Текст книги "Пленники Черного леса (СИ)"

Автор книги: Геннадий Авласенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

26

предводителя. И чем Гаай плохой предводитель? Уж не хочет ли сварливый старик сам

занять его место?

– Ну, что же ты молчишь, Гаай? – никак не унимался Кром, костлявый его палец почти

упирался Гааю в кольчугу. – Ведь это ты погубил их всех! Ты и Рээб!

При упоминании имени Рээба по колонне прошёлся еле слышный недовольный ропот и

Гаай его чутко уловил. Не принято было у воинов обвинять в чём-то погибших, а уж тем

более, погибших в бою и с оружием в руках.

– Рээб мёртв! – теперь уже голос Гаая задрожал от плохо скрытого гнева. – Ты что,

позабыл об этом, старик?!

– Но ты-то жив! – надтреснутый голос Крома вновь взвился почти до крика. – Ты жив и

по-прежнему хочешь командовать нами!

– Уж не хочешь ли ты старик сам стать предводителем? – теперь в голосе Гаая звучало

скорее любопытство, нежели гнев. – Что ж, мы можем обратиться к воинам и спросить у

них, кого они предпочтут! – холодный неподвижный взгляд Гаая медленно прошёлся по

лицам, угрюмо молчащих воинов, чуть задержался на Стиве, или, может, Стиву это только

показалось. – Все, кто выбирает меня, поднимите мечи!

Стив даже не сомневался, что все воины в единодушном порыве вскинут мечи вверх, но

этого почему-то не произошло. Воины продолжали, молча и неподвижно, восседать в

сёдлах… это было невероятно!

– Я за тебя, Гаай! – по-юношески звонко воскликнул Стив, выхватывая из ножен меч и

высоко вскидывая его над головой. – Ты наш предводитель!

Этим возгласом он словно разбудил остальных.

– Ты наш предводитель, Гаай! – воскликнул раненый в руку воин, тоже поднимая меч.

– Ты наш предводитель! Мы с тобой, Гаай! – послышались один за другим дружные

возгласы и все как один воины высоко вскинули над головами блестящие на солнце

клинки… все, кроме Гэла…

– А ты, Гэл? – пристальный взгляд Гаая остановился на одноруком воине. – Ты что, не

считаешь меня достойным быть предводителем?

Затаив дыхание, Стив ждал, что же ответит Гэл. Все остальные воины тоже ждали с

нетерпением его ответа.

– Ты наш предводитель, Гаай! – произнёс, наконец, Гэл, но меча так и не поднял.

– Ну что, старик? – Гаай снова повернулся к неподвижно застывшему в седле Крому. –

Теперь ты будешь подчиняться мне и выполнять мои распоряжения?

– Выполнять твои распоряжения?!

Кром, повернувшись в седле, посмотрел на воинов и каждый, на ком останавливался

его пылающий гневом взор, почему-то опускал голову. На Стива, впрочем, старый Кром

даже не взглянул.

– Я не хотел быть вашим предводителем! – надорванный больной голос старика дрожал

и срывался. – Я не стремился к этому, и вы все это отлично знаете! Он тоже это знает! –

Кром, не оборачиваясь, кивнул в сторону Гаая. – Два моих сына погибли в бою возле

волчьей деревни…

– Твои сыновья погибли как герои! – перебивая старика, выкрикнул Гаай. – И сейчас они

там, в заоблачном мире, и им стыдно за своего отца!

– А мне стыдно за вас, воины! – с гневом прокричал Кром, приподнимаясь на стременах.

– Вы… вы все – трусы! Все до одного! Мой третий сын… – седая голова старика вдруг

горестно поникла, голос вновь сорвался и задрожал. – Мой младший… я потерял его этой

ночью…

– Так вот почему ты злобствуешь! – теперь уже голос Гаая задрожал от гнева и плохо

скрытой ярости. – Твой сын был караульным! Мы доверили ему себя и свои жизни, а он

подвёл нас! Там, на поляне… – Гаай обернулся в сторону всё ещё бушующего огня, и все

как один воины тоже посмотрели в ту сторону, – там погибли наши товарищи, и твой сын

повинен в их гибели!

