Текст книги "Тропик Козерога (СИ)"

Автор книги: Георгий Бекесов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

  – Разумеется.

  Восприняв это как команду, Кистенёв поднялся с места, и прошёл к столу, держа в руках кожаный портфель, с опаской поглядывая на старика в кресле. Он положил портфель на стол и отошёл на два шага назад. Семелесов сохраняя свой деловой вид, достал оттуда стопку бумаг, в бандерольной обёртке перевязанную бечёвкой, и положил её на стол перед хозяином дома. Тот аккуратно развязал верёвку и, вскрыв упаковку, мельком просмотрел бумаги, после чего произнёс:

  – Прекрасно, но это ещё не всё.

  Семелесов понимающе кивнул и достал гладкий закупоренный полиэтиленовый пакет, в котором находились три стопки банкнот, в разных валютах.

  – Сто тысяч рублей и по две тысячи долларов США и британских фунтов, как договаривались, – уверенно произнёс Семелесов и, дождавшись пока старик достанет пачки и начнёт просматривать купюры, продолжил. – Можете не беспокоиться, девять из десяти банков признают их настоящими.

  – Не сомневаюсь, – ответил старик.

  Сказав это, он кивнул охраннику и тот подошёл, держа в руках папку для бумаг. Он передал её Семелесову, который дежурно произнеся: 'Благодарю' взял её и тут же открыв, обнаружил в ней, как и ожидалось множество фотографий, на основном плане которых неизменно оказывались люди с бледной кожей, явно не подозревавшие что их снимают. Кроме того в папке лежали документы и длинные списки адресов телефонов, и даже несколько распечатанных карт с карандашными пометками. Когда Семелесов всё это просматривал, Кистенёв встал возле него, ненавязчиво заглядывая ему через плечо.

  Старик тем временем, быстро пролистав по пачке купюр из каждой стопки, отложил деньги в сторону так, словно они его не интересовали, и снова обратил своё внимание к стопке бумаг.

  – Мантийцы всегда знали толк в фальшивомонетчестве, ещё с тех славных для них времён, когда Матиас второй со своей ненаглядной сестрицей обрушили кентелийскую экономику подобным образом, – с видом историка проговорил старик, – но для меня как ученого, куда больший интерес представляют вот эти бумаги из закрытых фондов императорской библиотеки. Это конечно копии, оригиналам и вовсе не было бы цены, но, тем не менее, Крейтон поступил весьма предусмотрительно, прихватив их с собой в этот мирок. Вы знали, что после войны в том измерении люди не развивали никакие науки кроме медицины и квантовой физики? А вы когда-нибудь были в мантийских библиотеках, хотя да, каким образом. А жаль, уж что-что, а библиотеки мантийцы отделывали на славу, даже в провинциальных городах. То были настоящие дворцы, не то, что эти ваши полузаброшенные пылехранилища. А уж видели бы императорскую библиотеку в Иссельдаре, вот уж на что, на что, а на это стоило бы посмотреть.

  Монолог остался без ответа, хотя едва ли он его требовал. Семелесов тем временем положил папку в портфель, и медленно встал со стула.

  – Благодарю вас, но теперь мне нам нужно идти, – произнёс он, кивнув головой изобразив поклон. – Думаю, мы можем рассчитывать на вашу помощь, разумеется, как и сейчас небезвозмездно.

  – Подождите, вы говорили, что были в Мантии, вы пользовались медальоном Войницкого? – вдруг спросил Кистенёв.

  – Так называете его вы, – вздохнул старик. – Да я держал один из этих медальонов, дважды в своей жизни: первый раз в одна тысяча семьсот восьмидесятом, по вашему календарю, второй раз в одна тысяча девятьсот шестьдесят втором, незадолго до моей эмиграции в Союз. Оба раза он мне не принадлежал и за его использование приходилось платить немалую цену, но оно того стоило. Заполучить эту вещицу, в свои руки – весьма амбициозная цель, у вашего друга явно нет проблем с самооценкой.

  – Значит это, правда, – шёпотом проговорил Кистенёв и, поблагодарив хозяина дома, вышел из комнаты.

  А вот Семелесов, чуть задержался, пропустив своего друга, вперёд и ещё раз бросив беглый взгляд на полки с книгами, задал вопрос:

  – Так вы, правда, некромант?

