Текст книги "Пленники Черного леса (СИ)"

Автор книги: Геннадий Авласенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

просто…

– Ей пара нужна! – Торин на мгновение оторвался от созерцания зарослей, бросил

быстрый взгляд в сторону юноши. – Слушай, отвяжись, а! – в голосе его вновь

послышались такие знакомые Стиву, ядовито—насмешливые нотки. – Что ты за птенец

такой желторотый, ничего не знаешь!

Он снова повернулся в сторону зарослей, казалось, совершенно забыв о самом

существовании Стива. Юноше ничего не оставалось, как последовать его примеру.

Зелёные сплошные стены кустарника медленно проплывали мимо… некоторые,

более длинные ветви почти касались одежды… и где—то среди густых зарослей затаился

оборотень… вернее, затаилась. И вот теперь эта тварь хочет напасть на них! Зачем, с

какой целью? Пару себе искать – сказал Торин. Пускай в лесу ищет, они тут причём!

– Всем глядеть в оба! – не оборачиваясь, внезапно крикнул Гаай. – Что—то

подсказывает мне…

Что именно хотел сказать дальше предводитель, так и осталось невыясненным,

ибо в это самое мгновение оборотень и произвёл нападение. На этот раз атака лесной

твари была произведена слева от колонны, и объектом нападения оказался ни кто иной,

как сосед Стива, чернобородый Торин. Почему—то он замешкался, не успев вовремя

среагировать… вернее, он—то вскинул арбалет, но выстрелить из него так и не смог.

Впрочем, трудно было винить Торина в этой, гибельной для себя промашке: прыжок

оборотня был молниеносно быстрым, да и прыгал он с более близкого расстояния, чем

тот, первый. Обернувшись на вскрик Торина, Стив успел только разглядеть широкую

волосатую спину оборотня, уже исчезающего в кустарнике со своей добычей. Почти

машинально Стив вскинул арбалет… звякнула стрела… и Стив с удовлетворением понял,

10

что снова не промахнулся. Стрела вонзилась в спину волосатой твари… оборотень,

выпустив добычу, с глухим рёвом бросился в кусты, ломая и подминая их. Впрочем, успев

сделать всего несколько шагов, чудовище рухнуло наземь, мгновенно исчезнув, так,

словно зелёная стена леса поглотила зловещую тварь…

Снова Стив оказался на высоте, но теперь никто даже внимания не обратил на это,

не до того было. Колонна смешалась, сгрудилась… кто—то из воинов, изловчившись,

сумел схватить за узду сбесившуюся от страха лошадь Торина и остановить её. Все

молчали… странно, но никто и не подумал даже броситься на помощь самому Торину,

беспомощно лежавшему ничком посреди изломанных зарослей.

Стив уже сам хотел спешиться и поспешить на помощь товарищу, как вдруг

Торин, пошевелившись, тяжело перевернулся на спину, потом он сел, держась рукой за

шею. Между пальцами у него текла кровь, обильно, струйками… но главное, что он был

жив! Жив!

И вновь никто даже не пошевелился, чтобы хоть как—то помочь ему… и Стив

вдруг понял, что это неспроста. Обычно воины спасали даже смертельно, безнадёжно

раненых, по крайней мере, пытались спасти, часто рискуя из—за этого собственной

жизнью и даже погибая порой… но теперь это было что—то другое, но что именно –

этого Стив пока так не смог понять…

– Убейте меня! – прохрипел вдруг Торин, не отрывая пальцев от окровавленной

шеи. – Убейте скорее!

«Что он говорит? – мысленно ужаснулся Стив. – Что он говорит такое?»

Но на остальных воинов необычная просьба Торина не произвела, казалось,

такого впечатления, как на Стива, во всяком случае, она их нисколько не удивила. Снова

никто из воинов даже не сделал попытки придти на помощь гибнущему товарищу. Более

того – воины по-прежнему держали наготове заряженные арбалеты и направлены все эти

арбалеты были именно на Торина.

– Убейте меня! – отчаянно выкрикнул Торин, и кровь алой струйкой потекла у

него изо рта, глаза воина вдруг померкли, закатились, обмякшее тело забилось в

предсмертных судорогах. – Убейте… скорее…

Сразу несколько воинов, подняв арбалеты, прицелились в Торина, но Гаай знаком

руки остановил их.