27

– Не смей обвинять моего сына! – что есть силы закричал Кром, и в этом отчаянном его

крике-вопле было столько тоски и боли, что Стив невольно содрогнулся… он уже не

решался обвинять хоть в чём-то старого воина, он даже жалел его, хоть и понимал, что

любая жалость оскорбительна для настоящего воина. – Мой сын был ещё совсем мальчик!

– снова выкрикнул Кром. – Он был ещё мальчик, и он… он… – пронзительный голос

старика сорвался, упав почти до шёпота, – он погиб из-за тебя, Гаай!

– Вот! – правая рука Гаая взметнулась, указывая в сторону Стива, и все воины тоже

посмотрели на юношу. – Он ведь младше твоего сына, Кром! И, тем не менее, он уже

воин! И хороший воин! И я горжусь им!

Наверное, Стив был бы на седьмом небе от счастья, услышь он такую похвалу из уст

предводителя всего сутки назад. Теперь же, сейчас, он почему-то не ощутил вообще

ничего, кроме странного, неприятного чувства неловкости и какой-то даже неясной своей

вины, что ли… Перед ним только что столкнулись две правды, и каждая из них не

признавала, отрицала даже другую, и каждая из них, тем не менее, имело полное право на

существование… а ведь он, Стив, всегда свято верил, что правда бывает лишь одна…

Кром вдруг выхватил из ножен меч, Гаай в ответ тоже обнажил свой клинок.

– Уж не хочешь ли ты драться со мной, старик? – гнев в голосе предводителя вновь

уступил место холодному удивлению. – Ты хорошо подумал?

– Я хорошо подумал! – Кром неожиданно улыбнулся, и тоскливая эта его улыбка острой

болью пронзила и без того смятённое и истерзанное сомнениями сердце Стива. – И я не

буду драться с тобой, Гаай! Веди их дальше, этих… – презрительный взгляд старика

скользнул по притихшим воинам. – Веди, командуй, распоряжайся… они вполне

достойны такого предводителя, как ты! А я… я ухожу к сыновьям!

Взмахнув мечом, Кром вдруг с силой полоснул острым его лезвием себя по горлу и упал

наземь, захлёбываясь собственной кровью. Испуганная лошадь его шарахнулась в сторону

и тут же остановилась, ибо Гаай успел ухватить её за узду. Воины, неподвижные и

ошеломленные, молча взирали на содрогающееся в агонии тело старого воина.

– Возьми лошадь! – крикнул Гаай одному из воинов и, когда тот послушно подхватил

поводья, повернул своего коня и, даже не взглянув на Крома, поскакал в голову колонны.

– Выступаем! – прокричал он, не оборачиваясь. – Всем занять свои места!

– Мы что, не предадим его сожжению? – выкрикнул кто-то из воинов.

– Нет! – Гаай, наконец, обернулся и посмотрел на неподвижное тело Крома – Мы

сжигаем воинов! А он избрал себе смерть труса, и пусть душа его отправляется в вечное

царства тьмы и мрака! Ты ещё слышишь меня, старик?! – снова закричал он и гнев,

перемешанный с презрением, явственно прозвучал в могучем его голосе. – Ты никогда не

встретишься со своими сыновьями! – Гаай замолчал, вновь обвёл бешеным взглядом

притихшую колонну и, пришпорив коня, далеко вырвался вперёд. – Не отставать! – зычно

крикнул он, уже не оборачиваясь.

Небольшая колонна медленно двинулась в путь. Проезжая мимо неподвижного тела

Крома, каждый из воинов невольно отводил взгляд в сторону.

Стив в одиночестве замыкал колонну. Охваченный своими мыслями, он ехал молча,

низко опустив голову, но, проезжая мимо тела старого воина, юноша, сам не понимая

почему, вдруг приостановил лошадь. Внимательно вглядываясь в мучнисто-белое лицо

старика, Стив вдруг обнаружил, что тот ещё не умер. Кром лежал на спине, тело его было

совершенно неподвижным, но губы старика всё ещё чуть шевелились… он, кажется, что-

то шептал. Стив прислушался.

– Силам тьмы и зла отдаю тело своё после того, как душа улетит прочь! – искусанные

губы Крома шевелились всё медленней, торопливый его шёпот стал уже почти

неразборчивым, но Стив сумел расслышать имя Гаая… он прислушался повнимательнее,

но старик шептал всё тише и тише. Сумев разобрать только отдельные разрозненные

слова, Стив понял, что старый воин в предсмертном бреду произносит какое-то чёрное

заклятие.