  – Называйте меня так если хотите, хотя мне это слово не нравится, его очень любят церковники, от которых я и бежал в эту страну в своё время.

  Кистенёв выбежал на улицу первым и, встав возле подъезда, подождал Семелесова. Тот выходил из дома, на ходу натягивая на палец церковное кольцо, встав рядом с другом быстро расстёгивая поло и глубоко дыша, так словно только сейчас добрался до кислорода.

  – А у наших сейчас в школе физика, – произнёс Кистенёв, глядя на часы.

  – Не-а, сейчас шестой урок, это английский. Сегодня последний день, пойдём завтра на линейку.

  – Обязательно, только прихватим пистолет и серебряных пуль для Ирины Васильевны.

  Ребята рассмеялись и двинулись наискосок через двор в сторону улицы. А в это время старик, с которым они недавно разговаривали, наблюдал за ними из окна, потягивая бренди из стакана.

  – Думаете, нам стоит им помогать, мастер? – послышался из-за спины тяжёлый бас охранника.

  – Разумеется.

  – Но зачем?

  – Ты мыслишь как прагматик. Быть может, я просто хочу помочь людям, не им конкретно, а вообще людям. Этот город давно пора очистить от всякой швали.

  Мессеир Крейтон мирно курил на балконе, глядя на расстилавшийся как на ладони город, перемежавшиеся с редкой зеленью дворов серые параллелепипеды панельных домов, над которыми, то тут, то там выскакивали кирпичные новостройки. Время от времени внизу по улице проезжала машина или в небе, проносилась, каркая впереголосок, стая ворон чем-то согнанная с крыши. Как вдруг из квартиры его окликнули: 'Мессеир ты здесь'. Он быстро потушил сигарету, задвинул створку окна и вышел с лоджии обратно в дом.

  – Всё прошло, как планировали?

  – Обижаешь, – в своём стиле ответил Семелесов, кладя на стол портфель с папкой. – Здесь всё: адреса, пароли, явки.

  – Прекрасно.

  Кистенёв тем временем уже открыл холодильник, и только заглянув в него, воскликнул:

  – Мессеир, а что в морозилке делают эти ножи?

  – Ты не читал сказок, сразу видно.

  – Верно, отрубил барон, нахлобучив шлем, но хладное железо властвует над всем, – громко продекламировал Семелесов, сидя за столом.

  – Серебро конечно вещь полезная, но не универсальная, например, когда ты встретишься с лесной феей, можешь в неё хоть весь магазин серебром расстрелять, и без толку.

  – Лесной феей, – Кистенёв удивлённо посмотрел на Крейтона. – Ты сейчас вообще о чём?

  – Нет убить она, конечно, тебя не убьёт, но ты об этом пожалеешь, я тебя уверяю.

  – Ладно, проехали.

  – И так пока вы навещали моего старого приятеля, я пробил у своих информаторов пару имён из телефона, подстреленного нами, упыря, ничего особого, – Крейтон цокнул языком. – Зато как постоянному клиенту они дали мне небольшой подарочек, благо теперь я живу почти рядом с ними.

  – Что? – чуть не вскрикнул Кистенёв, понимая, что едва ли он может представить после сегодняшнего, что за информаторы могут быть у Крейтона и где может находиться в этом районе их логово.

  Только вот его заняли совсем другие размышления, когда Мессеир показал фотографии, которые как видно и были тем самым подарком. Они были явно сделаны из машины, ехавшей по трассе мимо леса. На обеих фотографиях была видна кромка леса, чуть перекошенная из-за заваленного горизонта, и часть неба. На первой можно было различить невысоко над деревьями жирную чёрную точку, а вот на второй над лесом пролетало странное крылатое существо точно не являвшееся птицей.

  – Узнаёте? – спросил Крейтон, положив рядом со вторым снимком свою старую серебряную монетку аверсом кверху.

  Кистенёв и Семелесов ничего не произнесли, только изумлённо посмотрели на Мессеира, начиная понимать, к чему он клонит.

  – Медальоны Войницкого это единственный способ гарантированно перемещаться между мирами, но иногда проходы могут образовываться сами собой, или их могут образовывать другими более сложными способами. Случайными проходами кто-то может пользоваться специально, как например ваш покорный слуга, или неспециально, как например вот он, – Крейтон ткнул пальцем в существо на снимке.

