Текст книги "Ричард Длинные Руки – бургграф"

Автор книги: Гай Юлий Орловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 3

Громыхая железом, из-за угла вышли трое стражей. Когда женщине нужна была помощь, их не найти, а сейчас так и снуют, за мной следят, что ли? Впереди рослый и явно тертый мужик, лицо в шрамах, но уже успело обрюзгнуть на сытых харчах, располнело и обрело нездоровую бледность сильно пьющего человека. Грудь и спину защищает стальная кираса, да еще широкие стальные наручники укрывают от кисти до локтей, штаны кожаные, сапоги с металлическими подковками, пояс широк с непомерно огромной пряжкой в виде небольшого щита. Судя по выдавленным знакам, это не просто пряжка, а еще и знак различия. Или должности.

Он остановился посреди улицы, загораживая дорогу, двое тут же остановились у него за спиной, а потом чуть разошлись в стороны. Старший смотрел на меня хмуро и недоброжелательно, стараясь усмотреть во мне только что сбежавшего из тюрьмы мошенника, растлителя и душителя.

– Я начальник городской милиции Саклер, – сообщил он сиплым пропитым голосом. – Что-то я вас раньше не видел. Вы в город надолго?

– Подумаю, – ответил я надменно.

– А из каких краев?

– Дальних, – ответил я с некоторым раздражением. – А в чем дело?

– Интересуемся, – ответил Саклер вроде бы смиренно, но я уловил не свойственную простолюдинам дерзость во взоре и неуступчивость в голосе. – У нас город мирный, у нас строго бдят, чтобы все тихо…

– Хороший у вас город, – сказал я с одобрением с высоты седла. – Но я при чем?

– У вас, ваша милость, боевой конь, бойцовский пес и оружие, какое поискать…

– И что?

– Люди с таким оружием всегда ищут, как бы им кого…

– Ты не дурак, – сообщил я ему, – понимаешь людскую породу. В каком полку служил? Впрочем, теперь неважно, кому ты служил… Важно, что у меня здесь нет противников, а дерусь я с людьми не ниже званием, чем у меня самого. Так что не трусь, я не побеспокою городские власти.

Он выпрямился, даже попытался посмотреть вот так с земли на всадника свысока.

– Милиция не трусит, ваша милость, – ответил он дерзко, – как я уже сказал, мы здесь не смотрим, кто благородный, а кто нет.

– И это наполняет тебя счастьем? – спросил я с интересом. – Выискиваешь, как бы плюнуть под ноги благородному?.. Ладно, посторонись, невежа. А будешь хамить, никакие городские власти не спасут твою голову.

Он поколебался, на карте его репутация начальника милиции, да и народ на улице, а также из окон следят за каждым его движением и ловят каждое слово, однако правда и то, что городские власти станут спорить с благородным лордом из-за чего-то стоящего, но никак не из-за простого стражника. Пусть даже начальника городской стражи. Нет, милиции… а это что-то для меня новое.

С большой неохотой отойдя в сторону, он каждым жестом показывал, что подчиняется только закону, но никак не какому-то чужаку на коне. Я пустил коня прямо, народ оживленно переговаривается, Саклер сказал уже почти в спину:

– Езжайте, ваша милость. Но мы будем присматривать за каждым вашим шагом.

Я с угрозой повернулся в седле:

– Что-о?

– У нас мирный город, – повторил он дерзко, – а с оружием ходит только городская стража.

Я ответил не оборачиваясь:

– Любезный… дурак, если хочешь разоружить, то попытайся. Думаю, то, что от тебя, дурака, останется, можно будет сложить в детское ведерко.

Зайчик пофыркивал и мотал гривой, Пес перебегает с одной стороны улицы на другую, нюхает, но ничего не метит. Вот здесь ты и попался, сказал я ему, какой же кобель пропустит угол дома или дерево, чтобы не обрызгать? А ты только запахами интересуешься. Даже всякую дрянь не подбираешь, какая же ты собака? Не Шерлок Холмс я, и то засек…

Я оглянулся, угрозы – всегда неприятно, даже тревожно, пусть даже сперва от такой швали, как те пьяные бандиты, а потом от стражи. Пусть даже пустые угрозы. Все-таки, каким боком ни поверни, я таким не по зубам. Но все равно тревожно.

