Текст книги "Тяжелые деньги"

Автор книги: Гай Север

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

– У тебя, Кумба, список претензий? Иди обратно.

– Вот эт-ты гад, все-таки.

Таллео вытащил свиток, нашел заклинание, наставил жезл на замок, начал читать. Стержень замерцал темно-багровым, в замке клацнуло.

– Очень старый замок, – Таллео сунул свиток за пазуху. – Таких уже давно не делают. Открывается без ключей, просто на заклинании. С одной стороны, хорошо, – он толкнул дверь, – с другой – есть свои недостатки. Я просто коллекционирую открывательные заклинания. Каппа уже давно догадался... Так. Вот так вот.

Мальчики прошли в дверь и оказались в длинном мрачном чертоге, в котором также узкие витражи не давали почти никакого света. Вдоль стен шли стеклянные короба, покрытые слоем пыли. В коробах виднелись безголовые человеческие фигуры. Таллео с минуту оглядывал странное помещение, затем громко воскликнул, и эхо упало в пыль:

– Великая Сила! Я знаю, что это такое. Все-таки в книгах, бывает, не врут. Это же ведь музей!

– Что?!

– Термин, потом объясню.

Таллео подошел к стеклу и смахнул рукавом пыль.

– Смотрите!

– Ну и ну! Это что еще за одежда такая?

– А подумать?

– Я такой не видел, – Кумба покачал головой и подоткнул колпак. – Вообще никогда.

– Я тоже! – удивился Каппа. – Я даже не знал, что такая бывает. Смотри, рукава какие смешные.

– А воротник? Что за идиотизм такой. Я в таком задохнусь.

– Кумба, во-первых, этот воротник не для кухни. Во-вторых, ты сам на себя в зеркало хоть раз смотрел? Портной, блин. Еще на что-то надеешься, – Таллео посмотрел в потолок.

– Слушай, такое все, конечно, чудное, но ведь красивое!

– Каппа, не то слово. Эти костюмы шились для церемоний.

– Для церемоний?

– Кумба, термин такой. Такие специальные встречи, где нужно рисоваться. Рюшечек понатыкать всяких, бантиков. А красивое – так это понятно, если с умом делать. В общем, церемонии – это типа войны, только по особенным правилам. Кто грамотнее нарисуется, тот победил.

– Так это же милое дело. А то нож в брюхо, возни столько. Точить, таскать, втыкать, кровь потом отмывать. Да и брюха иногда бывают, сам знаешь, – ножи как спички ломаются. А почему сейчас не бывает таких церемоний? Ведь как проще?

– А подумать? Во-первых, шить так здорово разучились. Во-вторых, одно дело сшить два костюма, другое – отковать сорок доспехов. У оружейников тоже дети родятся, а жрать, как ты, Кумба, верно подметил, всем подавай. Потом, ведь грамотно рисоваться – это же нужно учиться! А кому охота учиться? Проще нож в брюхо, и дело с концом.

– Это же настоящее серебро! – Каппа не мог наглядеться на вышивку, тускло мерцающую за стеклом. – Смотри, какая обалденная нитка! – Каппа перешел к следующему стеклу, стер пыль рукавом и чихнул. – А вот, посмотри только!

Мальчики подошли и всмотрелись.

– Каппа, у тебя чутье на эти вещи просто бешеное, – хмыкнул Таллео с уважением.

– Давай стекло разобьем!

– Каппа, не нервничай. Что значит «стекло разобьем»? Ты в музее, или где?

– Я Вете такое хочу подарить!

– Да уж, – ухмыльнулся Кумба. – За такое платье можно и с чайником убежать.

– Ну вот все и поубегали, – сказал Таллео злобно. – А теперь куда ни плюнь – чайник. Скоро в туалет уже не сходить.

– Ну так что?

– Что «что»?

– Стекло будем бить?

– Кумба, хватай его и быстрее наверх. Надо спасать ювелирное дело.

– Каппа, такое уже не носят.

– Талле, ты дверь не закрывай пока. Ну показать хотя бы! Она ведь такого не видела никогда!

– Да я понял. До чего принцесс довели.

Таллео развернулся к двери. Мальчики вышли в круглый чертог и замешкались.

– Пять минут погоды не сделают?

– Пять минут погоды не сделают.

– Пять минут погоды не сделают!

