Текст книги "Венера (СИ)"
Автор книги: Гера Корфф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
На входе сидит консьерж в форме и с двумя охранниками в придачу. Мышь не проскочит, с таким лицом эти важные служащие охраняют свой пост.
Дамиан обнимает меня за талию и ведет мимо них, беззвучно кивая в знак приветствия.
– Добрый вечер, господин Арно, – консьерж важно здоровается с Дамианом, и мы проходим клифтам.
Мы поднимаемся на двадцать пятый этаж, у Дамиана чип-карта вместо ключа, и, после того как он ее сканирует, слышится щелчок открываемой двери.
– Проходи, – он приглашает меня, и сам заходит вслед за мной.
Прохожу вглубь жилища и понимаю, что очутилась в пентхаусе с огромным во всю стену окном, которое открывает вид на ночную столицу, горящую огнями и никогда не спящую.
Я останавливаюсь возле окна, заворожено смотрю на вид, раскинувшийся передо мной, и моё дыхание захватывает от ощущения свободы.
Чувствую, как сзади ко мне подходит он и, обнимая меня за плечи, прижимает к себе, а я обхватываю его предплечья своими ладонями.
– Это невероятно, – шепотом делюсь впечатлениями.
– Это, правда… невероятно… – шепчет в ответ мне на ухо, и почему-то мне кажется, что он совсем не про вид.
Он разворачивает меня к себе и спиной прижимает к окну, такой контраст между холодным окном и его горячим телом выбивает из меня последний воздух, и я задыхаюсь в его тисках.
Дикий, как сама природа, он пленил меня своей синей бездной. Будто древний бог загипнотизировал меня своим видом, и, словно хищник, готовится броситься на свою маленькую добычу, чтобы растерзать её в клочья, а потом лежать у её ног.
Сегодня ночью я отправилась в удивительное путешествие, полное туманных взглядов, сладких речей и чувственных поцелуев.
Глава 24
На какое-то время мою жизнь закрутило водоворотом событий. Мы вместе с Дамианом посещали частные приёмы, светские рауты, ходили на выставки и слушали оперу, посещали рестораны и часто проводили ночи вместе.
Это всё, безусловно, мне нравилось, но ровно до того момента, пока на его телефон не поступал важный звонок, который срывал нас с места. В такие моменты меня экстренно отправляли домой с Валерой, а Дам уезжал в неизвестном мне направлении.
Я бы могла сказать, что испытываю сожаление в этот момент, и это было бы не далеко от истины. Только правда состояла в том, что как бы я ему не пыталась объяснить, что мне хотелось быть на первом месте в списке его приоритетов, он ясно давал понять: пренебрегать возложенными на него обязанностями не мог, да и, собственно, не готов.
После этих речей мы сильно ругались, и я возвращалась домой. Во всём этом был огромный плюс: после каждой ссоры наш секс был не просто потрясающим, он был фантастическим. Мы были словно надрессированы друг на друга.
Возвращаясь домой после очередной ссоры, я знала, что в ближайшие дни Дамиан заявится ко мне злой, как тысяча чертей. И, порвав на мне очередную кружевную преграду, от нетерпения возьмёт меня прямо в прихожей. Возможно даже забыв закрыть входную дверь.
На днях произошел один случай, после которого мне до сих пор стыдно перед соседкой из квартиры напротив.
В тот самый момент, когда я, распластавшись на комоде в прихожей, принимала в себя порцию горячего и расплавленного, словно лава, удовольствия, в слегка приоткрытой двери появилось удивлённое лицо той самой женщины. Картина не оставляла возможности оправдаться. На одной моей щиколотке словно флаг развевались трусы, а между ног мой мужчина с голым задом постепенно наращивал темп до крышесносного. Я открыла глаза и смотрела на её вытянутое лицо, но как будто совершенно её не видела. Пелена на глазах не давала чётко разглядеть обстановку, а взорвавшийся мозг напрочь отсекал чувство стыда. Знаю, что всё это кажется безумным… и я безумна. Словно подписав контракт с дьяволом, я лишилась тех слоёв неуверенности, которыми была покрыта полностью. Слетели все защитные механизмы, оголяя мою душу и тело.
