Текст книги "Право победителя (СИ)"
Автор книги: Герман Романов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
– Ход в тридцать два узла? Удивительно! Этот линкор способен догнать любой «вашингтонский» крейсер.
Адмирал Кюмметц только покачал головой, когда ему прочитали радиограмму с «кондора» – драться с двумя британскими линкорами, и при этом понимать, что тебя преследуют еще два корабля, очень неприятно. Ведь одно-единственное попадание 356 мм снаряда весом в семь центнеров в носовую оконечность поневоле приведет к тому, что придется сбросить ход. Ведь если возникнет дифферент на нос, то уже далеко не уйдешь, придется сбросить ход до 22–23 узлов, и тогда придется принимать бой со всей вражеской эскадрой, бой, который так хочется избежать, потому что против твоих двух десятков крупнокалиберных стволов у противника вдвое больше. Тут без шансов – все три линкора кригсмарине будут избиты до полной беспомощности, затем подойдут крейсера и эсминцы Ройял Нэви, и на этом плавание для его кораблей, придется барахтаться в ледяной воде Арктики. А этого категорически не хочется всем, ни морякам, ни пожилому адмиралу.
– Радиограмма с «Принца Ойгена», экселенц. «Зейдлиц» получил попадания, снижает ход. Контр-адмирал Бринкманн запрашивает, что ему делать в такой ситуации, у англичан шесть крейсеров!
Кюмметц только выругался – вот они, пошли несчастья, в первом же выходе потерян тяжелый крейсер. Капризные котлы и турбины были вечной болью экипажей кригсмарине, а тут совершенно новый корабль, на котором масса недоделок. Да, перед первым боевым выходом их не видно, у команды нет опыта эксплуатации корабля, все «огрехи» выявляются позже. Но когда идет схватка, подобная ситуация может обернуться корабля. По сердцу тут же полоснуло болью – в первом выходе погибли «Бисмарк» и «Блюхер», и вот теперь наступила очередь «Зейдлица». Все обговорено заранее, как поступать в такой ситуации, но Гельмуту трудно брать на себя ответственность за случившееся, вот он и старается снять с себя груз ответственности и все возможные упреки в том, что он бросил корабль.
– Что делать ясно – действовать по обстоятельствам, – Кюмметц едва сдержался, чтобы не вспылить, но обуздал эмоции, голос не дрогнул, звучал нарочито спокойно. Но слова падали каменьями:
– «Принцу Ойгену» и «Адмиралу Хипперу» постараться увести за собой английские крейсера, те быстроходные и бросятся в погоню. Набрать полную скорость! «Зейдлицу» действовать по способности, произвести ремонт и идти на базу. К нему направляется эскадрилья «хейнкелей-111», при поддержке торпедоносцев прорваться будет не трудно!
Адмирал отдавал приказ, прекрасно зная, что радиограмму примут и доложат ее немедленно гросс-адмиралу Редеру. И тот в случае потери крейсера сможет переложить вину на командование люфтваффе, что не смогло сделать все от себя зависящее, чтобы поддержать флот. Да и Бринкманн по существу получил сейчас от него «индульгенцию» – он не бежит с поля боя, а уводит за собой превосходящие силы противника. Абсолютно рациональный шаг в таких обстоятельствах, и моряки многих стран мира к нему прибегали – так русские броненосные крейсера «Россия» и «Громобой» оставили в бою один «Рюрик», и он погиб. Зато уцелели два корабля, которые, впрочем, в войне фактически не участвовали. Да что далеко ходить, адмирал Хиппер в боя у Доггер-банки оставил тихоходный «Блюхер», чтобы прорваться с линейными крейсерами, и поступил совершенно правильно, а спасенные им тогда корабли отлично показали себя в Ютландском бою, потопив три британских линейных крейсера. Так что его приказ своевременно поступит, гросс-крейсера еще смогут уйти. А ему самому и так отвечать за все, а вот контр-адмирала Гельмута Бринкманна от этой «ноши» следует освободить. И потому он подытожил более жестко:
– «Принцу Ойгену» и «Адмиралу Хипперу» отходить на полной скорости, и стараться увеличить дистанцию, если нельзя ее разорвать. Продублируйте приказ дважды, исполнение незамедлительно.
