Текст книги "Белая дама"

Автор книги: Генри Ландау

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Генри Ландау
Белая дама

Предисловие

Существовало старинное предание: последнему из правящих Гогенцоллернов должен был явиться перед крушением династии призрак «белой дамы». Во время первой мировой войны «Белой дамой» назвала себя подпольная организация бельгийских патриотов, действовавшая на оккупированной немцами территории. Эта организация преследовала задачу вести разведку в пользу союзников, снабжая их военной информацией из тыла противника. Сперва «Белая дама» была связана с разведкой английского генерального штаба, впоследствии – с разведкой английского военного министерства.

«Белая дама» была многочисленной и широко разветвленной организацией. К моменту перемирия она насчитывала свыше тысячи участников, из которых 904 человека считались военнослужащими и принесли присягу. Организация была поставлена на военную ногу. Она работала с исключительным успехом и снабжала союзников сведениями большой важности. Автор настоящей книги, бывший работник разведки английского военного министерства, капитан Генри Ландау, считает, что в течение последних полутора лет войны союзники получали от «Белой дамы» более 75 процентов всех сведений, поступавших с оккупированной территории Бельгии и Франции. Несмотря на такие значительные результаты, организация сумела свести свои потери до минимума. За все время ее деятельности было арестовано 45 ее участников, и лишь двое из них были расстреляны немцами.

Участники «Белой дамы» вербовались из всех слоев населения оккупированной территории. Наряду с представителями бельгийской аристократии, духовенства, торгово-промышленных кругов в нее вводили лица свободных профессий, учителя, служащие и рабочие. Духовенство составляло особенно значительную прослойку организации. Широкий патриотический характер «Белой дамы» в значительной мере объясняет её успехи. [4]

Основатели и руководители «Белой дамы» – инженер Деве и профессор физических наук Шовен – не были военными людьми и, по-видимому, до войны никогда не интересовались вопросами разведки. Однако, создавая разведывательную организацию в тылу врага, Деве и Шовен проявили находчивость и крупные организаторские способности. Щупальца «Белой дамы» охватили все важнейшие районы оккупированной территории, проникая даже в полицейские учреждения и за тюремные стены.

Фундаментом организации была её сеть железнодорожных наблюдательных постов. К концу своей деятельности она располагала 51 таким постом, обслуживавшимся 206 агентами. Днём и ночью специальные наблюдатели следили из окон удобно расположенных домов за движением поездов по железнодорожным магистралям немецкого тыла, тщательно занося на бумагу данные о проходивших эшелонах, их составе и направлении их движения. Инструкции, опубликованные в приложении, дают полное представление о требованиях, предъявлявшихся к железнодорожным наблюдательным постам разведкой английского военного министерства. Донесения железнодорожных наблюдательных постов обрабатывались и перепечатывались в двенадцати секретариатах «Белой дамы».

Об объёме этой работы достаточно красноречиво свидетельствует хотя бы то обстоятельство, что к концу войны каждая почта, отправлявшаяся «Белой дамой» в адрес разведки английского военного министерства, достигала 250 листов машинописи. Такая почта поступала в Голландию регулярно два раза в неделю. Тщательно изучая ценнейшие данные о воинских перебросках по железным дорогам во вражеском тылу, союзники могли установить намерения противника и даже определять сроки операций, подготовлявшихся им на том или ином участке фронта.

Опыт железнодорожных наблюдательных постов «Белой дамы» не утратил актуального интереса и в наши дни, несмотря на развитие воздушной разведки. Непрерывное и систематическое наблюдение со стороны железнодорожных постов ничем не может быть целиком и полностью заменено.

Терпение, выдержка, труд являются основой основ работы современной разведки. И центральной фигурой «Белой дамы» была не блистательная авантюристка типа Мата Хари, которой посвящаются бульварные романы и голливудские кинофильмы, а скромный железнодорожный служащий, ведший посменно с женой и детьми правдивую запись вагонов, мелькавших мимо окон его квартиры.

Достоинство книги Генри Ландау заключается в том, что она с относительной достоверностью и без особых претензий излагает будни разведывательной работы. Автор описывает шаг за шагом развитие «Белой дамы», трудности и проблемы, с которыми она сталкивалась. [5]

В то же время нельзя упускать из виду, что Генри Ландау являлся руководящим работником разведки английского военного министерства и склонен прикрашивать свою прошлую работу.

