Текст книги "Накануне Судного дня"

Автор книги: Генри Кеннет Балмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

«Сразу же перезаряди арбалет», – говорил Друбал…

Джек как безумный покатился по дорожной пыли, прикрывая тело новеньким щитом и пряча голову. Длинное копье он неловко выставил наружу и вперед… Древко было скользким от пота. Во рту ощущался пресный привкус пыли. Джек сплюнул. Клюв, подобный огнедышащему жерлу вулкана, несся прямо на него. Предаккер еще раз или два с шумом взмахнул крыльями, его круглые блестящие глаза шныряли туда-сюда, примериваясь к цели. И тут ужасная боль пронзила все тело Джека. Он успел заметить, как копье, блеснув на солнце, ударилось об ороговевший покров шеи и отскочило. Затем сверкающий наконечник уперся под прямым углом в покрытую перьями грудь и исчез в ней. Джека с силой швырнуло назад, и он едва не перекувырнулся, но все же не выпустил из рук щит. Древко копья билось о землю, раскалываясь и ломаясь. И вдруг что-то красное хлынуло мощной струей на его новую одежду.

– …Это вонючее помойное ведро с грязными отбросами! – проорал Кроч, дыша винными парами прямо в лицо Уолли.

– Попридержи свой язык! – Когда опасность миновала, в визгливом и презрительном голосе Ларни вновь зазвучали командные нотки. Уолли хорошо знал такой тип голоса – он много раз слышал его, сталкиваясь с избалованными представителями сливок общества.

Джек ощущал спиной неровную поверхность дороги. Ноги ему казались странно чужими, а лицо ласкали теплые солнечные лучи. Затем по легкой прохладе он понял, что кто-то склонился над ним, закрыв солнце. Уолли открыл глаза.

Мими? Диана? Мэйзи? Нет, они не шли ни в какое сравнение с той чудной золотоволосой девушкой, что наклонилась к нему. Долгие мгновения он пристально вглядывался в ее лицо – лицо, которое ему теперь суждено было сохранить в своем сердце на всю жизнь.

– Он очнулся, госпожа. Идемте домой, прошу вас, – раздался голос старшей женщины.

– Хорошо, дорогая Ровена. Идем.

Сильные руки Кроча приподняли Джека и усадили на лошадь. Цоканье копыт, мягкое убаюкивающее покачивание, ощущения ребенка, лежащего в колыбели… Домой… Он не мог представить себе, что же за дом должен был быть у такой девушки…

Итак, маленькая процессия обессилевших от пережитых волнений людей тяжело двинулась в сторону семи вершин Маникоро, к дому принцессы Керит, царицы Брианона.

XI

– Все в порядке, дружище. Ты был серьезно болен, но теперь дело пошло на поправку. Мы еще покажем этим тварям. – Веселая болтовня Кроча разбудила Уолли, развеяв наполнявшие его мозг образы Земли, взрывающихся в космосе звездолетов и главного инженера с той самой монтировкой в руке, готового наказать глупого дитятю за его неразумные шалости.

Он мелкими глотками выпил горячий отвар, а затем закусил хрустящим макне, испытав неожиданное удовольствие. Прекрасное фирейское вино заманчиво поблескивало золотыми и серебряными искорками возле его локтя. Джек присел на кровати в комнате для гостей Дома Братства и окончательно пришел в себя.

– Ты действовал как настоящий хвостовик. Я все видел.

Уолли рассмеялся.

– Ты оказался прав, дружище.

– Что ж, ты думал, я юнец неопытный? Тот, кто впервые стреляет по предаккеру, всегда попадает в хвост. – Кроч с довольным видом погладил себя по колючей бороде и усам. – Эти хитрые бестии летают чересчур быстро, черт бы побрал их кожаные шкуры.

– Но ведь их шкуры, – хитро заметил Джек, – это же деньги.

– Верно, сынок. – Кроч улыбнулся. – Ты получишь свою долю. Твое копье сломало ему хребет.

– А что мы будем делать дальше?

