне привел какие-то смешные цифры, которым не хочется верить.
– Но это так, мой фюрер – к концу июня у нас на фронте будет только один батальон «леопардов», в полсотни танков. Применять их в таком количестве нельзя, а то раньше времени насторожим русских. Их нужно использовать исключительно массированно, имея в каждой «именной» дивизии не менее сотни таких танков. Тогда эффект от их применения станет многократно выше, противник окажется не подготовленным к мощному удару. Пока к производству «леопардов» мы привлекли заводы, что производили Pz-III, а это позволит нам надеяться, что в июле месячный выпуск достигнет этой самой полусотни машин, в августе сотни, а к концу осени до двухсот пятидесяти танков будут покидать заводы. Но тогда уже будут привлечены заводы, что сейчас выпускают StuG III. А потому к весне выйдем на рубеж уже четырехсот танков в месяц, и это все – больше мощностей не хватит.
– А почему не остановить производство штурмовых орудий сейчас, Хайнц. Вы же сотню раз мне говорили, надоели всем со своими высказываниями, что панцерваффе они не нужны, а сейчас буквально цепляетесь за эти «недоделанные танки», как вы любите говорить?
– Я продолжаю так считать и сейчас, мой фюрер – эти машины может быть и необходимы для поддержки пехоты, но в танковых войсках они не нужны. Но ничего другого им на замену нет, заводы выпускают «штуги» в больших количествах, в то время как «четверок» недостаточно. Я не от хорошей жизни приказал комплектовать вторые батальоны полков двумя ротами StuG III и одной «пантер» – у нас просто нет столько Pz-IV, чтобы укомплектовать оба полковых батальона. То, что производят мало, слишком велики потери, а производство в Италии, Румынии и Венгрии не покрывает потребностей даже их собственных танковых бригад в наших дивизиях. Хотя мы помогли наладить выпуск «четверок», даем комплектующие, а они нам обязаны выделить половину произведенных танков. Они и «выделили» – за полгода панцерваффе получило всего три сотни Pz-IV, которых едва хватило на две дивизии. Это неприкрытый саботаж, хотя Шпеер считает, что нам просто не хватает необходимого сырья для увеличения производства. Да, он прав, Европа сейчас воюет против самой мощной коалиции, которых знало человечество, а потому мы обязаны побеждать, мой фюрер. Но нам нужны новые танки, много танков, со старыми типами в войне не победить.
Гудериан мрачно уставился на рейхсканцлера – тот был несколько смущен, ведь раньше искренне заверял фельдмаршала, что выпуск «четверок» за счет привлечения союзников достигнет цифры тысячи машин ежемесячно, но сейчас выходит едва шесть сотен вместе с «пантерами», да еще полтораста машин на базовом шасси. И это все, чего смог совместно добиться «Еврорейх», безмерно напрягая усилия. Так что отказаться от двухсот штурмгешютце было бы непроходимой глупостью, они все шли прямиком во вторые танковые батальоны всех панцер-бригад. А вот третьи бригады сейчас были чисто панцер-гренадерскими, при этом только по названию – никакой гусеничной бронетехники в них не было, даже «ганомагов», исключительно бронеавтомобили в составе всего одной роты «пум». И это все – танковая промышленность и так надрывалась в своих усилиях.
Только одно обстоятельство примиряло Гудериана с мрачной действительностью – производство маленьких «хетцеров» и машин на его шасси непрерывно возрастало, и он уже подумывал, как бы урвать их у вермахта, «выдрать» хотя бы треть производства столь нужной «продукции», настолько отчаянным было положение с бронетехникой. И решился, посмотрев на Гитлера, и прикидывая, как тот отнесется к его предложениям…
«Хетцер» очень понравился Гитлеру по многим параметрам, и ценой, и эффективностью. И еще чисто психологически – будучи небольшого роста рядом с этой машиной он ощущал себя уверенно. И план производства наложили на два чешских завода «неподъемный» – по пятьсот машин с каждого в месяц. Потом пересмотрели – решили привлечь и германские заводы и довести ежемесячный выпуск до двух тысяч машин – полтора батальона ежедневно, при сокращенных штатах и на два батальона должно было хватить. Хорошо, что время «Третьего рейха» было на исходе, если бы принялись за производство годом раньше, то победа бы досталась с большей кровью…
Глава 26
– Не нравится мне, Мицуи, что над нами «летающие крепости» постоянно летают, ведь под надзором держат, как под зонтиком.
