Текст книги "Тропик Козерога (СИ)"

Автор книги: Георгий Бекесов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

  – Хотите, расскажу вам один случай из нашей истории, – проговорил Крейтон, так что едва можно было расслышать на фоне гула двигателя, и, не дожидаясь ответа, продолжил. – После войны некоторыми беженцами из Ангельдарии на островах, лежащих к югу, почти на самом экваторе, была образована, маленькая, но очень вредная федерация.

  Кистенёв в тот момент уже лез за наушниками, но рассказ Мессеира его вдруг заинтересовал, да и к тому же это был не тот человек к которому Василий осмелился бы относиться столь неуважительно.

  – Так вот, при ... если не ошибаюсь при Кантерисе шестом, то есть где-то сто с небольшим лет назад, в этой федерации проходили весьма интересные выборы. Было два основных кандидата, первый – действующий президент, типичный политикан говорил умело, воровал много, всё корчил из себя патриота, и истинного врага всего мантийского, второй был намного лучше, лучше для федерации, и совершенно нежелателен для нас. И знаете, что сделал император Кантерис: за несколько месяцев до выборов он привёл в боевую готовность южные округа, послал флот к архипелагу, начал компанию в печати, резко осудил действия нынешнего президента федерации, короче сделал всё, чтобы показать, будто империи считает его своим врагом. А жители федерации, как вы понимаете, мантийцев ненавидели.

  – И этот президент снова выиграл выборы, – предположил Алексей.

  – Совершенно верно. Остался ещё на один срок, шесть лет между прочим, разворовал со своей командой весь бюджет и без того трещавший по швам и свалил с деньгами из страны. Такая история, малята.

  – Весело, – констатировал Семелесов.

  – По сути император поставил своего человека в федерации, потратив только немного угля для линкоров.

  Кистенёв только усмехнулся и вставил в уши наушники.

  Примерно через десять минут автобус снова остановился, но на этот раз люди начали выходить, а уже на следующей остановке юношам даже удалось присесть. Поначалу Кистенёв продолжал смотреть за окно, где проплывали, сменяя друг друга поля и рощицы, как вдруг краем глаза он заметил, что Крейтон опять начал о чём-то говорить. Василий вытащил наушники и прислушался.

  – Нет, Алексей, собаки лучше людей, они хотя бы знают, что такое верность.

  – А люди, по-твоему, не знают, – отвечал Семелесов.

  – Верность до конца, так же как собаки? Едва ли. Многие собаки остаются верны хозяину даже после смерти, где ты видел такое у людей?

  – Ты слышал легенду про сорок семь ронинов?

  – Отстойное кино, – вставил вдруг Кистенёв.

  Крейтон и Семелесов, тут же замолчали и посмотрели на него испытующим напряжённым взглядом, так что тот даже смутился и вжался в сидение, пытаясь уйти от этого взгляда.

  – Это исключение из правила, – продолжил как ни в чём ни бывало Мессеир.

  – Ну, так о чём тогда говорить.

  – А какой смысл быть верным человеку после смерти? – спросил Кистенёв. – По-моему это глупость.

  – В том-то и дело что нет никакого смысла, – отвечал Крейтон. – Человек в отличие от зверья должен быть иногда иррационален. Животные имеют инстинкты, есть, спать размножаться и чем больше, тем лучше, и никуда от этих инстинктов не денутся. А человек на то и человек, что у него должна быть свобода воли, и что из двух кусков он не всегда выберет тот, что побольше. А тут выходит, что собаки в этом вопросе человечней нас.

  – Вот маразм, кому этот фанатизм нужен.

  – Тебе ли говорить о нужности, Василий, – произнёс Крейтон и кивнул головой, в сторону сидевшего в стороне парня, похожего на хипстера, напряжённо читавшего какой-то учебник по английскому языку. – Вот как ты думаешь, зачем он учит сейчас двадцать пять языков. Он собирается жить заграницей, он собирается работать дипломатом или это для того чтобы потом можно было указать в резюме. А куда он со всем этим потом отправится, в столицу вашу как её всё забываю ... Москву! Я видел, как они там живут, девять часов на работе, пять в пробке, оставь восемь на сон и вот она вся жизнь два часа в сутки. Вот чего вы все так хотите добиться, хорошей карьеры, старший помощник младшего менеджера, в какой-то задрипаной фирме, неужели ради этого вы готовы всем пожертвовать.