– Нынче творятся чудные дела. – Кроч встал, массивный и растрепанный. Теплое послеполуденное солнце вычерчивало в полутемной спальне неясные тени. – Странные вещи произошли в Брианоне с тех пор, как я его покинул. Да, странные. У принцессы, да будут благословенны ее пленительные лазоревые очи, появилась идея, будто мы сможем узнать ответ, если найдем Пи-Айчена.

– Найдем Пи-Айчена? – Уолли, пораженный, отставил свой бокал с вином.

– Так он сказал. – Кроч присел на край кровати, возбужденный и расстроенный. – Джарфон из Тривеса, главный государственный министр. Он руководит исполнением этого плана. Гильдия должна обеспечить эскорт на время путешествия. Я, разумеется, тоже еду, поскольку мое звание…

– А я?

– Посмотрим. Тебе надо еще немного подлечиться, чтобы ты мог как следует работать ногами… Эй, ты что? – Кроч нагнулся, поскольку Уолли запустил в него недоеденной хлебной коркой.

– Я не желаю даже слышать о работе ногами! Меня трясет при одной мысли о господине Хлысте и его повелительном «динь-динь».

– Да брось ты, с этим давно покончено. Давай лучше выздоравливай побыстрее.

Дружба – презабавная вещь. Из голого, волосатого и страшного незнакомца Кроч постепенно превратился в верного товарища и стал лучшим проводником для Уолли в этом чужом краю, так что теперь уже казалось, будто иначе и быть не могло. Еще Джек пришел к неутешительному выводу, что и он, необузданный Джек Уолли, немного переменился за время этого путешествия. Сама идея добиться для девушки места за капитанским столиком представлялась ему теперь ребяческой по своей сути. Если крошка так сильно захотела пересесть туда, ей следовало попросить об этой привилегии открыто. Вероятно, ее не звали из-за того, что она просто не заслуживала столь сомнительной чести.

Его мысли начали путаться. Образы перемешивались и наслаивались друг на друга – печальные воспоминания о Друбале и Мими, картины зеленого леса, Зеленые Братья, танцующая Саломея, вращающиеся и поблескивающие лопасти, господин Хлыст с кнутом в руках, малиновая вспышка взрыва, разрывающего нутро «Лунного цветка»…

Уолли начал клевать носом, и Кроч вышел на цыпочках, произведя шуму всего лишь раза в два больше, чем это сделал бы обычный человек. Джек ласково улыбнулся ему вслед.

Везучий Джек Уолли.

К тому моменту, когда раны, нанесенные предаккером, зажили, он получил свою долю добычи – двадцать кружочков размером с монету, только что отчеканенных на Монетном дворе. Каждый кусочек кожи был тщательно обработан, имел идеально круглую форму и ровные, без махров края. При всем своем невежестве, Уолли видел, что это была именно кожа предаккера, – хотя после пропитки в чане блеск ее стал ярче, а бронзовый отлив смотрелся более насыщенным, ее нельзя было спутать ни с чем.

– Двадцать даков, приятель! И все твои! – Кроч располнел с тех пор, как они устроились на постой в Доме Братства Гильдии пограничников – если, конечно, при такой комплекции вообще можно было говорить о полноте, – теперь его диковатый, растрепанный вид вполне соответствовал облику воина, вернувшегося домой к своим товарищам. Джек подумал, что о лучшем друге, чем Кроч, нельзя было и мечтать…

Он осторожно спустился по девяноста девяти ступеням во двор, где желтые и сапфировые струи воды, вырываясь из клювов каменных предаккеров, вызвякивали бесконечную незатейливую мелодию. Идея, впрочем, была довольно банальная. Джек встречался и разговаривал с другими крепкими, бородатыми и веселыми людьми, похожими на Кроча, – все это были пограничники. Они собрались здесь, чтобы принять участие в великом паломничестве своей принцессы. Уолли видел также и солдат – ладных мужчин в аккуратных желтых одеяниях и бронзовых латах. Вокруг царила атмосфера шутливого соперничества между обеими группами. Джек внимательно изучал новую для него среду.

В первый же день, как только Джек ощутил себя достаточно сильным для того, чтобы совершить прогулку по бульварам города Брианона страны Брианон, он тут же отправился на улицу бодрым пружинистым шагом, словно опасаясь, как бы ему вновь не оказаться отторгнутым от внешнего мира.

