Текст книги "Собрание сочинений в 15 томах. Том 8"

Автор книги: Герберт Джордж Уэллс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 39 страниц)

24. Снова в лесу

В Рингвуде они позавтракали, а после завтрака Джесси ожидало разочарование. На почте для нее не оказалось письма. Напротив гостиницы «Клетчатый жеребец» помещался велосипедный магазин, в витрине которого был выставлен весьма и весьма подержанный трехколесный тандем марки «Марлборо клуб», а также объявление о том, что здесь можно взять напрокат велосипеды и тандемы. Заведение это запомнилось мистеру Хупдрайверу из-за странного его хозяина, который, перейдя через дорогу, принялся внимательно изучать их машины. Этот поступок вызвал у мистера Хупдрайвера ряд весьма неприятных мыслей, но, к счастью, ничего не повлек за собой.

Пока они завтракали, в комнату вошел высокий священник с раскрасневшимся лицом и сел за соседний столик. Одет он был по-своему празднично: его застегивающийся сзади, несколько пострадавший от жары воротничок был выше обычного, а вместо длиннополого сюртука на нем был черный, на редкость короткий, пиджак. На ногах у него красовались тусклые коричневые ботинки, брюки посерели от пыли, а на голове вместо обычной мягкой фетровой шляпы возвышалась пегая соломенная. Он был явно общительного десятка.

– До чего же чудесный день, сэр! – промолвил он звучным тенором.

– Чудесный, – повторил мистер Хупдрайвер, не отрываясь от пирога.

– Насколько я понимаю, вы совершаете поездку на велосипеде по этому дивному краю, – сказал священник.

– Катаемся, – пояснил мистер Хупдрайвер.

– Могу себе представить: если машина хорошо смазана, то нет более приятного и легкого способа ознакомиться с местностью.

– Совершенно верно, – согласился мистер Хупдрайвер. – Неплохой способ передвижения.

– Я думаю, велосипед-тандем должен быть особенно приятен для молодой супружеской пары: он допускает такую восхитительную близость.

– Правильно, – согласился мистер Хупдрайвер, слегка покраснев.

– А у вас тандем?

– Нет, мы едем порознь, – сказал мистер Хупдрайвер.

– Движение на воздухе, бесспорно, способствует возвышенному настроению. – И, изрекши эту истину, священник повернулся и твердым, решительным голосом заказал официанту: чашку чаю, две желатиновых таблетки, хлеб с маслом, салат и в довершение всего пирог. – Желатин совершенно необходим. Он способствует выделению танина из чая, – заметил он, не обращаясь ни к кому в частности, и, сложив руки, упершись в них подбородком, уставился на картинку, висевшую над головой мистера Хупдрайвера.

– Я сам велосипедист, – произнес священник, внезапно опуская взор на мистера Хупдрайвера. – Все мы теперь велосипедисты. – И он широко улыбнулся.

– Вот как! – сказал мистер Хупдрайвер и схватился за усы. – А какая, позволю себе спросить, будет у вас машина?

– Я недавно приобрел трехколесную. Двухколесный велосипед, к сожалению, как бы это сказать… мои прихожане считают слишком несолидным. А ведь надо принимать в расчет и мнение малых сих, особенно в наши дни, когда церковь нуждается в помощи каждого. Поэтому я и завел себе трехколесный велосипед. Я как раз приволок его сюда.

– Приволокли?! – повторила удивленная Джесси.

– На шнурке от ботинка. А часть пути тащил его на спине.

Все вдруг замолчали. Джесси не в то горло крошка попала. На лице мистера Хупдрайвера отразились попеременно все стадии недоумения. Потом он догадался:

– Произошла авария?

– Едва ли это можно назвать аварией. Просто колеса внезапно перестали вертеться. И я оказался в пяти милях отсюда с совершенно неподвижной машиной.

– Вот как! – произнес мистер Хупдрайвер с понимающим видом, а Джесси только бросила взгляд на этого безумца.

– Оказалось, – продолжал священник, довольный тем впечатлением, какое он произвел, – что мой слуга тщательно промыл подшипники парафином, дал машине высохнуть, а смазать маслом потом забыл. В результате они основательно нагрелись, и колеса перестали вращаться. Уже вначале велосипед шел тяжело и со скрипом, а я приписал это тому, что плохо работаю ногами и просто удвоил усилия.

