Текст книги "Планета проклятых. Планета, с которой не возвращаются. Звездные похождения галактических рейнджеров"

Автор книги: Гарри Гаррисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 8

Гул стремительно приближался, и вскоре вездеход в облаке пыли вылетел из‑за скалы и остановился рядом с ними. Водитель распахнул дверцу.

– Забирайтесь и побыстрее! Напустите жары в кабину, – раздраженно крикнул он, сердито глядя на Брайна.

Брайн, не обращая на водителя никакого внимания, бережно уложил Леа на заднее сиденье и только после этого закрыл дверцу. Вездеход рванул с места, из кондиционера ударила волна прохладного воздуха. В машине температура была градусов на пятнадцать ниже, чем снаружи, и Брайн прикрыл Леа какими‑то тряпками, чтобы защитить ее обожженную кожу от таких резких перепадов.

Водитель, вцепившись в руль, гнал вездеход на предельной скорости и больше не проронил ни слова и даже ни разу не посмотрел на своих пассажиров. Неожиданно из задней части вездехода вышел худой седовласый человек. Остановившись в метре от Брайна, он направил на него пистолет и холодно спросил:

– Кто вы?

К таким приветствиям Брайн как‑то не привык. Разговор начинался странно, но он уже понимал, что Дис – вообще место довольно странное. Не видя реакции на свой вопрос, седой нервно закусил губу. Брайну совсем не хотелось получить пулю в живот, и он спокойно сказал:

– Меня зовут Бренд, Брайн Бренд. Мы высадились в пустыне прошлой ночью. А теперь я сообщу вам неприятную новость, только не вздумайте стрелять. Айджел убит и Рион тоже…

Пистолет в руке седого дрогнул, глаза его расширились. Водитель бросил на него испуганный взгляд через плечо и снова склонился к рулю. Проверка удалась. Кто бы ни были эти люди, но о Центре они знают. Хотя Брайну; было бы намного спокойней знать наверняка, что они из Центра.

– Нам с девушкой удалось спастись. Мы шли через пустыню. Хотели добраться до города и найти вас. Вы ведь из Центра, да?

– Да–да, конечно, – рассеянно отозвался седой, опуская пистолет.

Какое‑то время он молча смотрел сквозь Брайна ничего не видящим взором и нервно покусывал губы, потом, опомнившись и, вероятно, испугавшись собственной небрежности, снова поднял пистолет.

– Если вы Бренд, то должны знать… – Свободной рукой он вытащил из нагрудного кармана желтый листок и что‑то там прочитал. – Теперь скажите мне, из каких соревнований состоит финал… – тут он снова заглянул в листок, – в Анварских Играх?

– Шахматы, стрельба из лука и фехтование. Ну и что?

Седой удовлетворенно усмехнулся и сунул листок в карман, а пистолет – в кобуру.

– Я – Фоссел, – он протянул Брайну руку. – С ниджорской эскадры нам передали приказ Айджела… последний приказ. Видимо, Айджел знал, на что идет, и предчувствия его не обманули. Он назначил вас своим преемником, и с этой минуты вы – директор группы ЦРУ на Дисе и руководитель операции. Я был заместителем Мерва, пока его не убили. Потом я был заместителем Айджела… Теперь, по–видимому, буду вашим заместителем. По крайней мере, до завтра, пока мы не упакуем вещи и не уберемся с этой проклятой планеты.

– А почему завтра? Срок ультиматума истекает только через три дня. Мы еще можем успеть.

Фоссел, который тяжело опустился на сиденье, снова вскочил на ноги и вцепился в поручень, чтобы не упасть – вездеход мотало из стороны в сторону.

– Три недели, три дня, три минуты – какая разница? – с каждым словом его голос поднимался все выше;, затем он сделал видимое усилие, чтобы овладеть собой, и продолжал: – Послушайте! Вы же ничего не знаете. Вы только что прилетели, и видит Бог, как я вам завидую! А я уже давно тут и всякого насмотрелся. И туземцы эти проклятые!.. Они убивают моих друзей, а я должен смотреть и ничего не могу сделать. А на орбите кружат ниджорцы и держат палец на кнопке бомбосбрасывателя. Один раз у кого‑нибудь не выдержат нервы, и вся эта чертова планета сгорит!

– Сядьте, Фоссел. Сядьте и успокойтесь, – Брайн старался говорить мягко, но в его голосе отчетливо слышались командные нотки.

