Текст книги "Ты моя судьба"

Автор книги: Генриетта Рейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Я сидела в кресле перед камином, когда он толчком открыл дверь и на минуту застыл на пороге, рассматривая меня в полной тишине, перед тем как пройти в комнату. В этот короткий миг я заметила, как в его темных загадочных глазах возродилось к жизни что-то, что заставило меня почувствовать смущение, а мое сердце предательски дрогнуть.

Я избегала его взгляда, когда он ставил тарелку на маленький столик около меня, но когда я снова отважилась взглянуть на него, то не заметила и следа того самого выражения, которое показалось мне таким странным и даже пугающим.

Вместо этого он сардонически осведомился:

– Значит, ты не воспользовалась моим советом? Но тем не менее, тебе удалось выглядеть очаровательной и в таком ракурсе, что ты, несомненно, прекрасно осознаешь.

– Спасибо, – резко бросила я, раздраженная его инсинуацией, якобы я переоделась в этот халатик, чтобы произвести на него впечатление. – Только меня вовсе не интересует ваше мнение обо мне.

– Правда? – Он удивленно вскинул брови. – Выходит, этот столь соблазнительный наряд не предназначался для убийственного впечатления? Ты это хочешь сказать? Странно, насколько я знаю, большинство женщин принаряжаются исключительно ради представителей противоположного пола.

– Что ж, я не из их числа, – отрезала я.

Он облокотился о камин и какое-то время пристально изучал меня.

– Нет, у тебя это выходит по-своему, Никола, ты уникальна. Но могу я кое-что уточнить: почему у тебя совершенно отсутствует тщеславие? И к тому же ты слишком худенькая, но этот недостаток мы исправим здесь, в Рахине. Похоже, что помимо нещадной эксплуатации твои родственники еще и морили тебя голодом.

– Это мое нормальное состояние, я по природе худая, – ответила я. Меня раздражало, что приходится защищаться.

– В любом случае тебе нужно поесть. У нас в Рахине не принято морить людей голодом. Делани всегда были сильным родом, мы живем полной жизнью.

– Мне кажется… – начала было я довольно едкую фразу, но запнулась на полуслове, так как припомнила слова тетушки Дорис относительно Делани: «бабники» и «ловеласы».

– Я смотрю, твоя почтенная тетушка не поленилась просветить тебя относительно того, откуда берет начало наша история, – сухо заметил Рован. – В таком случае тебя не особенно должно что-либо удивлять здесь, под крышей Делани. По крайней мере, ты не сможешь прикрываться незнанием.

Пока я с неприятным ощущением переваривала последнюю фразу, он подошел к двери и уже с порога добавил:

– Кстати, на твоем месте я бы запер дверь на ночь. – Это больше походило на команду, чем на совет.

Злость из-за его тона заставила меня задать ему вопрос в лоб:

– А от кого я должна запираться? Уж не от вас ли? – Эти слова вылетели как-то сами собой, и я сама была потрясена, что произнесла их. На расстоянии было невозможно определить его чувства, но мне показалось, что это замечание здорово его развеселило.

– Ты всегда так рубишь с плеча, да, Никола? Ты знаешь, мне начинает казаться, что я тебе совсем не нравлюсь.

Я помялась, размышляя, не намеренно ли он использовал этот двусмысленный вопрос, чтобы подловить меня.

– В данном смысле слово «нравиться» означает обычное человеческое отношение, а не то, что ты подумала, судя по твоему столь очевидному испугу!

– Меня не пугают подобные вещи! – взорвалась я.

– Нет уж, пугают. На самом деле ты жутко напугана как самим Рахином, так и нашей семьей, и похоже, у тебя на это есть веская причина. Кстати говоря, мне бы хотелось увидеть тебя завтра утром, прежде чем я покину замок. Зайди в мой кабинет сразу же после завтрака, Дорин покажет тебе дорогу. – Это даже отдаленно не походило на просьбу. Это был чистой воды приказ, и, чтобы это подчеркнуть, он резко распахнул дверь, вышел за порог и также резко захлопнул дверь за собой.