– Жарко вам пришлось, не меньше, чем им, – заметил мистер Хупдрайвер.

– Трудно точнее выразиться. Такое уж у меня в жизни правило: что бы я ни делал, стараться изо всех сил. А подшипники, по-моему, раскалились докрасна. В конце концов одно колесо совсем остановилось. Это было боковое колесо, и остановка его неизбежно привела к тому, что вся машина перекувырнулась и я вместе с ней.

– Вы хотите сказать, что слетели с нее? – спросил мистер Хупдрайвер, внезапно оживившись.

– Вот именно. А так как я не желал признать себя побежденным, то летал не раз. Возможно, вы поймете меня: такой уж у меня характер. Я принялся увещевать велосипед – в шутку, конечно. К счастью, на дороге никого не было. Но под конец заело все оси, и я решил прекратить неравное сражение. Мой трехколесный велосипед стал ничуть не лучше тяжелого кресла без колесиков. Надо было либо тащить его, либо нести.

В дверях показалась еда священника.

– Целых пять миль, – произнес он. И начал поглощать хлеб с маслом.

– К счастью, – сказал он, – у меня хорошее пищеварение, и человек я энергичный – принципиально энергичный. Хорошо было бы, если б все люди были такими.

– Самое было бы правильное, – согласился мистер Хупдрайвер.

И священник прекратил разговор, отдав предпочтение хлебу с маслом.

– Желатин, – произнес вдруг священник, задумчиво помешивая ложечкой чай, – способствует выделению танина из чая и таким образом облегчает его усвоение.

– Очень полезные сведения, – заметил мистер Хупдрайвер.

– Пожалуйста, пользуйтесь ими, – сказал священник, откусывая большой кусок от двух бутербродов, сложенных вместе.

Под вечер наши путешественники не спеша поехали дальше, в направлении Стони-Кросса. Разговор не клеился, поскольку тему Южной Африки лучше было не трогать. Мистер Хупдрайвер молчал, обуреваемый неприятными мыслями. В Рингвуде он разменял последний соверен и осознал это обстоятельство только теперь. Только теперь, когда было уже поздно, задумался он над своими ресурсами. В сберегательной кассе на почте в Путни у него лежало фунтов двадцать, а то и больше, но его книжка была заперта в сундучке в заведении господ Энтробус, иначе этот влюбленный безумец тихонько вынул бы всю сумму, чтобы хоть на несколько дней продлить поездку. А теперь тень конца нависала над его счастьем. Как ни странно, но, несмотря на снедавшую его тревогу и утреннее недомогание, настроение у него было отнюдь не мрачное. Он забыл о своем притворстве и своих выдумках, вообще забыл о себе и все больше восхищался своей спутницей. Единственно, что сейчас его по-настоящему тревожило, – это необходимость обо всем рассказать ей.

Долгий подъем в гору утомил их, и, не доехав до Стони-Кросса, они слезли с велосипедов и присели в тени невысокого дуба. Близ вершины дорога делала петлю и, если посмотреть назад, уходила вниз, вправо от них, и снова возвращалась к ним слева. Вокруг все было покрыто буйно разросшимся вереском, а вдоль канавы, окаймлявшей дорогу, стояли дубы; дорога была песчаная, но под откосом она казалась серой, перерезанной тенью от высоких густых деревьев. Мистер Хупдрайвер нашарил сигареты.

– Мне нужно кое-что вам сказать, – заявил он, стараясь соблюдать возможно большее спокойствие.

– Да? – откликнулась она.

– Мне хотелось бы, понимаете ли, поговорить о ваших планах.

– Они очень неопределенны, – сказала Джесси.

– Вы собираетесь писать книги?

– Или заняться журналистикой, или преподавать, или делать что-нибудь в этом роде.

– И хотите стать независимой от мачехи?

– Да.

– Ну и сколько времени вам потребуется, чтобы, так сказать, пристроиться к делу?

– Право, не знаю. По-моему, на свете очень много женщин-журналисток, санитарных инспекторов, художниц-графиков. Но, наверно, на это требуется время. Знаете, Джордж Эджертон пишет, что редакторами в большинстве журналов теперь сидят женщины. Мне, наверно, надо связаться с каким-нибудь литературным агентством.