  – А что ты предлагаешь, – посмотрел на него Кистенёв с нескрываемым скепсисом. – Всем бегать по подворотням с пистолетами.

  – Я вам ничего не предлагаю, – ответил Мессеир, выдохнув, откинувшись на спинку сиденья. – А только кому оно нужно, саморазвитие, личностный рост, движение вперёд. По мне так пошло оно всё к чёрту, живи и радуйся жизни, люби честный труд, а не просиживай свою юность хрен знает где, хрен знает зачем. Нет, я не спорю, ученье-то оно конечно свет, только свет не есть добро.

  – И что плохого в саморазвитии, – отвечал Кистенёв. – Оно конечно хорошо на всё забить: на школу на институт, на себя самого, только что ты прикажешь – всем на заводе пахать, вот уж спасибо, да и там выучка нужна. Если человек хочет чего-то добиться и добивается в том мире, который есть, то, что его сразу бараном считать. По-твоему, жить по нормальному это вообще стыдно, давайте все бороться с системой, или давайте всё к чертям разнесём, давайте вернёмся в каменный век.

  – А по нормальному это как? – с нарочито безразличным видом спросил Крейтон.

  А тем временем автобус уже заворачивал и вскоре остановился, Мессеир и Кистенёв так и смотрели молча друг на друга, пока другие люди выходили из автобуса. Троица вышла последней. Вся автобусная остановка состояла из маленькой проржавелой будки три на два, располагавшейся посреди пятачка голой земли, на котором уже давно не росла трава. И постоянно здесь поднимались клубы пыли, когда сюда заворачивал очередной автобус, ещё давая о себе знать, когда пассажиры выходили наружу. На той стороне шоссе, являвшегося похоже и главной улицей посёлка, располагалось заколоченное здание деревенского клуба, а рядом стоял магазин с зеленоватой вывеской над дверью, где было написано крупными жёлтыми печатными буквами 'Продукты'. А чуть в стороне от остановки, в полуразвалившейся беседке, возле малиновой девятки из распахнутых дверей которой неслись звуки русского рэпа сидели четыре паренька и попивали пиво.

  – Добро пожаловать в Демьянов завод, господа, – проговорил Семелесов, когда они отошли чуть в сторону.

  И они пошли дальше вдоль шоссе в сторону моста, чтобы перейти на тот берег реки, где находилась Савеловка. Она не имела собственной автостанции и добраться до неё можно было только доехав на автобусе до соседнего посёлка, ныне впрочем ничем не отличавшемся от деревни.

  Путь заговорщиков лежал мимо старого бетонного забора, сквозь прорехи в котором можно было увидеть заросший бурьяном пустырь, посреди которого догнивали здания местной фабрики стоявшей здесь ещё со времён империи, и закрывшейся десять-пятнадцать лет назад.

  Перейдя по массивному бетонному мосту на ту сторону, юноши автоматически оказались в Савеловке. Поднявшись чуть дальше по дороге, которая за рекой поднималась на холм, они свернули на отходившую в сторону просёлочную дорогу, петлявшую между деревенскими домами, время от времени сходясь с другой такой же улочкой, обычно образуя трёхсторонний перекрёсток. И везде по бокам улицы тянулись с двух сторон крашеные заборы, временами прерывающиеся фасадами домов. Дворы в Савеловке были трёх типов: в первых доживали свой век старики или старухи, мирно наслаждаясь тихой деревенской жизнью, так что дома их постепенно ветшали, и заборы всё хуже держали равновесие. Второй тип относился к бесхозным дворам, представлявшими собой жалкие остовы, посреди разросшегося бурьяна, где некому было навести хоть какой-то порядок, ибо старые владельцы участков умерли, а новые так и не появились. И, наконец, к третьему типу относились дачи городских жителей приезжавших сюда летом. Здесь всё было по-разному, временами эти дачи появлялись на месте заброшенных участков, после того как на них находился покупатель, и тогда трава скашивалась полуразрушенный дом сносился, а на его месте вырастал двух– или трёхэтажный коттедж. Но иногда это были и старые деревенские дома, просто приведённые в порядок, к каковой категории и относились дачи Кистенёва и Семелесова.

