Текст книги "Газета День Литературы # 110 (2005 10)"

“СОВРЕМЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА ОЧЕНЬ РАЗНООБРАЗНА...” С главным редактором журнала “Новый мир” Андреем Василевским беседует Регина Бондаренко

– Андрей Витальевич, вам исполняется пятьдесят. Эта круглая дата для вас что-нибудь значит, или вы равнодушны к круглым датам?

– Я вообще-то равнодушен к ритуальной, так сказать, стороне жизни, но эта дата вызывает у меня некоторую нервозность, поскольку, с одной стороны, я внутренне абсолютно не чувствую своих пятидесяти лет, а в то же время это несомненная реальность, с которой, видимо, надо как-то примириться...

– И как вы пытаетесь с этим примириться? Подводите итоги? Или строите новые планы?

– Скорее планы, чем итоги. У каждого человека есть время, которое он психологически считает своим: для кого-то это шестидесятые годы, для кого-то – семидесятые, восьмидесятые, девяностые. А у меня такое ощущение, что мое время еще не наступило, оно впереди.

– Вы возглавляете «Новый мир» уже семь лет...

– ...А работаю в «Новом мире» почти тридцать лет. Я пришел в журнал в 1976 году, и вот три десятилетия уже хожу по одному и тому же маршруту в один и тот же дом, только кабинеты меняются.

– Это значит, к тому моменту, как вы сели в кресло главного редактора, у вас уже было ясное представление, чего вы хотите от журнала и для журнала?

– Сегодня руководитель толстого литературного журнала – это не кресло, в котором можно «сидеть» и перелистывать рукописи, не должность, которую можно «занимать» за какие-либо прошлые заслуги, а ежедневная, будничная, зачастую не творческая работа, связанная в значительной степени и с вопросами финансовыми, юридическими, организационными; ведь само существование таких журналов в настоящее время никем и ничем не гарантировано. А возвращаясь к 1998 году… важно было не то, чего я хотел и хочу, а то, что я к тому моменту абсолютно ясно понимал, как эта «машина» работает, видел изнутри, как функционирует, во-первых, вообще толстый литературный журнал, а во-вторых, именно этот журнал. Я думаю, это сыграло роль в избрании меня главным редактором.

– Вы считаете себя продолжателем традиций или у вас было намерение привнести в журнал что-то новое?

– Я не революционер, и революционных намерений у меня изначально никаких не было. Внутренний алгоритм «Нового мира» сложился очень давно, во второй половине двадцатых годов, почти одновременно с рождением журнала. Один из первых главных редакторов Вячеслав Полонский, руководивший журналом с 1926 по 1931 год, собственно, и сделал «Новый мир» «Новым миром», заложив в него очень прочную «матрицу» осевого, как сказали бы сейчас, мейнстримного журнала, отсекающего какие-то крайности и справа и слева. Об этом можно много говорить, но главное – «матрица» эта работала на протяжении всей восьмидесятилетней истории журнала, разумеется, с поправками на обстоятельства эпохи. Поэтому с «Новым миром» невозможно совершить революцию. За эти 80 лет сложилась настолько мощная, настолько сильная традиция, что её невозможно сломать, не уничтожив журнал. (Воистину, «Нео, ты завяз в Матрице…») Другие журналы, с какой-то другой историей, с другим внутренним устройством могут себе позволить в какой-то момент сказать: «Мы не будем такими, как были всегда, как были раньше; мы изобретём что-то совсем новое, начнем с нуля». С каким-то иным журналом это действительно возможно, но не с «Новым миром». Поэтому в «Новом мире» все изменения должны носить эволюционный характер и происходить со скоростью самой жизни.

– Сейчас принято говорить о кризисе толстых журналов. Что вы можете сказать по этому вопросу?

– О смерти толстых журналов начали говорить с начала девяностых годов в связи с тем, что появилось множество новых, оперативных книжных издательств. Общая мысль наших оппонентов была такова: сейчас издательства возьмут на себя функции толстых журналов, и журналы станут не нужны. Но оказалось, что это не так. Во-первых, мы видим, что ни один из толстых журналов Москвы и Петербурга не закрылся; во-вторых, выяснилось, что конкуренция с издательствами происходит исключительно по линии большой прозы: романа и большой повести, которые издательствами действительно востребованы. Практически все остальные жанры находят свое прибежище именно в толстых журналах. Не будет же рассказчик писать в стол книгу рассказов, ждать, когда она у него соберется и только потом приносить в какое-то издательство? Он написал рассказ. Куда ему идти? Разумеется, в толстый журнал. Поэт тоже не будет писать в стол новую книгу стихов и только потом выходить с ней на публику. Ему нужно, абсолютно необходимо, если у него сложилась подборка или цикл, донести это до читателя. Куда идти? Опять же, в толстые журналы. Пространная, не газетная эссеистика, многие литературно-критические жанры, большие рецензии, тяготеющие к статье, с подробным аналитическим разбором новых книг – все это может сегодня существовать только в толстом журнале. Поэтому если уйдут толстые журналы, вместе с ними уйдут целые жанры современной словесности.