После того как он ушел, я в нерешительности смотрела на тарелку, стоящую передо мной. Огромная порция цыпленка с салатом и овощами, а также громадный кусок домашнего кекса с тмином и стакан жирного густого молока. Я вспомнила, что мы проезжали луга с пасущимися на них коровами, и подумала, неужели именно фермерство заставит Рована завтра с утра покинуть Рахин. Затем я вспомнила его безоговорочную инструкцию посетить его кабинет с утра, разозлилась и от досады набросилась на еду. Оказывается, я была голодна даже сильнее, чем предполагала, так как я без передышки разделалась с цыпленком, салатом и большей частью кекса, прежде чем оторвалась от тарелки.

Огонь в камине почти угас, и теперь лишь ярко-оранжевые угли тихо тлели в серой золе, и я начала слегка замерзать в легком шелковом халатике, так как холодный воздух проникал через дымоход. Свет от масляной лампы был довольно тусклым, и мне стало немного жутковато от всех этих причудливых теней, отбрасываемых массивными предметами мебели, расползающихся от углов комнаты по ее стенам. Ветер усилился, и мне послышался стон, доносящийся непонятно откуда. Нужно увеличить фитиль лампы, сказала я самой себе, хотя вряд ли от этого в такой огромной комнате будет светлее.

Мне почему-то припомнилось суровое лицо, пристально смотревшее на меня с холста в галерее. Может, это бесплотная тень Черного Делани кралась по коридорам замка Рахин? У меня появилось ощущение, что Ита и ее братец точно знают, что это так, но это не особенно их беспокоит. Рован был слишком похож на своего вздорного предка, чтобы не унаследовать некоторые из черт его характера. Я вспомнила ауру исходящей от него силы и пронзительный взгляд темных глаз, который так удивил меня в этот вечер, и, несмотря на свое твердое решение не поддаваться его влиянию беспрекословно, я все же решила запереть дверь, как он и советовал. Но я так устала и разомлела от сытной еды, а от тлеющих углей в камине исходило такое умиротворяющее тепло, что даже пошевелиться было лень, поэтому я откинулась в кресле и позволила своим мыслям унестись в неизвестном направлении.

Внезапно дверь резко распахнулась, и я даже вскрикнула от неожиданности, так как на пороге появился высокий стройный человек с высокими скулами и блестящими, чуть удлиненными черными глазами. Теперь он пристально изучал меня, стоя в дверном проеме. Через несколько секунд, не говоря ни слова, он прошел в комнату той же грациозной походкой, какую я успела заметить и у Рована. На незнакомце были заляпанные грязью брюки, дорожные ботинки и белая рубашка. Мой обескураженный вид явно забавлял его, и он этого не скрывал. Он беззаботно развернул к себе стул, уселся и стал еще более пристально рассматривать меня, при этом его темные глаза светились весельем.

Я решила, что настало самое время показать, что мне не очень-то понравилось его вторжение.

– Не имею ни малейшего представления, кто вы, – едко начала я, – но я была бы очень признательна, если бы вы были столь добры и ушли.

– Извините, что я не столь добр, лапочка, – ничуть не смутившись, ответил он, – но я не мог допустить, чтобы до наступления ночи я не увидел последнее прибавление в Рахине. Должен признаться, вы оправдали мои самые смелые надежды – просто невероятно магнетичная, в самом деле! Кроме того, на вашем месте я бы не обременял себя ношением этого прекрасного халатика. Для Делани вовсе не важно, насколько прихорашиваются их женщины, особенно если они и так прелестны. В нашем роду очень горячая кровь, но никто, кроме меня, здесь не скажет вам этого. Кстати, я Дерри – самый нелюбимый братик Рована.

Я недоверчиво изучала его. Кроме смуглой, почти темной кожи, у этого мужчины больше не было сходства с Рованом; сияющая белозубая улыбка, высокие скулы и искрящаяся в черных глазах жизнерадостность резко отличались от задумчивой красоты Рована.