28

– Не отставать! – громыхнул от головы колонны гневный голос Гаая.

Пришпорив лошадь, Стив нагнал отряд. Некоторое время он ехал молча м всё

раздумывал о последних странных словах умирающего Крома. Бредил ли старик,

произнося их, или слова эти в его устах наполнены были каким-то зловещим смыслом?

Стиву не терпелось рассказать обо всём услышанном Гэлу, но однорукий воин ехал

далеко впереди, сразу же вслед за предводителем, а прямо перед Стивом маячила жирная

спина воина, так яростно обвинявшего вчера Гэла в неверии. Обращаться к толстяку за

советом юноше очень не хотелось… впрочем, вечером на привале, он поговорит с

Гэлом…

Правда, до вечернего привала было ещё ох как далеко.

Глава 6

Стив уже почти смирился с мыслью, что ему придётся весь день замыкать колонну в

одиночестве. Ехать последним по узкой лесной дороге было очень опасно, всё время

приходилось быть начеку – поэтому Стив немедленно привёл в боевую готовность

арбалет, стараясь чутко прислушиваться к каждому постороннему звуку и шороху в

окрестном кустарнике.

Правда, прислушиваться ко всем этим звукам и шорохам было не так-то и просто из-за,

доносившихся спереди от Стива, почти непрерывных причитаний. Толстый воин, ехавший

как раз впереди юноши и ещё не совсем оправившийся от воздействия древесного яда, а

по сему, особенно раздражительный, никак не мог управиться с норовистой вьючной

лошадью слева от себя. Может, лошадь и не была особенно норовистой, просто она не

привыкла быть вьючным животным, чего толстяк никак не мог уразуметь. Он то и дело

понукал упрямое животное, в сердцах дёргал и дёргал его за узду, время от времени

принимался стегать лошадь плетью, что, разумеется, ни к чему хорошему не приводило,

да и не могло привести. Проделывая это и проклиная всё на свете, воин всё сыпал и сыпал

самыми отборнейшими ругательствами. Резкий, неприятно-пронзительный голос его

пронизывал, казалось, насквозь измученный мозг Стива, мешая ему сосредоточиться на

чём-то одном, а главное, отвлекая внимание юноши от грозящей им со всех сторон

опасности.

Стиву очень хотелось вежливо попросить неутомимого говоруна, если не замолчать, то

хотя бы изливать свои жалобы немного потише. Но он отлично понимал, что любое его

вмешательство, пусть даже в самой вежливой форме, лишь подольёт масла в огонь и

очередной залп злой ругани вместо лошади достанется ему, Стиву, и придётся как-то на

это реагировать. Реагировать на грубость можно было лишь ответной грубостью, а лучше

всего – мечом, но молодой воин, с раннего детства воспитанный в безоговорочном

послушании и почитании старших, не осмеливался затеять ссору с человеком, почти

годившимся ему в отцы.

Поэтому он вынужден был довольно долго выносить эти, нудные и весьма

однообразные словесные излияния, и был глубоко благодарен воину, ехавшему впереди

толстяка. Ему, наверное, тоже надоело слушать бесконечное это нытьё и проклятия,

поэтому воин, обернувшись к сквернослову, свирепо проорал ему прямо в лицо, чтобы тот

немедленно заткнулся. После этого он ещё свирепей добавил, что сам заткнёт пасть

толстяку, в случае на то необходимости.

Опешивший толстяк хотел, было, достойно ответить обидчику, но у воина впереди был

не только весьма грозный вид, но и соответствующие габариты. Так что, неутомимый

болтун, к тому же, ещё не вполне оправившийся от ран и перенесённых страданий,

вынужден был прикусить язык и наконец-таки замолчать, к великому удовлетворению, не

только впереди ехавшего воина, но и Стива.

29

Настроение юноши улучшилось ещё больше, когда он увидел, как Гэл, перекинувшись

вдруг с предводителем несколькими короткими фразами, выехал из общей колонны на

обочину и остановился там, пропуская вперёд всадников одного за другим. Дождавшись

очереди Стива, Гэл тоже тронул поводья своей лошади и поехал рядом с молодым

воином.

– Куда безопаснее, ежели замыкать колонну будут двое, – негромко произнёс он, глядя

прямо перед собой. – Надеюсь, ты согласен с таким утверждением?

