Текст книги "Операция «Сломанная трубка»"

Автор книги: Георгий Краснов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Георгий Васильевич Краснов
Операция «Сломанная трубка»

Операция «Сломанная трубка»

1

– Двадцать три! Двадцать четыре! Двадцать пять! – глухо разносилось по лесу. Это Ильде́р, засунув голову в дупло старого дуба, продолжал громко отсчитывать. – Двадцать восемь! Двадцать девять! Тридцать!

Тем временем ребята бесшумно разбегались кто куда. Когда он добрался до шестидесяти, даже девчонки успели попрятаться.

Только один паренек в желтой майке не торопился: кажется, он еще не придумал, куда бы спрятаться. Чего спешить? До ста еще далеко.

– Семьдесят шесть, семьдесят семь… – упрямо долбил Ильдер.

Из-за ивового пенька, густо обросшего молодыми побегами, высунулась черная макушка Захарки.

– Кестю́к, иди сюда! Лучше места не найдешь!

– А-а! – отмахнулся Кестюк. – Успею, все равно он сначала девчонок отыщет. – Но сам на всякий случай прибавил шагу, и вот уж на поляне никого, только желтая майка мелькнула в кустах.

Кестюк знал, где спрятаться. Миновав овражек, он на четвереньках пролез сквозь малинник и оказался возле темной бревенчатой стены старого сарая.

«Здесь меня даже Ильдер не найдет», – подумал Кестюк и улыбнулся. Вдоль стены сарая он прошел к забору, встал возле калитки и от нечего делать стал смотреть в щель.

На крыльцо дома лесника вышла девочка в синем платье с миской в руках и тоненьким голоском начала созывать кур:

– Цып, цып, цып…

Куры закудахтали, захлопали крыльями и кинулись наперегонки от сарая к дому. Петух, восседавший на срубе колодца, неодобрительно посмотрел на эту спешку сначала одним желтым глазом, потом другим и вдруг сорвался, лётом бросился вдогонку.

– Гляди-ка, девчонка… «Цып, цып, цып», – тихонько передразнил Кестюк. – Вот пискля-то! Откуда взялась? Лесник с женой бездетные, и не из поселка – это уж точно. Наверно, к леснику родня какая приехала… – И он пристроился к более широкой щели, чтобы получше рассмотреть девочку в синем платье.

Она сошла с крыльца и стала разбрасывать пшено, легко взмахивая рукой. Потом поставила пустую миску на ступеньку и вприпрыжку – прямо к сараю. Кестюк даже отскочил – так близко она пробежала. Все-таки он успел разглядеть, что глаза у нее черные, маленький носик, веснушки… «На вид лет одиннадцать, как Илемби́, и вообще на Илемби похожа», – заключил Кестюк.

«Кто ее знает, такая шустрая, может, заметила она меня в щель, – вдруг подумал Кестюк. – Стоит какой-то дурак и подглядывает; никто не поверит, что мы в прятки играем. Подумают, стащить чего хочут».

Тут, гремя цепью, зевая и потягиваясь, из-под крыльца вылез здоровенный лохматый пес.

«А ну как лесник дома – уж он-то разбираться не будет, спустит собаку», – решил Кестюк и повернул к малиннику. И как бы вдогонку ему прозвучал голос лесничихи:

– Маю́-ук!

– Чего, тетя? – отозвалась девочка и подбежала к крыльцу.

– На-кась, вывали из ведра за сарай.

– Давай, тетя, – сказала девочка.

Кестюк уже стоял в малиннике, но калитка и угол сарая ему были хорошо видны. Значит, так: ее зовут Маюк, выходит, она племянница лесника и приехала на лето…

«А ничего девчонка, ловкая», – подумал Кестюк, и в это время почти возле его носа мелькнули тонкие загорелые руки, мусор рассыпался у его ног, а Маюк убежала обратно, размахивая ведром, и напевая:

 
Хорошо на Волге жить,
ходят пароходики,
незаметно проплывают
молодые годики…
 

– Ну и песня у тебя дурацкая, – прошептал ей вслед Кестюк. – Однако надо отсюда убираться, а то еще помоями обольют.

