Текст книги "Заколдованное нагорье"
Автор книги: Геннадий Машкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
Устя, сообразив, что Валика взволновала весть, заговорила бойко. Она рассказала, как гость уговаривал хозяина сопроводить его по намеченному маршруту вдоль Сохатиного и Каверги до самой Небожихи. Ему-де нужны наблюдения для кандидатской диссертации, которую он пишет в Институте земной коры. Гордей пытался отговорить его от затеи, но Олег Захарович заявил, что наймет другого помощника.
– И тогда дедушка согласился, – закончила Устя.
– Загадочный ученый, – объявил Валик, почесав шевелюру.
– Мне тоже показалось, – добавила Устя.
– Надо будет держать его в поле зрения.
– Одному-то тебе за всем не углядеть.
– Ладно, уговорила – двадцать минут на сборы...
– Я за десять управлюсь! – откликнулась Устя. – У меня все собрано. Запру дом да бабушке Куличихе накажу за коровой присмотреть. Бабушка часто у нас хозяйничает...
Устя застучала засовами, помчалась по своему двору, и прибежала, как обещала, скоро. На плечи ее ниспадал накомарник – черная сетка на белой шляпе, гимнастерка была заправлена в шаровары, а гачи их напущены на ичиги.
– Так я одеваюсь, когда по ягоды хожу или по грибы, – объяснила она и показала котомку. – А здесь одеяло, припас на неделю. У нас так положено: на день идешь – запасись на неделю.
– Предупреждаю, – отчеканил Валик, – капитан команды я!
– Да, я буду послушная, – пообещала Устя. – Распоряжайся, раз так... У меня свое дело в тайге. Присмотрю, где урожай на ягоды в этом году, чтоб потом зря ноги не бить.
– Вперед! – скомандовал Валик, подумав, что в самом деле Устя не помешает...
Устя шла легко, буквально наступала на пятки. Надо показать девчонке настоящую ходьбу, спортивную, решил он, сбить ее резвость. Устя как раз попросила не выходить на тропу, чтоб не столкнуться с дедом. И Валик с готовностью свернул на крутой увал, потянулся спортивным шагом в гору, будто на лыжной трассе. Нажимая, прислушивался к дыханию Усти. Его не было слышно. Девчонка шла – будто летела по воздуху.
А у него самого дыхание вдруг стало тяжелеть. На лице выступила терпкая испарина, и на нее стали липнуть комары. Но и Устя как будто задышала чаще и труднее.
Валик обрадованно оглянулся и увидел Майора. Собака, набегавшись по огородам, догоняла их с высунутым языком. Она дышала, как паровоз. А лицо Усти только порозовело. Она с улыбкой поглядела на спутника: «Что, мол, сбила гонор, паря Колокольчик?».
Валик склонился над своим кедом, перевязал шнурок и прикрикнул на собаку:
– Майор, ты зря не носись, береги силы...
Майор ринулся вперед, поскакал к скальному гребню увала. Валик и Устя последовали за собакой. Черный хвост Майора дымком попыхивал в сочной зелени трав и кустов.
– А дед твой взял Тигра?
– Летом охотники не берут собак в тайгу. Беды они много творят. Выводков давят, молодняк загоняют...
– Глаз не будем спускать с Майора. Он должен быть у нас следопытом, а не хищником!
Устя прыснула в кулак.
Они вскарабкались на скальный гребень, огляделись. Туман расходился по-летнему быстро. Ангара трепетала синей жилой среди тайги, степушек, выгонов и полей возле деревни. Заваль наполнялась стуком кос, скрипом телег, урчаньем трактора... А здесь в спину веяло холодком тайги, из распадка неслось побулькивание Сохатиного ручья, и клубок гнуса вертелся перед глазами.
– Надо помазаться на дорогу...
Валик достал из нагрудного кармана куртки тюбик «Тайги» и выдавил белого червячка на ладонь Усти. Она с интересом посмотрела на мазь, понюхала, потом растерла ее.
– На лицо, – пояснил Валик и выдавил еще каплю. – Не бойся – не разъест.
Устя недоверчиво хмыкнула, передернула плечами, решительно спрыгнула с каменной плиты, заключила:
– Комаров бояться – в тайгу не ходить.
