Текст книги "Люди и спецслужбы"

Автор книги: Геннадий Водолеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Вольная борьба

Безусловно, основные функции, задачи, полномочия, процессуальные права спецслужб определены соответствующими нормативными актами государства. Но их толкование в процессе реализации задач в постоянно меняющейся политической, экономической, геополитической ситуациях столь же разительно отличается в разные периоды, как и исполнение боевого устава пехоты воинскими подразделениями на равнинной местности, в горах, при преодолении множественных водных рубежей, при ведении боев в крупных городах. Кроме изменяющихся социально-экономических и прочих условий жизни государства, общества самым непосредственным образом на характер деятельности спецслужб влияют как степень жесткости действий оппонентов (внутренняя политическая оппозиция, зарубежные спецслужбы, террористы и др.), так и тип личности собственных руководителей спецслужб.

Так, острожный аппаратчик (преобладающий тип руководителя – другие не выживают) будет сдерживать всячески своих «радикалов» от чрезмерно резких, сильных реакций на действия оппонентов, даже если к этому будут упорно подталкивать «доброжелатели» из числа видных политиков, общественных деятелей, ведущие СМИ.

Но если такой руководитель откажется поддержать рискованные, резкие действия главы государства вне зависимости от его разумности и оптимальности поведения для собственной спецслужбы карьера его закончится.

В периоды политической нестабильности общества и государства, когда до предела обостряются политические противостояния и предельно радикализируются приемы и средства противоборств, руководителями спецслужб назначаются, как правило, ярко выраженные карьеристы, готовые все ресурсы и средства спецслужб использовать в интересах политического клана, с которыми они связали свою судьбу. Как правило, это заканчивается быстро и плохо для самих таких руководителей, спецслужбы же потом десятилетия не могут отмыться от разного рода проклятия и поношений со стороны общества. В новейшей истории России это, пожалуй, период действий НКВД под руководством «легендарных» наркомов Ягоды и Ежова.

Случается стать во главе спецслужбы и руководителям – концептуалистам – тем, кто в практике своего руководства вверенными ему подразделениями, личным составом твердо, неукоснительно руководствуется стратегическими политическими интересами государства в своем, как правило, ортодоксальном понимании их смысла. К таковым, к примеру, возможно отнести руководителя ВЧК Дзержинского, главу КГБ СССР Андропова, главу ФБР США Гувера, последнего руководителя «Штази» ГДР, ряда других.

Именно в такие периоды спецслужбам удавалось реализовать самые серьезные проекты, обеспечивающие безопасность государства, общества, их устойчивое развитие.

Житейский закон: «Предают свои!» – справедлив для всех социумов. Свои же вредят, пакостят по разным причинам. Поэтому отношения служб государственной безопасности с опекаемыми для профилактики возможных предательств государственных интересов чиновниками, политиками, правоохранителями всегда изобилуют весьма непростыми ситуациями самого различного свойства. Которые поддаются все же некоторой классификации по ряду сходных признаков. Сам факт наличия в правительственной структуре, законодательном органе официального представителя спецслужб, обеспечивающего режим безопасности с использованием для этого каких-то технических средств, помощников из среды обслуживающего персонала, оказывает определенное профилактическое влияние на служебное поведение должностных лиц. Однако чрезмерная активность либо какая-то неловкость здесь может вызвать напряженнейшую ситуацию сменяющейся череды публичных скандалов с обвинениями спецслужбы в организации провокаций, незаконной слежки, прослушивания телефонных переговоров. Чрезмерная же лояльность сотрудника спецслужбы, обширные дружеские взаимоотношения с рядом ключевых должностных лиц могут напротив сильно притупить, приглушить рутинную, нормальную работу, нейтрализовать здоровую настороженность сотрудника ответственного за режим безопасности учреждения. Что может обернуться весьма серьезными неприятностями даже спустя определенное время.

