Текст книги "Космические пираты"

Автор книги: Гарри Тин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Глава 4
Буйер

Полет на Луну возможен был только на космическом корабле. Это всем было ясно. Но где его взять?

Вообще-то космическая техника на Земле имелась. Когда-то ее было даже очень много. Земляне летали не только на Луну и другие планеты солнечной системы, но и к звездам своей галактики. Но никакой жизни там люди не нашли. Постепенно интерес к дальним космическим полетам угас.

Оно и понятно. Годы где-то отсутствовать, чтобы потом прилететь и сказать, что летали зря. Почти все звездные системы оказывались похожими одна на другую.

Давали ли эти полеты что-то новое для познания-и науки? Конечно, давали. Но время для исследований в таких полетах было несоизмеримо мало по сравнению с продолжительностью перелета к звездам. За это время на Земле те же звездоплаватели сумели бы сделать не меньше открытий, чем в космосе.

Другое дело – своя солнечная система. Здесь полет даже к самой дальней планете – Плутону – занимал лишь чуть больше месяца. А количество открытий было ничуть не меньшим, чем при полетах к звездам. Да и перевозить с планет можно было большие грузы.

И еще раз о времени. В полете не только сама его продолжительность играет большую роль. Не меньшую роль играет и связь с родной планетой. Здесь наблюдалась следующая картина.

Волны связи летят со скоростью света. Для Земли практически мгновенно голос одного человека доходит до другого. Но чтобы достичь Солнца, потребовалось бы уже около десяти минут. И почти час – для дальних планет. Да еще час на обратный путь.

Представляете себе разговорчик? Вы говорите «Здравствуйте!» и целых два часа ждете ответного «Добрый день». Хота за это время на улице могло и потемнеть. Потом вы похвалились своими успехами, но вставая из-за стола, чтобы размяться от долгого разговора, случайно больно ударились головой о низко подвешенную полку. И в это время приходит далекий ответ: «Как я рад за вас!».

Сгоряча вы отвечаете «Хотел бы я поговорить сейчас с тобой на своем месте», а затем садитесь перекусить, устав от переговоров. Тут как раз подворачивается срочная работа и, убегая, вы кричите: «Пока, до встречи!». На что немедленно получаете подходящий ответ: «Давай поговорим сейчас». Целое искусство общения. Для межзвездных разговоров даже и такая беседа недоступна.

Со временем, в результате войн, космический флот землян заметно поуменьшился. А после их окончания просто руки не доходили до него. Несомненно, что какие-то корабли на Земле остались. Их только надо было поискать.

И тут Марс вспомнил о стартодроме. Который находился в охраняемой когда-то им запретной зоне. Зоне, где он познакомился с Азой и Дормидонтом.

«Эх, где-то там осталось мое любимое самоходное креслице», – с тоской подумал Дормидонт.

«Как давно я не была дома», – неожиданно вспомнила Аза.

Но они не могли припомнить, находились ли там космические корабли. Даже Марс за весь период своего дежурства их ни разу не видел. Летать-то они не летали, это точно, а нахождением их внутри стартодрома он не интересовался.

– В гостях хорошо, а дома лучше, – припомнил по такому случаю Дормидонт.

– Погостите и вы у нас, – пригласила всех Аза. – Быстренько собирайтесь и пойдем.

– Как это быстренько? – удивился Па. – На Луну быстренько не слетаешь. Это дело серьезное. К нему надо готовиться тщательно.

– А чего там готовиться? – теперь уже не понял Жвачкин. – Мы без всякого снаряжения полмира обошли. А здесь готовый космический корабль и Марс в полном вооружении. Если добавить сюда Измеритель и Па, то больше ничего и не надо.

Но на деле не все оказалось так просто. Кто-то должен был остаться наблюдать за Убежищем. Потом питание. Одно дело Жвачкину кормить четырех человек на Земле, где полно для него исходных продуктов. И совсем другое дело в космосе, на безжизненном спутнике. А вдруг он сам погибнет?

И самое главное. Для управления кораблем явно будут нужны камни-амулеты. Не сидеть же Па безвылазно весь полет в двигательном отсеке, обеспечивая его работу? А что будет, если вдруг ему захочется выйти?