Кестюк посмотрел себе под ноги и вдруг увидел в мусоре трубку. Трубка! Наверно, лесника… Случайно выбросили? Он поднял трубку и уже хотел крикнуть, позвать девчонку, но тут же разглядел, что курить из нее нельзя – вон какая сбоку трещина.

Странно! Ясно было, что трубка не очень-то новая, но почему-то не было в ней никакого нагара. Мальчик отделил мундштук и увидел, что внутри мундштук совсем чистый. Кестюк часто видел, как дедушка долго чистит мундштук тонкой спицей перед тем как закурить. Так что же, выходит, из этой трубки никто ни разу не курил?

У дедушкиной трубки есть еще и крышечка. Этой крышечкой дед закрывает трубку, когда курит на ветру. «А крышечка-то была, – вдруг догадался мальчик, – ее просто отломили, поэтому и трубка треснула».

В это время через овраг донесся пронзительный голос Алю́ны, и Кестюк подумал, что не скоро еще до него доберутся… Но играть что-то расхотелось…

Кестюк, уже не прячась, пошел через овраг к орешнику, но тут раздался хрипловатый голос лесника:

– Эй. Пра́ски, ты где?

Кестюк остановился.

Утром, когда шли в лес, ребята видели лесника с каким-то человеком в шляпе, похоже, нездешним; они направлялись в сторону станции. Теперь лесник вернулся из города, ясное дело, навеселе. «А какой противный этот в шляпе, – вдруг вспомнил Кестюк, – посмотрел на нас так, будто мы ему чего сделали, змееглазый какой-то…»

Из дома лесника донеслась глухая брань, и кто-то резко захлопнул распахнутые створки окна. Кестюк услышал скрип двери и, решив посмотреть, что будет дальше, снова спрятался в малиннике. Он увидел, как Маюк опять бежит к сараю. Вот она прошла через калитку и стоит возле недавно выброшенного мусора, плечами пожимает. Наклонилась и стала разгребать мусор палкой. Тут через двор двинулась лесничиха и, подойдя к калитке, окликнула Маюк:

– Ну что, нашла?

– Вот сюда я мусор выбросила, но она куда-то делась.

С поляны донесся голос Захарки, и Кестюк понял, что только его не отыскали. «Лишь бы Захарка не сказал, куда я пошел», – подумал Кестюк. Ему вдруг стало ясно, что разговор лесничихи и Маюк шел о той самой трубке, которая лежала в его кармане.

– Зачем она ему так нужна, тетя? – спросила Маюк, продолжая ковыряться в мусоре.

– Разве не найдет он, к чему прицепиться? – отвечала лесничиха. – Не знаю уж, зачем она ему нужна, треснутая. Да и не курит сам-то… Я подумала, может, забыл у нас ее кто-нибудь…

– Не пойму, куда она могла подеваться? – сказала Маюк, выпрямляясь.

Кестюку стало не по себе. Конечно, он никак не мог подумать, что эта сломанная трубка может быть кому-то нужна… Что же теперь делать? Но решиться на что-либо он не успел – с крыльца донеслось нетерпеливо:

– Ну, нашли, что ли?

– Сейчас! – ответила ему жена. – Ищем вот.

В овраге захрустели сучья, и, повернувшись, Кестюк увидел идущего Ильдера. Высунувшись из малинника, он приложил палец к губам и поманил Ильдера рукой. Кажется, Ильдер понял: вот он тихонько подошел и стал рядом.

В это время лесник оказался уже у самой калитки.

– Ну! Где она?

– Не нашли еще…

– Как не нашли? – прохрипел лесник. – Ищите, слышишь, жена, ищите! Не то худо будет!

