Текст книги "Сказки"

Автор книги: Георгий Почепцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

КТО?

– Это уже становится странным, – задумчиво произнес Иван Михайлович. – Хотя нет. Это далее может нам помочь. Значит, кто-то нашел стеклышко и прошел именно здесь.

И он попросил директора разгипнотизировать киоскера.

– Где я? – спросил киоскер, когда открыл глаза. Но заметив, что окошко и двери киоска раскрыты настежь, сразу ожил и забеспокоился: как бы чего не пропало.

– Кто-нибудь подозрительный проходил здесь недавно? – строго спросил у киоскера Иван Михайлович. Киоскер подумал-подумал и сказал:

– Только вы и этот! – И он показал на директора.

– Нет-нет, – замотал головой директор. Ведь не очень приятно оказаться подозрительной личностью в присутствии своих подчиненных. – Мы из милиции, если хотите знать.

– Больше никто, – угрюмо отвечал киоскер.

– Ну разве совсем никто? – настаивал Иван Михайлович.

Киоскер подумал и сказал:

– Мальчишка. Рыжий. Он еще в стеклышко на меня поглядел. А дальше ничего не помню…

«Рыжий мальчишка, – встревожился Иван Михайлович. – Мальчишка – это ужасно. Вдруг ему взбредет в голову взглянуть на самолет».

Он быстро отвел в сторону директора.

– На каком расстоянии действуют ваши очки?

– На двадцать-тридцать метров – не больше. Все зависит от тренированности взгляда. Да и через полчаса человек обычно приходит в себя. Организм пересиливает этот гипноз.

– Ура! – обрадовался Иван Михайлович. – По крайней мере, самолет ему не сбить.

А директор при этих словах схватился за сердце, потому что о такой страшной возможности он еще не успел подумать. И он снова собрал своих сотрудников.

– Коллеги! Мы все потрудились сегодня предостаточно. Но нами сделано еще не все. Поэтому я призываю вас: все на поиски рыжих!

– Мальчиков, – уточнил Иван Михайлович, испугавшись, что «коллеги» начнут хватать всех рыжих без разбору.

Директор продолжал:

– Штаб будет в моем кабинете. Туда приводите всех рыжих. Ребят, конечно. А вас, уважаемый киоскер, мы попросим поменять ваш кабинет на мой на время поисков. Без вас мы ничего не сможем установить: только вы один его видели.

Киоскер, очень довольный, что его киоск назвали тоже кабинетом, с радостью поспешил за директором.

А младшие и старшие научные сотрудники бродили по городу и ловили рыжих мальчишек. И делали это совершенно по-разному. Младшие хотели сиюминутных результатов, старшие научились выжидать.

– Ага, попался! – кричали младшие научные сотрудники; пытаясь схватить рыжего за ухо. Но это был не лучший способ, потому что при этих словах мальчуган сразу бросался бежать. Ведь на совести любого мальчишки есть нечто, за что ему могут надрать уши. Поэтому, как правило, младшему научному сотруднику с первого раза до уха дотянуться не удавалось, приходилось бежать вдогонку. И дыры в заборах, в которые ловко проскакивали рыжие, к сожалению, были слишком малы даже для младших научных сотрудников.

Более умудренные опытом, старшие научные сотрудники, так как и сами уже имели детей, покупали в магазине пластмассовые игрушки для приманки и выманивали ими детей из дворов и подъездов, куда те прятались от младших научных сотрудников.

Вскоре институт заполнили толпы рыжих мальчуганов. Но, к сожалению, все это были не те рыжие. Киоскер даже устал всматриваться в лица мальчишек и отрицательно качал головой. Говорить «нет» у него уже не было сил.

Вскоре рыжих перестали приводить и уводить. Наверное, в магазинах кончился запас пластмассовых всадников и солдатиков.

– Кто бы нам мог помочь? – задумался Иван Михайлович.

– Нам должна помочь наука! – вскочил на ноги директор. – Ведь в нашем же здании, только тремя этажами выше, расположен Научно-исследовательский институт детей. Единственное… – тут он замялся и виновато посмотрел на Ивана Михайловича, – мне бы не хотелось, чтобы их директор знал о происшествии. Ведь мы с ними соревнуемся…

– Все понимаю, – успокоил его Иван Михайлович. – Я зайду туда сам. Как обыкновенный человек с улицы.

