Текст книги "Последняя принцесса"

Автор книги: Гэлакси Крейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

13

– Встать! Встать! – орала Таб.

Все недовольно бурчали. На улице было совсем темно – нас разбудили по крайней мере на час раньше обычного.

– Кто спустится последним, отдаст мне свой паек, – добавила она.

В спальне началась суматоха: все вскакивали с кроватей, торопливо одевались и бежали в столовую. Я перепрыгивала через две ступеньки с развязанными шнурками на ботинках.

Получив кашу, быстро съела ее, прижимая к себе миску и прикрывая своим телом. Так делали все. Даже когда я закончила, желудок все еще сводило от голода. Я была в армии уже несколько недель. Каждый день мы тренировались с рассвета до заката, а потом работали. Я вместе с девушками из моего подразделения мыла после обеда посуду. Почти не оставалось времени, чтобы подумать, не говоря уже о поисках Холлистера. Я уже начала сомневаться: а вдруг его здесь нет? К концу дня мгновенно отрубалась от усталости, от непомерных нагрузок болели мышцы. Перед сном я думала о брате и сестре: «Где они похоронены? А если живы, не послали ли их в лагеря смерти, где, по слухам, пленных заставляют рыть себе могилы?»

Как только я выпила последний глоток слабого чая, появилась Таб и погнала нас на улицу. На опушке леса мы встретили мужской отряд. От деревьев там остались лишь скелеты – обугленные и прогнившие, с голыми стволами и ветвями.

Мы стояли в предрассветной мгле. Порция, Таб и Джун выдали каждой титановый севиль (снаряжение было слишком ценным, чтобы вооружить нас пистолетами) и жестяную кружку на случай, если мы найдем пригодную для питья воду.

– Для тех, кто еще не охотился, – объявила Порция, очевидно наслаждаясь ролью начальницы, – позвольте напомнить: армия велика, и ей нужна еда. Ваша работа – поймать эту еду.

Сержант оглядела солдат, взгляд ее на мгновение задержался на мне.

– Вернетесь с пустыми руками – наряд вне очереди. Новички, которые добудут больше других, станут солдатами.

Она подождала, чтобы мы усвоили информацию.

– Станете воровать у сослуживцев оружие и добычу – вас накажут. Важнее всего охотиться самостоятельно. Не делиться, не меняться, не подкупать. Это понятно?

Все кивнули. Сержант Уэсли прошел перед строем мальчишек-солдат с кувшином воды, наливая каждому в кружку и напоминая, что надо выпить все. Я опустила голову.

– Наконец, – продолжала Порция, – несколько советов, которые увеличат ваши шансы на выживание. Опасны здесь только болотные змеи, так что, если не полезете в болото, скорее всего, ничего не стрясется. Медведи почти все передохли от голода. Бояться стоит лишь бродяг.

Все затаили дыхание.

– Расслабьтесь, – вставила Таб, посмеиваясь. – Они никого не съели… пока.

– Встречаемся здесь на рассвете, – невозмутимо продолжила Порция. – Удачи.

Она стала вызывать новых рекрутов по именам. Все вынимали из холщового мешка бумажки с числами, которые означали, на сколько шагов надо отойти, прежде чем начать охоту. Мне выпало 574.

Я сунула листок в карман и посмотрела на лес, прикидывая, как далеко зайду.

– Удачи! – прошептала Вашти, сжав мою руку.

Таб усмехнулась, когда она начала медленно и громко отсчитывать шаги. Я уставилась на грязь у меня под ногами, перевела взгляд на деревья. Они были одинаковые на мили и мили вокруг – гниющие остовы с корой, промокшей настолько, что не поджечь. Покосившись, я увидела, что на меня смотрит сержант Уэсли, отвела глаза (щеки пылают, лицо белое как мел) и ушла в мертвый лес.

Голос Таб постепенно стихал вдали. Наконец я поняла, что слышу лишь собственный топот и дыхание. Деревья будто с угрозой тянули ко мне кривые ветви. Я посмотрела на севиль: поразительно, какой он тонкий и острый… Его изобрел Корнелиус Холлистер – смертоносный меч, способный сломать кость. Я остановилась и посмотрелась в него как в зеркало. Отражение совсем бесцветное: серое небо, серые деревья, даже мои глаза казались серыми.