Адмирал ожесточился – только сейчас он приговорил более тысячи двухсот германских моряков к смерти, но такова доля и долг адмирала. Потому он сейчас стоял на мостике, смотря в бинокль на британские линкоры. И вроде дистанция начала возрастать, что не удивительно – его линкоры вроде как начали отрываться от британских «кингов», за немногим чуть не перерезав курс. Все же большая на полтора узла скорость начала сказываться, теперь только держать такой ход, и через два часа дистанция увеличится со ста до ста тридцати кабельтовых, а то и до ста шестидесяти, на которых стрельба полностью прекратится, так как точность огня станет никакой. Единственная опасность исходит от американского линкора, который оказался удивительно быстроходным. Но тут надо молиться, чтобы не случилось какой-нибудь поломки, что станет катастрофой, или попадания снаряда в слабо защищенную носовую оконечность. Тогда ход придется сбрасывать на какое-то время, и линкор под «звездами и полосами» сможет резко сократить дистанцию, и к вечеру сможет нагнать германскую эскадру. Но и тогда не будет так печально, трое против трех, но люфтваффе уже сможет всеми силами вмешаться в противостояние, что немаловажно. Нужно только пройти этим ходом три часа, и завести линкоры под «зонтик».
Конечно, вражеские крейсера с эсминцами могут выйти в «голову», обогнав германские линкоры, но в драку никогда не полезут, отучились, слишком неравны силы. Ведь даже одно попадание 38 см снаряда может, если не уничтожить, то полностью вышибить эсминец, крейсеру потребуется снаряда три-четыре. Эти корабли опасны только ночью, а вот с этим для англичан совсем плохо – «плотные» сумерки стоят два с половиной часа, не больше, скоро начнется период «полярного дня», когда солнце практически не заходит за край горизонта.
– Радиограмма от контр-адмирала Бея, экселенц. «Хейнкели» повредили «колонию», отстает – мы прорываемся'.
Голос флаг-офицера на последних словах чуть дрогнул от вздоха облегчения, адмирал сохранил невозмутимость на лице, хотя новость была приятной – легкие крейсера были намного южнее, потому их уже взяла под защиту береговая авиация, а летчики в ней опытные, давно воюют на севере. Так что еще немного пройти, уже меньше ста миль, и он обретет серьезные шансы на спасение. И не успел додумать мысль, как стоявшие рядом офицеры разом ахнули, а один от нервного срыва воскликнул:
– Майн готт! «Шарнхорст»…
Воевать в Арктике было крайне сложно, шторма тут достаточно частое явление, и волна при этом вполне соответствующая широтам. Можно представить каково служилось на небольших эсминцах, если даже германские линкоры попадали вот в такое положение…
Глава 29
– Какута примет на себя удар первым – ни один из его кораблей не жалко, главное выполнить задачу!
Теперь Одзава прекрасно понимал, почему Ямамото медлил до последнего момента, и даже приказал отойти, чтобы американцы сочли атаки своей базовой авиации эффективными. А между тем они были никакими – высыпав огромное количество бомб с большой высоты, В-17 не добились при этом ни одного попадания. Но такое было не раз в схватках и у Соломоновых островов, сами бомбардировки «летающих крепостей» носили для любой находящейся в море эскадры устрашающий характер, но не более чем психологическое давление. Зато попасться под удар, находясь на якоре, было сущим кошмаром – акваторию любого порта или гавани американцы засыпали бомбами как дождь землю каплями, особенно страдали транспорты, не успевшие разгрузиться. В них могло попасть по две, а то и три пятисотфунтовых бомбы, ведь вываливали из бомбового отсека сразу целой пачкой. И эта «гроздь» устремлялась вниз – страшное для любого наблюдателя зрелище, ведь бомбили десятки «летающих крепостей» одновременно, а то и сотни, буквально засыпая смертоносным грузом огромные площади.