– Я, наверное, позже зайду, – услышала где-то в вакууме гениальную фразу моей соседки, после чего с криком позволила себе получить разрядку, к которой так стремилась.
Боже, мы, наверное, никогда так с ним не смеялись. Дамиан решил эту кропотливую ситуацию быстро, но не скажу, что комфортно для меня. Аргумент в пользу соседки, которая может спокойно позвонить хозяевам моей квартиры и пожаловаться на бордель, отрезвил нас и заставил действовать. Сделав звонок Валере, Дамиан дал ему задание срочно привезти из кондитерской самый большой и сладкий торт на свете. Через полчаса мы уже стучались в квартиру напротив и с блаженными улыбками напрашивались в гости к одинокой женщине с тремя котами. Всё закончилось мирно и дружелюбно. Воспользовавшись моментом, соседка не постеснялась найти Даму мужскую работу по дому. Меня же оставила за столом для полного допроса моей биографии. Вероятно, мы ей всё-таки понравились, потому что рассказу о ремонте комода она с радостью поверила, лишь попросила в следующий раз прикрывать поплотнее дверь, что бы не слышно было, как мы долбим его молотком. Чем вызвала очередной истерический смех, который мы с силой удерживали в своих рёбрах.
***
Я ещё не успела открыть глаза, но уже чувствовала, как моё сознание возвращается на нужное место. Вчера, после месячного отсутствия снова появился Дамиан, буквально вырвав меня из кафе, где я обедала с Нелли, и увёз в свою берлогу. Мы кое-как добрались до квартиры, начиная исследовать тела друг друга ещё в лифте.
До меня доносится какой-то шорох, и я лениво открываю глаза. У подножия кровати стоит Дамиан, полностью одетый в чёрную рубашку и такого же цвета костюм, и застёгивает ремешок часов на запястье.
– Я ожидала увидеть тебя несколько в другой позе и месте, – после сна мой голос немного хрипловат. Дамиан молча бросает на меня свой взгляд и поднимает одну бровь в вопросительном жесте, – ну, знаешь, где твоя голова под одеялом между моих ног, – задумчиво произношу я, приподнимаясь и опираясь на локоть.
– Ты хочешь повторить то, что было вчера? – косая ухмылка растянулась у него на лице, – как я засовывал язык в тебя или как я снова брал тебя сзади? – мы настолько хорошо изучили друг друга за эти несколько месяцев, но я до сих пор покрывалась краской, когда Дамиан говорил со мной в подобной манере.
– Боже, ты прекрасна в своей тотальной изменчивости, – он подошёл ближе и, протянув руку, погладил, меня по щеке, – то страстная проститутка, то замаливающая свои грехи монашка, – что-то подобное я слышала несколько лет назад, но поспешила выбросить эти мысли из головы.
– Не ты ли жаловалась мне ночью, что твои колени стёрты, а на локтях выступили ссадины? – поинтересовался он, глядя на меня сверху вниз.
– Не помню такого, – улыбаюсь, – оставь свои дела на потом и вернись в постель, мне одиноко без тебя.
– Венер, не сейчас, у меня совсем не осталось времени, нужно идти, – я слышу в его голосе сожаление, но от этого мне не становится легче на душе.
– А тебе не кажется несправедливым, что за месяц мы увиделись с тобой первый раз, и ты как всегда уходишь, даже не сказав мне куда? – я чувствовала, как меня накрывает злость.
– У меня заграничные командировки, ты знаешь, – снисходительно объясняет он.
– Нет, Дамиан, не знаю, – я завожусь, потому что устала терпеть эти урывки отношений, – в том-то и дело, что не знаю. Я не удивлюсь, если где-то заграницей у тебя есть семья, и ко мне ты прилетаешь, лишь чтобы наведаться, как к наложнице.
