Текст книги "Секретный архив Шерлока Холмса [антология]"

Автор книги: Генри Слизар

Соавторы: Крэг Шоу Гарднер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

– Ваш брат и я – враги, – уклончиво ответил Холмс. – Мы здесь по поручению британского правительства.

– Пусть так, – со вздохом произнес Шон Мориарти. – Я знаю, он не хочет, чтобы мне было известно о его участии.

– Важно не то, почему мы здесь, а то, как нам отсюда выбраться, – отозвался Холмс. – Вы полностью пришли в себя?

– Вы правильно предположили, что меня усыпили, но наркотик уже почти перестал действовать. Я просто решил притвориться спящим, пока наши друзья были здесь.

– Отлично, – одобрил Холмс, а я подумал, что хитрость присуща обоим братьям.

– Если они собираются убить нас, – продолжал Шон Мориарти, – то не сделают это, по крайней мере, еще час.

– Почему? – спросил я, чувствуя, что у меня пересохло во рту.

– Потому что через час прилив достигнет наибольшей силы, а это самое подходящее время, чтобы избавиться от трупов – отлив отнесет их к морю.

– Логично, – согласился Холмс, и я ощутил укол ревности.

– На карту поставлены не только наши жизни, – добавил Шон Мориарти. – Я подслушал, что они замышляют произвести где-то страшный взрыв.

Последовало молчание. Я уже пытался освободиться, но только натер веревками руки и ноги – нас связали надежно и профессионально.

Очевидно, мы находились вблизи одного из самых оживленных лондонских доков – снаружи доносились крики торговцев, рекламирующих свои товары.

– Свежие маринованные угри!

– Свежая жеруха – пенни за связку!

Холмс также прислушивался, и даже в тусклом свете я видел, как напряжены мышцы его лица. Внезапно он скривил губы и тихо засвистел. К моему удивлению, в ответ раздался такой же свист! Холмс просвистел тот же мотив, на сей раз коротко и отрывисто. Вновь прозвучал ответ, и Холмс засвистел в третий раз. Я ломал себе голову над тем, что это значит, когда в окне появилось лицо – сморщенное, обветренное, с красным от пьянства носом, – но я еще никогда в жизни не был так рад человеческому лицу.

Холмс кивнул незнакомцу – тот кивнул в ответ и исчез. Вскоре послышался звук разрезаемого стекла, и я увидел тонкое лезвие, вставленное между оконным стеклом и рамой. Мы втроем затаили дыхание. В освобожденном от стекла пространстве появилось другое лицо, а следом за ним и тело. На сей раз я узнал мастера Татхилла из «нерегулярной» команды с Бейкер-стрит. Мальчишка ловко пролез в окно, бесшумно спрыгнул на пол, потом подкрался ближе и начал развязывать нас одного за другим. Как только он дошел до меня, дверь распахнулась, и могучая фигура Коннорса заполнила весь проем.

– Что здесь происходит? – осведомился он. Холмс бросился на него, пытаясь вытолкнуть назад, но гигант отшвырнул его, словно тряпку. Тем не менее Холмс удержался на ногах и снова устремился в атаку, встав в боксерскую стойку и нанося удары по мощному торсу противника. Коннорс был значительно сильнее, но Холмс легче и проворнее, поэтому ловко избегал его кулаков.

– Быстрее, Татхилл! – поторопил я мальчика, возившегося с моими веревками.

– Я и так тороплюсь!

Холмс смог нанести несколько ударов в лицо противнику, и гигант несколько смешался, но в этот момент мой друг наткнулся на канатную бухту. Коннорс воспользовался преимуществом и с такой силой ударил Холмса в грудь, что тот согнулся пополам и рухнул на пол.

Освободившись от пут, я с ревом бросился на Коннорса, но тут же получил удар по голове могучим кулаком. Скорчившись на полу и превозмогая боль и головокружение, я увидел, как Шон Мориарти устремился к Коннорсу. Я закрыл глаза, не желая смотреть на результат, но, открыв их, обнаружил Коннорса распростертым на полу. Священник стоял над ним, тяжело дыша и потирая костяшки пальцев. Я с трудом поднялся на ноги.

– Боже мой! Как вам это удалось?