Иван Михайлович поднялся на три этажа выше, чтобы достоверно и по-научному установить, что может делать мальчишка с их стеклышком и где.

Ученый секретарь института сразу переадресовал его в отдел зеркал и стеклышек. Иван Михайлович шел по коридорам и удивлялся, как далеко уже шагнула наука. Тут были и отдел игры в куклы, и отдел оловянных солдатиков и даже отдел драки. Ага, вот наконец дверь отдела зеркал и стеклышек.

Бородатый заведующий отделом был очень недоволен, что его оторвали от важного научного эксперимента.

– Видите ли, – гордо сказал он. – Моя диссертация связана с проблемой пускания солнечных зайчиков, поэтому вопросы стеклышек мне совершенно неинтересны.

И он снова занялся своим архитрудным делом: осколком зеркала стал пускать на противоположную сторону улицы зайчики.

Иван Михайлович не сдался и решил подкараулить какого-нибудь другого сотрудника этого отдела.

Иван Михайлович схватил за рукав молодого человека.

– Простите, – быстро заговорил он. – Вы тоже по зеркалам?

– Нет, я по стеклышкам. Моя диссертация посвящена детским секретам.

– Что? При чем же здесь стеклышки? – удивился Иван Михайлович.

– Сразу видно, что вы профан в нашей науке. Чтобы сделать секрет, нужно взять кусочек стекла, выкопать в земле ямку, спрятать в нее что-то, например, цветок, накрыть стеклышком, а затем замаскировать, присыпав землей.

– Это удивительно интересно, – выдавил из себя Иван Михайлович. А что ему оставалось делать, если он хотел получить ответ на свой вопрос? – А не смогли бы вы сказать, куда может деться ребенок в нашем районе, когда в руках у него окажется стеклышко, которое он не захочет никому показывать?

Молодой ученый сразу же ответил:

– Он побежит в Голосеевский парк.

– Спасибо, – сказал Иван Михайлович и побежал к выходу. Лишь возле отдела драки он с опаской прошел на цыпочках.

Однако уже наступил вечер. И поиски пришлось отложить до утра.

НАКОНЕЦ

Тяжелые кошмарные сны снились Ивану Михайловичу и директору. Оба в снах бродили по совершенно загипнотизированному городу, где автобусы со спящими водителями вламывались в витрины магазинов, самолеты падали в реки, а по пустым коридорам государственного банка летали разбросанные деньги. Иван Михайлович почти уже настигал рыжего сорванца, который успевал взобраться на телевизионную башню. Однако в самый последний момент мальчишка доставал из кармана стеклышко и направлял прямо на него. Иван Михайлович просыпался в холодном поту.

Наконец настало утро. Построенные в шеренги старшие и младшие научные сотрудники с песнями двигались в сторону Голосеевского парка. «На субботник, наверное», – думали прохожие, так как все сотрудники были одеты совсем не по-научному – кто в куртке, кто в сапогах.

Там они разбились на группы и принялись заглядывать под все кустики, пугая пенсионеров, греющихся на лавочках. Пока наконец им не попался один рыжий.

– Лови, лови его! – не своими голосами закричали старшие научные сотрудники, а младшие бросились вдогонку. И поймали. И привели. Правда, вместе с мамой, перед которой потом долго извинялся директор, так как это опять оказался не тот мальчик.

Других найти не удалось. Пуст был Голосеевский парк: ведь в школах в это время шли занятия, а об этом научные сотрудники как-то забыли.

Иван Михайлович шагал по своему кабинету, как вдруг раздался подозрительный звонок. Надеюсь, вы понимаете, что у нас детектив, поэтому каждый телефонный звонок должен быть подозрительным.

– Очень странное дело в нашем районе, товарищ полковник.

– Какое? – обрадовался Иван Михайлович, так как считал, что все странные дела, как правило, оказываются связанными одной веревочкой.

– Вы знаете, – начал рассказывать Ивану Михайловичу директор тридцать второй школы. – В нашем классе, пятом «А», все как один ученики загипнотизированы. И учительница тоже. Эпидемия. У нас уже работает целых пять машин «скорой помощи». А милиции еще нет. Только возьмите с собой марлевую повязку, чтобы не заразиться.