– Не говори бред, Венера, – в его голосе проскальзывают стальные нотки, мы никогда не касались этой темы, но молчать я больше не в силах, – у меня нет семьи, у меня нет ни одной женщины, кроме тебя.
– Я устала тебе верить, Дам, правда, устала, – глубоко вздыхая, я встаю с кровати и направляюсь в душ. На мне нет совершенно ничего, но я такая злая, что даже не задумываюсь прикрыться халатом, – мне не понятно, зачем тебе нужна я, если твоя работа стоит на первом месте.
– Все люди работают, и ты не исключение, – он идёт за мной по пятам, – я не предъявляю тебе претензий, что ты летаешь чёрт знает куда.
Я залезаю в душ, и перед тем как захлопнуть дверь кабины обращаюсь к нему:
– Разница состоит в том, дорогой, что ты знаешь, куда я и с кем летаю, – смотрю ему в глаза, чтобы уловить хоть каплю раскаяния, но в них лишь сверкает твёрдый лёд.
– Надеяться только на себя и не возлагать несбыточных надежд на другого – отличный способ перестать разочаровываться в людях и жить с отличным настроением, – он говорит это совершенно ровным тоном, без лишних эмоций, и в этот момент я не вижу перед собой Дамиана. Передо мной человек жесткий и хладнокровный, по моей голой спине бегут мурашки, и они точно не от сквозняка.
– Действительно, зачем мне тратить время на мужчину, которого не трогают мои слова, просьбы и пожелания? Мужчину, который не стремится быть со мной, во что бы то ни стало, – пересилив своё оцепенение, произношу я.
– Только не надо сейчас давить на жалость, – усмехается он, – если ты думаешь, что твои капризы могут помочь делу, то ты сильно ошибаешься, – я не узнаю этого человека. Совсем недавно он был чутким и страстным любовником, а теперь этого человека как водой смыло.
– А чем я могу помочь решить нашу проблему? – уже тише спрашиваю я. Он смотрит на меня несколько секунд, моргает, и мне кажется, что ко мне возвращается прежний Дамиан.
– Не знаю, Венер, просто не знаю, – он зарывается пятерней в свои волосы и наводит там полный беспорядок, – я не могу сейчас взять и всё бросить, ты тоже не собираешься бросать своё дело, нам надо как-то ужиться, – вздыхает он.
– Так мы никогда не уживёмся, – я пытаюсь наладить с ним зрительный контакт, чтобы дать понять, как мне хочется помочь, – пойми, всех денег не заработать, да и не в них счастье.
– Не в деньгах счастье? – недоверчиво возражает Дам, – откуда ты взяла эту ерунду? – он смеётся надо мной, – ты думаешь деньги не главное? Хорошо же говорить это девушке, у которой кругленький счёт в банке, правда?
– Это низко, – мы не можем остановиться, я понимаю, что наш разговор ни к чему хорошему не приведет и пытаюсь закрыть дверь душевой кабины, чтобы включить посильнее воду и больше не слышать то, как он пытается меня убить словами.
– Я тебе вот что скажу, – он вмиг оказывается возле меня и резко дергает дверь кабины обратно, – лично у меня нет ни единой проблемы, которую я не решил бы деньгами. Я могу купить, оплатить, заплатить, проплатить и так далее. Так что не нужно мне проповедовать это дерьмо про рай в шалаше.
– Ты, наверное, в чём-то все-таки прав, – от моего страха перед разгневанным Дамианом не осталось и следа. Теперь я совершенно голая стояла перед ним полностью одетым и пыталась высказать всё, что накипело, ему в лицо, – но знаешь, что ты никогда не сможешь купить? – я выдержала паузу в несколько секунд, которые были равны стуку моего сердца и продолжила, – меня! Ты никогда не сможешь купить меня. Я – это единственное, что у меня есть и тебе меня не купить! – я пытаюсь прокричать последние слова прямо в его спокойное и расслабленное лицо.
– Ошибаешься, – обманчиво мягким голосом произносит он, – я уже тебя купил!
Разочарование… Оно словно безмолвный убийца, скользящий своими высохшими руками вокруг твоего горла и выжимающий из тебя жизнь.
