Текст книги "Газета Завтра 894 (1 2010)"
Автор книги: Газета Завтра Газета
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Не так давно наш премьер-министр подписал концепцию развития и реформирования ФСИНа. Это очень любопытный документ – и он передусматривает одно глобальное изменение всей тюремной системы до 2020 года. Фактически – расформирование всех колоний, и перевод всех зеков в «крытки», в камерный режим по типу СИЗО.
Мы стремимся приблизиться к мировым стандартам, а в Европе и Америке колоний не существует, там все сидят по камерам.
Ну так вот, концепция реформирования ФСИН предусматривает перемещение всего спецконтингента в тюрьмы, в камерную систему по типу американской.
Надо отметить, что одновременно происходит ослабление влияния уголовных понятий. Те времена, когда им строго следовали в преступном мире, так или иначе, но прошли. Ни для кого не секрет, что определённый вес и место в иерархии преступного мира сейчас можно практически купить, хотя ещё двадцать лет назад подобное было категорически невозможным – тогда всего две вещи определяли вес человека в этой системе: понятия и поступки. В те времена невозможно было представить блатных, причастных к торговле наркотиками, – сейчас это нередкое явление.
Ну так вот. В условиях размывания понятий и перевода зеков из колоний в крытки, которое неизбежно будет сопровождаться усилением режима содержания, произойдёт, на мой взгляд, фактический развал тюремного мира, неформальное переформатирование по национальному признаку, как в Америке.
На смену глобальному противостоянию чёрной и красной масти, на мой взгляд, придёт локальная власть «банд», прежде всего этнических, по образцу и подобию американских.
В Америке, например, есть белое «Арийское братство», латиноамериканское братство, негритянские заключённые формируют свои неформальные организации прямо в тюрьмах.
Мне кажется, что тюремный мир будет меняться именно в этом направлении.
А.В. В силу того, что, как говорится, человек – животное социальное, то ему свойственно объединяться с другими людьми по тем или иным признакам.
Тюрьма предоставляет крайне мало возможностей, крайне немного признаков для объединения. В тюрьме у всех узников одинаковый социальный статус, у всех приблизительно одинаковый достаток, поэтому у людей остаётся крайне мало оснований для объединения, и национальность будет одним из основных, в условиях резкого сдвига привычного образа жизни – как то замыслено реформой ФСИН.
Предпочтительность и неизбежность объединения по национальному признаку основывается не на просто ощущении принадлежности к одному народу, тут целый ряд причин – это общий язык, схожесть менталитета, совпадение базовых ценностей, представлений о мире и так далее.
«ZЭK». И последний вопрос, очень непростой и болезненный: каков процент «исправившихся», сломавшихся, среди правых политзаключённых – людей, отказавшихся от своих убеждений?
А.В. Исправиться в своём отношении к своему народу – это какая-то чепуха, а вот сломаться, признать режим, начать сотрудничать с правохранительными органами в деле борьбы с себе подобными – это бывает.
Каков процент?
Ну, по моему личному наблюдению, изначально этот процент был очень высокий, на первом этапе борьбы с правым экстремизмом. Сейчас этот процент стремительно сокращается. Люди уже начинают приблизительно представлять, что такое тюрьма, как себя в ней вести, начинают получать поддержку как с воли, так и непосредственно в тюрьме, а это всё очень существенно для того, чтобы не сломаться.
Тем более, что, благодаря репрессиям со стороны государства, лишние, случайные люди в движении отсеиваются заранее.
О.К. Сейчас этот процент очень маленький, благодаря тем изменениям, которые идут на зонах. Да, раньше парни ломались. Но это естественно – представьте, например, парню двадцать лет, его ломают, и он понимает, что у него впереди ещё двадцать лет срока, в такой ситуации очень тяжело.
Но по мере того как растёт националистическое движение на воле, а перспективы нашей победы приобретают реальные очертания, многие сломавшиеся и разуверившиеся правые узники находят в себе душевные и моральные силы вернуться к своим убеждениям. Я сама переписываюсь с ребятами, пережившими подобное – поскольку нам важен каждый сознательный русский человек.
«ZЭK». Спасибо за беседу.