– Конечно, это вполне подходящая работа, – сказал Хупдрайвер, – не то, что служить в магазине тканей.

– Умственный труд, учтите, тоже не такое легкое дело.

– Только не для вас, – любезно сказал мистер Хупдрайвер.

– Видите ли, – помолчав, продолжал он, – чертовски неприятно, конечно, говорить о таких вещах, но… у нас осталось очень мало денег.

Он почувствовал, как вздрогнула Джесси, хотя и не смотрел на нее.

– Я, конечно, рассчитывал, что ваша подруга откликнется и что вы сумеете предпринять сегодня какие-то шаги. – Выражение «предпринять какие-то шаги» он подслушал, когда последний раз менял деньги.

– Мало денег, – промолвила Джесси. – Я как-то не думала о деньгах.

– Глядите-ка! Вон едет велосипед-тандем! – воскликнул вдруг мистер Хупдрайвер и ткнул вниз сигаретой.

Она посмотрела и увидела две фигуры, появившиеся среди деревьев у подножия горы. Велосипедисты согнулись в три погибели и сосредоточенно трудились, героически, но безуспешно пытаясь взять подъем. Машина была явно не приспособлена для езды по горам, а потому задний седок вскоре привстал на педалях и соскочил с велосипеда, предоставив своего товарища его судьбе. Передний седок, видимо, не был знаком с такими машинами и явно не знал, как с них слезают. Он пропетлял несколько ярдов в гору, и хвост машины вилял за ним. Наконец он попытался соскочить, как соскакивают с обычного велосипеда, задел сапогом за заднюю раму и грохнулся боком на землю.

Джесси вскочила.

– Боже мой! – воскликнула она. – Надеюсь, он не расшибся.

Второй седок поспешил на помощь упавшему.

Хупдрайвер тоже встал.

Длинная неустойчивая машина была поднята и отведена в сторону, затем была оказана помощь упавшему ездоку, который медленно встал на ноги и принялся потирать ушибленное плечо. Никаких серьезных увечий у человека этого, видимо, не было, и пара вскоре занялась велосипедом, лежавшим у дороги. Хупдрайвер заметил, что оба они не в велосипедных костюмах. На одном было нелепое одеяние, за которое косвенную ответственность несут обитатели Ист-Энда, открывшие игру в гольф. Даже на таком расстоянии видна была большая кепка, ярко-рыжие кожаные гетры и клетчатые носки. Второй, тот, что ехал сзади, был человек невысокий, худой, в сером костюме.

– Любители, – изрек мистер Хупдрайвер.

Джесси внимательно смотрела прямо перед собой и думала о чем-то своем. Она уже не глядела на тех двоих, возившихся теперь у подножия горы с велосипедом.

– Сколько у вас денег? – спросила она.

Он сунул руку в карман, вытащил шесть монет, пересчитал их левым указательным пальцем и протянул ей.

– Тринадцать шиллингов и четыре пенса, – сказал мистер Хупдрайвер. – И больше ни гроша.

– У меня есть полсоверена, – сказала она.

– Где бы мы ни остановились, наш счет в гостинице…

Молчание его было красноречивее всяких слов.

– Вот уж никогда не думала, что деньги могут воздвигнуть такое препятствие на нашем пути, – сказала Джесси.

– Чертовски неприятно.

– Деньги! – воскликнула Джесси. – Неужели?.. Ну конечно же! Условности! Неужели только люди состоятельные могут жить так, как хотят? Как по-новому поворачивается…

Пауза.

– Смотрите, еще велосипедисты едут, – сказал мистер Хупдрайвер.

Двое мужчин все еще возились со своим велосипедом, когда среди деревьев показался массивный тандем марки «Марлборо клуб», на котором ехала стройная дама в сером и плотный мужчина в спортивной куртке. Следом за, ними появилась высокая черная фигура в пегой соломенной шляпе, восседавшая на трехколесном велосипеде допотопного образца, с двумя большими колесами впереди. Человек в сером продолжал стоять, согнувшись над поломанным велосипедом, упершись животом в седло, но его спутник выпрямился и обменялся несколькими словами с ехавшими на велосипеде-тандеме. При этом он вроде бы показал на вершину холма, где стояли рядом мистер Хупдрайвер и его спутница. Вслед за тем произошло нечто еще более удивительное: дама в сером вынула носовой платок, взмахнула ям раз-другой и вроде бы по знаку ее спутника тут же его спрятала.