– Разумеется! – Стив постарался, как мог, сдержать бурную радость, но это ему, конечно

же, плохо удалось. – Гаай сам направил тебя сюда или это ты ему предложил?

Гэл искоса взглянул на Стива, но ничего ему не ответил и так, некоторое время, они

ехали молча. Потом Гэл первым нарушил затянувшееся молчание.

– Скажи, зачем ты зарядил арбалет стрелой с серебряным наконечником? – спросил он. –

Такая стрела не пробьёт даже обычной кольчуги, не говоря уже о более прочных

доспехах.

Стив посмотрел на свой арбалет, потом перевёл взгляд на Гэла.

– Но ведь оборотни… – начал он нерешительно, но Гэл только пренебрежительно махнул

трезубцем, заменявшем ему кисть левой руки.

– Нет здесь оборотней! – он обвёл внимательным взглядом зелёную стену кустарника по

обеим сторонам дороги. – А вот кто-то другой тут есть, сердцем чую!

– Кто, другой? – недоуменно переспросил Стив. – Люди?

– Может, и люди! – неопределённо проговорил Гэл, по-прежнему внимательно

всматриваясь в придорожный кустарник. – А, может, и не люди…

– Кто же тогда?

Гэл снова ничего не ответил, а Стив, немного поколебавшись, всё же заменил

серебряную стрелу в арбалете на обычную с закалённым стальным наконечником. Такая

стрела на близком расстоянии пробивала любые доспехи, не говоря уже о кольчугах.

Юноша не совсем понимал, кого так опасается Гэл тут встретить, какие такие люди

осмелились бы жить в страшном этом лесу. Но Гэл столько раз оказывался правым,

почему бы ему не оказаться правым и на этот раз…

Дорога, между тем, всё время поднималась куда-то вверх, колонна словно взбиралась

постепенно на какую-то огромную гору. Впрочем, подъём этот был довольно пологим,

почти незаметным. Окружающий ландшафт тоже постепенно менялся: огромные деревья

постепенно мельчали, да и росли они теперь не сплошной стеной, а на значительном

расстоянии друг от друга, зато кустарник, наоборот, подрос: по обе стороны дороги

словно стояла высокая зелёная стена. Солнце, выглянув, наконец, из-за плотной этой

стены, с каждой минутой припекало всё сильней и сильней, и Стив ощутил вдруг сильную

жажду. Утром, в суматохе и горячке боя, он так и не успел напиться, не до того было, а

вот теперь, кажется, всё отдал бы, все сокровища мира, за один-единственный только

глоток простой воды, пусть даже тёплой и мутной. Впрочем, никаких особенных

сокровищ у юноши, увы, не было, если не считать нескольких золотых безделушек,

бережно хранящихся во внутреннем потайном кармашке кожаной куртки. Золото это было

добыто Стивом в одном из покинутых поселений волчьего народа, в самый начальный

период набега, когда они ещё победоносно продвигались вперёд и всё, казалось,

благоприятствовало их намерениям…

Как бы прочитав невесёлые мысли юноши, Гэл вдруг отстегнул от пояса вместительный

кожаный бурдюк и, зубами выдернув деревянную затычку, протянул бурдюк Стиву.

– На, пей!

Стив, благодарно кивнув, ухватил бурдюк и торопливо поднёс его к пересохщим своим

губам. Он жадно глотал эту тёплую, отдающую болотной гнилью, воду, он, казалось,

наслаждался каждым глотком… наконец, опомнившись и чуть устыдившись этой своей

несдержанностью, юноша вновь протянул бурдюк Гэлу.

– Спасибо!

30

– Не за что!

Гэл аккуратно вставил на место затычку, вновь прикрепил бурдюк к широкому поясу.

Он великолепно обходился одной правой рукой, изредка только помогая ей блестящим

трезубцем левой руки.

– Смотри! – сказал вдруг Гэл, указывая рукой куда-то вниз, на дорогу. – Ты видел когда

что-либо подобное?

Стив тоже посмотрел на дорогу, туда, куда указывала рука Гэла.

На дороге, каменистой и почти лишённой всякой растительности, виднелся небольшой

ярко-оранжевый круг или, скорее, овал, образованный чем-то, наподобие лишайника, а

скорее, невысокого мха. Стив отчётливо разглядел тонкие, совершенно одинаковой

высоты стебельки, плотно соприкасающиеся друг с другом.