ЗА ЖЕЛЕЗНЫМ ЗАНАВЕСОМ
***
Не успели высохнуть чернила на решении Верховного суда РФ от 22 декабря, которым он признал законным оправдательный приговор Владимиру Квачкову, Ивану Миронову и другим фигурантам дела о покушении на экс-главу РАО «ЕЭС России» Анатолия Чубайса в 2005 году, как уже 23 декабря Лефортовский суд удовлетворил ходатайство Следственного управления ФСБ и выдал санкцию на арест «неукротимого полковника».
В этот раз Владимира Квачкова пришли арестовывать не за покушение на наноэнергетическую безопасность, а за подготовку самого настоящего вооружённого мятежа против законно избранных властей энергетической сверхдержавы.
Правда, и сам арест, который проводили аж 12 оперативников ФСБ, и некоторые формулировки, сопровождавшие документальное оформление сего действа, попахивают каким-то кафкианским фарсом.
«Согласно тем документам, которые есть в деле, в Тольятти человек, вооруженный арбалетом за 10 тысяч рублей, послал группу во Владимир, которая готовила там вооруженный мятеж», – рассказал сам Квачков подробности дела. По словам Квачкова человек из Тольятти был руководителем Тольяттинского отделения «Народного ополчения Минина и Пожарского». Его арестовали, через 10 дней допросов он дал показания на оставного полковника ГРУ, чью полную невиновность по другому громкому уголовному делу только что подтвердил Верховный суд.
Итак, теперь мы знаем, как организовать вооружённый мятеж (ст. 279 УК РФ) в 150-миллионной стране, имеющей 1,5 млн. человек в Вооружённых Силах и 2 млн. человек во внутренних войсках и подразделениях других силовых структур. Для этого достаточно послать из Тольятти во Владимир группу неизвестных «экстремистов», вооружённых арбалетом неустановленной марки.
Впрочем, отставного полковника обвиняют не только в покушении на организацию вооруженного мятежа (ч. 1 ст. 30, ст. 279 УК РФ), но и в содействии террористической деятельности (ч. 1 ст. 205 прим).
Помимо Квачкова, были задержаны еще четверо его соратников. «Рядом с домом Квачкова арестованы Татьяна Брагина и еще три человека. Они приехали к дому на Бережковской набережной в центре Москвы, когда поступила информации о задержании их руководителя», – сообщили ранее в организации, возглавляемой Квачковым.
Квачков и его защита считают, что преследование инициировано Чубайсом. «Статьи, которые мне сейчас вменяются, в частности, 205-я, выведены из компетенции присяжных. Теперь все будет ровненько. Чубайс получил отпор через суд присяжных и пошел по накатанной схеме», – утверждает Квачков. «Та спешка, в которой все было сделано, говорит о том, что бывший чиновник, а ныне руководитель крупной госкорпорации все-таки решил довести дело до конца», – считает его адвокат Першин.
***
Тем временем началось оглашение приговора по делу Ходорковского – Лебедева.
Напомним, что 31 мая 2005 года Ходорковский и Лебедев в рамках объединенного дела были приговорены Мещанским райсудом к 9 годам лишения свободы каждый, но в начале февраля 2007 года им предъявили новые обвинения – в хищении и легализации денежных средств. В июле 2008 года СКП РФ предъявило Ходорковскому и Лебедеву обвинение в новой формулировке.
В феврале 2009 года Хамовнический суд Москвы постановил этапировать Лебедева и Ходорковского в Москву для рассмотрения второго уголовного дела. Процесс длился с марта по декабрь 2010 года, бизнесмены были признаны виновными в хищении нефти и отмывании денег.
В связи с политическими играми вокруг процесса МИД РФ сделало заявление, в котором подчеркивается, что процесс над бывшим владельцем нефтяного концерна ЮКОС Михаилом Ходорковским и его деловым партнером Платоном Лебедевым является исключительно внутренним делом российской системы правосудия. Неприемлемой называет российское внешнеполитическое ведомство попытку Соединенных Штатов и ЕС вмешаться, а тем более оказать давление на ход судебного процесса.
РОК = РУССКОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ
На недавнем концерте в Санкт-Петербурге лидер группы «Алиса» выступил на фоне громадного экрана, на котором мерцала хроника «русского бунта» на Манежной площади.
"Два народа не имеют своей земли – это американские индейцы и русские!.. " – крикнул в зал Константин Кинчев.
