Текст книги "Газета День Литературы # 93 (2004 5)"
Автор книги: Газета День Литературы
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
Сергей Семанов ЭНЦИКЛОПЕДИЯ ЛИТ-КАРАЦЮПЫ
«Независимая (от Березовского) газета» торжественно уведомила: состоялась шумная сбеговка в честь выхода созданного С.Чуприниным справочника «Новая Россия: мир литературы». Дело случилось как раз на четвертой неделе Великого поста (проводимой с особой строгостью) в столичном заведении «ПирОГи» (так вот и пишется, у хозяев сегодня своя грамматика, отличная от русской). Гуляли круто, но мы не о том. Чупринина сравнили со знаменитым некогда пограничником Карацупой (так и напечатали). Поясним, что рядовой боец, а потом полковник погранвойск Карацюпа задержал в общей сложности 487 нарушителей, заслужив звание Героя Советского Союза. Чупринин, толковали гости, тоже, мол, не пускает чужих в «страну Искусство»...
Увы, сравнение получилось до крайности двусмысленным. Да, Карацюпа твердой рукой задерживал нарушителей, пытавшихся проникнуть в страну Советов. Но он же, как и положено, задерживал людей, по разным причинам пытавшихся уйти из этой страны. Итак, Чупринин представлен в образе Героя с винтовкой и овчаркой, который один решает, кого можно оставить в «стране Искусство», а кого туда пускать не след. «Стой, стрелять буду!»
И верно, в этой псевдо-энциклопедии поражают своей заданностью оба пухлых тома. Скажем прямо, как того требует от нас сегодня напряженная общественная обстановка. У нового энциклопедиста-пограничника отчетливо выраженный «классовый подход» к литературе, как он научился еще при Чаковском, составляя «установочные» передовые статьи для «Литературной газеты», исполняя указания отделов пропаганды и культуры ЦК КПСС. Теперь он, конечно, перестроился немного: выдвигает писателей либерально-космополи– тического направления, а исподтишка, не без осторожности, пытается по-всякому принизить писателей направления русско-патриотического. Рассмотрим же этот сюжет.
Укоры в подписании разного рода «антиперестроечных» заявлений предъявлены Ю.Бондареву, В.Бондаренко, Э.Володину, Ст.Куняеву, В.Личутину, М.Лобанову, Ю.Лощицу, А.Проханову, А.Сегеню и многим иным. Это, так сказать, «краткая редакция» политического обвинения, об иных русских писателях есть более развернутые.
В.Распутину предъявлены аж четыре таких заявления, сделался автор «Прощания с Матерой» на старости лет «четырежды подписант»! Мало того, Чупринин осведомляет кого надо: «Занимает последовательную антиперестроечную позицию». Обратим внимание: не «занимал», а «занимает», то есть и по сегодняшний день остался верен преступным заблуждениям прошлого.
В адрес же В.Бондаренко, например, объявляется приговор по целому перечню его преступлений: «Первое эффектное(!) выступление против перестройки – статья (название). За нею последовали полемические статьи в журналах (названия). Подписал антиперестроечное „Письмо писателей России“ (1990). подписал обращение 43-х „Остановить реформы смерти“ (2001)». Осталось лишь вставить соответствующие цифры после слов: статья... срок...
Ю.Бондарев только «дважды подписант», зато ему предъявлено самое страшное для всех «перестройчиков» обвинение, цитируем: "Наиболее отчетливо свои полит. убеждения сформулировал 21.12.1998 в речи на вечере газеты «Завтра», посвященном дню рождения И.В.Сталина: «Я глубоко убежден, и меня никто не переубедит, что Сталин – это фигура в истории человечества, которой нет равных... Он преобразовал Россию, создал уникальное, высшее по своему развитию общество». Добавим тут от себя: браво, Юрий Васильевич!
А.Проханову, помимо подписания нескольких злокозненных обращений, вменяется звание «соловья Генерального Штаба», что, судя по контексту, надо воспринимать как нечто сугубо отрицательное (любопытно, как отнесется к этому нынешний начальник этого самого Штаба, да и сам Министр обороны?)