Валик с усмешкой проследил, как она шлепает в своей допотопной деревенской обуви, пахнущей дегтем. А что стоили штаны, широкие, словно у запорожца? И самодельная котомка! Сфотографировать бы эту путешественницу и потом показывать в классе: «Мой Дерсу Узала!..» Но Витька Брынза, дружок называется, отказался в последний день ехать в какую-то Заваль и фотоаппарат не дал.
– Да эта девчонка опять меня обставляет! – вдруг всполошился Валик. Поправив рюкзак, устремился вперед, обогнав Устю.
Они вошли в тайгу по невысокому водоразделу. Здесь деревья были реже, чем в распадках. Валик развил максимальную скорость, но Устя не отставала. Даже успевала присматривать, где будет самая рясная брусника. Майор равнодушно трусил впереди, вывалив горячий язык. Внезапно его уши стали торчком, загривок ощетинился, и он зарычал в сторону распадка.
Валик сорвал с плеча ружье.
– Не стреляй, – шепнула Устя, схватив его за руку. – Очумел. Люди!
Валик и сам увидел людей, которые устанавливали треногу.
– Твой дед! – вырвалось у него. – И этот... ученый.
– Начал свои наблюдения, – подтвердила Устя. – Он еще вчера у нас во дворе настроил свой прибор. Сейчас достанет из ящичка этот самый магнитометр.
И действительно, наблюдатель вытащил из деревянного ящика прибор с трубкой и установил его на треногу. Согнулся, припал к трубке глазом, потом записал что-то в блокнот и развернул карту.
– Карту вы пореже бы растягивали, Олег Захарович, – донесся резкий голос Гордея. – Чего в нее смотреть, коли дорогу и так знаю.
– Карта не только тропу показывает, – отозвался ученый. – Она иллюстрирует предварительную геофизическую обстановку... И вообще, не понимаю, чего вы так, Гордей Авдеич, восстаете против карты?
– Примета плохая, – объяснил Гордей. – Люди с картами пропадают.
– А я ученый, Гордей Авдеич. К приметам отношусь критически.
– У меня зять тоже такой был, – не уступал Гордей. – Ушел в тайгу и не вернулся, рассказывал же я вам.
– Я опытный геофизик и уже год в академическом центре работаю, мне ли каких-то аномалий страшиться.
– Вся теперь молодежь такая опытная да настырная. Предупреждаешь, советуешь, а они за свое да по-своему. Зять куда ни шло... Дочка после его гибели подхватилась и – в город. И письма лишнего не напишет. Тоже научница, закрути ее под корень.
Геофизик оторвался от своего прибора, спросил:
– А не потерялся ли ваш Сергей в том же Небожихинском месте?
– По нашей тайге вообще долго не проблукаешь, – пробурчал Гордей. – Сама себя она сберегает.
– Смотря от чего сберегать, – проговорил геофизик и поглядел на Гордея в упор. – От жизни – не сбережешь.
Валик ощутил легкие удары хвоста по ногам, потом услышал шелест травы – Майору надоело сидеть, и он двинулся к тропе.
– Назад! – цыкнула на собаку Устя и, отступив, тихо пошла по склону. Валик последовал за ней. Майор тоже понял, что объявляться им перед теми людьми совсем ни к чему, и потрусил за хозяином.
– Да, любопытный дядька этот геофизик, – сказал Валик, догоняя Устю. – Какая цель его наблюдений?
– Изучает аномалии...
Устя весь вечер крутилась возле гостя и кое-что выведала. Геофизик показал ей прибор в работе, установив его во дворе на треноге, Он подмигнул ей серым глазом, пояснил, что эта штуковина определяет аномалии, может показать и клад, предложил посмотреть в трубочку. Устя увидела на круглом белом экранчике вертикальные риски, точь-в-точь как на линейке. Но этих линеек было две: одна неподвижная, а другая колеблющаяся. И подвижная шкала, как назвал ее Олег Захарович, колебалась в сторону собачьей будки. Устя лукаво спросила: «В будке Тигра – клад?» Гость засмеялся и сказал: «По-видимому, всего-навсего цепь». Потом Устя чистила тайменя и слышала, как гость предлагал деду нанять кого-нибудь для рубки просек и рытья шурфов. Однако дед сказал, что сам справится со всей работой, потому что привык трудиться за троих. И тогда Олег Захарович попросил не нарушать этого уговора, потому что он должен торопиться: в его распоряжения осталось восемь дней. Дед ответил, что они выйдут завтра чуть свет...