Одзава поморщился, за двое суток он как-то привык, что его авианосное соединение держат под таким пристальным наблюдением, и на смену В-17 частенько приходят двухмоторные американские истребители «лайтнинг». Именно потому «зеро» не взлетали на перехват, и слишком высоко, и потери напрасные. Американцы использовали трусливую тактику, как считали все японцы, действовали как презираемые настоящими самураями ниндзя. В бой они никогда не ввязывались, стараясь спикировать с большой высоты и сбить по ходу оплошавшего японского летчика. А там быстро удирали, пользуясь большой скоростью, или улучив удобный момент, снова забирались повыше, выискивая очередную жертву. Так ведут себя презираемые всеми падальщики, а эти трусливые убийцы таковыми и были. Вот только было одно обстоятельство, которое озадачивало летчиков «Кидо Бутай». Американцы пилоты хорошие, управляют своими самолетами умело, добротная выучка видна сразу. И драки не избегают, если японцам приходится атаковать бомбардировщики и торпедоносцы с белыми звездами на фюзеляжах. Свои самолеты их истребители защищают яростно, и тогда потери становятся хоть и большими, но ненамного – определенно, боевой опыт сказывается. А может и другое обстоятельство – в экипажах всех японских авианосцев редко где треть пилотов, что взлетали с палуб своих кораблей еще до войны, чаще четверть, а на новых авианосцах вообще только каждый десятый. Именно потери опытных летчиков напрямую с этим обстоятельством и связаны – все чаще и чаще в бой идут новички, вот их и сбивают первыми. И рядом с ними уже нет ветеранов, чтобы могли научить, указать на ошибки – за год войны слишком многих посбивали. А заменой на случай потерь не озаботились в ГМШ, не придали этому перед войной значения, посчитали, что боевые действия продляться полгода, пусть год, но не больше. Все летные училища не провели дополнительного набора, и только недавно спохватились, стали набирать удвоенные курсы, но поздно. Летчика можно подготовить за год, если есть достаточное количество учебных самолетов и бензина для полетов. Вот только для подготовки пилотов палубной авиации нужно еще дополнительные шесть-семь месяцев, ведь садиться на ограниченные в размерах ВПП кораблей очень сложно, особенно в условиях волнения на море. Даже небольшая волна сильно затрудняет взлет и посадку, неизбежны аварии и поломки, которые часто заканчиваются гибелью пилота или травмами.
И пока пополнение еще учиться взлетать с палубы двух оставшихся учебных авианосцев, причем «Хосе» не способен принимать самолеты новых типов, всю нагрузку войны выносят оставшиеся в строю летчики, большинство из которых перевелось из береговой авиации на авианосцы. Их научили взлетать с палуб, и садится на них, этого они не умели, но как пилоты действуют хорошо, жаль, что с каждым днем их остается все меньше и меньше, и заменить их теперь некому. Все из-за недальновидности и просчетов командования – тут адмирал только вздохнул, ничего тут не сделаешь, даже сам адмирал Ямамото не в силах.