Осмотрительному Ф.Кузнецову, успешному директору знаменитого ИМЛИ, упреков в подписании злых писем не предъявлено. Однако в его адрес высказано решительное обвинительное заключение, обжалованию не подлежащее: «С движением карьеры менял имидж либерального коммуниста до „ястреба“, беспощадного идеологического бойца, ставший особенно наглядным после травли, которую развязал по отношению к авторам неподцензурного альманаха „Метрополь“ (1979-80)». Итак, автор справочника и поныне убежден, что быть «либеральным коммунистом» – хорошо. Например, как Горбачев, А.Яковлев, Шеварднадзе, Бурбулис, Шахрай и грек Попов. Да, Ф.Кузнецов, как и многие московские писатели, русские и евреи, осудил пошленький сборничек, но с точки зрения сугубо литературно-эстетической.
Ладно, дело давнишнее, быльем поросло, никто эту «художественную самодеятельность» сегодня и не вспоминает. Но тогда-то, по выходе «Метрополя», его невысокий уровень дружно обличали заслуженный борец с «культом личности» А.Борщаговский, бывшая преподавательница марксизма-ленинизма, а ныне страдающая еврейка Р.Казакова, а также будущий министр культуры РФ, почетный доктор гуманитарных наук Южной Юты (США) и супруг благородной Индурской Е.Сидоров. В справочнике о том почему-то не указано. А сам карацюпа-то что в то время делал? Бросился храбро защищать Аксенова и сынка чрезвычайного советского посла Витю Ерофеева? Не замечен в таком. Напротив, «Литературная газета», где обозревателем тогда служил Чупринин, тоже не одобрила «Метрополь» (да и не он ли сам под псевдонимом «Литератор»?).
Еще более сурово отнесся герой-пограничник к поэтессе Т.Глушковой, недавно скончавшейся, чей разносторонний талант высвечивается теперь всё более ярко. О ней так вот: «Заявила о себе как об энергичном противнике демократии». Ничего себе! В переводе с древнегреческого слово «демократия» в точности соответствует русскому слову «народовластие». Антонимом демократии у греков было слово «олигархия», в точном переводе – «власть немногих». Как современно звучат для нас эти древние слова! Значит, Глушкова, согласно приговору Чупринина, выступала против громадного большинства трудового народа России («противница демократии», да притом «энергичная»!) и защищала наших вороватых «олигархов»: от Авена до Фридмана и зека Ходорковского?!
Можно представить себе, какой хаос творится в мозгах энциклопедиста! Он даже не постеснялся тиражировать о литераторе русского направления сплетни, ничего общего не имеющие с литературой. Вот об известном прозаике А.Лиханове напечатано: «Председатель правления Советского (ныне Российского) Детского фонда (1987), президент Международной ассоциации детских фондов – организаций, не раз оказывавшихся в центре финансовых скандалов» (далее следует ссылка на одну газетную публикацию 1990 года). С этим обвинением следует разобраться, дело ведь нешуточное.
Прежде всего, дадим по этому поводу точную фактическую справку. Да, статья такая была, но тогда же публично опровергнута. Детский фонд, руководимый А.Лихановым, живет и процветает, имеет немалый общественный вес и даже пользуется покровительством одной влиятельной в нашей стране дамы. Всё это хорошо известно. Зачем же вдруг Чупринин вытащил на свет газетную байку пятнадцатилетней давности? Из любви к всеохватывающей объективности? Трудно согласиться, но допустим. Тогда закономерный вопрос – почему только в отношении А.Лиханова? Вроде бы ни о ком ином подобных данных в обоих томах чупрининской «энциклопедии» больше нет.