– Да не ори ты, найдется. Знала бы – пальцем к ней не притронулась! Просто показалось мне, что твой ночной гость посматривает на нее с усмешкой, вот и сунула в ведро, как только вы ушли. И этот твой в шляпе не понравился мне – брезгливый какой-то…

– Не болтай чего не надо! Ищи, говорю! – И лесник угрожающе двинулся к жене.

Тут у тихой Праски лопнуло терпение:

– Ищи сам, если тебе так нужно! Чего пристал из-за какой-то сломанной трубки? Девочка за сто километров приехала погостить, нет чтобы в город ее свозить, так ты в мусоре заставляешь ковыряться…

Тут лесник не нашелся что ответить. Он опустил голову и глухо пробормотал:

– Эх, не зря я тебе говорю, Праски… Поверь: вся наша жизнь от этой трубки зависит…

Лесник присел и стал шарить руками под кустами малины. Маюк всхлипнула и вдруг зашлась слезами:

– Да вот сюда я высыпала мусор… Как она могла потеряться?

Уж чего-чего, а вот этих слез Кестюк не выносил. Ильдеру тоже сделалось не по себе.

– Ладно, хватит, – сказал Кестюк и вышел из кустов. Ильдер – за ним.

– Вы чего ищете? – спросил Кестюк, – не эту ли трубку?

Лесник медленно выпрямился, шагнул вперед и выхватил трубку из руки Кестюка.

– Где взял?

Кестюк честно рассказал, как было дело, и тихо добавил:

– Простите. Я не думал, что она вам нужна…

– Ладно… – буркнул лесник и перевел глаза на Ильдера. – А ты что скажешь?

Ильдер пожал плечами:

– Я не знаю… – И прибавил невпопад: – Кестюк всегда лучше всех прячется…

Маюк удивленно глядела на ребят, а лесничиха сказала тихо:

– Слава богу, нашлась. Тебе бы, Фрол, спасибо им сказать, а ты все зверем смотришь.

Лесник через силу улыбнулся:

– Вы откуда? С поселку?

И с таким подозрением он это спросил, что Кестюк, сам того не ожидая, промямлил:

– Нет… мы… городские. По ягоды приехали…

Лесник с силой провел рукой по лицу и опять недоверчиво уставился на Кестюка.

– Ильдер! – донеслось от поляны. – Кестюк!

Ребята переглянулись и бросились, почти не разбирая дороги, через малинник в овраг. Ильдер спросил на бегу:

– Слушай, а зачем ты соврал, что мы городские?

– Сам не знаю… Почему он так страшно на нас смотрел? Давай так: пока об этом никому… Ладно?

– Ладно. Правда, я ничего не понимаю… Мне-то что… Но если ты так говоришь, буду молчать, – сказал Ильдер.

2

Кестюк налил себе тарелку супу, поставил на плиту чайник, сел за стол и, опустив ложку в суп, задумался. И зачем леснику эта сломанная трубка? Так схватил ее – чуть руку вместе с трубкой не оторвал… Вспоминая утренние события, Кестюк не заметил, как съел суп. Он попил чаю, помыл посуду и поставил ее в буфет.

Дома никого нет: мать эту неделю работает в вечернюю смену, младшая сестренка в деревне у дедушки, а отец на целых три недели уехал в командировку куда-то за Урал. Вот Кестюк и хозяйничает дома один. Он раскрыл «Приключения Гекльберри Финна» – книгу, на которую еле дождался очереди в библиотеке. И застрял на первой странице…

Кестюк много раз встречал лесника в поселке. Это был высокий человек с рыжей клочкастой бородой, с виду даже немного страшноватый, ходил тяжело, прихрамывая на правую ногу. Обычно он ненадолго заглядывал в контору лесничества, а оттуда направлялся в столовую.