Они пересекли помещение, и Таллео так же легко открыл противоположную дверь. Они оказались в таком же зале, только здесь вместо стеклянных шкафов висели на стенах портреты. Картины были покрыты пылью, которая тем не менее не мешала их разглядеть. Мальчики остановились, оглядываясь в полумраке.

– Эх ты! Это что, тоже музей?

– Да. И кстати... – Таллео подошел к стене, снял с шеи фонарь и поднял его к картинам. – Интересное дело... Видите? Нет, вы посмотрите только.

– Это что, наш король?!

– Нет, Каппа! Посмотри внимательней.

– Ну да... Нос чуть другой... Лоб чуть другой... Скулы чуть не такие. Но похож!

– Не то слово. И нечего ломать голову. Тут внизу подпись. Вы что, слепые?

– А что тут написано? Что за абракадабра?

– Нет, до чего детей довели, – вздохнул Таллео и опустил фонарь. – Здесь написано «Король Эммеоптех Четырнадцатый». А наш какой?

– Да кто ж его знает? – хмыкнул Кумба. – А как ты это прочитал, кстати? Эту абракадабру что, и прочитать можно?

– Чему вас только в школе учат, – вздохнул Таллео. – Это на старинном языке. На нашем же, только на старинном. Лет четыреста назад который был.

– Вот тебе раз. Четыреста лет назад? Наш же язык?

– Да, Кумба, да. Можешь поверить. Четыреста лет назад у нас тоже писать умели. И можешь поверить, лучше.

– А рисовать как, смотри!

– Как ты прав, Каппа. Сейчас тебе так нарисуют?

– Слушай, Талле... Вот рядом!.. Ужас какой!.. Это же Вета!!!

– Каппа, тебе лечиться пора. Какая тебе это Вета? Ты что, не видишь, что здесь написано? Веты ему мерещатся, всякие. Ну ничего, сейчас поднимемся, она тебя живо вылечит. Ты что, читать не умеешь?

– Умею, – обиделся Каппа. – Только где тут читать?

– Вот подпись внизу, не видишь? Бедная, блин, девочка. Глухой, калека, да вот еще и слепой теперь.

– Это что, тоже на старинном? Четыреста лет назад?

– Это уже пятьсот. Но правда... Похожа не по-детски.

– Вот тебе раз... – Кумба подошел и всмотрелся. – Просто вылитая. Страшно сказать. А ты уверен?

– Что?

– Что пятьсот лет?

– Тут так написано.

– Вот эт-ты гад, – разозлился Кумба. – Почему ты умеешь читать всякую ерунду?

– Во-первых, это не ерунда, а старинный язык. Чему вас только в школе учат. Во-вторых, что еще делать, Кумба? – Таллео усмехнулся зловеще. – Если читать больше нечего? Приходится. Если кроме ерунды ничего нет, где еще набираться знаний?

– То есть? Вот ерунды и наберешься?

– Я, Каппа, умею читать всякую ерунду, умею. Я же тебе говорю, что еще читать-то?

– Нет, какая ведь девочка... И как похожа... А ну-ка, читатель, прочитай, что тут написано! Только по-человечески.

– Это... Ого! Да это же какая-то пра-пра-пра... Сколько там? В общем, какая-то очень прапрабабушка нашей зазнобы. Каппа, ты знаешь, кто у нашей принцессы бабушка?

– Конечно! Это же весь город знает.

– А прабабушка?

– Тоже.

– А прапрабабушка?

– Нет.

– А пра-прапрабабушка?

– Откуда! Да и зачем?

– А ты свою бабушку знаешь?

– Н-нет...

– А откуда ты взялся, вообще? Такой?

– Какой «такой»?

– Кумба, а ты знаешь?

– Что? Кто была Каппина бабушка?

– Твоя, идиот.

– Я сирота, – насупился Кумба презрительно. – Мне бабушка не полагается. А за идиота умрешь.

– Так вот и я про что, – Таллео вздохнул, еще раз обернулся к картине. – А может быть, ты тоже какой-нибудь пра-пра-пра, сколько там, правнук?

– Вот этой? – ужаснулся Кумба. – Вот вот этой вот?

– Ну да? А почему бы и нет? Откуда ты знаешь?

– Но ведь тогда... Если так... Вот эт-ты гад.

– Тогда вы с Каппой тут перегрызетесь, не продолжай. Ага... – Таллео прошел вдоль стены и уставился в очередную картину. – Нет, это просто милое дело. Кумба, иди сюда. Каппа, спокойно, тебя это уже не касается... Видел?

Кумба подошел к новой картине и остолбенел.