А ведь о многих «классово» и «расово» близких пограничнику литераторах, причем весьма известных, можно было бы сообщить множество скандальных деталей биографии, от бытовых до политических. Вот упомянутая уже Римма Казакова (сделаем тут уточнение: в студенческие годы ее звали Рэмо: Революция—Электрификация—Мировой Октябрь,– имя это и было записано в паспорте). О ней читаем: «Депутат райсовета г.Москвы, член Всемирного Совета Мира, редсовета журнала „Элита“, Комитета по Государственным премиям России. Была рабочим секретарем правления СП СССР (1976–81)». Всё точно: была, состояла, при Советской власти за мир боролась, а при буржуазии распределяет госпремии РФ. Обратим внимание лишь на одну мелочь: оставила пост рабочего секретаря СП в 1981 году,– почему же? Помнится, поэт В.Лазарев пустил среди московских писателей открытое письмо о разного рода неблагополучиях в СП. Документ этот до сих пор, кажется, не опубликован, но его прочли тогда, что называется, «все», и он сохранился в нашем архиве. Там прямо говорилось о некоторых неприятных поступках Р.Казаковой. Почему бы не помянуть об этом, ибо как раз после того письма ей пришлось оставлять секретарский пост? Чупринин всего этого не мог не знать.
Но нет, говоря о русских писателях патриотического направления, лит-карацюпа не поскупился на подробности с обвинениями как идеологического, так и финансового (якобы!) свойства. Ну, а про «своих» тут что мы находим? А ничего. Оказывается, и при Советской власти, и при капитализме единоверцы Чупринина были во всём чисты и невинны.
Придется сделать тут некоторые дополнения. В семидесятых годах в издательстве ЦК КПСС «Политиздат» выходила серия «Пламенные революционеры». Сейчас она, естественно, прекращена, но тогда ее книги издавались и переиздавались тиражами по 200 тысяч экземпляров, а гонорары были самыми высокими в стране. И среди «баловней партии», привлеченных к работе над серией, оказалось удивительно много диссидентов и полудиссидентов. Все они отмечены в Справочнике, но их участие в «коммунистической пропаганде» от современного читателя скрывается – причем самым сознательным образом.
В согласии с правилами библиографии, в изданиях такого рода, как чупрининская «энциклопедия», указываются не только дата и место выпуска книги, но также наименование издательства. Для "пламенных " авторов тут сделано примечательное исключение. Авторы известные (в далеком прошлом, конечно, однако единоверцы о них постоянно стараются напомнить): В.Аксенов, В.Войнович, А.Гладилин, В.Корнилов, Б.Окуджава, Р.Орлова (Либерман)...
Например, о Войновиче сообщено: «Биографическая повесть о Вере Фигнер „Степень доверия“ (М., 1972)». Позвольте, а где же сверхкоммунистический «Политиздат»? Во всех иных случаях издательства, опубликовавшие книги Войновича, указаны, а тут вот – досадный пропуск. И совсем уж скромно выглядит отсутствие информации о том, что в 1973 году эту вялую, пустопоржнюю «повесть» переиздали там же, с тем же повышенным гонораром.
Еще более выразительным в этом же духе выглядит «пламенный» эпизод в многогранном творчестве Б.Окуджавы, издавшего сочинение о мрачном заговорщике-цареубийце Пестеле «Глоток свободы». Справочник гласит: «М., 1971» – издательство, естественно, опущено. Однако далее произошло одно пикантное обстоятельство, получившее широкую огласку. Слабенькую, из рук вон слабенькую книжку Окуджавы/Политиздата перепечатало на Западе русскоязычное издательство, находившееся под покровительством ЦРУ. И Булат Шалвович, член КПСС с 1956 года, сын и племянник «комиссаров в пыльных шлемах», диссидентом стать не захотел, поэтому осторожно покаялся в «тамиздате» (см. «Литературную газету», 18 ноября 1972 года). «И Дук его простил» (КПСС то есть).
И точно так же – обо всех вышеперечисленных авторах партийного издательства. На юридическом языке подобное деяние именуется такими суровыми терминами, как «подлог» или даже «сокрытие улик». Разумеется, не об уголовном праве тут речь, но в отношении возможных читателей справочника некий подлог его «автором» был совершен. И, смею утверждать, далеко не один.
