Текст книги "Люди и спецслужбы"

Автор книги: Геннадий Водолеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Общим для всех видов человеческих корпоративных общностей является то, что интересы любой группы, корпорации всей практикой, этикой внутригрупповых отношений жестко ставятся выше любых человеческих законов и тем более нравственных норм. Потому-то именно корпоративная по своей сути этика и есть главный неиссякаемый источник преступности и безнравственности в любых обществах, во все времена, творимых, к тому же, с чувством глубокого убеждения в своей правоте, исключающей всякие сомнения и раскаяния. И если одним из главных цивилизационных обретений, которым чрезвычайно гордятся апологеты европейской культуры, является запрет на смертную казнь, то в тех же государствах в любых корпорациях, чьи жизненные интересы поставлены под угрозу, без колебаний прибегают даже к убийствам. Особенно беспощадны в таких расправах структуры организованной преступности: перечень «грехов», за которые может последовать казнь любого, здесь обширен, как нигде. Иногда здесь расправляются уже только при возникновении подозрения. Чем нередко пользуются спецслужбы, полиция, хорошо знающие, как тягомотны и безнадежны процедуры привлечения к уголовной ответственности матерых преступников.

Спецслужбы как особый вид корпорации при столкновении с иными организованными сообществами испытывают порой серьезные, часто неодолимые затруднения, переводящие противоборства в состояние перманентной позиционной войны с незначительными переменными успехами. Так, в структуры якудза, триад, мафии внедряться сотрудникам спецслужб опасно и неприемлемо, так как здесь любой «боец» постоянно совершает опаснейшие преступления, привязывается кровью ко всем опаснейшим деяниям, от которых уже не отмыться никогда ни перед людьми, ни перед Богом. Основной принцип взаимоотношений с преступными синдикатами здесь – договариваться о «соблюдении приличий», разграничении сфер влияния и т.п. За структурами так же масонов чаще всего приходится внимательно наблюдать, анализировать, но не вмешиваться – там может быть немало собственных вышестоящих чинов, с которыми связываться себе дороже. Относительно легко, комфортно работается спецслужбам в политических партиях, профсоюзах, студенческих общественных организациях, в среде молодых экстремалов, даже в структурах правоохранительных органов, госслужб, корпорациях бизнеса. Гораздо труднее в банковских консорциумах: у тех денег столько, что без особого труда привлекают для работы по своим интересам целые подразделения спецслужб. А уж политические структуры, госчиновники всех разновидностей там сами стоят в очереди, чтоб только быть в чем-то облагодетельствованными «денежными людьми».

Практически непроницаемы для структур спецслужб семейно-клановые образования, экстремистские религиозные группы – здесь может помочь только техника, скрупулезная работа по накоплению и анализу сопутствующей информации и другие специфические средства, приемы работы. Да еще игра на религиозно-этнических противоречиях, когда «родственники», увязшие в противоборствах, дают развединформацию друг о друге.

Принадлежность к спецслужбам, бесспорно, переводит человека в привилегированную социальную группу. Правда, с изрядной (в сравнении с другими «привилегированными» корпорациями) спецификой. Здесь так же работает принцип: «Мы с тобой одной крови…». Но реализуется он для различных категорий сотрудников весьма по-разному. Кровь-то возможно одна, да только у вышестоящих руководителей она все более отчетливо отливает благородной голубизной, что увеличивает, естественно, весьма ощутимо ее цену. Прежде всего, риски, ответственность за оплошности, ошибки ложится на лейтенантов, капитанов и майоров, увеличиваясь при приближении к низшим уровням иерархии. Значимость же наград при успехах возрастает в обратном порядке. Правда, это универсальный закон для всех иерархированных социальных структур с той только разницей, что у сотрудников госструктур это отражается в их послужных формулярах, у прочих чаще – в виде ножевых шрамов или пулевых отверстий в голове.