– В «Новом мире» всегда была сильная публицистика. С вашей точки зрения публицистика – это еще литература или скорее уже политика?

– Смотря какая публицистика. Есть авторы, чьи тексты читаются как литература, а есть публицисты, чьи тексты могут быть актуальны по содержанию, но не имеют самостоятельного литературного значения. Мы помним, что во второй половине восьмидесятых годов толстые журналы с их астрономическими тиражами играли абсолютно не свойственную им роль средств массовой информации, с ударением на слове «массовой». Их читали как газеты, из них черпали новую информацию об истории и современности. В них печатались острые статьи, политические декларации, проекты, обсуждались вечные вопросы «Что делать?» и «Кто виноват?» Сегодня совершенно другая ситуация, и толстые литературные журналы не в состоянии, да и не должны конкурировать с телевидением, радио и ежедневными газетами – по охвату аудитории, по оперативности. Функция политического руководства читательскими массами для литературных журналов неактуальна, и это к лучшему.

– Вы сказали, что «Новый мир» – это журнал, который стоит в центре. Но, как мы знаем, картина современной русской литературы настолько пестрая, настолько разнородная, что порой правая рука не то что не имеет представления о том, что делает левая, она порой отказывает левой в рукопожатии....

– Я могу продолжить вашу реплику: это не противоречит осевому положению «Нового мира», потому что, насколько бы разнообразной ни была новая словесность, любое ее явление можно тем или иным образом позиционировать по отношению вот к этой условной срединной линии, на которой находится «Новый мир». Да и новым авторам, новым изданиям нужна какая-то сетка координат для самоидентификации – хотя бы и критической по отношению к «толстожурнальной» литературе.

– Значит ли это, что, несмотря на все расхождения и разногласия, на то, что даже писательских союзов сейчас два и отношения между ними порой складываются негладко, вы все-таки воспринимаете русскую литературу как единое целое, что бы об этом ни говорили с той или с другой стороны? Или это все-таки две разбегающиеся галактики, как считают многие?

– Ну, во-первых, литературных полей не два, а гораздо больше. На самом деле внутри нашей литературы присутствует много литератур. Некоторые из них существуют почти автономно, как, скажем, современная российская фантастика, которая сама на себя замкнулась и у которой есть свои читатели, свои писатели, свои кумиры, свои литературные премии, свои конгрессы – такой вот интересный в своем роде автономный мир. Есть какие-то сектора, которые могут себя друг другу противопоставлять, но тем не менее существуют в соприкосновении и взаимодействии. Современная литература очень разнообразна, и надо сказать, она мне вся интересна.

– А каковы у вас критерии отбора авторов? Возможна ли такая ситуация, когда, прочитав яркий текст, написанный талантливым автором, вы, тем не менее, отдаете себе отчет, что в «Новом мире» этот текст никогда не напечатаете?

– Это бывает, во-первых, по техническим причинам, например, когда издательство параллельно с нами берёт роман и хочет напечатать его быстро, к какому-нибудь мероприятию, предположим, книжной ярмарке, – а у нас другие планы. Мы не можем сломать весь свой график, всю свою сетку и вне очереди напечатать этот роман. Как бы нам ни хотелось его напечатать, приходится отказываться. Возможен и другой вариант: даже с нашими постоянными авторами бывают случаи, когда автор приносит нам любопытный текст, но мы видим, что в наш контекст он не ложится, что лучше было бы напечатать его в каком-нибудь другом журнале. Вот, к примеру, Эдуард Зибницкий, серьёзный публицист, историк, пишущий о Церкви. Одну его статью мы напечатали, он принес следующую, но мы решили, что будет лучше, если она появится не у нас. Он напечатал эту статью в десятом номере журнала «Знамя», и она прекрасно смотрится в общем контексте «Знамени».

– И все-таки, каким образом складывается круг авторов «Нового мира»?

– Круг наших авторов не является результатом рационального выбора, подгонки под какие бы то ни было умозрительные критерии. Большая часть нашего авторского актива сложилась, так сказать, исторически. Это люди, которые и раньше сотрудничали с «Новым миром», наши постоянные авторы, со многими из которых, именно в силу многолетнего общения, нас связывают уже и дружеские, личные отношения. Все, что пишут, они в первую очередь приносят нам. Не всегда это печатается именно у нас, но, в любом случае, свои новые произведения они стараются первыми показать нам. Постепенно круг наших авторов расширяется, но расширяется он медленно, эволюционно, не радикально, и это правильно…

– Какие вы можете назвать известные имена, которые впервые прозвучали у вас в журнале?

