Текст книги "Чеченский рецидив. Записки командующего"

Автор книги: Геннадий Трошев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

У семи нянек…

Ни для кого не секрет, что военнослужащие Северо-Кавказского военного округа – признанные специалисты по части ведения локальных войн. Более 80 процентов из них имеют реальный боевой опыт.

Это заслуживает уважения. Но участие в локальных конфликтах вырабатывает определенный стереотип проведения той или иной операции, зачастую идущий вразрез с Боевым уставом. Объясню на конкретном примере.

По дорогам Чечни принято передвигаться «на броне», то есть на корпусе БТРа или БМП. И это не пижонство, а жизненная необходимость: при наезде на мину или при попадании гранаты ручного противотанкового гранатомета в боевую машину пехоты или бронетранспортер у солдат «на броне» шансов выжить намного больше, нежели у тех, кто находится внутри бронированного корпуса.

А вот практика ведения широкомасштабных боевых действий свидетельствует о другом. При массовом использовании противником авиации и артиллерии подобный способ передвижения грозит полным истреблением личного состава.

Другой аспект: в локальных конфликтах не используется оружие массового поражения (ОМП). Поэтому необходимое снаряжение, предназначенное для защиты от радиационного, химического или бактериологического оружия за ненадобностью покоится на складах. А ведь в современных войнах ставка делается в том числе и на ОМП. Эта тема боевой подготовки (к счастью!) в ходе контртеррористической операции отпала за ненужностью.

Расхождения с основными положениями Военной доктрины Российской Федерации, утвержденной Указом Президента Российской Федерации 21 апреля 2000 года, возникли у артиллеристов, выполняющих сейчас узкий круг шаблонных огневых задач; в мотострелковых подразделениях, личный состав которых большей частью стоит в оцеплении при проведении паспортного контроля в чеченских селениях; изменились задачи и у подразделений ПВО, «работающих» в Чечне не по воздушным, а по наземным целям… Но самым существенным минусом проводимых на практике преобразований является тот факт, что вот уже более десятка лет нет четкого разграничения функций силовых ведомств в зонах проведения контртеррористических операций.

Зачастую получается, что, выполняя боевые задачи совместно с подразделениями тех же Внутренних войск МВД РФ в ходе локальных конфликтов, армейцы превратились как бы в дополнение к силовым подразделениям Министерства внутренних дел. Хотя по количественному составу те же Внутренние войска МВД РФ почти равны Сухопутным войскам МО РФ.

Что мешает подчиненным министра внутренних дел своими силами выполнять задачи, поставленные правительством? Отсутствие надлежащего вооружения? Но та же 100-я дивизия особого назначения Внутренних войск МВД РФ, расквартированная в Ростовской области, в своем штате имеет и артиллерию, и танки, а при необходимости – приданные вертолеты. И если приплюсовать сюда многочисленные СОБРы, ОМОНы, ОБОНы, МОМы, СОМы и т. д., то силища у Министерства внутренних дел просто неимоверная.

Может быть, препятствием для этого является особенность выполняемых ими задач? Тоже нет. Внутренние войска для того и созданы, чтобы разбираться внутри своей страны с различного рода террористами, сепаратистами и т. п.

Не меньшие боевые возможности и у пограничников, защищающих южные рубежи страны. Воины в зеленых фуражках гордятся, что Итум-каленский погранотряд, заставы которого контролируют российско-грузинскую дорогу и ее окрестности, – самый крупный в мире. Не меньше и Назрановский погранотряд. Никто не пытается преуменьшить значимость пограничников на Северном Кавказе. Но почему тогда в сентябре 2002 года банда в две сотни человек перешла государственную границу и из Грузии без особых затруднений подошла к Владикавказу? Значит, наша граница, мягко говоря, полупрозрачная. Значит, скорее всего, назрела необходимость создать на участке границы с Грузией еще один огромный погранотряд, равный по численности Итум-каленскому.

Уничтожать бандитов, пришедших из Панкисского ущелья, замечу, было поручено военнослужащим 58-й общевойсковой армии, а не подразделениям внутренних войск или пограничникам. При этом погибли 17 наших разведчиков и артиллеристов.

Министерство по чрезвычайным ситуациям тоже нельзя назвать малочисленным или малообеспеченным. Но и они не прочь в чрезвычайных ситуациях взять себе в помощь армейские подразделения инженерных и химических войск, а то и мотострелковые полки.