  На улице юношам встретилась только одна старая бабка, что деловито сцепив руки за спиной, проводила заговорщиков настороженным взглядом, да несколько дворняг, не удостоивших троицу даже своим лаем.

  Когда они, наконец, подошли к даче Семелесова то увидели, двухэтажный домик, выкрашенный в светло-зелёный цвет, обращённый к улице своей передней стороной. С улицы можно было видеть три окна: одно наверху, и два внизу, частично скрытые кустами в палисаднике. Вход был только через калитку в заборе, которая к тому же была заперта, и Семелесову пришлось лезть через забор, чуть не свалив его окончательно. Когда Алексей, наконец, спрыгнул на ту сторону, то в воздухе воцарилась подозрительная тишина, и Крейтон подойдя к забору, вытянув голову, окликнул его:

  – Семелесов, ты там жив хотя бы.

  – Да жив, жив.

  – Может всё-таки мне стоило перелезть?

  В ответ послышались щелчки со стороны калитки, и вскоре она открылась, а из неё высунулся Семелесов, театрально пригласив гостей внутрь.

  – S'il vous plait..

  Они вошли во двор, где с одной стороны боковой стороной стоял дом, с другой располагалась чёрная громада сарая, а впереди лежал огород, наполовину позеленевший от травы.

  – Сортир, за сараем, душ вон там, – принялся объяснять Алексей, уходя с Крейтоном дальше во двор.

  А Кистенёв чуть отстал от них вернувшись чтобы закрыть калитку и тут вдруг заметил как из окна второго этажа дома напротив, на него пристально смотрит какой-то парень, которого Василий здесь отродясь не видал. Кистенёв посмотрел на него и только улыбнулся, похоже в этот раз лето в деревне обещало быть особенно весёлым.

  Глава семнадцатая.

  СОСЕД ПО ДАЧЕ

  Из-за поворота послышался размеренный рокот двигателя и на дороге появился медленно приближающийся к остановке автобус. Крейтон, заметив его, отошёл чуть в сторону, присмотрелся и, убедившись, что это то о чём он думает, ещё раз обратился к Семелесову, оставшемуся сидеть на пеньке.

  – А ты всё-таки подумай насчёт того, что я тебе сейчас говорил.

  – Это безумие, Крейтон, – ответил Алексей, чуть помотав головой.

  – А чем, по-твоему, мы занимались последнее время, – ответил Мессеир, посмотрев на друга, хитро улыбнувшись.

  Они ждали рейс из города, встав не на остановке, а напротив, в тени берёзы, росшей перед продуктовым магазином, чтобы хоть как-то спастись от жары, стоявшей в тот день. Автобус, проехав чуть дальше положенного, сделал разворот и, описав дугу, остановился возле будки, с шипением раскрыв двери. Семелесов с Крейтоном тут же подошли к нему пропуская выходивших наружу людей, пока, наконец, на пороге не появилась та кого они здесь ожидали. Клементина сразу протянула свой чемодан мужу и, поддерживаемая за руку Семелесовым, спрыгнула на землю. Вслед за ней вышли ещё трое парней лет по двадцать, и, отойдя в сторону, бросили несколько скрытных взглядов на неё, о чём-то при этом перешёптываясь.

  – Как доехала? – дежурно спросил Крейтон.

  – Если не считать тех троих то вполне сносно, – ответила она ровным голосом. – Один из них всё пытался познакомиться.

  – Пикаперы, – со вздохом произнёс Семелесов. – Несчастные люди, мы все должны им посочувствовать.

  – А может быть он нормальный человек, просто захотел познакомиться, откуда он знал, что означает браслет на твоей руке, – проговорил Крейтон, когда они уже вышли на дорогу.

  – Я, надеюсь, ты хотя бы сразу его отшила, а не размусоливала, так что потом ещё не понятно, послали тебя или ещё есть шанс? – спросил Семелесов.

  – Думаю что второе, всё равно нужно было как-то скоротать время в поездке, – ответила девушка, хитро посмотрев на Алексея.