– Да ведь это… – промолвила Джесси, из-под руки всматриваясь вдаль. – Вот уж никогда бы…

Велосипед-тандем начал взбираться на гору, усиленно петляя, чтобы облегчить подъем. По тому, как вздымались плечи плотного мужчины и как низко он наклонил голову, видно было, что он старается изо всех сил. Священник на трехколесном велосипеде изогнулся в вопросительный знак. Завершала эту процессию двуколка, в которой сидел мужчина в котелке, правивший экипажем, и дама в темно-зеленом платье.

– Похоже, вроде бы экскурсия, – заметил Хупдрайвер.

Джесси молчала. Она все еще смотрела вниз из-под руки.

– Так и есть, – сказала она.

Священник дергался, словно его сводили конвульсии. Трехколесный велосипед, на котором он ехал, вдруг как-то смешно подпрыгнул и круто повернул вбок, а священное лицо не то соскочило, не то просто вывалилось из седла. Однако он тотчас снова повернул машину и принялся карабкаться с ней в гору. Затем с тандема слез плотный джентльмен и галантно помог сойти даме в сером. Они немного поспорили, ибо дама непременно хотела помочь ему и подтолкнуть машину. Наконец дама уступила, и плотный джентльмен принялся собственными силами, без чьей-либо помощи, продвигать машину вверх по склону. Лицо его выделялось ярким пятном среди серых и зеленых тонов у подножия горы. К тому времени двое мужчин, видимо, починили свой велосипед-тандем, и он примкнул к процессии – джентльмены катили его, шагая за двуколкой вместе с дамой в темно-зеленом платье и ее спутником, которые теперь тоже шли пешком.

– Мистер Хупдрайвер, – промолвила Джесси. – Эти люди… я почти убеждена…

– А, черт! – вырвалось у мистера Хупдрайвера, ибо то, чего она не досказала, он прочел на ее лице, и он кинулся поднимать свой велосипед. Но тут же бросил его и поспешил помочь Джесси сесть в седло.

При виде силуэта Джесси, отчетливо обрисовавшегося на гребне горы, компания, поднимавшаяся по склону, вдруг пришла в необычайное волнение, тем самым сразу положив конец сомнениям Джесси. Два носовых платка взлетели в воздух, кто-то крикнул. Джентльмены с велосипедом-тандемом бегом покатили его в гору, обгоняя остальных. Но наши молодые люди не стали дожидаться дальнейшего развития событий. Через минуту они уже скрылись из виду, быстро мчась вниз, под уклон, в направлении Стони-Кросса.

На опушке рощи, которая должна была скрыть их от преследователей, Джесси обернулась и увидела появившийся над гребнем тандем, на заднее сиденье которого как раз карабкался один из седоков.

– Они нагоняют нас! – воскликнула она и как профессиональная гонщица, пригнулась к рулю.

Они с быстротою урагана спустились в долину, перелетели через белый мост и увидели впереди косматых пони, прыгавших по дороге. Оба невольно притормозили.

– Кыш! – произнес мистер Хупдрайвер, но пони только насмешливо взбрыкнули копытами.

Тогда мистер Хупдрайвер, потеряв над собою власть, ринулся прямо на них и чуть не наехал на одного, зато весь табун пустился наутек и, попрыгав через канаву, скрылся среди папоротников, под деревьями. Путь перед Джесси был таким образом расчищен.

Затем дорога не круто, но неуклонно снова пошла в гору, стало тяжело вращать педали, и дыхание с таким свистом вырывалось из груди мистера Хупдрайвера, словно у него была там пила. Когда внизу благодаря героическим усилиям ездоков показался тандем, преследуемые еще не одолели подъема. Наконец – благодарение небесам! – вот и вершина и впереди – большой отрезок дороги с пологими подъемами и спусками, но только совершенно без тени, в которой можно было бы укрыться от нещадного полуденного солнца. Джентльмены, ехавшие на тандеме, очевидно, не выдержали и в гору катили свою машину, ибо очертания их появились на фоне раскаленного синего неба, лишь когда беглецы уже отъехали на добрую милю и достигли небольшой купы деревьев.