Милицейская «Волга» с сиреной за пять минут добралась до школы. Напуганный директор в марлевой повязке приоткрыл дверь класса и пропустил туда Ивана Михайловича.

– Я думаю, что они скоро придут в себя, – сказал Иван Михайлович врачам. – Этот гипноз действует только полчаса. Может, на детях чуть-чуть больше.

Врачи перестали укладывать детей на носилки. А Иван Михайлович пробежал взглядом по головам учеников, нет ли среди них рыжей. Но такой не оказалось.

– Все ли тут? По-моему, кого-то должно не хватать.

Вскоре истекли положенные полчаса, и Анна Осиповна, учительница, пришла в себя. Первой. Значит, скорее всего, первой ее и загипнотизировали.

– Что со мной? – открыла она глаза. – Что с детьми?

– А есть ли у вас в классе мальчик с… – начал было Иван Михайлович. Но учительница и сама все вспомнила:

– Это Мартынов! Это наверняка он!

– Что он? – удивился директор. Анна Осиповна продолжала:

– Только я его вызвала к доске, он засмеялся. Потом достал какое-то стеклышко. И все. Больше я ничего не помню.

– Это Вовка. Точно, он, – послышались голоса постепенно приходящих в себя детей. – Он, когда уходил, засмеялся и на нас тоже посмотрел через стеклышко.

– А ну-ка, дайте мне журнал, – строго сказал директор и вывел возле фамилии Мартынова жирное «нб».

А Иван Михайлович отправил по его домашнему адресу своего сотрудника.

В это время «властелин мира» Володя Мартынов лениво брел по улице. Он мог зайти в любой магазин и набрать, чего душа пожелает. В пустом зале кинотеатра мог смотреть любой фильм «детям до шестнадцати». Мог вынести из музея картину, пригоршню золотых монет.

«Я могу все», – заносчиво подумал он и смело пошел через центральную городскую площадь прямо среди потоков машин.

Постовой сначала онемел. Но потом раздался его пронзительный свисток и топот сапог по мостовой. Володя, размахивая портфелем, терпеливо ждал милиционера.

– Что там у вас? Я очень спешу, – сказал он спокойно и посмотрел на постового через свое стеклышко. И тот застыл, остановив на Володе стекленеющий взгляд.

Только через полчаса, придя наконец в себя, постовой доложил о странном происшествии Ивану Михайловичу. Но, конечно, было уже поздно. И так получалось, что обо всех странных случаях милиция узнавала только через полчаса. Поэтому она никак не поспевала приехать вовремя.

Ради смеха Володя загипнотизировал продавщицу мороженого, когда она обслуживала покупателя.

Покупатель попросил пломбир и терпеливо ждал, когда же он его получит.

Но мороженщица стояла и невозмутимо глядела в одну точку.

Покупатель постоял-постоял и пошел дальше без мороженого. А Володя спокойно открыл ящик и набрал себе полпортфеля мороженого. Положил туда и лед, чтобы мороженое не таяло.

Он уселся на лавочку и принялся его с удовольствием лизать, решив больше не есть никаких супов, никаких каш – только мороженое и конфеты.

– Соку, что ли, выпить? – Он встал и двинулся к овощному магазину. Но на полпути остановился: а вдруг стеклышко рассчитано только на определенное число раз? А в магазине, кроме продавщицы, есть еще люди, и потому стеклышко не один раз придется использовать. Так что один стакан сока может обойтись ему дорого.

Володя глотнул слюну и поплелся обратно на скамейку.

Он сел и принялся считать, сколько раз он уже использовал стеклышко.

Первый – киоскер. Вчера Володя, как только нашел стеклышко, решил проверить, не от бинокля ли оно. А киоскер почему-то застыл, как неживой.

«Неужели я его убил? – испугался Володя. – Теперь меня арестуют… Но ведь я же не хотел…»

Он быстро бросился прочь. Он бежал, и ему все время чудилось, что за ним погоня. Только в Голосеевском парке он успокоился. Кругом было тихо. Ветер перебирал листики, словно пересчитывая их.