– Вот теперь и проводим их на плоскотину, – завершила Устя свой рассказ. – Лишь бы дедушка не учуял.
– Да, странный маршрут с магнитометром, – пробормотал Валик. – Боюсь, про клад он тебе не соврал...
– Стал бы, думаешь, мой дедушка поддерживать пустое дело? – возмутилась Устя.
– Заплатил – и стал, – ответил Валик.
– Ты моего дедушку так низко не цени! Он мудрый, старинные книги читает. Травы разные, корни знает лечебные...
Они вышли на редколесную вершинку, остановились, зачарованные безбрежьем тайги, по которому ползли тени облаков, как по океану. Да, в такой пучине пропасть человеку ничего не стоит. Устя придвинулась к Валику, а он к ней. Они поняли, что оробели перед этой дикой необъятностью.
– Пойдем, – наконец тихо сказала Устя, – Тут не страшно. До этих мест ребятня за ягодой ходит. Мы же и на Кавергу поднимаемся.
– Мне чем дальше, тем лучше, – бодро отозвался Валик. – Может, там метеорит, и пробы укажут потом к нему дорогу.
Они снова устремились за Майором, который тенью скользил впереди. Устя по ходу высматривала ягодники. Урожай обещал быть хорошим, и белки с бурундуками частенько дразнили Майора. Он становился на задние лапы возле дерева, передними скреб кору и повизгивал в тайной надежде, что хозяин выстрелит. Но Валик проходил мимо пса быстрым шагом: не до забав теперь было – недалеко шел, может статься, кладоискатель с магнитометром. Не в его интересах научная разгадка аномалии, иначе один бы он не припожаловал в тайгу. Хочет с помощью прибора засечь ящики с металлической кладью и воспользоваться богатством по своему усмотрению. И надо, выходит, теперь ухо держать востро.
Шли быстро и молча. Спустились в распадок. Майор вдруг кинулся в самую гущу кустов и оттуда послышалось хлюпанье. Валик раздвинул прикладом краснотал – в лицо ему хлестнули брызги. Майор плескался в ручье!
– На сегодня, пожалуй, хватит. – Валик сбросил рюкзак и ружье на траву, шагнул к бережку и упал в ручей лицом.
– Ручей Сохатиным не зря называется, – сказала Устя, тоже обмывая лицо. – Отсюда начало настоящей охоты... И дедушкин надел здесь начинается.
Валику разговаривать не хотелось: тело требовало отдыха, как после четырех таймов подряд. И ступни горели. Пришлось по совету Усти снять кеды, разбросать пропотевшие насквозь носки по кустам и засунуть ноги в холодную траву. Валик положил голову на рюкзак и закрыл глаза.
Где-то невдалеке раздалось шлепанье крыльев по воде.
– Майор погнал утиный выводок, – объяснила Устя. – Говорила же – собака летом тайге во вред.
– Еще разобраться надо, кто больше вреда приносит: собака или иные люди... – пробормотал Валик.
Скоро пес вернулся и, отряхиваясь, обдал хозяина каскадом брызг. После купанья он стал забавным: лохматый зверюга на тоненьких ножках.
– Марш отсюда, пустозвон! – все же прикрикнул на него Валик.
Пес отскочил к Усте, которая разжигала костер. Та приласкала его, и он успокоенно лег у костра.
Валик снова закрыл глаза. Его ноздри ощущали запах тины, дыма, потом печеной картошки...
Тайга поглотила огненный ком солнца. Стало легче дышать: спрятались оводы и мошкара. И лишь комары тоненько позинькивали в воздухе.
– Иди, капитан! – позвала Устя, выкатывая из костра печеную картошку. – Кушать подано.
Валик подвинулся к тряпице, разостланной на траве. Устя выложила из своей котомки каравай хлеба, пучок лука, вареные яйца, холодное мясо, пакетик соли. Он схватил обгорелую картофелину и разломил ее. В ноздри ударил вкусный пар. На зубах захрустела корочка.
– Никогда не ел такой вкусной картошки, – признался Валик, заталкивая в рот и стебель лука.
– У нас всем картошкам картошка, – ответила Устя. – Земля потому что особенная, папа говорил: в ней много полезных элементов.
– Все элементы здешние мы должны выявить, – напомнил Валик. – И как они распределяются в направлении Небожихи.