Из меня стремительно вырывается болезненный выдох. В грудь ударили его слова, отлетевшие рикошетом, и тело вздрагивает в попытке почувствовать спасительный глоток воздуха. Но его нет. Я застываю.
Я пытаюсь устоять на ногах, но даётся мне это с трудом. Без речей и молитв, словно грешницу распяли, и нет больше сил терпеть эту боль. Я чувствую себя изнасилованной, словно это сделали с моей душой.
– Ты чудовище, если действительно так думаешь, – мне необходимо собрать себя по кусочкам в считанные секунды. Я умею это делать, научилась. Моя единственная цель – не слететь с катушек.
– Чудовища страшные, – он схватил меня одной рукой за лицо и с силой сжал щеки, наклоняясь к моим губам так близко, что за вздох придётся побороться, – а страшилища чудовищные, и на самом деле их никто никогда не видел, правда, дорогая? – он проводит своим носом по щеке, глубоко вдыхая мой запах, – задай себе вопрос, почему мы так зависимы от наших отношений?
– Я знаю лишь одно. Что ты никогда меня не покупал! – я дергаю головой и вырываюсь из его хватки. Дамиан позволяет мне это сделать, но не отходит: так и стоит, склонившись надо мной.
– Конечно, не в прямом смысле – нет! – он саркастически ухмыляется, – я говорю о зависимости друг от друга.
Чувствую, как моё тело сотрясает дрожь, слава богу, это от холода. Я больше не могу думать ни о каком душе, поэтому выхожу из кабины и накидываю на себя халат.
– Задумайся, почему тебя так тянет ко мне? – я протиснулась мимо него и направилась обратно в спальню, чтобы найти свои вещи, – мне всё равно, что обо мне подумают другие. Мне не нужно чужое мнение, чтобы знать, кто я есть на самом деле, и ты чувствуешь это во мне, тебе нравится моя философия жизни, ты упиваешься ей и ловишь кайф, как наркоманка. Ты хочешь меня, потому что лишь со мной ты чувствуешь себя свободной, тебе не нужно надевать маску и раздавать фальшивые улыбки, и чем раньше ты поймешь это, тем быстрее мы договоримся, – он идёт за мной по пятам, я чувствую его прямо за своей спиной, – когда-нибудь ты поймешь, что тебе не обязательно жить так, как тебя учили. Хочешь творить – твори, хочешь вытворять – вперед. Мы сами создаем свои правила.
Я открыла рот, чтобы наорать на него, выдавить из себя крик отчаяния, сказать ему, что я не такая эгоистичная сука, какой он меня видит. Но как только я собралась это сделать, Дамиан резко дернулся ко мне, наклонился и прижал свои губы к моим.
Я замерла лишь на секунду, сбитая с толку его действиями, уперлась в грудь ладонями, но Дамиан был слишком сильным, чтобы с ним справиться. Он целовал меня еще несколько секунд, после чего отстранился, но меня из тисков не выпустил:
– Прежде чем читать мне свои проповеди, начни соблюдать свои же заповеди, – прошептал он с дикой злостью в глазах, – ты думаешь, я не знаю, кто такой Марк, и что он сделал?
Что? Откуда, черт побери, он знает про него? Видимо, шок, отразившийся в моих глазах, позволил Дамиану понять, о чём я подумала.
– Вижу, ты удивлена, – усмехнулся он, – не переживай, я никого не убивал ради этой информации. Ты отменно болтаешь во сне, Венера. Казалось бы, после таких секс-марафонов спи, как убитая, так нет же, тебя ночью прямо не заткнуть.
– Почему ты не рассказал об этом раньше? – я нахожусь в полном шоке от информации, и мне нужно время её переварить.
– Зачем? Мне интересно было послушать про этого идиота, – сквозь зубы рычит Дам.
– Так весь сыр-бор из-за него?