  – А вы жестокая женщина.

  – С кем поведёшься, – произнесла она, пожав плечами, после чего повернулась к Крейтону, спросив. – Здесь ещё все живы?

  – Только тебя ждём, – ответил Крейтон, обняв жену за талию.

  На этот раз улочки в деревне уже не казались столь пустынными как вчера и хотя народу на них было мало. Все, по-видимому, ушли купаться на речку, и их можно было увидеть с моста, но возле многих домов теперь стояли автомобили, а из-за заборов временами доносились смех голоса или даже музыка. Пару раз попадались игравшие на улице ребятишки, однако главная встреча ждала Семелесова, когда они уже подходили к его дому.

  На противоположной стороне улицы, через дом стояла машина, припаркованная возле ворот. Из её багажника люди, оживлённо переговариваясь, вытаскивали вещи. Заметив их, Семелесов остановился и присмотрелся, словно, ожидая увидеть знакомые лица, и, когда из калитки вышла девушка в джинсах и белой майке, он вдруг оживился и, удивлённо произнеся про себя: 'Катя' направился к ней, велев своим спутникам идти без него, а сам, помахав рукой девушке, двинулся ей навстречу. Мессеир в ответ только кивнул, прекрасно всё понимая.

  Кистенёв тем временем сидел у окна на втором этаже, неустанно наблюдая за домом напротив, как поручил ему Крейтон. Он стоял возле окна, время от времени смотря на окна дома, через видоискатель Семелесовского телескопа. Новый сосед так и не вышел на улицу, только пару раз появившись у окон, словно издеваясь попивая что-то из кружки скорее всего чай или кофе.

  Однако в тот самый момент, когда он услышал голос Крейтона с улицы, Вася Кистенёв просто лежал на кровати, убедив себя для успокоения совести в бессмысленности слежки. Он прислушался и через несколько секунд вскочил как ужаленный, схватил свою импровизированную подзорную трубу и встал у окна, чуть отодвинув занавеску, не то чтобы, боясь, но, не желая, чтобы Мессеир с улицы видел будто он отдыхает.

  Когда открылась входная дверь, Кистенёв сделал глубокий вдох и поплёлся на первый этаж.

  – Наш сосед ничего не вытворял, пока нас не было, – спросил Крейтон, едва заметив спустившегося Василия.

  – Сидит дома, не выходит.

  – А что за сосед? – с интересом спросила Клементина.

  – Ничего особенного, так, одна подозрительная личность.

  Девушка только кивнула головой, и, осматривая дом в который только что приехала, медленно прошла в столовую, где на вытянутом овальном столе была разложена топографическая карта вся разрисованная карандашными пометками. Особенно выделялась крупная область, ограниченная с трёх сторон линиями между деревнями, а с северо-востока трассой на Москву, на которой лежала точка, к которой вела стрелка от надписи 'Здесь видели дракона'.

  – Идеальная глушь, – произнёс Крейтон, встав позади своей жены. – Двенадцать на шестнадцать километров, сто сорок семь квадратных вёрст глухих лесов способных скрыть от человеческих глаз что угодно или кого угодно.

  – И вы собираетесь туда пойти?

  – Мы собираемся туда поплыть, – ответил Крейтон, присаживаясь на стул рядом. – Сначала по Демьянке, до её впадения в Черноголеевку, а там вверх по течению, в самое сердце интересующей нас территории.

  – В самое сердце тьмы, – тихо проговорила себе под нос Клементина, отходя от стола.

  – Но для начала нужно решить одно дело здесь, – продолжал Мессеир. – Василий, ты сейчас с Семелесовым, должен будешь провести разведку боем.

  Кистенёв тихо кивнул, он стоял в соседней комнате, опершись на подоконник, уставившись взглядом в пол, боясь Клементины, а точнее смотреть на её глаза, словно их взгляд мог в один миг превратить его в кролика.

   – Вася, угадай, кого я сейчас видел, – послышался с веранды радостный голос Семелесова. – Помнишь Катю Сидоренкову?

  – Ну. Она приехала что ли?

