Текст книги "Пленники Черного леса (СИ)"

Автор книги: Геннадий Авласенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Люди вновь оказались в западне.

И снова Гаай, поняв это, принял единственно верное решение: попытаться прорваться

сквозь вражеские ряды во второй раз. Чтобы максимально увеличить шансы на успех,

воины, по приказу предводителя, залегли на самой вершине гребня, искусно маскируясь

среди высокой травы. Лошадей тоже заставили лечь среди травы, что не составило

большого труда, так как умные животные были давно обучены несложному этому

маневру.

Нестройная лавина гномов быстро приближалась, так что мешкать было нельзя. Воины

торопливо зарядили арбалеты, потом, притаившись, принялись следить за действиями

многочисленных своих врагов.

Несмотря на понесённые потери, количество гномов было всё ещё очень и очень

велико. Теперь, после объединения двух отрядов, общее количество гномов было никак не

меньше трёх сотен, а, может, их было и ещё больше, сосчитать их точнее не

представлялось возможным, да и что бы это изменило.

Кроме арбалетов и общего фактора внезапности, у людей имелось теперь и ещё одно

преимущество: они приготовились атаковать сверху вниз, в то время, как их противникам

придётся мчаться вверх по довольно крутому таки, перед самым гребнем, подъёму.

43

Внимательно наблюдая за действиями врага, Стив успел заметить, что буйволы гномов

особенно неуклюжи и неповоротливы как раз во время движения вверх, на подъёме, да и

самим всадникам было крайне неудобно в это время просто удержаться на покатых

спинах животных, не свалиться вниз. Многим гномам, чтобы этого не произошло,

пришлось уцепиться в рога буйволов уже обеими руками, заткнув топоры и дубинки за

пояс. Всё это, вместе взятое, тоже давало дополнительные шансы людям.

Их атака оказалась для гномов полнейшей неожиданностью.

Скорее всего, они рассчитывали, что преследуемые попытаются всё же преодолеть

болото. В этой ситуации буйволы гномов, с их широкими плоскими копытами и

врождённым умением легко перепрыгивать с одной кочки на другую, получили бы весьма

значительное преимущество перед непривычными к таким занятиям лошадьми. Уже

предчувствуя близкую свою победу, гномы всячески торопили неуклюжих своих

«скакунов» и громко, ликующе вопили. Скоре, совсем скоро закончится затянувшийся

этот подъём… ещё сто каких-то шагов… ещё пятьдесят шагов… Осталось только

преодолеть самый гребень и они увидят обречённых и беспомощных своих врагов…

И они их увидели, причём, далеко не беспомощных!

Пятеро всадников, вылетев из-за гребня, на полном скаку понеслись навстречу

бурлящей толпе гномов. Они снова мчались широким клином, держа в руках заряженные

арбалеты… и, увидев это, гномы оглушительно завопили: дальние от ярости и бессильной

злости, более ближние, те, на кого и был нацелен основной удар, от ужаса. Некоторые из

них попытались даже уклониться от схватки, свернув буйволов в сторону, но скученность

гномов была такова, что попытка эта не увенчалась успехом. Наоборот, она скорее

привела к ещё большему хаосу в их рядах. Буйволы сталкивались друг с другом,

некоторые из них, несмотря на отчаянные командные вопли своих хозяев, немедленно

завязали между собой собственные поединки. Не менее десятка гномов уже валялась под

копытами обезумевших животных мёртвыми или ещё живыми, но без всякой уже

надежды выбраться целыми и невредимыми из этой свалки.

Пятьдесят тяжёлых стрел ещё больше усугубили панику среди выживших. И когда

воины, перестроившись вновь в узкий смертоносный клин, со всего размаху вонзились в

рыхлую скученную массу своих врагов, всё оказалось ещё проще и эффективнее, чем в

тот, первый раз.