Брианон, сочетавший в себе достоинства Меро и Фирея, приправленные его собственной особой живостью, очаровал Уолли. Впечатления не портили даже грубые заборы, ограждающие здания, которые вот-вот должны были рухнуть. Мимо проезжали запряженные лошадьми экипажи. Мужчины и женщины проходили по улицам, погруженные в свои заботы. Охватившая всю планету печаль чувствовалась и здесь. Отсутствие детей сразу бросалось в глаза, терзая душу, словно жалобные стоны бесплодной женщины.

Какая-то процессия преградила дорогу Крочу и Уолли, и они остановились, наблюдая. Первыми шли важного вида мужчины в черном, расчищавшие дорогу жезлами. Их лица были вытянуты и печальны. Далее нетвердыми шагами следовали жрецы в пышных цветастых одеяниях. За ними босоногие новообращенные, тянувшие скорбную песню, несли щедро разукрашенных и увенчанных цветами деревянных идолов. В самом центре процессии парами шли юноши и девушки – с виду не старше двадцати одного года, но и не младше девятнадцати. Все они были облачены в прозрачные оранжевые одежды. Девушки своими необычными подпрыгивающими телодвижениями напомнили Джеку о Мими и зеленом лесе. Юноши несли символы продолжения рода. Девушки, сложив перед собой ладони и опустив головы, прижимались каждая к своему суженому с исступлением, которое все же не могло скрыть внутреннего ощущения безнадежности, владевшего ими.

– Ни к чему это, – сердито сказал Кроч. – Все равно ничего не выйдет.

– Ты о браке? – откликнулся Уолли. – Я всегда считал, что брак – сущее наказание для тех, кого угораздило попасть в эту ловушку.

– Нет, я так не думаю, сынок… Я был счастливым мужем… – Образ Кроча-весельчака растаял прямо на глазах. – Чудная жена, чудный ребенок… но они умерли, умерли… Я объехал весь свет и не нашел никого, похожего на них… Да и не найду никогда…

Кроч встряхнулся, и они двинулись дальше, пройдя мимо хвоста процессии.

– И вот теперь я пью вино, развлекаюсь с женщинами, провозглашаю громкие клятвы в верности моей принцессе…

Уолли благоразумно решил не обследовать полуобвалившийся фасад ближайшего здания.

– Такова жизнь, – резко закончил Кроч. – Да, жизнь.

– Так, значит, эти пары, – спросил Джек, когда они отошли на порядочное расстояние от разрушающегося дома, – вступят в брак?

– Мы не теряем надежды, Джек, не теряем надежды.

– Да, дети…

– Даже само это слово заставляет терзаться наши сердца… Должно быть, мы в чем-то согрешили. Мы пытались найти ответ, мы все перепробовали… Но не нашли ничего, что могло бы отвести эту беду от нашей страны.

Мир взрослых, стареющих безо всякой надежды на то, что им на смену придет новая цветущая жизнь… Эта мысль заставила содрогнуться молодого и беззаботного Джека.

– Если бы мы знали окончательный приговор, обрекающий нас на полное истребление, – сказал Уолли, предусмотрительно включая и себя в это «мы», – тогда, вероятно, можно было бы усмотреть определенный смысл в такой остановке деторождения. – Джек запнулся на мгновение, а затем, не желая пускаться в объяснения из области земной истории и тем более раскрывать свое некеримское происхождение, торопливо продолжил: – Но такое бессмысленное отрицание жизни – это же просто… – Договаривать до конца не было необходимости. Люди этой планеты вот уже девятнадцать лет, или даже больше, обсуждали эту проблему, и ничего нового к их мыслям он добавить не мог.

О, болтливый Джек Уолли…

Впереди показался Дворец. Длинное, низкое здание, с мощными, словно обшивка броненосца, стенами, расположилось поперек улицы, раскинув по обе ее стороны пшеничного цвета крылья. Поблескивавшее окнами и украшенное многочисленными колоннами и арками сооружение, несмотря на всю щедрость декоративного убранства, все же очень сильно смахивало на кита, севшего на мель в самом центре города. На вмонтированных в стены флагштоках реяло сотни две знамен. Кудрявые лужайки украшали покрытые гравием подходы к Дворцу.