– Я немного занимался боксом, прежде чем стать служителем церкви, – скромно ответил он. Я изумленно уставился на него. Хотя Шон Мориарти выглядел таким же жилистым, как его брат, я никак не думал, что он способен нокаутировать такого великана. Татхилл стоял, разинув рот и с восхищением глядя на священника.

Я перенес внимание на Холмса, который лежал на полу без движения. Он был смертельно бледен, и я опасался внутреннего кровотечения.

– Доктор Уотсон, – спросил Шон Мориарти, – вы хорошо завязываете узлы?

– Я отлично с этим справляюсь, сэр, – отозвался вместо меня Татхилл. – Мне приходилось работать на корабле.

Шон Мориарти посмотрел на паренька.

– Хорошо, – кивнул он и указал на Коннорса. – Свяжи его как следует.

– Есть, сэр! – отчеканил мальчуган и, схватив одну из веревок, которыми связывали нас, принялся за работу.

– Мы должны выбраться отсюда, прежде чем он придет в себя и сообщит остальным, – сказал Шон Мориарти и склонился над Холмсом. – Вы можете идти?

Холмс кивнул, и мы помогли ему подняться. Белый, как мел, прижимая руку к ребрам, он заговорил резким шепотом, делая паузы между словами, чтобы перевести дыхание:

– Что вам известно… об их планах?

Я чувствовал, что ему лучше не двигаться с места, но мы не могли оставить его здесь.

– Я помню, они говорили, что «в третий раз это должно сработать».

– Больше вы ничего не припоминаете?

– Почти ничего – я ведь был под действием наркотика… – Внезапно лицо священника прояснилось. – Подождите… Да, кто-то сказал, что «птичка наконец взлетит в воздух».

– Отлично! – воскликнул Холмс и тут же сморщился от боли. – Надо спешить!

– Куда мы идем? – спросил я, выходя из склада следом за ним.

– К собору Святого Павла!

Я сразу же понял ход рассуждений Холмса. Взрыв собора Святого Павла, дважды уничтоженного пожаром, был бы «третьим разом». Под «птичкой» подразумевался Кристофер Рен, [32]32
  Рен Кристофер (1632–1723) – английский архитектор, математик и астроном. Wren (рen) – крапивник (англ.).


[Закрыть]архитектор теперешнего здания собора.

– Можно я пойду с вами, мистер Холмс? – попросил Татхилл.

– Нет, Татхилл, это может оказаться очень опасным, – ответил Холмс, – но ты оказал нам сегодня огромную услугу, которую я никогда не забуду.

Лицо мальчика просияло, и я снова ощутил глупое желание, чтобы похвала Холмса была обращена ко мне.

Ночь была темной из-за сильной облачности, но когда мы втроем карабкались вверх по грязной отмели на берегу реки, я видел капли пота, поблескивающие на лбу Холмса. Добравшись до Кэннон-стрит, мы остановили кэб.

– Получите лишнюю гинею, если поторопитесь! – крикнул кэбмену Холмс, и экипаж загромыхал по булыжникам. Возница честно заработал деньги, так как мы прибыли к месту назначения через три минуты.

Собор Святого Павла пользовался заслуженной репутацией одного из величайших соборов Европы. Его купол, словно горная вершина, торжественно возвышается над Сити. Творение Кристофера Рена восхищает своим совершенством, и когда мы вбежали внутрь через мраморный вход, я снова был потрясен его величием.

Внезапно Холмс схватил меня за руку.

– Вон он!

Проследив за его взглядом, я увидел тощую фигуру О'Мэлли, метнувшуюся за колонну.

– Он заметил нас, – сказал Шон Мориарти.

– Обойдите здание сзади, Уотсон, а мы с Мориарти разделимся и будем контролировать выходы.

Я кивнул и стал красться за рядом безмолвных мраморных колонн, высматривая нашу добычу. Каменный пол и гладкие стены, резонируя, затрудняли бесшумное передвижение, но я шел на цыпочках, стараясь двигаться как можно тише. Остановившись, я напряг слух, пытаясь уловить эхо других шагов, но услышал лишь собственное дыхание.

Внезапно я увидел, как за одной из колонн что-то шевельнулось. Я застыл, затаив дыхание, потом медленно двинулся вперед.