Исполняя песню «Страх» на строчках «…если власть пришла на время» Константин прервал исполнение и добавил: «А она пришла на время…»
ЛИКИ СПАСЁННЫЕ
На выставке «Спасение и реставрация росписей Спасской церкви пос. Морозовица, что близ Великого Устюга» представлены результаты многолетних трудов реставраторов и исследователей Отдела монументальной живописи ГосНИИР. Однажды, зайдя в полуразрушенный храм в поселке Морозовица, один из сотрудников Отдела обнаружил на его стене фрагмент росписи, открывшийся из-под осыпавшихся слоев покрасок. На нем удалось прочитать год исполнения живописи, 1778-й, и имя автора – устюжского художника Федора Шеина. В последующие годы стенопись храма продолжала раскрываться из-под покрасок, но одновременно начался стремительный процесс ее разрушения. В 2002-2009 годах сотрудники Отдела монументальной живописи при содействии Великоустюгского музея-заповедника сняли несколько фрагментов росписи со стен разрушающегося здания, перевезли в Москву и реставрировали в Отделе. В результате этой работы были не только спасены замечательные произведения великоустюжского мастера, но и разработан на базе владимирского предприятия ЗАО «БЛОКФОРМ» новый метод монтировки снятых со стен фрагментов живописи на пенополиуретановую основу.
Конечно, реставраторы, усилиями которых были сохранены фрагменты росписей, найденные ими в заброшенном храме, заслуживают благодарности, но нельзя не признать и того, что начало их многолетним трудам положил всего лишь случай: не окажись храм поблизости от Троице-Гледенского собора, памятника федерального значения, в котором они работали, стенопись всеми забытого Спасского храма уже давно была бы утрачена.
Насколько остро стоит сегодня проблема сохранения и реставрации русских стенописей, драгоценных остатков прошлого нашего отечества, свидетельствуют представленные на выставке фотографии интерьеров храмов одного из главных центров Православной Руси – Ростова Великого. Стенописи – и собора Авраамиевского монастыря, и Рождественского, и Зачатьевской церкви Спасо-Яковлевского монатыря, и церкви Исидора Блаженного, и Спаса на Торгу – все они без малого уже столетие постепенно, но неуклонно разрушаются.
И выставка Отдела монументальной живописи призвана не только познакомить посетителя с новыми открытиями реставраторов, но и поставить вопрос: как остановить этот процесс разрушения, спасти ту живопись, которая, пережив времена лихолетья, сохраняется на стенах наших храмов?
Выставка проходит в выставочном зале ГосНИИ реставрации по адресу ул. Бурденко, 23.
Тимур Зульфикаров МЕТЕЛЬ В НОЧЬ РОЖДЕСТВА
Ах, не ходи искать на снегах Рождества землянику,
Ах, не ходи искать на снегах белый гриб,
А дремли на печи в одинокой калужской избице,
И, как в детстве, родимую матушку жди,
И, как в детстве, морозную матушку жди…
Вдруг откроется дверь,
И в алмазном метельном уборе
Как звезда, Богородица Дева взойдёт —
И в перстах Её – с земляникой лукошко,
И в перстах Её – белый гриб,
И в устах Её – земляника,
И в перстах Её – белый гриб…
А метель на всю Русь,
Словно нянька, поёт и лепечет,
Русь Святую качая, баюкая, словно Люльку Христа…
Ах, ты – Вечная Матушка!..
Щедрая Роженица Двухтысячелетняя,
Ах, небесная неземная Сошественница,
Что ж оставила Ты на снегах
Новорожденного Богомладенца
И в земную простую избушку мою забрела…
Ах, ты – Вечная Матушка!..
Что ж оставила Ты
На снегах, кружевах, простынях, пеленах
Новорожденного Богомладенца,
И с дарами в избушку мою забрела…
Ах, не ходи искать на снегах землянику,
Ах, не ходи искать на снегах белый гриб,
А дремли на печи в зачарованной заметенной избице
И с дарами Небесную Вечную Матушку жди…
Жди…
И Она близ твоей проплывает избы…
Владимир Бондаренко 10 КНИГ ДЕСЯТИЛЕТИЯ
Скептики ворчат: кому нужны эти книги десятилетия? Или даже столетия? Иные упрекают: а кто ты такой, чтобы определять на всю страну лучшие книги десятилетия? Ты опираешься на некое экспертное сообщество, на опрос читателей, на мнения квалифицированных арбитров? Почему-то именно в русской патриотической среде кажется неприличным утверждать смело свое личное мнение.