– А она что... А кто это? Сейчас же читай!

– Но это же ерунда, Кумба?

– Сейчас словишь! Читай!

– А что читать. Твоя, Кумба, зазноба тоже, получается, королевской крови? Еще сильнее похожа, чем принцесса.

– А ты откуда знаешь?!

– Кумба, не нервничай! – Таллео отпрыгнул. – Вот навязались невротики на мою голову, блин. Влюбленные. Видел весной, на балконе, перед Замком, когда соревнования были. Целая площадь видела, иди всех перережь, у тебя нож вон огромный какой.

– Сейчас словишь! А ну, читай дальше!

– Это, Кумба, все не так просто... Это не принцесс воровать. В этом без подготовки не разберешься. В общем... В общем, кажется, вот эта, – Таллео указал жезлом на первую картину, – самая главная. Наша, похоже, ее самая прямая пра-пра-пра, сколько там, внучка. А вот эта, – Таллео перевел жезл, – ее двоюродная сестра. Папаша вот этой, – Таллео прочитал пару непонятных строк, – похоже, родной брат вот этой... Ну да.

– Ужас какой!..

– Каппа, это действительно ужас, – Таллео оглядел глухой мрачный чертог. – Мало того, что все ясно по лицам... По лицам оно всегда ясно. Но здесь все подписано! Да еще так подробно! Под каждой картиной – табличка!

– Это если ты читать умеешь, – сказал Каппа с досадой, разглядывая свою картину. – Талле, научи меня читать эту абракадабру!

– Это будет стоить очень дорого, – вспух Таллео.

– Вот эт-ты гад ведь!

– Слушай!.. Но ведь тут все про всех! Про всех наших, все!

– И не только про наших. Видал, сколько тут рож? Представь, что будет, если станет известно, кто чей пра-пра-дядя! Страшно подумать.

– А что будет?

– Говорю – страшно подумать.

– Талле, закрой этот музей как следует! Каким-нибудь своим особенным заклинанием!

– Каппа, не нервничай. Все будет как надо. Только не кидайся на стены, это музей. Возьмем зазноб, вернемся, сами посмотрят. Правда, боюсь, уже не сегодня. День в самом разгаре. А нам еще Мастера обворовывать. А потом еще лезть в Колодец. А там Лабиринт, времени ухнет до неба. Пошли!

– Талле, а может быть, тут и ты есть? Ну, то есть, ты понял?

– А меня-то за что?

– А что? Вдруг ты тоже королевской крови?

– Кумба, хватит бесить. Я и без крови как-нибудь обойдусь. Я просто ворую... Я тоже кругом сирота. Я даже не знаю, где родился, вообще. Видишь, чем все закончилось, – вздохнул Таллео, повертев жезлом. – Проклятая безотцовщина.

– А я что, не сирота, что ли? – обиделся Каппа. – Я вообще, может быть, на помойке родился!

– Каппа, не задавайся. Мы все с помойки. Ни бабушек, ни пирожков по субботам.

– Так вот и найдешь себе бабушку, какую-нибудь?

– Какую-нибудь мне не надо. А пирожков, Кумба, мне ты напечешь. Или принцесса. Каппа, она умеет печь пирожки?

– Слушай, не знаю...

– Она же принцесса, или кто? Нянюшек душить мы все умеем. А пирожков напечь? Голодным спасателям?

– Научим, – Кумба поправил колпак. – Еще меня сделает.

– В этом никто не сомневается, – Таллео направился к выходу. – Все, пошли. Мне еще здесь замки перечитывать.

* * *

– Кажется, мы снова пришли. На этот раз окончательно.

Мальчики остановились в конце коридора. Арка была перегорожена железной решеткой, ржавой и пыльной. Таллео посветил фонарем.

– То же самое. Как никуда и не поднимались.

За решеткой виднелась круглая камера, площадка, ступеньки лестницы: винтом по стене, справа наверх, слева вниз.

– И опять обычная дверь?

– И опять обычная дверь, – Таллео посмотрел на потухший жезл и потер переносицу. – Ну что, идем на Белую лестницу? Ха-ха. По Серой мы не поднимемся, я уже понял. Он ее, похоже, всю тут законопатил, снизу доверху. Причем так подло, обычными-то замками! В общем, нам только одна дорога – на Белую лестницу. А там и трудиться не надо, к Мастеру сами доставят. Принесут тепленьких, то-то он рад будет.

– Обычными замками? Видать, Бочке нашей правда конец.