Наученные горьким опытом гномы сами, как могли, старались уклониться от схватки с

неистовыми и, казалось, совершенно непобедимыми этими чужеземцами. Гааю впереди

пришлось, правда, поработать-таки мечом, сметая им со своего пути самых

нерасторопных или неразумных. Гэл, кажется, тоже успел нанести два-три разящих

удара… а вот самому Стиву так и не пришлось на этот раз даже единожды обагрить свой

меч вражеской кровью. Впрочем, один то удар он мог нанести: гном, застигнутый

совершенно врасплох, – он даже дубинку свою не успел вытащить из-за пояса, растяпа –

просто обхватил голову руками и испуганно сгорбился, по всей видимости уже считая

себя покойником. Но Стив просто проскакал мимо, так и не обрушив разящую сталь меча

на голову испуганного этого недотёпы. Потом всё окончилось, и воины вновь понеслись

прочь, подальше от многочисленного своего врага, во второй уже раз нанеся ему столь

жестокое и обидное поражение.

Стив скакал теперь подле Гэла, ни на шаг от него не отставая. Радостную мысль о том,

что они снова победили врага, не потеряв при этом ни одного из своих товарищей,

постепенно заслоняли другие мысли, горькие и мрачноватые даже. Ведь вторично уже на

протяжении совсем небольшого отрезка времени Стив проявил непростительную,

преступную даже для воина слабость и мягкотелость, оставив в живых врагов, которых,

вне всякого сомнения, следовало бы убить, и которые, в подобной ситуации, вряд ли

проявили бы подобное милосердие.

44

Не жестокий по натуре, Стив, тем не менее, хорошо сознавал суровые законы войны и

понимал, что этими своими поступками он нарушает эти самые законы… и хорошо ещё,

что никто из товарищей не знает об этом.

Мысленно и в который уже раз осудив себя, Стив, так же мысленно, поклялся не

совершать впредь ничего подобного, и только после этого смог немного успокоиться.

Настроение его поднялось ещё выше, когда, обернувшись назад и никого там не увидев,

юноша понял, что гномы, по всей видимости, смирились с постигшей их неудачей и не

рискуют больше преследовать воинственных этих чужеземцев. Поднимало настроение и

то ещё обстоятельство, что небольшой отряд не просто мчался, куда глаза глядят, спасаясь

от погони… нет, они снова возвращались к дороге. Значит, скоро можно будет вновь

продолжить, прерванный нападением гномов, путь домой, если только…

Если только на вчерашней развилке они выбрали правильную дорогу. Пока что на этой

именно дороге их подстерегали одни сплошные неприятности и ничего кроме…

Эта непрошеная мысль вновь испортила Стиву поднявшееся, было, настроение,

окончательно же оно упало после того, как небольшой их отряд вновь оказался на дороге.

Конечно же, Стив предполагал, что вьючных своих лошадей они больше не увидят… но

того, что они здесь увидели, ни Стив, ни остальные воины, никак не ожидали…

Гномов, напавших на Люка, лошади почему-то совершенно не прельстили, и, вместо

того, чтобы увести их с собой, дикари попросту прикончили несчастных животных.

Лошадей убивали, скорее всего, мощными ударами дубинок… впрочем, череп одной из

лошадей был почти надвое разрублен. Гном, убивший животное, по всей видимости,

использовал для этой цели свой боевой топор.

Всю же поклажу (тюки и прочее) гномы прихватили с собой. Люка, наверное, постигла

та же участь, живого или мёртвого, ибо тело его нигде не было видно.

Сёдла, уздечки, запасные арбалеты и стрелы к ним, тоже почему-то совершенно не

прельстили грабителей. Всё это было порублено, изорвано или изломанно на такие мелкие

части, что совершенно не подлежало восстановлению.

– Вот сволочи! – процедил сквозь зубы Гэл, выражая общее мнение.

– Дикари есть дикари! – угрюмо отозвался воин с перевязанной рукой, тот самый,

которого спас сегодня утром Стив. – Но мы им тоже показали! – добавил злорадно воин,

оглядываясь назад, в сторону бесконечной, безмолвной степи. – Больше не сунутся!

– Хотелось бы верить… – Гэл задумчиво покачал головой, глянул в сторону Гаая. –

Поехали, что ли?

– Есть хочется! – воин с перевязанной рукой кивнул в сторону лошади с раскроенным

черепом. – Может…

Но предводитель, нахмурившись, только отрицательно мотнул головой.