Опять получался старый проверенный вариант. Остаются Па, Ма, Буль и Пуфик. Ведь отдав свои амулеты и находясь глубоко под землей, одни они были бы совершенно беспомощны.

– Нам хватит одного Буля, – на этот раз не согласился с таким решением Па. – На Луне нет кислорода, человек там может находиться только в скафандре. Поэтому дополнительный робот будет не лишним.

Аза очень обрадовалась этому.

Тут неожиданно вошла в разговор Ма:

– А вот Азу можно оставить с нами.

– Вот тебе на! – не веря своим ушам, воскликнула та. – Что же это получается? Пуфик наконец-то летит на Луну со мной, а я остаюсь на Земле? Как-то нелогично.

На самом деле все было логично. Роботы лучше могли справиться с таким делом. Альфа, как специалиста по космическим кораблям, вполне хватило бы одного.

Однако до Азиных нелогичных доказательств и обязательных слез на этот раз дело не дошло. За нее дружно вступились остальные робята. И Дормидонт не захотел отказаться от ее компании, хотя ему от Азы доставалось больше других. Он даже Па убедил неотразимым аргументом:

– А вдруг нам опять понадобится какая-нибудь глупость, которая потом совсем случайно окажется решением всех наших проблем? Кроме Азы, на такое никто не способен.

Это было верно. Чего-чего, а идей у Азы хватало. Всяких.

– Спасибо тебе, старичок. Выручил. Я за это для тебя специально что-нибудь придумаю.

От такого искреннего предложения Дормидонт на секунду пожалел о своем заступничестве. К его чести надо признать, что только на одну секунду.

Основное было решено. Оставалось придумать, на чем добираться до поселка Азы. Велосипедов для всех не хватало. На ходулях через озеро идти было страшновато. Жвачкинский монстр был бесполезен в лесу. Да и Дормидонту не очень хотелось через него идти. Так что старый путь отпадал.

Лучше всего было перелететь это расстояние напрямую. Вот где им пригодился бы махокрыл.

– Видимо, придется ремонтировать его, – сказал Жвачкин, которому не очень нравилась задержка с началом экспедиции. – По мне, так пусть будет что-нибудь хуже, лишь бы быстрее.

– Быстро здесь не получится, – «успокоил» Дормидонт. – Ремонт-ремонтом, но как мы его снимем?

– Это как раз теперь без особого труда, – ответила им Аза и ласково погладила по плечу богатыря Марса. – Подцепим за веревочку, дадим веревочку Марсику, он взлетит вверх и простенько сдернет наш махокрыл с деревьев.

– Так точно! Для меня это пустяк, – отрапортовал с готовностью Марс.

– Пусть так, – не сдавался Жвачкин. – Потом начнем варить клей, делать заплаты, проверять. Затем выгибать винт, мастерить новые крылья…

Картина получалась такой, что Азе почему-то захотелось заплакать. Почувствовав это, Па решил изменить ситуацию.

– А как насчет буйера?

Такого слова не знал даже Дормидонт. Буй – это понятно, он был всем хорошо знаком. Но буйер? Буль тоже ни о чем таком не слыхивал.

– Мы его за пару дней соорудим из какой-нибудь машины.

Оказалось, что буйер – это та же парусная лодка, но передвигающаяся не по воде, а по суше. Раньше даже вид спорта такой был – буерный. Яхты ставили на коньки и они носились наперегонки по поверхности замерзших озер.

Когда Дормидонт узнал, что такое буйер, он пришел в наипрекраснейшее расположение духа. Наконец-то появилось дело по нему. Парусные суда были его стихией. Однако в последней экспедиции на махокрыле главный географ умудрился отодвинуть Дормидонта на второе место. Все потому, что забрал в свои руки географические карты и приборы для измерения координат.

Но парусник Дормидонт не собирался отдавать. Он был пионером этого вида спорта. Правда, прошлая переправа через озеро чуть не закончилась катастрофой. Но чуть-чуть не считается и он готов был взять капитанство на себя.