– Если посмотреть на последние лет десять, то каждый год приносит новое имя в том или ином жанре, которое потом обретает свое автономное существование. Кто-то продолжает сотрудничать с нами, кто-то уходит в другие журналы. Прозаики Олег Павлов, Сергей Шаргунов, поэт Максим Амелин… Перечисление можно продолжить. Из последних, свежих имен назову критика Валерию Пустовую. Я думаю, что ввести в литературный процесс за год одно новое имя – это уже очень много.

– Вы назвали известные имена, а теперь я попрошу вас выдать своего рода аванс, назвать несколько имён, пока ешё не известных, но, с вашей точки зрения, имеющих перспективы.

– Я назову два имени. Во-первых, в сентябрьском номере «Нового мира» состоялся дебют питерского автора Евгении Мальчуженко. Она работает в консалтинговой фирме, со своим литературным творчеством на публику, кажется, и не выходила… Наш автор, поэт Марина Бородицкая, отвечая на анкету «Литературной России», упомянула о существовании этого неизвестного нам автора, мы заинтересовались, связались... И напечатали этот роман «Крупа и Фантик», роман очень эпатажный, странный, можно сказать стёбный, представляющий из себя абсолютно мистифицированную от первого до последнего слова переписку Надежды Крупской и Фанни Каплан. Эта публикация уже вызвала совершенно яростную критику с самых разных сторон, будь то Андрей Немзер в газете «Время новостей» или Сергей Казначеев в «Литературной газете». Критики попросту недоумевают, как вообще нам пришло в голову напечатать это в «Новом мире». В то же время есть и положительные читательские отзывы. В Евгении Мальчуженко, я думаю, есть определенный потенциал. Я уверен, что роман «Крупа и Фантик» будет издан отдельной книжкой и вполне возможно откроет новое имя в литературе. Другая любопытная публикация у нас предполагается в январском номере. Автора зовут Наталья Ключарева, она у нас выступает впервые, ее имя в общем не очень известно. Роман называется «Россия: общий вагон». Роман реалистический, его центральный персонаж Никита – современный молодой человек, который психологически себя осознает и ощущает революционером в этом мире. Роман Ключаревой – это очень добротная, интересная, хорошая проза о современности.

– Андрей Витальевич, вы ведёте библиографический раздел в «Новом мире», в вашем Живом Журнале – онлайновом дневнике – тоже значительное место занимает библиография, хроника текущих литературных событий. Нет ли у вас желания сделать нечто вроде путеводителя, атласа современной русской литературы?

– Ну, вы знаете, этим занимается главный редактор другого литературного журнала Сергей Чупринин, и я думаю, что на этом поле неплодотворно с ним конкурировать. Надо заниматься чем-то другим.

– Сейчас большинство журналов существует как в бумажной, так и в электронной, онлайновой версии. Какие при этом возникают новые возможности, и какие новые сложности, подводные камни?

– Плюсом бесплатных электронных версий является существенное расширение аудитории людей, читающих журнал. К сожалению, эти люди не платят денег за чтение. Сложность не только в том, что трудно технически взять с них деньги, хотя такие способы существуют: можно закрыть наши электронные ресурсы для бесплатного чтения, устроить туда платный вход. Главная проблема в том, что эти люди в большинстве своем не будут платить деньги за чтение «Нового мира», они просто переключатся на какой-то другой аналогичный бесплатный литературный ресурс, и мы, не приобретя покупателей, потеряем читателей. А ведь само существование постоянной читательской среды, людей, которые привыкли регулярно читать «Новый мир», очень важно сегодня для толстого журнала даже независимо от получаемого дохода или убытков.

– В связи с публикацией разнообразных текстов в интернете приобретает особую остроту вопрос об интеллектуальной собственности, о защите авторских прав. Дело уже не ограничивается горячей полемикой, а доходит до судебных прецедентов, каким явилась тяжба между «Кириллом и Мефодием» и «Библиотекой Мошкова»...

– Я в курсе того, что эта тяжба существовала, но в её подробности не вникал. Что касается наших электронных ресурсов, здесь все очень просто. Заключая с автором договор, мы не покупаем авторских прав. Мы покупаем право на первую журнальную публикацию, и в стандартном бланке договора есть пункт, где оговаривается, что в понятие первой журнальной публикации входит выставление данного литературного текста в электронной версии «Нового мира». Таким образом, публикация текста в интернете предполагается автоматически, здесь никакого юридического конфликта не может быть. Бывает, что некий автор готов напечатать произведение в бумажном «Новом мире», но по каким-то своим причинам заранее отказывается выставлять этот текст в «Новом мире» электронном… Это тоже возможно, но на моей памяти нашелся только один такой писатель.

