Текст книги "Венера (СИ)"

Автор книги: Гера Корфф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 14

Один год спустя.

Франция, Париж.

– Как тебе эти туфли, Венер? – спросила Нелли, невысокая темноволосая фея с пронзительно зелёными глазами.

Не обманывайтесь на её счёт, это прелестное создание скрывало в себе целую кучу нерастраченной энергии. Маленькая фурия.

– Отлично, бери, – ответила я, немного приспуская очки. От усталости я готова была сказать что угодно, лишь бы эта мука кончилась.

– Боже, я уже купила две пары, куда мне третья? В Москве их обуть смогу только через полгода минимум, сейчас там только в резиновых калошах, да в валенках топтаться, – пожаловалась девушка.

– Тогда не бери, – издевательски заметила я.

– Спасибо за совет, капитан очевидность, – цыкнула в ответ она, – хотя, приближается Новогодний бал-маскарад компании, туда и надену, – подруга стрельнула в меня триумфальным взглядом.

Проблема состояла в том, что мы уже добрых четыре часа ходили по магазинам. Вернее сказать, Нелли ходила и сметала на своём пути все блестящие вещи и туфли, а я таскалась за ней, потому что всё, что нужно, купила в первый час времени.

– Пожалуйста, давай где-нибудь присядем, больше не выдержу, – захныкала я, – и поедим.

– С тобой невозможно насладиться ритуалом. Очнись, Венера, шопинг – это терапия от разбитого сердца и круглосуточной работы, – умничала Нелли.

– А я думала, что это секс, – вздохнула я.

– И это тоже, – одобрительно хмыкнула Нелли.

– Я всё могу, но не могу так больше, пожалуйста, пошли, – потащила её на выход из магазина.

– Пошли, дьявольское порождение – вздохнула Нелли, и мы вышли из магазина на маленькую парижскую улочку.

***

Париж в Рождество особенно прекрасен: узкие улочки, мерцающие тысячами разноцветных огоньков, новогодние инсталляции на каждом шагу, огромные живые ёлки, украшенные прямо на улице. Всё вокруг дышало атмосферой праздника и волшебства.

Мы устроились в небольшом, но очень уютном ресторанчике, наслаждались французской кухней и принимали милые комплименты от шеф-повара, когда я перенеслась почти на год назад в своих воспоминаниях.

Как и обещал Валерий Палыч, он помог мне после приезда в Москву начать обучение. Год пролетел, а словно это было вчера.

На сегодняшний день за моими плечами были долгие месяцы учёбы в колледже бортпроводников и начало моей лётной карьеры.

Я трудилась на занятиях не покладая рук, как в том фильме, где провинциальная девушка с большими амбициями зубрила правила и перед зеркалом оттачивала манеры ("Вид сверху лучше" в главной роли Гвинет Пэлтроу).

Я полностью погрузилась в учёбу, мне помогало то, что в университете я училась на международном направлении, потому проблема с языком была решена сразу же.

Теперь перед вами стоит один из членов экипажа ведущей авиакомпании страны, летающий на международных направлениях.

После окончания учёбы большинство с нашего потока разбежались по разным авиакомпаниям и только несколько человек удостоились чести носить небесно-голубую форму с логотипом «Sky Airline».

Экипажи не менялись между собой, поэтому моим постоянным капитаном был Валерий Палыч. Какая неожиданность.

Этот взрослый дядька, как торнадо ворвался в мою жизнь и начал наводить в ней порядок. Бесцеремонность раздражала.

Со временем стало ясно, что подобная тактика позволяет забыть не только сердечные неудачи, но и хорошенько вправить мозги, за что я была безмерно благодарна. Не удивлюсь, если без звонка особо беспокойной родственницы не обошлось.

Валерий Палыч так загрузил учёбой и практическими занятиями, что времени рефлексировать вовсе не осталось. Да что там рефлексировать, напоминание о еде в телефоне было настроено на режим два раза в день.

В тот снежный день, когда я приехала в столицу, и часа не прошло, как на пороге моего гостиничного номера стоял представительный мужчина. Он в приказном тоне велел не распаковывать чемодан, а лучше не терять время и поторапливаться, пока Верочка запекает утку.

Даже спорить не стала, любопытство взяло верх. Кто такая Верочка, и зачем ей мучить утку, я предпочла не спрашивать, а увидеть.