– Мы уходим от них, – проговорил мистер Хупдрайвер, чувствуя, как пот Ниагарой стекает с его лба на щеку. – Этот подъем…

Но то был лишь мираж успеха. Оба находились почти при последнем издыхании. А Хупдрайвер – и вовсе при последнем, и лишь чувство стыда поддерживало его слабые силы. С этой минуты тандем стал неуклонно нагонять их. Когда они добрались до гостиницы «Рыжий камень», тандем был всего в какой-нибудь сотне ярдов от них. Еще одно отчаянное усилие – и беглецы выбрались на дорогу, шедшую под гору среди густого соснового бора. А когда дорога идет под гору, ничто не может сравниться с хорошо смазанным велосипедом-тандемом. Мистер Хупдрайвер машинально поставил ноги на подножки, и Джесси сбавила ход. Через какую-нибудь минуту они услышали позади шуршание толстых резиновых шин, тандем пронесся мимо Хупдрайвера и поравнялся с Джесси. Когда эта гнусная машина проезжала мимо, у Хупдрайвера возникло было безумное желание налететь на нее и устроить крушение. Утешало его только то, что джентльмены были не менее растерзаны, чем он, и с головы до ног покрыты белой пылью.

Джесси вдруг остановилась и спрыгнула на землю, и те, кто ехал на тандеме, промчались мимо них под уклон.

– Тормозите! – завопил Дангл, ехавший сзади, и приподнялся на педалях.

Скорость лишь увеличилась, а потом из-под переднего колеса, прижатого тормозом, взметнулась фонтаном пыль. Правая нога Дэнгла взлетела в воздух, и он упал на дорогу. Тандем завилял из стороны в сторону.

– Задержите меня! – крикнул через плечо Фиппс, мчась с горы. – Задержите, не то мне не сойти.

Он так нажал на тормоз, что машина остановилась как вкопанная, но, почувствовав, что она потеряла всякую устойчивость, снова заработал педалями.

– Да опустите же ногу на землю! – крикнул вслед ему Дэнгл.

Таким образом тандем и его седоки укатили на добрую сотню ярдов от своей добычи. Наконец Фиппс понял, что надо делать, приспустил тормоз и, когда машина накренилась, опустил на землю правую ногу. Все еще держа левую ногу на педали и сжимая руками руль, он обернулся и принялся в весьма нелестных выражениях распекать Дэнгла.

– Вы только о себе думаете, – заявил раскрасневшийся Фиппс.

– А о нас они и забыли, – заметила Джесси, поворачивая свой велосипед.

– Там, на вершине горы, была дорога на Линдхерст, – сказал Хупдрайвер, следуя ее примеру.

– Это уже не имеет значения. Все равно у нас денег нет. Значит, придется сдаться. Давайте вернемся в гостиницу «Рыжий камень». Я не хочу, чтобы нас привели туда как пленников.

И вот на глазах у двух остолбеневших преследователей Джесси и ее спутник сели на свои велосипеды я спокойно поехали обратно в гору. Когда они слезали с велосипедов у входа в гостиницу, тандем догнал их, а вслед за тем показалась и двуколка. Дэнгл спрыгнул на землю.

– Мисс Милтон, если не ошибаюсь, – произнес он, с трудом переводя дух, и приподнял промокшую кепку, обнажив спутанные влажные волосы.

– Послушайте, – окликнул его Фиппс, не в силах остановиться. – Опять вы за свое, Дэнгл? Помогите сначала человеку!

– Одну минутку, – сказал Дэнгл и побежал за своим коллегой.

Джесси прислонила велосипед к стене и вошла в гостиницу. Хупдрайвер остался у дверей, еле держась на ногах, но исполненный боевого духа.

25. В «Рыжем камне»

Он скрестил на груди руки и стал ждать направлявшихся к нему Дэнгла и Фиппса. Фиппс был совершенно подавлен своей неспособностью сладить с тандемом, который он сейчас вел за руль, но Дэнгл был настроен воинственно.

– Это мисс Милтон? – кратко осведомился он.

Мистер Хупдрайвер наклонил голову, не меняя позы.

– Мисс Милтон там, внутри? – спросил Дэнгл.