  – Ага, только сейчас, – проговорил Алексей, и прошёл дальше по комнате, уже обращаясь скорее к Крейтону. – Мы с ней раньше хорошо общались. Помню ещё в детстве, когда нам было то ли семь то ли восемь, мы во что-то играли, и мы с ней поцеловались, а вот эти вот, – он взглянул на Кистенёва, – смеялись потом всю неделю, вот же были времена.

  – Собственно это был первый и последний раз когда, Семелесова поцеловала девушка, – проговорил у него из-за спины Кистенёв.

  – Пошёл к черту, – бросил Алексей, даже не смотря в его сторону, опершись руками на спинку стула, стоявшего рядом с тем на котором сидел Мессеир.

  – И во что же вы такое играли? – спросил Крейтон, вальяжно сидевший на стуле, наклонившись при этом над столом.

  – Да не помню, что жутко запутанное, ролевое, растянутое на несколько дней, – ответил Семелесов.

  И тут же, повернув голову, он заметил Клементину стоявшую в дверях в гостиную, опершись плечом на дверной косяк и скрестив руки на груди, мило улыбавшуюся, глядя на Семелесова. Алексей тут же отвернулся, и на лице его показалась досада, словно он только что вспомнил о том, что девушка находилась всё это время рядом и всё слышала.

  После того как Крейтон помог жене разместиться в своей комнате, он вернулся в столовую, где собрал свой маленький отряд.

  – Сейчас нам необходимо проверить нашего нового соседа напротив.

  – Мессеир, мы же про него ничего не знаем, может он уже давно здесь живёт, я просто не видел. Ты не думаешь что это чрезмерная ... – начал Кистенёв рассудительным голосом.

  – Осторожность? – перебил его Крейтон. – Мы воюем со всем миром, какая осторожность в нашем случае может быть чрезмерной.

  – Хорошо, что ты собираешься делать? – спросил Семелесов.

  – Я пока буду сидеть здесь и наблюдать за всем из окна, с ружьём под рукой, а вы пройдёте к нему домой и что-нибудь у него попросите, при этом постараетесь разглядеть. Мне туда соваться нельзя, если я буду с вами он нас всех и накроет, а вы ему без надобности.

  – Прекрасно, – вздохнул Кистенёв. – А что нам у него просить?

  – Придумайте что-нибудь. Соль, например.

  – Ты на нас посмотри, зачем нам соль?

  – А шут вас знает, может быть, вы текилу пить собираетесь.

  – Тогда логичней лимон попросить, – вставил Семелесов. – Лимон в таких случаях всегда в большем дефиците.

  – Значит, попросите лимон и соль. Мне что, ещё вам и здесь всё разжёвывать.

  Кистенёв тяжело посмотрел на Семелесова, но тот как назло был по-идиотски спокоен и видно даже не думал о том, куда их посылают. Они вышли без оружия, так что в случае чего надежда была только на меткий выстрел Крейтона из окна второго этажа их дома. И вот теперь Кистенёв умирать совсем не хотел. Когда они шли в квартиру Найдёновой, он знал что если умрёт, то умрёт с оружием в руках, но теперь погибать было слишком глупо, да и операция того не стоила.

  Семелесов постучал в калитку, никто не ответил, тогда постучал Кистенёв, но реакции не было. Тогда они вошли во двор самостоятельно и постучали во входную дверь, сразу после этого сойдя с крыльца. Кистенёв посмотрел в окно, едва видневшееся над забором и с некоторым успокоением увидел там Крейтона, давшего им знак, что всё хорошо.

  Вдруг входная дверь открылась, так неожиданно, что они даже вздрогнули. На пороге появился молодой человек лет двадцати с небольшим, в джинсах и клетчатой рубашке. Его кожа и вправду была крайне бледной, но он спокойно находился на свету, что давало некоторую надежду на то, что это обычный человек. Он посмотрел пристально сначала на одного гостя потом на другого.

  – Здравствуйте, мы ваши соседи, – начал Кистенёв, прекрасно имитирую непосредственность в голосе. – Я Василий, а это Алексей.

  – Ну, хорошо, – ответил тихим голосом парень, чуть кивнув головой. – Меня зовут Макс, Максим Монетников.

  Представившись, он приставил руку ко рту, откашлявшись. Хотя как подумалось Кистенёву, он сделал это специально, чтобы не так заметно было, что он не подал руки, потому что боялся, что юноши почувствуют насколько та холодная.