Впрочем, и в армии тоже творится, только намного хуже – русские за полгода напряженного и непрекращающегося ни на один день сражения фактически истребили элиту армейской авиации. И пусть потеряли при этом своих самолетов намного больше, но резервы имели достаточные, у них училища давно перешли на полугодичный срок обучения, да еще множество авиашкол. Да и самолетов они выпускают в четыре-пять раз больше, чем в Японии, и это еще заниженные оценки разведки, в те цифры, которые приходили в докладах, не хотелось верить. Но они, судя по всему, верные – истребители и бомбардировщики устаревших типов используются исключительно в учебных целях. К тому же сейчас в Приморье отправляются многие сотни американских самолетов ежемесячно – и как ленд-лиз, и с американскими экипажами – все идет через Камчатку непрекращающимся потоком, так что решение выжечь это осиное гнездо совершенно верное.
– Вот только хватит ли у нас сил?
Забывшись, адмирал Одзава озвучил мысли вслух, но командующий авиацией 2-го «мобильного флота» не удивился. Футида сам над этим думал последние дни, и не показывая страха, готовил экипажи к операции. Авиагруппы «журавлей» состояли из шести эскадрилий, по две соответственно истребителей «рейсэн», и новых пикирующих бомбардировщиков D-4 «Сюсей» и торпедоносцев B-6 «Тедзан». Последние типы поступили только на «Дзуйкаку» и «Секаку», их производство велось с прошлого года. Пикировщики имели скорость до трехсот узлов, в полтора раза больше, и могли поднять не пятисот, а тысячефунтовую бомбу. Но так и мотор на них был германский, более мощный, чем на «вэлах». Однако этих самолетов было еще немного, как и «зеро» последних модификаций, и было неприятно осознавать, что палубные бомбардировщики и торпедоносцы американцев лучше по своим характеристикам, и производятся массово. Да и новые истребители появились в боях у Гуадалканала – они не ввязывались в схватки на вираж, а действовали по простому правилу – «бей и беги». Догнать эти самолеты с чуть изломанным крылом было невозможно.
Однако и в Японии начали производить новые самолеты, вот только немного, хватило только на два авианосца. Кроме 72 ударных самолетов (а еще по три машины каждого типа в разобранном виде, для восполнения убыли), на «журавлях» имелось по шесть новеньких разведчиков «Сайюн», они и готовились сейчас к вылету на разведку Камчатки и северных Курильских островов. Благодаря выдающейся скорости до трехсот тридцати узлов, ни один из вражеских истребителей не мог их догнать, что уже было проверено. Так что через несколько часов начнут поступать радиограммы, где находятся американские линкоры и авианосцы, и главное – идет ли второй конвой в устье Амура, первый перехватить не удалось.
– Хватит, Дзасибуро-сан, мы должны победить.
Поглядывая на небо, спокойно произнес Муцио Футида, хотя полной уверенности не чувствовал. Но он надеялся на помощь береговой авиации – одновременно должны были атаковать русских и американцев почти три сотни собранных на островах двухмоторных бомбардировщиков, которые должны отвлечь на себя внимание. А еще имелось четыре десятка палубных бомбардировщиков, которые базировались на Итурупе – вот те должны были совершить «специальную атаку» на американские линкоры и авианосцы, если последние появятся. Но в чем ее смысл сам Футида пока не знал, приготовления велись в полной тайне не только от него, но даже от Одзавы. Кроме того, десяток доставленных морем германских бомбардировщиков с немецкими же пилотами, прибывшими на помощь, готовился совершить налет и применить какое-то «хитрое» оружие, которым союзник успешно топил британские и советские линкоры…
Три линкора 2-й мировой войны, водоизмещением свыше пятидесяти тысяч тонн, так сказать «гиганты». Два корабля типа «Ямато» (еще один – «Синано» – достроен как авианосец), пара «Бисмарков» и четверка типа «Айова» (еще пару – «Кентукки» и «Иллинойс» – заложили, начали строить, но война тут закончилась) – сами размеры этих кораблей дают представление о том комплексе технических задач, которые пришлось решать в то время кораблестроителям…
Глава 27
– Это не сорок пятый, совсем не сорок пятый…