– Разве я похож на молодого, обиженного мальчишку? Я просто хочу, чтобы ты поняла одну вещь: те люди, которые однажды сделали говно в твоей жизни, имеют привычку рано или поздно возвращаться к твоему порогу, в надежде всё убрать и подмести, но запомни одно! Перестав с тобой общаться, они наказали не тебя, они наказали себя, и за это ты должна сказать им спасибо. Спасибо за то, что ты ничего им не должна.
Он снова наклоняется ко мне, но я уже готова к чему-то подобному, резко толкая его в грудь, я отстраняюсь, делая два шага назад.
Я вижу, как его глаза переливаются синевой: от яркой краски до тёмной, словно ночное небо заволокло всю радужку.
Он стремительно приближается, закидывает на плечо и бросает меня с размаху на кровать так, что я подлетаю.
Моя злость застилает глаза. Она расползается по всему телу, проникая в каждую клеточку от кончиков волос до кончиков пальцев.
– Ну уж нет! – кричу я и вижу, как вслед за мной на кровати уже появился Дамиан, нависая надо мной и прижимая руки сверху, у изголовья.
– Ты чувствуешь эту злость? – он смотрит прямо, не позволяя мне отвести взгляд, – держись за неё, она поможет тебе справиться.
Он наклоняется, чтобы поцеловать меня, но я настолько зла, что, не сдерживаясь, вгрызаюсь в его нижнюю губу. Дамиан закрывает глаза, но совсем не морщится. Он столько причинил мне боли своими словами, что я в состоянии аффекта вжимаю свои зубы еще сильнее, чувствуя, как по нашим подбородкам течет теплая вязкая жидкость. И в этот момент до меня доходит, что я сделала, осознание этого отрезвляет и помогает прийти в себя. Я осторожно отпускаю его губы и вижу последствия своей вспышки гнева. Нижняя губа в клочья, залитая, гранатового цвета, кровью. Она стекает вниз прямо на моё лицо.
– Я совсем не принц, и не белый конь, вовсе не белый. Я могу сравниться лишь с всадником Апокалипсиса. Задумайся, нужно ли тебе это.
После этих слов он резко встает и выходит из комнаты, сквозь бубен в ушах я слышу, как захлопывается входная дверь. Рукой размазываю всю кровь по своему лицу и, свернувшись в позу эмбриона, остаюсь тихонько лежать в кровати, пытаясь в одиночестве справится с вихрем, что начал набирать обороты в моей душе.
Глава 25
Слово – уникальный инструмент нашей жизни. Словом можно влюбить, причинить боль или перечеркнуть целую жизнь. И не только свою.
Я не переставала об этом думать и спустя месяц, направляясь в родной аэропорт на очередную смену.
В то злополучное утро я окончательно и бесповоротно поняла одну вещь: всё, что говорил Дамиан – правда. Пусть это было в злой и грубой манере, но именно подача слов помогла мне задуматься о них глубже, чем я бы могла при других обстоятельствах.
Мне казалось, я нарисовала свой новый мир сказочным и прекрасным, а оказалось, что я чертовски паршивый художник. Некоторые получились довольно-таки уродливыми, а я… Ну, а я выглядела на их фоне самой уродливой.
Моя страсть не оставила места для разума, это привело к тому, что я снова очутилась там, откуда начала. В прошлый раз я пыталась избавиться от комплексов, встретив достойного мужчину. Сейчас же мне не требуется ничего подобного.
Не смотря на жёсткую «терапию от Дамиана», кое-что я всё-таки уловила. Мне не требуется чужое мнение и одобрение, чтобы знать, кем я являюсь. Слова Дамиана были грубы, но как же они мне подходили. Очевидно, что с таким девизом по жизни трудно представить себе ситуацию, в которой можно сломаться. Нет, теперь я знала, как я должна себя чувствовать, и совсем не нужно выбивать из себя негативные эмоции по принципу клин клином.
Признаюсь честно, в тот момент всё же обошлось не без помощи. Верный друг и товарищ в лице Нелли пришел оказать мне поддержку.