  – Он ведь не сможет долго скрываться, его быстро обнаружат, – возразил Кистенёв.

  В ответ Крейтон только покачал головой, встал и, зашагав по комнате, стал рассказывать голос лектора:

  – А вот тут, друзья мои, я должен рассказать вам об одной из гениальнейших идей мантийского военного разума: теории невероятности.

  – О чём? – не понял смысл перескакивания на эту тему Семелесов.

  – Если вкратце, то речь идёт о ситуации когда видя перед глазами какой-то предмет, в существование которого вы не верили вы считаете его настолько невероятным, что вместо того чтобы начать в него верить, вы перестаёте верить своим глазам. Эта теория была создана полковником Россенмаром, одним из тех, кто стоял у истоков ордена. Он задался простым вопросом: почему никто не верил, что мантийцы создают воздушный флот, хотя сам факт этого очевиден, и скрывать его было делом бесполезным. А всё, потому что все вокруг твёрдо вбили в свои головы что 'мантийцы не могут в небо', и точка. Впоследствии эта простая идея стала основой для доктрины ордена первого знамени, мифической организации, о существовании которой не знало девяносто семь процентов населения империи. Что же до остальных трёх, то один процент знал, но молчал, потому что был с нами на одной стороне, ещё один процент знал и старался всем открыть глаза на правду, но их те девяносто семь процентов считали параноиками и безумцами, и последний процент, знал но молчал, потому что они не хотели, чтобы их считали параноиками и безумцами. Вот так и сейчас, НЛО? Нет никаких НЛО: видео – монтаж, фотографии – подделка, свидетельства очевидцев – тьфу слушать какого-то алкаша с деревни. Что, НЛО видела вся деревня? Значит нужно срочно проверить деревенский колодец, туда определённо попала какая-то дрянь. Думаю, вы поняли главную суть, друзья мои.

  – Интересно, – задумчиво произнёс Семелесов, – только здесь вопрос в соотношении, у нас, например, уже где-то половина не верит не во что, а вторая, наоборот, в каждом хромом видит дьявола.

  – Нужно выпить, – и подытожил и оборвал начинающийся спор Кистенёв.

  И ведь едва ли найдётся в мире фраза способная материализоваться с большей вероятностью, чем произнесённая Кистенёвым. Особенно в той связи, что сам Крейтон говорил, вооружившись придуманной Семелесовым терминологией, что при переходе за 'Тропик Козерога' ели не пить, то можно очень легко сойти с ума столкнувшись с фактами, которые трезвый рассудок просто не сможет до конца осознать.

  Однако по настоянию Крейтона на сегодня решили обойтись пивом, в крайнем, но обязательно наступившем бы случае, решив разлить припрятанную Кистенёвым до лучших времён выпитую наполовину бутылку метаксы. На удивление никто не коснулся темы о 'теории невероятности', даже Семелесов всегда склонный к подобным околофилософским разговорам.

  К десяти часам на Кистенёвской кухне уже раздавалось нескладно: 'Was wollen wir trinken sieben Tagen lang.'Едва ли можно было назвать эту вечеринку самой весёлой в жизни Кистенёва, но в тот момент он ощущал, возможно, впервые в жизни, то прекрасное чувство, когда тебе не хочется не прерывать происходящего и не желать чтобы оно продолжалось вечно. В отличие от остальных вписок, на которых ему, то вдруг становилось отчего-то невыразимо хорошо, то вдруг невыразимо, плохо, так что он был готов дать зарок больше никогда не пить, причём зачастую два эти, состояния могли разделять какие-нибудь полчаса.

  Так или иначе, в половину одиннадцатого неожиданно раздался звонок в дверь, заставивший замолкнуть троицу, сидевшую на кухне.

  – У отца должен быть ключ, – произнёс Василий, предвидя первые возможные предположения.

  Кистенёв медленно поднялся и прошёл к двери. Он посмотрел в глазок и с удивлением обнаружил на лестничной площадке молодую девушку примерно одного с ним возраста. Когда Василий повернулся, то увидел что Крейтон уже стоит у двери в прихожую с пистолетом в руках.