Справедливости ради следует сказать, что множество оперативных сотрудников предпочитают постоянные риски боестолкновений, живую непредсказуемую оперативную работу разного рода кабинетно-руководящей и частенько отказываются от предполагаемого карьерного роста с сопутствующими ему привилегиями и преимуществами. Лучше всего изложенные тезисы находят подтверждение в одной их талантливейших книг о работе спецслужб – в романе Владимира Богомолова «В августе сорок четвертого». Здесь же показано, как в острейших ситуациях, когда на карту поставлена карьера, судьба больших чинов для оперативников это оборачивается резким ростом числа раненых и погибших. Генералов оправдывает здесь только одно – когда-то они и сами были лейтенантами и капитанами и всех этих прелестей в свою пору наелись досыта.

Принадлежность к корпорации спецслужб не отменяет межличностные противоборства среди сотрудников по самым различным поводам, бытующим в любых «трудовых коллективах», в том числе и весьма специфических. Здесь так же в достатке присутствуют те, кто жмется к начальству, стремится ему угодить, услужить, что-то из благ получить пораньше и побольше других. Есть и такие, кто при случае «настучит» на сослуживцев по расчету или даже по привычке.

Но достаточно и таких, кто начальников не очень жалует, пользуясь, естественно, такой же взаимностью. Однако, именно эта категория сотрудников наиболее продуктивна, надежна в работе, способна действовать успешно в стремительно меняющихся обстоятельствах благодаря привычке и способности мыслить самостоятельно, принимать решения, не боясь личной ответственности и гнева руководителей.

Существует и категория «чужих среди своих»: те, кто имеет привычку либо слишком часто сверять свою служебную деятельность с нормами права и служебной этики, излишне озабочены проблемами снижения ущербов противостоящей стороне, либо проявляют излишнюю щепетильность в выборе средств, союзников, помощников в других социальных группах. Большинство же сотрудников спецслужб неконфликтны ни между собой, ни с начальством, стремятся скрупулезно выполнять «правила полетов», ибо и здесь вся наука создается и пишется чьими-то судьбами, кровью, жизнями. А импровизации на нетрезвую и буйную голову гарантировано заканчиваются крупными неприятностями или личными трагедиями. Сотрудники спецслужб товар штучный, дорогостоящий в использовании и подготовке. А потому и внутрикорпоративное отношение ко всем при любом складе ума и характера каждого – в целом ресурсосберегающее, бережное. Что, естественно, не исключает потерь: никакие постоянно ведущиеся войны без этого не идут. Спецслужбы не бросают своих и в случаях болезней, иных невзгод. Это делает всех причастных к сообществу весьма сплоченным образованием, где не принято публично критиковать свои структуры, вступать в противоборства с ними в конфликтных ситуациях. Здесь, конечно, не действует обет молчания, практикуемый членами сицилийской мафии. Скорее, ситуация ближе к той, что описал в свое время великий русский поэт: «…Нам целый мир чужбина/Отечество нам – Царское село». То есть, все, что за пределами родной спецслужбы – чуждый мир, не всегда дружественная среда обитания.

Обычно в жизни удается только одна серьезная карьера, ступенями к которой являются семейное воспитание, образование, выбор и работа в одной из сфер человеческой жизнедеятельности. Потратив десяток-другой лет на службу, даже если осознал ошибочность выбора, изменить ничего существенно невозможно. Остается только оптимизировать использование имеющихся жизненных возможностей, опираясь на хорошо изученную структуру и работающих в ней соратников, с которыми удались и неформальные личные отношения. В этом – еще один залог устойчивости и непроницаемости внутрикорпоративных связей и приверженность внутреннему своеобразному неписаному этическому кодексу.

Неукоснительное следование внутрикорпоративному кодексу – обязательная составляющая служебного поведения любого человека в практически любой избранной сфере жизнедеятельности, от которой в решающей степени зависит служебный успех и сопутствующие ему денежные выплаты и иные блага. Поэтому нередко сотрудники спецслужб, выполняя стоящие перед ними задачи, зачастую ведут себя по отношению к соплеменникам, единоверцам, согражданам как к обычным, рядовым объектам воздействия. Так, в гестапо пытали не только действительных врагов Рейха, но и старших армейских офицеров, даже сотрудников других спецслужб, давших поводы для подозрений. И доставалось там «своим» не меньше, чем представителям какой-либо «неполноценной» расы.