От матери Кестюк слыхал, что лесник жил до войны в Белоруссии и что всю его семью расстреляли фашисты. Поэтому и не захотел он вернуться после войны в родные места…

Лесником он устроился сразу, как приехал сюда, а вскоре и женился на вдове кузнеца Семена. В поселке он бывал раз в месяц, получал зарплату и иной раз выпивал в столовой несколько кружек пива. А если кто приставал к нему с разговором, он поднимался и уходил. Уходил прямиком к себе в лес. Те, кто знал о прошлом лесника, прощали ему странности и даже сочувствовали.

Да, вот такой человек… И как это вся его дальнейшая жизнь может зависеть от какой-то трубки? А ведь так он и сказал…

В комнате тихо. За окном шелестит тополь, с улицы изредка доносятся гудки машин. Но вот хлопнула наружная дверь и послышались торопливые шаги. На пороге комнаты показался Ильдер.

– Наконец-то явился, – недовольно сказал Кестюк. – Сколько можно тебя ждать?

– Да ты же знаешь, мать у нас в больнице, пришлось вот сестренку спать укладывать. А она никак не спит, все вопросы задает – такая зануда, замучился прямо, – виновато ответил Ильдер, проходя вперед. – Свет включить? Слушай, а ты молодец, что обманул лесника, будто мы городские. Я потом догадался: сломанная трубка, наверно, пароль. Здесь дело нечисто, это ясно, – закончил Ильдер.

– Что ясно? Что ты мелешь?

– Все ясно. – Голос Ильдера зазвучал еще тверже. – Увидят воры эту трубку, и им понятно, что лесник свой человек, у него можно и ворованное прятать и самим укрыться. Так ведь? Пойдем скорее в милицию.

– Ну, ты уж слишком. Фантазер-гипнотизер, – усмехнулся Кестюк.

– Какой там фантазер! – разгорячился Ильдер. – Ты же сам сказал, что крышка отломана нарочно. – Он с грохотом подвинул стул к Кестюку, уселся, потом вдруг вскочил. – Некурящий человек хранит сломанную трубку, говорит, что от этой трубки зависит его жизнь, а ты еще сомневаешься? Пойдем сейчас же в милицию. Там разберутся.

Кестюк недоверчиво покачал головой: в поселке никто никогда не говорил о леснике плохого, чужих людей у него не видели. Но Ильдер упрямо гнул свое.

– Воры вполне могут приходить к нему по ночам, так что их никто и не увидит, – начал он и приостановился, будто что-то забыл. Потом вдруг хлопнул себя по лбу. – Вот! Помнишь, когда мы шли в лес, лесник был с человеком в коричневом плаще? Я его в поселке ни разу не видел. Скажи-ка, почему это он напялил свою шляпу прямо на глаза?

«Гляди-ка, Ильдер-то хоть и выпаливает сто слов в минуту, почти не думая, а тоже заметил змееглазого. Внимательный, оказывается», – подумал Кестюк и сказал:

– По-моему, не стоит сразу бежать в милицию, давай сначала сами последим, может, все и узнаем.

– А справимся? – спросил Ильдер. – Ведь мы все-таки не сыщики.

Кестюк ответил неуверенно:

– А почему не справимся? – А про себя подумал, что хорошо бы с кем из взрослых посоветоваться.

Он сказал об этом Ильдеру, и они вместе пожалели, что их классный руководитель только вчера, как нарочно, уехал в дом отдыха, а пионервожатый с младшеклассниками на экскурсии по Волге…

Друзья уставились друг на друга.

– Нет, напрасно ты боишься, – прервал молчание Кестюк, – постараемся, вот и будем вроде как разведчики.

На том и порешили.

– Значит, завтра же начинаем операцию «СТ»! – загорелся новой идеей Ильдер.

– Какую операцию?

– «СТ»! Это будет зашифрованная «Сломанная трубка», – засмеялся Ильдер. – Вот здорово! Почти как в книге «Зеленые цепочки». Только там, помнишь, пароль был не трубка, а часы. Да, почти как там…

– Несерьезный ты какой-то. «Почти, почти», – передразнил Кестюк, – скажи лучше, тебя дома ждут?