  – Ну, кто там? – спросил он шёпотом.

  – Девушка какая-то.

  Мессеир нахмурился и подошёл к двери взглянул в глазок. В этот момент позвонили ещё раз. Крейтон посмотрел на хозяина квартиры со смесью дикой горечи и досады во взгляде, при этом шёпотом истерично проклиная всех светлых и тёмных богов. Потом также шёпотом сказал: 'Впусти, но задержи' и ринулся в свою комнату.

  Кистенёв открыл дверь. На пороге стояла симпатичная девушка лет шестнадцати-семнадцати со светлыми волосами, собранными на голове в пучок несколько старомодным способом, она была одета в чёрное платье с подолом до колен, на правом запястье был надет причудливый витой браслетик. Она держала за ручку небольшой дорожный чемодан, держа его чуть наклонённым. Девушка смотрела на Кистенёва пристальным суровым взглядом, сведённым к переносице, и что-то в этот момент почему-то удивило Василия в её глазах, хотя он и не понял что именно.

  – Он здесь? – спросила женственным, но твёрдым голосом.

  – Кто? – Кистенёв прекрасно понимал о ком идёт речь, но ничего лучше придумать просто не мог, а выполнять поручение Крейтона как-то нужно было.

  – Думаю, ты понимаешь?

  Тут вдруг из квартиры послышался разозлённый голос самого Крейтона:

  – Да здесь я, здесь. Нашла всё-таки.

  Тут она посмотрела на Кистенёва взглядом, который говорил сам за себя. Парень отошёл в сторону, пропуская девушку в квартиру. Она оставила чемодан в прихожей и прошла дальше на кухню, сопровождаемая ничего не понимающим где встретила удивлённый взгляд Семелесова. А по ту сторону открытой межкомнатной перегородки, в гостиной спиной к ней стоял Мессеир, как-то странно неестественно дёргаясь, при этом Кистенёв мог поклясться, что слышал что-то вроде 'Ну давай же налезай, скотина'.

  Вдруг Крейтон резко повернулся и у него на правой руке, был надет такой же витой браслет. Он сделал глубокий вдох и выпрямился, смотря прямо на незваную гостью, потом, не отводя взгляда, прошёл на кухню, и, опершись руками на спинку стула, смотря на девушку повернув голову, как бы осмотрел её с ног до головы, повернулся всем телом и, усмехнувшись, произнёс уже совершенно серьёзным и даже грустным голосом:

  – Платья выше колен носят или шлюхи или кампен-фрау, но как-то я не заметил рядом с городом лагеря ландскнехтов.

  Она тут же, влепила ему звонкую пощёчину так, что голову Крейтона мотнуло в сторону.

  – Раньше ты била сильнее, – произнёс он, медленно поворачивая голову.

  В ответ она вреза ему ещё по другой щеке, но он продолжал спокойно стоять.

  – А нет, показалось.

  Он быстро нашёл взглядом стоявших в стороне Кистенёва и Семелесова ничего не понимавших в происходящем и тихо проговорил категоричным тоном:

  – Выйдите на минуту.

  – Но ...

  – Выйти я сказал! – вдруг перешёл на крик Крейтон, – я прошу вас, выйдите на минуту, на лестницу, пожалуйста, покурите пока.

  Он достал пачку сигарет и кинул её Кистенёву, тот поймал и понимающе посмотрев, пошёл в сторону двери, приобняв за плечо Семелесова, давая знак, чтобы тот шёл с ним.

  Выходя из квартиры, Кистенёв взял ключи и прикрыл дверь, они с Семелесовым вышли на лестницу поднялись на пролёт вверх, встав на площадке между этажами.

  – И всё-таки я не понимаю что за чертовщина тут происходит, – сказал Алексей, тяжело дыша, после того как прикурил от кистенёвской зажигалки. – Ты хоть понимаешь, о ком идёт речь. Это же мать его Мессеир Крейтон, он на наших глазах мочил вампиров и оборотней, раскидал четверых хачей как нечего делать, это же самый лютый отморозок, которого мы когда-либо встречали.

  – Это ты сейчас к чему?

  – А к тому, что эта барышня, только что лепившая ему пощёчины, Кто Она!