Что дозволено либералам Андрею Немзеру, Сергею Белякову, Льву Данилкину, или даже умеренному государственнику Павлу Басинскому, для иных патриотов является неким вызовом. Требуют согласования то ли с политбюро, то ли с Думой, то ли с самим Господом Богом. Обходился всю жизнь без согласования, обойдусь и на этот раз.
Я опираюсь на прочитанные тексты сотен книг и на свое личное чувство слова, на опыт критика и на знание реалий современной литературной жизни.
Десятка в квадрате – из чего она состоит? Прежде всего из книг, серьезно повлиявших на развитие литературы и общества в первое десятилетие нашего века. Не все их авторы мне симпатичны, не все тексты меня устраивают. Но, если та или иная книга или её автор стали заметным событием десятилетия, пройти мимо таких книг или авторов для стоящего критика недопустимо. К примеру, даже в такое абсолютно не литературное десятилетие, когда литературу осознанно затолкали власти и безграмотная бизнес-элита в самый дальний угол, стали не просто литературными, а общественными событиями книги Александра Проханова «Господин Гексоген», Захара Прилепина «Санькя», Эдуарда Лимонова «Смрт» или в какой-то мере «Асан» Владимира Маканина.
Начинаются эти нулевые годы (или заканчиваются девяностые) романом «Укус ангела» Павла Крусанова, этим, несомненно, шедевром десятилетия. Мне кажется, и сам автор своими новыми романами «Бом-бом» или «Мертвый язык» не сумел преодолеть планку «Укуса ангела». Павел Крусанов и сам считает этот роман – имперской программой. «Думая над феноменом имперского сознания, я в свое время „Укус ангела“ и замыслил…»
Интересно, как и бывает в любой великой литературе, что не образ Путина послужил прототипом имперского диктатора Некитаева, а автор романа провидел последующего властителя России.
Года через два после «Укуса ангела» читающая Россия изумилась, восхитилась, вознегодовала, поразилась «Господином Гексогеном» Александра Проханова (2002). Вообще-то , никто из внимательных обозревателей литературного десятилетия мимо фигуры Проханова и его метафизических, метафорических романов и повестей не прошел. Тут уж не знаешь, какому из романов отдавать предпочтение: «Господину Гексогену», «Крейсеровой сонате», «Стеклодуву» или последнему «Истребителю»? К примеру, Сергей Беляков в своем итоговом обзоре десятилетия среди лучших книг у Проханова выбрал «Идущие в ночи» (2001). Честно говоря, мне этот роман тоже кажется лучшим из его прозы, и вообще лучшим из книг о чеченской войне. Это и другая стилистика, другой жанр. Баталистика мирового уровня. Жесткий возвышенный реализм. Но, если брать не только художественные качества романа, но и его влияние на общество, его значимость, конечно же, определяющим в десятые годы был роман «Господин Гексоген», выведший Александра Проханова в лидеры современной русской прозы. Это мощный адреналиновый заряд, всколыхнувший всю современную литературу, явно изменивший господствовавший мейнстрим. На Проханова, как на качественный афганский героин, подсело целое поколение молодых писателей, соединивших протестные настроения, беспощадное видение всех реалий рухнувшей державы, детальный анализ современного общества, с фантасмагорией красок, с авангардным, сюрреалистическим стилем описания.
Проза Александра Проханова смешала все позиции на шахматной доске между либералами и патриотами. Во многом обессмыслилась блокада почвенников либеральными СМИ. По старинке держатся еще за свои либеральные ценности устаревающие на глазах либеральные журналы, но в молодой литературе царят уже другие настроения, либеральная мысль усыхает на глазах. Думаю, и возвращение почти всех ведущих наших постмодернистов от эстетической имитации реальности, от языковой экспериментальной вязи к социальной иронии, к явной политизации и идеологизации своих романов во многом заслуга Проханова. Босх соединяется с Суриковым, Сальвадор Дали учится у Ильи Глазунова, воинские марши обогащаются саксофоном Дюка Элингтона.
Тем временем десятилетие продолжало свой путь. Явно по некоему высшему замыслу проводя параллель с началом ХХ века. На этот раз в роли великого старца вместо Льва Толстого (кстати, тоже повлиявшего на расстановку фигур на литературной доске нашего десятилетия, особенно на последней «Большой книге») выступал не менее строптивый и влиятельный Александр Исаевич Солженицын.