– Знаю, знаю, мы с Рованом не очень похожи внешне, и это не единственное наше различие, надеюсь, вы скоро это заметите. – Он откинулся назад и положил ногу на ногу, продолжая все с тем же любопытством меня изучать. – Говорят, мы в какой-то степени родственники. Это правда?

– Мне тоже так сказали, но насколько мне известно – родство очень дальнее.

– И чем более дальнее, тем лучше, не так ли, потому что, мне кажется, вы нас уже недолюбливаете.

Несмотря на то что Дерри игнорировал хорошие манеры и вел себя нагло, с ним я чувствовала себя гораздо легче, чем с его братцем. Было совершенно очевидно, что у него на уме, а когда намерения человека ясны, нет нужды быть все время настороже.

Наконец он заговорил на более конкретную тему, махнув рукой в мою сторону:

– На вашем месте я бы уже на рассвете собрал вещички и уехал отсюда подобру-поздорову. Не думаю, что вы придетесь здесь ко двору, и тем более боюсь за вас, когда Эмер прознает про ваше прибытие; в гневе она становится похожа на дикую кошку.

– А почему Эмер, кем бы она ни была, должна возражать против моего здесь пребывания, если мы с ней даже не знакомы? – поинтересовалась я.

– Потому что, моя дорогая и наивная девочка, так уж случилось, что Эмер Лэйси – это рыжеволосый черт, который положил глаз на Рована и не признает никакого соперничества. А вот вы, кажется, можете представлять опасность для ее тщательно построенных планов. – Он подошел к камину и пошевелил угли кочергой.

– Уф! – Я почему-то почувствовала полное изнеможение.

– Нет, я вовсе не хочу обратить вас в бегство, Просто вы, видимо, благопристойная, правильная, хорошо воспитанная девушка. А вот Эмер, наоборот, была, с позволения сказать, воспитана папочкой – вечно пьяным конюхом, который относился к ней как к мальчишке – он всегда хотел сына. Его понимание об образовании сводилось к околачиванию вокруг стойла с подручными парнями.

– Ну а мне-то что до всего этого? Смею вас заверить, меня нимало не интересуют похождения вашего брата Рована.

– А вот его, вероятно, интересует ваша персона, иначе он вряд ли стал затруднять себя и притаскивать вас сюда!

– Вы говорите так, будто меня вообще никто не спрашивает, – зло парировала я. – Если я захочу, то в любой момент могу покинуть Рахин, уверяю вас, – и уже с усмешкой добавила: – Так что даже такой высокомерный и напыщенный тип, как ваш братец, не сможет удержать меня здесь против воли.

– На вашем месте я бы не был столь самонадеян. В Рахине слово Рована – закон. Он владеет несколькими медными рудниками в окрестностях и ведет себя наподобие феодала в своих владениях! Уж я-то знаю. – На минуту лицо Дерри потеряло свою подвижность. – Он все здесь организовал и, в частности, то, что я работаю кем-то вроде надсмотрщика и ненавижу каждый дюйм этих рудников.

– Тогда почему бы вам не уехать? Я уверена, вы могли прижиться там, где бы вам понравилось.

Он покачал головой:

– Я же уже сказал, Рован только глазом моргнет, и никто в радиусе ста миль и близко меня не подпустит. Иногда мне кажется, что, даже если я уеду на другой конец света, Рован и там сможет ущемить мои права. Так уж вышло, что Рахин уничтожил на корню все мои перспективы. Здесь хорошая охота, красивые места, податливые деревенские девушки, дружелюбные люди – все это отвлекает меня от бунтовских мыслей.

– Но ведь он просто тиран! – с чувством воскликнула я. – И что до меня, то я не позволю ему повлиять на мою жизнь даже в самом малом!

И снова черные глаза Дерри сверкнули весельем.

– А вот это уже звучит интригующе. Я буду с восхищением наблюдать за вашим противостоянием. Однако, честно говоря, моя милая родственница, мне не кажется, что вы выдержите такую борьбу. – Он резко встал. – Кстати, в подтверждение родства не помешает крепкий братский поцелуй, не возражаете? – И с этими словами он двинулся прямо на меня.