  – Не знаю, девушка его, наверное.

  – Какая девушка, Вася, ты забыл кто он. Ты забыл, откуда он. Да и девушек своих так не встречают, не мне тебе объяснять.

  – Ну не знаю сестра, может быть.

  – Не, тоже не вариант, – произнёс Алексей, затянувшись, и облокотившись о перилла. – Он же говорил что сирота, да и она же ему ровесница, что они близнецы что ли. Тем более после того что он рассказал об этом их императоре ...

  – Хватит, Лёха, – Кистенёв постучал сигаретой, сбивая пепел в проём между лестницами.

  – А ты видел, какие у неё глаза?

  – Глаза? – тут Василий серьёзно удивился, но в голосе старался этого не показывать. – А что у неё с глазами?

  – Не знаю, – Семелесов пожал плечами, – хотя вроде бы обычные карие глаза, странно.

  Они достали ещё по одной сигаретке из пачки Крейтона, Семелесов повернулся к периллам спиной и чуть присел на них, взяв руку в которой держал окурок за локоть другой рукой, и мечтательно посмотрев в потолок.

  – А знаешь, Вася, а она ничего.

  Тут Кистенёва пробрало, поначалу он засмеялся тихонько, потом всё громче и громче, пока ему не пришлось сдерживаться, чтобы не услышали соседи.

  – Чего смеёшься? Ну, если она не его девушка, то что?

  – А если его? – проговорил Кистенёв, всё ещё с трудом сдерживаясь.

  – Да не может быть такого, говорю ж тебе.

  – А ну как всё-таки его?

  – Пошёл к чёрту, Кистенёв, идиотом был идиотом и остался. Вот на что хочешь, могу поспорить, а, – сказал Семелесов, протягивая руку.

  – А на что? – азартно улыбнулся Кистенёв, хватаясь за его руку.

  – На то кто первый воспользуется медальоном.

  – Идёт.

  С этими словами Кистенёв перерубил рукопожатие свободной рукой.

  Выждав после этого около пятнадцати минут, они спустились вниз и осторожно вошли в квартиру. К их удивлению гостья спокойно сидела на диване, чуть наклонившись в бок и подобрав под себя одну ногу, а на том же диване, положив ей голову на колени, лежал Мессеир.

  – Они вернулись, – тихо сказала она по-русски.

  – Ну и пусть, – произнёс Крейтон только наоборот, повернувшись к ней лицом.

  Она встала, аккуратно переложив голову юноши на подушку, и прошла на кухню. Мессеир нехотя поднялся вслед за ней. Только, когда она вошла на кухню, Кистенёв понял, отчего её взгляд показался ему странным: карим был только один её глаз, второй имел мутно-зелёный оттенок. Василий пристально смотрел ей в глаза не понимая, что происходит, и хотя он знал, что лучше не следует так пялиться на неё, но ничего не мог с собой поделать.

  – Такое бывает, – мягким спокойным голосом произнесла она. – Редко, но бывает.

  Постыдившись самого себя Василий, отвёл взгляд в сторону, начав рассматривать плитку на полу, хотя и понимал, что это глупо. А тем временем Мессеир подошёл к столу на кухне и, пододвигая стул, произнёс:

  – Познакомься, Клементина, это мои друзья Алексей Семелесов и Василий Кистенёв, – и, присев на место, прилично отодвинутое от стола, жестом указал на девушку, смотря на своих приятелей. – А это, друзья мои, рад познакомить вас, Клементина Крейтон, моя жена.

  Глава двенадцатая.

  ВРЕМЯ СОБИРАТЬ ПАТРОНЫ

   – Так значит этот браслет у вас вместо обручального кольца?

   – Вроде того. Знаешь, весьма удобная вещь, всё время спрятан под одеждой, так что если не снимать рубашки, то никто так и не узнает, что ты женат, – произнёс Крейтон, рассматривая очередную фотографию.

   На кухонном столе был разложен атлас области, на котором фломастером были сделаны отметки, возле некоторых из них стояли даты и крупные цифры, означавшие частоту появлений искомых субъектов.

   – Ну что, что-то вырисовывается? – Кистенёв стоял, прислонившись к ящику кухни, держа в руках чашку чая.