Под сапогами зачавкала грязь. Я прыгала через толстые корни, которые вылезли из земли после дождя. Повсюду росли маленькие грибы с красными шляпками. Я поискала съедобные, но все они были ядовитые. Хотела было прихватить несколько штук для Холлистера, но решила все же этого не делать. Я даже не знала, где он, и предпочла бы убить мерзавца собственноручно.

Мох на стволе дерева был мягкий, изумрудно-зеленый. Я оторвала клочок, медленно прожевала. Отдавало землей и травой, но мох был чистый и явно безвредный. Двинулась дальше – и тут споткнулась обо что-то, лежавшее в грязи. Большой камень. Под ним тряпка. Ткань побурела, но я смогла различить рисунок – такая клетка была на наших скатертях и салфетках для пикника. Дыхание перехватило, глаза заволокло… Я смахнула слезы и мысленно возвела вокруг стену, за которой пряталась я настоящая.

«От той жизни ничего не осталось», – подумала я, злясь на саму себя.

Больше не будет пикников с клетчатыми скатертями.

И все же оторвала кусок тряпки и сунула в рюкзак.

Зашагала вперед по выжженной дубовой роще – и вдруг услышала за спиной шелест. Застыла, осторожно потянулась к севилю, готовая обороняться, и тут ко мне приблизилась неясная фигура. Я повернулась к ней и обомлела.

В меня целился из пистолета сержант Уэсли.

– Опусти оружие, – сказал он медленно.

– Опущу, если уберешь пистолет, – с вызовом ответила я, глядя на него из-за клинка.

Если до этого дойдет, может быть, рассеку ублюдку челюсть, прежде чем он успеет выстрелить.

– Я не подчиняюсь приказам, – отрезал сержант, но оружие все-таки убрал. – Твоя очередь.

Рука у меня задрожала, но я все еще держала севиль наготове. Зачем он пошел за мной? Неужели понял, кто я такая, и пришел меня убить? Видел ли он меня в шкафу в ту ночь?

– Что ты здесь делаешь?

– Пришел помочь, – ответил он спокойно.

Выражения его лица было не разобрать, поэтому я не знала, можно ли доверять ему.

– Тут трудно хоть что-то найти, если не знаешь, где искать.

Я опустила севиль.

– Почему ты хочешь мне помочь?

Он не ответил.

– Пошли. Надо спешить. Мы подняли шум и распугали добычу.

Пока Уэсли говорил, холодный ветер закачал деревья, небо потемнело. Он остановился, нахмурил брови и поглядел на тучи.

– Чувствую запах дыма.

Первый признак того, что рядом лагерь бродяг.

Я принюхалась.

– Горит не дерево.

Впрочем, это не было похоже и на тошнотворно-сладковатый запах сжигаемой плоти.

Внезапно ветер стих. Воздух был горячий и неподвижный, будто в закрытой комнате.

– Боже! – проговорил мой спутник, и мы оба поняли, в чем дело. – Беги!

Мы бросились прочь – и тут в землю ударила молния! Она тянулась к нам, словно белая рука скелета… А потом все вокруг взорвалось.

Я лежала под деревом, оглушенная взрывом, кружилась голова.

Сержант Уэсли появился из ниоткуда, поднял меня и закинул на плечи.

– Не отключайся! – крикнул он мне.

Я старалась не потерять сознание. Полыхнуло красным, потом оранжевым. Столб пламени, похожий на дом, обрушился с неба. Камень размером с бейсбольный мяч задел левую руку моего спасителя. Огнеупорная ткань в этом месте превратилась в черную шипящую массу. Сержант уронил меня и покатился по земле, чтобы потушить куртку.

Глубоко вдохнув и зная, что надо бежать, я протянула руку, чтобы помочь ему подняться.

– Там пещера! – прокричал он сквозь рев небесного огня.

– Нам надо вниз!

– Я знаю эти леса, – настаивал Уэсли. – За мной!