– И разумеется, в этом случае воля автора – закон.

– Безусловно. Надо сказать, что и при редактировании произведений мы никогда не забываем, что хозяином текста является автор… Любые изменения при создании так называемых журнальных вариантов романа или при редактировании любого текста возможны только по согласованию с автором. За ним остается последнее слово. Бывают случаи, когда автор не соглашается на какую-то правку, считает ее неправильной или излишней, и, если мы очень заинтересованы в этой публикации, нам остается только подчиниться его воле, а если не очень заинтересованы, что ж – можно и вернуть автору рукопись.

– Вы изложили свою издательскую позицию. А как автору, что вам ближе и важнее: доступность вашего текста для широкого круга читателей или охрана своего права на этот текст, в том числе права на материальное вознаграждение?

– Здесь нет противоречия. Конечно, базовым понятием является безусловное право автора на собственное произведение, если только он не продал его на все оставшиеся времена какому-нибудь агентству или издательству. Автор – хозяин своего текста, и он на всех этапах имеет право им распоряжаться. Другое дело, что именно как хозяин своего текста он может себе позволить бескорыстные шаги, предоставляя, скажем, возможность бесплатно читать этот текст в интернете. Но в любом случае этот шаг должен диктоваться решением самого автора.

– Еще одна сторона вашей жизни – фотография. Судя по тому, что даже онлайновый дневник юзера avvas носит имя «Фотограф-любитель», это не просто хобби, а нечто большее?

– На самом деле я активно занимаюсь фотографией года полтора.

– Неужели? Даже не верится!

– Я не очень увлекался фотографией, пока не появились цифровые камеры. Почему-то обычные оптические фотоаппараты не вызывали во мне такого теплого чувства. А купив года полтора назад цифровую камеру, я вдруг заболел фотографированием. У меня два основных направления, одинаково мне дорогих. Во-первых, это создание галереи современных писателей. Я посещаю очень много всяких литературных мероприятий, и всё время ношу с собой фотоаппарат, он и сейчас у меня в портфеле. А второе направление – это природа, цветы, пейзажи, разные интересные объекты вроде ржавого железа.

– А где-нибудь помимо вашего Живого Журнала эти фотографии выставлялись? Есть ли планы и намерения?

– В интернете у меня есть отдельный фотоальбом (http://avvas.photofile.ru) , где все структурировано, разложено по папочкам. Хотелось бы сделать выставку писательских портретов. Я думаю, когда-нибудь это будет, просто надо этим вплотную заняться. Бывают случаи, когда газеты просят у меня фотографии с какого-нибудь мероприятия: допустим, печатают репортаж, срочно нужна фотография, а фотограф от этой газеты не пришёл. Было несколько случаев, когда мои фотографии использовались таким образом.

– Еще один личный вопрос: каково это – жить в писательской семье? Пишете вы, пишет ваша жена, и даже сын – студент Литинститута. Это в первую очередь ощущение единомышленников, поддерживающих друг друга, или бывает творческая зависть, конкуренция?

– Каждому творческому человеку нужно уединение, каждому порой хочется покоя, сосредоточенности для собственной работы, и не всегда удается совместить интересы. Но, с другой стороны, в такой жизни есть плюс, потому что всегда рядом есть человек, с которым можно обменяться впечатлениями, мыслями.

– Сейчас, в преддверии вашего юбилея, у вас берут разные интервью. Есть ли среди задаваемых вам вопросов неожиданные, заставляющие задуматься, возможно, что-то переосмыслить?

– Я теперь уже заранее знаю все вопросы, которые мне зададут. Абсолютно все, без исключения. И у меня в голове, признаюсь, уже лежат готовые ответы на все вопросы, которые мне могут задать. Я не помню за последние годы ни одного неожиданного вопроса, который застал бы меня врасплох.

– И наконец традиционный вопрос: ваши пожелания газете «День литературы» – ее сотрудникам, авторам, ее читателям.

– Я, как постоянный читатель самой разнообразной периодики, бумажной и электронной, непременно читаю и «День Литературы». Могу сказать, что при всех «но», при всех оговорках, возможных в отношении этой газеты, я думаю, что она является необходимым элементом того спектра литературной периодики, который сегодня сложился у нас, в России. И если бы вдруг по каким-то причинам, не дай Бог, «День литературы» исчез, то для меня образовалась бы какая-то лакуна, пустота, мне бы чего-то в этом спектре не хватало.