Скажем, всегда осмотрительный и чуждый резких оценок и поступков Ф.Кузнецов обозначен С.Чуприниным как «ястреб». Никак уж не подходит такое определение к ученому литературоведу Феликсу Феодосьевичу, но допустим. Однако всё познается в сравнении. А если верить автору справочника, вовсе не существовала в 70-х—80-х годах целая ударная бригада сверхпартийных критиков, суровых ревнителей соцреализма. Они публиковали грозные «установочные» статьи в руководящих органах КПСС «Правде» и «Коммунисте», варианты того же предоставляя в «Литературную газету» (и не молодой ли «литератор» Чупринин их тогда редактировал?). Назовем эти громкие некогда имена по алфавиту: А.Бочаров, П.Николаев, В.Оскоцкий, Ю.Суровцев. Мы, тогда молодые русские писатели, которых они злобно и не раз поносили, называли их, в подражание китайцам, «бандой четырех». Разумеется, все эти имена в справочнике представлены. Но как?
Вот заметка об А.Бочарове. Следует перечень его книг, потом: «В годы перестройки изредка печатался в журналах». Но ведь большая часть творческой жизни Бочарова прошла ДО перестройки. Где же данные о его громких «установочных» инвективах? О том ни слова.
П.Николаев представлен как автор капитальных трудов «Возникновение марксистского литературоведения в России» (1970) и «Марксистско-ленинское литературоведение» (1984). Эдакий «голубь»-теоретик...
В.Оскоцкий, оказывается, "окончил Академию общественных наук при ЦК КПСС... Печатался в газетах «ЛГ», «Демократический выбор», «Литературные новости». Значит, до эпохи «демократии» в изданиях партии как бы не публиковался...
Ю.Суровцев: «Работал в Академии общественных наук при ЦК КПСС, был „рабочим“ секретарем правления СП СССР». Верно, руководил всей советской литературной критикой с твердых марксистских позиций. Но данных об «установочных» публикациях тут тоже, конечно, нет.
Может ли Чупринин ответить, как именуются такого рода «пробелы» в справочном издании, и – главное – каковы причины их возникновения?
Два слова о писательнице, она же политзвезда столичного телеэкрана Юлия Латынина. Список сочинений пестрит названиями: «Бомба для банкира», «Бандит», "Здравствуйте, я ваша «крыша» и т.п. Но главное тут – деятельность писательницы: «Обозреватель „Новой газеты“ (с 2000). Вела экономическую телепрограмму „Рублевая зона“ на НТВ (с 2000), затем на ОРТ. Премия имени Голды Меир (1997), Александра II (1997), приз Ассоциации русскоязычных писателей Израиля (1997)» Конечно, причудливое сочетание «русскоязыч– ных» наград, объединивших царя-мученика и премьершу Израиля, может смутить кого угодно. Впрочем, не наше то дело.
А вот нынешнее поведение телезвезды не может не обратить на себя внимания. Мелькает она на экране у всех шустеров, познеров и прочих; выглядит, как будто только что прилетела с горы Брокен и растрепалась на ночном ветру. Таковы же речения и тексты. Недавно перевозбудилась по поводу письма нашего «шильонского узника» Ходорковского, над которым с момента ареста взяла бескорыстную публичную опеку. Теперь лауреатка сравнила его... с Нельсоном Манделой! Придется напомнить, что этот южноафриканский негр просидел в тяжком заключении лет тридцать, отстаивая права своего угнетенного и обкраденного системой апартеида народа. И добился победы в конце концов!
Ходорковский за свободу еврейского народа никак не сражался, а вот русский народ, как подозревают, – обобрал.