И как Льва Толстого не скинуть с литературной доски ХХ века, так и Александра Солженицына не убрать из века двадцать первого. Всё-таки ушел он лишь в 2008 году. И не просто ушел, а изрядно нашумел двухтомником «Двести лет вместе» (2001).
По смелости поступка трудно сказать, что более рискованно: «Архипелаг ГУЛАГ» в брежневские годы или же очерк о русско-еврейских отношениях в начале нашего десятилетия. Это такое же художественное исследование, и к научным публикациям двухтомник никак не отнести. Да и замалчивают его куда более тщательно, чем «Архипелаг ГУЛАГ», по крайней мере, школьного адаптированного издания не готовится. Вот и в итоговых обзорах не встретил ни строчки. Важность этого двухтомного художественного очерка не в открытии какой-то неведомой и скрываемой правды, а в самой открытости темы, крайне важной для наших народов. Это , пожалуй, лучшая книга non-fiction минувшего десятилетия. О ней спорят больше, чем о его романах.
Четвертой назову книгу Виктора Пелевина «Священная книга оборотня» (2004). Можно относиться по-разному к этим двум знаковым фигурам современной литературы – Виктору Пелевину и Владимиру Сорокину. Тем более, есть у них и явно провальные или даже никчемные, бессмысленные книги. Но не замечать их явный поворот от эпатажной игровой литературы к осмыслению нашей действительности, вот уж на самом деле, к «новому реализму» в пелевинско-сорокинском понимании, никак нельзя.
Со «Священной книги оборотня» Виктор Пелевин по-своему вторгается в политическую публицистику. Сейчас его новая книга «Ананасная вода…» лежит на столе у президента Медведева, но и в этом сборнике повестей и рассказов в центре всего – противостояние России и Америки. Да и русско-еврейское развитие отношений находит свое отражение. Синтез жизни и литературы, с явным преобладанием неких идеологических конструкций. Это и есть – развитие традиций русской литературы в преодолении навязывавшихся нам постмодернистских бессмысленных развлекательных догм. Вот уж на самом деле, вспомним того же Маяковского: «Вам… жизнь отдавать в угоду? Я лучше в баре блядям буду подавать ананасную воду».
Пятой знаковой книгой десятилетия назову «День опричника» Владимира Сорокина. Читатели гадают: утопия это или антиутопия? Поле вокруг Владимира Сорокина остается всё таким же загаженным, и даже, если он сильно захочет его очистить, потребуется новый Геракл. Или же новый читатель, ибо старый читатель уже давно начинает от Сорокина отворачиваться. Какие-то дугинские опричные заготовки, какая-то русская монархия, соединенная с технической модернизацией. Может, это личный заказ Владимира Путина? И не понять, сатира это или тайные мечтания Владимира Сорокина. Впрочем, и его последняя «Метель» – не просто искусная стилизация под русскую классику, но и гротескная модель происходящего в России. Когда-то лихие имитаторы и эстетствующие ликвидаторы смыслов , беглецы от действительности, сами стали не просто описывать действительность, но и пророчествовать. Те, кто убеждал писателей встать над схваткой, просчитались. Не получается это у русских писателей. К примеру, сорокинский рассказ «Черная лошадь с белым глазом» вполне годится для газеты «Завтра».
А уж их молодые последователи явно отправились в сторону, противоположную либерализму. Михаил Елизаров – это уже явный герой «новой правой», идеолог Манежной площади.
Его роман «Pasternak» (2003) я бы и назвал шестым романом в десятке десятилетия. Конечно, поэт Пастернак в роли зловещего демона вряд ли порадовал наших либералов. Вот уж где явил себя в полном блеске необузданный русский реванш, как ответ на все унижения и оскорбления русской нации, русского характера, русской веры и русской мечты… Сквозь весь набор авангардных литературных приёмов, сквозь филологичность текста и густую эрудицию молодого писателя, не уступающую ни Умберто Эко, ни Милораду Павичу, идёт яростная защита незыблемых вековых духовных ценностей русского народа. Лев Данилкин назвал роман «православным философским боевиком». Наши молодые таланты через голову отцов и старших братьев – постмодернистов девяностых, – обращаются к прозе своих дедов: Лимонова, Проханова, Личутина. К серьезной прозе прямого действия, к идеологической прозе державной Руси. Как сказал сам Елизаров, Пастернак ему никогда не нравился: «Человек талантливый, но какие-то отвратительные поэтические принципы плюс такие же человеческие качества. Смотрю дальше – а там целый айсберг, за которым стоит поганая либеральная гнусь».