– Должен вас поздравить, доктор Уотсон. Не знаю, как вам удалось бежать, но теперь вы умрете смертью за свободу Ирландии.

Повернувшись, я увидел О'Мэлли с револьвером, направленным мне в грудь. Под мышкой он держал зловещего вида пакет в коричневой бумаге.

– Не делайте этого, О'Мэлли! Подумайте о жертвах!

– Мы все время только о них и думаем, – отозвался он, прищурив темные глаза. – Ведь мы потеряли нашу родину, Ирландию, благодаря британскому правлению.

– Но это ничего не решит! – в отчаянии воскликнул я. – Вы только убьете невинных людей!

О'Мэлли пожал плечами.

– Вы знаете, сколько народу погибло во время картофельного голода из-за алчности и равнодушия британских землевладельцев? В Библии сказано: око за око…

– И зуб за зуб.

Обернувшись, О'Мэлли увидел Холмса, бледного, как привидение. Я тотчас же бросился к ирландцу и сбил его с ног, пытаясь отобрать оружие. Мы сцепились, но в этот момент грянул выстрел. О'Мэлли посмотрел мне прямо в глаза, затем его тело обмякло.

– Уотсон, с вами все в порядке? – крикнул Холмс, опускаясь на пол рядом с нами.

– Да, благодарю вас, – ответил я, тайком радуясь звучавшему в его голосе волнению. Холмс отнюдь не был склонен к проявлению эмоций, и мне польстило, что он так тревожится за меня.

– Слава Богу! – Облегченно вздохнув, Холмс поднял с пола коричневый пакет. Открыв его, мы обнаружили, что часовой механизм еще не приведен в действие. – Думаю, нам следует отнести это в Скотланд-Ярд, – сказал Холмс, когда к нам подошел Шон Мориарти.

Шум борьбы и выстрел уже привлек внимание полисменов, и я убедил Холмса поручить бомбу их заботам и вернуться со мной на Бейкер-стрит.

Оказавшись наконец в безопасности в нашей гостиной, я смог как следует рассмотреть Шона Мориарти. У него был такой же высокий куполообразный лоб и такие же тонкие губы, как у его брата, но в складке рта отсутствовало жесткое выражение, и черные глаза были гораздо мягче. За чаем, который подала нам миссис Хадсон, он покачал головой, вызвав у меня в памяти странный, напоминающий рептилию жест, присущий Джеймсу Мориарти.

– Должно быть, мой брат испытывал всю горечь унижения, обратившись к вам за помощью.

По настоянию Шона, Холмс и я наконец перестали отрицать участие Джеймса Мориарти.

Я хотел спросить у него, каким образом он и его брат оказались на противоположных позициях нравственного спектра, но ограничился вопросом к Холмсу, который после долгих протестов согласился лечь на диван, позволив мне дать ему морфий и перевязать ребра.

– Как вы узнали, что они отведут нас к Шону, если мы станем их пленниками?

Холмс изумленно уставился на меня, а потом расхохотался, но тут же скорчился от боли и схватился за бок.

– Господи, Уотсон, вы в самом деле думаете, что я заранее спланировал нашу поимку?

– А разве это не так? – осведомился Шон Мориарти.

– Конечно нет! Я просто хотел проникнуть на их собрание. Все, что произошло затем, явилось для меня полной неожиданностью.

– Но откуда вы знали, что за окном находится Татхилл?

– Я этого не знал, но, как вы помните, я раньше послал ему записку с просьбой следовать за нами. Он иногда подрабатывает помощником торговца рыбой и, как видите, проделал отличную работу, обнаружив нас. – Холмс улыбнулся. – Я предпочел бы, Уотсон, чтобы вы не записывали эту историю. Я был нанят профессором Мориарти, едва не допустил взрыв собора Святого Павла и был спасен священником и мальчишкой. По-моему, это дело не отнесешь к числу успешных.

– Читателям может понравиться, Холмс, что вы всего лишь человек.

Он посмотрел на оконные занавески, сквозь которые проникал бледный ноябрьский рассвет.

– Едва ли, Уотсон. Если бы они знали, что я всего лишь человек, то зачем им читать обо мне?

Пощадите мою скромность, Уотсон!