– Вообще-то я в сенях сплю, никто и не знает, когда я ложусь. А что?

– А то, что операцию начинаем сегодня же!

– Как это?

– Слушай внимательно: сейчас идем к кордону, подкрадемся поближе, в кустах спрячемся, может, еще что узнаем!..

– Вот темнотища-то, – сказал Ильдер, когда друзья выступили в путь, – и ветер поднялся, наверно, дождик наладит…

Через полчаса, обойдя лесок вдоль опушки, вышли к оврагу и стали совещаться, с какой стороны лучше подойти к дому.

– Давай со стороны дороги, – сказал Кестюк, – там все-таки три окна…

– А пес? – напомнил Ильдер. – Наверно, как раз там он сейчас и затаился.

В это время загремела цепь.

– Слава богу, на цепи, – шепнул Кестюк. – Ну ладно, давай махнем через огород, хоть там и одно окно, кухонное, зато собака за домом, да и ветер будет как раз в нашу сторону, может, и не учует.

Стали осторожно обходить забор, вот уж и окно должно быть видно.

– Эх, – сказал Ильдер разочарованно, – темное окно-то, зря только притащились сюда на ночь глядя.

И тут яркая полоска света вдруг мелькнула в окне и погасла.

Кестюк толкнул друга в бок:

– Ну вот, а ты говоришь, зря тащились. Верно, жена лесника легла спать, а сам он вышел на кухню, свет зажег да занавеску поплотней задернул. И что за занавеска такая? – продолжал Кестюк, – совсем свет не пропускает… Ну ладно, пошли. Осторожней только через грядки прыгай, не упади, а то собака услышит.

Вот и окно. Оказалось, занавешено одеялом. А створки-то приоткрыты. Чуть-чуть! Слышен разговор.

– Нет, он ничего не забыл из того, что ты творил тридцать лет назад, – говорил кто-то негромко.

– А ежели сам-то я забыл?.. – раздался в ответ хрипловатый голос лесника.

– А в Гродно тебя до сих пор хорошо помнят. И очень многие, – как будто отрезал неизвестный.

– А может, я… может, возьму да и выкину ее, трубку эту самую?

Услышав эти слова, ребята затаили дыхание, а Кестюк, забыв осторожность, ухватился за наличник и подтянулся на руках, надеясь заглянуть в малюсенькую щелку. Тут лесник, сидевший спиной к окну, откинулся назад, одеяло натянулось и – хлоп! – соскочило с верхнего гвоздика.

– Фу ты, окаянный, не можешь поосторожнее! – В окне показалась фигура, поправляющая одеяло-занавеску.

Кестюк повис на вытянутых руках, но успел разглядеть: тот самый, змееглазый, что утром был в плаще и шляпе! А на столе бутылка водки, пиво и сковорода с жареными грибами – все успел заметить Кестюк.

– А ты подумай хорошенько. – Голос змееглазого стал как будто спокойнее. – Никуда ты ее не выкинешь. Ну ладно, пока хватит о деле. Давай за твое здоровье.

Некоторое время помолчали, видно, закусывали. Затем лесник сказал:

– Так, значит, до приезда Евсея Пантелеевича надо племянницу спровадить домой?

– Нет, надо ее оставить здесь, – возразил гость. – Пантелеичу будет очень удобно походить с ней по городу. Понял?

Вдруг во дворе со стороны крыльца яростно залаяла собака, зазвенела цепь и тут же из глубины леса вроде бы донесся шум машины.

– Ох ты господи! – Лесник с грохотом отодвинул табуретку. – Чего еще там! Посмотреть надо.

– Идем! Собаку отвяжи на всякий случай…

Слышно было, как оба вышли на крыльцо.

– Бежим! Скорее!

Ребята в одно мгновение проскочили через огород, через дыру в заборе и, не обращая внимания на колючки малины и заросли крапивы, припустили в сторону поселка.

Уже подходя к поселку, ребята в очередной раз оглянулись и увидели на проселочной дороге, идущей прямо через лес, свет фар.