Но дошли вполне благополучно, пережив десяток бомбардировок, только сегодня после полудня пришлось поднимать в воздух «зеро» – для отражения атак базовых торпедоносцев. Вроде отбились, хотя янки и русские на своих В-25 и В-26 действовали напористо, боевито и нагло, прикрываемые «лайтнингами». Однако все четыре авианосца вице-адмирала Одзавы крутились, как могли, маневрировали, и сумели избежать торпедирования. И сейчас на пределе дальности действия подняли в воздух авиагруппы, с малых авианосцев ушли в небо торпедоносцы, с подвешенными под них обычными фугасными авиабомбами – нужно было отбомбиться по двум аэродромам Парамушира, на которых все пространство буквально забито самолетами. Всего две эскадрильи, но сопровождали четыре эскадрильи «зеро», которые должны были прикрыть атаку, завязав с русскими и американскими истребителями воздушное сражение.
Впервые удалось согласовать вылет с базовыми бомбардировщиками G-4, тех должно было участвовать в атаке до полусотни. И после выпуска самолетов авианосцы отвернули на обратный курс, демонстрируя отход. То была уловка – как только вернувшиеся самолеты будут приняты на палубы, корабли тут же развернутся и на максимальном ходу пойдут к островам, и с утра для всех шести авианосцев начнется главное сражение в этой войне. А вот линкоры вступят в бой под утро, и этой ночью состоится битва, к которой «Объединенный флот» готовился два десятилетия, делая ставку именно на ночное сражение.
Четыре линкора вице-адмирала Какуты, на каждом из которых имелось по дюжине 356 мм орудий, должны были обстрелять аэродромы, разрушить полосы. И вступить в бой с американскими линкорами, с так называемым «западным» соединением, самым сильным, куда входили все линкоры «большой пятерки», а это по две дюжины 406 мм и 356 мм пушек. А вот сам адмирал Ямамото со своими тремя самыми мощными линкорами должен был напасть на более слабый отряд американских кораблей, входивших в «восточное» соединение. Более ранних по постройке кораблей, и не таких сильных – с 356 мм пушками, их трех орудийные башни отчетливо просматривались на фотографиях. Вся штука в том, что 460 мм снаряды «Ямато» и «Мусаси» были тяжелее в два с половиной раза, а 410 мм с «Нагато» в полтора раза увесистей. Так что превосходство неоспоримое, на японском флагмане уже сразились с американскими линкорами у Гуадалканала, и одержали блестящую победу в ночном бою, хотя «Муцу» погиб.
С утра начнется уже схватка авиации против авиации, и кто кого одолеет, тот и победит. И вот тут американцы сами себя обманули, остановив продвижение на юг, и не дойдя совсем немного до небольшого острова, на котором еще до войны японцы разместили маленький гарнизон, который именовался «базой Отоме». За последние месяцы там наскоро расчистили заранее подготовленную площадку для истребителей, сделав для самолетов закрытые капониры. Все тщательно замаскировали, ведь островок во всех справочниках числился необитаемым, ведь первые поселенцы погибли там от болезни «бери-бери», и лишь немногих смогли эвакуировать. Так что получился прекрасный аэродром «подскока», на котором ожидали своего часа два десятка «зеро», и при этом можно было принять еще столько же истребителей. Именно они и должны были прикрыть группу «специальной атаки», что завтра атакует американские линкоры. Да, понесут потери, но этот «непотопляемый авианосец» сыграет свою роль, на него можно беспрерывно перебрасывать истребители, которые будут прикрывать высадку. Ведь южнее его, всего в двухстах милях уже имеются базовые аэродромы, с которых при необходимости взлетят «зеро», вступят в бой над Парамуширом или южным побережьем Камчатки, и смогут с пустыми баками вернуться до базы Отоме, где их немедленно заправят бензином.