В любом современном социуме люди распределены по множеству корпораций, чьи интересы зачастую изрядно противостоят друг другу, а иногда и обществу, государству. Спецслужбы вкупе с правоохранительными органами замыслены, в том числе и как унификаторы различных корпоративных интересов, их нивелировщики до размеров, неопасных обществу. Трудности в реализации этого мудрого замысла возникают постоянно в силу универсального закона любой корпорации: однажды возникнув, она стремится к неограниченному развитию не только внутри собственного государства, но в глобальных масштабах. Если у ТНК, банков мотивация незатейлива – монопольно высокая прибыль, сверхприбыль, то у спецслужб мотивов – сколько душе угодно: кругом враги, которые сильны и коварны! Поэтому спецслужба, которая прочно ассоциирует себя с интересами государства, всегда вполне успешно стремится к наращиванию своей мощи, в чем ей охотно посильно помогает политическая элита. По мере роста «производственных мощностей» появляется возможность контролировать все больше параметров жизнедеятельности иных корпораций и все новых социально значимых группировок. Возникающая в такой ситуации высокая социальная значимость спецслужбы таит в себе и для нее самой и для общества в целом весьма серьезные опасности. Речь идет не о внесудебных расправах органов ВЧК – НКВД – здесь органы госбезопасности действовали так, как им было жестко предписано политической властью того периода и по тем политическим целям, задачам, которые им были четко определены. С изменением политического режима уходит или меняется и их карательная практика. Сильные, мощные спецслужбы, вроде ЦРУ, ФБР США, КГБ СССР таят в себе иные угрозы обществу:

Пользуясь своим неотъемлемым правом аттестовать, характеризовать кандидатов на любые значимые должности в органах власти и управления, спецслужбы отдают предпочтение людям, связанным каким-то образом с ними, блокируя зачастую служебное продвижение людей профессионально лучше подготовленных, способных. Чем объективно в определенной мере снижают качество государственного управления.

Стремление поддерживать репутацию всезнающего органа в обычных условиях нехватки объективной информации о множестве людей подталкивает зачастую руководителей структур органов национальной безопасности использовать в качестве характеризующей информации малоизученные либо непроверенные сведения, слухи, домыслы сослуживцев, соседей, анонимные сообщения. Что увеличивает упомянутую выше разновидность ущерба кадровой политике в государстве.

Возникает соблазн использовать имеющиеся массивы информации о политических деятелях, группах, партиях для поддержания лично знакомых, дружески настроенных политиков и дискредитации путем «утечек информации» других, игнорируя их более содержательные программы и их личные, деловые и этические качества.

Высокий авторитет, большую значимость спецслужбы ее сотрудники зачастую могут использовать при решении множества социально-бытовых проблем членов своей семьи, родственников, друзей. Чем в изрядной мере стимулируется становление в обществе духа элитарной корпоративности в ущерб принципам социальной справедливости.

Накапливающиеся обширные сведения компрометирующего характера, (в том числе об отклонениях в сексуальной ориентации, иных непотребных склонностях) создают убедительные предпосылки для манипулирования политиками разного уровня с разными, по преимуществу, корпоративными целями. В ущерб политике государства.

Практически монопольное право на информирование высших политических лиц государства в ряде случаев рождает соблазн манипулирования ими умалчиванием существенных деталей, или некоторым преувеличением менее значимых с целью подвигнуть политиков к принятию каких-либо желательных для спецслужбы государственных решений, но малополезных либо вовсе ненужных обществу.

При ослаблении внутриведомственного контроля и спроса за отклонения от предписанного уклада служебной деятельности с сотрудников спецслужб в условиях господства в экономике государства крупных фирм, транснациональных корпораций, банков возможен впечатляющий найм личного состава спецслужб на обслуживание разнообразных узкокорпоративных интересов в ущерб государственным, общенациональным. К примеру, даже резкое возрастание продаж оружия отечественных фирм за рубеж далеко не всегда благо для экономики. Нередко это оружие потом вполне успешно крушит собственную армию. США, к примеру, вкусили такой радости от талибов и Аль-Каиды полной мерой, Россия – от чеченцев.