За промежуток времени между двумя мировыми войнами прогресс техники, и прежде всего радиосвязи и авиации, внес крупные изменения в практику разведывательной работы. И все же многие проблемы, стоявшие перед «Белой дамой», остаются в силе и в наши дни.

Настоящая книга Генри Ландау может рассматриваться как продолжение его работы «Секретная служба в тылу немцев», уже знакомой нашему читателю (См. Г. Ландау, Секретная служба в тылу немцев (1914–1918 гг.), Воениздат, 1943.)

Книга состоит из двух частей. Первая из них посвящена зарождению «Белой дамы». Вторая часть излагает историю её деятельности и борьбы с немецкой контрразведкой.

Б. ИЗАКОВ[6]

От автора

Обзор разведывательной деятельности союзников на оккупированных немцами территориях в мировую войну 1914–1918 гг. можно разбить на три раздела:

1) руководящие органы союзной разведки в Голландии (наиболее значительной из них была разведка английского военного министерства);

2) шпионы и разведывательные органы в тылу противника;

3) германская контрразведка.

Моя книга «Секретная служба в тылу немцев» посвящена первому из этих разделов. «Белая дама» – двум последним.

Когда на оккупированных территориях начинались аресты наших разведчиков, они следовали один за другим с молниеносной быстротой. В большинстве случаев мы не знали, что произошло. Где была допущена неосторожность? Кто виновник провала? Вызваны ли аресты предательством? Кто изменник? Мы с тревогой задавали себе эти вопросы, но они оставались без ответа. Недавно я получил доступ к секретным документам немецкой контрразведки, и мы, наконец, узнали правду. Достоверность этих документов не возбуждает сомнений. Весь этот материал использован мною в настоящей книге. Впервые также здесь дан полный очерк деятельности германской контрразведки в оккупированных районах Бельгии и Франции: описаны её организация, методы, названы её главные агенты.

Прежде чем написать эту книгу, я снова посетил все места, где во время войны протекала моя деятельность разведчика, беседовал с моими бывшими агентами и собрал много новых данных. Я не скрываю имён наших агентов. Мои друзья в Бельгии и во Франции уверяют меня, что если оглашение имён наших разведчиков могло причинить им вред, то это уже сделано мною лет назад, когда публиковались полные списки награждённых орденами и медалями. Что касается применявшихся нами методов разведки, то лишь для широкой публики они покажутся новостью; для немецкой тайной полиции они давно не представляют секрета.

1935 год, август.

Г. ЛАНДАУ[7]

Часть первая

Глава I. Дьёдонне Ламбрехт, герой и мученик Льежа

 На склоне холма, господствующего над Льежем, расположено предместье Тьер-а-Льеж. Здесь, в одном из маленьких кирпичных домиков, с лиловой шиферной крышей и крошечным садом, родился и вырос Дьёдонне Ламбрехт. Вместе со своим деверем он основал механическую мастерскую, которая вскоре превратилась в небольшой завод точных инструментов. Ламбрехт был материально обеспечен, счастлив в семейной жизни. Казалось, что его жизнь прочно устоялась.

Но всё изменилось, когда в 1914 году грянула война. Ламбрехт решил посвятить свои способности, своё состояние, а если понадобится, и самую жизнь, задаче освобождения родины от немецких захватчиков. Разумеется, первой его мыслью было вступить в бельгийскую армию. Но когда он очутился на голландской территории, к нему обратился один из многочисленных агентов союзной разведки в Голландии. Это был бельгиец Афшен, работавший под руководством майора Камерона, начальника разведки английского генерального штаба.

Ламбрехту минуло 32 года. Это был человек смелого и быстрого ума. Он внимательно выслушал Афшена, обдумывая, каким путём лучше служить родине. Ламбрехта не [8] пришлось долго убеждать: он вернулся в Бельгию, чтобы организовать там службу разведки.

Ламбрехт нашёл поддержку в католических кругах Льежа. Два священника, отец Дюпон и отец Дез-Оней, помогли ему завербовать нескольких бывших железнодорожных служащих. С этой горсткой преданных приверженцев ему удалось создать в Льеже, Намюре и Жемеле наблюдательные железнодорожные посты, следившие за всеми передвижениями войск через эти важные центры.