– И не желает, чтобы ее беспокоили, – заявил мистер Хупдрайвер.

– Вы подлец, сэр, – сказал мистер Дэнгл.

– К вашим услугам, – сказал мистер Хупдрайвер. – Она ждет свою мачеху, сэр.

Мистер Дэнгл заколебался.

– Она с минуты на минуту будет здесь, – сказал он. – А вот и ее приятельница, мисс Мергл.

Мистер Хупдрайвер медленно рознял руки и с величайшим спокойствием сунул их в карманы брюк. Тут роковая неуверенность в себе заставила его усомниться, не слишком ли вульгарно-вызывающа такая поза, и он вынул обе руки, затем снова сунул одну из них в карман, а другой стал дергать свои жиденькие усики. Мисс Мергл застала его в полной растерянности чувств.

– Это и есть тот человек? – спросила она у Дэнгла и тут же возопила: – Да как вы смеете, сэр? Как вы смеете смотреть мне в лицо? Несчастная девушка!

– Быть может, вы разрешите мне заметить… – начал было мистер Хупдрайвер, лихо растягивая слова и впервые видя себя в роли романтического злодея.

– Фу! – сказала мисс Мергл и вдруг с силой ткнула его под ложечку. Он покачнулся и влетел прямо в вестибюль гостиницы.

– Пропустите меня! – кипя от негодования, воскликнула мисс Мергл. – Как вы смеете загораживать мне дорогу! – И, пройдя мимо него, она направилась прямо в столовую, где укрылась Джесси.

Пока мистер Хупдрайвер пытался удержаться на ногах, ухватившись за подставку для зонтов, Дэнгл и Фиппс, следуя примеру мисс Мергл, в свою очередь, ворвались в вестибюль, причем Фиппс шел первым.

– Как вы смели не пускать эту даму? – спросил Фиппс.

Физиономия у мистера Хупдрайвера, по мнению Дэнгла, была упрямая и даже опасная, но он промолчал. В конце коридора появился пышущий здоровьем слуга и стал настороже.

– Такие люди, как вы, сэр, – сказал Фиппс, – позорят человеческий род.

Мистер Хупдрайвер сунул руки в карманы.

– Да кто вы такие, черт вас возьми? – свирепо воскликнул он.

– А кто вы такой, сэр? – ответствовал ему Фиппс. – Кто вы такой? Вот в чем вопрос. Что вы собой представляете и чем занимаетесь, странствуя с молоденькой несовершеннолетней девушкой?

– Не разговаривайте вы с ним, – сказал Дэнгл.

– Я вовсе не намерен раскрывать все свои секреты первому встречному, – сказал Хупдрайвер. – Этого вы от меня не дождетесь. – И со злостью добавил: – Я говорю это вам, сэр.

Они с Фиппсом стояли, расставив ноги, и крайне свирепо глядели друг на друга, и одному богу известно, до чего бы тут дошло, если бы в дверях не появился раскрасневшийся, но вполне спокойный, долговязый священник.

– Ох уж эта анахроническая юбка, – буркнул долговязый священник в дверях, по-прежнему являя собой жертву предрассудков, требующих, чтобы особа духовного сана ездила только на трехколесном велосипеде и только в черном. С минуту он смотрел на Фиппса и Хупдрайвера, затем протянул руку, несколько раз повел пальцем перед лицом Хупдрайвера и сокрушенно произнес: – Ай-яй-яй!.. – Потом еще сказал: – Фу! – и, фыркнув с отвращением, скрылся в дверях столовой, откуда отчетливо доносился голос мисс Мергл, говорившей, что она просто не может этого понять.

Такое крайнее неодобрение сильно подорвало твердость духа мистера Хупдрайвера, а тут еще появился массивный Уиджери, и Хупдрайвер совсем сник.

– Это и есть тот человек? – мрачно вопросил Уиджери особо предназначенным для такого случая голосом, исходящим откуда-то изнутри.

– Не делайте ему больно! – сжав руки, взмолилась миссис Милтон. – Как бы он с ней ни обошелся… Никакого насилия!

– Сколько вас еще там? – вызывающе осведомился Хупдрайвер, притиснутый к подставке для зонтов.

– Где же она? Что он с ней сделал? – спросила миссис Милтон.