– Считаешь, в ваших лабораториях нашу землю просветят? – спросила Устя, надламывая над котелком с булькающей водой плитку чая в обертке из фольги.
– Еще как, – ответил Валик и взялся за яйцо с хлебом. – И, может быть, такое откроют, что целую экспедицию сюда направят.
– Нужны нам эти экспедиции дальше некуда, – Устины зубы снова блеснули в усмешке. – Только урон тайге.
– Опять из тебя лезет твоя домоседная мудрость, – ответил Валик. – Вон даже научник ваш выдал деду Гордею про жизнь, от которой ничего не укроешь.
– А нам и нечего укрывать, паря Колокольчик.
– Это мы еще посмотрим.
– Смотри, сколько влезет. А пока пей чай, капитан!
Устя налила Валику полную кружку.
После еды Валик отяжелел. Отполз к своему рюкзаку, расстелил дедову телогрейку и улегся на ней, поджав ноги.
– Ночью замерзнешь, – сказала Устя. – Нашенские так не ночуют.
– А поисковики должны закаляться, – ответил Валик. – Особенно изнеженные городом.
– Закаляйся. – Устя разбросала костер, наломала пихтовых лап и настелила на жаркую землю. В небольшой с виду ее котомке оказался целый склад нужных вещей. Она извлекла оттуда скатанную в рулон шкурку и меховое одеяло. – А мы устроимся по-нашему, по-деревенски.
И Майор улегся в ее ногах.
Валик зябко пошевелился под своей курточкой, увидев, как Устя накрывается одеялом. В темноте гасли разбросанные угольки, белел нос девчонки и разгорались звезды. Трели сибирского соловья неслись из темных кустов, да сонно шелестела вода в завалах. И вдруг донесся треск, будто сильные руки ломали сушняк.
Сразу же вскочил Майор, не раздумывая, метнулся на треск, наскочил на кого-то, и по тайге разнесся его жалобный визг.
Валик скатился с телогрейки, лихорадочно стал хватать траву.
– Где ружье? – паническим шепотом спросил он Устю. – Где мое ружье?..
Наконец, вспомнил, что ружье бросил за рюкзаком. Нащупал мокрый от росы приклад, схватил, метнулся к Усте, упал на хвойную кучу и прицелился в темноту.
«И-и-и!» – затихал скулеж Майора.
– Медведь, что ли? – отстучали зубы Валика.
– Похоже, человек, – прошептала Устя, прижимаясь к нему.
– Эй, кто ты, отзовись! – крикнул в темноту Валик, но ответа не последовало.
Он повел ружье на треск, но шум стал удаляться.
– Стрелять?
– А вдруг убьешь? – Устины глаза высветились зыбучим светом луны.
– Кого?
– У-y-y! – отозвалась тайга.
Хрустнул где-то в отдаленье сучок, еще дальше вверх по течению раздался всплеск, будто кто-то шел по воде. И все смолкло.
Но Устя и Валик напряженно слушали. Майор не возвращался. И то одному, то другому начинало казаться, что кто-то подкрадывается к ним, приходилось поворачивать ружье то в одну, то в другую сторону. Наконец, они так измучились, что не заметили, как уснули, тесно прижавшись друг к другу.
4
Валик раскапывал клад. Он разгребал руками холодную землю, которая пахла прелой хвоей, рвал крепкие корни. И вот его ногти скребнули о железную крышку сундука. Быстрее, быстрее! Иначе спохватится геофизик, прибегут они вместе с дедом Гордеем с лопатами и выкопают клад. Вот и край крышки. Ящик похож на гроб. Ну, не все ли равно? Главное – клад!
Валик расставил ноги пошире вдоль раскопанного гроба-сундука и рванул крышку за край. Но что это?! Вместо золота – шевелятся какие-то волосы. Да это же борода! Чья-то бородатая физиономия ухмыльнулась ему... Он закричал и бросился наутек. Деревья хлестали мокрыми лапами так больно, что он проснулся.
В глаза било солнце. Гнус гудел и вился столбом. Он провел рукой по лицу и шее – на ладошке остались красные полосы.
– Ни ночью покоя, ни днем, – пробормотал Валик. – Какое-то заколдованное место, в самом деле.