   – Что-то вырисовывается, – повторил тот задумчиво, – скорее всего, наша цель находится в области, и скорее всего в Черноголеевском районе.

   – В Черноголеевском районе, у нас же там дача.

   – Дача? Прекрасно, вы там не замечали следов вампирских сходок, или может быть у соседей?

   Василий только усмехнулся и хлебнул ещё чаю. Мантиец достал линейку и провёл на карте несколько линий, после чего грубо обвёл небольшую зону.

   – Чёрт, и дракона видели где-то там, что за место такое, – шёпотом произнёс Крейтон, задумчиво почёсывая подбородок.

   Кистенёв услышал его и нахмурился, он решительно ничего не понимал в происходящем и поэтому сидел и ждал, пока всё поймёт Крейтон и объяснит ему.

   – Кстати, где наш общий друг? – спросил Мессеир, посмотрев исподлобья на Василия.

   – Семелесов? Похоже ещё на линейке. Идиот.

   – Ты бы ему позвонил, а то может спасать надо.

   – Обойдётся, – Кистенёв отложил чашку и подошёл к столу. – И всё-таки я не понимаю, что ты здесь чертишь.

  – А это дело нехитрое, сюда бы пару аналитиков из ордена, они бы тут всё в два счёта расчертили, хотя мы тоже не лыком шиты, – чуть растянуто сказал Мессеир, откладывая ручку. – Особенно теперь, когда наш чернокнижный друг столь любезно помог нам с информацией. Понимаешь ли, Василий, вампирские кланы это тебе не какие-нибудь братки, это глубоко законспирированные и хорошо организованные сообщества, члены которых поддерживают тесный контакт, и не шляются случайно, где попало. И что самое главное они имеют строгую иерархию, основанную на старшинстве, если найти закономерность в перемещениях старших членов, место, куда направлялось несколько из них и можно вычислить центр.

  – А как ты понимаешь, кто из них старше.

   – А очень просто, – Крейтон положил перед Василием две фотографии. – Сравни кольца.

  В этот момент в домофон позвонили, Кистенёв пошёл открывать и вернулся со словами: 'Лёгок на помине'. Спустя примерно минуту в квартиру ввалился радостный Семелесов в школьной форме с дневником под мышкой.

  – Можете меня поздравить ...

  – Тише, – перебил его Кистенёв, и, кивнув в сторону закрытой перегородки, добавил. – Она ещё спит.

  – Уже полвторого.

  – Тебе жалко, что ли?

  – Ладно. Короче, можете меня поздравить, у меня за полугодие одна тройка и то по физре.

   – Медленно бегал, – саркастичным тоном спросил Кистенёв.

   – Мало ходил.

   Алексей осмотрел кухню, словно проверял, не изменилось ли ничего за время его отсутствия. Он медленно прошёл к столу и сел во главе, став внимательно рассматривать документы и фотографии, при этом ни к чему не прикасаясь, словно боясь, что переложи он что-то на другое место, то это станет непоправимой ошибкой.

   – Что нового? – спросил он у Крейтона.

   – Да вот думаем с Кистенёвым, съездить на его дачу.

   – У него дача рядом с моей, может лучше к нему, – вставил Кистенёв.

   – Слушай, а это что правда, – сделав удивлённое лицо, спросил Семелесов, косо посмотрев на карту, и заметив, где располагается выделенная Мессеиром область.

   Кистенёв приподнялся со своего места и тоже взглянул на карту. Савеловка, судя по всему, действительно должна была находиться внутри грубо очерченного эллипса. Деревня эта находилась без малого в сорока километрах от города. Кистенёв с отцом редко туда ездил, зато без отца с друзьями они там бывали частенько, обычно приезжая на пятничном автобусе до соседнего посёлка и уже субботу возвращались в город. Главное было только не пропустить автобус, ибо в противном случае, как однажды и случилось, пришлось ехать вместе с соседями. Что самое весёлое, в той же деревне располагалась и дача Семелесова, что и служило одной из главных причин дружбы между ним и Кистенёвым. Что же касаемо приездов Василия на дачу без отца, то там они практически не пили и не шумели, соблюдая строгую конспирацию, скрывая сам факт своего там нахождения как от отца Кистенёва, так и от соседей которые могли ему всё рассказать. В основном приезжали купаться на речку и иногда рыбачить и жарить шашлыки во дворе.