Сильные спецслужбы, усердно выискивающие идеологических противников режима, разнообразных «инакомыслящих» для их последующего разнородного утеснения, постепенно «замораживают» атмосферу общества, отучая людей безбоязненно высказывать свои суждения. Тогда социум может погрузиться в глубокий психоз, вроде того, который наблюдался в Ираке, когда любое публичное мероприятие сопровождалось оглушительными здравницами в честь вождя. За которого потом никто практически сражаться не стал. А ближайшие соратники его самого и семью продали американским спецслужбам.

Не такая уж редкая принадлежность руководителей спецслужб к какому-либо политическому клану, партии порождает практику использования ресурсов служб безопасности для достижения каких-то клановых целей, противоречащих национальным, государственным. Это может быть сохранение у власти коррумпированной клики путем внесудебных, массовых репрессий против политических оппонентов, либо проведение отдельных террористических актов, политических убийств. Это может реализовываться и в форме свержения законного главы государства, либо его физического уничтожения. Спецслужба в таком случае сама может непосредственно не участвовать в заговоре: достаточно «не заметить» подготовку к перевороту и не реагировать подобающим образом, зачищая неряшливые промахи заговорщиков.

Сильные спецслужбы стремятся доминировать не только над структурами государственного управления, но и над правоохранительными, фискальными органами, которые тоже получают от сетей своих информаторов сведения о противоправной коммерческой деятельности чиновников, включая отдельных руководителей спецслужб. Это создает весьма напряженные межведомственные отношения, трансформирующиеся во взаимный сбор компромата и попытки руководителей этих ведомств дискредитировать друг друга и возглавляемые ими институты государства. Что в иногда изрядно дезорганизует внутриобщественную жизнь во многих важнейших ее сферах.

Истории известно, что в случаях, когда выработка целей государственной политики перемещается из политических институтов (пусть и ущербных в чем-то) в военные или службы безопасности – появляется совершенно новый политический уклад общества, меняется его социальная природа, которая все явственней обретает контуры военной казармы со всеми сопутствующими преимуществами и ущербами. Удержать же спецслужбы на задачах очищения аппаратов власти от интервенции разного рода недостойных людей, групп – задача далеко не простая и не легкая.

Описанные выше некоторые негативные социальные следствия, вызываемые отклонениями в деятельности спецслужб, природой своего происхождения имеют не злые намерения, а обычные закономерности человеческой психики, единые для всех людей во всех их социальных ролях, Так, стремление руководителей спецслужб обеспечить их доминирующее положение основано на высокой информированности о значимых процессах и людях государства, позволяющей лучше предвидеть многие негативные следствия. Но эта тенденция – еще и следствие неистребимой межличностной состязательности людей по всем жизненно важным и неважным вопросам: азарт бесконечных карьерных игр бывает часто сильнее даже карточных баталий на деньги. Такова уж природа большинства людей.

Оказание же всевозможных предпочтений сотрудникам своей спецслужбы при возникновении проблем в процессе исполнения ими своих служебных обязанностей и по жизни вообще – свойство любого лидера, руководителя любого сколь угодно малого или большого коллектива действующего так в силу необходимости заслужить искреннее уважение подчиненного заботой его благе, безопасности. Руководитель, равнодушный к нуждам и чаяниям «своих» кроме порицания никогда ничего не заслужит. И будет тем или иным путем отторгнут, повержен.

Вопрос здесь скорее в том, в каких пропорциях и за счет кого реализуются такие заботы. Если же никак не соизмерять корпоративные интересы «своих» с интересами других социальных групп, можно получить современный вариант средневекового разграбления победившей армии захваченных городов – до полного их разорения и истребления людей последующими морами от голода и эпидемий. Разор нации, чинимый иногда непомерными аппетитами разнородных господствующих корпораций, может протекать не слишком очевидно: путем снижения рождаемости в течение десятилетий и последующего вымирания этноса, постепенно оголяющего территории своего расселения, путем нравственной, культурной деградации, технико-технологического упадка и т.п.