Уолли заметил маленького, шарообразного, выкрашенного в оранжевый цвет робота, лениво занимавшегося садовыми работами. Джек сразу понял, что представшая его взору штуковина относилась именно к данной категории, и с трудом подавил возглас изумления. Выходит, механизмы, и более того – роботы, были знакомы керимским жителям! Это была еще одна загадка, вроде небоскребов из стали и стекла.

– Это дворец Арчрейла Порденфорса, – весело сказал Кроч, забывая за повседневными мелочами о трагическом бесплодии своей страны, как это делали тут все здравомыслящие люди. – Именно здесь останавливается принцесса Керит, когда она приезжает в город.

– Вот как? – сказал Уолли. – Принцесса Керит. Ну да.

Кроч хлопнул его по плечу.

– Знаю, знаю, сынок. Я и сам не раз об этом думал. Но потом выбросил подобную чепуху из головы.

– Я полагаю, что…

– Нечего тут полагать! Неужели ты думаешь, я бы отступился, если… – Он глубоко вздохнул, и его мощная грудная клетка раздалась еще шире. – Она помолвлена с Ларни из Красного Джафара.

– С этим безмозглым бачком для помоев? – гневно воскликнул Уолли, покраснев до кончиков ушей. – Да он ей совершенно не пара!

– Знаю. Но тебя самого превратят в то же самое, если ты не будешь держать язык за зубами, парень.

Уолли снова ощутил предательскую трясину собственного невежества. Но он рискнул еще раз попытаться коснуться святая святых.

– Надеюсь, она рада, что ей не придется рожать ему детей, – заметил он тихим шепотом.

– Они попытаются, – ответил Кроч. – Конечно, они попытаются. Как и все остальные. Но у них не получится. Так же как и у всех остальных.

– Значит, ты уже потерял всякую надежду, Кроч?

– Совершенно. Все хорошее ушло из этой страны. Разве ты не чувствуешь этого? Жертвоприношения, молитвы, просьбы – все напрасно. Да здесь все просто сгнило.

Кроч явно был расположен к мрачным шуткам.

Уолли внимательно разглядывал панораму, серых стен, коричневато-желтые колонны, плавные изгибы архитектурного стиля, знамена, роботов-садовников, покрытых золотой пленкой солнечного света, похожих на автоматы из плоти и крови, солдат в желтых одеяниях и бронзовых доспехах, охранявших принцессу Керит… Он смотрел и чувствовал, что эта планета навсегда останется чужой для него. Джек родился в таком мире, где жизнь текла без особых перемен – при этом не важно было, на какой из планет он расхаживал с гордым видом, веселился, смеялся или ухаживал за девушками.

Веселый галактический бродяга? Джек Уолли? Он ощутил на боку тонкий меч – это оружие он носил при себе по настоянию Кроча, – и его охватило странное и неожиданное чувство тревожного комфорта. Джек был человеком из мира автоматов, кибернетических устройств, напичканных транзисторами, ядерной энергии, пластика и повседневных межзвездных перелетов. А вот теперь он сжимал поблескивавшую на солнце рукоятку меча, чувствовал рядом плечо надежного друга, видел дворец и принцессу, которых надо было охранять… И все же и ему тоже суждено было состариться!

Состарился Джек уже или нет, но в горле у него чертовски пересохло, и два товарища решили укрыться от палящего солнца в уютной харчевне, расположенной на первом этаже ближайшего ко Дворцу огромного пятидесятиэтажного небоскреба, окруженного ухоженными газонами и аккуратно подстриженными деревьями.

– Они не делали высоких зданий в непосредственной близости от дворца Порденфорса, – сказал Кроч, торопливо подходя к столу и стуча по нему оставленной там кружкой.

– Кто они?

– Великаны, которые построили этот город. Впрочем, я не знаю. Эй! Человек! Золотистого и рубинового фирейского для двух пересохших глоток!