Под буйер решили использовать небольшой грузомобиль. Около кабины прикрепили здоровенную мачту, а к ней – не менее здоровенный парус. Жвачкин и Аза сели в кабину, остальные разместились в кузове. Дормидонт недолго поколдовал над парусом и буйер легонько стронулся с места. Даже кузов немного приподнялся.

Затем он приподнялся больше и все сидевшие там скатились вперед к кабине. Задние колеса оторвались от земли и грузовик начал балансировать на двух передних. Получалось, что задняя часть буйера двигалась, а передняя стояла на месте.

– Мы сейчас или полетим, или перевернемся, – уверенно заявил Дормидонт, которому приходилось хуже всех.

Он единственный не съехал к кабине, так как держался за рычаг управления парусом. Поэтому все находились низко над землей, а он высоко и был ближе всех к полету.

– Если Жвачкин не отпустит тормоз, то скорее всего перевернемся, – догадался Альф.

Жвачкин тут же снял машину с тормоза и буйер, как засидевшаяся на старте лошадь, резво рванул вперед. Все пассажиры покатились назад, мешая Дормидонту управлять парусом.

Понемногу процесс наладился и буйер заскользил по дороге. Тормоз и руль были отличным дополнением к парусу. Дормидонт старался набрать в парус как можно больше ветра, а Жвачкин регулировал скорость и направление движения. Как ни хотелось Дормидонту быть первым, из-за такой хитрой конструкции на буйере оказалось два капитана.

Но то было не самое большое их количество. Это выяснилось после того, как ветер поменял направление и задул прямо в лоб. Оставалось или становится на тормоз, или возвращаться задом в город, так как разворачиваться под парусом на узкой дороге они не умели. Вот тут-то свою идею о третьем капитане и одновременно об изменении конструкции буйера высказал Буль.

До сих пор он единственный безмолвно сидел в уголочке кузова и спокойно покуривал трубочку. Для него это было приятно, а Дормидонту полезно. Трубку Буля последний использовал в качестве индикатора ветра. Глядя на разноцветные клубы дыма, легко было определить направление ветра, а следовательно, и верное положение паруса.

Так вот, Буль глядел-глядел на эту езду задом и глубокомысленно заметил:

– Если и дальше так ездить будете туда-сюда, далеко от города не уедете. Надо уметь ездить без ветра и против ветра.

– Что ты предлагаешь?

– Я предлагаю свою «раскладушку». Если ее прицепить сзади грузовика, она вполне может заменить мотор для езды против ветра.

Правильно, молодец Буль, – согласился Дормидонт. – Только ты остаешься здесь и твоя раскладушка может тебе понадобиться. Например, чтобы ездить к Убежищу. А вот мое кресло остается без дела. Поэтому используем его.

Приехав обратно задним ходом в город, они так и сделали. При этом размеры буйера немного увеличились, зато он приобрел свободу передвижения независимо от ветра. Можно смело было отправляться в путь по дороге в объезд озера и леса, лежащих между двумя пунктами. На всякий случай Жвачкин прихватил все же карты местности.

С Па и Ма прощались в их подземном жилище. Для большей сохранности переданные ими амулеты разделили между Азой и Альфом. Па отдал свой Альфу, а Ма – Азе.

– Удачи вам в пути, но лучше бы вы оставались дома, – с женской логикой дала им напутствие Ма.

– Когда вернемся, тогда и останемся, – согласился с ней Альф.

– И ничего не бойтесь, – подбодрил Па. – Нет таких задач, которых нельзя решить совместными усилиями. Держитесь друг за друга и победа будет ваша.

– И вы без нас не скучайте, – дружно попрощались роботы.

Обменявшись ценными указаниями, путешественники выбрались на поверхность и расселись в своем грузовичке. Буль помахал рукой и в последний раз раскурил трубку. Благоухающий дым потек прямо в парус. Это было именно то, что нужно. Поэтому Жвачкин отпустил тормоз и попутный ветерок стронул буйер с места.

Начинался новый этап их приключений.

Глава 5
Стартодром

Наличие тормоза и рулевого колеса делало поход на буйере даже более простым, чем плавание под парусом на лодке. Один капитан ловил ветер в парус, а другой старался удержать грузовичок на дороге. Главное было не спешить и вовремя притормаживать. Если ветер резко менялся, Дормидонт предупреждал об этом Жвачкина и тот снижал скорость, чтобы парус мог занять новое положение. Когда крутой поворот дороги открывался Жвачкину, то тут же об этом узнавал Дормидонт и заранее готовился к такому событию.