Ситуация может резко усложниться и без особых причин: вновь избранный руководитель регионального законодательного органа, к примеру, совершенно отличный по психотипу сотруднику службы безопасности, да еще с ярко выраженными авантюрными наклонностями, может раздражаться от любого предостережения представителя спецслужбы. Типичное разрешение такой ситуации имеет немного вариантов: спецслужба своими специфическими средствами, приемами, опираясь на имеющиеся обширные сведения о деятельности нового руководителя, понуждая последнего укротить норов. Либо неизбежен уход соответствующего сотрудника службы безопасности. Но чаще «демонстрация силы» сторон все-таки заканчивается вполне рабочим перемирием.

Как правило, никто нигде не берет на себя смелость утверждать, что все без исключения сотрудники служб госбезопасности – рыцари без страха и упрека. И в правительственных структурах возможны ситуации, когда сотрудник спецслужбы начинает использовать свое специфическое должностное положение в своих личных интересах (в желающих оказать такие услуги недостатка не бывает). Тем более что практически каждый сотрудник спецслужб постоянно испытывается «на прочность» различными предложениями «бескорыстной дружеской помощи». Доля искусившихся может колебаться в изрядном интервале: в России в период длившейся десятилетия с лишком «прихватизации» устоять эпидемии обретательства и не впасть в этот «свальный грех» чиновничества удалось в спецслужбах далеко не всем.

Неизбежные кадровые подвижки во всех уровнях федеральной и региональной власти, управления – наиболее естественное поле жизнедеятельности спецслужб. Весьма отлаженные в целом технологии их участия реализуются на практике, однако, весьма и весьма непросто. Практически всегда любые значимые назначения на правительственные и близкие им должности сопровождается мощной поддержкой различных кланов, реализуется в условиях жестких противоборств группировок. Посему к информации, особенно нелицеприятной, спецслужб, их рекомендациям предъявляются особые требования: противопоказания требуют стопроцентной достоверности, доказательности. Попробуй их получи, заготовь впрок по непомерно длинному перечню лиц, который заранее просчитать не под силу никакой спецслужбе! К тому же искушенные правительственные чины знают, что и сами спецслужбы небеспристрастны в суждениях и оценках кандидатов – некоторые из них ближе и родней охранителям госбезопасности. Потому-то информация спецслужб при всяких кадровых назначениях «работает» далеко не стопроцентно. Тем более что любые, даже самые убедительные доводы спецслужб могут быть вполне правдоподобно оспорены или истолкованы вполне превратно: важно, кто оспаривает и комментирует представленную информацию. Не менее важно и то, кто получает для служебного использования информацию спецслужб – для вельможи, твердо вознамерившегося назначить на должность своего старого, проверенного по давним гешефтам подельника, любые официальные противопоказания ничтожны: процесс объективного рассмотрения имеющихся кандидатур им только имитируется. Причем, в иных случаях, когда в слой высшей политической власти прошел целый клан подельников, процесс кадровых назначений на всех уровнях иерархий «своих» безотносительно к их деловым и моральным качествам, принимает лавинообразный характер, устойчивый на длительном промежутке времени. В такие периоды активность участия спецслужб в этой работе сознательно сводится ими к формальным процедурам: бесполезно, да еще только ненужная легализация степени осведомленности спецслужб о членах камарильи, порождающая истовое желание новых политических управителей любой ценой уничтожить компрометирующие их сведения. Даже ценой изничтожения самой спецслужбы.

Любая серьезная структура госбезопасности просто обязана знать, какие политические группировки рвутся к власти в государстве, в его регионах и просчитывать политические последствия на случай прохода во власть каждой из них. Тем более знать, какие группы, лидеры ни при каких обстоятельствах не должны победить, чтобы не было сокрушено государство, существующий политический режим. Либо наоборот: каким политическим силам помогать, чтобы удалить ныне существующий ущербный для нации, общества политический режим. Крайне желательно при этом не ошибиться в расчетах и ожиданиях, что предполагает принятия серии мер подстраховки процесса блокирования перемен или замены политического клана. Сработать вовремя и надлежащим образом удается не всегда. Либо не хватило решительности, инициативы, хитрости, прыти у руководителей самих спецслужб, либо политические союзники оказались неожиданно трусливыми, нерешительными. Либо в рядах сотрудников спецслужб оказалось достаточно неявных противников правящего режима. Даже в условиях СССР, когда очень стабильная высшая партийная номенклатура КПСС прочно опиралась на кадровые оценки КГБ, последнему не удалось блокировать и нейтрализовать действия агентов влияния США в лице ряда высших партийных функционеров даже среди членов Политбюро, хотя имелась достоверная информация об их разрушительной для СССР деятельности.