Он осекся, заметив, как Устя пошевелилась рядом. А Устя только ворохнулась и вновь засопела под одеялом. Девчонке тоже снился сон. Она видела отца. Шагал к ней отец по вершинам сосен и елей. Оттуда, куда шли они. Отец был в туристских ботинках, точь-в-точь, как у Олега Захаровича. И так же у ковбойки подвернуты рукава. И улыбался отец, как их странный гость, загадочно.
Отец остановился перед ручьем и протянул ей руки. Но Устя не могла перейти на тот берег. У этого таежного ручья не было дна. Майор переплыл на ту сторону и кинулся отцу на грудь, Устя все бегала по берегу...
– Вставай, Устя! – Валик подтолкнул ее в бок. – Майора искать надо.
Устя открыла глаза и прикоснулась к щекам: так и есть – плакала во сне. Очень уж странный сон. Если верить деду Гордею, они на пути к отцу. То есть поворачивать никак нельзя. Надо идти вперед, несмотря ни на что.
Устя отбросила одеяло, и мошкара разом облепила ее заспанное лицо.
– Натрись! – Валик протянул тюбик.
Устя на этот раз не стала ломаться, густо смазала лицо «Тайгой».
– Похоже, какое-то привидение уволокло нашу собаку, – грустно сказал Валик.
– Может, от испуга он домой убежал? – отозвалась Устя.
– Как бы не так! Майор – собака верная. Без него дед меня не отпустил бы в тайгу.
– Пойдем искать...
Они поднялись и пошли в ту сторону, откуда ночью донеслись взвизги Майора.
Валик сжимал побелевшими пальцами ружье. Он вздрогнул, когда рядом, в ручье, крякнула утка и кинулись врассыпную утята. Оглянулся, не видела ли Устя его испуга? Но она рассматривала следы собаки в толстом моховом покрове. Неожиданно бросилась вперед.
– Майор! – закричала она и всхлипнула. – Майорчик...
Пес лежал на боку. Глаза его потускнели. Из-под передней лапы торчала черная рукоятка ножа.
Устя прижалась лбом к стволу лиственницы и заплакала. Валик прикусил губу, чтобы самому не разрыдаться, поставил ружье и опустился на колени перед собакой.
– Прости меня, Майор, – проронил он, выдернул нож, вытер лезвие о мох.
– Устя! Смотри, что здесь написано.
На эбонитовой рукоятке была выгравирована надпись: «Олегу Захаровичу Макову от однокашников на фартовые маршруты».
– Это его ножик, геофизика, – проговорила Устя, всхлипывая.
– Все понятно, – заметил Валик.
– Как же деда-то допустил? – прохлюпала Устя. – Надо сказать дедушке, что за человек этот Маков.
– Дед твой тоже хорош, – Валик вонзил нож в мох. – С кем связался? С авантюристом... Постой! Как он нас засек, кладоискатель этот?
Устя склонила голову, призналась:
– Я дедушке рассказала при нем, что ты пробы разные хочешь в город увезти, а потом всерьез собираешься искать следы отряда...
– Ну и как этот отреагировал? – хмуро спросил Валик.
– Олег Захарович заинтересовался, стал расспрашивать, что да как, – вспомнила Устя. – Однако дедушка на смех поднял твое намерение. Походит, мол, за огородами да назад. У балаболистого Ипата и внук, мол, такой же...
– Да, этот геофизик куда дальновидней твоего деда, – процедил Валик, ожесточенно срывая моховой покров. – Похоже, нежеланные мы свидетели для него!
Они разгребли коричневый перегной, выковыряли красную супесь со щебенкой – образовалась яма. Устя набросала на дно мха. Валик стащил туда Майора.
Они постояли рядом над могилой собаки, молча возвратились на табор. Валик пошел умыться к ручью и обнаружил в воде на корневище обрывок газеты.
– Идем! – он махнул рукой вверх по течению. – Где-то они там стоят... Догоним и нож отдадим деду твоему, чтобы выводы сделал!
– В таком разе дедушка примет меры, – заверила Устя. – Он сдаст его в милицию... Там разберутся, что за ученые наповадились к нам в Заваль.
Они уложили рюкзаки и зашагали вдоль Сохатного, ожидая за каждым поворотом ключа увидеть геофизика и его проводника. Заросли по распадку были дремучие. Приходилось выискивать звериные тропки, пробираться по ним. Один раз на сырой земле они увидели довольно отчетливый рубчатый след, затем к нему присоединились следы резиновых сапог.