«… Вам не доводилось слышать от меня о профессоре Мориарти?

– Это что, знаменитый преступник самого высокого ранга? Столько же известный своим искусством в мире зла, сколько…

– Пощадите мою скромность, Уотсон! – укоризненно произнес Холмс.

– Я хотел сказать: сколько сокрытый от глаз добропорядочного общества.

Холмс рассмеялся.

– Один – ноль в вашу пользу, Уотсон! У вас появилось чувство юмора, которым вы искусно пользуетесь. С вами надо держать ухо востро».

Выше приведенный отрывок из «Долины страха» доказывает, что Шерлок Холмс был вполне способен смеяться над собой. Тем не менее он был не лишен мелкого тщеславия, о чем свидетельствует его раздражение тем, что Уотсон описал дело о «Желтом лице» (подробности см. «Слишком много пятен» в моей антологии 1996 года «Воскрешенный Холмс») или его мнимое смущение по поводу трех историй, опубликованных в этом разделе.

В «Камне Мазарини» Билли, мальчик-слуга Шерлока Холмса, рассказывает Уотсону, как его хозяин кого-то выслеживал, переодевшись старухой с потрепанным зонтиком. В изложенной ниже истории Шерлок пользуется такой же уловкой, но, учитывая результат, возможно, он в последний раз переодевался в женское платье.

Крейг Шоу Гарднер
ПРОИСШЕСТВИЕ С МНИМОЙ ГРАФИНЕЙ

– Полагаю, вы доктор Уотсон?

Я оторвался от изучения сегодняшнего «Таймса», слегка удивленный этим вторжением. Передо мной стояла высокая женщина средних лет, одетая по моде, которой придерживались аристократки. Подведенные губы и румяна на щеках подчеркивали бледность угловатого лица, придавая ему суровое выражение. Тем не менее она была по-своему красива. Но что ей понадобилось в нашей гостиной на Бейкер-стрит? Почему миссис Хадсон не доложила о ее приходе?

– Я баронесса фон Штуппель, – продолжала она, не получив ответа. Судя по властному взгляду, эта женщина привыкла добиваться своего.

– Прошу прощения за мою невежливость, – сказал я, быстро поднимаясь со стула. – Мистер Холмс знает о вашем приходе?

Она кивнула.

– Я уверена, что мистер Холмс осведомлен о каждом моем шаге.

Итак, баронесса и сыщик уже были знакомы. Тем не менее меня интересовало, почему Холмс не предупредил, что ожидает ее. Я почувствовал смутную тревогу: уж не случилось ли чего с моим другом?

– Возможно, я могу что-нибудь сделать для вас до возвращения мистера Холмса. – Я указал на стул напротив моего. – Пожалуйста, садитесь.

Она села с присущей светской даме грацией и вынула из большой, замысловато украшенной сумки веер с восточным рисунком. Несколько секунд она обмахивалась им, очевидно, утомленная затянувшейся летней жарой, потом посмотрела на меня, прикрывая лицо веером.

– Не сомневаюсь, что могу доверять вам, доктор, ибо вы, безусловно, джентльмен. – Она опустила взгляд. – Надеюсь, я не позволила себе лишнего?

Что-то в ее безупречном поведении сбивало меня с толку. Мне очень хотелось, чтобы здесь оказался Холмс, но я рассчитывал, что моя наблюдательность меня не подведет.

– Простите, баронесса, – заговорил я, с трудом подбирая слова, – но в ваших манерах есть что-то необычное. Вы как будто стараетесь держаться на расстоянии, словно вам есть что скрывать.

– Есть что скрывать? Что вы имеете в виду, доктор? – Несмотря на удивленный тон, она не убирала от лица веер.

– Возможно, всему виной ваши нервы, – быстро добавил я, чувствуя, что в посетительнице есть нечто, пока ускользающее от меня, что-то, что нам еще предстоит определить. – Если вы хотите, чтобы мы вам помогли, то должны довериться нам полностью. Коль скоро вы знакомы с мистером Холмсом, то, несомненно, понимаете, что иного пути нет.

Баронесса разразилась явно не аристократическим хохотом.

– Вы отлично усвоили мои методы, Уотсон! – сказала она, отсмеявшись, хорошо знакомым мне голосом.