Признаться, было неловко приехать в дом к человеку, практически незнакомому, но встреча с его женой позволила немного растопить холодное сердце. Рассказывая о моём отце, Верочка Николавна, как я её называла, подкупала своей честностью и открытостью. Оказывается, он много времени проводил в их доме, пока не появилась я. После моего рождения отцу пришлось переехать поближе к Алине и перевестись на местные авиалинии.

Через полчаса меня уже кормили остатками новогоднего оливье и показывали семейный фотоальбом. Их дети, как и внуки, жили заграницей, соответственно, редко приезжали, отчего вся нерастраченная любовь по счастливой случайности перешла ко мне.

В тот день я поселилась в их доме.

По прошествии двух месяцев, казалось, я отведала всё, начиная от заливного из угря и заканчивая моржом фаршированного тюленя, не удивлюсь, если такие блюда и вправду были.

Когда я пересмотрела все фото этой семьи, их детей, детей их детей, друзей, соседей и всех домашних питомцев, я поняла, – старые джинсы скоро не вместят в себя мою филейную часть. Я приняла решение, что пора пустится в самостоятельное плавание.

После некоторых неурядиц с жильём, я переехала в съёмную квартиру с текущими кранами и деревянными скрипучими полами, но она была прекрасна тем, что целиком и полностью принадлежала мне, хоть на какое-то время.

– Ты уже написала письмо Деду Морозу, подруга? – вырвав меня из воспоминаний, спросила Нелли.

– Спешу тебя огорчить, я больше не верю ни в чудеса, ни в сказки, ни в волшебников, – ответила я.

Нелли нахмурилась, целую минуту сканировала моё лицо и всё же задала вопрос:

– Ладно, а как ты хочешь отметить праздник?

– Никак! Я уже поменялась с Леной из экипажа Наумова, у неё семья, муж с ребенком. Хотят отметить семейный праздник дома все вместе. Она попросила, а я не смогла отказать, – ответила я, опуская свои глаза в тарелку, – так что в новогоднюю ночь я буду в небе над Альпами лететь в прекрасный город Марсель. Там у меня ночевка, потом назад.

– Ты же в курсе, да? Как встретишь Новый год, так его и проведешь – поинтересовалась Нелли.

– Отлично, если мне предначертано весь следующий год летать во Францию, то я только порадуюсь, – счастливо улыбнулась я, – а что насчёт тебя, ты заказала подарок Деду Морозу?

– Знаешь, подруга, – начала свою речь Нелли, и я поняла, что сейчас из её уст прозвучит очередной треш, – в прошлом году он послал мне наилучшие пожелания, здоровья и какого-то мифического счастья.

– Да уж, так себе подарочек, – посмеялась я.

– Это еще не все, самое ужасное, что это все не сбылось! – возмущалась подруга,

– потому, исходя из результатов прошлого года, я попрошу подарить нормальные подарки.

– Бутылку виски и пачку презервативов? – поинтересовалась я.

– Отличная идея, – воскликнула Нелли, – то, что нужно! Нормальный, полезный подарок. Вот ты его и подаришь, а у Мороза я попрошу мужика. Такого здорового, словно Халк. Накачанного неандертальца, – мечтала девушка, закатывая глаза.

Я представила и поморщилась.

– А главное точно неженатого, а то у меня уже зрение упало разглядывать, есть ли у мужика кольцо на пальце или нет.

– Нелли, сколько у тебя было мужиков и всем ты даешь от ворот поворот, может пора дать шанс хоть одному из них? – спросила я.

– Потому что у меня не было мужиков, мудаки были, мужиков нет. Учти, если до двадцати восьми я не выйду замуж, то я выйду за тебя, – предупредила меня подруга.

– Я же девушка, – заметила я.

– Твои проблемы, – констатировала Нелли.

– Ты спятила, – я не спрашивала, я была уверена.

– Да и, слава богу, нормальная не пойдет на это. Знаешь такую игру, называется «я никогда не…»? – я кивнула ей в ответ, – так вот, я практически уже всё, когда-то да.

Мы долго смотрели друг на друга, а потом на нас обрушился такой смех, что мы практически надорвали животы, к таким репликам от Нелли я привыкла, но иногда даже у меня возникает сомнение в её адекватности.

Мы смеялись так, что уже было стыдно, ведь немногочисленные посетители ресторана начали оборачиваться на нас. В Европе является плохим тоном так вызывающе вести себя в общественном месте.