Володя решил проверить стеклышко не на человеке. Увидев бежавшую мимо собаку, он взглянул ей в глаза. Собака сразу же повалилась в траву. Он наклонился над ней. Собака была теплой и живой. Сердце ее продолжало биться. И тогда Володя вспомнил сеанс гипноза, который он видел во Дворце культуры: там было то же самое! Человек, конечно, остается живым при гипнозе.

Значит, он не убил киоскера. Ему бояться нечего.

Ура! Ура!

Такое хорошее стеклышко надо было хорошенько спрятать. Они так просто на земле не валяются: ведь ему цены нет. Как бы его не хватились…

Он полез в кусты, чтобы спрятать стеклышко подальше.

И тут…

Он увидел странного человека, который, согнувшись среди кустов, радостно шелестел денежными бумажками.

«Это же преступник!» – решил Володя. Он очень боялся его окликнуть, но иначе с ним не встретиться взглядом.

– Ау, дядя! – прокричал Володя и посмотрел на него через стеклышко.

Человек сразу же зарылся с головой в свои бумажки.

Володя с опаской подошел поближе. Что же делать дальше? И он решил сам наказать преступника: забрал у него все сторублевые бумажки. Их оказалось ровно семь. Наверное, как раз хватило бы, чтобы купить форму для всей школьной хоккейной команды, в которой Володя был не из последних игроков. Затем потихоньку ушел из парка.

Теперь у него появилась цель, и Володя решил осуществить ее без стеклышка: оно еще могло пригодиться, а денежки – вот они.

На другой день, загипнотизировав весь пятый класс, а по пути милиционера и мороженщицу, Володя решительно зашел в спортивный магазин. Впервые он выбирал товар, совершенно не обращая внимания на цены. Ему было по карману все.

Но именно хоккейной формы в магазине не оказалось. Наверное, ее продавали в каких-то специальных магазинах для школ.

Тогда Володя стал рассматривать велосипеды. Они были легкие, очень спортивного вида, с несколькими тормозами. И желтые, как канарейки. Даже сиденья были из настоящей кожи.

И Володя решился. Заодно он пощупал и мопед. Вдруг придется скрываться! Мопед, конечно, выглядел похуже велосипеда, но он с мотором!

«Эх, была не была! – И он пошел в кассу. – А на форму я в другой раз нагипнотизирую».

– Мне, пожалуйста, выбейте: велосипед – один, мопед – тоже один. Сколько это будет? – по-взрослому спросил он и вывалил на столик скомканные сторублевки.

Кассирша невозмутимо начала выбивать чек.

– Откуда это у тебя, мальчик? – поинтересовалась старушка, стоявшая за ним в очереди в кассу.

– А! – отмахнулся от нее Володя, так как надеялся, что стеклышко его выручит.

Так оно и было бы. Но положение осложнилось тем, что старушка, как ненормальная, почему-то схватила его за руку и стала звать милицию.

Она крепко держала его и не давала залезть в карман за стеклышком.

– Снова пришел грабить! – кричала она, не выпуская его руки. Это была тетя Паша. Если б она не ушла на пенсию, то давно стала бы знаменитым детективом, потому что больше всех на свете прочла детективных романов с продолжениями.

«Ерунда! – успокаивал себя Володя, хотя и дрожал от страха. – Пускай везут в милицию. Я и там всех их отключу».

– Наконец, – облегченно произнес Иван Михайлович, когда услышал, кого привели в управление. И позвонил в Институт гипноза, чтобы директор, захватив по дороге киоскера, поспешил к нему.

СВОБОДНАЯ МИНУТКА

Распахнулась дверь, и Володя, тетя Паша и дежурный милиционер вошли в кабинет.

Тетя Паша все время держала мальчика за руку – и в милицейской машине, и даже тут. Она доверяла только себе, так как прочла слишком много детективов и знала, что преступник может убежать в самую неподходящую минуту.

– Я его поймала. Сама. Товарищ… Какой вы чин имеете?

– Полковник, – подсказал ей дежурный и виновато посмотрел на Ивана Михайловича.

– Полковник так полковник, мне все равно, я невоеннообязанная, продолжала тетя Паша. – А все равно поймала я!

– Успокоитесь, успокойтесь! И отпустите мальчика. Тут он уже не убежит, – попытался усадить ее на стул Иван Михайлович.