Лошадиное мясо было запрещено к употреблению в пищу, и жрецы всегда сурово

осуждали нарушителей этого запрета. Впрочем, Стив знал, что табу это изредка всё же

нарушалось, и конину воины потребляли в походах, но всегда в тайне, разглашать

которую никому не рекомендовалось.

– Смотрите! – радостно воскликнул Гэл, указывая рукой куда-то в сторону от дороги. –

Это не лошадь!

Неподалёку от дороги, лежал в высокой траве убитый буйвол. Из толстой шеи буйвола

торчала длинная арбалетная стрела.

Толстый Люк, кажется, всё же успел, не только протрубить сигнал тревоги, но и один

раз выстрелить по врагу.

– Освежуйте его, только быстро! – приказал Гаай повеселевшим воинам. – Мясо возьмём

с собой. Не стоит тут надолго задерживаться.

Быстро освежевав тушу и разложив окровавленные куски мяса по седельным сумкам,

воины двинулись дальше. Спереди, как и раньше, ехал Гаай, следом за ним, по два,

уцелевшие воины. Стив с Гэлом. по-прежнему замыкали движение маленького отряда.

45

Памятуя об опасности, воины старались ехать как можно быстрее. И всё же солнце уже

начало заметно клониться к закату, когда отряд, миновав, наконец, враждебное

плоскогорье, вновь приблизился к сплошной зелёной стене, ещё более ненавистного

людям, Чёрного леса. Пора было подумать о ночлеге, вернее, о том, где более безопасно

остановиться: здесь, на стыке степи и леса, или всё же лучше для начала немного

углубиться в его чащу. И тот, и другой вариант имел как свои достоинства, так и

недостатки… но, после короткого, хоть и бурного, обсуждения, решено было

остановиться здесь, на самой окраине степи.

Нехватки в сухих сучьях не было, и вскоре огромный костёр весело заполыхал чуть в

стороне от дороги. Обступив его со всех сторон, воины тут же принялись поджаривать

куски буйволятины, насадив их на тонкие длинные прутья. Успев здорово проголодаться

за день, люди не особенно тянули с приготовлением жаркого: не успевал тот или другой

кусок мяса даже подрумяниться, как следует – обладатель его тотчас же принимался, дуя

и обжигаясь, жадно поглощать полуобуглившееся, полусырое ещё мясо. Впрочем, утолив

самый первый голод, воины предпочитали не торопиться. Следующие мясные порции они

уже основательно и неторопливо прожаривали на углях до полной готовности. В общем,

ужин удался на славу, с водой тоже проблем не оказалось: как раз неподалёку от места

ночлега обнаружился небольшой ручеёк с прозрачной прохладной водой.

Наевшись до отвала и утолив жажду, воины начали готовиться ко сну. Они совершенно

не думали об опасности, вернее, они ожидали опасность только со стороны леса, и потому

новое нападение гномов застала людей врасплох.

Увы, лёгкая и убедительная победа над гномами в первых двух стычках, настроила

воинов на успокоительный лад и, чего греха таить, на явную недооценку сил противника.

А гномы, между тем, совершенно не считали себя побеждёнными.

Потеряв более двух сотен воинов убитыми и тяжело ранеными, гномы, наконец, поняли,

что в открытом верховом сражении они начисто проигрывают людям, и изменили

тактику. Будучи искусными мастерами засад и ловушек, они решили применить против

непобедимого досель врага именно этот приём. Задача их упрощалась ещё тем

обстоятельством, что дальнейший маршрут людей был хорошо известен гномам. Да и

дорога, по которой продолжал двигаться небольшой отряд, была одна-единственная в этих

местах. Более того, гномы точно предугадали, что, не желая углубляться в сумерках в

страшную лесную чащобу, люди предпочтут всё же остановиться на ночлег на открытом

месте. Немилосердно погоняя буйволов, гномы успели-таки, двигаясь в стороне от дороги,

тем не менее, немного опередить людей и первыми достичь места их предполагаемого

ночлега. Времени им хватила даже на то, чтобы увести подальше в чащу, ненужных

сейчас буйволов, и затаиться самим в ожидании…

На вооружении у гномов – о чём люди и не догадывались даже – имелось одно грозное

оружие дальнего действия, а именно: пращи, причём, гномы владели этим своим оружием

мастерски. Округлые каменные ядра величиной с человеческий кулак разили врага

наповал с такого расстояния, до которого едва могли долететь и дальнобойные одиночные

стрелы арбалета.