Мне не следовало удивляться очередному трюку Холмса. В конце концов, он неоднократно проделывал подобное. Тем не менее должен признать, что я был немного раздосадован.

– Холмс, – начал я, – почему вы постоянно…

Сыщик ответил, не дав мне окончить фразу:

– Как врач вы должны быть наблюдательным. Если мой маскарад мог обмануть вас хотя бы на несколько минут, значит, я могу появляться в нем и в других местах.

– В других местах? Вы имеете в виду…

Холмс снял дамскую шляпу и парик.

– Да, мы должны снова посетить некое посольство.

– В таком виде? – забеспокоился я. – Простите, Холмс, но вы уверены, что это лучший способ…

– После того, что произошло вчера утром? – Он махнул рукой, утопавшей в кружевах. – Это единственный способ, Уотсон.

Вспомнив о недавних событиях, я был вынужден согласиться.

Всего днем раньше мы узнали о неприятностях в маленькой балканской стране. Холмс попросил меня сопровождать его на свидание, касающееся дела, по его словам, «представляющего определенный интерес». Хотя я донимал его вопросами, он больше ничего не сообщил.

Холмс и я находились менее чем в одном квартале от небольшого здания посольства в фешенебельном районе Лондона, когда услышали взрыв.

– Это, несомненно, бомба, – заметил мой друг, сохраняя все ту же размеренную походку. – В карете у посольства. Я этого ожидал.

Конечно, Шерлок Холмс мог себе позволить развивать свои теории, но я как врач считал своим долгом поспешить на помощь раненым. Забежав за угол, я увидел огромное черное пятно перед железными воротами посольства и громко назвал свою профессию на случай, если в ней была нужда.

Высокий мужчина в опрятном мундире шагнул вперед с места взрыва. В каменной стене неподалеку от него зияла большая дыра; створки ворот сильно погнулись.

Мужчина любезно улыбнулся мне, хотя, несомненно, был потрясен происшедшим.

– Весьма великодушно с вашей стороны, доктор. Однако… – Он сделал паузу и поклонился кому-то еще. Посмотрев в том направлении, я обнаружил, что Холмс подоспел всего на несколько секунд позже меня. Воспитанный джентльмен в мундире тут же кивнул мне, давая понять, что обращается к нам обоим. – Вред причинен в основном имуществу, а не людям – в значительной степени благодаря вашему письму.

– Вы полковник Гельтхельм? – осведомился Холмс.

– Он самый, – отозвался полковник и улыбнулся сыщику. – К счастью, никто не пострадал. Мы очень признательны вам за предупреждение.

Очевидно, Холмс уведомил посольство о готовящемся взрыве, который удивил только меня. Я посмотрел на старого друга, но он заговорил, прежде чем я успел его упрекнуть.

– Доказательства были повсюду, Уотсон. Самые очевидные из них – в колонках новостей из-за рубежа.

Я кивнул. Даже мне было известно о волнениях, происходящих в последнее время в маленьких балканских республиках.

– Разумеется, – продолжал Холмс, – я прочитал и о прибытии корабля из страны, которую представляет это посольство. С моей стороны было бы оплошностью не заметить также объявление о лекциях профессора ван Зуммана.

– Ван Зуммана? – Это имя было знакомо и мне. – Вы имеете в виду анархиста?

То, что профессор читает лекции, не должно было удивлять. В таком городе, как Лондон, можно широко продемонстрировать свои знания, если при этом вести себя цивилизованно. Однако все, что касалось ван Зуммана, плохо сочеталось с цивилизованностью.

Холмс кивнул.

– Несмотря на свои радикальные взгляды, ван Зумман не совершил никакого преступления.

Я не мог поверить, что Холмс так спокойно говорит об этом человеке.

– Вы хотите сказать, никакого преступления, за которое он был бы осужден!

Холмс кивнул во второй раз.

– В том-то и вся хитрость, Уотсон. Благодаря связям со Скотланд-Ярдом мне известно, что имя ван Зуммана неоднократно возникало в связи с нераскрытыми преступлениями – в том числе с убийствами. – Он указал на почерневшие ворота посольства. – Негодяй до сих пор на свободе, ибо умеет маскироваться, и описания преступника отличаются друг от друга в каждом случае, хотя и имеют общие черты – в частности рост и осанку. – Тон сыщика был слегка пренебрежительным, так как он и я хорошо знали, кто из присутствующих здесь подлинный мастер маскировки. – За день-два до террористического акта ван Зуммана часто видели поблизости от места преступления.