Самую опасную работу Ламбрехт оставил себе. Несмотря на бдительный надзор немецкой тайной полиции, он ездил по стране, вербуя новых агентов и выслеживая местопребывание немецких дивизий. Он вёл разведывательную и вербовочную работу по всей Бельгии, в Бельгийской Фландрии и даже проник в Люксембург. Однажды в Жемеле он заметил оживлённое движение немецких войск, направлявшихся на запад, с восточного фронта. Сообразив, что по всей вероятности происходит концентрация войск для наступления, Ламбрехт без колебания вскочил на буфер проходившего воинского эшелона и ехал так вею ночь, пока не установил окончательно пункт его назначения. Самой дерзостью своего поведения он обманул бдительность немецкой тайной полиции – менее всего ей могло придти в голову искать шпиона в воинском поезде.

Вдобавок Ламбрехт часто ездил в Голландию в качестве курьера. Он крался по ночам мимо пограничной стражи, стараясь ускользнуть от предательских лучей прожекторов; так он переносил драгоценные донесения, написанные на тонкой папиросной бумаге. Они были зашиты в пуговицах его костюма, специально изготовленных одним из его льежских друзей. Но такая искусная маскировка выручила бы его только при случайном беглом обыске в самой Бельгии.

Будь он пойман на границе, его судьба была бы решена. Агенты германской тайной полиции очень быстро обнаружили бы компрометирующее содержание оригинальных пуговиц.

В течение восемнадцати месяцев вели наблюдение Ламбрехт и его преданные помощники. Они доносили английскому генеральному штабу о каждом поезде, проходившем через железнодорожные центры Льеж, Намюр и Жемель, о всяком передвижении войск на бельгийской территории. Эти донесения отчётливо показывали, где и когда надо было ждать наступления немцев; они представляли [9] гораздо большую ценность, чем любая информация, полученная на основании похищенных или захваченных документов противника. Документы могли быть поддельными, немцы могли изменить свои планы после их составления, а передвижения войск являлись незыблемым фактом. В прежних войнах не знали наблюдательных железнодорожных постов. Такие разведчики, как Ламбрехт, были зачинателями этого дела.

Количество сведений, переданных Ламбрехтом английскому генеральному штабу, вызывает удивление. Например, в мае 1915 года его наблюдательные посты в Жемеле и Намюре быстро и точно донесли о переброске нескольких немецких дивизий с сербского фронта во Фландрию. Донесение показало, что немецкие дивизии, находившиеся на сербском фронте, переводятся во Францию. В августе 1915 года эти же посты заметили движение воинских поездов с восточного фронта в Шампань. Стало очевидно, что немцы сосредоточивают войска, чтобы отбить наступление, подготовлявшееся французами на этом участке. Получив эту информацию, французы начали своё наступление на несколько дней раньше намеченного срока.

Ламбрехт своевременно донёс о немецких приготовлениях к наступлению на Верден. Он получил первые сведения об этом в результате несдержанности одного немецкого майора, квартировавшего у его сестры. Чтобы проверить полученные сведения, он послал своих агентов в оккупированную Францию и определил местоназначение войск, следовавших стремительным потоком в западном направлении.

Но вскоре события приняли неблагоприятный для Ламбрехта оборот.

Опыт восемнадцати месяцев надоумил немецкую контрразведку принять серьёзные меры, чтобы закрыть бельгийско-голландскую границу. Для всех бельгийцев были введены удостоверения личности с фотографической карточкой и указанием адреса; при переезде из города в город приходилось получать специальное разрешение. На границе немцы установили проволочные заграждения, через которые пропускали высоковольтный электрический ток. Через каждые 100 ярдов были расставлены часовые. Кроме того, граница стала охраняться конными патрулями, собаками-ищейками, целой армией сыщиков.

Организация разведывательной работы на оккупированных территориях превратилась в трудную проблему для [10] союзных разведывательных органов. Последовали месяцы бесплодных усилий. В 1916 году был период, когда мы не получали с оккупированных территорий никаких сведений. Разведывательная служба союзников потеряла инициативу. Надо было выработать новые методы, чтобы проникнуть сквозь мощный барьер, воздвигнутый немцами на бельгийско-голландской границе.