Зайчик, повинуясь едва заметному нажиму колена, бодро пошел рысью по непривычно широкой улице в сторону, где из-за домов выглядывает лес мачт.

Мимо проплывает дом с распахнутыми настежь дверьми, изнутри яркий свет, веселые песни, запахи вина и пота. Я в непонимании уставился на человека у дверей, профессия угадывается с первого взгляда: вышибала. В любом трактире находятся гуляки, которых приходится выпроваживать силой, и не всегда есть смысл бежать за городской стражей. Тем более что посетители обычно не любят представителей власти и предпочитают, чтобы конфликты разрешались без них.

Так вот этот вышибала, крупный и уродливый, как абсолютное большинство вышибал, все-таки слишком крупный и уродливый, чтобы быть… человеком.

Тролля я не сразу признал только потому, что тот одет в добротную куртку, шитую явно по его фигуре. На нем широкие штаны, достаточно просторные, чтобы скрыть кривые ноги, и огромные башмаки.

Стоит неподвижно, тролли так могут часами, у них другой метаболизм, из-за чего при всей чудовищной силе они часто проигрывают более проворным человекам. Но, правда, пьяные люди двигаются едва ли быстрее троллей, так что усмирять их и выбрасывать на улицу троллю ничего не стоит.

Я придержал Зайчика, а Пес тут же подошел к троллю и оглянулся на меня с немым вопросом в глазах: можно? Я вздохнул и покачал головой. А вдруг этот тролль уже отошел от оппозиции и служит правоохранительным структурам?

На меня засмотрелись двое горожан, один проследил за моим взглядом и спросил с интересом:

– Что-то не так? Вы издалека, благородный сэр?

– Очень, – пробормотал я. – У нас такого не водится.

Он кивнул с довольным видом.

– Да и здесь это на грани нарушения закона. Пока они только у нас, в Тарасконе. В других городах троллей, понятно, нет. А здесь это диковинка. На них взглянуть приезжают из других мест… Дивятся, что мы их приспособили для работы.

Он ухмыльнулся, второй откровенно заржал, я закончил фразу первого:

– И тоже оставляют свои денежки в этих злачных местах?

Горожанин продолжал ухмыляться, но уголки рта опустились, улыбка превратилась в оскал.

– Мы стали богаче, – сказал он хмуро, – намного богаче, чем были когда-то. Теперь бы собрать все накопленное и уехать в какой-нибудь другой городок, чистый и добропорядочный.

В голосе звучала неподдельная тоска, я спросил с любопытством:

– А кто мешает?

– Не кто, а что, – буркнул он.

– Что мешает? Вы ведь не танцор?

Он угрюмо смолчал, объяснил за него приятель:

– Это затягивает. Как и деньги, что перепадают без особых усилий, так и все это… Доступные женщины на каждом углу, возможность напиться до чертиков и не быть выставленным у позорного столба на городской площади… свобода от посещения церкви… а еще то, что здесь запрет церкви на азартные игры не действует. Вернее, никто еще не отменял, но никто и не соблюдает.

Я спросил:

– Городские власти получают большой налог с домов, где азартные игры?

Он посмотрел с уважением:

– Вы сразу смотрите в корень.

– Экономика, – пробормотал я. – Слово сказала экономика. Может быть, слишком рано… И впервые ее слово оказалось громче, чем у слабеющих понятий чести, совести, благородства, верности… Гм, что-то я заговорил, как Аркадий Аркадиевич. Заболел, наверное.

Зайчик пошел дальше, навстречу мощно и волнующе пахнуло огромностью моря. Вынеслась стая худых чаек с их непомерно острыми крыльями и красноутиными лапами, но как-то сообразили, что рыба на суше не водится, поспешно сделали крутой поворот, запрокидываясь в нашу сторону узкими и плотно поджатыми к пузу лапами, умчались обратно.