Еще один писатель нас заинтересовал – В.Костиков, бывший пресс-секретарь Ельцина, часто мелькал в ту пору на телевидении и в печати. В справочнике перечислены его сочинения, посты и занятия. Но... об одном обстоятельстве, которое публично обсуждалось, ничего нет. Сошлемся на известную книгу А.Коржакова, посвященную описанию Ельцина и его окружения. Там черным по белому говорилось о пристрастии Костикова к гомосексуализму. Когда-то, совсем недавно, подобное публично обсуждаться могло только в зале суда, но теперь-то многие этим открыто похваляются – по телевидению, например. Чего же тут постеснялся наш сугубо «демократический» карацюпа? Ведь за подобную фигуру умолчания Костиков и его партнеры могут обвинить справочник и его автора в реакционности, черносотенстве и даже – страшно подумать – фашизме!
Последнее сообщение, почерпнутое из чупрининского труда, носит совсем уникальный характер. Излагать это невозможно, доверимся цитате: «Гессен Маша. Родилась в Москве. В 1981 вместе с родителями уехала в США, где получила архитектурное образование... В 1994 вернулась. Член совета директоров клуба геев и лесбиянок „Треугольник“. Состоит в незарегистрированном браке с англичанкой Кейт Гриффин».
Умри, Сергей, лучше не напишешь!.. Можем ведь, если захотим!
А заключить придется краткой цитатой из классика, слегка ее переиначив: "Боже, как грустна наша «Новая Россия»!
Алексей Шорохов НОВАЯ ГОТИКА
ВОЗВРАЩЕНИЕ ФАУСТА
Русскую литературу можно поздравить с новым большим писателем. Если судить о писателе по тому, какие он ставит перед собой задачи и как с ними справляется, в отношении новой повести Игоря Аверьяна «Из глубины багряных туч» («Москва», №1, 2004) такие слова не будут преувеличением.
И первое, что заставляет задуматься по прочтении повести, это какая-то до сих пор еще непродуманная русскими до конца перемена в иерархии наших отношений с Западом. Ведь уже как минимум полтора последних столетия подлинно культурный Запад смотрит на Россию снизу вверх, то есть именно так, как на протяжении предшествующих полутора веков (начиная с Петра) смотрели на Запад мы.
А вспомнилось об этом вот почему: самое серьезное произведение немецкой литературы второй половины ХХ века, оказавшее к тому же огромное влияние на умы русской интеллигенции, роман Томаса Манна «Доктор Фаустус» – написан, без всякого сомнения, под громадным идейно-образным воздействием «Братьев Карамазовых» Достоевского, вплоть до прямых и даже курьезных перекличек, как, например, в сцене с «немецкими мальчиками», напрямую выведенной из «русских мальчиков» Достоевского. Так вот, если определить вкратце «задание» Игоря Аверьяна в повести «Из глубины багряных туч», то он взялся «переписать» и «переписал» (!) «Доктора Фаустуса». Русской рукой. Без всепроникающей иронии постмодернизма, без культурной усталости Запада, без капитулятивной цитатности как основного художественного приема. Повторюсь, переписал по-русски, то есть серьезно. Даже онемеченных Манном «русских мальчиков» вернул в Россию и усадил перед затухающим костерком в степи чутко и нежно внимать будущему на пороге их большой и страшной жизни.
И думаю, что даже не столько желание вернуть «интернированные» Томасом Манном культурные ценности руководило писателем, сколько совершенно отчетливая и безошибочная художественная интуиция: МЫ СТОИМ НА ПОРОГЕ КАЧЕСТВЕННО ИНОГО ВРЕМЕНИ. Уже даже и не стоим, а вступили – в пределы Нового Средневековья.
То самое «одноразовое средневековье» немецкого фашизма, которое с помощью постмодернистской игры в своем романе пытался осмыслить Томас Манн, сегодня (при помощи военных и информационных технологий) разверзается перед человечеством уже в качестве долговременной перспективы.
Геополитические хозяева Нового Средневековья известны – их безошибочно назовет и афганский дехканин, и сербский пастух, и иракский ювелир. Однако, и Манн, и Аверьян свидетельствуют о другом: О МИСТИЧЕСКОМ ХОЗЯИНЕ Нового Средневековья. Именно его традиционный парфюм со стойким запахом серы, преследующий героя повести, профессора математики Тимакова, становится основным фоном повествования.