– Не желаю я стоять здесь и слушать, как меня оскорбляют совершенно незнакомые мне люди, – заявил мистер Хупдрайвер. – И не думайте, что я стану это терпеть. Послушать вас, так я съел эту вашу мисс Милтон.

– Я здесь, мама, – послышался голос Джесси, внезапно появившейся на пороге столовой. Лицо ее было белым, как мел.

Миссис Милтон пробормотала что-то насчет родного ребенка и в порыве чувств бросилась к Джесси. Они, обнявшись, исчезли в столовой. Уиджери хотел было, последовать за ними, но остановился.

– Убирайтесь-ка лучше подобру-поздорову, – сказал он, обращаясь к мистеру Хупдрайверу, – а то придется вам отвечать на весьма малоприятные вопросы.

– И не подумаю, – сказал мистер Хупдрайвер, и от такой смелости у него даже дух захватило. – Я здесь для того, чтобы защищать эту юную леди.

– Думается, вы уже достаточно причинили ей зла, – сказал Уиджери.

– Ясное дело! – угрожающе поддакнул Фиппс.

– Я выйду в сад и посижу там, – с достоинством заявил мистер Хупдрайвер. – Там я и буду.

– Не ссорьтесь вы с ним, – сказал Дэнгл.

На пороге столовой показался священник, он вышел, прикрыв за собой дверь.

Мистер Хупдрайвер с минуту вызывающе смотрел вокруг, затем направился в сад. Но за этой внешней храбростью таилась буря тревожных опасений. За кого они его приняли? Могут ли они ему что-нибудь сделать? Ведь он же не причинил никакого зла! Не под опекой же она находится! Во всяком случае, он надеялся услышать от ее мачехи благодарность.

Реальный мир снова обступил нас, и наше сентиментальное путешествие окончено. Представьте себе перед гостиницей «Рыжий камень» целую выставку различных средств передвижения на колесах, возле которой с важным и внушительным видом стоят Дэнгл и Фиппс, а также владелец изысканной двуколки из Рингвуда. Уиджери и священник маячат в вестибюле гостиницы, видимо, прислушиваясь к приглушенным звукам, доносящимся изнутри. В саду за домом на скамейке в состоянии нервной прострации сидит мистер Хупдрайвер. Сквозь открытое окно одного из номеров доносятся женские голоса, они звучат то громче, то слабее, словно там идет совещание. Время от времени слышится что-то похожее на девичье всхлипывание.

– Ума не приложу, где, черт возьми, она могла его подцепить! – с возмущением говорит Фиппс, обращаясь к Дэнглу.

– Но кто же этот человек в коричневом костюме? – спрашивает священник, обращаясь к Уиджери. – Что-то я не пойму.

И тот же самый вопрос задают в гостинице.

Дама в темно-зеленом, да будет вам известно, – это мисс Мергл, школьная учительница Джесси, которая прежде всего разослала во все стороны множество коротких телеграмм и таким образом ускорила поимку беглянки. Священник по счастливому стечению обстоятельств был знаком с мисс Мергл и встретился им, когда они сошли с поезда в Рингвуде. Едва ли нужно добавлять, что гениальная мысль воспользоваться услугами велосипедного магазина родилась в наполеоновском мозгу Дэнгла.

Миссис Милтон склонна была закатить чувствительную сцену, однако Джесси мягко, но решительно отклонила изъявление чувств с ее стороны и открыла полемику.

– Почему это за мной устроили такую нелепую погоню? – спросила она, когда священник направился к выходу.

– А почему ты вела себя так нелепо? – спросила мисс Мергл.

– Джесси, – трепетным голосом воззвала к ней миссис Милтон. – Скажи мне…

– До чего дойдут нынешние девушки, – перебила ее мисс Мергл, – просто трудно себе представить. И откуда только они набираются таких сумасбродных идей? Все это хорошо в романах…

– Скажи, кто этот человек? – продолжала миссис Милтон. – Где ты с ним познакомилась? Почему ты вдруг убежала с ним?

– В жизни не видела, чтобы так нелепо и странно переиначивали все, чему я учила, – сказала мисс Мергл. – Просто не представляю себе, какое можно найти оправдание…

– Он выглядит таким простым, таким вульгарным…

– Разъезжать вот так по всей стране…

– Неужели тебе нечегосказать?