– А если выстрелит? – не сдавалась тетя Паша. – Помните, как в том романе? Потом опять его искать придется. Опять же мне.

Но вдвоем с дежурным ее все же удалось усадить.

Володя спокойно сел рядышком, да еще положил ногу на ногу. Он решил немного посидеть, чтобы все убедились, что не он украл эти сторублевки. Напротив, он даже наказал того преступника. Сейчас во всем разберутся, а потом прощайте… Он нащупал стеклышко и успокоился.

– Смотрите! У него наган в кармане! Возле кассы не успел достать, а тут может выстрелить! – выпалила тетя Паша.

– А ну-ка, лейтенант, взгляните на его наган, – приказал Иван Михайлович.

Лейтенант направился к Володе.

Дело становилось опасным, и Володя решил действовать.

Быстрым ковбойским движением он выхватил стеклышко. Старушка ойкнула и раньше времени лишилась чувств. И, наверное, больше чем на полчаса.

Лейтенант рванулся, но Володя успел прыгнуть в сторону и посмотрел на него сквозь стеклышко.

Лейтенант застыл в прыжке и стал медленно оседать на пол.

Володя победно улыбнулся и перевел свой взгляд на полковника.

Но что такое?! Полковник почему-то не гипнотизировался. Что же произошло?

– А! – завизжал от страха Володя и сразу же оказался в крепких руках. Он же не знал, что взгляду Ивана Михайловича был не страшен никакой гипноз.

Странная получалась картина. Старушка без чувств лежала на стуле. Лейтенант распластался, как убитый. А на полу сидели взрослый и мальчишка. Взрослый, да еще с полковничьими погонами, радовался, как дитя, перекатывая на ладони совершенно неприметное стеклышко, за которым и нагибаться-то не стоило бы. А мальчик смотрел на него взрослым печальным взглядом.

Стеклышко уплыло от него – и, конечно, навсегда.

Они сидели бы так на полу еще долго, но тут внезапно дверь распахнулась, и в кабинет вбежали новые посетители. Это были директор и киоскер.

Киоскер сразу же закричал:

– Он! Он! – И спрятался за спину директора: вдруг этот рыжий снова его загипнотизирует?

А Володя при виде всей этой компании чуть не расплакался: что-то слишком много знакомых лиц собралось.

Не хватает еще только директора школы и Анны Осиповны.

– Так-так, – поднявшись, радостно сказал Иван Михайлович и раскрыл ладонь, на которой блестело стеклышко.

– Оно? Оно! – засветилось лицо директора, как будто он словил золотую рыбку. И, насвистывая веселенький марш, он со спокойной душой принялся приводить в чувство дежурного и старушку.

И вскоре все, живые и здоровые, расселись вокруг стола. Тетя Паша громко потребовала, чтобы ей рассказали, что здесь происходит и что за незнакомцы появились. Не из воровской ли банды.

Ивану Михайловичу, по возможности покороче, пришлось ей все рассказать.

– А теперь посмотрим, что там еще… – с видом совершенно незаинтересованного человека сказал Иван Михайлович и поставил на свой широкий полированный стол маленький школьный портфельчик.

Все затаили дыхание.

Он приоткрыл портфель, но оттуда… оттуда повалил дым.

– Бомба! – закричала старушка и опять упала в обморок.

Но тут тонкий мальчишеский голос спокойно сказал:

– Не бойтесь. Там мороженое. Это дым ото льда.

И это Володино признание переменило к нему отношение.

Теперь он уже стал не преступником, а просто шалуном.

Потом Иван Михайлович попросил тетю Пашу выйти в коридор, потому что на ее обмороки и рассказы о том, что случилось без нее, уходило слишком много драгоценного времени.

– Действительно, мороженое, – удивился Иван Михайлович и, расспросив у Володи, откуда оно, велел лейтенанту отвезти его мороженщице.

Потом стал расспрашивать о деньгах. И Володе пришлось все рассказать, начиная с киоскера и кончая спортивным магазином.

– Если честно, то я форму хотел купить. Хоккейную. Для нашей команды, – виновато оправдывался Володя.

Вот все и стало на свои места. И хотя Володя был виноват, наказывать его Иван Михайлович не стал.