В Военной доктрине РФ четко сказано: «Военная организация государства включает в себя Вооруженные Силы Российской Федерации, составляющие ее ядро и основу обеспечения военной безопасности, другие войска, воинские формирования и органы, предназначенные для выполнения задач военной безопасности военными методами, а также органы управления ими». А на деле получается, что эта самая «основа» должна во всем подстраховывать эти самые «другие войска» практически в любой критической ситуации.

Невольно возникает вопрос: может быть, в этих самых министерствах тоже что-то не так? И они, как и армия, тоже нуждаются в коренной реформе?

Вот уж воистину, у семи нянек дитя без глазу.

В связи с этим насущна другая проблема. Кому бы ни подчиняли руководство контртеррористической операцией – армии, ФСБ или МВД, – общего и безоговорочного подчинения единому начальнику Объединенной группировки войск (сил) на Северном Кавказе не будет никогда.

Во-первых, «виноваты» субъективные причины – каждый командующий той или иной министерской группировки получает инструкции от своего министерства. А значит, обязан блюсти не столько общие интересы группировки, сколько свои, узковедомственные.

Впрочем, и по объективным причинам тоже. Всего один штрих: в тех же подразделениях МВД РФ широко используются средства связи импортного производства типа «Кенвуд» или «Моторола». Армейские же части в вопросах связи не барствуют и пользуются отечественными армейскими радиостанциями, частотный диапазон которых не совпадает с милицейскими. В итоге при проведении совместных операций зачастую возникает сумятица и неразбериха.

Есть и другая незадача: что сказано по «Мотороле» или «Кенвуду», то сиюминутно известно боевикам. И как бы ни наказывала боевая обстановка сотрудников МВД неэффективностью проведения операций по проверке паспортного режима в чеченских селениях, засадами террористов на направлениях движения колонн – связь, перефразируя поговорку, и ныне там.

Впрочем, отсутствие единых образцов средств связи отрицательно сказывается на эффективности взаимодействия с теми же пограничниками или сотрудниками МЧС, с подразделениями министерства юстиции. Однако в общественном сознании и даже в оценках федерального центра ответственными за неудачи, как правило, назначаются армейские генералы.

Сердечной болью отозвалась в моей душе трагедия вертолета Ми-26, сбитого ракетой террористов над Ханкалой. Тогда погибли 120 человек. Подавляющее большинство были воины-северокавказцы.

Молот оргвыводов обрушился на командующего авиацией Сухопутных войск генерал-полковника Виталия Павлова и на меня. При этом Виталий Павлович был срочно уволен министром обороны. Даже несмотря на то, что генерал-полковник за свою многолетнюю службу награжден 27 орденами и медалями, за воздушные бои в Афганистане стал Героем Советского Союза, а за операции в Чечне – кавалером ордена Мужества.

Мотивировка столь строгих мер в том числе была такова: Ми-26 не предназначен, дескать, для переброски личного состава по воздуху.

Но ведь этот прекрасный вертолет для того и создан! И обладающие лучшей в мире грузоподъемностью, эти винтокрылые машины доказали свою эффективность еще в первую чеченскую кампанию 1994–1996 годов.

Экипаж в тот черный для вертолетчиков августовский день 2002 года сделал все, чтобы спасти падающую машину. Но против вертолетчиков сразу же было возбуждено уголовное дело. Немудрено, что после такой «оценки» действий экипажа буквально в тот же день кадровики получили десятки рапортов об увольнении в запас от членов других вертолетных экипажей, воюющих в Чечне.

Кстати, такая же реакция офицеров была и после того, как начальник Генерального штаба генерал армии Анатолий Квашнин принародно, по центральному телевизионному каналу, до выводов суда, назвал командира танкового полка полковника Юрия Буданова подонком.

Оружие: от шоу до поля боя

Летом 2002 года меня отправили в служебную командировку в качестве эксперта на английский авиасалон «Фарнборо Интернэшнл-2002», который традиционно считается главной аэрокосмической выставкой каждого четного года. В табели о рангах она занимает второе место в мире после французского ежегодного авиакосмического салона в Ле-Бурже.

Участие нашей страны в британском авиашоу преследует едва ли не единственную цель – поддержание имиджа авиадержавы. Этим мы напоминаем, что способны реально выступать на мировом рынке авиавооружений.