  – Мы вот зачем пришли. У вас есть лимон?

  – Нет, лимона, боюсь, нет, – ответил парень задумчиво.

  – А соль? – тут же спросил Семелесов.

  – Текилу что ли пить собрались? – спросил сосед, слабо улыбнувшись. – Я сам только приехал, но соль вроде где-то была.

  – Лёха, а у нас же есть соль, – проговорил Кистенёв, повернувшись к Семелесову, а потом вновь посмотрел на соседа. – Мы тогда пойдём, наверное. Вы, может, к нам как-нибудь загляните.

  – Ну, если пригласите, – ответил парень.

  Старательно изображая улыбку разведчики быстро вышли со двора и закрыв за собой калитку прижались к забору с внешней стороны, посмотрев сначала друг на друга практически синхронно взглянув на окно второго этажа. После этого изображая естественность в походке, быстро пересекли улицу и с облегчением вздохнули, оказавшись во дворе семелесовского дома.

   Когда они поднялись на второй этаж, Крейтон стоял там возле окна, сцепив руки в замок за спиной.

  – Вы заметили, какого размера были у него клыки? – с ходу спросил он.

  – Да вроде большие, – ответил Кистенёв.

  – Вроде? – Мессеир повернул голову и исподлобья посмотрел на Василия. – Кожу его вы хотя бы хорошо разглядели.

  – Кожа бледная, – сразу ответил Семелесов. – Но он же выходил на свет.

  – Это ещё ничего не значит.

  Крейтон резко развернулся и быстрым шагом пошёл в сторону лестницы.

  – Наш клиент, будем брать, ещё не хватало соглядатаев прямо у нас под носом, – проговорил Мессеир проходя между Кистенёвым и Семелесовым.

  – Мы же ничего о нём не знаем, – сказал Василий, идя вслед. – Мы не можем начинать охоту на каждого, чья кожа нам покажется бледной.

  – Вспомни, что я говорил про восточную Карланию, друг мой, – ответил Крейтон спускаясь по лестнице.

  – Зона свободного огня, – благоговейно произнёс Семелесов, последним выходя на лестницу.

  Действовали как обычно вечером, но на этот раз не в сумерках, а чуть пораньше, рассчитывая выйти без четверти восемь.

  – Выходим все втроём, Клементина остаётся дома. Если он следит за нами, то скорее всего должен будет выйти и начать слежку, это наша главная надежда.

  – А если он не выйдет? – спросил Кистенёв.

  – Тогда будем действовать по обстоятельствам.

  – А если выйдет, то мы его на улице и валим? – спросил теперь Семелесов.

  – Улица слишком узкая для этого, он будет у нас за спиной и тут же перемахнёт через забор, стоит одному из нас только дёрнуться,. С его реакцией и скоростью это не составит труда. Нужно выманить его на открытое место, например к реке.

  – У реки сейчас народ может быть, – произнёс Василий.

  – Оно и к лучшему, он не сможет на нас напасть.

  – А мы сможем в него выстрелить.

  – Кто сказал, что мы будем стрелять. Нам нужно будет только плеснуть на него водой, а дальше солнце всё сделает за нас.

  – Вот что меня всегда нравилось в тебе, Мессеир, – произнёс Семелесов, – так это проработанность твоих планов, они не оставляют нашим врагам никакого шанса.

  – Рад это слышать, – ответил Крейтон совершенно серьёзным голосом.

  – А что с ней? – Алексей кивнул на Клементину. – Что если мы уйдём, а он заявится сюда?

  В ответ Крейтон только с укоризной посмотрел на него.

  – Ах да, приглашение.

  Они вышли из дома, как и планировали без пятнадцати восемь, когда солнце только начинало спускаться к горизонту. Жара немного спала, но было светло, и именно на этот свет заговорщики и рассчитывали. Крейтон был одет в свой повседневный чёрный плащ, под которым висели на поясе две короткие шпаги. При выходе из дома Мессеир спросил у Семелесова: взял ли тот пистолет. Достаточно тихо, чтобы со стороны казалось, будто он не хочет быть услышанным кем-то посторонним, но достаточно громко, чтобы это заметил обострённый слух вампира.