– Мох какой-то… – пробормотал задумчиво Гэл. – Или всё же, не мох, как думаешь?

– А вон ещё! – показал рукой Стив.

Недалеко от первого на дороге виднелось ещё одно ярко-оранжевое пятно, на этот раз

чуть покрупнее, и, в отличие от первого, почти идеально округлое.

– Никогда такого не видел! – снова пробормотал Гэл. – Может они ядовитые?

Стив, не отвечая, лишь равнодушно пожал плечами. Но всё же, когда через некоторое

время им попался на дороге ещё один подобный круг, на этот раз уже величиной почти с

человеческую голову, он постарался объехать его так, чтобы лошадь случайно не

наступила копытом в эту оранжевую мякоть. Не потому, что очень уж её опасался – так,

на всякий случай. Впрочем, все воины, ехавшие впереди его, проделали то же самое.

Чуть заметный этот подъём местности, между тем, всё продолжался, деревья вокруг

почти уже не встречались, даже невысокие… потом и кустарник начал постепенно редеть,

всё чаще и чаще разрываясь большими полянами. И вот, наконец, наступил момент, когда

воины вообще выехали за пределы леса. Это случилось так неожиданно, что Стив в

первое мгновение даже глазам своим не поверил.

– Мы выбрались! – в радостном волнении воскликнул он, жадно озирая бесконечную,

волнистую степь вокруг себя… по ней, разбросанные там и сям в однообразном

травянистом море, виднелись лишь незначительные островки кустарников. – Наконец-то

лес закончился!

– Закончился? – Гэл пожал плечами. – С чего ты взял, что он закончился?

– А это?

Юноша встревожено и одновременно с надеждой взглянул на товарища. В ответ Гэл

вздохнул и вновь пожал широкими плечами.

– Это просто какое-то плоскогорье, – буркнул он мрачно. – Не надо тешить себя

пустыми иллюзиями. Не знаю, сколько оно протянется, но рано или поздно мы снова

окажемся в полной власти этого проклятого леса!

Слова Гэла подействовали на юношу как ушат холодной воды. Впрочем, остальные

воины, более опытные в таких делах, нежели Стив, тоже не проявили особого энтузиазма

по поводу окончания проклятого этого леса, а значит Гэл, скорее всего и на этот раз

оказался прав…

Но даже на какое-то, пусть короткое, время оказаться за пределами Чёрного леса – чем

не счастье!

Впереди их внезапно послышались встревоженные возгласы воинов. Ехавшие впереди

всадники сгрудились, полукругом обступив что-то, пока невидимое отсюда. Толстяк

впереди Стива резко натянул поводья, повернул в сторону Стива и Гэла потную свою

физиономию.

– Что там стряслось?

– Сейчас посмотрим!

Гэл повернул лошадь чуть влево и направил её вперёд прямо по густой сизовато-зелёной

траве. Стив двинулся следом. Вскоре они уже подъезжали к столпившимся в полном

беспорядке воинам, частью конным, частью, по какой-то причине, уже спешившимся.

31

Воины стояли по обе обочины дороги и смотрели на что-то, происходящее на ней. Стив

тоже посмотрел туда.

А на дороге происходило что-то странное. Странное и страшное… но страх пришёл к

юноше немного позднее, пока же он лишь с удивлением и некоторым недоумением

подумал, что такого, вообще, быть не может, что так не бывает, не должно быть…

На дороге расположилось уже знакомое Стиву ярко-оранжевое пятно, на этот раз очень

уже большое, даже огромное, в полтора человеческих роста диаметром… и это оранжевое

нечто стремительно всасывало в себя вьючную лошадь вместе с грузом. Задние ноги

лошади уже почти полностью исчезли в глубине оранжевой этой твари – впрочем, окраска

пятна возле задних ног лошади была скорее алой, нежели оранжевой – передними же

копытами лошадь пока ещё упиралась в твёрдую каменистую почву дороги на самой,

считай, границе её с оранжевым этим пятном. Один из спешившихся воинов изо всей

силы тащил лошадь за уздечку, отчаянно и, увы, безуспешно пытаясь помочь ей

выбраться из западни. Лошадь, до этого момента лишь молча мотавшая головой из

стороны в сторону, вдруг издала короткое отрывистое ржание, больше напоминающее

мучительный, полный предсмертной боли и страдания, стон, потом голова несчастного

животного как-то разом обмякла, и лошадь тяжело рухнула набок, прямо в оранжевое это

месиво. Воин, дёргавший за уздечку, от неожиданности тоже покачнулся и упал на одно

колено. Рука его, всё ещё не выпускавшая уздечку, на какое-то короткое мгновение

соприкоснулась с оранжевой поверхностью пятна. И тут же с яростным воплем воин

отдёрнул руку и вскочил на ноги.