Набережная показалась чересчур узкой, тесной и заставленной всякого рода товаром. В то же время народ снует в обе стороны, как деловитые муравьи, звонко выкрикивают приглашение обновить обувь чистильщики сапог, радушно зазывают в распахнутые двери таверн привратники, соленый морской воздух странно и волнующе смешивается с ароматами жареного мяса, хлебных лепешек, печеной рыбы.

Выделяются красными фонарями дома, где через перила свешиваются, зазывая народ, пышные женщины с ярко разрисованными лицами. Платья и без того широкие, как колокола, а стоя вот так на высоком крыльце, демонстрируют проходящим внизу мужчинам, что для изобретения трусов время еще не пришло.

Корабли, на мой взгляд, даже больше похожи на современные, чем на причудливой формы галеоны, на которых бороздили волны Колумб, Магеллан и всякие васькодагамы: продолговатые, пузатые и вместительные, потому что корабли предназначены для перевозки грузов, будь это люди, кони или мешки с золотым песком. Все со спущенными парусами, из-за чего кажутся мертвыми, хотя у некоторых на палубах появляются люди.

Здесь другой мир: множество складов, цепочки сгорбленных грузчиков несут в открытые ворота мешки с товаром, тюки, рулоны ковров. Прохладнее настолько, что я зябко передернул плечами: даже конские копыта то и дело ступают по лужам или грязи.

Ко мне сразу начали присматриваться босяки, попрошайки, одинокие женщины с бесстыдно подколотыми к поясу подолами. Так оголяется часть ноги, но при порывах ветра, а с моря дует часто, их юбки взмывают вверх, оголяя загорелые ноги, а то и белые задницы. Все это, правда, лишь на короткое мгновение, но действует очень дразнящее, признаю. Я сделал неприступное лицо и надменно смотрю вперед, брови сдвинуты, а челюсти сжаты так, чтобы все видели злобно играющие желваки.

Зайчик обогнал несколько возов, лошади тупо и покорно тянут доверху груженные телеги, возчики сидят сонные и нахохленные. Копыта застучали по дощатому настилу, корабли приближаются, словно сами плывут навстречу. Сердце мое стучит чаще, плечи приподнялись, давая легким ухватить больше морского воздуха. Корабли просмоленные и просоленные, коричневые борта потемнели, словно кожа под жарким южным солнцем, на верхушках мачт разноцветные флажки, большая часть представляет такие королевства, герцогства и княжества, о каких я никогда не слышал… Мир велик, велик…

Стоит отчалить от берега, и никаких тебе Адальбертов. А если вдруг ступит на ту же палубу… что ж, здесь океанские лайнеры не водятся, чтобы месяц прожить и всех не увидеть.

Я поторчал на месте, но билетной кассы не видать, решился пустить коня по сходням на ближайший корабль, где на палубе с винным бурдюком в обнимку веселятся двое матросов. Они не поднялись, но пить прекратили и уставились с интересом и некоторым испугом.

– Вольно, – сказал я. – Я не из налоговой. И не гербалайф, не бойтесь.

– А собачка у вас… – произнес один нерешительно.

– Это не собачка, – объяснил я, – это просто кошечка. Она тоже приветствует вместе со мной и конем вас, труженики морей. Альбатросы…

Один наконец оторвал взгляд от Бобика.

– И вас, ваша милость. Что скажете?

– Восхотелось побывать за океаном, – ответил я. – А то все «Юг, Юг», но сколько ни двигаюсь в эту сторону, все время оказывается, что еще не совсем Юг, а настоящий Юг дальше.

Матрос кивнул:

– Да, настоящий – за океаном.

– Когда отплываете? – спросил я и добавил: – Об оплате договоримся. Я не бедный, а когда вожжа под хвост попала, то… сами понимаете.

Они переглянулись в самом деле понимающе: мол, либо убил кого знатного на дуэли, либо король застал в спальне своей жены или даже хуже – любовницы, в этих случаях еще какая вожжа под хвост попадет.

– Договариваться надо с капитаном, – ответил один матрос.

– А где он?

– На берегу, – ответил он завистливо. – Со всей командой.

– А вас, значит, оставил сторожить, чтобы ничего не сперли? Да, народ здесь на ходу подметки рвет. Корабль надо оставлять на самых лучших! Капитан поступил правильно.