  Примерно через минуту после того как юноши направились по дороге в сторону реки, в тот момент когда они уже проходили мимо заброшенного дома, между участком их противника и домом Кати, на улицу вышел интересовавший их субъект, надевший на этот раз брюки вместо джинс и белую рубашку без рукавов. Он прогулочным шагом направился вслед за троицей.

  – Чёрт, – тихо выругался Крейтон.

  – Что там? – обеспокоенно спросил Семелесов, не поворачиваясь не глядя назад.

  – Слишком открыто оделся, странно, они обычно так не рискуют. Что-то не так.

  – И что теперь делать? – спросил Кистенёв.

  – Не знаю, – ответил Крейтон, но тут же его взгляд упал на дом, в котором жила Катя. – Вы в хороших отношениях с той девушкой.

  – Вроде да, а ...

  Крейтон плавно повернулся и направился в сторону калитки, его товарищи, молча двинулись за ним, похоже, догадываясь, что он хочет провернуть что-то подобное прошлому разу.

  Они без стука вошли во двор, где их встретило удивлённое лицо Екатерины, стоявшей на крыльце.

  – Мы всё объясним, – тут же на ходу заверил её Василий.

  – Дело жизни и смерти, – подтвердил Семелесов.

  Не останавливаясь, они прошли в дом, и, стараясь не попасть на глаза Катиной маме, которая что-то накладывала на стол, поднялись сразу по лестнице на второй этаж.

  – Вы что с ума со ...– начала было Катя, когда юноши уже входили в комнату, но тут же осеклась заметив пистолет в руке Крейтона.

  – Спокойно, юная леди, мы не причиним вам вреда, только ведите себя тихо, – произнёс Мессеир.

  – Кто это такой? – озабоченно спросила девушка у Кистенёва.

  – Долгая история.

  Крейтон сразу прошёл к окну, и, прижавшись к стенке, посмотрел на улицу из-за занавески, его лицо вдруг нахмурилось. Неожиданно послышался стук в дверь, и Мессеир развернулся, заглянув за край окна, обнаружив, что их преследователь уже входит во двор.

  – Что за ...

  И тут снизу послышался громкий женский голос:

  – Катя, к нам пришёл в гости наш сосед Максим, спускайся к столу.

  Юноши недоумённо посмотрели друг на друга. Потом Крейтон бросился к лестнице, Кистенёв и Семелесов направились за ним, выхватывая на ходу пистолеты.

   Мессеир сбежал на первый этаж. И остановился возле лестницы, стоя спиной к входной двери. Возле стола рядом с родителями Кати, стоял Максим, взгляд которого тут же устремился на Крейтона. Они смотрели друг на друга не долго. Рука мантийца дёрнулась, одновременно с этим широкий круглый кухонный стол подлетел и упал прямо перед Мессеиром, так что пуля вошла прямо в него, расщепив древесину. Тарелки и блюда полетели на пол, со звоном, прерванным только грохотом выстрела и последовавшим криком Крейтона: 'На улицу!'.

  Мессеир бросился к окну, что-то бросив перед собой, разбив стекло, и буквально вылетел из дома, пока его товарищи вместе с девушкой кинулись к входной двери. Приземлившись на землю, Крейтон перекатился и встал возле угла дома со стороны огорода, подняв пистолет. Его противник не заставил себя долго ждать и выпрыгнул из того же окна. Мантиец выстрелил, попал, но этого не хватило. Раненое чудовище вскочило с земли и ринулось на него, не теряя ни секунды, Крейтон выстрелил второй раз, но пуля прошла мимо, попав куда-то в стенку сарая.

  Последовал удар, Мессеир отлетел прямо на грядки с морковью и луком, с ужасом осознав, что пистолет вылетел у него из рук и упал дальше, проскользив по земле к самому краю картофельного поля. Не обращая внимания на резкую боль в спине, Крейтон перевернулся на живот, только краем глаз увидев у себя за спиной вампира, и, не вставая, ползком бросился к своему пистолету, вытянув перед собой руку, стремясь достать ею до него. А тем временем, почти одновременно прозвучали ещё два выстрела, то были Кистенёв и Семелесов, стоявшие между домом и сараем.

