Текст книги "Венера (СИ)"
Автор книги: Гера Корфф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Глава 12
Наступила зима, я продолжала жить в ожидании Марка, ходить на учебу, ездить на его машине.
Всё это создавало ритуал каждого дня. Алина наконец-то познакомила меня со своим мужчиной, и теперь Вадим, так его звали, стал частым гостем нашего дома.
Мне было одновременно и радостно за свою тётю, наконец-то она смогла оставить заботу обо мне и уделить внимание своей жизни, я хотела, чтобы она была счастлива. А с другой стороны, я чувствовала в груди капельку горечи, когда видела их вместе. Нет, я не завидовала их счастью, я просто хотела вернуться в объятия своего мужчины.
Словно почувствовав моё настроение, Марк позвонил мне: я услышала звонок рингтона, который стоял персонально для него.
– Эй, милый! – воскликнула я, когда взяла трубку.
– Привет, Птичка, – мурлыкал в трубку Марк.
– Надеюсь, ты звонишь мне с хорошими новостями? – предположила я.
– Хм, ты как в воду глядишь, Венер, – ответил Марк, – я взял билет на утренний рейс, так что вечером будешь меня встречать.
– Что? Аааа! – я так обрадовалась этой новости, что закричала прямо в трубку.
– Эй, детка, полегче, иначе я оглохну раньше времени, – смеялся парень.
– Боже, я не верю своим ушам. Ты не шутишь, Марк? – поинтересовалась я.
– Какие могут быть шутки, я слишком долго находился вдали от тебя, поэтому, Птичка, я больше не могу. Я сказал отцу, что улетаю завтра, всё, что мог, я тут уже сделал, – задумчиво продолжил Марк, – остаётся сегодня вечером выполнить последнюю его просьбу и с чистой совестью лететь к тебе.
– Что за просьба? – почувствовала я слегка уловимую тревогу в его голосе.
– Ничего особенного, Птичка, правда. Главное помни, что завтра вечером мы будем вместе засыпать с тобой в кровати, хотя нет, не будем засыпать, так что лучше бы тебе хорошенько выспаться и набраться сил.
– Так точно, мой капитан, – засмеялась я.
– Пока, Птичка, до завтра.
– До завтра, милый, – я попрощалась и, довольная, положила трубку.
Остался один день, один день ничего в сравнении с несколькими месяцами. Завтра я встречу Марка и честно расскажу ему о своих чувствах.
Разговаривая по телефону всё это время, мне постоянно хотелось сказать ему, как сильно я его люблю, но разве это честно?
Нет, я должна сказать ему это в глаза, хочу почувствовать, как прервётся его дыхание в этот момент, как его руки сильнее сожмут меня в объятиях, как он зароется своим лицом в изгиб моей шеи.
Завтра, всё это будет завтра. А сегодня я должна хорошенько отдохнуть.
В это самое время за девять тысяч километров Марк заходил в кабинет отца. Его преследовали неприятные мысли.
Он давным-давно должен быть в другом городе со своей любимой девочкой, а ему приходиться торчать здесь, ради идиотской прихоти отца.
В голову отца, почему-то, пришла гениальная, по его мнению, идея – женить сына на дочери своего бизнес-партнера. К счастью, Кристина, та самая девушка, была с Марком солидарна, когда он озвучил ей свое мнение на этот счет.
Марк с Кристиной знали друг друга с детства, учились в одной школе, потом разъехались в другие города по разным институтам. Они всегда были в приятельских отношениях, но о большем речи не шло, к сожалению, так не считали их родители.
И теперь он надеялся найти в лице девушки союзницу. Этот союз не имел права существовать, потому что маленькая Птичка, живущая на берегу одного очень неспокойного моря, любит и ждет его.
И пусть она никогда не говорила о глубине своих чувств, Марк знал о них. В каждом мимолетном взгляде, в каждом робком прикосновении, в каждом страстном вздохе. Он обязан вернуться и защитить её от всего мира.
Она его навсегда. Так есть и будет.
– Ты хотел меня видеть, отец? – вопрос из вежливости, лишь бы не сорваться, думал Марк.
– Да, сын, – отец всегда называл его сын, когда от Марка требовалось больше сил и старания, по его мнению. Странная привычка, правда?
– Я слушаю, отец, – сказал Марк и сел в кресло возле широкого прямоугольного стола, за которым сидел отец с бокалом виски.