   В деревне самой не было ничего необычного, зато к северу от неё находились густые леса, в которых можно было легко заблудиться, что собственно и происходило постоянно. То из Савеловки, то из других деревень постоянно кто-нибудь углублялся в чащу, леса и больше никогда не выходил обратно к людям. Иногда находили тела, иногда не искали и вовсе, почему неизвестно. Истории эти вечно считались нежелательными темами в разговорах взрослых, зато среди детей часто становились основой для жутких историй в духе пионерского фольклора, и Кистенёв в детстве сам никогда не был прочь рассказать их на ночь, а временами, даже придумывал что-то своё, но, в основном, на основе старых рассказов.

   – Слушай, Мессеир, а у вас, во сколько можно было жениться? – голос Алексея вдруг вырвал Кистенёва из забытья, хотя он только тогда и понял что ненадолго выпал из беседы.

   – Мужчины с пятнадцати, женщины с четырнадцати.

   – И солдаты ордена тоже могут?

   – Как ты представляешь себе орден, Семелесов? – произнёс Крейтон отстранённо, смотря на бумаги, которые он подравнивал, стуча краем стопки о стол, потом положив её обратно в папку, посмотрел на своего собеседника. – По-твоему мы всю жизнь живём где-то на секретных базах и всю жизнь только едим, тренируемся и поём строем гимны, а в перерывах вылезаем оттуда пострелять анархистов, – Мессеир поднялся и прошёлся по комнате на ходу продолжая говорить. – Как ты думаешь, какую боевую ценность будут иметь агенты госбезопасности, ориентирующиеся в реальной жизни хуже слепых котят? Большую часть времени, когда нас обучают, мы проводим на секретных объектах, но потом мы живём в обычном мире, как обычные люди, время от времени получая шифровки и собираясь вместе чтобы провести операции по приказам из центра.

   Из гостиной послышался шорох и шаги. Створки перегородки медленно разъехались, и на кухню вошла заспанная девушка, одетая в лёгкое темно-синее платье. Волосы были небрежно собраны в пучок на затылке, а три вьющиеся пряди свисали по края лба.

   – А Клементина, – продолжал Крейтон, прислонившись к подоконнику, словно не замечая жену, – она относится как раз к тому проценту, о котором я говорил вчера, тех, кто знает об ордене, но молчит, потому что с нами на одной стороне. Это ведь так? – Крейтон ожидающе посмотрел на девушку.

  – Пока что да, Мессеир, – ответила она, как бы между делом проходя к кухонному шкафу. – А где тут у вас чай.

  – Вот за это я её и люблю, никогда не врёт.

  – Может быть вам кофе, – предложил Кистенёв, поднявшись со своего места и встав сбоку от девушки.

  – Ненавижу кофе, – ответила она, беря маленький чайник с заваркой.

  Она налила заварки почти половину кружки, после чего потрогала ладонь электрический чайник и, посчитав его достаточно тёплым, долила в кружку кипячёной воды. Она повернулась и встала спиной к кухонной стойке рядом с тем местом, где недавно стоял Кистенёв. Сам Кистенёв смущённо стоял возле холодильника, стараясь смотреть куда-то в сторону, боясь, что если он посмотрит на неё, то она подумает, что он смотрит на её глаза. Семелесов оставался сидеть на стуле при этом, приняв наиболее вальяжно выглядящую со стороны позу, как делал это практически всегда в присутствии женщин. Клементина чуть отпила из чашки, обведя взглядом всех находившихся в комнате.

  – Что вам сегодня снилось?

  – Не помню ... – начал Семелесов, но тут, же осёкся и, прочистив горло, продолжил. – Знаете, когда понимаешь, что что-то снилось, но при пробуждении тут, же забываешь что именно, только остаётся странный осадок иногда чертовски приятный иногда наоборот.

  Девушка лукаво улыбнулась, посмотрев на Алексея.

  – Прекрасно вас понимаю, у меня такое постоянно происходит.

  – У меня тоже, – вставил Кистенёв.

  Тут вдруг все уставились на Крейтона, стоявшего у подоконника с лицом следователя на допросе, засунув руки в карманы брюк.