Лезть на холм я бы не стала, но все же послушалась.

Мы нырнули в пещеру, как раз когда второй огненный шар, кружась, полетел в нашу сторону. Склон холма содрогнулся от удара. Я вся сжалась у входа в пещеру, затаив дыхание, не в силах отвести взгляд, – хотя мне уже не угрожала опасность.

Мириады вспышек озарили небо, огни ливнем сыпались вниз. Я не видела так много света с Семнадцати дней.

– Красиво, – прошептала я восхищенно. – Как бенгальские огни или фейерверк.

– Красиво, но опасно, – возразил Уэсли, задержав на мне взгляд.

Искры так и сыпались с неба, постепенно уменьшаясь до размеров спичечного пламени.

Мы молчали. Я старалась не смотреть на пистолет сержанта. Защищенный кобурой, он остался цел, а мой севиль расплавился, погнулся и пришел в негодность. Если Уэсли захочет убить меня, я ничего не смогу сделать.

Небо на мгновение затихло. Потом все закончилось так же быстро, как и началось. Огонь исчез, и пошел дождь. Тяжелый серый ливень превращал обугленные леса в кучи мокрой золы. Крупные холодные капли, как сосульки, пронзали землю.

– Если бы не дождь, Англия бы сейчас горела.

Сержант Уэсли снял куртку и поморщился, отдирая ткань от ярко-красного ожога там, где огненный шар коснулся его руки.

Я втянула воздух сквозь зубы.

– Больно?

– Да.

Вспомнив о тряпке, я достала ее из рюкзака и подставила под холодный дождь.

– Вот.

Сержант Уэсли протянул руку, но я заметила, что при моем приближении он взялся за пистолет. Пока я делала перевязку, он молчал, сжав зубы. Переворачивая его руку, чтобы завязать узел, я заметила на предплечье меч и севиль Новой стражи.

– Спасибо.

– Ерунда, – бросила я. – Ты мне тоже помог.

Мы снова умолкли, глядя на дождь. А когда тот превратился в легкую дымку, выбрались из пещеры.

Уэсли тихо шел впереди, огибая упавшие стволы. Пахло дождем и горелой древесиной.

– Осторожно, – предупредил он, когда мы подошли к обрыву.

– Все в порядке, – заверила я, хотя при взгляде вниз кружилась голова.

– Сюда.

Он протянул руку. Я неохотно ее приняла. Крепко обхватив мои пальцы, он осторожно повел меня вниз по склону.

Когда мы спустились, Уэсли ослабил хватку, и я высвободила руку. Над головой по пустому серому небу пролетела ворона. За целый день мы впервые увидели живое существо. Птица лениво кружила над деревьями. Сержант достал пистолет и прицелился, но опустил руку, так и не выстрелив.

– Почему?

– Она ищет гнездо, – пробормотал Уэсли. – Несет птенцам еду.

Я удивленно посмотрела на него.

– Ну, – замялся он, – эти птицы вырастут и однажды станут нашей пищей. Найдем что-нибудь еще.

Мы продолжили спуск в сером полуденном свете. Странно… Как быстро огненный шар появился и исчез! Я подумала, не пострадал ли кто-то из солдат и что бы случилось со мной, будь я одна.

Вдруг сержант схватил меня за руку и поднес палец к губам. Я прислушалась: легкие шаги в тени деревьев. Он потянул меня к себе за спину и вынул пистолет.

Из-за кучи хвороста появились лисица с лисенком. Такие красивые… Они смотрели на нас со страхом и любопытством. Однажды, когда я в одиночку гуляла по лесам Шотландии, за мной, прячась в кустах, увязался лисенок. Лисы теперь встречались так редко, что я сочла это хорошим знаком.

Сержант Уэсли повернулся ко мне:

– В последний раз видел лису лет в шесть-семь.

– Думала, они все погибли, – покачала я головой.

– Может, просто прячутся.

– Наверно, огненный шар выгнал их из нор, – предположила я.

Он бросил пистолет наземь, опустился на колени и протянул ладонь, тихонько что-то бормоча, чтобы звери не боялись.