– Я сам! – произнёс он негромко и, спешившись, пошёл к поверженному воину с

арбалетом наготове, не доходя пару шагов до умирающего, он остановился. – Торин, ты

меня ещё слышишь? – произнёс Гаай дрогнувшим голосом. – Ты ещё слышишь меня?

С трудом приоткрыв глаза Торин посмотрел на Гаая.

– Это я, Торин! – всё так же негромко проговорил Гаай. – Ты меня узнал?

Мутные глаза Торина немного прояснились, он слабо кивнул.

– Я всё сделаю для тебя, можешь быть спокоен! Я сделаю всё, как надо!

– Спасибо, Гаай! – тихо и умиротворённо прошептал Торин. Глаза его вдруг

остекленели, изуродованное тело, дёрнувшись в последний раз, наконец-таки замерло, и

Стив понял, что Торин мёртв.

– Ну вот! – пробормотал Гэл, неизвестно как успевший оказаться совсем рядом с

юношей. – Сейчас начнётся самое страшное!

– Самое страшное? – Стив недоуменно посмотрел на Гэла. – Разве Торин не умер?

– Торин умер! – Гэл вздохнул и добавил: – Умер, но…

– Но что?

– Тебе лучше не смотреть на всё это! – уклончиво пробормотал Гэл. – Впрочем…

– он вновь вздохнул, – всё надо когда-нибудь увидеть, так что… смотри! Внимательно

смотри!

Всё ещё не совсем понимая, о чём идёт речь, Стив с недоумением уставился на

неподвижное тело Торина. Гаай стоял прямо над трупом с арбалетом наизготовку,

остальные воины тоже всё ещё не опускали оружия.

11

«Ничего не понимаю! – мелькнуло в голове у Стива. – Он же умер! Чего им

теперь бояться?»

Неподвижное до этого тело Торина вдруг слегка шевельнулось и все как один

воины дружно вскинули к плечам арбалеты… кроме Стива, конечно, его-то арбалет даже

не был заряжен…

– Не стрелять! – повелительно крикнул Гаай. – Я сам!

Тело Торина вновь зашевелилось. Вытянутая вдоль тела правая рука покойника

немного согнулась в локте, скрюченные в предсмертной судороге пальцы, вновь обретя

подвижность, яростно заскребли гнилую палую листву… с пальцами что-то происходило,

странное что-то… странное и даже пугающее. Удлиняясь и утолщаясь прямо на глазах,

пальцы эти покрывались к тому же грубой коричневой шерстью, плоские человеческие

ногти, заостряясь и округляясь, быстро превращались в длинные и острые когти-кинжалы.

Потрясённый до самой глубины души Стив перевёл взгляд на лицо Торина и едва не

вскрикнул от неожиданности. Торина больше не существовало – распростёршись, на

земле лежало бурое уродливое чудовище. Вздрагивая и извиваясь, оно быстро разбухало,

увеличиваясь в размерах. Не выдержав внутреннего этого напряжения с треском, в клочья

разрывалась одежда воина… и вот уже со звоном лопнула на груди монстра прочная

стальная кольчуга, обнажая широчезную волосатую грудь мерзкой твари…

– Стреляй, Гаай! – закричал Рээб. – Чего ты тянешь! Стреляй!

Но Гаай всё ещё медлил почему-то… а чудовище, приоткрыв красные светящиеся

глаза, вдруг издало протяжное волчье рычание, гортанное и угрожающее.

– Стреляй, Гаай! – снова прокричал Рээб и в голосе его Стив с удивлением

услышал какие-то панические нотки, что ли… – Скорее!

– Прости, Торин! – медленно произнёс Гаай, поднимая арбалет. – Прости и

прощай!

Чудовище вдруг, мерзко взвизгнув, рванулось в его сторону… и тут же тяжёлая

арбалетная стрела снова опрокинула оборотня навзничь, ударив его точно в левую

половину груди. Последнее, леденящее душу, угрожающее рычание вырвалось из

раскрытой клыкастой пасти, потом уродливая тварь вздрогнула в последний раз, издало

какой-то почти жалобный то ли вздох, то ли всхлип… и вот уже она замерла

окончательно...