– Если бы, – сказала Джесси, – вы дали мне хоть слово выговорить…

– Говори же! – приказала миссис Милтон.

– Это так ужасно! – воскликнула мисс Мергл.

– Этот молодой человек, – начала Джесси, – один из самых храбрых, самых бескорыстных, самых деликатных…

– Конечно, конечно, – сказала миссис Милтон. – Но где ты все же могла познакомиться с таким человеком?

– С этим образцом совершенства? – добавила мисс Мергл.

– Он спас меня.

– Скажите пожалуйста!

– От вашего друга мистера Бичемела! – Тут нервы у Джесси не выдержали, и она расплакалась.

– Мистера Бичемела?! – воскликнула миссис Милтон, сразу предположив самое ужасное. – О!

– Что такое? – спросила мисс Мергл. – Уж конечно этот ужасный человек…

– Мистер Бичемел догадался, что я недовольна была своей жизнью дома. И он уговорил меня… наболтал мне всякой чепухи… – Джесси замялась.

– Ну и что же?

– Женщины пишут в книгах насчет свободы, и чтобы жить так, как хочется, и тому подобное. Но такой свободы не существует, человек должен работать для того, чтобы жить, если он не хочет жить за счет кого-то Другого. Я обо всем этом не подумала. Мне хотелось чего-то добиться в жизни, стать кем-то, что-то делать – самоотверженное, благородное.

– Точка зрения в высшей степени эгоистическая, – прервала ее мисс Мергл, – все о себе, о своих мечтах…

– А мистер Бичемел? – с расстановкой повторила миссис Милтон.

– Он давал мне читать книги, настраивал меня против праздной жизни, которую я вела, уговаривал уехать с ним. Он говорил, «то поможет мне занять свое место в жизни.

Она умолкла.

– Ну и что же дальше?

– Он хотел заставить меня выйти за него замуж!

– Господи помилуй! – воскликнула мисс Мергл. – Как же так? Это же двоеженство!

– Продолжай же, – сказала миссис Милтон, теребя носовой платок. – Продолжай. Расскажи нам, что же все-таки было… Он бросил тебя?

– Мы путешествовали, как брат и сестра.

– Так, так!

– Но… этот вульгарный молодой человек, как вы его назвали, который сидит сейчас на улице, увидел нас и кое о чем догадался.

– Ну и что же?

– И когда мне уже казалось, что… я попала в западню, он вмешался. Если бы вы знали, как мужественно, как решительно, как скромно он себя вел!.. Совсем по-рыцарски!

– Ну, а мистер Бичемел… – начала было миссис Милтон.

– Почему же ты не вернулась домой? Почему он не привез тебя сразу домой, – спросила мисс Мергл, – после того, как избавил от этого… человека?

– Наверно, потому, что мне было… очень стыдно. Потому, что мне не хотелось возвращаться домой после поражения. Я как-то всего этого не сознавала. Мне казалось, что я все-таки смогу жить независимо…

– Но он-то знал, что это не так, этот твой герой из мастеровых, – возразила мисс Мергл. – Уж он-то, конечно, знал. И не говори мне…

– Он изучал меня.

– Должно быть, он какой-то удивительно слабовольный молодой человек, если позволил своенравной девчонке, едва достигшей семнадцати лет, таскать себя по всем дорогам…

– Ничего не понимаю! – простонала миссис Милтон.

– Какая дичь! Какое нелепое поведение! – негодовала мисс Мергл. – Я могу приписать твои действия только духу беспокойства…

– Я все сделала, чтобы уберечь тебя, Джесси, – сказала миссис Милтон.

– Уберечь меня! Что вы хотите этим сказать? – спросила Джесси.

– Я всем говорила, что ты отправилась в гости… к друзьям, которые живут далеко отсюда. Ни одна живая душа в Сэрбитоне…

– …этому духу беспокойства, – продолжала мисс Мергл, – который охватил стольких женщин в наше суетно-праздное время…

– Но почему надо лгать? – спросила Джесси. – Почему люди не должны знать правду обо мне и о том, что я сделала? Я не вижу тут ничего такого…

– Дорогая моя! – воскликнула миссис Милтон. – Твоя репутация будет погублена!