Я опустилась рядом. В рюкзаке у меня все еще лежал выданный утром скудный обед. Я отломила кусок картофелины и положила на землю в качестве угощения.

Лисица медленно приблизилась, за ней малыш. Они остановились в нескольких футах, тревожно разглядывая нас.

– Все хорошо, – тихо сказала я, подталкивая к ним картошку.

Животные, должно быть, умирали от голода, потому что тут же ее съели и бесшумно подкрались еще ближе.

Я осторожно провела рукой по голове лисенка, и он ткнулся мордочкой в мою ладонь. Засмеявшись, я погладила рыжую шерстку между ушами, и малыш нагнул голову, как довольная кошка, давая себя почесать.

С недоумением я глянула на сержанта Уэсли, не веря, что звери так доверчиво едят из наших рук. Впервые после гибели отца во мне затеплилась надежда.

И тут в воздухе сверкнуло. Лисица застыла, глядя на меня широко открытыми глазами. Прежде чем я успела среагировать, вторая стрела пригвоздила лисенка к земле рядом с мертвой матерью.

– В яблочко!

Рядом со старым гниющим деревом, опустив оружие, стояла Порция.

14

Она опустила лук и подошла к нам, ухмыляясь.

– Простите, что прервала вашу прогулку на природе. Всегда хотела иметь накидку из лисьего меха.

Я смотрела на мертвых зверей: все еще открытые глаза остекленели, маленькие тела пронзили серебристые стрелы. Минуту назад они были живы…

– Зачем ты это сделала? – сердито спросил Уэсли.

– Выживают сильнейшие.

Порция вытащила стрелы из тушек, вытерла кровь со штанов для верховой езды и вздохнула.

– Детеныш маловат для накидки, но я же не могла оставить его одного! Какой ребенок захочет жить без матери?

– В этом не было необходимости, Порция.

Уэсли смотрел на нее, прищурившись.

– Необходимости нет ни в чем, – рассмеялась она. – И вообще, что это ты делаешь с моим новым рекрутом?

Она повернулась ко мне и подняла лук одним быстрым движением, так что я сообразила, что происходит, лишь когда увидела, что Порция целится мне в лоб.

– Что до тебя, новенькая, ведь я велела ни во что не впутываться!

Она сделала паузу для большего эффекта. Я смотрела в ее холодные глаза.

– Может, пристрелить тебя, не сходя с этого места? – продолжала она. – Несчастный случай на охоте – обычное дело.

– Довольно, – отрезал сержант. – Ты же знаешь.

Она вздохнула, тряхнула челкой и опустила лук.

– Расслабься, Уэс. У тебя вроде как было чувство юмора.

– Зачем ты сюда пришла? – процедил он. – Следишь за мной?

Она помолчала и вдруг улыбнулась, обнажая безупречно белые зубы.

– Не льсти себе. Да, я следила, но только за лисами.

– Ну хорошо, – проворчал Уэсли, – надеюсь, ты будешь так любезна, что заберешь их с собой…

Порция подняла мертвых зверей за хвосты, швырнула в рюкзак и закинула его за плечо.

– Увидимся в казарме, Полли.

Она еще раз взглянула на меня.

Сержант Уэсли всматривался в лес, наблюдая за Порцией, пока она не скрылась из виду.

Опять поднялся ветер, покружил черные призраки из пепла и стих. Небо было спокойное и серое, как ружейная сталь.

– Мне жаль, что Порция так поступила, – наконец заговорил Уэсли. – Она не всегда была такой. Она была…

Он задумался, подбирая слово.

– …другая.

– Похоже, вы давно знаете друг друга, – осторожно сказала я.

– Да. И я еще надеюсь, что прежняя Порция вернется.

Теперь я знала, о чем он думает.

– Понимаю.

Уэсли посмотрел на меня, будто ожидая продолжения.

– Мой брат. Он был… болен, – начала я рассказывать. – Я до последнего надеялась, что ему станет лучше. Знала, что болезнь неизлечима, но надеялась.

Да, когда-то я была уверена, что однажды Джейми будет бегать и играть, как все мальчики…

Сержант Уэсли озабоченно вскинул голову, открыл рот, словно собираясь заговорить, но промолчал.