– Ну, вот и всё! – еле слышно пробормотал Гэл. – Теперь действительно всё!

На глазах у ошеломлённого Стива происходил быстрый процесс обратного

перевоплощения оборотня в его жертву. Впрочем, Стив разглядел это обратное

превращение плохо, перед глазами у него всё кружилось и расплывалось. А когда,

наконец, зрение юноши пришло в норму, на земле перед им лежал уже прежний Торин,

спокойный и умиротворённый. Впрочем, не совсем прежний: одежда и кольчуга воина

были разорваны сверху донизу… страшная кровавая рана на шее уже почти не

кровоточила.

Тронув поводья, Стив отъехал чуть в сторону и испытал вдруг новое, ещё более

сильное потрясение. Среди сломанных и придавленных ветвей кустарника, там, где нашло

себе последнее пристанище чудовище, напавшее на Торина и чуть позднее убитое им,

Стивом, он обнаружил вдруг мёртвую обнажённую девушку удивительной красоты.

Девушка лежала ничком, прижавшись к земле правой щекой и широко раскинув в

стороны тонкие, изящной формы руки… густые светло-золотистые её волосы в красивом

беспорядке раскинулись по белым плечам. Из спины незнакомки торчала короткая

арбалетная стрела… его стрела…

Кто-то вдруг тронул Става за плечо. Резко обернувшись, он увидел рядом с собой

Гэла.

– Ничего, малыш! – произнёс почти ласково однорукий воин. – Ничего! Ты только

не думай о себе, как о её убийце! Ты убил не её! Ведь она умерла раньше, гораздо

12

раньше… а это… – Гэл вздохнул. – Понимаешь, это лишь оболочка… пустая её оболочка

и ничего больше!

– Да, но ведь оборотень мог принимать и этот облик, разве не так? – мимоходом

заметил кто-то из воинов. – Именно в таком вот облике они предпочитают завлекать в

чащу неосторожных путников, да ещё и разговаривают с ними. Разве это не так?

– Так! – согласился Гэл, снова вздохнув. – Но всё равно это лишь оболочка!

Двигающаяся, говорящая, призывно улыбающаяся даже, если это необходимо

оборотню… но всего только оболочка!

К ним подъехало ещё несколько воинов.

– Нездешняя! – негромко произнёс один из них, смуглый и худощавый. –

Интересно было бы узнать, откуда она родом? Где живут женщины с такими вот

золотыми волосами?

– Повезло Торину! – многозначительно заметил его напарник, широкий, плотный

толстяк с лоснящейся физиономией. – От такой подружки в заоблачном мире и я бы не

отказался!

– Попридержи язык! – резко оборвал его Гэл. – Торин мёртв и тело его ещё не

остыло!

Стив посмотрел вправо, туда, где несколько воинов торопливо подготовляли

погребальный костёр для павшего воина. Одновременно костёр этот предназначался и

странной золотоволосой девушке, ещё не принадлежавшей Торину и уже почти

принадлежавшей ему. Вот два воина осторожно возложили мёртвое тело товарища на

деревянный настил, потом они медленно направились в их сторону, за девушкой. Воин,

исполняющий в походе обязанности младшего жреца, громко, нараспев, принялся

произносить подходящие к данному конкретному случаю заклинания.

– В заоблачном мире… – снова начал толстяк и снова Гэл его перебил.

– Что мы знаем о заоблачном мире! – сказал он с еле заметной горечью. – Только

то, что никто ещё не смог вернуться оттуда и хоть что-нибудь поведать нам о том, как оно

там на самом деле. Ну, а те басни, что вещают нам жрецы…

Не договорив, Гэл замолчал. Подошедшие воины легко подхватили тело девушки

и понесли его в сторону будущего костра. Глядя им вслед, Стив ощутил вдруг странную

какую-то зависть к мёртвому Торину, которого ждёт в скором времени там, в заоблачном

мире, волнующая встреча с этой золотоволосой красавицей. Как же горячо будет она

благодарить воина за своё, вырванное из лап лесной нечисти, тело… и вся её эта

благодарность и все её ласки будут отданы именно Торину, хотя стрела, остановившая

оборотня, принадлежала ему, Стиву! Стиву вдруг страстно захотелось оказаться сейчас

на месте убитого воина… а впрочем, кто знает! Гэл прав в одном: никто ещё не вернулся

из заоблачного мира и не поведал живым, как оно там в действительности.