– Выпьешь? – Марк готов был поспорить на что угодно, что это односолодовый десятилетний. Напиток, который последнее время пьётся не ради вечернего уединения у камина с сигарой, а просто ради выпивки.
Молодой человек лишь отрицательно мотнул головой. Марк знал, что у отца проблемы, для решения их и придуман был план о слиянии капиталов двух влиятельных семей. Только вот никто не учел мнения своих детей. Свести двух племенных лошадей ради влияния и бабла идея не плохая, но попахивает каким-то средневековьем, когда девушку выдавали замуж за человека, которого она ни разу не видела в жизни, и далеко не всегда он был молод, красив и приятен. С этими мыслями и сидел Марк в кабинете отца.
– Ты все решил? Это твое окончательное решение? – начал отец.
– Да, отец. Моё решение окончательно и обжалованию не подлежит, – высказался Марк, – я вылетаю завтра. Там уже всё готово, осталось только подписать и можно отправлять материал в мастерскую, – продолжил парень, – тебе следует мне доверять, отец. Всё-таки это и мой бизнес тоже.
– Хорошо. Тогда последняя просьба. На сегодняшнем приёме никому ничего не говори. Просто составь пару Кристине, а завтра лети, куда ты там решил, – попросил отец, – уважь своего старика, сын.
Марк сжал челюсти. Нет, он не был бесхребетным, но это всё же его отец. Каким бы он не был, он остается им быть.
– Хорошо, но не требуй от меня играть роль её жениха, – сквозь зубы проговорил Марк.
Отец кивнул, и молодой человек вышел из кабинета. «Жди меня, Птичка, я вернусь к тебе уже завтра, любимая и больше тебя не оставлю», – с этими мыслями Марк спустился на первый этаж огромного особняка, в котором уже собирались первые гости.
Отец спустился через несколько минут и. присоединившись к матери, встречал гостей на правах хозяина вечера.
Эта семейная пара любила подобные мероприятия, показать остальным, насколько их семья богата и влиятельна. Все сливки алмазного общества собиралась на знаменитый предновогодний ежегодный вечер.
Отец Марка на старость лет влип в невыгодную сделку, после чего большую часть своего богатства растерял и теперь возлагал на сына большие надежды. Поэтому, хоть отец и пообещал Марку больше не лезть в его личную жизнь, на самом деле выполнять обещание не спешил.
Потому, когда в дом вошел его бизнес партнер со своей женой и дочкой Кристиной, он понял, что пойдет до конца, лишь бы этот брак состоялся.
Приобняв Кристину за плечи, мужчина прошептал ей что-то на ухо и та, мягко улыбнувшись, заметила, что волноваться не о чем. В конце концов, она Кристина – Королёва и всё, чего она бы не захотела, в её жизни появится.
На этой радостной ноте отец проводил девушку к сыну и оставил молодежь на волю случая и маленькой хитрости Кристины.
Есть такой закон подлости: когда вам предстоит важное событие и вы должны хорошенько выспаться и выглядеть бодрячком на следующий день, но, что бы вы ни делали, ничего не получается, сон не идёт и только под утро сознание позволяет провалиться в сладкую дрему. Знаете такое?
Столько мыслей в голове, мечты о будущем не давали моему сознанию отдохнуть в полной мере. И вот, спустя пару часов, когда я только уснула, раздался сигнал оповещения на телефоне.
Я протянула руку, открыла приложение и уставилась на фото, присланное с незнакомого номера телефона.
На фотографии была изображена пара. Парень и девушка лежали в постели почти полностью раздетые, не трудно было догадаться, чем они там занимались. Их рты слились в страстном поцелуе, и казалось, они полностью поглощены друг другом.
Я где-то слышала такое умозаключение, что всем ужасным стихийным бедствиям дают человеческие имена. Почему? Наверное, потому что глубже любимого человека не может ранить никто. Вероятно, человек – самое безжалостное существо на планете.
И вот я сижу в темной комнате, в смятой постели, и трясусь от еле сдерживаемых рыданий. Разве это всё по-настоящему? Неужели я не сплю, ущипните меня скорее кто-нибудь, прошу вас.
Я отложила телефон и тупо смотрела в темноту. Образы проникали в мое сознание. Неужели он целовал её так же, как меня, трогал, ласкал, как меня? Я настолько сильно доверяла Марку, что вся эта ситуация, казалось, готова была меня уничтожить.