Все шло хорошо до тех пор, пока Жвачкину не захотелось показать Азе свое искусство чтения дорожных карт, а заодно и уточнить их местоположение на местности. Идея одновременно рулить и читать карту оказалась, мягко говоря, не очень хорошей. Они чуть не опрокинулись в овраг, который Жвачкин именно в этот момент рассматривал на карте.

Дормидонт что-то недовольно высказал сзади о Жвачкине, но тот, занятый исправлением положения, не расслышал.

– Что, что? – переспросил он.

Аза попыталась смягчит высказывание Дормидонта о способностях Жвачкина и перевела фразу по-своему:

– Он сказал, Шоколадик, что тот, кто не смотрит туда, куда едет, обычно попадает туда, куда смотрит.

– Смотри ты! – восхитился Жвачкин. – Как красиво и заковыристо умеет выражаться Дормидонт. Даже не поймешь, то ли он поругал тебя, то ли похвалил. Философ!

И он с прежним энтузиазмом принялся рулить дальше. Но карту все же отдал Азе.

– Раз Дормидонту не нравится, а ты все равно сидишь без дела, то будешь штурманом.

– Так штурман бывает только на море, – не поняла Аза.

– Нет, штурман бывает везде, где используются карты. На самолетах и даже в автомобильных гонках. Такие гонки называются ралли, когда за несколько дней машины должны преодолеть большое расстояние по неизвестному маршруту.

– Так как его преодолеть, если он неизвестный?

– Ну, не совсем неизвестный. Откуда и куда ехать – известно. А вот по каким дорогам добираться – неизвестно. Каждый сам выбирает себе те, какие ему больше подходят. И помогают им в этом карты. Я бы сам с удовольствием был штурманом, но не могу оставить капитанство. Все же оно более главное. Это мне как-то ближе.

Так Азе неожиданно пришлось учиться читать карту. Сначала получалось у нее не очень, из-за чего порой возникали казусы.

– Пятьсот, поперечная, главная, – читала по карте Аза, как научил ее Жвачкин. Это обозначало, что впереди в пятистах метрах от них они должны были пересечь дорогу Причем дорогу большую, чем та, по которой ехали сами.

Жвачкин по правилам снижал скорость, проезжал пятьсот, и шестьсот метров, но никакой дороги не встречалось.

– Что это за главная дорога, если ее даже не видно?

– Не знаю. Мое дело маленькое. Дорога есть, раз она нарисована на карте.

– Да нет ее.

– Нет есть! Вот она!

– Так ты же карту вверх ногами держишь!

– А-а, понятно. Вот видишь, виновата карта, а ты меня ругаешь, – возмущалась Аза.

– Ну извини, извини. Я же не знал. Больше не буду.

Через несколько минут ситуация повторялась.

– Триста, вправо, поворот сорок градусов.

Жвачкин решительно поворачивал вправо руль, ожидая крутой поворот, но тот и не намечался. Если бы не Дормидонт, ничего не знавший о повороте, быть бы аварии. Но он парус направлял на прямой ход, потому резкий поворот не получился. Этого мгновения хватило Жвачкину, чтобы выправит положение.

– Аза, ну где ты увидела поворот?

– Да вот здесь ответвление от дороги.

– Так это не ответвление дороги, а речка под дорогой. Специально голубым цветом нарисована, чтобы отличить.

И точно, позади они как раз проскочили по мостику речушку.

– А я думала, что ее так для красоты нарисовали.

Но с километрами приходил опыт и скоро Жвачкин даже увеличил скорость, почти перестав притормаживать буйер. К вечеру половина дороги до поселка была пройдена.

– Если завтра сможем ехать с такой скоростью как сейчас, – заверил все Жвачкин, – то к вечеру будем на месте.

На следующий день погода испортилась. Солнце лишь изредка пробивалось из-за туч, почти все время моросил мелкий дождь и ветер стал дуть порывами. Приходилось постоянно держать педаль тормоза нажатой, чтобы сбить скорость. Это было нелегко, так как порывы ветра становились все сильнее и сильнее.