– Ты сомневаешься в правдивости слов жрецов?! – закричал вдруг толстяк и Стив,

испугавшись, решил, было, что этот, неприятного вида воин, каким-то таинственным

образом смог проникнуть в сокровенные мысли юноши, но потом понял, что толстяк

обращается к Гэлу. – А, может, ты сомневаешься и в самом учении семерых святых

мудрецов?!

И без того маленькие глаза толстяка превратились теперь в узенькие щёлки. Ими

он, казалось, пронизывал насквозь однорукого воина, но Гэл только пренебрежительно

шевельнул широкими плечами и отвернулся.

– Ты сомневаешься в святых мудрецах?! – снова взвизгнул толстяк и снова Гэл

полностью его проигнорировал.

– Я поеду теперь рядом с тобой, – сказал он, обращаясь к Стиву. – Ты не

возражаешь?

– Нет, разумеется! – Стив всё смотрел и смотрел в сторону будущего

погребального костра, там тело девушки уже возложили рядом с телом Торина, так, чтобы

одной рукой она обнимала мёртвого воина. В это же время походный жрец закончил,

13

наконец, малопонятное своё бормотание и отошёл в сторону. Гаай с пылающим факелом в

правой руке занял его место… вот он поднёс этот факел к самым нижним сучьям. Костёр

разгорелся почти сразу, огромное багровое пламя взметнулось высоко вверх, и это было

добрым знаком. – Нет, я не против! – повторил Стив, поворачиваясь к Гэлу и сглатывая

тугой солёный комок, подкатившийся к горлу. – Я буду очень рад, если ты будем рядом!

– Я так и думал, – просто сказал Гэл и, по-прежнему игнорируя возмущённо

пыхтящего толстяка, повернул коня в сторону ярко полыхающего погребального костра.

Глава 3

К полудню характер местности заметно изменился. Деревья уже не стояли по обе

стороны дороги сплошной высоченной стеной… между ними начали появляться первые

просветы, а кое-где даже поляны. Да и сами деревья сделались заметно ниже и уже не

заслоняли своими могучими кронами всё небо без остатка. Сейчас сквозь ажурное

кружево их листвы заметно просвечивалась над головами воинов его голубизна, даже

лучи солнца нет-нет, да и проникали сюда, вниз, рассыпаясь золотистыми пятнами по

редкой лесной траве, явно не избалованной солнечным изобилием.

Настроение людей тоже заметно улучшилось, несмотря на недавнюю страшную

гибель товарища. Они были воинами, и смерть всегда бродила неподалёку от них…

потому-то люди и стремились жить одним лишь сегодняшним днём, стараясь взять от

него, что только можно, пусть это будет всего только яркий солнечный зайчик на лесной

дороге, тем радостнее смотреть на него сейчас, после вчерашнего ненастья. Впрочем,

нападение оборотней не было забыто – люди держались особенно насторожено, несколько

воинов по-прежнему сжимали в руках заряженные арбалеты.

Стиву очень хотелось надеяться, что постепенное изменение ландшафта – верный

признак того, что они уже приблизились к границе Чёрного леса и, может быть, сегодня к

вечеру смогут оказаться вне его пределов. Но когда юноша поделился своими

соображениями с Гэлом, ехавшим рядом, тот только невесело рассмеялся и отрицательно

покачал головой.

– Не хотелось бы сильно разочаровывать тебя, малыш, – произнёс он мягко и даже

с нотками сожаления в голосе, – но до границ Чёрного леса ещё ох как далёко! Мы,

собственно, ещё и не въехали в него по-настоящему…

Стив промолчал, но про себя подумал, что Гэл всё-таки преувеличивает. Ну, пусть

не сегодня… хоть завтра должны же они, наконец, выбраться из проклятого этого места!

Не может же этот лес тянуться до бесконечности!

Или может?