Я ощущала спазмы в грудной клетке, словно все рёбра разом сломались и проткнули насквозь моё истерзанное сердце. Тысячи картинок с идеальной жизнью, которые я рисовала себе, рассыпались, просто растворились, будто их и не было.
Я упала на кровать и свернулась в клубок, умоляя, чтобы моё тело успокоилось, а мысли просто выжгло кислотой. Всё стало совсем неважным. Тусклым и пустым.
Хотелось просто лечь и уснуть, а потом проснуться и понять, что всё это был дурной сон. Что не было всей этой паники, слёз и истерики. Мне хотелось понять, что он рядом. Он в привычном жесте зарывается своей рукой в мои волосы и распускает тяжелую косу.
Я не хочу начинать этот новый день, в котором не будет его. В голову закралась мысль, что это всё не правда, там не он на этом жутком фото. Но взглянув еще раз, я лишь убедилась, что мне не показалось.
Я еще долго лежала и тихо плакала, больше не было истерических рыданий, я просто лежала, а слезы выливались из моих глаз.
За окном тихо падали крупные хлопья снега, а я продолжала лежать и тлеть. Моя душа сгорела алым пламенем, и всё, что от меня осталось, это горстка пепла.
Разбудил меня звонок телефона. Не посмотрев на экран, я подняла трубку.
– Алло, – хриплым от рыданий и сна голосом ответила я.
– Привет, Птичка, – услышала я ровный голос без эмоций.
Я резко открыла глаза и снова почувствовала тот спазм в грудной клетке.
– Я так налажал, детка, что мне хочется сдохнуть, – продолжил парень убитым голосом.
– Я не понимаю, зачем ты звонишь мне, когда и так всё ясно, – всё, что мне удалось сказать в ответ.
– Я ничего не помню, Венера, совершенно ничего, – он сделал быстрый вздох, – в один момент я на приёме у отца, а в следующий уже я просыпаюсь в постели со своей знакомой.
– Прошу тебя, без подробностей, – резко остановила его я, – мне хватило фотографии, там ясно и четко видно, что ты принимаешь участие в сознании.
– Я звоню тебе, потому что понимаю, как облажался, и я хочу быть честным с тобой, – его голос затих, – извини меня, я совершенно точно уверен, что не хотел этого…
– Что ты говоришь? – закричала я, резко обрывая его на полуфразе, – ты думаешь, что я смогу поверить тебе? Потому что на фото всё прекрасно видно, что и как ты делал. Ты засовывал свой язык ей в пасть, и меня чуть не вырвало, когда я увидела это.
Я замолчала, потому что начала задыхаться от налетевшей паники.
– Я… я не знаю, что мне делать, и как доказать тебе, Птичка…
– Не смей! – снова прерывая его, закричала в трубку, – Слышишь, не смей так называть меня больше никогда. Ты пытаешься извиниться, но разве это как-то меняет дело? Своим «извини» ты не забрал всю боль, которую причинил и не вернул доверие. Просто спроси себя: «кто я такой, чтобы причинять боль другому человеку, кто я такой, чтобы разбивать чье-то сердце?».
– Венера, да я бы лучше взял нож и вонзил себе в грудь, чтобы забрать всю ту боль, что смог причинить тебе, и ковырял бы там, пока не свалился замертво.
– Ты должен был понимать, что несешь ответственность за то, что делаешь. Я имею право злиться и ненавидеть тебя.
– Да, но ты не имеешь права быть жестокой, Венера.
– Ты причинил мне боль, а думаешь, что всего лишь обидел. Наши жизни только что изменились и сбились с курса. Прощай, Марк, я больше не чувствую себя в безопасности с тобой, – сказала свои последние слова, пытаясь сохранить в голосе стальные ноты…
– Не делай этого со мной, прошу тебя, не делай, Венера! – орал Марк, в трубку.
Но я уже не слушала его. Нажав кнопку завершения вызова и занесения его номер в черный список, я застыла, понимая, что только что моё будущее оказалось красивой иллюзией обмана.
Глава 13
Он так и не прилетел. Ни на следующий день, ни через неделю. Нет, я не ждала, я подыхала от боли. Словно рыба, выброшенная на берег, беззвучно открывающая рот, пытаясь захватить хоть какую-то каплю воды.
Спустя сутки пришел Алекс. Он поднялся ко мне весь на взводе, не понимая, что произошло. Из-за того, что Марк позвонил ему ночью, Алексу стало понятно, что случилось что-то плохое.