Когда мир твой рушится, забываешь о второстепенном. Что пользы в точном знании истории, если даже на выпивку может не остаться времени?

Через час Уолли заявил:

– Теперь я нанесу визит принцессе Керит.

Кроч внимательно посмотрел на него поверх края своей кружки.

– Ты не можешь этого сделать! К тому же она сама скоро пришлет за нами, как только ты окончательно поправишься. Никто не имеет права являться к принцессе без приглашения.

– Мне не надо, – сказал Уолли, вставая и хватаясь за край стола, – не надо никакого приглашения. Мы же старые друзья.

– Ты что, все-таки решил превратиться в безмозглый бачок с помоями, а, Джек?

Достоинство Уолли было глубоко задето. Уязвленный в самое сердце, он произнес скорбным тоном:

– Ах, Кроч, Кроч, старый ты пьяница! Выходит, теперь и ты отвернулся от меня? Что за ж-жизнь такая… Все против меня!

– Сядь, выпей еще и заткнись! – Кроч вытянул вперед свою длинную руку. – Все равно ты через пару шагов завалишься.

Уолли попытался грациозно отклониться, в результате чего поскользнулся и с размаху наскочил на соседний стол, находившийся в десяти ярдах. Однако ему все же удалось увернуться от руки Кроча.

– Я желаю нанести дружек… дру-жеский визит принцессе! Имею п-право!

Кроч вздохнул, залпом осушил свою кружку и поднялся из-за стола, мрачный, как грозовая туча. Но Уолли уже успел выскочить за дверь и теперь нетвердой походкой двигался в сторону Дворца. Швырнув на стол деньги, Кроч последовал за ним, тяжело сопя носом.

Джек остановился, чтобы похлопать оранжевого робота-садовника по щитку.

– И каково тебе, приятель, работать в этот светлый и радостный день?

Садовник защелкал какими-то шестеренками и ударил Уолли граблями по лодыжкам. Удивленно вздернув плечи и грозя роботу пальцем, тот отпрянул назад.

– Ах ты, безобразник! Вот сейчас как выпущу все масло из твоего механизма!

Он зашел за группу бледно-зеленых кудрявых деревьев, и Кроч потерял его из виду. Нетвердой походкой Джек проковылял по вымощенной гравием дорожке, с замечательной ловкостью и изяществом перелез через стену, однако по какой-то непонятной причине вдруг обнаружил себя распластанным на спине с противоположной стороны и уставился на ближайшее окно Дворца. Солнечный луч, отраженный от оконного стекла, заставил его заморгать. Глаза сыграли с ним шутку. Прямо перед собой он видел все совершенно отчетливо, но края поля зрения расплывались так, что ему казалось, будто он смотрит в туннель, из глубины которого исходит свет. Это была всего лишь игра света, разумеется…

Джек Уолли, галактический бродяга, овладел керимским языком в совершенстве, и он мог говорить на нем безо всякого акцента. Внешне он также выглядел абсолютно неотличимо от пограничника-хвостовика. И все же искусство ходьбы с мечом, покачивающимся у бедра, все еще оставалось ему недоступным.

Падать Джек также научился великолепно, что он тут же и проделал. Меч коварно выскользнул из ножен и воткнулся в землю возле его перепутавшихся между собой ног. Джек с трудом засунул его обратно. Куда делось теперь его достоинство? Он почувствовал, что его штаны отчего-то намокли сзади. Обследовав их рукой, он обнаружил грязную воду, согнутое растение и край каменного кувшина. Как же он, собственно говоря, очутился в этом цветочном горшке? Джек попытался встать, но колени уперлись ему в подбородок, и он провалился обратно еще глубже.

Он мог видеть перед собой каменную балюстраду, вымощенную плитками аллею и пеструю изгородь из цветов. На лужайке, которая виднелась сквозь цветочный экран, валялся разобранный на части оранжевый механический садовник, сверкая на солнце выдранными шестеренками и проволочными катушками.

– Я ведь тебя предупреждал, – торжественно произнес Уолли. – Ты не можешь сказать, будто я не предупреждал тебя. И поделом! Ржавая железяка, ты еще имела налг… наглость поднимать на меня свои грабли!