– Особенно если представить, сколько звонков и растяжек он понатыкал на Белую. Поэтому Серую и законопатил, так подло. Да и не только поэтому, кстати.

– Еще бы, – хмыкнул Кумба зловеще. – Кому надо, чтобы у него шарились тут, на Серой.

– Это еще не главное. Представляешь, что будет, если в одно и то же место поведут три дороги?

– А почему три? В Башне только две лестницы. Одна обычная, другая вот эта, запасная.

– Это не запасная. Серые лестницы в замках делаются для обслуживающего персонала.

– Перчего?!

– Термин такой. Для таких как ты, с колпаком. Ты видишь, какой с нее доступ? Самый удобный. Без всяких приемных, этих дверей двухэтажных, этих коридоров с грязными окнами. Без дураков, которые с Белой лестницы куда-то лезут, как маленькие. Поднялся, вошел, на месте. Если бы ты таскал кашу по этой лестнице, она бы у тебя по дороге не остывала. И принцесса, может быть, не такая была бы тощая... Каппа, спокойно.

– Так вот я и говорю, кому надо? Чтобы у него там шарились. Поднялся, вошел, на месте. Ну, а третья?

– Третья... Ты знаешь вообще, сколько Башня-то в высоту?

– Ну... – Кумба посмотрел в потолок. – Локтей полтораста?

– Это от Внутреннего двора. Внешний, не забывай, на пятьдесят ниже. А там еще подвалов три яруса. Только о которых мы знаем. И Колодец, еще полсотни локтей. Вот и прикинь?

– Двести пятьдесят минимум, и что?

– И то. В любом нормальном Замке есть такая штука... Мы ее сейчас и найдем. Я уверен, догадаюсь, что это она. И посмотрим, что Мастер с ней вытворил.

Таллео пошел по коридору назад. Через минуту они вернулись на пересечение с коридорчиком, ветви которого закруглялись за ствол Серой лестницы. Таллео без колебаний свернул направо, и они пошли по коридору, который уводил их назад, за лестницу. Вскоре коридор вышел на небольшую площадку. Таллео остановился и поднял фонарь.

– Видите? Мы сделали полкруга и сейчас за лестницей.

– Эх ты? Это что за дыра?

– Каппа, поосторожнее! Ухнешь к собакам.

Справа стена открывалась аркой, за которой ничего не было. Мальчики осторожно приблизились к краю и осторожно посмотрели вверх-вниз. Круглая шахта локтей шести в поперечнике пронзала Башню снизу доверху.

– Милое дело, – хмыкнул Кумба, придерживая колпак. – Это еще зачем?

– А подумать?

– Талле, сам не беси. Зачем тут такая дыра? Да еще до самого верха, похоже? Это что, твой Колодец?

– Во-первых, это не мой Колодец. Во-вторых, это не Колодец, конечно. Какой здесь Колодец, Кумба?

– Откуда я знаю? Я даже не знал, что в Замке тут какой-то Колодец еще. А ты не умничай, а то сейчас словишь.

– Талле, правда, что это за дыра? Зачем?

– А подумать, Каппа? Вот жил бы ты не на своей улице с ювелиром-придурком, а в Замке. Вот влюбилась в тебя принцесса. Вот зовет тебя в гости. Позвала один раз. Ты покряхтел, собрался, поднялся по лестнице. Сто сорок локтей. Четыреста... – Каппа посмотрел в потолок, подсчитывая, – четыреста шестьдесят шесть ступенек. Или четыреста шестьдесят пять... Или даже четыреста шестьдесят шесть с долями какими-то... Идиотская дробь получается...

– Слушай, ты сейчас словишь, – вскипел Кумба. – Ну?!

– Что «ну»? Ты сколько раз в день туда поднимаешься?

– Ха, – ухмыльнулся Кумба с отвращением. – Самое большее – три. Попробуй побегай туда-сюда! Да еще с грузом. Полжизни уйдет. Вот если бы я там жил...

– Так вот и я про что. Да еще с грузом. В общем, Каппа, если принцесса тебя любит, а ты по-прежнему живешь внизу, то она тебя либо разлюбит, либо в следующий раз просто не отпустит, вниз.

– Почему?

– Если она тебя очень любит, тебе придется подниматься в день раз восемь. Ну, два-три раза поднялся, нормально. Ну, пять, если ты тренированный. Но мы все смертные люди. Если доползешь на шестой раз, принцесса тебя просто выкинет. Во-первых, она тебя и так заездит, без этой дурацкой лестницы. А тут четыреста шестьдесят шесть ступенек с долями. Вот ты ей нужен, такой дохлый?!