Понимая, что успокоиться в ближайшее время нам не удастся, мы оставили пару крупных банкнот на столе и поспешили прочь, заливаясь громким смехом.

Встречая пассажиров на борту моего уже родного Boeing 777, я чувствовала внутри уверенность в своих действиях и спокойствие.

Удивительно, как быстро я влилась в новое для себя направление. Страх быть такой, как моя мать отошел на второй план, не без помощи Валерия Палыча и Верочки Николавны, кстати.

Эти двое так искусно вели разговоры со мной, что только спустя несколько дней я понимала, к чему был тот или иной диалог.

Как я узнала позже, Верочка Николавна работала психологом в школе для трудных подростков, так что мои детские травмы выкорчевать наружу оказалось для неё проще простого. Сколько бы я не огрызалась, веру в моё счастливое будущее она не теряла.

Когда все пассажиры заняли свои места и самолёт начал руление, по салону раздался спокойный и уверенный голос моего капитана.

В такие минуты я задумывалась: когда-то и мой отец мягким, бархатным голосом рассказывал пассажирам температуру за окном и особенности той или иной страны.

Мне рассказывали, что отец был очень уважаемым человеком в компании. Доброта, честность и любовь к небу, впоследствии, сыграли с ним злую шутку. Именно небо забрало у него единственную любимую женщину и, в конечном счете, прибрало к рукам его самого.

Всё это лирика, но она нужна была моей душе. Казалось, так отец будет всегда рядом, мысленно оберегать и направлять.

Сегодня наш последний рейс перед Новым годом. Чистое совпадение, что расписание составлено так, что у нашего экипажа целых три дня до и два дня после праздника, остаются свободными. Когда наш экипаж узнал об этом, все радовались, словно дети.

Перспектива остаться со своими семьями, у кого они были, или отправиться в ночной клуб для одиноких, казалось лучшим подарком на этот праздник.

Для всех, кроме меня. Я перестала любить Новый год – год назад. Ассоциации не располагали к громкому и веселому времяпровождению, поэтому я с радостью согласилась выйти в другой экипаж на замену. Работа сделала из обезьяны человека, в моём случае работа просто сделала меня.

Вам, наверное, интересно, как я справлялась все это время? Те слова Алины перед моим отъездом, помогли понять одну важную вещь для себя. Это звучит так просто и очевидно, что, казалось бы, и говорить не стоит. Я хочу быть счастливой.

Не обязательно для этого быть в паре с мужчиной. Я просто больше не хочу испытывать ту боль, что сопровождала меня долгое время. Да и кому я вру. Я любила и люблю до сих пор, и боль от предательства изо дня в день разъедает мне душу.

Как там у Шекспира? «Чем страсть сильнее, тем печальнее бывает у неё конец». Сколько бы лет, веков, тысячелетий не прошло, а суть не меняется.

Кстати, да, он женился. И я окончательно поняла, что бессмысленно расплываться в мечтаниях о ком-то, кому не нужны твои чувства. Заметили, я не называю его по имени? Даже смешно становится, тот, чьё имя нельзя называть.

Он построил в моём сердце прекрасный город с вечной весной и уютными улочками. А потом взял и сжёг его дотла, полив из канистры бензином и бросив зажжённую спичку. Стоял и смотрел, как исчезает дом за домом, как улицы испаряются сверкающими искрами.

Он наблюдал, как всё это душевное богатство стало добычей пламени. Он совершил страшное преступление – преступление против моего сердца.

Новость о его женитьбе попалась мне на глаза совершенно случайно. Казалось бы, удали все социальные сети, перестань читать новостные ленты онлайн, не смотри телевизор, и ты в безопасности от подобных новостей.

Но стоит метнуть незначительный взгляд в сторону пассажира, который внимательно читал газету, как видишь фото любимого человека на первой странице под руку со своей женой. Той самой длинноногой эффектной брюнеткой. Как там её зовут, я даже не знаю, не запоминала вовсе.

Пробило мгновенно, рука, которой наливала кофе мужчине, дрогнула и его идеально отутюженные брюки пали жертвой одной очень впечатлительной девушки. Для первого международного рейса в составе экипажа ведущей компании страны – это был провал, и неважно эконом класс или бизнес.