Так что древний родоплеменной принцип ветхозаветной корпоративности: «Мы с тобой одной крови!» – вполне работоспособен и применяется в современных социумах, хотя толкуется расширительно во множестве иных смыслов. Его мощное консолидирующее действие теперь ощущается не только в структурах организованной преступности, но еще больше и последовательней в армейской среде, в органах полиции, прокуратуры, суда. Наиболее последовательно, обдуманно, эшелонировано – в спецслужбах мира. Современное звучание этого древнего неписаного закона: «Система своих не сдает!». Здесь дело не только в стремлении оберегать мифы «борцов за справедливость», «борцов за правопорядок», «защитников Родины» и т.п. Которые сами по себе – нужная любому обществу ценность. При их утрате общество и государство могут решиться пойти на реформы, роспуск структур, что чревато потерями всего для целых армий хорошо устроенных сотрудников и иерархий их командиров.

Еще более существенно то, что любое государственное ведомство имеет детально прописанные сложнейшие регламенты действий своих сотрудников при исполнении практически всех служебных операций. При скрупулезном их выполнении рабочий процесс замедляется в такой степени, что всякая работа останавливается. Как это наглядно демонстрируют забастовщики на транспорте. Поэтому работа как сотрудников правоохранительных органов, так и спецслужб всегда сопровождается отклонениями от предписанных правил в пределах здравого профессионального смысла. Эта категория здравого смысла весьма субъективна и допускает разные степени отклонений у разных людей. Недостойные сотрудники все свои корыстные действия мотивируют чаще всего стремлением избежать пустых формальностей, тормозящих работу.

Любые объективные публичные разбирательства в любых злоупотреблениях служебным положением неизбежно выявят целую серию подобных отклонений в деятельности множества других сотрудников и их начальников со всеми для них губительными последствиями. Посему стабильность кадрового состава и хоть какие-то позитивные результаты любой системы обеспечивает ее закрытость от постороннего внимания, чему надежно служит и будет служить означенный принцип: «Система своих не сдает». Независимо от того, как в конкретной ситуации расшифровывать понятие «свой»: по наколкам на руках или нашивкам на мундирах.

Судить же, насколько это хорошо или плохо следует только применительно к конкретным корпорациям в конкретных социальных условиях, умеряя паразитические корпоративные аппетиты иных, подавляя переродившиеся устремления других.

Клин – клином

Со времен первого известного писаного кодекса – Законов Хаммурапи – множества людей специализируются на профессиональном корыстном нарушении законов в хорошо структурированных группах – так называемой организованной преступности. На борьбу с преступностью тратятся громадные средства из бюджетов государства, личных состояний граждан. Для этого в структуре каждого государственного аппарата почетное место занимают правоохранительные органы, полиция, прокуратура, суды.

Спецслужбы по отношению к оргпреступности отстоят особняком. По множеству причин, оснований.

Мир людей организован таким образом, что вопиющая социальная несправедливость, усиленная ущербами человеческой психики и иными несовершенствами его социальной природы, плодит многообразную массовую преступность. На этом фоне организованная преступность рассматривается властвующими элитами как бесспорное благо: с иерархами преступного организованного мира можно договариваться и весьма плодотворно сотрудничать. По мере усиления и разрастания органов охраны правопорядка в современных государствах идея сотрудничества с оргпреступностью подавляюще преобладает над тенденцией противоборства.

Традиционно спецслужбам предписано бороться небольшим перечнем составов уголовных преступлений: шпионажем, изменой, диверсиями, контрабандой, политическим террором. Практически единственный состав преступления, где спецслужбы и оргпреступность противостоят друг другу, это разнообразная контрабанда: наркотиков, оружия, антиквариата, редких животных, проституток, дешевой рабочей силы и т.п.

Точка-то соприкосновения вроде бы одна, но поле деятельности, которое покрывается понятием «контрабанда», почти столь же обширно, как и весь спектр значимой человеческой жизнедеятельности.