При таких условиях не было ничего удивительного в том, что Ламбрехт внезапно потерял связи с Голландией. Его драгоценные сведения теряли всякое значение. С нараставшим нетерпением ожидал он курьера из Голландии, который забрал бы донесения из «почтового ящика в Льеже.

Тем временем в Голландии Афшен лихорадочно искал средств сообщения с Льежем, Он был бы счастлив найти хоть одного курьера, которому можно было бы доверить опасную миссию. Английский генеральный штаб ссылал «го телеграммами. Афшен пошёл на риск. Вручил ли он письмо к Ламбрехту посреднику, которого обманули, или сам стал жертвой обмана, – точно не установлено. Так или иначе, его письмо попало в руки Кёрверса, голландца, служившего в немецкой контрразведке.

«Почтовый ящик» Ламбрехта в Льеже был маленькой табачной лавкой, принадлежавшей одному из его родственников, Леклерку. В отсутствие Леклерка Кёрверс зашёл в лавку и познакомился с его женой, заявив, что приехал из Голландии со срочным письмом к её мужу. Мадам Леклерк, знавшая об опасной работе мужа, что-то заподозрила. Этот человек, с красным одутловатым лицом и маленькими порочными глазками, внушал ей отвращение; кроме того, его произношение показалось ей скорее немецким, чем голландским. Она отказалась принять письмо. Но Кёрверс, не смущаясь, сказал ей условный пароль: «Семь ящиков трёхцветных сигар прибыли благополучно». Мадам Леклерк была в замешательстве: она всё ещё не могла заставить себя поверить Кёрверсу. После некоторых колебаний она ответила, что муж ничего не говорил ей о сигарах и что они не ждут писем из Голландии.

Как только Кёрверс ушёл, она поспешила отправиться к Ламбрехту. К её удивлению, вместо того чтобы похвалить её за осторожность, тот побранил её за сверхподозрительность. «Ведь он сказал правильный пароль, не так ли? Чего же вам ещё?» Она вернулась в лавку, где узнала, что Кёрверс снова заходил в её отсутствие. Он оставил [11] служанке письмо с запиской, в которой сообщал, что явится на следующее утро в десять часов. Письмо и записка были тотчас же доставлены Ламбрехту.

Ламбрехт нетерпеливо открыл маленький пакет, содержавший письмо, и узнал хорошо знакомый ему почерк г. Афшена. Письмо было датировано 24 февраля 1916 года. Оно гласило: «Подтверждаю длинный перечень заказов на товары, переданный вам 28 января через нашего друга Дюпона (конспиративное имя Леклерка). К сожалению, ответа мы не получили.

Человек, который передал вам заказы, не может продолжать своей работы, и я прибегаю к помощи подателя этого письма. Он будет приезжать к вам раз в неделю. Я думаю, что это единственный человек, который может делать это в настоящий момент. Я надеюсь, что вы выведете нас из нынешних затруднений и дадите ему возможно более точный отчёт о всех товарах, находящихся в вашей лавке. Совершенно необходимо использовать представившийся случай, так как никто из наших конкурентов не имеет возможности доставлять товары».

Если мадам Леклерк посеяла в мыслях Ламбрехта кое-какие сомнения, то письмо Афшена их рассеяло; оно было, несомненно, написано им. Ламбрехт готов был встретить Кёрверса с распростёртыми объятиями, он радовался тому, что связь с Голландией снова восстановлена.

Его заботил объем накопившейся за шесть недель информации, и он провёл ночь над составлением сводки самых свежих данных.

В десять часов утра Ламбрехт уже появился в табачной лавке Леклерка, на улице Кампин. Там он увидел человека, беседовавшего с Леклерком. Это был Кёрверс.

Леклерк отозвал Ламбрехта в маленькую каморку, примыкавшую к лавке. Он разделял подозрения своей жены относительно незнакомца. Но убедить Ламбрехта ему не удалось. И вот Кёрверс был приглашён в каморку, и ему были вручены донесения.

По дороге домой Ламбрехт заметил, что за ним следят. Но так велика была его вера в Кёрверса и его постоянная забота о своих людях, что прежде всего он подумал не о собственной безопасности, а о безопасности курьера и драгоценного донесения.