Я резко вскочила с кресла и встала за его спинкой.

– Вообще-то возражаю, – торопливо проговорила я. – И вообще, я думаю, вам пора идти. Пожалуйста. Уже поздно, и я устала.

Он пожал плечами и отвернулся:

– Совсем как я и думал, вы слишком благовоспитанны для такого мероприятия!

Но я заметила, что мой отказ отнюдь не умерил его интерес. Он, очевидно, привык к легким победам и был полностью уверен, что со временем преодолеет мое сопротивление.

Когда он наконец ушел, я пересекла комнату и заперла дверь, затем, прежде чем лечь в постель, я подошла к окну, отодвинула массивную длинную штору и выглянула наружу. Справа виднелась угловая часть замка, а через освещенное окно на первом этаже, за узкой дверцей, я неясно различила фигуру мужчины, склонившегося над письменным столом. Я подумала, что это, вероятно, и есть кабинет Рована, и на минуту задумалась, зачем ему понадобилось видеть меня с утра. Затем я задернула штору, злясь на саму себя за то, что гадаю над его планами, когда они вовсе не должны меня интересовать, особенно если я сама намереваюсь сопротивляться его тирании до последнего.

Я погасила лампу и еще долго лежала в темноте, прислушиваясь к вою ветра и отдаленному плеску моря. Я слышала странные поскрипывания и постукивания, характерные для всех старых домов. Но меня успокаивало сознание того, что в кабинете Рована горит лампа и он бодрствует, с этими мыслями я и уснула.

Я проснулась с осознанием того, что меня беспокоит какой-то странный звук. Похоже, что я не долго проспала, так как лунный свет все еще проникал в мою комнату, образуя серебряные блики на полу. Затем я снова услышала этот звук – слабое цоканье копыт, доносимое ветром. Когда звук приблизился, я встала с кровати и подошла к окну. Свет лампы все еще был виден на первом этаже, лунный свет заливал всю лужайку, цоканье копыт все приближалось, но я нигде не могла разглядеть всадника, тем более что лужайка была засажена вечнозеленым кустарником. Но кто бы это ни был, он несся на огромной скорости, и меня удивляло, почему Рован не выказывает ни малейшего признака любопытства. Его силуэт все еще вырисовывался за письменным столом при тусклом свете лампы.

Затем, довольно неожиданно, в поле моего зрения возник всадник на лошади, которая неслась так быстро, что казалось, летит над землей, затем она резко остановилась, и всадник спрыгнул на землю. К моему немалому удивлению, это оказалась девушка, и при лунном свете я сумела рассмотреть ее бронзово-рыжие вьющиеся волосы и бледное лицо в форме сердечка. Со своего наблюдательного пункта мне удалось разглядеть, что она очень красива, хотя ее прекрасное лицо искажал непритворный гнев.

Какое-то время она смотрела на замок, как будто раздумывая над своими дальнейшими действиями, затем, уловив тусклый отблеск света в окне на первом этаже, она подбежала к двери и изо всех сил стала стучать в нее ножкой, обутой в сапожок.

Я продолжала с любопытством наблюдать, раздумывая, какой же будет реакция Рована на подобное вторжение. Он на мгновение поднял голову, привлеченный звуками, раздающимися снаружи, затем как ни в чем не бывало продолжил работать. Тем временем девушка буквально пританцовывала перед дверью от нетерпения скорее попасть внутрь, затем, когда стало очевидно, что ее намереваются проигнорировать, она обрушила следующий шквал оглушительных ударов на ни в чем не повинную дверь. Без сомнения, это и была Эмер Лэйси – рыжеволосая дикая кошка, о которой говорил Дерри; ее поведение и реакция Рована на ее атаку не оставляли сомнение в том, что мои догадки были верны. Девушка снова подождала какое-то время, буквально сгорая от нетерпения. Затем Рован медленно поднялся со своего стула и пересек комнату. Я потеряла его из виду на какое-то время, потом дверь открылась, и я вновь увидела его высокую, мощную фигуру, загородившую дверной проем.