Во время салона довелось поговорить о проблемах использования авиации в локальных конфликтах с генеральными конструкторами КБ Сухого и Миля. С удовольствием передал слова восхищения всех, кто в конце 1999 года видел в деле новейшие штурмовики Су-39 конструктора Владимира Бабака в действии. Воистину – это самолет завтрашнего дня.

Был приятно удивлен, что штурмовик оснащен аппаратурой, позволяющей пилоту видеть даже табличку с названием улицы в городе. А по живучести машина сравнима разве что с танком. Можем же делать великолепную боевую технику!

«Вы не знаете, какие лежат у нас под сукном фантастические разработки, для реализации которых просто нет денег», – честно признались гении русского авиастроения.

В свою очередь, и я поделился своей болью. Речь пошла о «рабочих лошадках войны» – вертолетах.

Более половины авиационной техники ОГВ давно уже выработало межремонтный и назначенный ресурс и эксплуатируется только благодаря продлению ее срока специалистами Министерства авиационной промышленности и НИИ МО. Семьдесят пять процентов двигателей находятся в таком же состоянии. Войскам не до технических новинок: лишь бы винтокрылые машины перенесли их в район выполнения боевой задачи. А вертолетчики и рады бы, но зачастую не могут. Чтобы подняться в воздух, не хватает самого необходимого: лопастей несущего винта, главных и хвостовых редукторов, генераторов и автоматов перекоса лопастей…

Во многом из-за физической изношенности Ми-24 и Ми-8, в основном применяемые в этом районе, не в состоянии совершить противоракетный маневр и становятся легкой добычей для переносных зенитно-ракетных комплексов.

Мне запомнился разговор со старшим летчиком отдельного транспортно-боевого вертолетного полка майором Александром Дзюбой (впоследствии он стал Героем России):

– Вертолетчиков-северокавказцев, товарищ командующий, в авиачастях других военных округов иначе как «божественным ветром» (камикадзе) не называют, – горько пошутил Александр Иванович. – И ведь правда: чем мы отличаемся от японских камикадзе, летавших таранить американские авианосцы в 40-х годах XX века? Поднимаешься в воздух и отгоняешь от себя мысли о том, что родная «восьмерка» может запросто развалиться в небе. При такой интенсивной эксплуатации наша эскадрилья если и протянет, то максимум год…

Что было ответить асу? Что производители боевых машин тоже едва сводят концы с концами? Но ведь это стыдливая полуправда.

Та же статистика свидетельствует: компания «Рособоронэкспорт» по итогам работы в 2001 году по праву вошла в десятку крупнейших мировых экспортеров вооружений, заработав на военных поставках 4,4 миллиарда долларов. Алжир получил ракетные системы для своего военно-морского флота, Греция – противотанковые системы. Китай приобрел 40 истребителей Су-ЗОМК и 8 подводных лодок. Колумбийские государственные символы нанесены на 6 вертолетах Ми-17. «Миль» также построил 6 Ми-35 для чешской армии. Индия купила субмарины и ракеты. Индонезию снабдили автоматами Калашникова и вертолетами, Малайзию – ракетами «Игла», Мьянму – истребителями МиГ-29. Нигерия посчитала необходимым приобрести у России 9 вертолетов Ми-35. Судан закупил 12 истребителей МиГ-29, Пакистан – 12 транспортных вертолетов Ми-17, Йемен – 14 истребителей МиГ-29…

А в зоне проведения контртеррористической операции только за 2001 год 20 вертолетов получили различные повреждения от огневого воздействия с земли. Десять крылатых машин (восемь Ми-8, один Ми-24 и один Ми-26) пополнили по различным причинам список безвозвратных потерь.

Впрочем, итоги технического перевооружения мотострелковых воинских частей и подразделений в ходе военной реформы тоже, мягко говоря, не вызывают особого восторга. СКВО остался со своей старой, измотанной еще в «первую Чечню» боевой техникой. Хотя иногда российские оборонщики преподносили войскам приятные сюрпризы. Нижегородские автомобилестроители порадовали своим ответом на американский автовездеход «Хаммер» – в Чечне проводились испытания аналогичной машины «Водник».

и вертолеты, просто незаменимо. Так оценили ковровский пистолет-пулемет солдаты и офицеры.