– Эх, если б не этот грузовик, сколько бы еще узнали! – сказал Ильдер и присел на придорожный камень. – У меня все ноги в волдырях, не уснуть теперь.

– По-моему, сегодня и так сделано немало, начало успешное, – заметил Кестюк.

3

Поздно ночью, дождавшись мать с работы. Кестюк сказал ей, что утром они с ребятами собрались пораньше пойти на рыбалку. Увидев вымытую посуду и заваренный для нее чай, мама улыбнулась и не стала возражать, только попросила быть на реке поосторожнее и вернуться до ее ухода на работу.

«А вот сумеет ли Ильдер уйти из дома? В прошлый раз пришлось его ждать. Может, опять какое-нибудь дело для него найдут: мать в больнице, старшая сестра сейчас за хозяйку. Ох и строгая она у них!» – думал Кестюк.

Кестюк еще издали увидел на автобусной остановке Ильдера: тот нетерпеливо прохаживался, засунув руки в карманы. Утро было прохладное.

Мальчики кивнули друг другу и, ни слова не говоря, направились по улице к мосткам через речку со странным названием Редька. Кто его выдумал, это название? За мостками начиналась тропинка, ведущая прямо к кордону. Дойдя до мостков, друзья переглянулись и, свернув налево, поднялись на высокий правый берег Редьки.

– Место – лучше не придумаешь, – сказал Кестюк. – Смотри – вон крыша дома лесника.

Место и правда было отличное: высокое, с хорошим обзором. Вдали, километра за три, виден новый каменный мост. Через этот мост проходит проселочная дорога, по которой вчера ночью мимо кордона и проехал тот самый грузовик. Если пойти в другую сторону от моста, то проселок быстро выводит к шоссе, а там около километра – и вокзал. Хоть вокзал и недалеко от поселка, но туда можно доехать. Многие поселковские работают в городе и ездят на местном автобусе до вокзала. А там уже много автобусов. Садись – в любой конец города попадешь…

А здесь речка делает изгиб, и левый берег ниже правого. Ночью прошел дождь, трава была еще сырая. Друзья присели на толстое полено, валявшееся возле кострища, и принялись обсуждать, почему так смешно называется их речка. Ильдер вспомнил, что об этом говорил их сосед – дедушка Паза́й. Жаль, в прошлом году умер, много интересного рассказывал. Только Ильдер открыл рот, чтобы начать эту историю, как вдруг из леса по проселочной дороге вышли двое. Пригляделись ребята, узнали лесника и его ночного гостя.

– Смотри-ка, не зря мы сюда пришли, – прошептал Кестюк. – А ведь они на вокзал идут!

– Точно! Давай скорее на автобус!

Но как они ни бежали, автобус тронулся прямо у них перед носом.

– Хорошо… хоть утром… часто автобусы ходят, – задыхаясь, сказал Кестюк.

– Все равно… только через пятнадцать минут… следующий, – отозвался Ильдер.

– Им ходу не меньше сорока минут. Если автобус подойдет вовремя, мы должны их обогнать.

– А может, они на попутку сядут?

– Думаешь, эти заговорщики будут голосовать? – вопросом ответил товарищу Кестюк. Пятнадцать минут тянулись, как целый час. Но вот наконец и автобус.

– Что это он сегодня так тащится, еле-еле, – с досадой пробормотал Ильдер.

А тут еще, как назло, с проселка на шоссе выскочил «газик». Но сколько ребята ни старались разглядеть, кто там сидит, ничего не увидели.

Сидели как на иголках: неужели операция «СТ» сорвется в самом начале? Вот наконец и приехали. Выскочили, забежали в вокзал – нету. Вышли, растерянно посмотрели друг на друга и медленно двинулись по дороге обратно к поселку.

– Ну вот, все и провалилось, – вздохнул Ильдер. – Эх, говорил я тебе, надо пойти в милицию.