Он погрузился в размышления, продолжая сидеть на прежнем месте и не чувствуя неудобства от сырости. Да и что он мог поделать?

Джарфон из Тривеса, одетый неброско, но изысканно, и с вежливой улыбкой на устах вышел на вымощенный плитками двор. Его сопровождали двое или трое мужчин и пара женщин, – размытое пятно разноцветных одежд, оживленно жестикулирующих рук и сверкающих драгоценностей надвигалось на Уолли. А он сидел и думал.

Джарфон из Тривеса заговорил на великолепном керимском:

– Как мило с вашей стороны заняться ремонтом садовников. На моей памяти никто уже не умел управляться с ними. Это все, что осталось от древней эпохи механизмов.

В ответ раздался невнятный голос, говоривший на не совсем правильном керимском. Он принадлежал человеку, склонившемуся над садовником.

– Я занимаюсь этим с удовольствием, Джарфон. Приятно сделать что-нибудь своими руками.

И тут… тут Уолли просто глазам своим не поверил. Он изо всех сил пытался разлепить веки и сфокусировать зрение. Кругом плыли светлые и темные пятна. В мозгу его словно копошились чьи-то пальцы. В желудке урчало. В ушах стоял шум. Губы отвисли. Из носа текло. Пальцы, обдирая кожу, судорожно царапали по камням.

Что это было – дьяволы или ангелы, правда или ложь, сон или явь?

– Какого черта ты возишься с этим оранжевым зомби, когда нам нужен межзвездный передатчик, – произнес женский голос.

– Да здесь не из чего сделать даже элементарную рацию, черт побери, и ты прекрасно знаешь об этом, Мэйзи! А теперь приподними-ка свою задницу и подай мне вон тот ключ.

Керимский? О нет… Нет, нет, нет! Они говорили на старом добром галактическом пиджин-инглиш. Говорили как люди, которые привыкли путешествовать между звездами, расталкивая тусклые шарики планет огненными хвостами космических кораблей. От их разговора веяло домом.

Уолли попытался заорать радостное приветствие. Ему хотелось выбраться из поглотившего его цветочного горшка, смахнуть с лица налипшие лепестки и заключить этих людей в дружеские объятия. Но по какой-то странной причине он сумел всего лишь подвигать пальцами и беззвучно пошевелить губами.

– На, держи, – сказала девушка.

– Я знаю, что я хотел бы сделать с этим! – отозвался мужчина. – О, я знаю, знаю! Мы – обреченные на смерть, вот кто мы такие! Брошенные, словно червяки, умирать на этой вонючей планете… отрезанные от дома и ото всего, что делает дом настоящим домом, – от игр, от виски, от веселого смеха…

Раздался другой мужской голос, жесткий и в то же время жалобный:

– Почему бы тебе не заткнуть свой глупый рот и не заняться делом? Мы все знаем, кто виноват, и твое нытье ничего не изменит. – Последовал тяжелый вздох. – Мы застряли на этой Богом забытой планете, и ничего тут не поделаешь!

Уолли еще раз попытался вырваться из цепких объятий цветочного горшка. И снова он лишь слегка дернулся и всхлипнул.

– Будь он здесь, я засунул бы ему этот ключ в задницу и отвинтил бы его дурацкий хребет, а вы бы мне помогли! – сказал первый мужчина.

– Да он просто безмозглый пижон, хотя и обрек нас на гибель, – отозвалась девушка.

– Нет, я все-таки приладил бы ему ключ на кадык и вертел его до тех пор, пока у него башка бы не отвалилась! – не унимался мужчина.

Джек Уолли больше не пытался вылезти из цветочного горшка. Он тихо сидел на своем месте и мечтал о том, чтобы цветы случайно не осыпались с той ветки, которая прикрывала его лицо.

Он уже совершенно промок.

Уничтоженный Джек Уолли…

– Да я бы ему кишки выпустил, мозги вышиб, я бы ему… – сказал мужчина и принялся колотить ключом по садовнику. Уолли закрыл глаза и попытался отключить свой слух.