Так как мое окно было немного приоткрыто сверху, я могла слышать, как Эмер резко осведомилась:

– Какого черта ты, Рован Делани, заставляешь меня торчать битый час под дверью, словно я бездомная попрошайка?

– Может, потому, что ты ведешь себя именно так, – холодно ответил он. – Ты, кажется, забыла, что я не собираюсь появляться по первому твоему свистку, как все остальные твои дружки. А теперь, не будешь ли так добра, чтобы снова оседлать это несчастное животное и возвратиться в Драмберг, а мне дать спокойно вернуться к моим счетам. Или ты забыла, что мне нужно работать, чтобы было на что жить. А к тому же сейчас глубокая ночь, и твоему отцу вряд ли понравится, что ты за каким-то чертом отправилась в Рахин!

– А папочка сейчас в Курро, и, даже если бы он был дома, ты прекрасно знаешь, что я в любой момент могу обвести его вокруг своего маленького пальчика, так что не надейся выставить меня под этим предлогом, Рован Делани! – Ее голос дрожал от гнева и возбуждения.

– Ну хорошо. – Рован, казалось, уже утомился этой перепалкой. – Давай тогда подумаем о твоей репутации: что скажут жители деревни о том, что ты среди ночи рвешься в замок? Конечно же они предположат самое худшее. Мне бы хотелось, Эмер, чтобы ты хотя бы немного руководствовалась здравым смыслом, а не импульсами. Кроме того, такие выходки даже меня не впечатляют, и я теряюсь в догадках, что является целью такого визита.

– Ты прекрасно знаешь это, так что нечего стоять в дверях и вилять. Я уже в курсе, что ты притащил с собой девчонку из Англии и у тебя даже не хватает мужества прямо сказать мне об этом. Мне сообщил Дерри. Да что там – все в округе уже знают. Он объявил это в пабе «У Рейли» перед целой кучей народу. Можешь представить, как это прозвучало.

– Могу представить, – сухо произнес Рован.

– Нет, ты не можешь! – возразила она, а ее голос так дрожал, что, казалось, она вот-вот разразится слезами от злости и расстройства. – Он преподнес это так, как будто ты собираешься открывать гарем или что-то в этом роде. В стиле семейки Делани!

– Я не вижу причин, почему грехи моих предков должны быть приписаны мне, – сказал Рован, затем резко добавил, практически теряя терпение: – И вообще, Эмер, это не твоего ума дела, кого я «притащил с собой из Англии» в Рахин.

– Кто она? – потребовала ответа Эмер, превращаясь в настоящую фурию. – Как она выглядит? Сколько ей лет? Люди давно уже связывают нас с тобой, поэтому я имею право знать!

– Нет у тебя вообще никаких прав! – отрезал он. – Но раз уж ты затеяла все это безобразие ради того, что ты считаешь жизненно важной информацией, я постараюсь наиболее полно удовлетворить твое любопытство. Давай попробуем описать Николу Флетчер. – Он намеренно замолчал, и мне показалось, что он нарочно ее провоцирует. – Она худенькая, мне кажется, даже слишком худенькая…

– Но как она выглядит? – нетерпеливо перебила его Эмер.

– Хорошенькая! Но не такая красивая, как ты, Эмер.

– Уфффф…

Я скорее угадала, нежели услышала ее облегченный вздох.

– Но она обладает чем-то неуловимо загадочным, что трудно описать словами. Это интригует мужчин, заставляет попытаться разгадать ее.

– И это что-то неуловимо загадочное заинтриговало тебя настолько, что ты решил притащить ее в Рахин, под родную крышу, так что вся округа теперь гадает о твоих намерениях? – Голос Эмер чуть не срывался на визг.

– Ты забываешь, что она моя родственница, – спокойно произнес он.

– Это всего лишь предлог, Рован Делани. Тебя никогда не заботили твои родственники, только посмотри, что ты сделал с бедняжкой Итой…

– Давай не будем втягивать сюда Иту. – Тон его свидетельствовал, что он разозлился не на шутку.