– Иди, с тобой в школе разберутся, – отпустил он мальчика, а следом за ним и всех остальных.

Так Иван Михайлович распутал свое очередное дело.

Дело о таинственном стеклышке. И у него появилась свободная минутка.

По морям, по волнам

– Мы с Левандовским зайдем сегодня. Заниматься. Смотри, чтобы дома сидел! – прокричала Саше вслед Семенова, когда он выходил из школы.

Весенний ветер был совсем новый, совсем необычный, замешанный на первых горячих лучах солнца. А еще он был сильный, потому что ему помогали крылья весенних птиц. Нет ничего теплее весеннего ветра, нет ничего сильнее его.

Но даже такой ветер не мог избавить Сашу от неприятных мыслей. Ибо нет еще на белом свете ветра для мыслей.

– Все поучают, все такие умные… – огорченно думал он, идя домой.

Ветер изо всех сил старался его развлечь. Он гудел самыми разными голосами, настежь распахивал двери. Словно разбойник, срывал шляпы, и их владельцы, потеряв всякую солидность, вприпрыжку бежали за ними по тротуарам и мостовой.

– Что двойки?.. Совершеннейшая ерунда, – убеждал себя Саша, подгоняя прутиком щепку в ручейке. – Вот возьму и стану знаменитым полярником. Посмотрим, кто кого тогда на буксир возьмет. Я – этого отличника Левандовского, или он – меня. Если разобраться, главное не школьные занятия, а природный ум и сообразительность.

В парке гуляли мамы с колясками, поеживаясь от свежего ветерка. Деревья стояли, широко растопырив ветви-пальцы. И хоть листьев еще не было, чувствовалось, что парк живой. Листья вот-вот должны были появиться на свет.

Саша подцепил ногой камешек и принялся играть сам с собой в футбол. Удар. Еще удар. Камешек рвался вперед, пытаясь убежать от ботинок. Куда там!.. Гол следовал за голом, даже страшно становилось от такого счета. На стадионе давно бы испортилось табло, а вратарь лежал бы в обмороке вместе с половиной своих болельщиков.

Вдруг драгоценный камешек подпрыгнул на кочке и срикошетил куда-то вбок.

– Вот незадача, – расстроился Сашка. Он пристально всмотрелся в кусты, но камешка не увидел. Зато его взгляд привлек блеск металла.

– Банка? Ура! – подпрыгнул Сашка и рванул в кусты. Ведь удар по банке мог порадовать не только глаза, но и уши.

Но… от удивления он захлопал глазами. Это была не банка. На ней были видны какие-то застекленные отверстия. Окошки, что ли?

Все это надо было рассмотреть ближе, и Сашка решительно протянул руку. Он уже почти дотронулся до банки, как вдруг удар, вроде электрического, заставил его быстро отдернуть руку. Это еще что такое?

Сашка обошел вокруг банки.

– Еще стреляет… Там, наверное, батарейки. – И он поискал глазами, чем бы перевернуть банку, не подвергая свою жизнь опасности. В руки он взял длинную палку.

Банка, как хищный зверек, зашипела, и на ней, к удивлению Сашки, зажглись три непонятные буквы – НЛО.

«Что за НЛО?» – удивился он. Саша снова пошевелил банку палкой. Но банка, казалось, вросла в землю, как гриб. Сашка пыхтел от усилий. И тут из банки послышался металлический голос:

– Ты что – читать не умеешь? Ведь мы же ясно написали – НЛО.

Сашка зашарил глазами по кустам.

– Где ты ищешь? Куда смотришь? – заволновалась банка. – НЛО – это значит: Неопознанный Летающий Объект. Ведь так вы называете у себя на Земле наши космические корабли?

– Как… на Земле? – опешил Сашка и поискал глазами, кто это его разыгрывает. Он решил не поддаваться.

– Сядь, пожалуйста, а то тебя слишком хорошо видно отовсюду, – проскрипел голос.

Сашка недовольно хмыкнул. Но так как никого поблизости не было видно, то он решил подыграть тому, кто его дурачит. Он послушно бросил портфель на землю и уселся на него.

Буквы НЛО из красных стали зелеными, а потом и вовсе потухли. Сашка просидел молча еще минут пять. Как-то неудобно было самому начинать разговор с консервной банкой, а скрипучий голос молчал.