– Что? – спросила я.

Он помотал головой.

– Ничего. Уже поздно. Надо возвращаться.

Уэсли быстро повел меня по лесной тропе, которую я бы ни за что не нашла сама. Почти стемнело, когда мы увидели впереди, между деревьями, костер и в воздухе запахло дымом.

– Вот.

Он протянул мне голубя, которого пристрелил на обратном пути.

– Помни о правилах.

– Спасибо, сержант.

– Пожалуйста, называй меня Уэсли. А теперь нам лучше разделиться.

Он свернул с тропинки, а я побрела к лагерю, где Таб собирала добычу. Протянула ей голубя, которого отдал мне Уэсли. Заметив меня, другие девушки умолкли. Таб посмотрела на Порцию, потом на меня.

– Ты сама убила голубя? – спросила Порция, сузив глаза.

Я кивнула.

– Или это сделал за тебя Уэсли? – уточнила она с издевкой.

– Возьми!

Я бросила ей дохлую птицу.

Она поймала ее с несколько удивленным видом.

– Забери себе. Я не голодна.

Ночью в женском бараке я смотрела на свою постель. На ней лежали две мертвые лисы. Кровь запачкала темно-зеленое одеяло.

– Подарочек, – сказал кто-то за моей спиной.

Резко обернувшись, я увидела Порцию и Таб.

– Шить умеешь? – с ухмылкой спросила первая. – Ищу, кто бы состряпал мне лисью накидку.

– А мне куртку, – добавила вторая.

Я прикрыла рот ладонью. Меня мутило. От лисицы с лисенком исходил кислый запах, мелкие мушки ползали по их глазам и ушам.

Тушки я выбросила, но запах смерти витал вокруг моей кровати всю ночь.

15

Грузовики увозили нас по грязной дороге прочь от дворца. Я смотрела в поля. Нам сказали: едем в рейд на деревню Малберри. Я не задавала вопросов – уже успела этому научиться. С тех пор как Порция оставила мертвых лис на моей постели, я старалась с ней не сталкиваться. Слова, которые я мысленно твердила в свою первую ночь здесь, стали еще важнее: «Спокойно. Не задавай вопросов». Но я всегда чувствовала ее взгляд.

В ярком свете луны видны были здания без окон, обнесенные высоким забором из колючей проволоки. Я повернулась к сидящему рядом солдату, мальчишке лет пятнадцати с ясными карими глазами.

– Не знаешь, что в этих домах? – спросила тихо.

Он выглянул из машины и пожал плечами:

– Не знаю. Никогда их раньше не видел.

Рядом с каждым домом – большая траншея, наполненная рыхлой землей. Я прижалась лицом к стеклу. Кажется, из земли торчала человеческая рука…

Я уткнулась лбом в колени. От страха сводило желудок. Похоже, пленников хоронят именно здесь. Неужели и моих брата и сестру забросали землей? Может, это рука Мэри или Джейми?

Грузовики катили по разбитому шоссе, миля за милей, потом по узким проселкам, по обе стороны которых разрослись живые изгороди. Вдруг машины резко остановились, и нас подбросило.

Снаружи оказался небольшой беленый домик с соломенной крышей, похожей на коричневую шапку. В окнах мерцают свечи. Посыпанная гравием дорожка ведет мимо садовых шпалер к арке входа. Самшитовый садик и каменная поилка для птиц. Увидев красный почтовый ящик на двери, я сразу поняла, где мы.

Сержант Факс приказал выходить из машин и поспешил по дорожке через сад. Он пинком распахнул дверь – та грохнула о стену – и приказал отряду заходить.

Я заставила себя переступить – сначала левой ногой, потом правой – через порог дома, где жили две женщины, вырастившие меня. Первое, что я уловила в воздухе, – аромат чая, тостов и пудинга из тапиоки. Он напомнил мне о детстве. Мы вошли в уютную гостиную. Две старые дамы сидели в креслах перед очагом. Серая кошка, устроившаяся на подлокотнике, подняла голову.