Меня пронесло. Несколько спиртных мензурок, пара милых улыбок и мягкий плед расположили к себе импозантного мужчину.

В тот день по прилёте в Мюнхен я напилась в своем гостиничном номере впервые в жизни. У меня была всего одна ночь на отдых перед очередным рейсом, и я потратила её на то, чтобы забыться в компании люксового пойла, сидя на полу в номере гостиницы в одном белье.

Вместо того, чтобы погулять по окрестностям, посмотреть на местные дворцы и замки. Нет. Я просто напивалась и ревела, ревела и напивалась. Эта круговая оказалась наилучшим решением проблемы в тот момент. Тлеющее сердце непросто потушить, знайте об этом.

Никогда не верьте тому, что у стюардесс не бывает похмелья. Хорошо, что правила авиакомпании предписывали носить девушкам яркий профессиональный макияж, ведь он так искусно скрывал зеленый цвет моего лица.

Это был самый худший день в моей профессиональной жизни. Дорога обратно казалась бесконечной, приходилось мило улыбаться и создавать комфорт пассажирам, которого сама была лишена.

В тот день я поклялась, что больше не буду страдать и рефлексировать. Любить мне никто не запрещал, но страдать, увольте. В конце концов, жизнь продолжается, а душа… да чёрт с ней, я бы сыграла с дьяволом на неё в карты, пообещай он мне один день, всего один с ним, взамен на жизнь в кипящем котле.

Глава 15

Полёт подошел к концу, когда Нелли сообщила мне новость: завтра вечером состоится ежегодный новогодний бал авиакомпании.

Я знала, но рассчитывала, что моего отсутствия не заметят. Увы, инструкции дал лично наш капитан. Фраза "Явка всех обязательна", – шла первым предложением в его речи.

На этом вечере соберутся все работники нашей авиакомпании за исключением тех, кто находится непосредственно в рейсах. Нелли рассказала, что на маскараде соберется чуть ли не весь бомонд столицы, приглашенные зарубежные гости и любимцы эстрады. Всё по-дорогому – роскошно и с пафосом. Всё именно так, как я не любила.

– Предлагаю завтра с утра посетить салон красоты: масочка, пиллинг, маникюр, педикюр, депиляция, укладка, макияж, – мы шли по родному аэропорту в сторону выхода.

Смена подошла к концу, и мы со всех ног бежали на стоянку в надежде поскорее попасть домой. Нелли, казалось, всеми мыслями была на завтрашнем вечере и дефилировала в своих новых блестящих туфлях.

Так под щебетание подруги мы подбежали к моей машине. Нелли при всём своем великолепии не умела водить и учиться не хотела, поэтому в роли вечного извозчика выступала я.

Подъезжая к её дому в центре Москвы, я рассчитывала на быстрые прощания, но Нелли утащила за собой, объясняя это так: «Бабушка не переживёт, если узнает, что ты не зашла испить с ней чаю».

Вспоминая сейчас нашу с ней первую встречу восемь-девять месяцев назад, нельзя не улыбнуться. В тот день я решила съехать от Астаховых, но по стечению обстоятельств, квартиру, в которую я изначально должна была заехать, неожиданно продали.

Мои скромные вещи были уже погружены в машину и готовились переезжать в собственный уголок. Признаться Астаховым в своей неудаче не решилась, иначе оставили бы меня у себя насовсем и точно больше не стали бы рисковать с переездом. Перечить было до жути неудобно, все же эти люди сделали для меня много.

Поэтому в тот самый день, я счастливая с огромной ничем не выдающей улыбкой на лице, отъезжала от дома Астаховых, успевая махать им на прощание и обещая приезжать к ним как можно чаще.

По дороге позвонила Нелли, единственному человеку после Астаховых, у кого я могла попросить помощи. Объяснив, что к чему, уже через полчаса забирала подругу из очередного салона красоты, и мы вместе направлялись в её квартиру.

Нелли не спрашивала у меня причин, по которым я осталась на улице, не дала даже договорить до конца. Она сразу сказала лишь одно слово: «Поехали».

Квартира оказалась примерно такой, как я и представляла. Высокие потолки и холл размером с однушку, которую я хотела снять. Арки, ведущие из одной комнаты в другую, вернули меня на секунду в коридоры Третьяковки.