В условиях нынешней России, где власть формируется в своей главной части путем очень дорогих «демократических» выборных процессов, в которых беспрепятственно, в неограниченных количествах участвуют криминальные деньги (иные и не могут – подотчетны, контролируемы), использовать эффективно имеющиеся массивы информации для фильтрации потоков устремленных во власть во всех ее уровнях и ипостасях – неисполнимая задача, сколько бы разговоров о засилье спецслужб ни звучало. По очень многим причинам:

Во-первых, потому что значительная часть информации, получается, по доверительным каналам (хоть и вполне надежным), и не может быть официально явлена органам по организации выборов, тем более для судебных тяжб с недостаточными «выдвиженцами». Разнообразные преступные сообщества формальной регистрации и формального членства не имеют по понятным причинам. Обосновать принадлежность какого-то кандидата в губернаторы, к примеру, к известной группировке на основе записей его телефонных разговоров, видеоматериалов, сделанных скрытой камерой не так просто: возникают вопросы подлинности и законности получения доказательств. Законы же гарантируют неприкосновенность частной жизни, а на все потребные оперативные прослушивания санкций не наполучаться. Да и обнародование таких оперативных материалов во многих случаях неизбежно обернется утратой доверительных источников информации. Иногда их гибелью. Что полностью неприемлемо для спецслужбы.

Во-вторых, большие деньги, идущие на подкуп официальных участников, организаторов избирательного процесса, позволяют относительно легко блокировать усилия спецслужб по недопущению к выборам представителей криминальных сообществ. Разделение же денег в России по их происхождению на «чистые» и «нечистые» и надежное блокирование последних произойдет, похоже, очень нескоро. Без этого же эффективно нейтрализовать инфильтрацию во власть недостойных людей спецслужбам не удастся.

В-третьих, отсутствие средств у достойных людей для участия в выборах в нынешних условиях, надежно блокирует их продвижение во властные структуры. Дележ должностей идет, преимущественно, только между представителями различных кланов криминальных деловых группировок. В такой ситуации надежное устранение спецслужбами людей с испорченной репутацией означало бы блокирование всего выборного процесса, то есть, по сути – отмену самого демократического режима.

В-четвертых, Российское общество немногим более чем за столетие проделало путь сокрушительной нравственно этической деградации в своих предписаниях должностного поведения. Следствием чего стало отсутствие в обществе четких критериев определения недопустимой социальной ущербности людей. В свое время представители российской элиты, уличенные в бесчестном поступке, либо сами стрелялись, либо вызывались на поединок. И подобное было нормой, хорошо регулировавшей отношения людей, являлось базовым оценочным критерием личности. Ныне в России все самые пышные памятники, надгробия – исключительно удачливым сановным казнокрадам, коррупционерам, мошенникам из числа топ-менеджеров и самым отмороженным бандитам. Воры в законе в сравнении с этой публикой – уже почти аристократы духа.

Потому-то спецслужбам, не имеющим официальной возможности использовать против рвущегося к власти негодяя свою информацию, невозможно использовать это средство и неофициально, организовав «утечку» информации в СМИ: любые публикации со сколь угодно тяжкими обвинениями в российской «элите» воспринимают с весельем и только как предвыборный «пиар».

Ненормальность и опасность такой ситуации для страны сообщество спецслужб вполне осознает: элита, сформированная во многом из людей закононепослушных, корыстных, предрасположенных в наибольшей степени к использованию своего служебного положения в корыстных целях, никогда не в состоянии, находясь во власти, действовать, прежде всего, в интересах всего общества.