– Подождем немного, может, они еще не подошли, – неуверенно отозвался Кестюк.

Поворот проселочной дороги на шоссе был хорошо виден, да и сама дорога, петлявшая по полям, местами была видна тоже.

– Вон он, – сказал вдруг Ильдер.

– Кто?

– Да лесник. Вон, видишь, подходит уже к шоссе. Почему-то один. Стой здесь, а я сбегаю еще раз в вокзал…

Но там этого, в шляпе, опять не оказалось. Куда же он делся?

– Ну ладно. Впредь это нам наука, надо быть умнее. Будем следить теперь за лесником. Весь день! – так решил Кестюк. А Ильдер с ним согласился.

Зашли за толстый ствол тополя. Лесник шел, как всегда, неторопливо, прихрамывая. Народу на вокзальной площади было много. Люди выходили из автобусов, троллейбусов и с чемоданами, сетками, сумками спешили в здание вокзала.

Вот станционный диктор громко сообщил, что до отхода поезда на Москву осталось полчаса, состав подан и объявляется посадка. Услышав диспетчера, лесник заторопился, перешел через площадь и направился к дверям вокзала.

– Бежим скорее, как бы и этого не упустить!

Лесник подошел к кассе. Кестюк с Ильдером, прячась за спины людей, подошли поближе. Вот так штука! Уж не в Москву ли собрался лесник? Но почему же он тогда в том же пиджаке, в котором по лесу ходит, да и вещей у него с собой никаких?

– До Москвы, – сказал лесник, вынимая из кармана деньги. – Один билет в мягкий вагон.

Ну и ну! Еще и в мягком вагоне поедет! Ребята не верили своим ушам. Что-то тут не так. А если лесник все же поедет в Москву, не могут же они отправиться вместе с ним… Тогда уж надо хоть узнать, в каком вагоне он поедет. Между тем лесник выбрался на перрон, прошел из конца в конец вдоль всего состава, посмотрел на большие станционные часы. Когда диктор объявил, что до отхода поезда остается десять минут, лесник неожиданно вышел снова на вокзальную площадь и направился к стоянке такси. Машина с зеленым огоньком подъехала, но лесник в нее не сел. Он постоял с задумчивым видом, потом повернулся и захромал обратно ко входу в вокзал.

И тут из-за газетного киоска появился тот самый змееглазый, в шляпе. Он был в рубашке, без пиджака, в правой руке сумка, на левой – плащ висит. Змееглазый подошел к нему, тот что-то негромко сказал. Змееглазый кивнул и скрылся за дверями вокзала.

– Беги за ним, – шепнул Кестюк, – а я останусь следить за лесником!

А из громкоговорителя объявили: «Просим провожающих выйти из вагонов».

Лесник тем временем не торопясь пересек площадь и занял очередь на автобус. Кестюк тоже пристроился в хвосте. Скоро подъехал автобус, народу было много, но Кестюк все же успел уцепиться за поручень и втиснулся внутрь. «Такая давка сейчас, пожалуй, кстати», – подумал Кестюк и стал потихоньку оглядываться. Вот и лесник, оказывается, почти рядом. Вперед не прошел, видать, недалеко едет…

Когда Кестюк, наконец, попал домой, мать уже ушла на работу. В доме прохладно, тихо. На столе лежала записка. Кестюк взял ее и с размаху бросился на диван. Устал.

Мать писала, чтоб зашел к ней на работу, беспокоилась, что с рыбалки вовремя не вернулся. Кестюк минут пять полежал, раскинув руки, потом встал, умылся холодной водой и стал разогревать себе борщ.

– Ну, наконец-то, – раздался голос Ильдера из прихожей, – четыре раза приходил, а тебя все нет.

– Давай вот поедим, а то я, как мать говорит, что-то совсем забегался, отощал, – отозвался Кестюк.

– Да ты ешь, а я уже обедал дома, – сказал Ильдер, входя в комнату, и нетерпеливо добавил: – Ты чего так долго ходил? Узнал что-нибудь?