  Тут произошло то, чего ожидать они не могли. Вампир сам выхватил пистолет и выстрелил в их сторону, пуля прошла посередине между юношами, те словно раскиданные какой-то силой бросились в разные стороны. Алексей, укрывшись за верандой рядом с сидевшей на крыльце, зажав уши, Екатериной, а Василий красиво рухнул прямо в заросли крапивы и лопухов, возле передней стенки сарая.

  Но этого мгновения оказалось достаточно. Мессеир схватил, наконец, пистолет и тут же развернулся на спину, держа оружие двумя руками, направил ствол вверх под углом, прямо на вампира, который встал рядом, нацелив пистолет на лежащего Крейтона. Они смотрели друга на друга только секунду, как вдруг снова раздался выстрел, и пуля сзади вошла вампиру в левое плечо. Они так и не увидели, кто стрелял, только край взметнувшейся юбки Клементины, мелькнул из-за угла в раскрытой калитке. А Максим наклонился но в ту же секунду, правой рукой направил ствол пистолета Мессеира в сторону так что выстрел ушёл в воздух, после чего кинулся прочь и, перемахнув через покосившуюся ограду, скрылся в зарослях на соседнем брошенном участке.

   Вслед за этим всё затихло. Во двор вошла Клементина, держа в одной руке за середину карабин неизвестной в этом мире системы и, всучив его в руки Катиного отца, бросилась в сторону, где лежал на земле Мессеир. За ней подошли и Кистенёв с Семелесовым.

   Крейтон медленно поднялся с земли, поддерживаемый за руку женой, и положил руку на плечи Кистенёву, придерживаемый им медленно побрёл обратно с огорода. Алексей и Клементина шли рядом. Когда все четверо проходили мимо Кати с родителями, стоявшими возле крыльца, Семелесов вырвал карабин из рук мужчины, повесил его себе на плечо. Мессеир, продолжая держаться за Кистенёва, повернулся к хозяевам дома, произнеся запыхавшимся голосом:

   – Ущерб мы возместим, но не приведи вас ваш Бог, чтобы вы додумались позвать сюда синерубашечников.

   После чего он вновь повернулся и вместе с Василием поковылял в сторону двери на улицу.

   – Под синерубашечниками он имеет в виду полицию, – пояснил Семелесов Сидоренковым, продолжавшим стоять с опешившими лицами.

   Когда они вышли на улицу, Мессеир тут же встал, опершись на один из столбов, державших одновременно и фонари линии электропередач.

  – Ну как живой? – спросил его Семелесов.

  – Бывало и хуже. Хреново, что он ушёл, – ответил Мессеир, кашлянув.

  – Хорошо, что вы выжили, – проговорила Клементина, стоя рядом.

  Через пять минут Крейтон встал и пошёл сам. Держа наготове пистолеты, они прошли по улице и вошли во двор семелесовского дома. Алексей, шедший последним, только закрыл за собой дверь, как вдруг заметил, что все остановились. На бетонном пороге возле входной двери, сбоку от коврика, сидел с двумя пулевыми ранениями в плече, тот самый вампир, которого они только что упустили. Крейтон тут же словно на автомате поставил Клементину себе за спину, одновременно дёрнувшись ей навстречу, при этом подняв пистолет, направив его на нежданного гостя. Его друзья встали рядом с ним и тоже направили своё оружие на вампира. Тот только поднял глаза и осмотрел их всех исподлобья, проговорив тяжёлым голосом:

  – Ну как, сразу будете стрелять, или сначала разберётесь?

  Глава восемнадцатая.

  КУРС НА СЕВЕРО-ЗАПАД

  Тускло горела лампа под потолком, прикрытая абажуром с длинной бахромой, освещая комнату золотистым приглушённым светом. Крейтон сидел боком к столу, заложив ногу за ногу и положив руку с пистолетом на колено, держа палец возле спускового крючка. Его жена стояла рядом, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. Кистенёв стоял с заинтригованным выражением лица возле места во главе, а рядом Семелесов хмурился, злобно смотря на их гостя, в руке он сжимал пистолет, которым бы уже наверняка бы воспользовался, если бы не местоположение его цели.