Мы сидели на полу в коридоре, не в силах дойти до дивана, и пили вино из чайных кружек, случайно отрытое в глубине холодильника. Нелли сказала, что терпким напитком сердечные травмы не залечить, но и водой с чаем этого тоже не сделать. Поэтому было решено пить, но не предаваться унынию. Мы просто наслаждались вкусом и разговаривали.
Она рассказала мне, что познакомила Андрея с бабушкой, и я была искренне рада за то, что Нелли смогла признать свои ошибки в прошлом и отпустить весь негатив, освободив тем самым место в своей душе для новых чувств. Андрей оказался принцем на белом коне, завоевавшим принцессу из высокой башни, окруженной огненным рвом. Испытание огнём было пройдено с отличием, чем Агата Витольдовна поспешила поделиться с внучкой и дать свое согласие на их брак, чем вызвала шок и ступор у Нелли, и счастливую улыбку у Андрея. Вот таким легким взмахом руки бабушка посватала свою кровиночку замечательному мужчине.
Мне больше не приходилось забирать её из дома на работу, потому что это делал Андрей. Поэтому я ехала в аэропорт, с откинутой крышей в машине и наслаждалась первыми летними деньками. Ветер трепал мои волосы, заворачивая их в замысловатые прически, и мне оставалось только радоваться, что я выехала на работу намного раньше – успею привести себя в порядок.
Я прошла в зал для брифинга, и мой рот открылся от удивления, когда я увидела там Влада, сидящего на первом ряду.
Он сидел со скрещенными на груди руками, и с усмешкой меня разглядывая. Я знала, что он был долгое время на больничном, залечивая раны, которые нанес Андрей, но давно уже приступил к работе. Первое время я радовалась, что нам не приходилось пересекаться, потом и вовсе забыла про него.
Признаться честно, я лелеяла в себе надежду, что в тот вечер он был достаточно пьян, чтобы забыть всё, что произошло. Очевидно, что я ошиблась.
Резко закрыв рот, пытаясь игнорировать сковавший меня страх, я прошла мимо, выбирая место подальше от него.
Просидев весь брифинг, как на иголках, я одна из первых вскочила по его окончанию, чтобы пулей вылететь из зала и сделать вид, что Влад, который переведен в наш экипаж – это не самая шокирующая новость последних дней.
Жест доброй воли или правильней сказать отсутствие мозгов у вашей покорной слуги, которая не потрудилась написать заявление в полицию или хотя бы рассказать своему непосредственному начальнику о случившемся сыграло со мной злую шутку. И теперь мне придется проводить большую часть жизни с человеком, о котором я даже не хотела вспоминать, не то что видеть и работать с ним, словно мы одна семья.
Андрей с Нелли, кстати, были более умны в этом вопросе и еще тогда предложили мне его «сдать». Но то ли мне стало жаль дурного, в стельку пьяного, избитого парня, то ли я просто не захотела связывать себя с «грязной» историей, как бы её потом окрестили на работе, но я предпочла смолчать и забыть.
Теперь это моя карма и неприятная галочка в моей работе.
Получив последние инструкции от старшего бортпроводника, мы расходимся каждый в свою зону. С облегчением понимаю, что Влад находится в экономе, когда я оставлена в бизнесе, разливать дорогое шампанское по дороге в Париж.
Кстати, мне еще не приходилось бывать в городе всех влюбленных летом, всё осенью, да зимой, когда проще закутываться поплотнее в шарф, напоминающий плед, и перебегать от кафе к кафе в поисках тех знаменитых запеченных каштанов. Поэтому я оставляю неприятные мысли и думаю лишь о том, что в Париже у нас ночевка, и я совершенно точно не собираюсь тратить ее на сон.