– Она откусила мне пальцы, эта тварь! – закричал он, с ужасом уставившись на свою

левую руку с короткими кровоточащими обрубками на месте четырёх пальцев.

Опомнившись, наконец, воин принялся лихорадочно перематывать искалеченную руку

куском белой материи, услужливо предложенной кем-то из товарищей. О лошади он уже

не думал, да от неё уже почти ничего не осталось, кроме головы, и голова эта тоже

стремительно погружалась в оранжево-красное это месиво. Погружалась, или…

– Оно ведь не всасывает добычу! – в наступившей тишине негромкий голос Гэла

расслышали все воины. – Оно её перетирает! Как тёрка.

И тут Стив, присмотревшись, действительно сумел разглядеть, как, двигаясь поистине с

сумасшедшей скоростью и проворством, многочисленные тоненькие стебельки, из

огромного количества которых и состояло, в сущности, всё это пятно, перетирают

последние остатки лошадиной плоти. Лошадь не погружалась в глубину пятна – да там и

не могло быть никакой глубины – просто пятно заживо и сноровисто умело пожирать

свою добычу. Причём, среди шевелящихся этих ворсинок с одинаковой лёгкостью

перетирались и мясо, и кости, и даже ременная упряжь вместе с седлом и тюками. Ещё

мгновение… и вот уже на оранжевой, с чуть красноватым отливом, поверхности пятна не

осталось вообще ничего. Стебельки выпрямились и вновь стали неподвижными, ну а само

оранжевое пятно тоже приобрело прежний, безобидный свой облик. И только

окровавленная тряпка на левой руке пострадавшего воина напоминала о только что

произошедшей трагедии.

Угрюмо молчащие воины со смешанным чувством ужаса и ненависти смотрели на

нового неожиданного врага.

– Нам надо быть ещё более внимательными, – снова произнёс Гэл, по-прежнему

негромко, но все воины хорошо его расслышали. – Впрочем, эти оранжевые твари легко

различимы, и нам надо просто вовремя их обнаруживать и объезжать стороной…

– Уступать дорогу каждой твари! – с яростью воскликнул воин с покалеченной рукой. –

Неужели их нельзя как-либо уничтожить?!

– Может, огнём попробовать? – не совсем уверенно проговорил кто-то из воинов и

посмотрел в сторону Гаая, до сих пор лишь молча наблюдавшим за всем происходившим.

Остальные воины тоже с надеждой посмотрели на предводителя, все, за исключением

Гэла.

32

– Огнём? – нахмурившись, Гаай пожал плечами. – Можно попробовать. Впрочем… – он

задумался на мгновение. – Бросьте-ка в неё камень.

Камней разной величины по обе стороны от дороги вполне хватало и один из воинов,

выбрав среди них увесистый валун размером с три человечьи головы, поднял его над

головой и, поднатужившись, с силой швырнул в сторону пятна. Описав в воздухе пологую

дугу, камень тяжело грохнулся аккурат в самый центр оранжевой твари.

– Метко! – похвалил воина Гаай, по-прежнему внимательно наблюдая за возможными

действиями врага. – Молодец!

Взгляды всех остальных воинов тоже были прикованы к камню, но проходило время, а

камень, как и прежде, неподвижно возлежал в самом центре пятна, и ровным счётом

ничего с ним не происходило.

– Что, не нравится?! – злорадно выкрикнул кто-то из воинов.

В ответ на это другой воин невесело и как-то принуждённо даже рассмеялся, словно

желая вымученным этим смехом изгнать из себя тот ужас, который поневоле внушало

всем зловещее это существо, раскинувшееся посреди дороги.