Услышав в сгущающихся сумерках хриплые, ликующие вопли гномов и рассмотрев со

всех буквально сторон их смутные, приземистые силуэты, все воины тотчас же вскочили

на ноги и бросились к лошадям. Но было уже поздно: в следующее же мгновение

сплошной град наповал разящих камней обрушился на воинов.

Первый камень ударил Стива в левое плечо и удар этот, несмотря на защитную броню,

был страшен. Юноша покачнулся, в глазах его всё затуманилось от страшной,

непереносимой боли, левая рука повисла словно плеть. И тотчас же другой камень ударил

по ноге, правда, вскользь, но, тем не менее, заставив молодого воина упасть на одно

колено. Превозмогая боль, юноша всё же нашёл в себе достаточно сил, чтобы вновь

вскочить на ноги и, прихрамывая, побежать дальше. Он даже успел ухватить за узду

ближайшую к нему лошадь… но больше он уже ничего не успел…

46

Третий камень ударил Стива в затылок… и тотчас же тусклый вечерний свет

окончательно померк в глазах юноши. Земля с угрожающей быстротой понеслась ему

навстречу, но удара молодой воин так и не почувствовал, словно провалившись внезапно

в какую-то чёрную и бездонную пропасть…

Глава 8

Сознание возвращалось медленно, какими-то странными, болезненными рывками, а

когда Стив очнулся, наконец, по-настоящему, то долго не мог сообразить, где он и что с

ним такое произошло. Он лежал ничком на чём-то мягком и на удивление ароматном…

но на этом приятные ощущения и заканчивались. Нестерпимо ныл затылок, тупая ноющая

боль горячими волнами отдавалась в висках. Рук, ног, да и вообще тела своего юноша не

чувствовал совершенно… а где-то неподалёку бормотал чей-то жалобный и на удивление

знакомый голос.

Потом постепенно начала возвращаться память, и Стив припомнил вдруг всю череду

предшествующих событий: вечерний уют костра, особенно притягательный в

предвкушении длительного ночного отдыха… потом внезапная атака гномов в серых

сгущающихся сумерках… и гибельный шквал камней… и падающие один за другим тела

товарищей… а потом тот страшный удар в затылок, мгновенно погасивший сознание…

«Значит я в плену! – промелькнула в голове у Стива первая связная мысль. – Я ещё жив,

но я в плену! Или, вернее, я в плену, но ещё жив… »

Пленение – не позор для воина, если только он сам, добровольно, не сдался в плен. Но и

в плену воин должен помнить, что он – воин, а потому вести себя соответственно. Ещё он

должен использовать любую, пусть даже малейшую самую возможность для обретения

вновь утраченной свободы, конечно, если эта возможность не будет противна его чести и

достоинству воина….

Несмотря на крайнюю молодость, Стив чувствовал себя воином. Да он и был воином.

Внезапно ему пришла в голову новая мысль. А что, если он не в плену, что, если он всё

ещё лежит неподвижно на месте их недавнего сражения, вернее, разгрома? Возможно,

гномы, посчитав его убитым, ушли? Ну, может, прихватили с собой меч, шлем, содрали и

унесли кольчугу…

Эта новая мысль была довольно заманчивой, но, увы, оказалась совершенно неверной, в

чём Стив и сам смог убедиться, едва только приоткрыл глаза. Боль от затылка к вискам

накатила при этом такая, что, не выдержав, юноша громко и протяжно застонал. Болела

голова, перед глазами всё дрожало и расплывалось, но молодой воин всё же сумел

определить, что находится он в каком-то низком и тёмном помещении, а руки и ноги у

него крепко связаны… а значит, он всё-таки в плену.

Мягкое и ароматное снизу, при ближайшем рассмотрении, оказалось просто кучей

опавшей древесной листвы, смешанной со свежей и душистой лесной травой. Запах

увядающей этой травы был странно знакомым… казалось, он будил детские какие-то

воспоминания… а, может, это только так казалось…

И всё так же ныл-бормотал где-то, совсем рядом, неприятно-знакомый чей-то голос…

Зрение уже почти восстановилось и Стив, с усилием перекатившись на левый бок,

сумел, наконец, рассмотреть обладателя неприятного этого голоса. Рядом с юношей в

хижине находился толстый Люк, собственной персоной, живой и, кажется, даже

невредимый, хоть за последнее Стив не стал бы ручаться стопроцентно.