– Почему ты ничего не говоришь? – наконец забеспокоился голос.

– Как? Я? А ты… вы… почему? Вы молчите, и я молчу.

– Мы гости. Ты первый должен спросить, что у нас случилось и не нужна ли помощь.

– Ладно, – согласился Сашка. – Что с вами случилось? Так?

При этом он на всякий случай снова посмотрел по сторонам. Постепенно он начинал верить, что все это правда.

– У нас поломка, – быстро откликнулась жестяная банка и заиграла всеми цветами радуги. – Мы не можем взлететь.

– Это ничего, – принялся утешать банку Саша, как положено успокаивать человека, когда он плачет. – У нас тут тоже неплохо.

– Э, – забеспокоилась банка. – Ты ведь забыл спросить о помощи!

– Да, действительно, – согласился Сашка. – Может, я смогу чем-нибудь помочь?

– Спасибо! – обрадовалась банка, и слово «спасибо» даже засветилось на ее блестящей поверхности. – Ты не смог бы дать нам немного металла?

– И все? – удивился Сашка. – Только из-за этого вы тут торчите?

Он вскочил на ноги и осмотрелся. Но далеко глядеть ему не пришлось: тут же рядом из земли торчал ржавый прут. Может, им такой не подойдет?

– Вот, пожалуйста, – галантно предложил Сашка и схватился за прут, не боясь испачкаться ржавчиной.

Но прут сидел в земле крепко. А если его раскачать как следует?

– Стой! Стой! – испуганно заверещала банка.

– Что?! – Сашка тоже испугался и отскочил в сторону, подальше от этой нервной банки. Может, прут – от нее идет? Но тогда почему он ржавый?

Банка молчала и ничего не объясняла. Тогда Сашка невинно поинтересовался:

– Это ваша антенна?

– Нет, – ответила банка.

– Тогда берем?

– А разве он твой? Ты же только что пришел сюда.

– Что? Прут? – Сашка от удивления широко раскрыл глаза.

– Прут твой?

– Почему – мой?

– Тогда мы не можем его принять. Ведь получится, что мы его украли у землян.

– Да он ничей! – И Сашка снова принялся его раскачивать.

Но банка его остановила. Она решала какой-то важный вопрос.

– Ничей – это для тебя. А для нас он все равно земной. Если бы, конечно, Организация Объединенных Наций разрешила нам его взять, тогда другое дело.

– Не знаю, – ответил Сашка, потому что с трудом верилось, что соберутся представители всех континентов решать вопрос, можно ли отдать консервной банке этот ржавый прут. – Скорее всего, так не получится.

– Вот видишь! И мы так думаем. Мы ведь давно тут застряли. И этот прут уже видели. Нам надо немного: всего несколько граммов по-вашему. Но чтобы это были лично твои. Ты не бойся. Мы тебе за них тоже что-то дадим.

– Чего мне бояться? – обиделся Сашка. – Я не жадный. Но у меня нет.

И он вывернул наружу свои карманы, как самое веское доказательство. Из левого вывалились расческа и носовой платок.

А в правом, к своему величайшему удивлению, Саша нашел три маленьких семечка и… железный шарик.

– Вот! вот! – обрадованно закричал он. – Я нашел.

– Кажется, этот шарик весьма хорош. А он точно твой? – забеспокоилась межпланетная банка.

– Точно мой. Я его выменял у Мартынова за марку с парусником. – И он положил шарик рядом с банкой.

– Хорошо, – успокоилась банка. – Что же тебе дать взамен?

– А ничего мне не надо, – поспешно сказал Саша, а потом испугался: вдруг они и вправду поверят, что ничего!

– Подожди, сейчас мы посоветуемся. А ты, кстати, подумай тоже. Может, твои мысли нам и помогут.

«Ой, они мысли читают! – испугался Сашка. – Надо думать про что-то хорошее», – решил он и тут же заволновался, что и эту его мысль они тоже прочтут.

Хуже всего было то, что из всех мыслей в голову лезла сама неприличная: ему хотелось консервным ножом открыть эту самую банку. Он никак не мог прогнать эту мысль и потихоньку наливался краской. Тогда, совсем отчаявшись, Сашка крикнул в сторону банки:

– Это не моя мысль. Я про вас так не думаю.