– Завтра, Муцио, все решится. Мы можем, как уничтожить все американские линкоры и отбить Парамушир, так и погибнуть. От этого сражения напрямую зависит судьба империи – в Камчатке весь секрет этой войны. Если мы прекратим авиационные поставки, то обезопасим наши города и заводы от бомбардировок, сможем перейти в наступление в Маньчжурии. Немцы, как ты знаешь, помогли нам танками и пушками, и много чего еще поставляют. Нужно только выдавить этот «гнойник», и занять Камчатку.
Одзава знал, что говорил, и решимости у него было на трех адмиралов. Он сам принимал участие в планировании, и знал, какие силы собраны – столько «Объединенный Флот» никогда не бросал в сражение. Для высадки на Парамушире выделено четыре «специальных морских десантных отряда», каждый силой в бригаду. Теперь силы морской пехоты удвоились, именно они должны были отбить острова при поддержке целого танкового полка, куда вошла рота новейших плавающих танков «Ка-Ми». И лишь потом начнет высадку отборная дивизия, в бой пойдет императорская гвардия – Камчатку нужно захватить как можно быстро и действовать решительно. Слишком дорого обошелся империи допущенный Ямамото просчет…
Ведя обширные морские операции командование ВМС Японии заранее озаботилось созданием не только СМДО, но и достойно вооружив их. Появились и плавающие танки, их было выпущено с сорок первого года и до конца войны меньше двухсот – на это повлияла неразвитость танкостроения. Причем конструкторы подошли к делу творчески – танки имели отличную мореходность за счет двух стальных понтонов, что крепились спереди и сзади. Ведь предполагалось заранее, что не речки придется форсировать, а высаживаться на плацдарм. И как десятитонный танк выползал на берег, понтоны тут же сбрасывались…
Глава 30
– С «Шарнхорста» радиограмма, экселенц – «можем держать ход восемнадцать узлов»!
– Отлично, хоть достаточно быстро справились с поломкой.
Кюмметц машинально посмотрел на часы, и, мысленно сделав расчеты, нахмурился. На полном ходу янки вряд ли смогут теперь идти, но узлов 26–27 держать могут вполне уверенно. А такая разница в скорости позволит им через шесть часов, не позднее, открыть огонь по германским линкорам, что очень, очень плохо – попасть под 406 мм снаряды весом в двенадцать центнеров адмиралу очень не хотелось.
Дело в том, что на больших дистанциях для любого линкора важна именно горизонтальная защита, когда снаряды падают под большим углом. А вот тут совсем плохо – броневые палубы всех трех германских линкоров рассчитывались на британские 381 мм орудия со снарядом в девять центнеров, а отнюдь не на стволы в шестнадцать дюймов. А четырнадцатидюймовые снаряды броня держала уже уверенно, что бортовая, что палубная. Впрочем, как и английские корабли получили защиту от пятнадцатидюймовых пушек. Но зато проблемы у джентльменов были с носовыми и кормовыми четырех орудийными башнями главного калибра, в которых шли задержки – вместо десяти снарядов общего залпа порой прилетало по шесть, часто по восемь, изредка по семь и девять. Зато германские линкоры с короткими промежутками отправляли по врагу девять снарядов – на «Шарнхорсте» как всегда вышла из строя носовая башня главного калибра, «невезучая», как считали на флоте. Отказывала постоянно, будь с тремя 28 см орудиями, или замененной на массивную конструкцию с двумя 38 см стволами. Там вроде бы все предусмотрели, продумали – на «Тирпице» такие башни действовали надежно, не вызывали нареканий на «Гнейзенау», но на «Шарнхорсте» постоянные проблемы именно с этой башней. Действительно, какое-то заклятье – как все моряки Оскар Кюмметц был суеверен, и в приметы верил, и потому верил, что уже не было разумного объяснения, ведь на «систершипе» и на «Тирпице» носовые башни работали вполне надежно.