Занимаясь законотворческой деятельностью, такие «законодатели» стремятся преимущественно только к одному – смягчить систему наказаний за имущественные и должностные преступления. Как это было сделано при разработке и принятии нового Уголовного Кодекса РФ в редакции 2003-го года. В статье «Самый гуманны УК в мире» (Известия, 05.03.2004г.), подписанной одиннадцатью докторами юридических наук, большинство из которых – профессора кафедр уголовного права, отмечено главное «достоинство» нового кодекса, принятого вопреки рекомендациям научных авторитетов: «Что мы получили в итоге. По сути, новый УК, который существенно снижает наказание или вовсе освобождает от него, прежде всего представителей профессиональной, властной, организованной и экономической преступности». То есть, как раз тех видов наиболее опасных для государства преступлений, которые как раз и практикует повсеместно новая российская «элита». И так она действует во всех своих сферах, сведя управление страной к одному из самых неэффективных в мире, но наделив властвующих собственников невиданными нигде в мире же привилегиями и иммунитетами. Даже все понимая, спецслужбы не в состоянии сами радикально изменить ситуацию в лучшую сторону – политической власти необходимо для этого четко сформулировать задачи, прописать критерии «кадровой» работы для спецслужб, определив ее место в общих усилиях в этом направлении всех правоохранительных органов. Как это и было всегда. Кроме того, нужны и «эталоны» служебной этики для должностных лиц, которые могут контролировать и спецслужбы. Не устранив же, в том числе и с помощью российских спецслужб, этого главного ущерба нашего государства, никакие успехи науки, никакие прорывы в промышленных технологиях, никакие геройства наших военных, победы наших разведок России впрок не пойдут.

Не меньшие ущербы случаются, когда неучастие спецслужб помогает пройти к высшей должности государства человеку волевому, решительному, но без царя в голове. Как это случилось в пору правления в СССР Н. Хрущева, человека во многом по-сталински решительного, но без организационных дарований предшественника и его мировоззрения, из-за чего многое эпохальное в его исполнении превращалось в фарс, оборачивалось мировыми конфузами для страны.

Потому-то спецслужбы предпочитают (как и вся прочая политическая элита) иметь дело с главой государства, способным слушать разумные советы, считаться с чужим аргументированным мнением, вменяемым с помощью серьезных аргументов аналитиков спецслужб. Именно поэтому руководители КГБ СССР стремились оттеснить от руководства Политбюро жесткого, категоричного Романова Г.В. и помогали стать Генсеком Горбачеву, склонному советоваться со всеми. Правда, позже обнаружилась некая неучтенная при этом деталь: советовался молодой, толерантный Генсек со многими, но прислушивался чаще к мнению жены. А та пуще всего на свете любила бриллианты. А сам он возмечтал стать аж Нобелевским лауреатом. И стал чуть позже, но какой ценой!

Однако, такой в целом правильный подход к подбору кандидатов на первые роли в государственном аппарате, имеет свою не всегда полезную модификацию в «кадровой» работе спецслужб в других значимых сферах человеческой жизнедеятельности: науке, искусстве, журналистике, СМИ и т.п. Когда спецслужбы традиционно стремятся любые полученные компрометирующие материалы использовать здесь не для «осветления» кадрового состава разнородных ведомств, а для скрытого управления нравственно ущербными деятелями в своих корпоративных интересах. Часто даже активно помогая охотно сотрудничающим с ним, даже если последние сильно отдают «голубизной» или чем-то еще подобным. В случаях, когда служба госбезопасности строго реализует серьезную государственную концепцию, доктрину – Бог, как говорится, в помощь! Но такое бывает далеко не всегда, и тогда на службы ложится моральная вина и за процветающие в элите гомосексуализм, педофилию и иное подобное.

Следует так же отметить то важное обстоятельство, присущее всему спектру «кадровой» работы спецслужб, что процесс этот – отнюдь не досужая партия в покер на символический «интерес».

Здесь изредка можно довольно круто подняться по карьерной лестнице в связке с удачливым политиком, бизнесменом, финансистом. Но гораздо чаще – заработать такое количество штрафных очков, что намертво блокируется карьера, появляется ранняя седина, случаются сердечные приступы. В иных ситуациях развязки бывают и драматические – серьезные ошибки влекут и серьезные последствия.