На их кислых мордах возникло сомнение, а вдруг они в самом деле… не самые худшие, раз благородный человек так считает, снова старший сказал:

– Капитан в трактире «Зеленый Бог».

– Спасибо, – поблагодарил я.

Когда я поворачивался, старший, словно сжалившись, добавил в спину:

– Только мы никогда не плавали на ту сторону. И не поплывем. Наши рейсы всегда вдоль побережья. От Чернавы до Нефелима, через Колпи, иногда заворачиваем в Яргу забрать там груз шкур, но дальше Навинбурга еще не заплывали. А через океан… боже упаси.

Я ощутил сильнейшую досаду, но ответил вежливо:

– Спасибо, что предупредил. А те капитаны, что ходят через океан, они где альбатросничают на суше?

Он задумался на миг, двинул плечами.

– Яргард в трактире «Храм Ключа». Это далековато, но если уж вожжа трет, ваша милость, то идти придется. Других капитанов сейчас нет в порту. Совсем.

– Как нет? – спросил я, посмотрев на лес матч.

– Которые плавают через океан, – пояснил он. – А это все корабли таких, как и мы. Вдоль берега, вдоль берега…

Я повернул коня. Пес, обследовав корабль от носа и до кормы, разочарованно примчался следом. В глазах обида и недоумение: а как же обещанный Юг?

– Облом, – ответил я раздраженно. – Но мы не сдадимся, Бобик.

Он помахал хвостом, подпрыгнул и лизнул руку.

Глава 4

На выходе из порта десятка два моряков сцепились в драке. Я заранее начал подавать Зайчика к стене дома, проскользнем, но с ближайших кораблей по сходням сбегают еще жаждущие схватки, на ходу наматывают на кулаки ремни с медными пряжками, куча растет, от ругани и надсадного хаканья воздух потяжелел и уплотнился.

Бобик посматривал на меня вопросительно, я предостерегающе поднял палец. Это не наша война, мы просто идем мимо. Он посмотрел с тем же вопросом, я покачал головой.

– Из-за баб, – пояснил глупой собачке. – Из-за чего еще настоящим мужчинам драться?

Он ощерил клыки, мол, а мы разве не настоящие? Я ощутил затруднение, постарался вывернуться:

– Бобик, а мы вообще такая круть, что пусть бабы из-за нас дерутся.

Он повернул голову и с интересом смотрел, как тяжелые кулаки со смачным хряском впечатываются в противников, везде одно и то же, везде из-за баб, из-за чего же могут еще сражаться с такой яростью настоящие мужчины, а здесь они явно настоящие: здоровенные, мускулистые, обветренные и просоленные, с грубыми лицами, хриплыми голосами, у каждого в ухе по серьге, у кого золотая, у кого даже с бриллиантом или рубином, рубашки распахнуты, руки и грудь в замысловатых татуировках, донельзя непристойных.

Из драки почти под копыта Зайчика выпал окровавленный и в лохмотьях рубахи крепкий, хоть уже и немолодой мужик. Удар ему был нанесен явно мощный: потерпевший пролетел по воздуху и грохнулся спиной о неровную булыжную мостовую. Я удержался от желания проехать над ним, вместо этого, поддавшись христианскому человеколюбию, это я-то, нагнулся и протянул ему руку.

Он ухватился, хватка железная, я дернул, чувствуя, что поднимаю глыбу железа. Моряк поднялся, высокий и жилистый, солнце блестит на выбритой как у скинхеда голове, кровь на скуле, на губах, стекает по щеке и капает с подбородка на голую грудь.

Закинув голову и тяжело дыша, он некоторое время всматривался в мое лицо.

– Ты… – прохрипел он, – с «Гермогаста»? А почему на коне?

– Я не моряк, – ответил я искренне.

– Так чего же ты…

– Здесь?.. Да просто пришел посмотреть на порт. Я задумал перебраться через океан, вот и подыскиваю корабль…

Он присвистнул, оглянулся в нерешительности на драку, с обеих сторон уже сбегается народ с дубинками и ножами в руках.

– Вообще-то и без меня обойдутся… У тебя угостить вином найдется?

– Найдется, – заверил я. – Но ты сам выбирай место. Только пристойное.