Руки и ноги толстяка тоже были крепко скручены верёвками, но, тем не менее, Люк

ухитрился как-то сесть, прислонившись широкой спиной к деревянной стене хижины. Ни

шлема, ни доспехов на нём, естественно, не было.

47

Ничего вокруг себя не видя и не замечая, Люк сидел, низко опустив голову и, медленно

покачивая ей то в одну, то в другую сторону, бормотал вполголоса что-то: то ли молитвы,

то ли заклинания…

– Люк! – прошептал Стив пересохшими губами. – Люк!

Споткнувшись на полуслове, толстяк замолчал и, немного приподняв голову,

неприязненно покосился в сторону юноши.

– Чего тебе?

– Где мы, Люк? – морщась от нового приступа боли, спросил Стив. – Мы в плену, да?

Толстое лицо Люка передёрнулась вдруг в странной какой-то гримасе, не то боли, не то

страха, не то ещё чего-то…

– Сам не видишь, что ли! – угрюмо буркнул он, не глядя на Стива.

– А остальные? – Стив чуть приподнял голову. – Остальные где?

Люк оживился, впервые посмотрев на юношу с интересом.

– Остальные? – он вдруг насмешливо хмыкнул. – Так значит и их тоже?

– Не знаю! – Стив вздохнул. – Возможно, они убиты! Понимаешь, камни летели градом…

Но Люку это было уже не интересно, как, впрочем, и сам Стив. Он вновь понурил

голову и, равномерно поматывая ей из стороны в сторону, снова затянул вполголоса

унылую свою молитву-причитание. А Стив, приподняв голову ещё выше, обнаружил

вдруг, что и он, собственно говоря, тоже ограблен дочиста победителями. Ему повезло

даже меньше, нежели Люку, ибо гномы оставили толстяку его старые, залатанные во

многих местах сапоги. Обувь же Стива была, как назло, совсем новёхонькой, и это,

наверное, решило всё дело, хотя сомнительно было, что огромные ножищи гномов

сумеют влезть в более узкую человеческую обувь. Да и кольчуги воинов вряд ли придутся

им впору.

Зрение уже восстановилось почти полностью, да и в голове немного успокоилось.

Собрав всю волю в кулак, и крепко сжав зубы, Стив попытался, по примеру Люка, сесть,

прислонившись спиной к стене хижины. Наконец-таки, после нескольких неудачных

попыток, ему это удалось, и молодой воин смог уже более осознанно осмотреться вокруг.

На улице или светало, или, наоборот, темнело, но света там вполне хватало. Темнота же

в хижине объяснялась полным отсутствием в ней хоть чего-то, похожего на окна, ну а

тонких лучиков света, просачивающихся сюда сквозь многочисленные щели, было явно

недостаточно. Одна из таких щелей находилась, кстати, как раз неподалёку от Стива и

почти на уровни его глаз.

После нескольких неудачных попыток Стив смог, наконец, вплотную к ней

приблизиться и, сгорая от любопытства, жадно прильнуть к узкому продолговатому этому

отверстию.

Но, увы, его ждало разочарование. Единственное, что смог рассмотреть юноша, были

огромные очертания древесных стволов и несколько тёмных, приземистых хижин,

пристроившихся между ими. Ясно было, что находятся они в каком-то селении гномов, и

что оно, селение это, расположено в лесу. По полному отсутствию гномов подле хижин, а

также по белёсой дымке тумана, лениво наплывающего откуда-то сбоку и постепенно

укутывающего собой и хижины, и подножия древесных великанов, Стив определил, что

сейчас именно утро, и притом, очень раннее утро. Интересно, что готовит пленникам

грядущий день?