– Бросьте ей ещё камень! Забросать эту тварь камнями! – послышались возбуждённые

голоса, но тут же смолкли, ибо оранжевая тварь вновь пришла в движение:

многочисленные её стебельки, истончаясь, потянулись вдруг вверх, легко приподнимая

над собой увесистый этот камень. По оранжевой поверхности словно прошла рябь… и

потрясённый Стив увидел вдруг, как валун зашевелился, словно тоже оживая, потом

камень легко сдвинулся с места и, сначала медленно, а потом, всё убыстряя и убыстряя

своё движение, двинулся к противоположному от Стива краю оранжевого пятна. У самого

края пятна камень набрал уже такую скорость, что, не просто соскочил на обочину

дороги, а буквально вылетел за её пределы шагов на пять-шесть, не меньше. Сразу же

вслед за этим оранжевые стебельки снова уплотнились, замерли и приняли прежний свой,

обманчиво-безобидный вид.

– Вот же тварь! – чуть слышно пробормотал кто-то из воинов. – Может, и вправду огнём?

– Обойдёмся без огня! – воин, потерявший пальцы, вдруг выхватил из ножен меч и,

высоко вскинув его над головой, бросился в сторону пятна. – А как тебе это, тварь?!

– Назад! – выкрикнул Гэл, но запоздал, ибо воин уже изо всей силы рубанул мечом по

краю пятна.

Удар такой силы должен был, по мнению Стива, насквозь прорубить тонкое тело

оранжевого монстра… да и сам воин, кажется, так полагал. Но меч, зазвенев, будто

встретил вдруг на своём пути гранитную скалу, а никак не эти тонкие, лёгко уязвимые с

виду оранжевые стебельки, отскочил назад. Не ожидавший этого, воин чуть наклонился

вперёд, и в это самое время откуда-то из глубины пятна с огромной скоростью вылетело

сразу несколько десятков тонких и длинных оранжевых нитей. Нити метнулись по

направлению к воину, увидев это, воин выронил меч и попытался, было, отпрянуть назад,

но явно запоздал. Оранжевые нити оказались куда проворнее человека – ещё мгновение…

и воин, словно муха паутиной, оказался весь облеплен этими тонкими, но удивительно

прочными путами.

– Помогите! – отчаянно выкрикнул несчастный, извиваясь всем телом и тщетно пытаясь

высвободиться из ловушки, потом лицо воина вдруг побагровело, вместо крика из горло

его вырвалось лишь слабое прерывистое хрипение. – Помо… гите…

Но никто из его, охваченных ужасом, товарищей даже не пошевелился. Впрочем,

поспеши даже кто-либо из воинов на помощь – шансов успеть сделать это, у него не было

бы никаких, ибо оранжевые нити вдруг разом напряглись и рванули, легко, без видимых

усилий, поднимая в воздух свою полузадушенную жертву. Ещё мгновение и обмякшее

тело несчастного упало в самую середину оранжевой этой твари.

– Силы небесные! – испуганно прохрипел толстяк, как-то незаметно оказавшийся совсем

рядом со Стивом.

33

Торопливо поворотив коня, он тут же отъехал подальше от зловещей твари. Остальные

воины, впрочем, тоже поспешили удалиться от неё на безопасное, с их точки зрения,

расстояние. Не желая видеть того, что происходило на дороге, Стив отвернулся, чувствуя,

как к горлу подступает тошнота. Когда же, наконец, он осмелился взглянуть в ту сторону,

на поверхности пятна виднелся лишь золочёный шлем погибшего воина. Проклятая тварь

«сожрала» не только одежду своей жертвы и её обувь, но и металлическую кольчугу, но

шлем, почему-то, пришёлся ей явно не по вкусу. Подержав его ещё некоторое время на

своей поверхности, оранжевая тварь выбросила шлем в сторону тем же самым способом,

что и, немного ранее, камень.

– Поехали! – бешеным голосом заорал вдруг Гаай, заворачивая коня. – Всем строиться в

прежнем порядке! Вперёд! Живее!

В голосе предводителя чуткое ухо Стива уловило нотки, не паники, нет… но всё же

какого-то, непривычного для Гаая, смятения, и это поразило юношу едва ли не сильнее,

чем эта страшная оранжевая тварь на дороге. Пропуская вперёд всадников, одного за

другим, Стив дождался, наконец, когда все они проедут мимо его, и вновь занял своё

замыкающее место в колонне, рядом с Гэлом. Впрочем, назвать небольшой их отряд

колонной можно было разве что с большой натяжкой…

– Ну вот, нас стало меньше ещё на одного человека! – словно подслушав мрачные мысли

юноши, негромко произнёс Гэл, обращаясь то ли к Стиву, то ли к себе самому. – Быстро

же у нас это происходит, не правда ли?