Зайдя в очередную комнату – хотя осмелюсь предположить, что в этом доме она называлась залой – в которой по всем стенам возвышались открытые стеллажи с книгами, мы подошли к столу, за которым на маленькой софе сидела бабушка Нелли. Приглядевшись, я заметила на коленях пожилой дамы неизвестный мне томик стихов потрёпанного вида.

Женщина сидела на краю софы со слегка подогнутыми ногами в сторону, чтобы колени были в одной диагонали. Спина была прямая, а пудрового цвета домашнее платье с огромной брошью на груди и аккуратно прикрытые плечи платком изумрудного цвета выдавали в ней аристократку. Не удивилась бы, скажи мне кто-то, что эта породистая дама перенеслась к нам прямо из двадцатых годов прошлого века.

– Бабуль, знакомься, это Венера! Можно, она поживёт с нами? Ей совсем некуда пойти.

Это её «бабуль» совсем не вписывалось в образ той величественной дамы, сидящей передо мной. К такой женщине хотелось обращаться по имени и отчеству, не делясь на внучку и незнакомку.

Дама, казалось, была не удивлена подобной фразе. Она не поменяла своей позы, а лишь подняла свои глаза на меня и оглядела с ног до головы из-под очков-половинок, и строго сказала.

– Только не нюхать, не курить и не устраивать оргии. У меня аллергия на марихуану, и я терпеть не могу проституток.

– Ба, господь с тобой, ты же знаешь, мы ни-ни, – начала оправдываться Нелли

– Вот потому что я знаю тебя, моя милая, поэтому и предупреждаю.

Честно говоря, я была немного в легком шоке от общения этих двоих. Они казались мне какими-то инопланетянками в моей скучной тухлой жизни.

– Венера, говоришь? – спросила «бабушка», – красиво. Необычное имя, прямо как я люблю, – заметила женщина.

Она продолжала разглядывать меня строгим изучающим взглядом.

– Легко ли тебе живется, девочка, с таким сильным обязывающим именем? Кто назвал тебя так? – заметила дама.

– Мой отец… – «леди», – хотела добавить я, но вовремя прикусила язык.

Женщина поняла причину моей заминки и представилась.

– Агата Витольдовна, – и эта дама что-то говорила про моё имя, – приходилось ли тебе видеть потрясающую картину Сандро Боттичелли «Рождение Венеры»? – спросила женщина.

– Только на картинке, Агата Витольдовна, – тихо ответила я.

– О, милая, тебе обязательно нужно будет посетить галерею Уффици во Флоренции, – тут же взбодрилась дама, – Нелли, обязательно своди туда Венеру, когда у вас будет рейс, ты слышишь меня, обязательно!

Подруга, которая в этот момент уже накрывала для чаепития стол, согласно кивнула.

– Обязательно, бабуль, как только, так сразу, – посмотрела на меня Нелли и подмигнула.

Через месяц, когда я съезжала от них, уже спокойно называла Агату Витольдовну бабушкой, а она меня внучкой. Казалось, после первой встречи такое невозможно, но, не смотря на свой строгий внешний вид, Агата Витольдовна была человеком с огромным добрым сердцем и острым умом.

Теперь же я старалась чаще появляться и в этом доме тоже, пожилая дама не навязывала своего общества, но с удовольствием рассказывала нам о своей молодости и работе в театре.

Сегодня, заходя в жилой музей, так я окрестила этот дом с мраморными лестницами, просторным вестибюлем и коваными перилами, я хоть и была уставшая, после рабочей смены, но всё же была счастлива, что меня здесь всегда ждут.

– Бабуль, мы дома, – крикнула с порога Нелли, оглушая меня, – я и Венеру притащила.

Из-за угла к нам вышла Агата Витольдовна. Женщина, как всегда, была прекрасна: в шикарном домашнем платье насыщенного сливового цвета, украшенная янтарным набором из сережек, кольца и ожерелья. Её глаза в силу возраста были не такими яркими, как раньше, но это не мешало ей каждый день наносить легкий макияж.

– Милые мои девочки, с возвращением, – обняла нас по очереди.

– Как себя чувствуете, бабуль? – поинтересовалась у нее я.

– Я всегда чувствую себя хорошо, когда вы обе дома, – она сжала мои пальцы, и я почувствовала, какие холодные у неё руки, – скорее мойте руки и за стол.

Мы отлично провели этот вечер, горячий чай сделал своё дело, а свежевыпеченный ореховый пирог окончательно уговорил меня остаться.