Григорий Иванович был обескуражен, и такое состояние не скрывал. Теперь он отчетливо понимал, что ошеломляющий успех проведенной Маньчжурской операции был напрямую связан с состоянием Квантунской армии, которая была фактически разгромлена за две недели. И не мудрено – три с половиной года из нее японцы буквально «вычерпывали» все резервы, забирая как боеспособные дивизии, так и хорошо подготовленных солдат на то огромное множество азиатских ТВД, которые Страна Восходящего Солнца или пыталась удержать за собой, либо захватить. И везде были нужны дивизии – Бирма, и Малайзия с Сингапуром, голландская Ост-Индия, Индокитай и Новая Гвинея, где шли бои с австралийцами. А еще имелся Гуадалканал и Соломоновы острова, обширный Филиппинский архипелаг, и множество атоллов. И везде нужны войска, множество хорошо подготовленных солдат, ведь на самых крупных атоллах порой держала оборону дивизия, а то и больше. Но главные усилия были направлены на Китай, который приковывал к себе добрую половину японской армии, буквально «высасывая» людей и ресурсы из Японии, и война с взаимным ожесточением там шла с тридцать седьмого года. И сюда же можно добавить столкновения с советскими войсками на Хасане и Халхин-Голе, и потери были там весьма ощутимые, особенно в авиации, в небе Монголии шла самая натуральная «заруба», когда в воздухе одномоментно сходились сотни самолетов.
Так что к августу 1945 года Япония уже была порядком «обескровлена», единственный союзник на европейском континенте в лице нацистской Германии капитулировал, флот американцы перетопили, нефтяные источники отобрали. Причем все японцы уже осознали, что страна войну проиграла, и готовились дать последний бой, чтобы подороже отдать собственные жизни, сражаясь за острова – «яшма вдребезги».
И единственная надежда оставалась именно на заводы и ресурсы Маньчжурии, все жидкое топливо из переработанного угля шло именно оттуда. Да и сам обширный край стал своего рода главной «кузницей», ведь заводы не подвергались бомбардировкам в отличие от метрополии. Да и солдат для продолжения войны готовили именно в Маньчжурии и Корее, благо даже «суперкрепости» туда просто не могли дотянуться, слишком далеко. Однако вступление в войну СССР ускорило капитуляцию – без промышленности уже не повоюешь. А удержать наступление Красной Армии Квантунская армия просто физически не могла, хотя за два последних года войны укрепрайонов построили немало. Но их танковые и механизированные соединения просто обходили, не собираясь штурмовать каждый – этим занималась идущая следом пехота с артиллерией. Да и как могут наспех подготовленные новобранцы и ополченцы, имеющие вооружение для позиционной войны, сражаться с ветеранами, что дошли до Берлина и Вена. Да еще при подавляющем превосходстве советской авиации в небе и абсолютном доминировании танковых войск на земле. Тут даже отходить не успевали, пешком не сильно убежишь от массы «тридцатьчетверок», что были разом введены в бой – а счет шел на тысячи. Так что двух недель боев хватило для полного разгрома противника, который уже ни на что не надеялся, даже в свое «чудо-оружие».
Но сейчас ситуация была принципиально иной – теперь для них огромным резервом стали воюющие в Китае армии. Когда первый шок от удара механизированными соединениями РККА прошел, самураи зашевелились, осознав, что их ждет в самом ближайшем будущем. И теперь прилагали титанические усилия, перебрасывая все имеющиеся резервы в южную Маньчжурию, и особенно стараясь усилить ВВС. И ведь удалось – даже американские стратегические бомбардировщики, ранее бомбившие совершенно безнаказанно стали нести потери, порой ощутимые. Что же говорить про советских летчиков, которые схлестнулись с ветеранами «китайской войны», которые прошли добротную довоенную выучку. И лишь постоянно прибытие уже хорошо подготовленных пилотов, а накоплением резервов маршал озаботился еще прошлой осенью, пока позволяло удерживать господство в небе, благо американцы на поставки самолетов не скупились. Да и командование ВВС постоянно направляло небольшие группы летчиков, уже имеющих боевой опыт в схватках с асами люфтваффе – по решению Ставки «не нюхавших пороха» бойцов и командиров на Дальний Восток не отправляли, слишком мало здесь ресурсов, чтобы непроизводительно их использовать. Хотя сейчас ситуация со снабжением резко улучшилась – до Николаевска, что на Амуре провели первый десяток транспортов с ленд-лизом, и кроме того доставили бомбы для авиации, нехватка которых уже ощутимо сдерживала налеты на японские острова. А тут пришли разом три транспорта по несколько тысяч тонн взрывоопасного груза – бомби, не хочу.