– Она меня любит!

– Каппа, не нервничай! – Таллео отскочил. – Я и говорю, о здоровье подумай! У тебя уже, кажется, есть одна дочка, папаша, блин, нафиг? Во-вторых, Каппа, ты хоть раз поднимался на четыреста шестьдесят шесть ступенек?

– Нет, а где? У нас в городе самое высокое здание – пять этажей.

– Тогда спроси у Кумбы, сколько времени для этого нужно.

– Ага! – Каппа снова заглянул в шахту. – Это значит, чтобы взлетать напрямик? Быстро и сразу!

– Видал, Кумба? Мы с ним вместе только с утра, а мозги, смотри, как уже выросли.

– Взлетать? – Кумба недоверчиво заглянул в шахту. – И на чем же?

– На крыльях любви, Кумба, – Таллео посветил фонарем. – Теперь не мешайте. Я буду проводить диагностику.

– Нет, ты сейчас все-таки словишь. Сколько можно ругаться?

– Кумба, кабы не твоя ручная работа, на голове, ты у меня сам бы давно словил. В таком возрасте пора знать такие ругательства. Не мешай, говорят. Я буду проводить диагностику.

Таллео опустил мешок, вытащил свиток, нашел нужное заклинание, начал читать. Через минуту жезл замерцал слабым рубином.

– Ага, – Таллео усмехнулся зловеще. – Старый подлый сапог! Изменник! Все ведь работает! Только не работает.

– То есть?

– Я прочитал проявительное заклинание третьей группы. Это когда есть Волшебство, но оно не активное. Это когда, Кумба, нож у тебя на столе, но ты еще никого не зарезал. А у тебя, Каппа, кислота наготове, но ты никого не стравил.

– Измена, – хмыкнул Кумба презрительно. – Я давно уже так и знал.

Таллео промотал свиток, начал читать новое заклинание. По мере того как заклинание разворачивалось, жезл набухал багровым. Затем рубин перешел в гиацинт, затем в берилл. Когда серебряный стержень разгорелся до изумруда, по шахте просыпался треск. Точно в середине шахты возник тонкий огненный шнур. Неяркий, но сочный зеленый огонь чуть тронул полированный камень стен.

– Ого! – восхитился Таллео. – Изумрудная спица! Вот это я понимаю. Только представить, ей тысяча лет ведь! А работает, блин, как новая.

– Как новая, – Кумба поправил колпак, – а толку с нее? Как ты по ней полетишь?

– Сейчас увидишь. Так, кастрюля, разумеется, наверху, у Мастера.

– Вот сейчас-то у него зазвенит!

– Каппа, ты не знаешь, что такое Изумрудная спица. Она жрет меньше Огненного душа. Это замечательная штука! Ее изобрел сам Кримге Великий. Тысячу двести лет назад. Так что за Спицу я меньше всего волнуюсь. Ну ты подумай, какие были бочки тысячу двести лет назад? Во-первых, солнечных бочек тогда еще не было. Народ как-то обходился лунными. Дураки, да? Жили себе на лунных бочках, горя не знали. Может, и на Луну летали, только мы не знаем теперь. Так что ничего у Мастера не зазвенит, не нервничай.

– А кастрюля? – оживился Кумба. – Давай ее сюда!

– Мало тебе своих кастрюль... Так, где тут оно... Я все эти древние устройства насквозь знаю. Ну, в теории, разумеется. Это же такая эстетика!

– Мы сейчас тебя изобьем! Каппа, давай, наконец, начистим ему пятак, волшебный. Он запытал ругаться уже.

– Давай, только давай украдем сначала, а потом...

– Потом будет поздно. Твоя ему там наверху вставит. А я хочу, чтобы и мне досталось.

– Кумба, хватит бесить. Вот просто хватит бесить, и все. Так. Вот оно. Молчать.

Таллео, глухим и зловещим голосом, начал читать следующее заклинание. Эхо падало в зеленый полумрак шахты. Огненный шнур спокойно горел. Таллео продолжал читать, но жезл светился по-прежнему слабо – слабее, чем огненная струна. Таллео дочитал первую часть заклинания.

– Видал? – он выставил жезл. – На изумруде, и почти ничего. Чуть теплый. Вот ведь умели делать!..