Мой путь уже мысленно проложен к Эйфелю через Монмартр, и, если поздно вечером я смогу застать там что-то невероятно прекрасное, как повезло писателю и безнадежному романтику Гилу в том самом потрясающем фильме Вуди Аллена (прим. автора: фильм «Полночь в Париже» – обязателен к просмотру), я смогу с уверенностью сказать, что это было лучшее путешествие за всю мою жизнь. И не нужны пальмы с островами или горы со сноубордом, даже многочасовое возвышение на непокоренную вершину. Все это меркнет перед одной летней ночью в Париже. Ведь она будет окутана мыслями о том, что когда-то вот здесь, за углом, в уличном кафе собирались молодые и бедные, никому тогда неизвестные художники, а вот тут пил свой напиток Хемингуэй, затерявшийся в своих мыслях, и можно еще продолжать бесконечно, но мои мысли прерывает посторонний голос:
– Венера, – поднимая глаза с таблички с именем на моей груди, ко мне обратился невысокий седой мужчина, – как будет можно, принести два бокала вина, сухого, самого «старого», – усаживается он на свое место.
– Обязательно, господин Кансс, – ответила ему в тон, не повышая голоса. Мне нравится, что, не смотря на уровень класса, он не ведет себя как последний мудак, требуя нести выпивку сию секунду.
По взгляду вижу, что он удивлен тем, что я знаю его имя. Но в этом не никакого подтекста. Наш регламент таков, что пассажиров первого класса и бизнеса мы обязаны знать по номеру сидения и имени его занимающего.
– Знаете, почему два? – спрашивает у меня господин Кансс. Мне не интересно, но я обязана знать особенности каждого пассажира, если таковые имеются, особенно в бизнесе, – у моей жены сегодня день рождения, я лечу, чтобы её поздравить, и перед встречей с ней, одного бокала будет мало.
– О, передайте поздравления вашей жене, господин Кансс, – улыбнулась я.
– Обязательно, милая, – по-доброму улыбается мне в ответ мужчина. В его глазах я вижу всю теплоту, с которой он вспоминает о любимой женщине, и его колкие шутки в её адрес не насмешка, а лишь степень его привязанности.
– Место у окна свободно, вы можете пересесть и наслаждаться видом, господин Кансс.
– О, благодарю, но я предпочитаю оставаться здесь и не видеть, что происходит там внизу.
Мы тихонько смеемся, и я отхожу помочь остальным пассажирам занять свои места и разобраться с лишними вещами. Экипаж проводит инструкцию и готовится к рулению. Мгновение задержки. Опоздавших быть не должно, мы всех проверили. Значит, нам кого-то «подселили». По инструкции мы готовимся к рулению и задерживаться ради кого-то не можем, но, если это случилось, значит, ждем мы не простого гостя.
Через открытые шторки иллюминатора я вижу, как со стороны частного сектора подъезжает черная тонированная машина, выходят четыре человека: одна девушка, это я понимаю по ногам в колготках и трое мужчин, к сожалению, дальше разглядеть не получается. Судя по эффектному появлению, именно мы с Лерой, еще одной бортпроводницей и моей напарницей сегодня по бизнесу, ждём гостей в свой класс.
Она идет встречать, а я остаюсь на месте, мысленно рассчитывая, куда посадить четверых. Как раз два свободных места за моим болтливым господином Канссом, и еще два смежных на противоположной стороне в хозяйстве Леры.
Слышу возню и приближающиеся разговоры сзади и на секунду, на мгновение из моей груди выходит весь воздух, и я закрываю глаза, просто зажмуриваюсь, чтобы понять – я не сплю и это не розыгрыш.
Иногда наши судьбы настолько переплетаются с чужими, что мы не замечаем, насколько фатален бывает один момент. Всего минута, прошедшая не по твоему плану, а заранее намеченной траекторией, переворачивает твою жизнь с ног на голову.
Я больше не могу позволить себе стоять спиной к пассажирам и медленно поворачиваюсь в их сторону. Двое мужчин, здороваясь, проходят мимо меня, а за ними следом идут девушка с мужчиной. Она смотрит на него с теплой улыбкой и пытается заглянуть в глаза, но мужчина хмур и сосредоточен. Секунда заминки возле меня, и он поднимает взгляд. Шок и удивление в его глазах быстро сменяется на такую знакомую косую ухмылку и жаркий блеск во взгляде:
– Ну, здравствуй, Птица!..