– Простите, – вмешался полковник Гельтхельм. – Но знакомый вам джентльмен прибыл сюда раньше вас и возможно обнаружил что-нибудь полезное. – Он указал на лестницу, ведущую в посольство, которая осталась невредимой. – Я взял на себя смелость вызвать полицию.

– Разумная предосторожность, – согласился Холмс. Он и я посмотрели на лестницу и увидели приближающуюся к нам с недовольным видом знакомую фигуру.

– Инспектор Лестрейд! – окликнул я.

Он поморщился, словно не испытывал радости от встречи с нами, но кивнул нам обоим.

– Мистер Холмс, доктор Уотсон, должен признать, что время, проведенное в этих стенах, ничем меня не обогатило.

– Значит, вы прибыли сюда еще до взрыва, Лестрейд? – спросил я.

Мой вопрос заставил его поморщиться еще сильнее.

– Да, но от этого не было никакого толку.

Я редко видел инспектора в столь дурном настроении.

– Вы ничего не могли поделать, – отозвался Холмс. – Очевидно, карета появилась внезапно.

– Это была не карета, а тележка с яблоками без всяких лошадей, – вежливо поправил джентльмен в мундире. – Неожиданно у ворот появилось человек шесть-семь, подтолкнули тележку к воротам и тут же скрылись.

Холмс кивнул, как будто ожидал услышать именно это.

– Так обычно они и делают. Если мне не изменяет память, аналогичный случай в Белграде произошел всего три месяца назад.

– Значит, вам известно о взрыве в Белграде? – удивился полковник, явно восхищенный его осведомленностью. – Там посольство не получило предупреждения, и ему был причинен куда больший ущерб.

Холмс оглядел улицу и нахмурился.

– Не думаю, что эта попытка останется единственной. Следующая может оказаться куда более изощренной. – Он повернулся к человеку в мундире. – Я должен переговорить со всеми, находящимися в посольстве.

На сей раз полковник перестал улыбаться.

– Боюсь, что это невозможно.

– Уверяю вас, я – воплощение скромности, – настаивал Холмс.

– Ваша репутация в этом отношении известна всем, – кивнул полковник. – Но, к сожалению, это ничего не значит для великого герцога.

– Охотно верю, – вмешался Лестрейд. – Со мной он просто не пожелал разговаривать!

Полковник Гельтхельм кивком подтвердил заявление Лестрейда.

– Герцог обосновался в посольстве, чтобы дистанцироваться от неприятностей на родине. К тому же он бережет свое время.

– Даже если его жизнь в опасности? – недоверчиво спросил я.

– Увы, герцог тяжелый человек. С государственными делами он обходится весьма бесцеремонно, ничто не может нарушить его распорядок.

– Возможно, – заметил мой друг, – нам удастся обойти это препятствие.

Голос Холмса пробудил меня от размышлений.

– Вы ведь помните, как мы покинули посольство, Уотсон. Я связался с полковником Гельтхельмом, и он обещал нам помочь.

В который раз планы Холмса оказались за пределами моего понимания.

– Помочь? Чем?

– Сегодня в посольстве чаепитие, на котором появится баронесса.

– Вы имеете в виду, что отправитесь туда один, переодетый женщиной? – Зная, что подобный метод не чужд Холмсу, я счел это в данном случае неразумным по многим причинам. – Ведь неизвестно, как именно ван Зумман нанесет следующий удар!

– Вот именно, Уотсон! Поэтому я и шагу не сделаю без вас.

– Вы хотите взять меня с собой? – Очевидно, мне суждено постоянно удивляться Холмсу.

– Может же баронесса привести с собой личного врача! – Холмс поднялся и, улыбаясь, разгладил юбку.

Поэтому я вновь оказался у ворот посольства, на этот раз в компании баронессы фон Штуппель.