В последнее время в России появилось много публичной критики в СМИ, адресованной спецслужбам за то, что они пытаются чрезмерно влиять на политиков страны, организуя за многими из них тотальную слежку, прослушивание телефонных разговоров, особенно за теми из них, кто в оппозиции президенту, который чрезвычайно опирается в своей деятельности на спецслужбы. Рядом с этой критикой и многочисленные выпады по поводу того, что спецслужбы организуют беспрецедентное давление на крупных российских собственников за то, что они поддерживают финансами оппозиционные режиму политические партии. Звучит критика в адрес некоторых руководителей подразделений спецслужб, «конвертирующих» свои генеральские погоны в собственность.

С позиций спецслужб, лучше всех прочих осведомленных о ситуации в стране, в элите, в институтах власти, политических, экономических противоборствах, об истинной роли, устремлениях каждого значимого политика, их реальное вмешательство в регулирование важнейших политических процессов недопустимо незначительное. Скорее всего, дело именно так и обстоит: слабая, собранная по неприемлемым для нормальной страны технологиям селекции, неопытная ни в международной политике, ни в международных финансах российская политическая и деловая элита пока еще не в состоянии и в малой мере, сколь-нибудь удовлетворительно исполнять роль коллективного лидера общества. Выше решения личных, корпоративных корыстных интересов в этой среде никто еще не поднялся, о чем свидетельствует как практика жизнедеятельности этой элиты, так и общенациональные итоги такой деятельности. В такой ситуации только спецслужбы и в состоянии хоть как-то координировать, «притирать» действия политических институтов государства, бизнеса, правоохранительных структур.

У института президентской власти просто не существует иного инструментария для оперативного вмешательства в негативные ситуации в экономике, политике, иных социальных сферах, которые возникают в нашем постоянно меняющемся обществе и государстве постоянно. С незначительными вариациями такова общегосударственная политика, тактика практически любых современных глав государств.

К примеру, в современной Венесуэле, реализующей серьезные национальные программы преобразований, где политическая оппозиция выводит на улицы столицы сотни тысяч недовольных уровнем жизни людей, власть опирается на спецслужбы, полицию, армию. Попытки методами террора дезорганизовать общество США пресекаются, подавляются тоже исключительно наращиванием мощи и усилий всех и так неслабых спецслужб Соединенных Штатов. А уж только потом возникают обширные политические процессы, выливающиеся в изменение законодательства, структуры госорганов, перекраивание дислокации политических группировок и т.д.

При общем-то одинаковом подходе к использованию силового, административного ресурса высшими должностными лицами государства, серьезнейшие индивидуальные для каждого общества проблемы возникают от того, насколько профессионально, умело, обдуманно используются спецслужбы, правоохранительные органы. Без ошибок, просчетов, неряшливости исполнения нигде, как правило, не обходится. Так что поводы, и серьезные для разнообразных претензий, обид, протестов возникают порой у целых социальных групп.

В любом обществе есть политические силы, способные подвергнуть жесткой критике и политическому воздействию (как это было, к примеру, с процедурой импичмента первому президенту РФ) главу государства за нежелание или неумение надлежаще использовать в интересах государства возможности спецслужб, армии, правоохранительных органов в ситуациях, когда это насущно необходимо.

Что же касаемо критики случаев давления на политическую, правоохранительную власть и бизнес со стороны руководителей спецслужб в интересах собственного бизнеса, единственным приемлемым оправданием здесь может быть только ссылка на то, что подобной практикой высшее чиновничество, политическая власть, руководители правоохранительных органов грешат намного чаще и масштабней, нежели спецслужбы, где в наибольшей степени удалось сохранить внутриведомственный контроль.