– Спокойно идут, – заметил Валик.
– Он думает, мы пустились наутек.
– Если б не жарища, уже бы догнали их...
Солнце действительно обжигало. Все чаще преследователи срывали красноватую кислицу и кидали в рот. Да от недозрелой ягоды сильнее сосало под ложечкой.
– Может, сварим чайку? – предложила Устя.
– Идем, чаевница! – По лицу капитана катились ручьи пота. Едкий пот размазывал мазь, и мошкара все плотнее наседала на него. – За Майора надо рассчитаться! Такую собаку....
Ключ завил перед ними огромную петлю. Они не стали обходить ее, а перебрели два раза и вышли на песчаную косу. Песок был утоптан знакомыми сапогами и ботинками. Тут же чернело пятно костра. Рядом на траве валялась банка из-под сгущенки.
– Молочком баловались, – угрюмо сказал Валик, глотая вязкую слюну. – Никаких угрызений совести.
Он сбросил рюкзак и с ружьем в руках двинулся в кусты. Из-под ног с шумом разлетелся выводок рябчиков. Но он лишь мельком взглянул на них, стараясь не потерять следы. А они сворачивали вправо к речке Каверге.
Валик раскрыл записную книжку. Каверга, хоть и давала большую петлю, вела в Верхнюю Тайгу, к остроглавой Небожихе. Выходило, геофизик и дед Гордей направлялись, по всей видимости, к Небожихе. И почему так всерьез они относились к каким-то двум подросткам, по их же мнению, с блажью в голове?
«Выходит, дело нечистое, – рассудил капитан. – Не шпион ли какой этот тип?! В таком случае следует держаться на расстоянии. И вовремя вступиться! Поймать шпиона – это почище обнаружения какого-то Заколдованного Места!» И он решил, что надо еще раз все обсудить с Устей.
Валик закинул ружье на плечо, зашагал к дымку, выбивавшемуся из кустов.
Устя уже варила суп. Капитану оставалось терпеливо ждать. Он сел у костра и уставился на котелок, в котором булькали ломтики картошки, кусочки сала и зерна перловки.
– Похоже, у них сильная команда подобралась, – сказал Валик, почесываясь. – Прибор, видно, очень не простой. Мало ли что там вмонтировано... Может, даже рация. Вызовет вертолет этот Маков, и – привет нам всем.
– Только бы догнать дедушку! – Устя собрала ложкой серую пену, сбросила ее в костер. – Бросит он этого геофизика.
– Как же, бросит! – Валик вскочил. – Тот, наверно, пообещал хорошую плату...
– Ты на себя не бери слишком много! – Устя отшвырнула ложку и пошла в тайгу. – Колокольчик пустозвонный! – крикнула, не оборачиваясь.
Суп всплыл в котелке. Валик поднял ложку с травы и, помешивая варево, поглядывал на покачивающийся куст жимолости. Повариха не возвращалась.
– Устя! – позвал он виноватым голосом.
Только дятел простучал в ответ.
– Придешь, – пробормотал Валик, снимая котелок с тагана. – Голод заставит.
Он поставил котелок в траву, достал хлеб и начал есть. Со второй ложки распробовал – суп несоленый, да и есть расхотелось. Конечно, Усти нет рядом. «Как-то незаметно успел сдружиться, – подумал он. – Устя вообще отличный малый... Куда лучше подлого Витьки Брынзы... И за что обидел ее, пенек? Она-то в чем виновата?»
Он походил по поляне, покричал во все стороны – Устя не откликалась. «Надо же, какая обидчивая. Принцесса прямо».
Пришлось взять ружье и направиться на поиски. По пути Валик сорвал ягоды жимолости и кинул в рот. Поморщился и побрел дальше, отыскивая чуть видные вмятины во мху. Взошел на увал, следы потерялись. Стал кричать, но безответно. Перевалил закрещенный буреломом бугор, покричал еще и вдруг заметил, что не слышит шума речки. Кинулся в одну сторону, в другую... Нашел как будто бы тот же бурелом. С него пошел на спуск. Брел до самих сумерек. «Неужели заблудился! – застучало в голове. – Как могло получиться?»
Но тут он услышал шум речки. И одновременно увидел жаркий блеск костра.