Впрочем, появляется этот запах не сразу. И здесь нет ничего нового. Средневековье предельно догматично, в нем в принципе не может быть ничего нового: путь к успеху (богатству, славе, власти) пролегает через смертный грех. Что и становится сделкой с дьяволом. В случае с профессором Тимаковым – это убийство одноклассника, который встал на пути юного провинциального гения в столицу. Всё последующее: слава, признание, гениальные прозрения,– оплачено этой ценой! Наконец, получив всё обещанное «князем тьмы», профессор Тимаков исчезает из своего номера в отеле, оставив по себе только густой запах серы. Куда именно он исчезает, уточнять не хочется.
Разумеется, всё это не сопровождалось мерцанием свечей, вытопленных из сала христианских младенцев, и манускрипты с готической вязью не удостоверялись кровью подписавшегося. Новейшее время может позволить себе обходиться без этой архаики. Тем более, профессору математики. Но сути дела это не меняет.
У профессора Тимакова в повести есть и предшественник, зафрахтованный дьяволом немногим раньше. Это лорд Литтлвуд, тоже математик, профессор, нобелевский лауреат. Как сообщает внучка лорда: «что-то его мучило… я знала, что у него есть какая-то тайна, нехорошая тайна… что-то из молодости». Лорд исчезает в серных парах немногим раньше Тимакова.
Характерна и область творчества обоих – теоретическая математика, пытающаяся овладеть пространством и временем, то есть, по сути, та же средневековая алхимия и кабалистика, разве что приодетая в современный цивилизованный смокинг.
В повести есть восхитительные, удивительно свежие и нежные страницы, посвященные школьной любви Тимакова, его малой родине – священным камням Приазовья, Океану (Морю), и т.д. Всё это, без сомнения, делает ее автора законным правопреемником традиций высокого русского реализма. Однако основной, онтологический нерв повести «Из глубины багряных туч», на мой взгляд, пролегает именно здесь – в предчувствии Нового Средневековья и, соответственно, в реанимации его главных «фаустовских сюжетов»: сделке с дьяволом и борьбе с ним же.
В ПЛЕНУ СВОИХ ФОБИЙ
Действие повести Аверьяна происходит на Западе, в английском городке Батсуотере «на берегу Океана», куда «на международный конгресс по синтемологии» съезжаются математики со всего мира. В том числе и основатель этого направления в теоретической математике – наш соотечественник профессор Тимаков. Благодаря тому, что воспоминания профессора Тимакова постоянно переносят его на берега родного Азовского моря, в годы детства и юности, на страницах повести время от времени завязывается хотя и неявный, но довольно напряженный культурный диалог: Запад – Восток. Особую остроту ему добавляет социальный контраст: известный русский ученый, представитель элитарного направления современной науки и заурядный английский бармен, добрый малый Микки, кому в повести отводится роль выразителя массового сознания современного Запада.
Поначалу кажется, что Микки выражает мнение «простого человека вообще», которого инстинктивно пугают все «эти непонятные математики», к тому же – один за другим исчезающие из действительности в облаках серного дыма. «Говорят, дьявол его залапал» – без обиняков отзывается он об исчезнувшем нобелевском лауреате лорде Литтлвуде. А в конце повести и вовсе провозглашает о создании общественной организации «Мир без математиков». Но писатель уточняет – это мнение именно западного человека: «…Вот русские изобрели ракету с искусственным интеллектом. Ужас ведь, а?! На вас, маленького, беззащитного человечка из мяса и жилочек, несется механический монстр на ядерной тяге, начиненный атомной или водородной бомбой, да еще с искусственными мозгами, которых не заморочишь!..»