Рээб, ехавший впереди, вдруг попридержал свою лошадь, и Стиву ничего не

оставалось, как только последовать его примеру. Воины позади их тоже постепенно

останавливались, не понимая, в чём собственно дело. Послышались встревоженные

возгласы.

Впрочем, ничего страшного не произошло, просто впереди оказалась развилка и

обе дороги были совершенно одинаковы, так что неизвестно было по какой из них

двигаться отряду дальше.

Вытащив из дорожной сумки потёртый кусок пергамента, Рээб принялся

тщательно его изучать.

– Никакой развилки тут быть не должно! – произнёс он, наконец, упавшим

голосом. – На карте вообще нет развилок!

– Этой карте лет сто! – Гаай насмешливо хмыкнул. – А может и все двести! Как

можно верить такой древности!

14

Рээб пожал плечами, торопливо спрятал пергамент в сумку.

– Другой у нас всё равно нет! – буркнул он с раздражением. – А эта до настоящего

времени нас не подводила!

– До настоящего времени! – прервал его Гаай. – Ну, а в настоящее время, что

делать будем?

Не отвечая, Рээб вновь вытащил карту, принялся её внимательно разглядывать.

Стиву очень хотелось хоть мельком, хоть глазом одним взглянуть на старинную

эту карту, просто, чтобы попытаться определить, где именно они сейчас находятся, в

какой из частей Чёрного этого леса. Но предводители были явно не в духе, и, кажется,

даже в чём-то упрекали друг друга, и Стив так и не решился осуществить своё намерение.

Более того: повернув лошадь, он попытался, насколько это было возможно, отдалиться

от них как можно дальше, давая возможность начальству решить возникшие между ними

проблемы наедине и без излишних свидетелей.

Проблемы свои начальство решило на удивление быстро. Сначала Гаай, а за ним и

Рээб, свернули на правое ответвление дороги, и воины послушно потянулись вслед за

предводителями. Впрочем, не все…

– Почему мы свернули сюда, Рээб?! – выкрикнул из задних рядов пожилой воин с

длинной седой бородой и с головой, кое-как перевязанной окровавленными тряпками. –

Ты что, так уверен, что именно это направление приведёт нас домой?!

Рээб ничего не ответил, а Гаай, круто повернувшись в седле, внимательно и с

некоторым даже удивлением посмотрел в сторону седобородого воина.

– Мы свернули сюда, потому, что мы так решили! – произнёс он с холодным

высокомерием в голосе, всячески подчёркивая это самое «мы». – А решили мы так

потому, что вы сами выбрали нас своими предводителями и этим дали нам право решать!

Впрочем, – Гаай усмехнулся, но глаза его не улыбались, они смотрели на седобородого

воина с прежним холодным выражением, – тебя никто не задерживает, старик! Можешь

свободно ехать по той дороге, которую выберешь для себя сам! Я разрешаю!

– Кром! – приподнявшись на стременах, выкрикнул седобородый. – Меня зовут

Кром, а не старик!

– Я запомню! – с какой-то скрытой угрозой в голосе пообещал Гаай и,

отвернувшись, дёрнул поводья, ускоряя ход лошади и давая седобородому понять, что

разговор с ним окончен.

На Стива эта короткая стычка произвела крайне неприятное, и даже гнетущее

впечатление. Поведение этого старика Крома было явно вызывающим и совершенно даже

недопустимым в боевых условиях, в коих небольшой отряд уцелевших воинов по-

прежнему находился. Не удивительно, что Гаай вышел из себя. Впрочем, он-то из себя

почти не вышел, наоборот, Гаай вёл себя так, как и следует вести истинному

предводителю, не опускаясь до перебранки с простым воином. Да и в чём он был не прав?

По какой-то из дорог всё равно пришлось бы ехать, так почему не по этой…

Стив почему-то был почти уверен, что, сверни Гаай на левую дорогу, реакция

старого Крома была бы в точности такой же.