Вскочив в проходивший трамвай, Ламбрехт избавился от своего преследователя. Он знал, что может найти Кёрверса в одном из кафе на Гран Плас. Заглянув в витрину одного из этих кафе, он увидел Кёрверса, сидевшего с Ландверленом и Дуаром, двумя агентами немецкой тайной [12] полиции. Ламбрехт слишком хорошо знал их в лицо: они были замешаны почти во всех арестах, которые производили в Льеже немцы.

Ламбрехт тотчас же понял, что попал в ловушку и что тайная полиция следит за ним с целью открыть его сообщников. Он ещё имел возможность спастись, так как избавился от следившего за ним сыщика. У него было немало друзей, которые охотно спрятали бы его у себя до тех пор, пока он не получил бы возможности перейти границу. Но Ламбрехт решил вернуться домой, чтобы предупредить жену, а через неё Леклерка. Он надеялся, что поспеет туда до прихода полиции.

Это был роковой шаг. Сыщики ожидали Ламбрехта в его доме. Его жена была арестована вскоре после того, как он ушёл на свидание с Ксрверсом. Впоследствии выяснилось, что ещё до появления Кёрверса тайная полиция установила слежку за табачной лавкой Леклерка, что она сфотографировала письмо Афшена и, разумеется, поняла его смысл. Как обычно, она поставила себе целью выследить сообщников и заполучить донесение – судебную улику.

Ламбрехт знал, что ему нет спасения. Он мог, однако, спасти около тридцати своих агентов (Леклерки не знали их имён). Теперь его единственная забота свелась к тому, чтобы не выдать их. Немцы применили к нему все методы «третьей степени», но не смогли сломить его сопротивления. Ламбрехт не назвал ни одного имени. Ему даже удалось убедить тайную полицию в том, что его жена не имела понятия о его шпионской деятельности и что Леклерки не были осведомлены о характере его сношений с Голландией.

Друзья Ламбрехта сделали всё возможное, чтобы спасти его. Послы нейтральных стран в Бельгии просили германского генерал-губернатора Бельгии Биссинга сохранить ему жизнь. Эти усилия остались тщетными.

Ламбрехт был приговорён к смерти. Он отнёсся к приговору с величавым спокойствием.

Его расстреляли 18 апреля 1916 года.

После перемирия Ламбрехт был посмертно награждён орденом Британской империи и бельгийскими орденами.

В течение 18 месяцев Ламбрехт самоотверженно служил делу союзников. Его пример вдохновил других. Его друзья поклялись отомстить за него, а из развалин его организации возникла «Белая дама». [13]

Глава II. Как была основана «Служба Мишлена»

Немцы расклеили в Льеже на стенах домов плакаты, извещавшие о казни Ламбрехта. Но они достигли обратного эффекта. Вместо того чтобы устрашить бельгийцев, они ещё сильнее разожгли в них патриотические чувства. В частности, друзья и сподвижники Ламбрехта восприняли известие об его казни как вызов. Нужен был только руководитель, чтобы заставить их действовать. Таким руководителем стал Вальтер Деве, один из двоюродных братьев Ламбрехта.

В наружности, темпераменте и образе жизни Деве не было ничего такого, что дало бы повод заподозрить в нём разведчика. Ему минуло 35 лет. Он был чиновником почтово-телеграфного управления, где выдвинулся как выдающийся инженер и блестящий организатор. Как раз накануне войны Деве назначили главным инженером Льежской телеграфной и телефонной сети.

Казнь двоюродного брата вырвала Деве из рамок размеренной, будничной жизни и окунула его в полную опасности и, возбуждения атмосферу военной разведки. Он решил продолжать работу Ламбрехта.

У Деве был широкий круг друзей. Не только в почтово-телеграфном управлении, но и в других местных предприятиях и учреждениях сложило много его бывших товарищей по Льежскому университету. Кроме того, он пользовался влиянием среди духовенства. Деве внушал доверие своим знакомым.

В оккупированной Бельгии немцы установили свирепый режим террора. Было почти невозможно бежать из страны, чтобы вступить в бельгийскую армию. Разведывательная работа оставалась единственным выходом для людей, ощущавших потребность в патриотической деятельности. Среди бельгийского населения многие были готовы пожертвовать жизнью, семьёй, имуществом, чтобы освободить родину от Немецких захватчиков. Многие из разведчиков военного Бремени, завербованных на оккупированной территории, принадлежали к виднейшим аристократическим кругам Франции и Бельгии.