Но при личной встрече на мою просьбу продолжить оружейное «меценатство» представитель завода лишь грустно улыбнулся: больше просто не можем. Если бы поступил госзаказ, ответил он, тогда другое дело. Но заказы, увы, не поступают, хотя даже в минимальной партии себестоимость одного «Каштана» не превысила бы двухсот долларов.

Неужели жизнь вертолетчиков и танкистов стоит меньше указанной суммы?!

Вот и воюем тем, что изобретено три-четыре десятка лет назад.

А вот террористы мыслят иначе. Готовясь к той или иной боевой операции, они до мелочей обдумывают свою экипировку, капризно подбирают необходимое оружие. И деньги при этом для них значения не имеют.

В той же банде, прорвавшейся на территорию Северной Осетии из Грузии, оснащение боевиков было на высоком уровне. Да, оружие осталось армейским: автоматы Калашникова, снайперские винтовки Драгунова, переносные зенитно-ракетные комплексы «Игла-2». А вот экипировке боевиков наши армейские разведчики откровенно завидовали.

У каждого командира бандгруппы (такие группы состоят обычно из 10–12 человек) – спутниковая портативная система глобального позиционирования (GPS), позволяющая мгновенно определить свое местонахождение. У всех боевиков – легкие одноместные палатки, невесомые спальные мешки. Обязательными были даже тепловые химические составы: насыпал такого порошка в ботинки – и в течение суток у ступней ног температура 35–40 градусов тепла. Комфортно, и вероятность простудиться минимальная.

Нет этих «мелочей» ни у армейской разведки, ни у войскового спецназа. Да что там «мелочи» – не хватает основного: засекреченных радиопередатчиков, специальных винтовок и автоматов, рейдовых рюкзаков, разгрузочных жилетов, тех же систем глобального позиционирования….

В этой связи мне запомнилась беседа с командиром разведвзвода старшим лейтенантом Анатолием Дронем. В Объединенной группировке войск он прославился тем, что за два с половиной года, со времени прибытия в Ханкалу, не потерял ни одного солдата – все его разведчики вернулись домой живыми. И это несмотря на то, что именно его парням командование частенько доверяло выполнение самых ответственных задач.

За четыре года офицерской службы этот командир взвода награжден двумя орденами Мужества и медалью «За отвагу». Впрочем, за эти самые четыре года офицер, кроме войны, ничего и не видел: после выпуска из Московского общевойскового командного училища прямым распределением – в Таджикистан. Потом – Чечня.

Из своих подчиненных он лепил настоящих профессионалов, занимался с каждым солдатом индивидуально.

Но поразило меня другое: каждый из его разведчиков был экипирован не хуже киношного Рембо. На мою шутку: мол, наверное, крепко с вещевиками дружишь? – командир взвода только рассмеялся.

– Наши снабженцы, – отвечает, – это чеченцы из Ведено.

Дело в том, что боевая группа взвода в последнее время «работала» в горах Веденского ущелья. «Вот уж где настоящий бандитский рассадник, – поделился впечатлениями Дронь. – Там, в окрестностях Ведено, мы обнаружили базы с вещевым имуществом и продовольствием. Эти базы хранения, конечно, уничтожили. Ну а добру – не пропадать же!

«Добро» было очень даже специфичное: натовские камуфляжные летние и зимние костюмы, маскировочные халаты для снайперов, добротные сапоги с пластиковыми пластинами на подошвах, очень удобные «разгрузки», позволяющие распределить всю тяжесть переносимых боеприпасов равномерно на все тело…»

Таким образом разведчики обзаводятся тем, что им действительно необходимо для ведения боевых действий. Тем же, кто подобных «духовских» баз не нашел, приходится закупать необходимое на «Большой земле» в специализированных магазинах (сейчас по части экипировки можно найти буквально все).

То, что боец специального назначения должен иметь специальное вооружение и экипировку, наши государственные мужи осознали лишь после нападения банды Бараева на Театральный центр в Москве. После этих трагических событий нашлись и деньги, и полное согласие депутатов Госдумы с правительством относительно специальной экипировки.

Вот уж воистину, гром не грянет – мужик не перекрестится. Жаль только, что от финансового пирога армейским спецназовцам и разведчикам мало что достанется. Хотя для них в зоне проведения контртеррористической операции практически каждый день – свой «Норд-Ост».