– Он был когда-то великим воином! – тихо проговорил Гэл, наклоняясь поближе к

Стиву. Стив не сразу и понял, что говорит Гэл именно о старом Кроме. – Он учил меня

воинскому искусству, а как-то раз в бою спас мне жизнь! Я был… – невесёлая улыбка

вдруг перекосила обветренное лицо воина, – был тогда совсем зелёным юнцом, вроде

тебя…

Гэл замолчал, уносясь в какие-то свои, неизвестные Стиву воспоминания, и, не

желая тревожить его сейчас, Стив тоже ехал молча. Так они ехали довольно

продолжительное время, наконец, Стив не выдержал.

– Но почему он попытался оспорить решение предводителей? – шёпотом спросил

он Гэла. – Неужели он и в самом деле уверен, что мы повернули не туда?

Гэл пожал плечами.

15

– Кто из нас сейчас может быть хоть в чём-то уверенным!

– Тогда почему он так спорил?

Гэл оглянулся, как бы разыскивая взглядом старого Крома, потом он вновь

посмотрел на Стива.

– Почему он спорил? – переспросил Стив.

– Трудно сказать, малыш! Все мы устали, издёргались, разве не так? Кроме того… -

Гэл умолк на мгновение, снова бросил назад косой быстрый взгляд, – в последнем бою у

селения погибли два его сына! Два из трёх, понимаешь!

– Понимаю! – Стив помолчал мгновение. – А третий?

– Третий едет сейчас рядом с отцом. Кто знает, может быть, старик опасается потерять

и его тоже…

– Не разговаривать! – не оборачиваясь, повелительно крикнул Гаай и воины

послушно умолкли.

Последующие несколько часов небольшой отряд продвигался вперёд без особых

неожиданностей и приключений. Страшный Чёрный лес выглядел в этой своей части

вполне миролюбиво и даже в чём-то привлекательно. Он ещё более поредел, всё чаще то

справа, то слева от дороги виднелись небольшие прогалины, встречались, время от

времени, и довольно внушительные разрывы сплошного лесного массива. Всё это вместе

взятое настраивало Стива на оптимистический лад. Возможно, что Гэл ошибся в своих

расчётах, и они действительно приближаются к лесной окраине, а дальше пойдут уже

более обжитые и, главное, более безопасные места.

А к вечеру, когда и предводители, и рядовые воины начали уже подумывать о

предстоящем привале и ночлеге, добрые лесные духи смиловались, наконец, над

измученными, изголодавшимися всадниками и послали им обильную трапезу в облике

целого стада карликовых лесных буйволов, неожиданно появившихся из чащи прямо

перед отрядом.

Карликовые буйволы внешним своим видом и повадками походили на обычных

лесных буйволов, но отличались от своих огромных и свирепых нравом сородичей

кротким и пугливым даже нравом, а также небольшими относительно размерами. Вес

взрослого быка карликовых буйволов никогда не превышал, к примеру, веса средней

боевой лошади… самки и молодняк был ещё мельче. Впрочем, мясо карликовых

буйволов было не только съедобно, но и ценилось несравненно выше жёсткого,

жилистого мяса их крупных сородичей.

Гаай, как и положено предводителю, первым сориентировался в обстановке.

Вытаскивать арбалет времени не было и он, мгновенно приподнявшись на стременах, со

страшной силой метнул свой боевой топор в вожака стада. Ни глаз, ни рука и на этот раз

не подвели опытного воина – блестящее остриё топора глубоко вонзилось в спину

животного, почти перебив ему позвоночник. Глухо и утробно взревев, буйвол замертво

рухнул прямо посреди дороги, а пока ошеломлённое и напуганное предсмертным рёвом

вожака стадо разворачивалось для панического бегства, арбалетные стрелы воинов

свалили ещё двух бычков помоложе. Тяжёлые дальнобойные стрелы вполне могли

достать ещё несколько животных, но воины стрелять больше не стали и дали стаду

возможность спокойно уйти. Еды и так хватало с избытком, просто же убивать животных

ради развлечения большинство воинов не любило.

Ужин, в отличие от вчерашней скромной трапезы, вышел на славу. Плотно и с

аппетитом поужинав и позаботившись о лошадях, люди стали и сами готовиться к

предстоящему ночлегу. Они нарубили целые охапки длинных веток колючего кустарника,

в изобилии растущего неподалёку. Связав его в вязанки, воины плотно огородили

территорию ночлега настоящим колючим валом, оставив единственное свободное место

для караульного костра и набросав возле него внушительный запас топлива. После этого

все воины, исключая двух караульных, принялись укладываться на ночлег.