Он смерил меня недоверчивым взглядом.

– Никак благородный?.. Впрочем, все равно. Я повидал и баронов, что убегали с такой прытью, что нанимались к нам матросами… Пойдем, я знаю такое место.

– Не сомневаюсь, – откликнулся я.

Он потрогал скулу, поморщился.

– Гад, чем это он меня… Меня зовут Грегор.

– Ричард… Ричард Длинные Руки.

– Иди за мной, Ричард.

Я пустил коня за ним следом, потянулись таверны и трактиры. Из распахнутых дверей смех, песни, запахи вина и мяса, затем приблизились такие же распахнутые двери, навстречу те же запахи вина и мяса, но я сразу ощутил, что тут малость опрятнее, публика чуть чище, а девицы не такие уж и потасканные, не как половые тряпки.

Я спрыгнул на землю, набросил повод на какой-то крюк в стене. Это чистая символика: моего коня никакой крюк не удержит, сказал Бобику громко:

– Оставайся и сторожи!.. Если кто вздумает коня украсть… ну, сам знаешь, что надо делать.

Бобик оскалил зубы и помахал хвостом, да, знает, но в глазах я видел сожаление, все-таки интереснее со мной в таверну, где много мяса, сладких костей, да и вообще лучше лежать, положив морду на мои сапоги, чем перебраниваться с Зайчиком.

Грегор опасливо посмотрел на здоровенного Пса.

– Где вы только такого… У варваров купили?

– Нет, – ответил я. – С теми еще не сталкивался.

Он вздохнул:

– А мне пришлось. Но только в драке… А говорят, у них такие диковинки!

В таверне он громко свистнул, еще с порога привлекая внимание, хозяин тут же взмахом длани отправил к нам парня. Едва мы сели за стол, перед нами опустились два кубка и кувшин с вином. Грегор довольно крякнул.

– Здесь мои привычки знают, – заметил он. – Сперва промочить горло, а еда пусть жарится…

– Именно жарится?

Он посмотрел на меня исподлобья.

– А что, жрете сырое?

– Да нет, но…

– Еда, – сказал он безапелляционно, – это жареное мясо. Все остальное – труха.

Он наполнил оба кубка, мы сдвинули их над столом, он выпил в несколько жадных глотков, не отрываясь. Крякнул, посмотрел на меня чуть повеселевшими глазами.

– Так, говоришь, желаешь отправиться на Юг? Через океан?

– Точно, – подтвердил я.

– Зачем?

– Да так… Мир посмотреть, себя показать. Разве на меня не стоит посмотреть?

Он хмыкнул:

– Ну-ну, вообще-то стоит. Не много найдется благородных, что в одиночку бродят в опасных местах, а опаснее порта разве что Зачарованный Лес да еще Гиблое Болото за Бобровой Падью. Вино здесь хорошее, заметил? Уверен, что хватит заплатить?

Я с самым небрежным видом вытащил из кармана и швырнул на стол пару золотых монет. Его глаза чуть блеснули, но лицо оставалось таким же насмешливо-спокойным.

– Папины денежки прогуливаешь?.. Ну-ну, не сверкай глазами, мне все равно, где ты их взял… Даже если родную тетушку задушил. Чем вы их там душите, подушками? Может быть, она как раз стервой была и никак сама умирать не желала… ха-ха!

Он налил снова, со стороны кухни почти бегом прибежал с большим подносом парнишка и ловко переставил на стол тарелки с мелко нарезанным жареным мясом и горячей парующей кашей. Грегор быстро и жадно ел, разбитые в кровь губы работают исправно, не давая хозяину выронить ни крошки.

Он перехватил мой взгляд, поморщился:

– Ладно, не жалей. Я им больше рожи расквасил!.. Запомнят.

– Хоть стоящие девки? – поинтересовался я.

Он удивился:

– Девки?

– Ну да, – сказал я. – А что же еще…

– Одурел, – сказал он убежденно. – Как есть одурел.

– Разве не из-за них?

Он пожал плечами:

– Да чего из-за них драться?

Я спросил несколько ошарашено:

– А из-за чего?