Судя по тому, что объем разнообразной контрабанды в мире и ее виды имеют только устойчивую тенденцию к разрастанию, перспективы у спецслужб одолеть хотя бы контрабанду наркотиков нет, пожалуй, никакой на всем обозримом будущем. А если учесть, что по вопросам контрабанды оружия спецслужбам противостоят не столько оргпреступные группировки, сколько «коллеги» из противоборствующего лагеря, картина и без того нерадостная удручающе осложняется и запутывается.

Так что у спецслужб внутри страны особого интереса к деятельности организованной преступности нет. И если политическая власть по каким-либо соображениям не ставит жестко такой задачи, самостоятельно службы госбезопасности этой проблемой заниматься особо не будут.

У политиков же отношение к различным составляющим явления, именуемого «оргпреступность» – переменчивое, неоднозначное, чтобы они публично об этом ни говорили.

Ударный отряд оргпреступности повсеместно составляет наркоторговля, включающая все звенья этого промысла: производство сырья, его очистку, наркотраффик и собственно реализацию. Каждый фрагмент этого технологического цикла реализует какой-то самостоятельный преступный синдикат, «приписанный» к конкретному региону, стране. Получаемые повсеместно громадные прибыли вкладываются наркомафией в легальный бизнес: гостиничный, торговый, ресторанный и т.п. С людьми, подозреваемыми полицией и спецслужбами в организации наркотраффика, политики постараются дела не иметь, а вот с владельцами гостиниц, ресторанов, отмывающих наркоденьги, поддерживать взаимовыгодные отношения не возбраняется ни политикам, ни полицейским чинам. Именно наркомафии по всему миру располагают громадными, не связанные различными финансовыми оборотами, денежными суммами и с охотой вкладывают эти средства в избирательные кампании различных политических партий. Борьба спецслужб с наркодельцами в таких ситуациях неизбежно обретает формы противоборств с частью парламентского корпуса, лоббирующего благоприятные для наркобизнеса законопроекты, с целыми предпринимательскими ассоциациями, с чинами местной администрации, которых поддерживает легальный бизнес местной наркомафии и т.п. Сами местные наркобароны, будучи членами советов директоров крупных корпораций, председателями благотворительных фондов, могут слыть людьми вполне благопристойными, щедро жертвующим церквям, детским домам, школам и т.п. Сущие благодетели, одним словом: прихожанам – католикам вместе с шефом полиции где-то в аргентинской провинции глубоко безразлично, что горячо обожаемый ими содержатель местного благолепного храма зарабатывает деньги, продавая тоннами кокаин в США и Канаду. И так – по всему миру.

Еще больше осложняются задачи спецслужб, если наркотраффик начинают обслуживать морские и воздушные суда армии, имеющей свои порты, аэродромы, где нет таможен, отсутствует полицейский и пограничный досмотр. И уж совсем тупиковая ситуация, когда переработку и транспортировку крупных оптовых партий наркотиков патронирует какая-либо государственная спецслужба. Как это имело место в Грузии в бытность там президентом Шеварднадзе, когда транзит наркотиков организовывала служба безопасности президента. В практике многих спецслужб мира не возбраняется за впечатляющую оплату организовать оптовые поставки наркотиков в страны геополитических противников в качестве оружия геноцида против них.

В условиях набирающей силу войны цивилизаций перспективы эффективного противоборства наркобизнесу с учетом изложенного весьма призрачны.

Прибыльнейшей сферой оргпреступности является трафик нелегальной рабочей силы, нелегальная миграция. Разрастание которой – само по себе мощная база для оргпреступности по части организации сбыта наркотиков, рэкета, производства любой контрафактной продукции в промышленных масштабах. Главные оппоненты в противоборстве со структурами оргпреступности здесь – предприниматели, извлекающие огромные прибыли из эксплуатации дешевой нелегальной рабочей силы, коррумпированные чиновники миграционной и паспортной служб. И, естественно, соответствующе связанные с процессом миграции законодатели, яростно сопротивляющиеся ужесточению нормативных актов, упорядочивающих и облегчающих процедуры паспортного контроля, депортации и т.п. Здесь же – чиновники региональных администраций, полицейские чины, чьи личные интересы переплетены с коммерческой деятельности этнических общин, около которых концентрируются нелегалы. Спецслужбы, однако, логикой развития событий все жестче разворачиваются в сторону противоборства оргпреступности, специализирующейся на нелегальной миграции, в связи с нарастанием интенсивности и опасности практикуемых способов и средств так называемого международного терроризма, для которого этнические общины – естественная опорная база.