– Есть попадание в головной линкор, экселенц! Вспышка в кормовой надстройке! Три всплеска!
«Тирпиц» стрелял по флагманскому линкору, и уже добился как минимум четырех попаданий, что было много – два других германских линкора поразили мателота всего пять раз, но имели не четыре, а до последнего момента задействовали шесть башен.
– Противник отвернул, разрывает дистанцию, прекратил огонь!
Кюмметц только покачал головой на сообщение – англичане впервые действовали осторожно, и это отнюдь не трусость, а расчет. Ведь вдвоем сразились с тремя германскими линкорами, их адмирал прекрасно видел результаты собственного огня, и то, как «Шарнхорст» начал быстро отставать, могло быть воспринято как повреждение от разрыва, хотя произошла поломка. А раз так, то нет нужды продолжать сражение, в котором расходуется масса снарядов без нужного результата, что свойственно для дальней дистанции. Снаряды следовало приберечь, ведь к линкорам Ройял Нэви торопится американский корабль, за которым поспешает еще один «кинг».
И это все лучшее, что осталось у когда-то могучего Королевского Флота, который в этой войне понес чудовищные потери. Все три линейных крейсера ушли на дно при самых драматических обстоятельствах. Погибли все пять линкоров типа «R» – один торпедирован в Скапа-Флоу Гюнтером Прином, три потопила японская авианосная авиация, а недавно в Португалии планирующая бомба поразила последний оставшийся линкор данного типа, вызвав чудовищный по своей мощи подрыв погребов. Из «королев» пока погиб только один «Бархем», взорвавшийся от попадания торпеды в прошлом году, когда спешил на помощь к Тобруку. Плюс два новых «кинга» – «Принц Уэльский» потоплен японцами, «Энсон» расстреляли 38 см пушки «Тирпица» и «Гнейзенау», и англичане это хорошо знают, потому и отскочили сейчас. Все правильно – дождутся подхода подкреплений, и тогда вчетвером навалятся на троих, с двойным перевесом в стволах главного калибра.
– Пусть не нокаутом, но по очкам мы их побеждаем, причем с большим преимуществом, даже с громадным отрывом.
Взглянув на еле различимые силуэты вражеских кораблей, усмехнулся Кюмметц, и закурил сигарету – требовалось успокоить расшатавшиеся нервы. Он прекрасно знал, что Гранд Флита, а так он привык мысленно именовать «флот метрополии», у англичан практически нет, если сравнивать его с прежним. Три новых линкора участвуют в этом бою, один еще вроде бы строится лихорадочными темпами, но оно и понятно, восполнять потери чем-то надо. А всего один линкор на стапеле говорил об одном – Британская империя надорвалась, и строить больше кораблей не в состоянии. Ведь в прошлую войну англичане смогли построить десяток линкоров и пять линейных крейсеров с пятнадцатидюймовыми пушками, и это когда вовсю гремели залпы, и страна развертывала огромную армию из полсотни дивизий. А тут всего один линкор, и ничего более из крупных кораблей. Правда, поговаривают, что в Штатах заканчивается ремонт и перевооружение «Ришелье», который передан американцами англичанам, но так это всего один бывший французский линкор, в то время как в состав кригсмарине вошло три линейных корабля канувшей в небытие Французской республики.