– Я ее ищу по всей тайге, а она дожидается меня, – проворчал зло Валик и зашагал на огонь, вспыхивающий за черными стволами сосен. – Дудки! И ты без меня в тайге одна не сможешь долго, принцесса в ичигах!
Но злость проходила, уступала чувству вины. Решил подкрасться к костру, немного напугать Устю, чтобы все превратить в шутку и помириться. Однако, когда перед ним расступились деревья, он увидел ковбойку геофизика Макова и бороду Гордея!
«Вот это фокус! – тревожно пронеслось в голове. – Вышел на чужой табор!»
Гордей ломал сучья и подкладывал в костер, под кастрюлю и котелок, висевшие на тагане. На полянке лежали вещи – котомка, рюкзак, деревянный ящик с прибором, тренога, чехлы, ружье, лопата, кайлушка и полевая сумка.
Валик привалился к сосне и закрыл глаза, мысленно стараясь представить, как выбраться из этого распадка в свою падь. Надо было спуститься в Кавергу, затем идти до Сохатиного. Объявляться сейчас этой команде нельзя, к тому же надо искать Устю.
И капитан решил отступить. Но тут раздался удивленный голос Макова:
– Ну где я мог выронить нож? – Он похлопал пустыми ножнами по волосатой руке и отшвырнул их в траву. – Куда он мог задеваться, Гордей Авдеич?
– Да будя вам убиваться, – утешил Гордей. Голос его был, как прежде, тонкий и скрипучий и никак не соответствовал дремучей бороде. – Моим обойдемся. – И он вонзил свой скошенный на конус охотничий нож в каравай хлеба. – По первому разу в нашей тайге и голову потерять недолго.
– Чертов сын, – проворчал Маков. – Подарок друзей потерять!.. Надо прибор осмотреть: все ли на месте?
Он достал из деревянного ящика круглый бронзовый прибор, положил его на ладонь и сориентировал пальцы на Полярную звезду.
– Ну и показывает что-нибудь, Захарович? – полюбопытствовал Гордей. Он стоял на четвереньках возле костра и напоминал лешего. – Приближенье какое к твоим намалиям или там к чему?
– Буссоль, а попросту компас служит только для наводки прибора. – Маков мягко открыл крышку деревянного ящика, где стоял прибор с вертикальной трубкой, и засунул буссоль в кармашек на внутренней стороне дверцы. – Но без нее, между прочим, прибор не покажет ничего! Так что надо беречь пуще глаза.
– Да уж постараемся, – сощурил Гордей огневые глаза. – Больше ничего у нас не пропадет, ручаюсь!
– Если выявим на маршруте наземную аномалию, в накладе никто из нас не останется. – Маков с наслаждением развалился на спальном мешке и мечтательно поглядел на звезды. – Эх и грохну же я тогда диссертацию!
– Это еще что за зверь такой? – уставился Гордей на спутника, хлопая веками, как ослепленный филин.
– Это научная работа называется так, – объяснил снисходительно Маков. – Не напишешь – вроде вполцены твоя работа.
– Зачем писать какие-то дистертации, если к тайге способный? – протянул Гордей. – Пособолевал сезон, к примеру, потом поплевывай себе в потолок без этой самой дистертации.
– Ха-ха-ха-а! – разнесся меж соснами смех Макова. Геофизик вытер слезы и сказал: – Странный вы человек, дедусь.
– Это чего же во мне странного? – сощурился Гордей.
– А то, что свет клином представляете – все от себя, – объяснил Маков. – Много ли вы видели на своем веку ученых, Гордей Авдеич, а представление о науке уже составили, да какое!
– Дак что ж не составить, когда до вас тут трое появлялись, – отозвался Гордей. – Те все про богатый груз белого отряда расспрашивали соседушку Ипата. А этому чокнутому только дай поговорить про тот обоз с казной!
– Да что вы равняете меня с этими охотниками за сокровищами царя Соломона? – нервно ответил Маков. – Мало ли кто рядится в тогу ученого?
– Тоже не ночью прошел по деревне, – напомнил Гордей.
– Но обошелся без расспросов, не так ли? – возразил Маков. – Потому что мне афишировать свой маршрут не резон.
– Ну, если так, то тебе просто повезло, Захарович, что на меня вышел, – размяк Гордей. – Пристань ты с расспросами к Ипату, вся бы деревня через час знала, зачем прибыл, а там и выше б пошло, могли бы власти заинтересоваться. А так ни одна душа не докопается... Гордей, он могила, всякий в деревне скажет...