Но главное это паровозы и автомобили, оборудование и станки, многие сотни тонн «присадок» для бензина. Разгрузка транспортов велась круглосуточно, некоторые суда с небольшой осадкой смогли довести до Комсомольска, на прикрытие стянули истребители и зенитную артиллерию из ПВО. Так что «коридор» для поставок ленд-лиза начал пропускать конвои, которые будут регулярными, главное занять весь Сахалин и вышибить японцев хотя бы с большей части островов Курильской гряды. Но то задача для флота, и сейчас, возможно, загремят залпы корабельных пушек и начнутся атаки сотен бомбардировщиков – начнется небывалое морское сражение, которое может решить исход войны, по крайней мере, приблизить ее окончание, если US NAVY одержит убедительную победу. Маршал на это надеялся всей душой, потому что после первых двух недель наступление застопорилось, потери в танках резко возросли, ведь в события, что сейчас происходили в Маньчжурии, бесцеремонно вмешался вермахт, который заблаговременно перебросил не только танки с противотанковыми орудиями, но даже часть из них снабдил экипажами и расчетами. И сделал это месяц тому назад, не позднее, потому что успели подготовить японцев. Судя по всему или в Корее, либо на островах – две недели как раз и потребовались для переброски.
– Не жадничают, отправили к нам самое лучшее. Конечно, им нужно поддерживать союзника, иначе мы его расколошматим.
Посмотрев на подбитую в борт «пантеру», там имелось несколько пробоин, пробормотал маршал, пожав плечами. И принялся рассматривать десяток сгоревших Pz-IV, которые остались на поле боя после контрудара, проведенного 1-й японской бронетанковой дивизии. А вот «Чи-Ха» и новеньких «Чи-Хе» было куда больше, чем «панцеров» – выбили где-то японский полк, они размером с обычный танковый батальон панцерваффе. Вот только пушки в башнях отнюдь не японские, а сплошь германские 50 мм и 75 мм, способные распрекрасно бить «тридцатьчетверки» в борт.
– Выяснили, кто у японцев советником от панцерваффе приставлен? Больно грамотно и умело действуют, сразу видно старую сволочь.
– Да, Григорий Иванович, двух офицеров в плен взяли, да унтеров с ними – они экипажами командуют, – негромко отозвался генерал-лейтенант Орленко, для которого появление маршала Кулика далеко на фронте стало неожиданностью. И произнес знакомое имя:
– Генерал-полковник Гепнер, бывший командующий 4-й танковой группой, мой старый «знакомец» по боям лета сорок первого…
Осознав к лету 1942 года, что легкие танки не в состоянии бороться с «тридцатьчетверками», немцы подошли к решению проблемы со свойственным рационализмом и педантичностью. Стали снимать с машин башни и ставить мощную противотанковую пушку, а затем уже начав производство на переработанном шасси, которое ставили на производство. Таким образом получили несколько тысяч очень дешевых «панцер-ягеров», эффективных по своей убийственности. К сожалению, советское командование данным опытом практически не воспользовалось на централизованном уровне, и выпуск подобных машин был сплошной «импровизацией», и это при том, что легких танков еще хватало с избытком…