Я не видела Нору и Риту уже много лет, но сразу поняла, что это они. Конечно же, старушки не узнали меня в форме Новой стражи, испуганную и голодную. Сердце глухо забилось в груди. Когда-то они купали меня, кормили, читали сказки на ночь… А теперь я в них целилась.

Они подняли смущенно-озадаченные лица от раскрытых книг, лежавших у них на коленях.

– Отдайте корону! – взревел сержант Факс, его толстая шея вздулась. – Мы знаем, что она спрятана здесь!

Я лихорадочно обдумывала ситуацию, нож едва не выскользнул из руки. Неужели корона и правда здесь? А если так, кто проболтался Новой страже? Об этом знала только Мэри, но она никогда бы не выдала Нору и Риту. Конечно, если только ей не оставили выбора. Я отвернулась, мучась от мысли, что Мэри и Джейми живы, но их зверски пытают.

Вдруг Рита улыбнулась сержанту Факсу, потом солдатам, стоящим вдоль стен. На ней были свитер и брюки лавандового цвета. У подлокотника кресла – резная деревянная трость. На стенах висели в рамках портреты друзей и родных. Я узнала себя и Мэри на пикнике у пруда в Гайд-парке.

Отступив за спины рекрутов, чтобы остаться незамеченной, я стала разглядывать овальный коврик на полу.

– Прошу меня извинить, сэр, но я не могу отдать вам корону Виндзоров, – спокойно сказала Рита. – У меня ее нет, а даже если бы и была, я не вправе распоряжаться чужими вещами.

– Не знаю, правильно ли вы меня поняли. – Сержант тяжело ронял слова. – Я велел вам отдать ее.

Рита только улыбнулась и сложила тонкие руки. Нора подняла на нее обеспокоенный взгляд.

– Думаю, это вы не поняли мой ответ. Я сказала: мне очень жаль, но, боюсь, я не могу отдать вам корону. Зато могу предложить чашечку превосходного чая. Я только что напекла сконов с чеддером.

По комнате прокатились сдавленные смешки. Уэсли стоял у дверей, сдерживая улыбку.

Прогремел выстрел, раздался крик. Сержант Факс застрелил кошку, сидевшую на подлокотнике кресла Норы. Кровь забрызгала ей лицо и руки. У меня похолодело внутри.

– Хватит болтать языком! Немедленно отдайте драгоценности! Или кончите как эта кошка.

Нору затрясло. Я не раздумывая рванулась ей на помощь, но Уэсли схватил меня за запястье.

– Не двигайся, – приказал он.

Я сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.

Рита смотрела на сержанта Факса. За спиной у нее мирно потрескивал камин.

Нора – мертвенно-бледная, слезы струятся по щекам – посмотрела в ее сторону.

– Пожалуйста, Рита, отдай им корону, – тихо сказала она.

Казалось, Нора не могла двинуться: она так и осталась сидеть в кресле рядом с кошкой, истекающей кровью.

И Рита молча выполнила ее просьбу: словно в трансе, она пошла в спальню, и мы услышали, как открылся сейф. Минутой позже старушка вернулась, неся в руках резную деревянную шкатулку с серебряной скважиной для ключа. Я едва не расхохоталась. Символ власти моего отца был спрятан в маленьком домике в лесу, под защитой двух пожилых дам! И сразу подумала: интересно, почему отец отправил драгоценности сюда? Может быть, он понял, каким могущественным стал Корнелиус Холлистер, и решил, что здесь их не станут искать?

Сержант Факс вырвал ларец у нее из рук, взял ключ и открыл. Осмотрел внутренние отделения и вытащил главное сокровище – корону Виндзоров, которая была нужна Холлистеру, чтобы провозгласить себя королем.

Теперь ему осталось только уничтожить нашу династию.

Факс поднял пистолет, целясь Норе в голову.

– Прощай, Рита, – прошептала старушка, закрыв глаза.

Кожа на ее веках была тонкой и сморщенной, как оберточная бумага.

Я представила, как выхватываю из-за пояса кинжал и перерезаю толстую шею сержанта Факса. А потом говорю умирающему, что его командир, Корнелиус Холлистер, никогда не наденет корону.