И дело здесь даже не в том, что ракета – «русская», а в том, что Игорь Аверьян как писатель-реалист совершенно объективно показывает на этом примере нынешнее состояние западного массового сознания, которое цементируется сегодня только одним – страхом. ЗАПАД УЖЕ ДАВНО ЖИВЕТ В ПЛЕНУ СВОИХ ФОБИЙ! С тех пор, когда ситуация «Бог умер!» стала общим местом не только западной философии, но и реальным фактом психической жизни подавляющей части западного человечества, скрепляющий центр этого мира («Солнце, к которому мы были прикованы цепями» – по выражению Ницше) перестал ощущаться массовым сознанием как таковой, и страшная центробежная сила стала дробить и распылять в пространстве такие традиционные институты христианского общества, как семья и нация (большая семья), под угрозой оказалось само существование национальных государств Запада. Единственное, что могло сплотить на какое-то время и хотя бы внешне объединить предельно индивидуализированное и атомизированное сообщество потребителей – это страх. Страх перед «советской угрозой», «нашествием инопланетян», «полтергейстами», «экологическими и техногенными катастрофами» и т. д. Достаточно даже краткого знакомства с западной масс-культурой последних 20-30 лет, чтобы встретить основные фобии, с помощью которых западное человечество пытается сплотить самое себя. Безусловно, что создание такой «атмосферы страха» является одной из форм государственного террора – тотального информационного террора государства и наднациональных государственных элит против своих же граждан, для достижения неведомых этим гражданам целей (например, получения чудовищных сверхприбылей за счет новых заказов военно-промышленному комплексу и т.п.). Об этом много написано самими же философами и политологами Запада (из самых недавних публикаций: «Смерть Запада» П.Бьюкенена).
Тем не менее, нас здесь интересуют не столько тоталитарные практики современного информационного общества (ситуация-то эта существует уже достаточно давно), сколько другое – геополитический Запад сегодня отнюдь недвусмысленно провозглашает свое настоящее, а также ближайшую историческую перспективу «эпохой Нового средневековья». Но точнее будет, как мне думается, этот период назвать Новой Готикой. И вот почему.
Не так давно на экраны вышел американский фильм «Готика». Не буду пересказывать сюжет фильма – он достаточно типичен: нечто среднее между психоаналитической драмой и ужастиком. Важнее само название: сумеречные блуждания души главной героини фильма, мужеубийцы, а в прошлом преуспевающего психиатра, темные подвалы и лабиринты ее подсознания очень удачно, на мой взгляд, названы авторами «Готикой».
Так нередко бывает в истории, что какое-либо заурядное явление культуры обретает вдруг статус символа своего времени. В случае с этим очень средненьким фильмом дело обстоит именно так, и позволяет нам говорить о феномене ГОТИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ, реанимированного на современном Западе. Специфика его в том, что «готика» – это хотя и составляющая Средневековья, однако весьма своеобразная, и именно она ассоциируется с понятиями «мрачного средневековья», «охоты на ведьм» и «святой инквизиции» (в отличие от, например, «раннего» или «высокого» Средневековья).
И та восставшая из пепла забвения Новая Готика, которую мы сегодня наблюдаем в геополитике – «великая инквизиция» в лице США и их пресловутая борьба с мировым терроризмом («охота на ведьм») – была бы невозможна без реанимации готического сознания как основной доминанты в массовом сознании современного западного мира. Помня о механизмах воздействия на массовое сознание («информационный террор»), отныне несложно и угадать, куда в следующий раз опустится «молот ведьм»,– достаточно проследить географию недавних перемещений голливудских суперменов и «спасителей человечества»: Куба, Северная Корея… До этого на заднем фоне борьбы Запада с «врагами рода человеческого» мелькали Сербия и Ирак. А в последнее время, всё чаще виртуальным полем битвы за «будущее человечества» становится начиненная ядерным оружием и малоуправляемая постсоветская Россия…
“ГОСПОДА НАТЕ-С”
Надо, разумеется, отдавать себе отчет в том, что за минувшие пятнадцать лет дембольшевизма в России Запад достаточно активно пытался и у нас создать благоприятные условия для формирования готического сознания, внедряя те же образцы транснациональной масс-культуры и выстраивая через либеральные СМИ ту же безотказную систему «информационного террора». Однако очевидная неудача этого проекта, что вынуждены сегодня признать уже и его заказчики, и исполнители, обусловлена удивительно стойким русским национальным менталитетом, точнее – его православной образующей. Именно осознание этого исторгло у известного русофоба и политолога Збигнева Бжезинского нечаянное признание: «После падения коммунизма наш главный враг в России – Русское Православие». Согласитесь, больше похоже на вопль отчаяния. Впрочем, отдает еще и традиционными для Запада спесью и «невежеством» (выражение Пушкина) по отношению ко всему незападному, ведь чтобы понять всю обреченность попыток формирования у русских готического сознания, достаточно знать тот простой факт, что СРЕДНЕВЕКОВЬЕ В РОССИИ И НА ЗАПАДЕ БЫЛО КАЧЕСТВЕННО РАЗНЫМ, и если в одной части христианского мира царила мрачная готика с Дюрером и Босхом, где основатели «монашеских орденов» и неугомонные «святые отцы» регулярно отправляли на костер сотни тысяч «ведьм, колдунов и евреев», то в другой – небесно-синий Андрей Рублев, божественный Дионисий и такие тишайшие смиренножители, как Сергий Радонежский и его многочисленные ученики.