Если сравнивать различные категории государственных служащих по качеству наполняющего их человеческого материала, то показатели всегда будут не в пользу политиков, чиновников. И не потому только, что в спецслужбы изначально отбирают самых физически здоровых, способных, толковых людей, не лишенных внешнего обаяния. Но прежде всего потому, что цели и задачи, которые эти люди будут стремиться разрешать в течение всей своей службы, всегда по своему смыслу направлены на пользу государству, защиту его интересов (даже если в практике служебной деятельности этого достичь удается далеко не всегда). Объектами их внимания всегда являются люди реально или предположительно работающие против государства и общества – без этого нет оснований противоборствовать им. Таким образом, логика всей деятельности сотрудников спецслужб формирует практически неодолимые мотивации служения Отечеству при решении практически любой задачи: даже охраняя государственного чиновника, не показавшего себя ничем полезным государству, сотрудники спецслужб охраняют в его лице, прежде всего именно формального представителя интересов государства, а не конкретную личность как таковую. Беспрерывное многолетнее мотивирование своей жизнедеятельности как государственноохранной приводит к тому, что практически каждый сотрудник спецслужб практически уже не отделяет себя, смысла своего существования от интересов государства. Даже если его практическая деятельность объективно этому противодействует. И свою корпорацию воспринимает только как государственноохранную. Даже в случаях отклонений в своих действиях от подобной мотивации в пользу личного интереса сотрудники спецслужб внутренне всегда ощущают грань, черту, за которую переступить без риска утратить свою главную жизненную самоидентификацию в качестве ратника Отечества, не могут. Насколько эффективно они эту функцию исполняли по жизни – вопрос совершенно другого порядка.

Политики в своем подавляющем большинстве – люди сами по себе, для себя. По своим мотивационным ценностям ближе к корсарам, к племени путешественников – торговцев, искателей сокровищ, иных страстных добытчиков богатств, статусов. Им роднее и ближе принцип «граждан мира»: «Родина там, где тебе хорошо».

Типичному политику за редким исключением не суть важно, к какой политической партии, с какой политической программой прибиваться – важны только реальные шансы подняться по карьерным ступенькам как можно выше. Обычному карьерному политику не суть важно, на каком промысле заработал свой капитал его спонсор – годиться любой бизнес: торговля проститутками, негодными спиртами, продуктами, героином, трансплантатами и т.п.

«Политику обыкновенному» безразлично, к какого толка масонской ложе, закрытому политическому обществу прилепиться – лишь бы заметили, оценили, взяли! Будучи участником одного из противоборствующих друг с другом политических кланов, политик чутко следит за исходом борьбы, чтобы не опоздать и в нужный момент переметнуться в лагерь победителя (чтобы хоть сохранить статус в иерархии новой властной команды). Для традиционного политика собственная судьба, карьера, личная безопасность всегда, безусловно, несравненно выше судеб не только целого общества, но всего человечества как такового. А нация, люди – только средство, ресурс в реализации его своекорыстных, амбициозных личных планов. Для сохранения своей власти, положения, статуса политики готовы без колебаний пожертвовать целыми армиями, кусками территории страны, согласиться с любыми кабальными условиями капитуляции.

Потому эта порода всегда и везде нуждалась и нуждается в самой серьезной опеке, присмотре. Именно эта публика всегда была главным объектом внимания святой инквизиции, ФБР, гестапо, НКВД. В бытность СССР проблемой внимательного присмотра за политической элитой занимались в основном партийные комитеты с помощью КГБ. При первых же поводах всякий мог оказаться в зоне пристального внимания и дать исчерпывающие объяснения (даже наш действительно славный Георгий Константинович Жуков вынужден был письменно оправдываться и виниться перед ЦК КПСС по поводу излишне прихваченных в Германии военных трофеев). И только благодаря такому постоянному присмотру партийно-советская номенклатура не слишком излишествовала, приворовывала, крала. И не так уж плохо при том работала!

В нынешней России, где в результате многообразных реформ были разрушены и не восстановлены все механизмы контроля над политической элитой (ФСБ практически отстранена от этой функции и поныне), сословие ныне здравствующих политиков явило себя со всей своей истинной сущности. Сущностью же были явлены способность творить любые подлости, чинить клеветы на соперников в борьбе за любые выборные должности. Попав же во власть, начать такой размах открытого казнокрадства, мздоимства, которого не было, пожалуй, во всей предшествующей истории России. За десятилетие после 1990 года было растранжирено столько национальных достояний, природных ресурсов, столько было предано национальных интересов, что это останется на века иллюстрацией того, что способна сокрушить, уничтожить, украсть неконтролируемая, безнаказанная политическая элита страны. Во что она сама всегда способна превратиться без тех фильтров, которыми в нормальных государствах являются спецслужбы, СМИ, церковь.