Девушка замолчала, как будто продумывая свою дальнейшую тактику, затем провокационно сладким голоском произнесла:

– Ты не хочешь предложить мне выпить, а, Рован? Мне как-никак предстоит длинный путь назад.

– Нет, я не намереваюсь делать ничего подобного, потому что прекрасно знаю, что у тебя на уме, но, видишь ли, я не один из твоих верных щенков-дружков, которыми ты успешно манипулируешь, зная, что они тебя боготворят. У меня выработался иммунитет к твоим прелестям, так что не теряй времени понапрасну. – Его голос прозвучал как удар хлыста, и я с любопытством наблюдала, как он железной волей сдерживается, чтобы не поддаться на ее чары, которые, надо сказать, были весьма сильными.

Она вздрогнула от его слов, и я заметила, как ее белоснежное красивое лицо перекосилось от истерического гнева. Затем с проворностью змеи она вдруг замахнулась, и я угадала ее намерение влепить ему пощечину, но и эта ее атака была отражена, однако между ними как будто пробежала искра. И он медленно привлек ее к себе, а их руки переплелись. Когда их тела соприкоснулись, я отвернулась от окна.

Глава 4

На следующее утро меня разбудил стук в дверь. Я спрыгнула с кровати и скорее отперла замок. Тут я почувствовала себя неловко, потому что за дверью оказалась всего лишь Ита с небольшой тарелочкой.

Она взглянула на меня удивленно, затем произнесла с характерной для Делани прямолинейностью:

– Ради всего святого, ты зачем заперлась? Ты что, ожидала, что тебя убьют ночью?

Я вряд ли могла внятно объяснить ей, что и Делани, и замок Рахин делают меня нервной и подозрительной уже сами по себе, но, к счастью, она не стала дожидаться ответа, а проследовала за мной в комнату и поставила тарелку на прикроватный столик.

– Я тут принесла тебе чай с тостом, так как завтрак, судя по всему, сегодня запоздает; таким образом, это нечто вроде предложения мира! – Затем она торопливо добавила: – Извини, что я так набросилась на тебя вчера вечером, просто Рован всегда пробуждает во мне худшие чувства.

Я завернулась в одеяло, а она подошла к окну и отдернула шторы, позволяя сияющему свету раннего утра проникнуть в комнату. Прошлым вечером она показалась мне немного мрачноватой, сейчас же это впечатление рассеялось.

– Ну как спалось? – равнодушно спросила она. – Мы тут не привыкли рано ложиться, может быть, наши устои тебе покажутся немного нетрадиционными и небрежными во многом. Рован не потрудился рассказать мне о тебе поподробнее, но если ты привыкла к четкому режиму и распорядку дня, то тебе, наверное, трудно будет привыкать к нашему…

Вспоминая распорядок жизни, установленный тетушкой Дорис, я ответила:

– Знаешь, мне кажется, моя тетя, у которой я жила прежде, была совершенно обычным человеком, но мы с Джойс ели в одно и то же время и частенько вели ежедневник.

– Джойс? А кто это? – Впервые эта странная девушка проявила какой-то реальный интерес к моей персоне и к тому, что со мной связано.

– Джойс – моя кузина. Она скоро выходит замуж.

Ита присела на краешек моей постели и задумчиво посмотрела на меня:

– А ты ее любишь?

– Ну… – замялась я.

Она нетерпеливо мотнула головой:

– Можешь говорить мне без хождения вокруг да около. Я ненавижу лицемерить. – Когда она увидела мое замешательство, то в знак раскаяния даже легонько хлопнула себя по губам. – Ох, дорогая, похоже, я опять наговорила грубостей!

В ее манере было что-то необыкновенно покоряющее, и я даже рассмеялась, затем ответила:

– Да нет, все в порядке, я и впрямь не особо любила Джойс, но, вероятно, это происходило из-за того, что мы слишком разные. Наверное, не было ни единого вопроса, в котором наши мнения совпали бы.

– Тогда, наверное, ты была рада, когда Рован приехал за тобой?