И вдруг они остановились. Жвачкин напрасно вертел руль и проверял тормоз. Парус Дормидонта безжизненно повис на мачте. Ветра абсолютно не было. Но самым удивительным было то, что над ними сияло яркое солнце на совершенно безоблачном небе. А еще тишина. Тихо-тихо, даже травинка не шелохнется.

– Ой, как хорошо. – обрадовалась перемене погоды Аза.

– Что-то здесь не то, – засомневался умудренный знаниями Дормидонт.

– Только птичек не хватает, – продолжала наслаждаться Аза.

– Вечно тебе чего-то не хватает, – недовольно пробурчал Дормидонт. – Смотри, допросишься.

И она допросилась. Вдруг как дунуло! Да так, что буйер совался с места и метров десять пролетел по воздуху. А потом с бешенной скоростью помчался вперед.

Вокруг все ревело и гудело. В лицо бил дождь вперемешку с песком. От поднятой пыли ничего не стало видно даже на расстоянии вытянутой руки. Дорога совершенно пропала из вида.

– Стой! – закричал Альф Жвачкину, наклоняясь из кузова к кабине.

– Тормози!

Жвачкин попробовал затормозить. Не тут-то было. Колеса заблокировались, грузовик начало тащить юзом, разворачивая поперек ветра. Еще немного и их бы опрокинуло. А дальше сумасшедший ураган просто погнал бы буйер по дороге, переворачивая с боку на бок. Шансов уцелеть в такой ситуации было очень мало.

Альф первым понял свою ошибку и поспешил исправиться.

– Снимай с тормозов! Иначе нас перевернет.

Не совсем довольный Жвачкин команду все же выполнил.

– То тормози, то снимай, – высказывался он Азе. – То стой, то едь. А куда ехать? Ведь ничего не видно. Так перевернет и этак перевернет. Эх, ладно, была не была, будем ехать, пока едется!

И, зажмурив глаза, лихо повернул руль в сторону. Машину затрясло и она куда-то понеслась, подпрыгивая и завывая в потоках ветра.

– А ты, Дормидонт, спускай парус. – Альф взял на себя командование, так как оба капитана, кажется, маленько растерялись в сложившейся ситуации.

– Сейчас, сейчас, – бормотал Дормидонт, пытаясь дернуть за нужную веревочку. Но та, как назло, никак не давалась в руки.

Наконец получилось. Эх, лучше бы сейчас он этого не делал.

Дернул он, дернулась машина на ухабе, рванул ветер, резко хлопнуло полотнище паруса и… мачта затрещала и повалилась на бок. Бывший буйер остановился.

– Полундра! – закричал Жвачкин, услышавший треск мачты за спиной и принявший его за поломку машины. – Спасайся кто может! – Он выпрыгнул из кабины и побежал куда-то в сторону. Мгновенно его не стало видно.

А еще через мгновение все было кончено. Но не с ним. С ураганом. Вернее, со смерчем.

Да, это был обыкновенный смерч. Обыкновенный в том смысле, что такой же, как другие смерчи. Но для всех попадавших в него, каждый смерч являлся особенным. Как и для наших героев.

Смерч ушел так же внезапно, как внезапно налетел. Заодно с собой унес все тучи и плохую погоду. Бушевал он не более пяти минут. Но следы его прохождения остались надолго. Целая просека поваленного леса тянулась вслед за ним.

Им еще повезло, что они не оказались в самом центре смерча, представляющего собой воздушную трубу. Через эту трубу, точно как дым через печную, смерч поднимает от земли и выбрасывает высоко в небо все, что ему попадается по дороге. Проделать такое с их маленьким грузовичком для него не представляло особых трудностей.

Хотя и редко, такая способность смерча приносила и радость людям. Речь идет о так называемых «смерчевых дождях», когда, подняв что-то в одном месте, разнообразный груз выпадал в виде осадков совершенно в другом месте, за многие сотни километров.