Высадка в Португалии для англичан не увенчалась успехом – они там потеряли два линкора. Последний типа «R» точно, и вроде бы к нему еще «Уорспайт», который непонятно куда пропал – но есть фотографии мощного разрыва на нем «фрица». Пока удерживают северную половину страны, но вряд ли надолго – туда отправился фельдмаршал Рундштедт, «шнелле-Хайнц» свое дело совершил. Так что сейчас в Атлантике всего три линкора этого типа, еще стараются перекрыть выход из Гибралтарского пролива, да еще два «крокодила» в южной Африке, обеспечивают переходы конвоев до Индии – 406 мм орудия служат достаточной гарантией. И это все – всего восемь линкоров осталось у прежней «владычицы» морей, против пяти германских с 38 см пушками, но так к ним есть еще три линейных крейсера, два из которых вооружены приличным 330 мм калибром.
– С «Шарнхорста» принята радиограмма, экселенц – «можем уверенно держать ход двадцать три узла»!
В голосе флаг-офицера прозвучала неприкрытая радость, а у Кюмметца немного отлегло от сердца. Теперь даже если преследование продолжится, а так скорее и будет, англичане вряд ли пожелают отпустить добычу, они упрямы до крайности, то на сцене Марса для них появится другой противник – торпедоносцы и пикировщики люфтваффе…
«Подарки» от «дядюшки Сэма» превратили многие германские и японские города в руины…
Глава 31
– Это «ямасиро», у них башни между трубой, а не «ступенькой»!
Гордей Иванович впервые был в бою на линкоре, причем принял на себя командование отрядом, а ведь мог просто присутствовать на флагманском корабле, но нет, решил что если что-то случится, то лучше погибнуть на единственном оставшемся линкоре советского флота, чем умереть от гнетущего беспокойства на базе. Однако командовать одним-единственным линкором целому вице-адмиралу для американцев показалось ненормальным. По приказу командующего Северо-Тихоокеанским флотом адмирала Томаса Кинкейда, давнего знакомого, которому и был напрямую подчинен Левченко, к «Петропавловску» присоединили «Пенсильванию». И теперь под его началом находились два линкора с 356 мм орудиями, с которыми он и вступил в первый в своей жизни эскадренный бой, памятных по прошлой войне, следуя за головным отрядом из трех кораблей, которые и стали образцом для «вашингтонских морских ограничений».
Под флагом контр-адмирала Джесси Баррета Олдендорфа шли «Мериленд», «Колорадо» и «Вест Вирджиния», каждый из них был вооружен восемью 406 мм орудиями. Затем следовала бригада из Петропавловска' и замыкающей колонну «Пенсильвании», которой фактически управлял контр-адмирал Чарльз МакМоррис, являвшийся одновременно советником Гордея Ивановича все это время, с момента появления американских кораблей на Камчатке. При этом сам Левченко, назначенный Кинкейдом вроде как командующим, ни во что не вмешивался, просто стоял в боевой рубке, куда его упрятали от греха подальше.
Понятно, что янки учитывали политические нюансы, и чисто формально выполнили поручение своего президента об «объединенном командовании», но чувствовать себя «свадебным генералом» было тоскливо. Но приказ Верховного есть приказ, он ни во что не вмешивался, не отдавал никаких распоряжений, просто стоял и смотрел на освещенные лучами прожекторов характерные силуэты японских линкоров, что еще четверть часа тому назад весьма интенсивно стреляли по Парамуширу, отправляя по острову залп за залпом. И не подозревали, что к ним подкрадывается американская эскадра, осуществившая за ночь хитрый маневр. Союзники так делали постоянно, на месте не держались, стараясь запутать противника, и при этом не нарваться на торпеды японских субмарин, что буквально рыскали в здешних водах. Тут все время шла ожесточенная морская война, японцы старались действовать авиацией и подводными лодками, но самолеты у них быстро повыбивали, пользуясь тем огромным расстоянием, которое должны были пролететь истребители сопровождения. Да и корабли под флагами восходящего Солнца в Охотское море уже не совались, даже к южным островам курильской гряды и Сахалину подойти было сложно – американские ВВС вели целенаправленную охоту, топя всех, кто только попадался. Истребители, особенно «лайтнинги», вели целенаправленную охоту даже за рыбацкими лодками, причем долетая даже до Хоккайдо, в северных водах которого находиться для японских кораблей стало небезопасно, так как к авиации добавлялись американские субмарины, которые уже со стороны океана установили блокаду, пользуясь относительной близостью камчатских баз.