Я помялась, вспоминая его тираническое отношение ко мне и уверенность в том, что я буду беспрекословно подчиняться его воле.

– Да в общем-то меня никто и не спрашивал. Тетушка Дорис собирается продавать дом, когда Джойс выйдет замуж.

– И она попросту выставила тебя? – прямолинейно спросила Ита. – Так?

Я кивнула, а она взглянула на меня серьезно:

– Полагаю, что, если бы тебе предоставили право выбора, ты бы здесь не появилась?

– Ну, я бы, конечно, никогда не согласилась принять милостыню от твоего брата, если бы я знала наперед, что моя тетушка собирается связаться с ним.

– А что бы ты стала делать? – с любопытством спросила она.

– О! – с гордостью ответила я. – Я бы устроилась на какую-нибудь работу. – Конечно, это было слишком громко сказано, потому что в глубине души я знала, что тетя Дорис была права, говоря, что без соответствующего образования мне вряд ли удастся получить приличное место.

– Прекрасно понимаю, что ты не хотела ехать с Рованом, он просто невыносим! – Ее глаза еще больше потемнели. – Будь с ним осторожна и не позволяй ему разрушить твою жизнь так, как он это сделал с моей!

Я внимательно посмотрела на нее, размышляя о том, не слишком ли она драматизирует ситуацию, в то время как она резко поднялась на ноги и стала нервно мерить комнату шагами.

Затем, слишком торопливо, Ита произнесла:

– Это из-за Рована у меня этот ужасный шрам. Именно из-за братца я сейчас не замужем и у меня нет своего дома, который, между прочим, находится на безопасном расстоянии от Рахина.

Горечь ее тона потрясла меня, и какое-то время я даже не знала, что сказать, затем осторожно, не представляя, как она к этому отнесется, я попыталась приободрить ее:

– Но шрамчик совсем маленький, совсем не такой заметный, как тебе кажется! По-моему, ты немного преувеличиваешь его значение!

Она отчаянно затрясла головой:

– Тебе легко говорить, но я-то вижу, как люди на меня смотрят! Ты даже не представляешь себе, каково это – переносить их жалость! Только представь, что они говорят обо мне: «Как жаль эту бедняжку, девчонку Делани! Она была бы довольно красивой, если бы не тот случай в горах Рахина…» – Она замолчала и всхлипнула.

– Почему бы тебе не присесть и не рассказать мне обо всем, Ита? – мягко предложила я, так как у меня создалось впечатление, что этот визит с предложением мира был лишь частью ее попытки наладить дружбу между нами. Невооруженным глазом было видно, что ее обида на брата со временем лишь разрасталась и она винила его во всех грехах, а также испытывала неимоверную потребность излить душу другой женщине.

Неохотно она прекратила свои бесцельные метания по комнате и вновь присела на край кровати напротив меня.

– Наверное, это все началось, когда умерли наши родители. Рован, как старший брат, взял управление Рахином и рудниками в свои руки. В то время я училась в школе вдали от дома, а когда вернулась, то поняла, что просто-таки попала в ловушку и что, пока я не начну бороться за самостоятельную жизнь, никогда не освобожусь от Рахина.

– В ловушку? – с беспокойным сердцем спросила я.

– Да, в ловушку, – твердо повторила она. – Конечно же он даже устроил в мою честь бал, проследил, чтобы я соответствующим образом нарядилась и вела себя как подобает. Он даже проследил за тем, чтобы я познакомилась с перспективным, по его мнению, человеком! Но когда я действительно влюбилась, это было уже совсем другое дело… – Она на мгновение замолчала и задумалась, затем торопливо продолжила: – Я познакомилась с Брайаном Карбери в прошлом году; он археолог и работал на раскопках в нескольких милях отсюда. Он старше меня, и мы очень сильно различаемся по характерам, наверное, именно это меня в первую очередь в нем и привлекло. Он обладал всеми качествами, которые я бы хотела видеть в своем будущем муже – нежный и чувственный мужчина! Именно таких Рован никогда и не признавал. Так что, когда я рассказала ему, что мы с Брайаном собираемся пожениться, он пришел в бешенство. Понимаешь ли, он все еще считает меня ребенком, сестренкой-школьницей, несерьезно увлекшейся мужчиной намного старше себя, который непременно воспользуется ее наивностью. – Она замолчала и взглянула на меня в поисках поддержки. – Но ведь на самом деле все было иначе! Конечно же Брайан гораздо опытнее меня, у него не так много денег и совершенно иное окружение, но меня-то эти вещи не волновали.