И, как бы отвечая на мысленный этот его вопрос, низкая дверь хижины протяжно

заскрипела и отворилась, пропуская внутрь гнома. При виде его широкой приземистой

фигуры, толстый Люк как-то сразу замолчал, оборвав на полуслове тягучую свою

молитву-причитание. Он уставился на вошедшего с каким-то даже испугом, недостойным

воина… впрочем, не дело Стива было судить старших, да и трудно осуждать связанного,

обречённого на страдания и смерть, пленника, тем более, попавшего в плен явно не по

своей вине…

48

Стив тоже не сводил внимательных глаз с гнома, понимая, что тот вошёл в хижину

неспроста.

Некоторое время вошедший гном просто стоял у двери, молча и совершенно

неподвижно. Его дремучие медвежьи глазки, глубоко спрятанные под густыми рыжими

бровями, разглядывали по очереди обоих пленников, как бы что-то прикидывая в уме.

Правая лапища гнома крепко сжимала тяжёлый боевой топор, широкое лезвие которого

зловеще поблескивало в полумраке. Наконец, приняв, по всей видимости, какое-то

окончательное решение, гном быстро шагнул вперёд и, оказавшись вдруг возле самого

Люка, взмахнул над его головой топором.

– Нет! – тонко взвизгнул толстяк, зажмуриваясь, чтобы не видеть неизбежного. –

Пощади!

В это время гном нанёс удар, правда, ударил он, почему-то, не остриём, а обухом

топора. Удар этот пришёлся Люку прямо в висок, и сила его была такова, что толстяк без

чувств повалился набок. После этого гном повернулся в сторону Стива. Глаза их

встретились, и какое-то время оба молча смотрели друг на друга.

. – Бей! – хрипло проговорил Стив, изо всех сил стараясь не зажмуриться и не отвести глаз

первому. – Бей, чего ждёшь!

Но, к великому удивлению юноши, гном вдруг опустил топор и шёпотом заговорил с

ним, причём, что самое удивительное, заговорил именно на человеческом языке. Многие

слова и выражения, правда, гном произносил исковерканными почти до неузнаваемости,

но, в общем, понять его было можно.

– Его пусть полежать так, – сообщил гном онемевшему от удивления Стиву. – Его нам

помешать много мог. Я твой спасать хотеть!

– Почему? – только и смог вымолвить юноша, не веря своим ушам. – Почему меня?

Гном недовольно нахмурился.

– Я твой должник есть! – буркнул он, чуть помолчав. – Ты спасать жизнь вчера мне! Твой

меня не узнавать?

Стив внимательней присмотрелся к гному и, скорее по одеянию, чем по лицу, которое он

вряд ли запомнил, признал в своём собеседнике вчерашнего пленника, того самого,

которого он, Стив, так и не смог прикончить, несмотря на категорический приказ Гаая.

– Я тебя отпускать за это, – продолжал между тем гном, – но сейчас время не придти ещё.

Твой одет недостаточный. Такой вид лес нельзя! Я прятать тебя другое место пока,

приносить тебе оружие, обувь… ждать пока темно. Потом ты уходить тайно.

На кожаном поясе гнома в тех же самых потёртых, деревянных ножнах торчал уже

совершенно другой нож. Им гном и перерезал осторожно верёвки, крепко стягивающие

руки и ноги юноши.

– Торопиться твой должен! – проговорил гном, терпеливо наблюдая, как Стив растирает

онемевшими руками ещё более онемевшие ступни ног, пытаясь хоть немного

восстановить в них кровообращение. – Скоро просыпаться все. Тогда опасность много.

– А он? – Стив кивнул в сторону лежащего неподвижно Люка. – С ним что будет?

Гном равнодушно взглянул на толстяка, и так же равнодушно пожал широкими

плечами.

– Его умирать вечер.

Стив, наконец, смог подняться на непослушные ноги. Оказалось, что он на целую голову

возвышается над приземистым гномом. Впрочем, это ничего не значило, Стив помнил, с

каким трудом смогли они связать этого гнома вчера.

– Твой спешить надо! – напомнил гном.

Стив вновь посмотрел в сторону Люка.

– Как он должен умереть?

Гном вторично пожал плечами, всё так же равнодушно.

– Его приносить жертва, – широкое, тёмное лицо гнома не выражало абсолютно никаких

эмоций. – Это правильно есть! Его – враг мой народ! Его смерть – справедливость есть!