Алекс осторожно присел на край моей кровати, и с явной тревогой в глазах смотрел на меня, не решаясь заговорить.
Моя поза не изменилась, за последние сутки я вставала несколько раз в туалет, на этом всё.
Его глаза бродили по моему лицу в безмолвном поиске ответов. Я лишь дотянулась до телефона, включила его, открыла последнее сообщение с фотографией и протянула ему.
– Венера? – звук его голоса заставил мои глаза вновь наполниться слезами, – боже, ты в порядке? Что это вообще?
Алекс был в недоумении, я пыталась сосредоточиться, и рассказать ему, но, когда я попыталась заговорить, мой голос сорвался на хрип.
– Марк изменил мне, представляешь?.. – я почувствовала, как к моим глазам подступили предательские слёзы. Я не в силах была противостоять той горечи, что переполняла меня.
– Что? Когда? – если до моих слов, Алекс еще думал, что это какой-то розыгрыш, то теперь парень был шокирован окончательно.
– Я убью его к чёртовой матери! – закричал он.
– Не стоит, Алекс. Он всё же твой брат. Вчера поздно вечером мы поговорили с ним по телефону, он сказал мне, что утром должен сесть на самолет и прилететь сюда, – я замолчала, пытаясь набраться сил и продолжить, – а ночью, через пару часов, я получила это фото. Он сказал, что ничего не помнит.
Он выслушал меня, а потом просто обнял меня, понимая, что любые слова здесь просто бесполезны.
– Теперь мне понятно, что он пытался мне объяснить, – тихо сказал Алекс.
– Не стоит, Алекс, я прошу тебя, больше ничего не хочу слышать о нём, пожалуйста, – попросила я друга.
– Конечно, Венер, конечно, я всё понимаю, – погладил по голове меня друг, а я была благодарна другу за поддержку.
Я понимала, что теперь меня больше нет. Есть оболочка, которая не живет, а существует.
У неё ярко голубые глаза, с дикой тоской во взгляде и улыбка, такая яркая, когда она улыбается другим, что становится страшно, что эта маска пойдёт трещинами и рассыпется мне под ноги.
И стоит лишь наступить на её осколки, как послышится звук такой боли, от которой хочется бежать, нестись прочь, не разбирая дороги, лишь бы не догнала, лишь бы не дотронулась.
Всё хорошее быстро заканчивается. Теперь-то я об этом знаю и больше такой ошибки не совершу. Судьба подвела нас друг к другу. Дала нам время сойти с ума и развела в разные стороны, раскидала по миру, как осколки стекла.
Марк больше не пытался со мной связаться, думаю за это нужно было сказать спасибо Алексу. Я не просила его занимать чью-то сторону, ведь понятно, что с одной стороны его двоюродный брат, с которым они хоть и редко виделись, но были в отличных отношениях, а с другой стороны я, его друг детства и настоящего, с которым мы общались с пеленок.
Алекс, как-то негласно встал на мою сторону, он поддерживал и оберегал меня. Может он рассказывал обо всём Марку, может. Но мне было всё равно, я была благодарна ему за поддержку.
Следующая неделя казалось какой-то размытой. Сосредоточиться на чём-то другом, кроме как на неудавшихся отношениях, было трудно, мягко сказать. Я решила полностью заняться учёбой, чтобы закрыть семестр без хвостов и уже задуматься о дальнейших перспективах, раз в личной жизни не задалось.
Примерно в это время мне и попалась статья с фотографиями на одном новостном интернет-портале. Заголовки гласили: «Помолвка наследников двух влиятельных алмазных империй! Бриллиантовое счастье» и фото, где рядом с Марком стоит эффектная длинноногая брюнетка, которая мертвой хваткой вцепилась в руку моего мужчины.
Какая ирония, я до сих пор называла его своим. По обстановке вокруг можно было подумать, что они находятся на каком-то празднике или вечере. Оба с бокалами шампанского и мило улыбающимися лицами. Далее следовала статья, вначале которой, говорилось, что из анонимного источника стало известно, пара объявила о помолвке на ежегодном предновогоднем вечере Мюллера Альберта Даниловича. Две семьи, идущие рука об руку, много лет планировали этот союз.
Пробежав глазами статью, я с тяжёлым сердцем закрыла вкладку и дала себе обещание вычеркнуть этого человека из своей жизни и больше никогда о нём не вспоминать.