Деве нашёл благоприятную почву для своей деятельности. Он вскоре собрал группу патриотов, готовых целиком [14] посвятить себя созданию разведывательной организации. Из них наиболее крупной личностью был Шовен, профессор физики при институте Монтефиоре, известном льежском инженерном высшем учебном заведении. Деве избрал Шовена соначальником новой организации.

Эти два человека представляли резкий контраст. Деве, высокий, худой, брюнет, с небольшой бородкой, обладал суровой наружностью аскета. Сорокалетний Шовен был низенький, блондин, с длинной бородой, мягким, женственным голосом и весёлым нравом. Но оба они принадлежали к лучшим умам Льежа и знали, с чего начать свою работу.

Методы германской контрразведки не представляли больших тайн для Деве и Шовена. В течение двух лет они были свидетелями борьбы между союзной разведкой и германской тайной полицией. В одном только Льеже было расстреляно около 50 разведчиков, не говоря уже о нескольких сотнях приговорённых к различным срокам тюремного заключения. Деве и Шовен с самого начала отдавали себе отчёт в том, что для успеха дела было необходимо выработать новые методы.

Прежде всего, как того требовала логика, они изучил постановку дела в организации Ламбрехта. Деве был всецело в курсе работы своего двоюродного брата – между ними не было секретов. К тому же отец Дез-Оней, правая рука Ламбрехта, был одним из интимных друзей Деве. Систематически, шаг за шагом, была изучена вся история разведывательной группы Ламбрехта.

Было совершенно очевидным, что Ламбрехт совершил две серьёзные ошибки: он навлёк на себя арест, во-первых, тем, что выполнял сам наиболее опасную работу, во-вторых, тем, что был известен всем своим агентам.

Отсюда Деве и Шовен заключили, что те агенты, например, курьеры, которые постоянно подвержены опасности ареста, должны быть совершенно изолированы от остальной организации. Они решили разделить Бельгию на четыре сектора и каждый сектор поручить ответственному агенту, главе самостоятельной, обособленной ячейки. Связь с руководящим центром должна была осуществляться таким путём, чтобы скомпрометированную низовую организацию можно было немедленно изолировать. Отцу Дез-Онею была дана инструкция прощупать всех агентов Ламбрехта и завербовать по возможности большее число их в новую организацию. [15]

Не удовлетворившись этими мерами предосторожности, Деве и Шовен решили создать собственную контрразведку для слежки за немецкой тайной полицией. Александр Нёжан, начальник бельгийской полиции в Льеже, был деверем Шовена; к нему они и обратились за помощью. Во время оккупации бельгийская гражданская полиция сохранила свои функции и, как в мирное время, несла ответственность за пресечение уголовных преступлений.

Так как бельгийская полиция находилась под контролем немецкой тайной полиции, Нёжан знал в лицо всех немецких агентов в Льеже. Он не только снабдил Деве и Шовена их фотографиями, но, как увидим ниже, его своевременные сигналы не раз предотвращали угрожавший провал. Наконец, во многих случаях Нёжан. помогал разоблачать агентов-провокаторов, завербованных немцами из подонков бельгийского населения. Большинство арестов было делом рук провокаторов. Немца бельгийские патриоты могли узнать по наружности и акценту, но они часто попадались в западню, расставленную изменником-бельгийцем.

Новая организация нуждалась в средствах. Многие агенты могли работать без денежного пособия, но другим приходилось поддерживать семью, и нельзя было требовать от них, чтобы они бросили свою основную работу, не получив взамен других средств к существованию.

22 июня 1916 года состоялось важное совещание Деве, Шовена и Дез-Онея. Деве уведомил своих соратников, что льежский банкир Марсель Нагелмакерс согласен предоставить новой организации необходимые средства. Дез-Оней сообщил, что старые железнодорожные наблюдательные песты в Льеже и Жемеле возобновили свою работу. В этот достопамятный день была основана новая организация, её решили назвать «Службой Мишлена»; название было, по-видимому, заимствовано с объявлений о шинах фирмы Мишлен, наводнявших Бельгию накануне войны. Позднее Деве и Шовен дали своей организации новое название – «Б. 149», а впоследствии она стала именоваться «Белой дамой».

Дело налаживалось. Оставалось самое трудное и опасное – установить связь с союзниками. [16]