49

– А я?! – Стив выпрямился, глядя прямо в глаза гному. – Я ведь тоже ваш враг! Зачем

тебе меня спасать?

Что-то промелькнуло в медвежьих глазках гнома, промелькнуло и исчезло, спрятавшись

под мохнатыми, рыжими веками.

– Мой твой не спасать! Мой отдать долг! – гном беспокойно оглянулся в сторону

приотворённой двери. – Ждать время нет. Скорее надо. Поздно стать может!

В словах гнома была своя логика. Да и Люк, если честно, никогда не нравился Стиву,

он был, скорее, даже неприятен юноше. Вечно толстяк ныл, вечно был чем-то

недоволен… оставить его тут, наедине со своей собственной судьбой, было вполне

справедливо. Ничегошеньки ему Стив не должен, пусть сам выпутывается, если сможет,

из смертельной этой передряги…

– Скорее надо! – нетерпеливо повторил гном, трогая юношу за плечо. – О чём задуматься

ты?

– Я не могу так! – Стив отрицательно мотнул головой и, подойдя к неподвижному телу

Люка, наклонился над ним. – Пойми, я не могу бросить товарища! Я сам понесу его!

Он чуть присел, намереваясь подхватить Люка на спину… и в это самое время гном,

аккуратно и точно, ткнул его сзади по затылку широким обухом своего топора…

Когда Стив очнулся вторично, он лежал, вернее, полулежал-полусидел в каком-то очень

странном месте. Это тоже было помещение, но помещение – совершенно ни на что не

похожее. Оно было почти идеально округлым, невероятно тесным и ещё в нём

чувствовался сильный запах смолы и свежесрубленной древесины. На затылке юноши

покоился холодный компресс, придерживаемый огромной лапищей гнома. Увидев, что

Стив открыл глаза, гном тотчас же заговорил, по-прежнему шёпотом:

– Иначе нельзя твой увести было. Ещё чуть и опоздать могли. Еле успеть твой сюда

втащить. – Он помолчал немного и добавил: – Голова сильно болеть?

– Сносно!

Морщась от боли в затылке, Стив приподнялся и куда более внимательно осмотрелся

вокруг.

Помещение и в самом деле было совершенно округлым, круглым было и входное

отверстие, без дверей. Всё это напоминало… дупло.

Да оно и было дуплом, огромным дуплом в стволе одного из гигантских деревьев. Дупло

это находилось на довольно приличном расстоянии от земли, в чём Стив самолично

убедился, когда, поднявшись на ноги, подошёл к отверстию-входу и выглянул наружу.

И тотчас же сильная рука гнома отдёрнула его от края внутрь.

– Нельзя выглянуть сейчас! Снизу видно может! Ты прятаться здесь темнота. Вот твой

вещи. Одевать их сейчас, сидеть тихо!

Выпалив всё это единым духом, гном отошёл чуть в сторону, и Стив увидел вдруг на

противоположной стороне дупла свой плащ, сапоги, кольчугу со шлемом. Чуть поодаль

лежал его кожаный пояс с кинжалами и мечом в ножнах.

– Ты возвращаешь мне всё это? – ошеломлённо спросил он, и, понизив голос, добавил: -

Даже меч?

Гном ответил не сразу. Засопев, он посмотрел на Стива, потом перевёл взгляд на груду

вещей… снова взглянул исподлобья на юношу.

– Лес опасен много. Трудно один выжить. Один шанс из много. Без этого нет шанс

совсем. – Гном замолчал, как бы подбирая подходящие слова чуждого ему языка. – Ты

день быть один здесь. Мой уходить должен. Твой сидеть тихо. Вечер быть… – гном снова

замолчал на мгновение, – быть священный церемония. Жертва для лесной дух. Так надо!

Твой не вмешиваться! Иначе твой тоже жертва быть! – гном вдруг почему-то вздохнул и

добавил: – После церемония пир быть. Гном забывать всё, пировать много. Тогда мой

пробраться сюда, выводить тебя лес. Потом твой один идти, мой возвращаться на пир. –

Замолчав, гном внимательно посмотрел на Стива. – Мой говорить понятно?

50

Стив кивнул почти безразлично. Церемония, пир… какая ему разница! Только б

выбраться отсюда. Лес, страшный, кошмарный лес казался ему теперь почти безопасным,

по сравнению с этим осиным гнездом. Потом его осенило.