Он смотрел с насмешкой:

– Эх ты, благородный… Для вас так и не из-за чего больше? Только из-за баб? А вот у нас, моряков, бывают и другие интересы. Повыше. Поблагороднее.

Я спросил с невольной жадностью:

– Какие? В смысле, из-за чего дрались?

– Из-за стоянки, – ответил он.

– Стоянки? – переспросил я. – Какой стоянки?

Он кивнул в сторону открытой двери.

– Видел корабли у пристани?

– Да, конечно…

– А сколько на рейде?

Я ответил, начиная смутно догадываться:

– Втрое больше.

– То-то. Приходится ждать, пока разгрузятся! Занимаем очередь, представляешь дурость? А тут этот «Наследник Королей» пытался влезть без очереди. Сволочь, заявил, что это мы влезли! Но Бог видит правду, и он это доказал, когда мы встретились в кабаке «Золотой Петух», там все разнесли, а потом выдали им на улице!..

Я посмотрел поверх его головы в распахнутые двери. На фоне закатного неба мутно проступает частокол мачт, отсюда настолько густой, что кажется вообще лесом, что под злым ветром потерял все листья.

– Гм, – сказал я, – признаюсь, уже стыдно. Такое подумать! Нет, не перевелись еще настоящие мужчины…

– Не перевелись, – подтвердил он с гордостью. – Ишь, за баб… Да их везде как грязи.

– Да, – поддакнул я, – вам есть за что драться!

– Есть, – согласился он. – Ишь, гады, раньше нас хотели пролезть! Да за это вообще в приличных местах убивают.

– У человека всегда должно быть нечто более высокое, – произнес я торжественно, – чем бабы.

Мы со звоном сдвинули кубки, очень довольные взаимопониманием. Грегор снова выпил быстро и жадно, наливать новый не стал, принялся за сдобный пирог.

– А порт, честно говоря, все же маловат, – заметил я. – Но это на мой взгляд сухопутной крысы.

Он пожал плечами:

– Был даже великоват… лет десять тому. А потом на острове Зеленые Скалы отыскали алмазы, а на побережье Серых Холмов нашли железо прямо в болотах. Из него выплавляют и куют такие мечи! Стоит раз заточить… да, это мечи! Ну и вообще все, что выковать из такого, никогда не ржавеет и не портится… Но с острова одна дорога, если догадываешься, морем. Да и Серые Холмы со всех сторон в горах и болотах, там один путь – тоже морем. А здесь и бухточка удобная, и старая дорога выводит на перекрестье всех путей… в любое королевство.

Он снова запил вином, я слушал внимательно. Все понятно и даже знакомо, вот так в одночасье на пустом месте возникали и разрастались города в годы золотой лихорадки, так же в древности возникли все города-гиганты на побережье.

– А потом пошло, – добавил он, – кроме слитков железа и алмазов, начали возить и прочее… все, что дешевле морем, чем в обход горными тропами. Так что эта просторная бухточка очень быстро стала тесной… Оп, вот и самый знаменитый капитан явился!

С улицы вошел и остановился на пороге широкий краснолицый мужчина с короткими волосами, отчего бычья шея видна во всей красе. Плечи широки, ворот расстегнут до пояса, обнажая могучую волосатую грудь. За ним двое крепких матросов закрывают его спину, как верные телохранители.

– Яргард, – проговорил тихонько Грегор, в голосе слышалась нотка восторга. – Только он, говорят, побывал в Зеленом Море.

– Не врут? – спросил я на всякий случай, все равно про Зеленое Море слыша впервые. – А то моряки заливать умеют…

– Откуда же привез те дивные креветки? После них даже у древних старцев восстанавливается их молодая сила! Мог бы разбогатеть и осесть…

Для капитана быстро освободили небольшой стол, тщательно вытерли, даже табуретки обмахнули чистыми тряпками. Он деловито сел, я проследил за ним и спросил Грегора:

– Как с ним поговорить?

Он пожал плечами:

– Сам решай. Ничем помочь не могу, я перед ним малость виноват, подойти не рискну…

Я оставил на столе еще одну монету, поднялся, на меня сразу же обратили внимание из-за соседних столов, вот уж не думал, что выгляжу угрожающе.