С трудом верится и в то, что даже после утверждения Верховным Главнокомандующим ВС РФ В. В. Путиным планов переориентации части задач Вооруженных сил на борьбу с терроризмом вооружение специальных подразделений армии изменится в лучшую сторону. Ведь в том же Северо-Кавказском военном округе борются с терроризмом уже более десяти лет – начиная с осетино-ингушского конфликта в 1992 году. Сколько было послано «наверх» рекомендаций и пожеланий по поводу выделению необходимого минимума для успешного ведения боевых действий, который под силу даже нашему небогатому государству, не перечесть. А вышло по Крылову: воз наших проблем с нами же и остался.

Не благодаря, а вопреки

Офицеры в Объединенной группировке войск на Северном Кавказе часто шутят: мы научились побеждать не благодаря, а вопреки военной реформе. Но в этой шутке лишь доля юмора, а остальное – правда.

Только один штрих: начиная с 1993 года на финансирование статьи «боевая подготовка» в округ не выделено ни одного рубля. А это значит, что боевая учеба проходит, что называется, самотеком. По принципу: кто, что и где достанет.

На одной из итоговых проверок решил лично проверить подготовку танкистов Волгоградского гарнизона. Тем более что на Северном Кавказе мест дислокации этих войск, составляющих главную ударную силу Сухопутных войск, – наперечет. Может, из-за своей малочисленности теперь танкисты считают себя войсковой элитой.

На танковых учениях все было подчеркнуто образцово. Но когда раздалась команда «Вперед!» и боевые машины ринулись поражать учебные цели, от удивления я на мгновение онемел. Вместо привычных, положенных по условиям проведения стрельб фанерных мишеней, выкрашенных в защитный цвет, полигонные подъемники представили на всеобщее обозрение ярко-алые силуэты «танков».

Спрашиваю у командира батальона: что же у тебя стрельбы проходят в упрощенном виде? Ведь такие «танки» и «безоткатные орудия» не только за полтора, а за пять километров любой ребенок распознает. А подполковник, оправдываясь, приводит мне экономические выкладки, говорит про стоимость листа фанеры, который разлетается в мелкие щепки после двух-трех выстрелов, о том, сколько этих самых листов надо только на одну стрельбу батальона. Вот и нашли танкисты выход: выделяли на парково-хозяйственные дни «ударные бригады» грузчиков на подшефное швейное предприятие, а за это оно одаривало военных… кумачом. Другие ткани вроде как в дело пошли, а революционный алый материал был не востребован.

На безрыбье, как говорится, и рак рыба. Так и учились танкисты «ложить» снаряды в красные тряпки мишеней. В общем, коррида…

А вот артиллеристы сподобились готовить к бою расчеты самоходных установок непосредственно в парке боевых машин. Топлива выделяют мало, поэтому технари заставили работать отдельные системы и агрегаты боевых машин через… электросеть. И, как на тренажере, дешево и сердито: не покидая парка, наводчики и заряжающие оттачивают навыки согласно штатному предназначению.

Не от хорошей жизни вводятся новшества и в вопросах вождения. На танкодроме основным методом обучения стал «пеший по-танковому». Механику-водителю надевают на голову ящик из-под бананов или апельсинов, в котором прорезана щель, напоминающая ту, в которую солдат смотрит на дорогу в танке. И мотается он пешком по штатным препятствиям танкодрома до тех пор, пока эту самую трассу не пройдет с закрытыми глазами. А по-другому нельзя.

Проехать по тому же танкодрому на боевой машине механик-водитель может только 1–2 раза в полгода. На большее просто нет дизельного топлива.

Вот так и «крутятся» командиры воинских частей, кто как может. Если есть предпринимательская жилка, тогда ты «на коне»: можно и боевую учебу достойно организовать, и казармы подремонтировать. Если соблюдать все запреты, которыми изобилуют приказы вышестоящих штабов, – не миновать нагоняя, а то и лишения должности за «упущения» в боевой подготовке. И основная боевая учеба воинов-северо-кавказцев происходит в настоящем боевом противостоянии реальному противнику в Чечне.

В период активных боевых действий своей инициативой радовали артиллеристы. Что объяснимо, в частности, объективными причинами: в силу, скажем, непогоды авиация и вертолеты зачастую не могут подняться в воздух. Поэтому, исходя из статистики, поражение 80 процентов всевозможных целей в ходе контртеррористической операции на Северном Кавказе – результат работы воинов-артиллеристов.