– Не такая уж могила, если эдакую живую внучку растите, – возразил Маков. – Смышленую, шуструю, любознательную!
– Ради нее и живу, – вздохнул Гордей. – Глаз с нее не спускаю... А она к несуразностям всяким имеет склонность, как отец ее, мечтатель. – Гордей повел мохнатыми бровями, и под ними сверкнули глаза, будто блесны. – Сами слышали, как просилась в наш поход... Будто медом тут намазано. Попрыгушка!..
– Нет, Гордей Авдеич, определенно вы клином от себя и действуете. – Маков пошевелил костер, чтобы видеть лучше лицо проводника. – Ну, зачем насильственно отбивать у девчонки тягу к интересному и необычному?
– Помнить должна, – пробурчал Гордей, прислушиваюсь к звону Каверги, – тайга шустряков не любит!
– Она всех одинаково жалует, – возразил геофизик, – и затворников, и куркулей.
– Я вот, почитай, с детства в ей кручусь – и жив-здоров, потому что не задираю Хозяина, – напирал голосом Гордей, – а зять мой со своими высокими материями в голове на первых же шагах споткнулся. Все не хотел смириться с тихостью нашего угла. Донимал меня расспросами про камни в тайге. Не видел ли я каких особенных. А я б и видел – отшвырнул бы подале.
– Отчего ж у вас такая ненависть к камням, дедусь? – с хрипотцой хохотнул Маков. – Что вам плохого камни сделали?
– Не сделали, так сделают! – затрясся Гордей. – Не успеешь глазом моргнуть, как наедут всякие изыскатели-откопатели. Речки отравят, тайгу повырубают, живность поразгонят. А людей с толку посбивают легким заработком.
– А сам за двоих решил вкалывать у меня! – заметил Маков с тем же хохотком.
– На хорошее дело почему и не поработать, – ответил Гордей, и на его бугристом лице тоже появилась ухмылка. – На эти самые намалии невидимые ваши... На чистую научность, которая людям не мешает. На дистертанцию вашу.
Геофизика даже покоробило от улыбки проводника. Да и Валику стало не по себе, будто леший взглянул тебе в самые зрачки.
– Прошу камни не отбрасывать, Гордей Авдеич, они тоже для науки, – донесся построжавший голос Макова. – Я вам плачу...
– Да камням что за место в вашей науке? – удивился Гордей. – Их столь по тайге валяется – не сочтешь!
– Камни тоже влияют на мои наблюдения! Так что никакого самоуправства. Прошу выполнять мои указания!
– Пока отрабатываю как будто ладом, – Гордей подхватил котелок с тагана лапищей и с поклоном поставил перед своим шефом. – Прошу отведать таежной похлебки!
Маков повеселел, певуче произнес: «С удовольствием», – взял ложку, и они принялись ужинать.
До ноздрей Валика долетел дразнящий запах мясного бульона с картошкой и грибами. Даже голова закружилась. Но он стиснул зубы и плотнее прижался к своей сосне, стараясь не упустить ни одного слова из разговора геофизика и Гордея. Теперь он понимал, как ему повезло, что набрел на этот табор.
«Надо держаться от них пока на расстоянии, – твердо решил он. – А еще лучше – придумать способ обезвредить прибор. Но как это сделать?»
Под ложечкой сосало все сильней, но Валик не двигался с места – вырабатывал план диверсии.
Маков и Гордей наперегонки запускали ложки в котел и чавкали, не стесняясь. Потом они попили чаю и улеглись спать. Геофизик залез в тонкий спальный мешок, а Гордей улегся рядом с костром на кучу хвои, накрывшись телогрейкой. Шеф перед сном подымил папироской и посетовал, что Гордей не взял с собой Тигра. Дед ответил по-устиному, что летом собака в тайге только во вред. Маков заметил, что сторож на таборе нужен. Тогда Гордей успокоил: он-де сам не хуже любой собаки. И они заснули.
Валик не спускал глаз с ящичка, высвеченного полоской лунного света, который прорвался сквозь гущу тайги. Ему пришла в голову удалая мысль. В игре бывает, ловкий нападающий так проведет мяч между двумя игроками противной команды, что они сталкиваются между собой...