Я решил для большей уверенности в успехе думать о Холмсе как о баронессе. Как напомнил мне Холмс, наша главная цель – помешать ван Зумману совершить еще какое-нибудь преступление. Добиться большего казалось маловероятным.

Баронесса споткнулась, выходя их кареты, и одарила меня кокетливой улыбкой:

– Мне редко приходилось носить женские туфли.

Я почувствовал, что мои щеки слегка покраснели при виде затруднений Холмса… то есть баронессы. Очевидно, лучше на нее не смотреть.

Полковник Гельтхельм поджидал нас у ворот.

– Чаепитие только что началось. Пунктуальность высоко ценится в моей стране. – Будучи стопроцентным джентльменом, полковник не стал комментировать внешность Холмса. – Сюда, – указал он рукой в белой перчатке. – Здесь боковой вход для особых гостей.

Баронесса грациозно присела в реверансе и последовала за полковником по дорожке к другим железным воротам. Я замыкал шествие, подстраиваясь под быстрые и мелкие шажки баронессы, чей турнюр покачивался передо мной, и не находил в этой аристократке ни единой из хорошо знакомых мне черт моего друга.

Сняв с пояса связку ключей, полковник отпер вторые ворота и провел нас в здание посольства, изобилующее роскошными коврами и портьерами. В спокойной атмосфере холлов не ощущалось и намека на неприятности в стране, чьи интересы представляло посольство.

Но даже мягкие ковры не смогли заглушить звуки быстрых шагов позади нас.

– С дороги! – послышался хриплый голос. – Государственное дело!

Полковник быстро обернулся.

– Это наши гости, граф Орлок.

– Гости? – насмешливо переспросил голос. – Все должны уступать дорогу тем, кто решает судьбы королевства!

При этих словах баронесса и я тоже обернулись. К нам приближались трое мужчин в темных костюмах. Двое были высокими и мускулистыми, а третий – гораздо ниже и невзрачнее, однако кричал именно он.

– Предупреждаю вас! Прочь с дороги, или головы покатятся с плеч!

Низенький граф шагнул прямиком к баронессе фон Штуппель, несомненно, намереваясь отодвинуть ее в сторону. Он буквально налетел на обширную грудь баронессы, но та не сдвинулась с места. Граф отскочил, как мячик, и быстро обошел даму, приказав своим спутникам следовать за ним. Проходя мимо баронессы, оба здоровяка сердито посмотрели на нее.

Полковник виновато кашлянул.

– Вы должны простить графа Орлока. Он расстроен из-за того, как великий герцог ведет дела.

Баронесса посмотрела на него поверх развернутого веера.

– До меня доходили слухи, что он окружает себя женщинами?

Полковник Гельтхельм печально кивнул.

– Наш герцог уже немолод и заявляет, что хочет провести оставшиеся годы в занятиях, которые доставляют ему удовольствие.

Я мог бы удивиться, если бы уже не столкнулся в этом здании с многими невероятными явлениями. Тем не менее я не удержался от вопроса:

– Как же он занимается государственными делами?

Лицо полковника помрачнело еще больше.

– Герцог уделяет время серьезным делам, если его знакомят с ними представительницы прекрасного пола.

– Значит, мои сведения верны, – тихо произнес Холмс голосом сыщика, а не баронессы.

– Конечно, это игра, – вздохнул полковник, – но разве то же самое нельзя сказать о любой политике? Пойдемте, я должен представить вас герцогу.

Он проводил нас по коридору к двойным дверям, охраняемым двумя часовыми в серой униформе, похожей на мундир полковника. При виде нас они взяли на караул и по краткому приказу полковника распахнули двери настежь.

За ними оказался великолепный салон, где находилось около полусотни богато одетых людей. Более всего меня удивило то, что толпа в основном состояла из женщин, которых было раз в пять больше, чем мужчин.

– Герцог в блеске своей славы, – тихо сказал нам полковник. – Пожалуйста, следуйте за мной.

Мы храбро двинулись за нашим гидом в зал, полный женщин. Их возраст колебался примерно от двадцати до восьмидесяти лет, но все были одеты настолько роскошно, что даже такой повидавший мир врач, как я, был ослеплен этим зрелищем. Баронесса в отлично скроенном, но весьма практичном твидовом платье в подобной компании выглядела золушкой. Тем не менее она уверенно следовала за полковником, несмотря по сторонам и не обращая внимания на шепот женщин, разглядывающих вновь прибывшую.