  – Мои сны при женщинах не обсуждают, – произнёс он своим обычным абсолютно серьёзным тоном.

  Клементина, цокнула языком, на мгновение закатила глаза, потом медленно пойдя по кухне проходя мимо Семелесова, схватила того за руку и наклонившись заглянула прямо в глаза:

  – Бегите от него, уходите. Забудьте, что когда-либо с ним встречались, забудьте, что существуют миры кроме вашего, забудьте обо всем, что видели после знакомства с этим человеком. Мне уже не спастись, но вам ещё можно. Если вам хоть немного дороги ваши жизни.

  – Боюсь, в таком случае, вы обратились не по адресу.

  – Я бы мог сказать тебе: не слушать её, – послышался голос Мессеира, – но как раз на такой случай есть одно хорошее правило ...

  – Послушай женщину и сделай наоборот, – разочарованно усмехнулась девушка. – Ты уникальный экземпляр, Мессеир, тебя нужно в музеях показывать. Ему осталось жить несколько дней, а он строит планы по захвату мира.

  Семелесов с Кистенёвым переглянулись.

  – А, по-твоему, мне нужно свернуться в тряпочку и ждать с ужасом, когда он придёт, – произнёс Крейтон на этот раз похоже действительно серьёзно. – Если Дененранту надо, так пусть сам меня ищет, я убегать не буду, но и стоять на месте с ковровой дорожкой тоже не собираюсь. А как найдёт, мы и поговорим как солдаты ордена, а там ... как ты там говорил, Семелесов, 'Господь милосерден'.

  Клементина, что-то зло, прошептав, вышла из кухни в коридор, хлопнув дверью.

  – Нет её, конечно, тоже понять, – заключил Крейтон. – Жаль, что это уже ничего не меняет.

  После обеда Крейтон, прихватив с собой Алексея, отправился в свой дом за оврагом, забрать оставшееся там оружие. По мнению Кистенёва оружия в его доме хватало и так, но одни мысли о масштабе предстоящей схватки заставляли забыть фразу 'слишком много ножей'. Кистенёв провожал друзей, радостный как всегда, жал руки и желал удачи, ничего особенного и едва ли по его внешнему виду можно было догадаться, что сам он в душе трясётся от страха. Клементина с его позволения сразу направилась в ванную, когда ушли Крейтон с Семелесовым, чему Василий был несказанно рад.

  Он зашёл в свою комнату и тут же закрыл дверь, осознав через две минуты, что стоит, подперев её спиной. Теперь, оставшись с этой девушкой наедине в квартире, он чувствовал практически мандраж и что было для него самым странным, это было совершенно не похоже на то волнение, которое он когда-то испытывал при общении с девушками. Шум воды и низкий гул водопроводных труб бил ему по ушам. В голове Кистенёва образовалась стойкая уверенность, что в ванне у него сейчас моется как минимум чернокнижница или хозяйка медной горы из сказок, которые в последние время стали с неприятным постоянством становиться действительностью в его жизни. Пытаясь унять этот безотчётный и безумный страх, Василий решил чем-то себя срочно занять. По привычке схватился за телефон, решил проведать свои страницы в интернете, чего не делал практически со времени знакомства с Крейтоном. Уже через две минуты ему всё это показалось глупым, и он кинул свой айфон на кровать, зато в душе появилось ещё и чувство досады, которое должно быть бывает у борющихся с какой-то зависимостью и вдруг сорвавшихся людей.

  Следуя старому совету Семелесова, Кистенёв схватил с полки первую попавшуюся книгу. Ею оказался учебник биологии, покинувший своё место в шкафу похоже впервые с того момента, как был выдан на руки в начале учебного года. Василий, не глядя, открыл его и начал читать прямо с середины. Как назло открыл он учебник на разделе 'Генетика', и чтение его остановилось через полторы страницы на словах 'теперь рассмотрим передачу наследственных признаков на примере цвета глаз ...'. Два глаза карий и зелёный будто бы выглянули на него из учебника, взглядом, проникающим сразу в душу. Кистенёв резко захлопнул книгу и бросил её на кровать в противоположную сторону от той, где лежал айфон. И только теперь в голове мелькнула мысль, от которой он грустно усмехнулся: 'Главное чтобы сейчас отец не пришёл'.