У вас бывает такое состояние, когда хочется кричать: от боли, обиды, безысходности, а приходится улыбаться и делать вид, что всё в полном порядке? Так вот, я ненавижу это чувство. Хотя странное замечание, покажите мне того человека, который чувствует себя в этом, как в своей тарелке, и он станет для меня самым великим лжецом на свете.
Так и жила, пытаясь сосуществовать с этой разъедающей меня болезнью, как редкий, вымирающий вид животного. И нет шансов на выживание, хищник сидит глубоко внутри меня и поедает день за днем.
Еще спустя неделю, в канун Нового года я получила странное послание. Письмо, которое доставил курьер, было завёрнуто в чисто белый конверт с одной лишь надписью на нём «Венере».
Подчерк оказался до боли знакомым и моя рука, держащая белую бумагу, затряслась, будто её пробило двести двадцать. Странно, но курьер не уходил, что меня в один миг вывело из себя.
– Мне велено дождаться, когда Вы прочитаете письмо, Венера Витальевна, – сухо пояснил молодой парень, сразу уловив в моём лице агрессивный настрой.
Серьёзно? Да он издевается, маленький засранец. Я резко разорвала конверт на четыре части и положила ему в руки. Парень лишь поглубже закатил глаза и мне даже на секунду показалось, что они не выкатятся обратно. Но он вновь посмотрел на меня уставшим взглядом и достал новый конверт. Точно такой же и протянул мне. Нет, ну, это, ни в какие ворота уже. Я выхватила чёртово послание, разворачивая его, и жестом показала парню, чтобы остался ждать, ушла в гостиную.
Трясущимися руками раскрыла конверт, развернула большую бумагу и приготовилась читать.
Дорогая, Венера.
Я хотел написать Птичка, но ты запретила мне так называть тебя. Я не забыл, но в своих мыслях я всегда обращаюсь к тебе именно так.
Уже некоторое время я живу в аду. Сначала меня убила вся эта ситуация, потом меня убило твоё молчание, а сейчас я понимаю, что ты больше никогда ко мне не вернёшься… конечно, не вернёшься, ты же моя маленькая гордая птичка.
Моё сердце перестало биться, оно просто застыло, продолжая качать кровь, но это единственная функция на которое оно способно. Мне уже всё равно на него, я это заслужил.
Я пишу тебе, чтобы сказать, что не вернусь. Здесь оказалось столько дел, которые требуют моего решительного вмешательства, что я даже не знаю, как тебе признаться, мне никогда не было так стыдно…
Просто знай, Птичка. Я люблю тебя, я так чертовски сильно тебя люблю. Ты моя навечно, знай это.
Марк.
P.S. Я прислал тебе кое-что, и прошу не отказываться. Просто прими этот подарок и запомни, я от тебя не отказывался.
К концу письма, я поняла, что вот эти свежие размытые пятна на листе вовсе не потёкшая ручка. Словно взмахом кисти художник решил перечеркнуть то малое, что осталось у меня от любимого.
Я всё еще была влюблена в этого человека так, что казалось, моё замершее сердце, вновь трепыхнулось только лишь от одного прочитанного слова.
Реальность была таковой: я понимала, что он не смог рассказать. Очевидно же, он женится. А что значат его чувства ко мне? Получается, эта девушка всегда имела место быть, а со мной он проводил время? Мне не хотелось в это верить, но разве у меня были другие варианты?
Просидев довольно долго, я вспомнила, что меня ожидает курьер. По моим заплаканным глазам и шмыгающему носу было понятно, что прочла, не выкинула.
– Здесь еще нужно расписаться за этот пакет, – протянул парень мне бланк доставки.
– А что там? – спросила я.
– Не имею понятия, – сухо заметил курьер.
Он ушел, а я продолжала стоять и держать в руках пакет. Очевидно, это то, о чем говорил Марк в письме.
Я разорвала полиэтилен и в мои руки высыпались какие-то бумаги, при детальном обследовании я поняла, что это всё документы на машину, где в графе владелец красовалось моё имя. Последнее, что упало мне в руку, были ключи с брелоком от сигнализации и металлическим знаком марки машины.
Я просто стояла и смотрела на всё это, опомнившись, вышла на крыльцо и увидела, во дворе моего дома машину, ту самую Audi ТТ. Запомнил же.
Я так хотела тебя забыть. Я хотела забыть весь твой образ. Эти нотки сандалового дерева вперемешку с чем-то цитрусовым, я хотела забыть твои оливковые глаза с длинными ресницами. Эту косую ухмылку, в сексуальности которой не сравниться даже богу соблазна.