– Прошу прощения, мой герцог! – окликнул полковник, когда мы приблизились к группе, состоящей из полудюжины женщин, окруживших седовласого мужчину.

Последний недовольно отвернулся от хорошенькой девушки, поглаживающей его лоб.

– Как вы смеете меня беспокоить? – осведомился он.

– Я ни в коей мере не собираюсь вас беспокоить, – сказал полковник. – Напротив, я хочу придать дополнительное разнообразие вашему окружению. – Он указал на нашу спутницу. – Могу я представить вам баронессу фон Штуппель?

– Безусловно, можете! – Герцог выбрался из группы женщин и направился к баронессе с любезной улыбкой. – Это большая честь. Кажется, мы дальние родственники? С королевскими семьями всегда проблемы – там все друг другу родственники. – Он посмотрел на меня, и его голос сразу же стал ворчливым: – А это кто?

– Всего лишь мой личный врач, – ответила баронесса. Ее утопающая в кружеве рука взметнулась ко лбу. – Доктор, где моя нюхательная соль?

Баронесса раскачивалась взад-вперед, едва не касаясь окружающих. Я порылся в медицинском саквояже, нашел подходящий по виду пузырек и передал его баронессе, которая, деликатно понюхав содержимое, вернула его мне.

– Боюсь, мне стало дурно от подобного великолепия! – воскликнула она, обмахиваясь веером. – Мне так не терпелось предстать перед вами!

Я испугался, что баронесса немного пересолила, но герцог выглядел очарованным.

– Мы должны предоставить место нашей новой гостье! – Он подал знак ближайшей матроне, и та тут же освободила стул. – Прошу вас!

Баронесса присела в реверансе.

– Вы чрезвычайно любезны.

– Вы принадлежите к женщинам, с которыми я не могу вести себя иначе! – заявил герцог.

– Я слышала множество рассказов о вашей любезности, мой добрый герцог, – улыбнулась баронесса, занимая предложенный стул. – Но должна признать, я не ожидала встретить человека, обладающего столь острым умом и такой неистощимой энергией.

Герцог выпятил грудь и погладил свои медали.

– К сожалению, мы мало контактируем с лондонской знатью. Если за этими стенами есть другие женщины, подобные вам, мое посольство станет походить на тюрьму.

– Скорее на убежище, где можно отдохнуть в изысканной обстановке… – баронесса посмотрела на герцога, – если только знаешь, куда обратить взгляд.

Полковник Гельтхельм отвел меня в сторону.

– Герцог разбит наголову, мой дорогой доктор. Наконец-то континентальная аристократка весьма зрелого возраста смогла бросить ему вызов.

От удивления я едва не лишился дара речи. Неужели полковник не знал секрета баронессы? Что, если Холмс не сообщил ему об обмане?

– Теперь я понимаю, насколько разумен план великого сыщика, – доверительным тоном продолжал полковник. – Возможно, герцог обратит внимание на наше предупреждение, если оно будет исходить из такого источника.

Мне оставалось только кивнуть.

Услышав деликатное покашливание, я обернулся и увидел успевшего успокоиться графа Орлока. Он вежливо поклонился мне и полковнику, возможно, стараясь искупить недавнюю грубость.

– Еще до наступления ночи герцог одержит новую победу, – шепнул граф.

Возможно, подумал я, баронесса перестаралась. Я посмотрел туда, где она все еще беседовала с герцогом. Баронесса извинилась и поднялась со стула, но герцог тут же встал следом за ней.

– Боюсь, я злоупотребляю вашим временем, – скромно произнесла баронесса.

Но герцог только рассмеялся.

– Моим временем? Теперь это наше время! Вы сможете освободиться от меня, только исчезнув с лица Земли!

– Вы слишком мне льстите. – Баронесса взмахнула веером. – Я всего лишь бедное дитя континента, случайно заплывшее в лондонский высший свет.

– Неважно! – отмахнулся герцог. – Со мной вы быстро станете очень богатой!

Баронесса отвела взгляд.

– Мне не помешал бы глоток свежего воздуха. Вы позволите мне посмотреть на звезды?