Таким образом, выяснилось, что готическое сознание нельзя НАВЯЗАТЬ там, где его не было, а можно только РЕАНИМИРОВАТЬ там, где оно когда-то было. Впрочем, геополитические заказчики Новой Готики постарались и из этого извлечь выгоду, и, вытащив из запасников траченную молью «советскую угрозу», мгновенно перекрасили ее в «русскую». По принципу: если «русских» не удалось включить в общее поле западного массового сознания с его вездесущими фобиями, значит, русские будут по-прежнему питать собою одну из самых стойких и многовековых фобий – русофобию. Достаточно сегодня побывать в любой из западных стран, чтобы совершенно отчетливо это осознать – современный образ России, который создают международные СМИ, это образ бандитской страны, населенной дикими и свирепыми людьми. Этот же образ, поняв, что он востребован на Западе и хорошо оплачивается, старательно поставляют зарубеж и наши либеральные писатели – все эти, как я их называю, «господа нате-с»… (– Хочите против коммунистического режиму? Нате-с… – Хочите русского сексу и извращений? Нате-с… – Хочите грязи и ужасов про русских? Нате-с…) Поэтому отнюдь не случайна реакция немецких газет на сорокиных и всю эту «ёпэрэсэтэ-компанию», направленную министерством печати на книжную выставку во Франкфурт: «Бандитская Россия привезла бандитскую литературу!» Извиняйте, уж чего заказывали-с…
Но, слава Богу, в России сегодня создается не только «заказная» литература, и новая повесть Игоря Аверьяна, послужившая поводом для всего этого разговора – тому подтверждение. И здесь нельзя не упомянуть об одной из самых важных культурно-исторических интуиций автора повести «Из глубины багряных туч». Как мы помним, Средневековье знает два основных «фаустовских» сюжета: сделка с дьяволом и борьба с ним. Так вот, борьбу с ним, правда, по всей видимости уже запродав нечистому свою душу, один из героев повести, лорд Литтлвуд, начинает как… «борьбу с параллелепипедами», т.е. С ГОТИЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИЕЙ ПРОСТРАНСТВА, которую он считает несомненным изобретением дьявола, и даже залогом его неизбежного торжества над человеком до тех пор, пока тот, как в стальных тисках, находится внутри этого царства прямых углов и параллелепипедов. И что же, объявив войну дьяволу, сей английский аристократ выстраивает для себя дом без единого угла, странно напоминающий… купол православного храма! И это – решающий образ! Ведь в нем говорится не только о военно-техническом, но и о культурно-историческом (в данном случае, архитектурном) противостоянии Русского Средневековья Западноевропейской Готике. В этом же образе заключен и символ наших будущих побед в недалеких уже противостояниях эпохи Нового Средневековья, именно там, под куполом православного храма суждено собраться пока еще очень разрозненному и безначальному русскому миру. И очень важно, что XXI век в нашей литературе начинается с напоминания об этом.