Я хочу ненавидеть все мои воспоминания, наши походы к водопаду и бессонные ночи на берегу моря. Твои объятия хочу забыть больше всего, потому что они до сих пор остались для меня самым любимым местом на земле.
Я хочу собрать все эти воспоминания и разжечь самый большой костёр во вселенной. Этот рай не сможет исчезнуть, он просто превратится в мой персональный ад. Впрочем, это уже случилось. День сурка, мать его, в котором я пребываю изо дня в день. Я хочу закрыть дверь в своё уже прошлое, но ты, словно сквозняк подувший, постоянно напоминаешь мне о себе.
Трясущимися руками я держу в руках телефон. Набирала текст, потом стирала, снова печатала. Что мне тебе сказать? Как я ненавижу за то, что предал? Так ты и так знаешь. Или сказать, что ты до сих пор являешься для меня всем: и небом, и землей, и воздухом и водой? Нет. Я не могу тебе этого сказать, лучше думай, что не значишь для меня ничего, так будет проще, поверь.
В твоих руках было моё сердце. Ты должен был заботиться и защищать его, дуя на каждую ранку, оставленную до тебя. А ты просто сжал его со всей дури в кулаке, пока кровь не выступила, выдавливая и любовь заодно. По капле, из сердца вон, которое в тисках задыхается.
Палец завис над кнопкой «отправить», и я, так и не набравшись смелости отослать текст, который так долго ткала, будто иголкой сквозь пяльцы картину выстрадала, исколов все руки.
Ненавижу тебя, из всех людей, кого я люблю – тебя я ненавижу больше всех.
Так и не подойдя к машине, я развернулась и ушла в дом, переваривать случившееся и снова собирать свои нервы в приличный комок внешнего спокойствия и вымученной улыбки.
Алина, наблюдавшая всю картину, стоя тихонько в стороне, подошла ко мне и просто обняла без лишних слов. Она тихий свидетель моих страданий, которые приходится оставлять за закрытой дверью этого дома.
– Знаешь, какое одно из главных правил, что я усвоила в этой жизни? – спросила Алина.
– Какое же? – посмотрела на нее я.
– Не все, кого мы теряем, являются потерей. Хоть мне и больно говорить это про Марка, но перестань убивать себя, Венера, – уже более настойчиво говорила Алина, – ты придумываешь себе дурацкие правила, забудь! Придумай исключения и помни, что жизнь на этом не заканчивается. Мне невыносимо смотреть на то, как ты угасаешь, такое впечатление, что из тебя уходит жизнь, очнись, милая, и верни мне мою племянницу, я умоляю тебя, – взмолилась Алина.
Я посмотрела на свою тётю, и в её глазах увидела панику. В этот момент я начала понимать, что совсем закрылась в своём горе и перестала замечать окружающую обстановку.
– Ты права, Алин, – наконец-то сказала я, – боже, я такая эгоистка. Прости меня.
– Не извиняйся, родная, ты имела право на это, но если тебя сейчас не вытащить из омута, ты просто потеряешься в этих дебрях, и мне тебя будет не найти.
В этот день я совершила звонок человеку, с которым, думала, никогда не увижусь и не заговорю.
– Валерий Палыч? – спросила, когда с другой стороны взяли трубку, – я согласна на ваше предложение, только у меня есть одно условие.
На следующий день, ранним утром первого января, я выехала на своей новой красной машине в путь. Путь, который занял у меня долгие снежные сутки. Столица встретила меня снегопадом, и пустынными улицами.
Остановившись на парковке гостиницы, в которой мне предстояло прожить ближайшие праздники, я случайно открыла разделительную панель между сидениями и наткнулась глазами на маленькую бархатную коробочку.
Дрожащими руками я поднесла её к лицу и почувствовала родной запах, от которого закружилась голова, наверное, он носил её во внутреннем кармане. Вместе с ней лежала маленькая записка:
«На Востоке существует поверье, что птицы не умеют грустить, так как награждены вечной свободой. Когда они в чем-то разочаровываются, то надолго улетают в небо. Чем выше, тем лучше. Летят с уверенностью в том, что под порывами ветра высохнут слёзы, а стремительный полет приблизит их к новому счастью. Надо всего лишь захотеть оторваться от земли, воспарить навстречу самому себе», Эльнин Сафарли.
Я открыла коробочку, в которой лежала подвеска из белого золота с маленькой птичкой на тонкой цепочке.