– Но они волновали Рована! – продолжила за нее я. Все, что Ита мне рассказывала, совершенно соответствовало тому представлению о Роване Делани, которое у меня успело сложиться за время нашего недолгого знакомства.

Она кивнула:

– Брайан вел себя достаточно открыто с самого начала. Он пришел к Ровану и объяснил свои намерения, но брат даже не захотел его слушать. Рован отнесся к Брайану так, как будто тот с самого начала был нечестен с наивной школьницей, воспользовавшись ситуацией. Более того, он использовал все свои методы, чтобы не позволить нам встречаться, но мы продолжали делать это тайно. Брайан ненавидел эти прятки и отговорки, потому что он не менее гордый, чем Рован, только его гордость проявляется немного по-другому. К тому же боюсь, что Ровану удалось убедить Брайана, что он нечестно поступает со мной. Он вдруг стал ужасно стесняться нашей разницы в возрасте и вбил себе в голову, что он впрямь рушит мою жизнь. Я понимала, что теряю свой единственный шанс быть счастливой, и предложила ему вместе сбежать втайне от Делани. Конечно, можно было устроить Ровану изрядный скандал и уйти из дому, но мне совершенно не хотелось выносить еще одну бурную сцену, а кроме того… – Она помялась, а затем несколько смущенно договорила: – Идея тайного побега в тот момент казалась мне смелой и романтичной!

Она замолчала, а я спросила:

– Конечно же он нашел способ помешать тебе?

Она не ответила, только ее рука машинально дотронулась до шрама с левой стороны рта.

– Именно тогда я получила эту отметину! – Ее голос сорвался от злости и бессилия что-то изменить.

– Но как… – начала было я.

– А какое это имеет значение? Просто это случилось – и все, только это и важно. – Глаза Иты снова потемнели. – Брайан говорит, что для него это не имеет значения, но я-то знаю, что потом возымеет, он такой человек… Я не могу допустить, чтобы он женился на мне из жалости. У него невероятно высокие стандарты во всем, он что-то вроде идеалиста. А когда я начинаю злиться или расстраиваться, это увечье особенно заметно.

Пока она рассказывала все это, то повернулась ко мне, и я заметила, что шрам стал темнорозовым на фоне ее бледного лица.

– Вот вспомни, – с горечью отметила она, – ты впервые увидела меня при свете лампы, который всегда выгодно подчеркивает внешность любой женщины, и то почти сразу заметила его. Но, нравится мне это или нет, у меня характер семьи Делани, и я не принимаю жалости от кого бы то ни было – даже от Брайана! Мне пришлось обидеть его, чтобы раз и навсегда порвать наши отношения.

Я видела, что спорить с ней бесполезно, даже предложение сделать пластическую операцию, чтобы разрешить проблему, было бы воспринято ею как непрошеное вторжение в ее личное решение, а наша только зарождающаяся дружба была еще слишком непрочной, чтобы я имела право вмешиваться.

Ита резко поднялась на ноги, и мне подумалось, что она почти сожалеет о своем решении довериться мне.

– Как думаешь, я успею прогуляться до завтрака? – спросила я.

Ита кивнула:

– Дорин прислала записку, что ее сегодня не будет, а это значит, мне самой придется готовить. Я ненавижу работу по дому, да и не особо преуспела на этом поприще, так что настоящие яства будут только по возвращении Дорин. Но все же я не настолько бесполезна, как временные домработницы, которые только сплетничают и кокетничают с садовниками. Если хочешь пойти поплавать, я могу одолжить тебе купальник… ну, если ты, конечно, не привезла свой.