Ничего не ответив, Стив только вздохнул и пришпорил лошадь. Впереди по-прежнему

покачивалась в седле широкая фигура толстяка, слева, как и раньше, ехал Гэл,

внимательно и настороженно следя за окрестностями дороги, по обе стороны которой

теперь расстилалось, насколько хватало взгляда, безлесное и совершенно ровное

пространство…

И теперь их было всего только семеро….

Семеро из шестисот…

Глава 7

Некоторое время небольшой отряд продвигался вперёд без особых происшествий.

Зловещие оранжевые твари больше не встречались, видимость по обе стороны от дороги

была великолепной и почти исключала возможность какого-либо внезапного нападения.

Мысли Стива рассеянно блуждали, перебирая прошлое… о будущем он старался думать

как можно меньше.

Почему-то, вспомнился вдруг ему старый Кром, и те его, самые последние слова. Был

ли в них какой-то затаённый смысл, стоит ли рассказать обо всём этом Гэлу, или всё это,

так, чепуха, не стоящая даже внимания. Потом новая, неожиданная мысль пришла вдруг в

голову юноши.

– Скажи, – повернулся он к Стиву, – Кром, что, и вправду не попадёт в заоблачный мир,

как считаешь?

Гэл пожал плечами и ничего не ответил, а Стив подумал внезапно о том, что и воин,

погибший только что в ненасытной утробе страшной оранжевой твари, тоже не пал в бою,

так же, как и все воины, сожранные нынешним утром бродячими деревьями. Интересно,

куда попадут после смерти их души?

Но когда он обратился с этим вопросом к Гэлу, тот снова ничего не ответил юноше. Он

лишь тихо и невесело рассмеялся.

– И что тут смешного?! – всерьёз обиделся Стив.

– Ничего! – Прервав смех, Гэл внимательно и серьёзно посмотрел на Стива. – Просто ты

обратился не по адресу. Спроси-ка лучше об этом нашего великого знатока всех святых

таинств… не знаю только, почему он не пошёл в жрецы, а стал воином! Эй, Люк! –

34

негромко окликнул Гэл ехавшего впереди толстяка. – Как думаешь, куда попадёт после

смерти душа Дольмена?

Обернувшись, толстяк злобно уставился в невозмутимое лицо Гэла.

– Богохульник! – прошипел он, брызгая слюной. – Ты что, никак не можешь

угомониться!

– Вот видишь! – с притворной кротостью вздохнул Гэл и, взглянув на Стива, незаметно

подмигнул юноше правым глазом. – Даже сам преподобный Люк не ведает ответа на

непростой сей вопрос!

– Да когда же ты, наконец, перестанешь гневить Высокое Небо, богохульник! – что есть

силы возопил Люк, страдальчески закатывая глаза и картинно возводя над головой

толстые короткие руки. – Гнев святых мудрецов непременно обрушится на твою

нечестивую голову, ежели ты…

– Ежели ты не заткнёшься сейчас же – мой кулак обрушится на твою болтливую пасть! –

прорычал воин, ехавший впереди толстяка. – Я, кажется, предупреждал тебя!

Поперхнувшись на полуслове, толстяк замолчал и с надеждой посмотрел в сторону

предводителя. Но Гаай, казалось, совершенно не расслышал отчаянного его вопля, во

всяком случае, он даже не повернул головы в их сторону. С недоумением и даже какой-то

обидой, Люк вздохнул, а Гэл вдруг, ни с того, ни с сего, весело рассмеялся, и, как бы

вторя ему, угрюмый воин, ехавший впереди толстяка, тоже расхохотался во всё горло.

– Все наши беды из-за таких, как ты! – с ненавистью прошипел Люк, вновь

поворачиваясь к Гэлу. – И эта оранжевая напасть, и деревья утром! Святые мудрецы

нарочно насылают на нас всяческие напасти из-за твоего неверия!

– Нарочно, говоришь? – Гэл сокрушённо вздохнул. – Зря я тогда тащил тебя утром