– Стой! – твердо сказал кто-то.

Факс обернулся. Уэсли без церемоний протиснулся вперед. Сержант опустил пистолет, глядя на него.

– Давай не будем тратить на них пули. Мы же получили то, за чем пришли.

После напряженной паузы Факс кивнул и зашагал прочь впереди шеренги солдат.

Рекруты топали по гравиевой дорожке. Я шла вместе с ними. Вдруг кто-то схватил меня за плечо.

Сержант Факс указывал на написанный маслом пейзаж на стене – зеленый лес и водопад.

– Сними картину.

– Я?

– Да, ты!

Его багровое лицо было так близко, что я почувствовала на щеке брызги слюны и поморщилась от отвращения.

– Есть, сэр! – И я отдала честь.

Повернувшись к картине, я краем глаза заметила Нору. Она все еще сидела в кресле, окаменев, словно мраморная статуя.

Я чувствовала на себе ее взгляд, пока шла через комнату к стене за диваном. Получше разглядев картину, я поняла, что это водопад и старые раскидистые деревья в тех местах в Шотландии, где мы учились нырять. Пейзаж словно ожил, я ощутила ветерок, запах травы, услышала рокот воды, падавшей с утеса, наши голоса. Мы плавали и ныряли.

– Быстрее! – прикрикнул сержант Факс.

Я схватила раму и сняла с крючка. Солдаты обыскивали другие комнаты, забирая столы, стулья, посуду – все, что могли унести.

Отвернувшись от стены, я оказалась лицом к лицу с Норой. Она смотрела как-то странно, словно что-то вспомнила, но не могла понять, что именно.

– Простите, – пробормотала я, оглядываясь, чтобы удостовериться, что сержант Факс не слушает, и побежала прочь.

В грузовике солдаты открыли украденные бутылки спиртного и запели гимн Новой стражи. Они пересказывали эпизоды осады и других рейдов, передавали по кругу бутылки и поднимали тосты, словно ограбить двух безоружных пожилых леди – верх героизма. Я оглянулась в последний раз. Домик… Струйка дыма из трубы… Будто картинка в детской книжке.

Вонзила ногти в ладонь, просто чтобы вспомнить, что все еще способна чувствовать. Я причинила боль добрейшим женщинам в мире, которые заменили мне и моим брату и сестре умершую мать…

Грузовик ехал по грязи и каменным дорогам. В небе мутно светила луна, звезды погасли. Миля за милей, словно море, простирались поля. Так пусто внутри… Я не могла даже плакать.

Какой-то шум сверху вернул меня в реальность. Я подняла глаза: на соседнее место скользнул Уэсли.

– Полли, – окликнул он меня довольно резко.

– Чего надо? – сердито отозвалась я, отворачиваясь, чтобы спрятать слезы, готовые политься из глаз.

– Мне пришлось сегодня остановить тебя. Ты что, не знаешь, что будет, если не подчинишься приказу?

Я услышала собственное дыхание и почувствовала, как в легкие входит прохладный и влажный ночной воздух. Почему я плачу? Столько всего случилось – почему только сейчас? Я сжала кулаки и затаила дыхание, напомнив себе, как сильно ненавижу всех, кто связан с Новой стражей.

– Не могу поверить, что они сделали с… – Я удержалась и не назвала имена. – Почему сержант Факс считает, что вправе так обращаться с людьми, убить их кошку, забрать вещи?

Меня трясло от отвращения.

Уэсли удостоверился, что нас не подслушивают, и ободряюще положил руки мне на плечи.

– Полли, один шаг из строя – и он бы выстрелил тебе в голову, разве не понимаешь? Я пытаюсь помочь тебе, – прошептал он.

Грузовики резко остановились.

Мы выгрузились перед воротами дворца. Порция, Таб и несколько старших офицеров собрались, чтобы принять самое ценное из нашей добычи. Уэсли кивнул им и направился к своему отряду, чтобы увести его на ночь в казарму. Порция же осталась на месте. Она словно хотела пронзить меня взглядом. Так сова неподвижно сидит на ветке, высматривая добычу.