– Жертвой будет Люк? – он ждал ответа, но гном непонимающе смотрел на юношу. – Ну,

тот мой товарищ, которого ты ударил! Он – жертва?

Гном равнодушно кивнул рыжей головой.

– Он тоже.

– Тоже?! – от волнения у Стива вдруг перехватило дыхание. – А кто ещё? Сколько

воинов вы захватили?

– Твой не вмешиваться! – строго повторил гном. – Твой помочь нет, сам гибель

получить! Твой себя губить, меня тоже губить!

– Тебя? – Стив растерянно посмотрел на гнома. Он как-то не подумал даже, что, спасая

его, Стива, гном подвергает себя опасности.

Широкое дублёное лицо гнома расплылось внезапно в довольной ухмылке.

– Я им сказать, что убивать тебя уже! – Гном хлопнул юношу по плечу огромной своей

лапищей, и Стива тотчас же перекосило на один бок. – Такой мой хитрость есть. Твой

хотеть сбежать, мой догнать, убить. Все верить твой смерть. Искать нет. – Произнеся это,

гном повернулся и принялся довольно неуклюже выбираться из дупла… вот уже только

его рыжая, взлохмаченная башка видна на фоне соседних деревьев. Внезапно гном вновь

повернулся в сторону Стива и добавил: – Вода, еда – там! – гном задрал рыжую бороду и

указал ей направление, туда, где у округлой стены действительно стояли два глиняных

горшочка с крышками. – Мой уходить, твой сидеть тихо!

Взлохмаченная шевелюра гнома мелькнула в последний раз и исчезла. Теперь Стив

видел перед собой только лениво покачивающиеся стволы молодых деревьев, растущих

неподалёку от древесного гиганта, да отдалённые, уходящие куда-то вверх, стволы таких

же деревьев-великанов, как и то, что дало юноше его надёжное убежище. А впрочем,

такое ли уж оно надёжное?

Но делать было нечего, и, полюбовавшись некоторое время окружающим ландшафтом,

молодой воин вздохнул и стал обдумывать свои дальнейшие действия. Перво-наперво

следовало немедленно облачиться в боевое снаряжение, потом, конечно же, поесть… ну, а

потом… потом видно будет…

Обув сапоги, натянув на себя кольчугу и обернув вокруг талии пояс с мечом и

кинжалами, Стив вновь почувствовал себя воином, готовым встретить лицом к лицу

любого врага, без малейшего колебания сойтись с ним в яростной, жестокой схватке и

биться так до победы или до смертного часа. Во всяком случае, как бы не сложились

дальнейшие обстоятельства, попадать в плен он больше не желал. Всем телом ощущая

привычную тяжесть кольчуги, наплечников, наколенников, стальных поножей и прочей

боевой амуниции, Стив понял вдруг, как ему всего этого недоставало, каким

беспомощным и легко уязвимым чувствовал он себя последнее время, даже не будучи

связанным. Дополнительную уверенность в своих силах придавал молодому воину и

верный его меч, вновь воротившийся к своему владельцу. Меч этот достался юноше от

отца, это было единственное, что от него осталось, и Стив очень дорожил своим оружием,

тем более, что пока оно ни в чём и никогда не подводило воина. Осторожно и бережно

вытащив меч из ножен, Стив благоговейно приложил его блестящее, острое лезвие к

груди, потом поцеловал его и вновь опустил меч в ножны, шепча слова благодарности

Высокому Небу. Впрочем, благодарить ему надо было, скорее, не Небо, а странного этого

гнома.

Взгляд юноши упал вдруг на глиняные горшочки у стены. Странно, но голода Стив не

чувствовал совершенно, хоть и знал, что поесть ему необходимо. Но, прежде, чем

приняться за еду, молодой воин решил всё же немножко оглядеться. Осторожно

приблизившись к самому краю дупла, он, стараясь особо не высовываться, выглянул

наружу, готовый в любой момент вновь отпрянуть в глубину своего убежища.

51

Увиденное было неутешительным.

Во все стороны, насколько позволял Стиву обзор, тянулись, разбросанные в полнейшем