Седьмым знаковым романом десятилетия, несомненно, является роман Захара Прилепина «Санькя» (2006). Пока это лучшее, что написал молодой прозаик из Нижнего Новгорода. Думаю, этот роман останется надолго в русской литературе. Конечно, интересна и тема – бунт лимоновцев, интересен сюжет. Но, уверен, даже если о лимоновцах забудут навсегда, роман о молодом герое в период краха его страны останется в литературе. Его надо читать, чтобы не искать провокаторов, а всерьез думать, почему тысячи пацанов выходят на Манежную площадь, что их ведет к бунту, откуда ощущение свинцовой мерзости во всей окружающей действительности. Надеюсь, что Захар еще напишет свои главные книги.
Восьмой – Эдуард Лимонов. Несомненно, в десятку книг десятилетия я вставлю книгу рассказов о сербской войне Эдуарда Лимонова «Смрт» (2008). Пожалуй, по степени влияния на молодых писателей Эдуард Лимонов занимает первое место. Как выяснилось, среди участников молодежной премии «Дебют» 90 процентов считает своим учителем, или писателем, оказавшим наибольшее влияние – Эдуарда Лимонова. Это еще одно доказательство того , что молодое поколение отвергло равнодушие и литературные игры. Из книг Лимонова, вышедших в этом десятилетии, несомненно, наиболее значимой по художественным качествам является сборник рассказов «Смрт». Эдуард Лимонов – один из самых талантливых современных русских писателей. Он не писатель вымысла, но он умеет ярко жить, и умеет ярко описывать прожитую жизнь. Сопереживать с жизнью. Сам заголовок книги «короткое бритвенно-острое слово СМРТ, т.е. смерть. Сербская смерть быстрее русской, она, как свист турецкого ятагана».
Девятый – Владимир Маканин. Те же события на войне, только на чеченской, описаны в романе совсем иного писателя – Владимира Маканина «Асан». Это как бы анти-Лимонов. Писатель вымысла . Он не был ни на войне, ни вообще в армии, и поэтому участники войны (тот же писатель А. Бабченко) легко ловят его на недостоверностях. Конечно, если бы он перенес действие в неведомый край, на неизвестную условную войну, отпали бы все претензии. Впрочем, вся проза Маканина, кроме ранней, уральской, это проза вымысла. Писатель ставит героя в усложненные ситуации, на грань жизни и смерти, и предоставляет выбор. Предать или сохранить честь, погибнуть или выжить…
Десятым романом назову изданный в 2010 году роман Владимира Личутина «Река любви». Личутин – явно до сих пор недооцененный писатель. Конечно, главный его роман – это исторический «Раскол», вышедший в девяностых годах. В десятых годах Личутин написал крайне своеобразный роман «Миледи Ротман». О русском мужике, от безнадежности решившем стать евреем. (2001). И психологический триллер о русском интеллигенте, сеющем повсюду смерть поневоле «Беглец из рая» (2005). Все же в десятку десятки я поставлю его новый чувственный роман о любви «Река любви». Думаю, этот роман нашего северного Боккаччо постепенно обретет своего читателя.
Река любви Кучема как бы соединяется с рыбачкой в томлении, в зове любви, в земном плотском начале. Да и сама река, как материнское лоно, становится семужьим нерестилищем.
Не удалось вставить в десятку ни прекрасный загадочный роман Веры Галактионовой «5/4 накануне тишины», ни остро социальную прозу Романа Сенчина «Елтышевы», ни «Асистолию» Олега Павлова, ни динамичный роман Евгения Чебалина «Безымянный зверь» , ни «Сердце Пармы» Алексея Иванова, ни «Путешествия Ханумана на Лолланд» другого Иванова – Андрея из Таллина. Ни «Империю духа» Юрия Мамлеева… А еще «Ушел отряд» Леонида Бородина, еще «Мечеть Парижской богоматери» Елены Чудиновой. Впрочем, это уже почти новая десятка. И не слабее первой.
Значит, есть еще порох в русских литературных пороховницах.