Структуры государственной безопасности не слишком заботят такие сектора традиционной деятельности организованной преступности, как производство неучтенной алкогольной, табачной продукции, нелегальный ввоз в страну автоиномарок, подпольные публичные дома, нелегальная торговля женщинами, детьми, трансплантатами и т.п. То, обстоятельство, что все перечисленные сферы «бизнеса», эксплуатирующие самые скотские физиологические потребности людей, воспроизводят в человеческих обществах все самые гнусные пороки, к традиционным наборам задач спецслужб отношения действительно не имеет. Они разворачиваются в эту сторону только в случаях, когда какая-либо из упомянутых сфер становится зоной влияния какой-то этнической организованной преступности, связанной с международным терроризмом, либо активно скупающей на корню услуги высокопоставленных чиновников. Либо в случаях, когда местный бизнес просит спецслужбу (не бесплатно, конечно!) найти достойный повод и умерит аппетиты пришлых «коллег», чтобы занять освободившуюся нишу. Что ж делать: спецслужбам тоже постоянно нужны средства на многочисленные непосредственные слабо финансируемые расходы и нет особого греха в том, чтобы заработать на полезном для государства деле. Плохо бывает только в ситуациях, когда сотрудники, изъявшие, к примеру, крупную партию наркотиков, списывают ее фиктивно, а «товар» реализуют на внутреннем рынке под тем же благовидным предлогом. К сожалению, такое случается нередко во многих странах. Бывают и периоды политической нестабильности, хаоса в целом обществе, когда спецслужбы попросту перехватывают преступный бизнес своих подопечных и тогда международный наркотраффик, нелегальные потоки оружия в отдельных регионах возрастают многократно. И только дипломатическими и иными усилиями ряда стран удается постепенно привести ситуацию к приемлемому уровню.

Изменится ли в лучшую сторону ситуация по мере становления единого мирового правопорядка? Формальных изменений будет, естественно, бесчисленное множество, суть же изменится едва ли: порочные потребности множеств людей останутся при них, а потому и рынок подобающих услуг будет только развиваться. Вряд ли грядущее мировое правительство будет ориентировать спецслужбы на борьбу с человеческими непотребствами, тем более что их вариации по регионам мира беспредельно многообразны под влиянием колоритов множества местных культур. А вот для мировой полиции нравов работы, пожалуй, хватит на не одно столетие.

Одним из опаснейших видов организованной преступности для любого государства являются многочисленные правонарушения должностных лиц, совершаемых, как правило, в составе устойчивых групп. Как внутри отдельных ведомств, так и межведомственных. Как правило, должностные преступления отнесены к юрисдикции полиции. Когда же этот правоохранительный орган не справляется и коррупция, казнокрадство становится повсеместным в деятельности органов власти и управления, деморализуя жизнь общества, подрывая основы законности в государстве, к решению проблемы зачастую привлекают спецслужбы. Но отнюдь не для того, чтобы они присоединялись к полицейским и скрупулезно расследовали помногу лет многоэпизодные составы хищений с проведением многочисленных бухгалтерских ревизий и экспертиз. Здесь спецслужбы хороши только для одного: жестким принуждением или угрозой его применения заставить казнокрада, взяточника рассказать правду и возместить причиненный государству и обществу ущерб.

Естественно, что такие технологии допустимы только в периоды, когда обычные законы приостановлены и действует в стране режим чрезвычайного положения. Например, в результате военного переворота, как это имело место в Чили, в определенной степени в Ираке, в Тунисе, в Пакистане. Как правило, именно тотальные коррумпированность и полная деградация на ее основе исполнительной и судебной власти и являются причиной военных переворотов, гражданских войн.