16

Воины, дежурившие в прошлую ночь, вообще не тащили жребий, так что Стив,

измученный донельзя за дневной этот переход, уснул почти сразу же, как только голова

его коснулась жёсткой и влажной поверхности седла. Уснули и остальные воины, и ночь

эта прошла спокойно, на удивление спокойно…

А под самое утро, когда уже почти рассвело, на их стоянку напали, невесть откуда

взявшиеся, бродячие деревья.

Это были странные и страшные создания, полурастения-полуживотные,

кошмарное порождение Чёрного леса, нигде, кроме здешних мест, не встречающиеся.

Большую часть времени эти исполины, подобно настоящим деревьям, вели неподвижно-

растительный образ жизни, сосуществуя с настоящими древесными гигантами, а вернее,

паразитируя на них. Впиваясь своими упругими острыми корнями в корни сразу

нескольких соседних деревьев, бродячее дерево жило за их счёт, высасывая из своих

обречённых соседей все жизненные соки. Всё это занимало от нескольких месяцев до

нескольких лет… потом бродячее дерево меняло место проживания, благо, деревьев в

Чёрном лесу хватало.

Но время от времени на эти странные создания нападала вдруг настоящая тяга к

бродяжничеству, связанному, скорее всего, с вполне определённой целью: добычей для

своего гигантского организма определённого количества животной пищи, жизненно ему

необходимой. Тогда, вытащив из почвы упругие гибкие свои корни и используя их в

качестве нижних конечностей, дерево-хищник начинало своё бесконечное блуждание по

лесу в поисках добычи, не пренебрегая при этом ни одним из встреченных животных

независимо от их габаритов и степени защищённости. Впрочем, передвигалось бродячее

дерево медленно и довольно-таки неуклюже, убежать от него ничего не стоило. Все

жертвы свои дерево получало, затаиваясь возле лесных дорог и тропинок. Бродячие

деревья умели ждать, днями, неделями даже могли они находиться в полной

неподвижности, умело маскируясь при этом под соседние, вполне обычные и безобидные

деревья.

Им это легко удавалось, тем более, что были они всё же больше растениями, нежели

животными: и по внешнему своему облику, и в особенности в том, что касалось их

размножения. Ранней весной каждое из этих деревьев, достигшее определённого возраста,

покрывалось вдруг совершенно в одночасье сплошными огромными гроздьями

белоснежных или чуть голубоватых соцветий, распостраняющих на сотни метров вокруг

себя восхитительно-сладковатый и пьянящий запах. Лесные насекомые, в первую

очередь, пчёлы, слетались в этот период на бродячие деревья в огромном количестве.

Пчёлы несли нектар в дупла, из нектара получался мёд, непохожий на обычный пчелиный

мёд. Кроме восхитительного вкуса и аромата, мёд этот обладал исключительными

целебными свойствами. Даже незначительная примесь его резко повышало стоимость

мёда лесных пчёл. Вот почему многие смельчаки готовы были рисковать всем, даже

жизнью, забираясь глубоко в чащобу Чёрного леса с одной-единственной целью –

добычей лесного мёда. Увы, только в одном дупле из ста лесной мёд содержал более-

менее ощутимую примесь нектара бродячих деревьев и лишь один искатель мёда и

приключений из каждой дюжины ушедших возвращался домой, если и не вполне целым и

невредимым, то хотя бы живым. Всё это ещё более увеличивало стоимость целебного

мёда, тем более, что подделать его вкус и аромат, а уж тем более его целебные свойства

было практически невозможно.