Бывали ботиночные дожди, шляпные, конфетные – когда смерч пролетал над складами готовой продукции. Еще чаще встречались яблочные и даже рыбные дожди. А некоторым счастливчикам довелось побывать под золотыми и бриллиантовыми дождями. Это когда смерчу удавалось отыскать и раскопать давно зарытые сокровища.

Нашим героям в этом смысле раньше не везло. Но они и так были рады, что сегодня сами не выпали где-то в виде смерчевых осадков. Даже Жвачкин, который далеко не убежал и сидел рядышком на пригорочке, с недоумением наблюдал за превращениями погоды.

– Я уже думал, что нам каюк, – честно признался он подошедшему к нему Альфу. – Особенно когда ты сказал, что мы опрокинемся.

– Он такого не говорил, – ради справедливости уточнила Аза, вечно слышащая все, что к ней не относилось. – Альф только сказал, что мы МОЖЕМ опрокинуться. А ты от страха плохо расслышал.

– Я? От страха? – от возмущения Жвачкин, уже пришедший в себя, даже стал подпрыгивать на месте. – Да храбрее меня здесь никого нет. Я просто первый выскочил из кабины, чтобы иметь возможность спасать вас. И вот за это мне такая благодарность!?

– Аза, ну зачем ты на него наговариваешь? – поддержал их общего «кормильца» Альф. – В некотором смысле он нас действительно спас. Благодаря ему не перевернулись. Кто смог бы провести машину по таким рытвинам кроме него?

Это в самом деле было удивительно, что съехав с дороги, они не перевернулись. При этом ехали-то они при отсутствии всякой видимости. Здесь надо было отдать должное Жвачкину. Что Аза не замедлила тотчас сделать, чмокнув того прямо в нос. Мир был восстановлен. Можно было ехать дальше.

Совместными усилиями выкатили буйер на дорогу. Поломанную мачту положили в кузов. Жвачкин с Азой заняли свое привычное место в кабине. Те же, кто остался в кузове, теперь должны были обеспечивать движение грузовика, работая рычагами пристыкованного сзади кресла.

Сначала это они делали по очереди. Потом освободили от такой работы Пуфика, для которого толкать грузовик, да еще с пассажирами, было явно не по силам. А еще через некоторое время все стало почти по-старому. За исключением Марса, занявшего постоянное место в кресле и не хотевшего никому его уступать.

Альф с Дормидонтом предпринимали время от времени попытки сменить его, опасаясь переутомления. Но понаблюдав подольше за ним, стали больше опасаться за рычаги кресла, которые в руках того казались просто игрушечными.

Добраться до поселка к вечеру, как они планировали раньше, им не удалось. Понадобился еще день, прежде чем впереди показались родные места Азы.

Прежде чем отправиться к стартодрому, Аза захотела заехать домой. Это желание в ней сидело с тех пор, как ее опять превратили в человека.

Конечно, не обошлось без слез. Без воспоминаний о маме и папе, которых только она еще может спасти. Отплакавшись, Азе, как и любой другой девчонке, стало намного легче. И в госпиталь Дормидонта, где она родилась как робот, Аза вошла с улыбкой.

Наконец-то все увидели знаменитую дыру в крыше, с которой пошла новая история. За истекшее время много чего нападало через нее на пол. А ведь перед уходом Дормидонт все аккуратно убрал тут. Единственное, что он хотел взять отсюда, был камень, пробивший крышу.

– Этот булыжничек будет украшением в Музее всей нашей коллекции новейшего времени. Это будет экспонат номер 1.

– А заодно Па его посмотрит, – согласился Альф, – может ему он о чем-нибудь расскажет.

Каменюга был весьма здоровенный. Именно потому он здесь и остался. Все мелкие осколки Дормидонт выбросил при уборке. Поэтому пришлось изрядно повозиться, чтобы отколоть кусочек умеренного размера. Не большой и не маленький. Как раз для Музея.

Походный грузовичок оставили возле госпиталя. Расстояние было небольшое и все согласились с предложением Дормидонта пройтись пешком. Ему очень хотелось повторить знаменитый поход под девизом «По местам боевой славы». Причем сам он должен был ехать на своем самоходном кресле. На этот раз на запасном.

Миновав стоящий на окраине разрушенный небоскреб, они вышли к запретной зоне. Здесь впервые перед ними открылась панорама стартодрома.