Ущербы, понесенные современной Россией от рук своего собственного чиновничества, истеблишмента сопоставимы уже с потерями СССР в период второй мировой войны. А по кое-каким показателям (вымирание, деградация населения и др.) – превосходят сокрушительные ущербы той поры.

Бесконечное многообразие весьма напряженных взаимоотношений и взаимодействий руководителей государства, политической элиты и спецслужб можно некоторым образом классифицировать:

Руководители государств нуждаются в личной охране, нуждаются в спецслужбах как инструменте контроля и манипулирования соратниками, оппонентами, политической элитой. Но боятся (и не без оснований!) своих спецслужб: часто именно охрана организовывала успешные покушения, вела запись конфиденциальных переговоров, отслеживала и документировала их финансовые и иные махинации. Потому-то практически каждый новый глава государства сразу назначал руководителями спецслужб своих доверенных людей. Что, естественно, отнюдь не было гарантией от появления самых неожиданных, курьезных ситуаций. Ибо как бы ни был предан новый руководитель своему вождю, он понимает, что пережимать очень сильно оппонентов нельзя – вождь не вечен, а не уничтоженные враги, оказавшись во власти, жестко отомстят не только лично ему, но и детям. Потому-то опытный руководитель государства всячески поощряет соперничество руководителей спецслужб, не давая им, однако, изничтожить друг друга, – только в этой ситуации осведомленность о ситуации в стране и политической элите будет у него наиболее полная. Лучше всего это удается тем, кто имеет личный опыт работы руководителем какой-либо государственной спецслужбы. Да и скрытая оппозиция, выражающаяся в умалчиваниях, смещенных акцентах оценок спецслужб такому главе государства по чисто психологическим законам – наименьшая, а готовность сотрудничать – наивысшая.

Руководители спецслужб при смене главы государства знают, что решается их судьба. Наиболее дальновидные пытаются установить взаимоотношения задолго до момента прихода нового руководителя – когда он еще один из кандидатов в притязаниях на престол, президентское кресло. Другие используют все свои связи и иные возможности для установления возможно более доверительных отношений, находя всяческие специфические аргументы, свидетельствующие о своей полной лояльности новому вождю. Далеко не все, однако, и не всегда готовы принимать такую присягу на верность: иные вожди обладают таким норовом и необузданным честолюбием, что служба им неизбежно будет криминальной. От чего не отмыться будет никак, а проклятие будет висеть над всем родом, как это случилось, к примеру, с Л.П. Берия.

Даже очень удачно начавшееся предельно доверительное сотрудничество главы государства, правительства с руководителем ведущей спецслужбы, по мере эволюции самих руководителей может позже трансформироваться в весьма напряженные отношения, полные подозрительности, недоверия. Как это, к примеру, случилось в 90-х годах в России между президентом Ельциным и главой его службы охраны Коржаковым. Последний позже аж две книги сочинил об изнанке жизни и деятельности некогда горячо любимого вождя. С глубоким, естественно, знанием дела.

Относительно легко находится полное взаимопонимание у главы государства и руководителями спецслужб относительно контроля и управления ближайшими соратниками политического руководителя. Зная «способности» своих соратников, любой опытный государственный деятель никогда не оставит без внимания своих спецслужб их кулуарную, личную жизнь. Это совершенно оправдано по множеству оснований, главными в числе которых всегда остаются наличие у нескольких ближайших единомышленников скрытых личных притязаний на престол, готовность ряди этого в предельный выгодный момент основательно подставить своего официально, публично горячо любимого вождя под смертельный удар – собственный или открытого врага. Кроме того, в среде своих всегда есть те, кто обижен несправедливым с его точки зрения обделением благами и почестями и потому готов к возмездию, мести. Ради чего может пойти на тайный сговор с непримиримыми противниками. Вовремя все это заметить могут только профессионалы из спецслужб, для которых все политическое пространство столицы и окрест изучено до деталей, каждая площадь, «пристреляна» с предельной точностью. При всем при том руководители спецслужб помнят, что в среде гонимых и давимых в данный момент могут оказаться будущие правители. Что несколько умеряет прыть и жесткость опеки.