Но бурным кратковременным цветением и последующим опылением цветков

насекомыми сходство размножения бродячих деревьев с размножением настоящих

растений и заканчивалось. Из опылённых соцветий возникали плоды с весьма странными

«семенами». «Семена» эти напоминали скорее небольших насекомых с одной парой

крыльев… они массами вылетали из лопающихся плодов и тут же разлетались в разные

стороны, стараясь сразу же отлететь от родительского дерева на максимально далёкое

расстояние, ибо тонкие прозрачные крылья их были весьма недолговечны и уже в полёте

17

начинали быстро крошиться. Потеряв крылья, «семена», напоминающие теперь скорее

червей, нежели насекомых, зарывались в почву и, наткнувшись на первый же попавшийся

на пути корешок обычного дерева, немедленно к нему присасывались. Далее «червячки»,

усиленно питаясь жизненными соками обречённого на гибель растения, быстро росли,

увеличивались в размерах. При этом они постепенно теряли своё сходство с животными,

обретая одновременно типично растительные черты. От корня вверх отходил побег, и

молодое бродячее дерево начинало своё длительное индивидуальное существование, уже

не меняясь внешне, за исключением размеров. Первые несколько лет жизни дерево

оставалось на прежнем своём месте, быстро увеличиваясь в размерах. Затем, в один

далеко не прекрасный для всех иных лесных обитателей день, высвободив из земли свои

короткие упругие корни, молодое дерево начинало первое самостоятельное путешествие,

добавляя в растительный свой рацион всё больше и больше животной пищи, на первых

порах мелкой (мыши, ящерицы). Потом, по мере укрупнения самого дерева укрупнялись и

размеры добываемых им животных.

Случалось так, что крылатые «семена» успевали долететь до самой окраины Чёрного

леса и даже, вылетев за его пределы, оказаться где-то совсем неподалёку от

человеческого жилища. Тогда там, рядом с селением начинало расти и развиваться

молодое бродячее дерево. Чаще всего таких незваных «гостей» люди быстро

распознавали среди других растений и немедленно после этого уничтожали. Но бывали

случаи, когда, укрывшись в каком-либо небольшом леске или зарослях кустарника,

бродячее дерево успевало достигнуть значительных размеров, прежде чем его успевали

обнаружить. Тогда могли случаться всяческие неприятности, и даже несчастные случаи,

особенно с детьми… и не всегда, к сожалению, помощь взрослых приходила вовремя.

В детстве Стив и сам едва не оказался жертвой одного из таких бродячих хищников.

Это случилось вскоре после гибели его родителей, когда он уже жил в семье дяди. Было

ему тогда лет девять-десять, не больше.

Случилось так, что одно из таких деревьев забрело ночью в их селение. За ночь оно

успело не только укорениться около дороги, но и полностью замаскироваться под

соседнюю яблоньку, «отрастив» на себе не только листья, но и сочные румяные плоды,

совершенно неотличимые от настоящих. А утром пришельца обнаружила местная детвора

и, ничуть не удивившись выросшей за одну-единственную ночь «яблоньке», сразу же

устремились полакомиться её крупными спелыми плодами, в изобилии свисающими с

веток.

Стив ухитрился первым добежать да дерева и первым ухватиться рукой за

ближайший румяный плод. Но, к великому его изумлению, «яблочко» не пожелало легко

отделяться от ветки, более того, оно, казалось, намертво к ней приросло, несмотря на все

усилия мальчугана, выкручивающего свою добычу в самые разные стороны. Впрочем, тут

же роли переменились, и «яблочком» оказался сам Стив. Ощутив, что добыча в пределах

досягаемости, дерево-хищник враз отбросило всяческую маскировку: прямо на глазах у

перепуганного и всё ещё ничего не понимающего ребёнка румяные округлые «яблочки»

начали вдруг удлиняться, раскручиваясь в длинные гибкие плети, одновременно с этим

исчезала листва, бесследно рассасываясь в коре. Сообразив, наконец, в чём дело,

испуганный Стив метнулся, было, назад, но чуть запоздал с этим. Сразу несколько гибких

змееподобных веток-лиан взметнулось над его головой, молниеносно обвиваясь вокруг

ног и туловища перепуганного мальчугана и вонзая, одновременно с этим, в тело ребёнка

острые зазубренные иглы. Иглами этими богато были усажены ветки-лианы и выполняли

иглы две главные задачи: затруднить жертве саму возможность освобождения и,

одновременно с этим, вводя в её тело пищеварительные соки. Страшная боль буквально

пронзила Стива, от боли и ужаса он не мог даже пошевелиться и, уже теряя сознание,

почувствовал вдруг, как его тело легко отрывается от земли и плывёт куда-то по воздуху.