– По правде говоря, я не все понял, – начал Кестюк, наливая себе полную тарелку. – Знаешь, куда лесник отправился с вокзала?

– Наверняка на почту, телеграмму дать, – попробовал угадать Ильдер.

– Нет. Он доехал до центра города, зачем-то с двумя пересадками; я уж думал – следы запутывает. Сошел с автобуса, постоял немного, а потом, представь себе, медленно так направился к красному дому, что на площади Ленина, – ну, ты знаешь его: такой большой, с колоннами.

– Ну и что? – спросил Ильдер.

– Как что? Там же городской отдел милиции находится.

– Вот так штука… Выходит, это… – начал Ильдер.

– Да погоди ты, слушай дальше. В дом он так и не зашел. Потоптался у двери, а зайти не решился. Повернул на улицу Салтыкова и понуро так поплелся вниз к Волге. По дороге зашел в кафе. Я тоже зашел. Народу было порядочно. Смотрю, стаканчик опрокинул, закусил колбасой и вроде немного приободрился. – Кестюк помолчал, затем продолжил: – Ну а после уж и вовсе чудно было. Не видел бы сам, ни за что бы не поверил… Сначала куклу купил, потом ботинки сорок второго размера, мужской костюм, соломенную шляпу, болотные сапоги и рюкзак.

– Ну, кукла, конечно, для Маюк, – сказал Ильдер, – но зачем ему соломенная шляпа?

– Вот и я этого не понял, – Кестюк пожал плечами. – Ботинки-то он даже и не примерил, и костюм тоже. Ну, потом сложил все это в рюкзак, опять на вокзал. А потом – на наш автобус. Я его проводил до самого кордона и еще около часу простоял за сараем, но вроде он сегодня больше никуда не собирается. Ну, а ты как, проводил змееглазого в Москву?

– Ну да, он сел в шестой вагон уже на ходу. Я следил за поездом до самого поворота. Вот и все.

– Что теперь делать будем?

– По-моему, надо… – начал Кестюк, но в это время за окном раздалось:

– Ильде-ер!

– Вечером приду, – буркнул Ильдер и выбежал на улицу.

– Сейчас же иди домой, Синерби́ велела, – услышал Кестюк тоненький голосок младшей сестренки Ильдера.

Кестюк сел на диван и задумался: «Да… Ведь даже за этими двумя мы сегодня с Ильдером не уследили…» Он вспомнил вчерашний разговор лесника с незнакомцем в шляпе. «Какой-то Евсей Пантелеевич собирается нагрянуть. Может, и этот змееглазый в шляпе вернется. Тут уж и вовсе разорваться придется…»

– Чего ты болтаешь! – услышал вдруг Кестюк с улицы громкий сердитый голос Ильдера.

«Не добрался, значит, до дому», – подумал Кестюк.

– А вот и знаю! – раздался в ответ звонкий голосок Илемби. – А вот и скрываете! Я утром зашла к Кестюку, а мать сказала, что вы с утра пошли на рыбалку. А сами-то без удочек на горке прохлаждались!

– Ну, пошла-поехала! – Похоже, Ильдер рассердился.

– Ты выбирай слова-то, фантазер-гипнотизер, – сказала Илемби, – а то всем расскажу, как вы ночью к леснику ходили!

– Куда-куда?..

– А на кордон – вот куда! Ты что, думаешь, я не видела?

– Ну уж это слишком! – взорвался Ильдер. – Шпионка!

Вот тут-то Кестюку и пришла в голову идея…

Он высунулся из окна и крикнул:

– Ильдер! Шел бы ты домой, тебя ждут ведь, помни только, как мы договорились.

– Вздуть бы ее как следует, да ладно уж, – пробормотал Ильдер. – Раз ты говоришь, я пошел. – Он успел показать Илемби кулак и побежал вниз по улице.

– А ты, Илем, подожди, я сейчас выйду, – сказал Кестюк через окно…