Так что все перемещения «Объединенного Флота» были известны, тем не менее когда в штабе осознали, что японцы решили вернуть Парамушир, высадить десант при поддержке всех линкоров, американцы засуетились, и решили дать сражение, чтобы оставить за собой зону всех «северных проливов». И стянули все линкоры, пусть не новые, два из которых были потеряны при Гуадалканале', но собрали девять кораблей, плюс советский «Петропавловск», в «девичестве» бывший «Невадой». Десять против семи и линейного крейсера, в тяжелых крейсерах семь против пяти – адмирал Кинкейд был настроен на победу в генеральном сражении. Янки боялись только одного – чтобы в последний момент японцы не дрогнули, потому авиация предпринимала налеты не полными авиагруппами, чтобы не напугать противника. И добились своего – вчера на пределе дальности японцы попытались нанести удар по аэродромам Парамушира сотней самолетов – половина палубных бомбардировщиков, остальные базовые двухмоторные «бетти». Истребители сопровождения защитить «подопечных» от избиения не смогли, да и что могут сделать сорок «зеро» против двух сотен советских и американских истребителей, заранее поднятых в воздух. Посбивали на хрен, к чертям собачьим, если не всех, то многих, только несколько бомбардировщиков отбомбились, причинив несерьезные повреждения ВПП. И всю ночь русский адмирал со своим американским коллегой провел у больших планшетов, на ГКП, куда поступали все радиограммы с патрульных самолетов, оснащенных радарами – вряд ли на японских кораблях подозревали, что они находятся под неусыпным наблюдением. И замысел врага становился очевидным – шести башенные линкоры прямиком рванули к Парамуширу, чтобы обстрелять аэродромы, а затем начать бой с «западным» соединением, в то время как «восточное» под командованием адмирала Кинкейда будет атаковано тремя линкорами, к двум из которых можно добавить приставку «супер». И начнется свалка, характерная для любого ночного боя, которого, к сожалению, не избежать. Отдавать вражескому десанту, который на множестве кораблей и судов уже тронулся в путь, захваченные острова американцы не собирались, имея значительно превосходство в силах, наоборот, жаждали реванша…
– Попали, как есть попали, товарищ адмирал! Ведь горят, суки, горят, чтоб им ни дна, ни крышки!
Действительно, длинный корпус вражеского линкора осветился двумя яркими вспышками, снаряды с «Петропавловска» явно угодили, все же дистанция всего семь десятков кабельтовых, сущий пустяк. И небо над японскими кораблями подсвечено «люстрами», они были освещены прожекторами с эсминцев – линкоры старались держаться затемненной стороны. И били полными залпами – огромные огненные языки пламени выплескивались длинными «жгутами». Причем стреляли точно – разрывы снарядов были хорошо видны, особенно шестнадцатидюймовых. И тут же яркая вспышка осветила темноту ночи – головной вражеский линкор, по которому стреляли сразу два «колорадо», взорвался прямо на глазах. Пришлось даже прижмуриться, настолько ослепительной была вспышка. Судя по всему, снаряд весом без малого в одну тонну попал в уязвимое место, ведь артиллерийских погребов на японских кораблях по шесть, и все они растянуты по корпусу, прикрываемые лишь двенадцатью дюймами брони. Совершенно неадекватная защита в такой ситуации и против таких пушек…
1944 год, бой в проливе Суригао. Американские линкоры мстят за Перл-Харбор – в реальности по японскому линкору стреляло сразу несколько бывших «утопленников», выпустив больше двух сотен 356 мм и 406 мм снарядов, тут и сам «Ямато» недолго бы продержался…