Кое-что они взяли из опыта Великой Отечественной войны: эффективно использовали так называемое кочующее орудие. По ложбинам самоходная артиллерийская установка скрытно выходила на позицию для стрельбы прямой наводкой и после первого выстрела тут же перемещалась в другое место.

В ходе боев за село Комсомольское (2000 год) появился у «богов войны» новый способ действий: при обнаружении крупного отряда боевиков артиллеристы ведут огонь, постепенно перенося его в глубину по всему фронту. В итоге у боевиков не было никакой возможности укрыться от осколков.

А выучка расчетов установок залпового огня к началу 2001 года достигла немыслимых ранее высот. Реактивщики научились подавлять огневые точки противника одним боеприпасом. Из оружия, замечу, которое предназначено для поражения целей на больших площадях, а не для так называемой точечной стрельбы. Ювелиры, одним словом!

Естественно, все эти наработки артиллеристов были подчинены одному жесткому правилу, востребованному самой войной: без предварительной огневой обработки того или иного района предстоящих действий мотострелковые и десантные подразделения не приступают к выполнению поставленной боевой задачи. Более того, именно вторая чеченская кампания утвердила как незыблемый следующий закон: ни одна группа, ни один отряд не выходит на выполнение боевой задачи, не имея в своем составе артиллерийского корректировщика, а при возможности – и передового авианаводчика.

Многое изменилось и в тактике самих мотострелковых подразделений. Широкое распространение получила практика действия личного состава в составе боевых двоек и троек и на мушкетерских принципах «Один за всех, все за одного», когда перемещение одного солдата на поле боя огнем прикрывает все мотострелковое отделение. Существенно уменьшить потери с нашей стороны помогали и огнеметчики, приданные отрядам, штурмующим опорные пункты обороны противника.

Тактика локальных войн напрочь отвергла формы ведения боевых действий, применяемые в крупномасштабных вооруженных конфликтах. В условиях высокой плотности огня из стрелкового оружия, который был в том же Грозном зимой 2000 года, при разгроме банды Гелаева в селе Комсомольском или уничтожении боевиков у входа в Аргунское ущелье мотострелкам невозможно было наступать боевой линией, как это требовали боевые уставы. Гораздо эффективнее действия мелкими группами, в составе так называемых двоек: «автоматчик + пулеметчик» или «автоматчик + снайпер». Или троек: «автоматчик + гранатометчик + помощник гранатометчика». Впрочем, состав этих троек может меняться в зависимости от поставленных подразделению задач.

Из практики боевиков пехота взяла на вооружение создание усиленных снайперских групп, особенно эффективных в городских боях, когда работу снайпера прикрывают одновременно гранатометчик и 1–2 стрелка (автоматчик и пулеметчик). Другими словами, все средства хороши. Лишь бы поставленная задача была выполнена при минимуме потерь.

Хочешь жить – умей изменяться. Так говорят сегодня на войне. И меняться надо всем. Иначе понятие «военная реформа» так и останется несбыточной мечтой и для армии, и для общества.

«Особая папка»

Хроника террора

2001 год

В лагерях беженцев в Ингушетии пособниками боевиков продолжается активная пропагандистская деятельность по разжиганию антироссийских настроений.

26 марта в Слепцовской, в палаточном городке беженцев, выступил имам Хатуев. Он призывал к проведению массовых антироссийских митингов, которые «волной» должны прокатиться по всей территории Ингушетии и Чечни.

Некоторые представители ингушских властей оказывают все большее противодействие деятельности руководства Чечни по возвращению в Чеченскую Республику вынужденных переселенцев. В лагерях беженцев «Барт» (Карабулак), «Северный», «Алика» (Орджоникидзевская) ингушские должностные лица распространяют слухи о том, что беженцев якобы переселяют к местам прежнего проживания в Чечню, для того чтобы их уничтожить.

В пропагандистских целях сторонники А. Масхадова используют подпольный передающий центр, находящийся в селении Гойты. В Веденском районе отмечена работа радиостанции, осуществляющей передачи на русском языке и пропагандирующей идеи ваххабизма. При этом допускается вступление в ряды ваххабитов военнослужащих, перешедших на сторону боевиков.

В Урус-Мартане, Беное под видом домашних видеофильмов распространяются кассеты с угрозами в адрес чеченцев, сотрудничающих с федеральными силами.

6 июля в Апхан-Кала убит глава администрации Юшан Гасаёв.