– Мы поняли, поняли! Не волнуйся, пожалуйста, а то нам плохо видно, что там у тебя в голове творится. Ведь мы хотим дать тебе не пустяк какой-нибудь, а что-то нужное и важное. Без тебя самого это трудно решить.

И Саша закружился в вихре своих желаний. Он видел себя и на гоночном велосипеде, и на слаломных лыжах. Или одновременно на велосипеде, а на ногах еще надеты и лыжи. Или таким умным-преумным, что знаешь сразу ответы на все вопросы, так что учить уроки больше не придется. Хотя велосипед, наверное, все-таки лучше, особенно спортивный. Желтый. С тормозами, как у настоящих спортсменов.

Но из банки послышалось:

– Все это и так есть вокруг. Мы лучше дадим тебе такое, чего ни у кого не бывало.

– А что? – заинтересовался Саша.

– Путешествие!

– На Байкал? Или в Австралию?

– Нет-нет, другое путешествие. Это путешествие с приключениями или приключение с путешествиями. Куда сам захочешь, и что самое главное – кем захочешь.

– Как же это? – забеспокоился Саша.

– Кем и куда захочешь. Воином Александра Македонского – пожалуйста. Космонавтом – хоть через минуту. А можешь что-нибудь сам и получше придумать.

– Прямо сейчас?! – подпрыгнул Саша. Вот когда он покажет этому задаваке Левандовскому!

– Конечно. Говори просто: «Не хочу учиться, а хочу быть…», – и ты сразу отправишься туда, куда захочешь.

– Что-то мне не нравится эта фраза, – задумался Саша. – А нельзя ли какие-нибудь другие слова?

– А что такое? – удивилась банка.

– Знаете, – замялся Саша. – Что-то не по душе мне они…

– Но, если разобраться, это ведь правда, – забормотала банка. Видно, там, на их планетах, все такие страшные зануды. – Ты ведь хочешь сразу кем-то стать, правильно?

– Правильно-то правильно, – согласился Саша, стараясь растолковать им, что не так это и правильно… Но, видно, их головы были устроены по-другому, и поэтому им трудно было что-то втолковать. – А может, сокращенно? Ведь у нас, на Земле, вы это, наверное, заметили, все принято сокращать. Вы, например – НЛО.

– Хорошо, – согласилась межпланетная банка.

«Наконец эти кильки в томате поняли» – обрадовался Саша, а потом испугался. Но банка не отреагировала и, как ни в чем не бывало, продолжала:

– Пусть будет так: «Не хочу, а хочу…»

– Это мне подходит, – обрадовался Саша. – Теперь все, прощайте.

– Будь здоров, СК, – пожелала банка на прощание.

– Что еще за СК? – приостановился Саша.

– Это сокращенно – Саша Куликов, – торжественно произнесла банка, и Саша расплылся в улыбке.

Он расчистил ногами полянку от мусора, хотя такого указания из банки не поступало.

Банка затаенно молчала. Потом спросила:

– И это все? Ты именно об этом мечтал?

– Вот еще, – обиделся Саша. – Это порядок такой. Сначала надо подготовиться. Вот теперь я, кажется, готов.

Саша осмотрелся. Пенсионеры грелись на солнышке, и можно было взлететь отсюда хоть на Марс – никто бы не заметил. Мамы неотрывно смотрели за своими ребятишками и возбужденно пересказывали соседкам, что уже умеют их дети.

– Не хочу… – начал Саша и приостановился с непривычки. – Не хочу, а хочу быть полярником!

Все вокруг потемнело. Темнота становилась все гуще и гуще. Казалось, света больше не будет вообще. Потом Сашу подняло и понесло куда-то. Понесло и закрутило.

Наконец ноги его оказались на чем-то твердом. Саша со страхом раскрыл глаза и чуть не ослеп от белизны. У него под ногами хрустел снежок.

Льдина! Настоящая льдина, как мощный пароход, качалась на океанском просторе.

Уже не Сашка и не Саша, а Александр Петрович, бородатый полярник, стоял на своей дрейфующей станции. Саша тихонько присмотрелся к своей бороде. Она была самой настоящей! Это обрадовало его не меньше, чем льдина.