Он продолжил читать. Когда заклинание кончилось, жезл вдруг перешел в голубой топаз, такой же неяркий, спокойный и тихий.

– Великая Сила, – пробормотал Таллео, посмотрев на прозрачный огонь. – Таких кастрюль даже на нашу дохлятину можно навешать штук двадцать. Не понимаю, как так вообще можно сделать? Вот ведь голова у людей работала! Вообще просто. Блин, надо тут все облазить как следует. Одно дело – читать про такие штуки в книгах, другое – вот так вот... Куда только катимся. К собакам.

– Ну где кастрюля-то?

– Да вот же она, – Таллео повертел голубеющим жезлом. – Повар, блин. Кастрюли не видит.

Сверху из шахты беззвучно выскользнул черный цилиндр и замер. На безупречно полированной поверхности расползлось отражение трех фигур.

– Обратное золото?

– Каппа, ну ты даешь. Все-таки видно грамотного специалиста. Я рад, честное слово, без шуток, – Таллео посмотрел серьезно. – Та же самая бочка, но обчитана по-другому, и совсем по-другому. Ну и проба, конечно, слабее. Здесь незачем.

– То есть напряжение Спицы преобразуется в эту... Энергию?

– Нет, – Таллео навел жезл, прочитал короткое заклинание. Стенка цилиндра отъехала в сторону, открыв доступ внутрь. – У Спицы нет своего напряжения, откуда? Спица питается напряжением, которое льется по Призраку. По-моему, и дураку ясно. Шахта, во-первых, сама по себе рабочий цилиндр, во-вторых, обчитана особым образом... В общем, образуется Спица, от напряжения в шахте. А кастрюля уже использует энергию Спицы. Можно, конечно, сделать так, что кастрюля будет летать сама, просто по Призраку в шахте. Но тогда, опять же, никаких бочек не хватит. Помнишь, я тебе говорил, что напряжение постоянно как бы вспухает и отпухает?

– Да, только ужасно быстро.

– Так вот, чтобы летать, нужен совсем небольшой кусок вспухания. Но кастрюля будет жрать все что дадут, причем не перечитаешь.

– Ну, это понятно, – ухмыльнулся Кумба и подоткнул колпак. – Какой дурак не будет. Сколько не перечитывай.

– Да, но и мы не чайники. Мы ведь знаем, сколько нужно для дела. Да и кастрюле диета будет только на пользу. Ресурса меньше уходит. Так вот, смысл Спицы в том, что она образуется только от таких кусков вспухания. И больше ничего не берет. А Спицу мы уже кормим кастрюле.

– И такие вещи делали тысячу двести лет назад!

– И еще не такие, Каппа. На них Замок стоит. Хотя кастрюлю поставили позже. Я с детства мечтаю здесь все облазить как следует. Я про наш Замок столько читал. Здесь столько всего, кто бы знал только, – Таллео благоговейно тронул цилиндр. – Вот ведь люди работали.

– То есть мы сейчас на ней прямо к принцессе?

– Каппа, я был бы ужасно рад, – вздохнул Таллео, – ей наконец тебя сдать. Но вряд ли эта штука ведет прямо к ней. Мастер не чайник.

Таллео закинул мешок за плечи и ступил в черный цилиндр. Теплый свет фонаря заструился по полировке.

– Полезная штука, – Кумба осторожно вошел следом. – А саму кастрюлю кто изобрел?

– Сейчас точно не помню. Но уже позже, лет через четыреста. Тогда появилась целая куча замечательных вещей на Спице. Наверно, какой-нибудь влюбленный волшебник. Волшебники тоже люди.

– Например, чтобы подниматься к этой... – Каппа зашел следом, посмотрелся в безупречную полировку. – Ну, на картине?

– Ха. К этой... К такой я бы еще не то изобрел.

– Такую, Кумба, надо сразу хватать – и за Горы, пока не догнали. Ты, думаешь, один такой изобретатель? Нахлебников много, а хлебушек один. Тем более такой смачный. Пока будешь изобретать, умрешь с голоду.

– И куда мы поедем?

– Куда повезут, Кумба.

– То есть прямо к Мастеру?

– Не надейся. Мастер такой уж дурак, да? Заходи, Талле, воруй таблицы по Лабиринту.

– Мастер вообще не дурак. Такую полезную штуку от всех спрятать.

– Разумеется. Так... – Таллео промотал свиток, нашел заклинание. – Вот это должно подойти. А теперь молчать. Взлетаем. На Спице любви.

* * *