– Вот этот бутерброд на тоненьких ножках и есть стартодром? – удивился Жвачкин.

– Почему бутерброд?

– Да ты сама посмотри. Слой потолще, слой потоньше, слой потолще, слой потоньше. И все опирается на какие-то прутики.

– Сам ты бутерброд, только круглый, – обиделась за стартодром Аза. – Снизу два прутика, затем шарик, снова прутик, только покороче, и еще шарик, на этот раз поменьше. Даже совсем маленький. И над ним два рога, еще более тонких, чем прутики. Бутерброд, да и только!

Жвачкин хотел вступить с Азой в гастрономический спор о бутербродах, но их прервал Дормидонт.

– Перестаньте болтать! Как бы из нас самих сейчас бутерброды не получились с прослойкой из шоколада. Как шарахнет откуда-нибудь, так нас словно масло по хлебу размажет.

Это было серьезное предупреждение. Хотя прошло несколько лет, но замаскированные орудийные установки мощи продолжать действовать. Их прошлый опыт был тому хорошим доказательством.

– Надо проверить зону.

– Точно, – поддержал Марса Жвачкин. – Но по желанию Дормидонта сточным воспроизведением прошлого. Зона есть, кресло имеется, сам Дормидонт в наличии. Можно начинать.

– Как тебе не стыдно, Шоколадик, – заступилась за Дормидонта Аза. – Тут не до шуток. Надо, чтобы Марсик что-нибудь придумал. Придумаешь?

– Конечно, – спокойно ответил Марс. – И почти как Жвачкин хочет. – Мы используем кресло, только без хозяина. Ведь оно самоходное. Возьмем и направим его по направлению к стартодрому. Если оно проедет, то и мы тем же путем пройдем вслед за ним.

Он повернул кресло в сторону стартодрома и установил скорость побольше. Кресло, подпрыгивая на неровностях поля, резво покатилось вперед. И тут же высоко послышался какой-то потрескивающий звук. Блестящая молния промелькнула в небе и стрелой уткнулась перед креслом.

Оно как раз в этот момент замедлило свое движение, выкатываясь из пологой ямки.

Однако отсрочка получилась небольшой. Почти сразу вдалеке раздался удар и огненный болид завыл в воздухе. Затем встреча с землей, хлопок и море огня вокруг кресла. Столетия, запретная зона продолжала действовать, как молодая.

– И этому не повезло, – грустно вздохнул Дормидонт.

– Зато у нас остался Дормидонт и в этом большая заслуга кресла.

– Так-то оно так, но я сам себе с креслом больше нравился.

– А для нас ты и без кресла хорош, – поддержал друга Жвачкин.

Это несколько примирило Дормидонта с потерей.

Пришлось выбирать обходную тропинку, отмеченную зелеными флажками. Она проходила по низким местам и оврагам, делая путников на ней невидимыми для таких же невидимых орудий уничтожения.

Когда-то Марс сам устанавливал эти флажки. Теперь некоторых из них не было на месте. Поэтому он пошел впереди группы, показывая верное направление. Так, цепочкой, медленно и осторожно, зато в целости и сохранности, они достигли стартодрома.

– Ну как тебе бутерброд? – с иронией переспросила Жвачкина Аза.

Тому оставалось только молчать. Да и что тут скажешь, если каждая из его тоненьких ножек превратилась в толстую металлизированную опору десяти метров в диаметре. А сам ракетный стартодром вблизи было не объять взглядом. Четыре толстенные плиты перекрытия составляли его основу. Между каждой из плит спокойно могла поместиться небольшая деревня. Сравнение с ней дополняли многочисленные мачты и опоры непонятного назначения, окружавшие, словно лес, основную площадку.

Перед началом осмотра поднялись в караульное помещение Марса, – откуда открывалась панорама на всю охраняемую территорию. Там все оставалось по-прежнему. Даже кассета с записью первого «допроса» Марсом Дормидонта и Азы торчала в звукофоне.

Они с гораздо большим удовольствием, чем тогда, еще раз пережили давнишнее происшествие. А для исторической кассеты было уготовано почетное место в историческом Музее.

Оставалось немногое – найти космический корабль.