10 июля в здании администрации Шалинского района совершен подрыв самодельного взрывного устройства.

22 июля в Грозном убиты заместитель начальника отдела РОВД Сайди Тасухаджиев и начальник криминальной милиции Расул Хабусеев.

30 июня на территории Дагестана в поезде № 191 Баку-Ростов задержана жительница Урус-Мартановского района Чечни Т. Ножаева. При досмотре ее вещей было обнаружено самодельное взрывное устройство с часовым механизмом, которое она должна была установить в автоматической камере хранения на железнодорожном вокзале в Астрахани.

31 июля на окраине Невинномысска произошел захват рейсового автобуса. Заложниками оказались 39 пассажиров и 2 водителя. Бандит требовал отпустить из тюрем пятерых чеченцев, предоставить вертолет, шесть автоматов, два гранатомета и ящик с патронами. Специалисты уточнили личность террориста. Им оказался ранее судимый Султан Изиев. Бойцы отряда «Альфа» применили спецсредства, а снайпер уничтожил террориста. На его теле было обнаружено взрывное устройство.

В Грозном, на улице Тайханова был обнаружен заминированный бандитами труп мужчины. Взрывное устройство, прикрепленное к телу, состояло из 800 граммов тротила, 122-миллиметрового артиллерийского снаряда и детонатора.

В Грозном взорван радиоуправляемый фугас в тот момент, когда в нескольких десятках метров от него проходила автоколонна с гуманитарной помощью. Пострадали три представителя общественных организаций, проводивших сбор гуманитарного груза.

2 августа в центре Назрани (Ингушетия) на пересечении улиц Магистральная и Скрябина обнаружено самодельное взрывное устройство, мощность которого составляла до 600 грамм тротилового эквивалента.

5 августа на пункте пропуска «Верхний Ларе» (Северная Осетия-Алания) при досмотре рейсового автобуса Тбилиси-Москва обнаружено самодельное взрывное устройство мощностью до 400 граммов тротилового эквивалента.

8 августа при досмотре рейсового автобуса Владикавказ – Минеральные Воды обнаружена тротиловая шашка весом 400 граммов.

4 сентября на участке Северокавказской железной дороги, в районе Махачкалы бандитами произведен подрыв железнодорожного полотна. Мощность взрывного устройства составила от 8 до 10 кг в тротиловом эквиваленте.

10 ноября во Владикавказе на рынке «Фаллой» прогремел взрыв. Мощность самодельного взрывного устройства, по мнению экспертов, составила около килограмма в тротиловом эквиваленте. Пять человек скончались и еще 60 получили ранения различной степени тяжести.

2002 год

При закладке фугасов боевики применяют способ, при котором замыкатель устанавливается на дороге на расстоянии до трех метров после взрывного устройства. При этом, даже при использовании катковых минных тралов, взрыв происходит под бронетехникой.

5 января на территории заброшенных дачных участков в Октябрьском районе Грозного убиты пять человек, среди которых – сотрудники милиции и администрации селения Старые Атаги.

В ночь на 6 января трое неизвестных ворвались в один из домов в Дышне-Ведено и расстреляли из автоматов начальника сельскохозяйственного управления районной администрации, его отца-пенсионера и 10-летнего сына. В том же населенном пункте в ночь с 10 на 11 января боевиками Р. Бачагаева было совершено несколько поджогов домов.

Основным способом вооруженного противодействия федеральным силам со стороны боевиков остается минирование и подрывы минно-взрывных устройств на маршрутах передвижения воинских колонн и подразделений ОГВ(С). При этом тактика и способы подрыва взрывных устройств постоянно совершенствуются. В течение последних месяцев неоднократно отмечались факты двойной закладки фугасов, а также повторного минирования тех мест, где ранее были проведены подрывы военной техники. Кроме того, имеется информация о поставках боевикам партии электронных взрывателей, позволяющих осуществить подрыв двух фугасов через заданные промежутки времени.

Боевики продолжают привлекать к диверсионной работе мирное население. Так, 16 февраля на окраине селения Курчалой при установке на дороге самодельного взрывного устройства подорвались три местных жителя.

18 января в Махачкале на фугасе подорвался автомобиль «ЗИЛ». Погибли семь военнослужащих.

25 января на железнодорожном участке Хасавюрт-Кадиюрт произошел подрыв грузового поезда. Один вагон с углем сошел с рельс.