Фоссел покачался еще секунду, потом упал на сиденье и отвернулся к окну. Остаток пути до города они проделали в полном молчании.

В штаб–квартире Центра царила атмосфера отчаяния и уныния. Единственным человеком, не разделявшим общего настроения, оказался доктор Стайн – он без лишних слов утащил Леа в госпиталь. Наверняка у доктора было много пациентов и мало свободного времени. Остальные уже давно впали в депрессию, свежему человеку это сразу бросалось в глаза. Пораженческие настроения буквально витали в воздухе, все сидели на чемоданах и с нетерпением ждали приказа об эвакуации. Все, что он увидел, Брайн определил для себя одним словом – развал.

Поев, он в сопровождении Фоссела отправился в кабинет директора, теперь – его кабинет. Одна стена в кабинете была из толстого прозрачного стекла, и Брайн увидел, как в большом зале сотрудники упаковывают архивы. Фоссел уже не казался таким взвинченным – он больше не отвечал за исход операции.

Брайн твердо решил никому не говорить, что работает в Центре без году неделю. Сейчас не время пускаться в откровения, сейчас нужно употребить власть, и чем дольше никто не узнает о некомпетентности нового начальника, тем лучше.

– Запишите, Фоссел, и распорядитесь отпечатать. Печатное слово имеет больший вес. Пишите: «С этой минуты все приготовления к эвакуации прекращаются. Мы покинем планету только в случае окончательного провала операции. Если до этого дойдет, разрешаю брать с собой только личные вещи – прочее имущество останется здесь.» Может быть, вы этого и не понимаете, но мы должны спасать планету, а не архивы. – Краем глаза он заметил, как лицо Фоссела вспыхнуло от гнева. – И принесите мне доклады по операции. Пока все.

Фоссел вышел, и минуту спустя до Брайна донеслись гневные крики и возмущенные возгласы. С приездом, – подумал он и выдвинул верхний ящик стола. В ящике лежало письмо, адресованное Айджелу. Брайн задумчиво повертел его в руках и вскрыл конверт:

«Айджел! Я получил официальное согласие на замену и очень рад, что мою просьбу наконец удовлетворили. У вас богатый опыт полевой работы, и вы справитесь, я уверен. Что касается меня, то последние двадцать лет я занимался исследованиями, чистой наукой. Я ученый, а не администратор, думаю, никто не будет с этим спорить.

У вас будут трудности с командой. Надо иметь в виду, что почти все сотрудники – добровольцы по необходимости. Некоторые из них религиозны и работают за идею, но большая часть этих людей попала сюда случайно. То, что случилось, для всех было полной неожиданностью. Теперь я понимаю, что мы сделали очень мало или, лучше сказать, вообще ничего не сделали. Мы не достигли никакого прогресса в отношениях с туземцами. Это ужасно! Их поведение совершенно не укладывается в распределение Пайсона, которое учитывает сотни различных факторов. Экстраполяция Паретто тоже не действует. Нашим полевым агентам не удается даже поговорить с туземцами, двое из них погибли при попытке наладить контакт. До правителей планеты просто невозможно добраться, а остальные держат рот на замке.

Сегодня я попытаюсь поговорить с Лиг–магтом. Возможно, из этого что‑нибудь получится. Если я вернусь обратно, вы этого письма не получите, а если нет – прощайте. Постарайтесь справиться с этим делом лучше меня.

Астон Мерв.

P. S. Проблема с командой. Считается, что они спасатели, но все без исключения ненавидят дисанцев. Боюсь, я тоже.»

Брайн вздохнул. Придется выяснять, что такое экстраполяция Паретто. При этом придется тщательно скрывать свое полное невежество в вопросах социологии. Если в команде пронюхают, что новый директор ничего не смыслит в предмете, их всех через пять минут и след простынет. О распределении Пайсона он, правда, кое‑что слышал. В физике этот метод применялся для определения явлений, происходящих постоянно и неизменных с течением времени: например, полураспад радиоактивных изотопов. Из письма Мерва можно было понять, что в общественной жизни тоже существуют такие неизменные явления. Во всяком случае, на других планетах существуют. А на Дисе, похоже, вообще никакие законы природы не действуют. Айджел, кстати, так и говорил, а смерть директора Мерва лишний раз подтверждала его правоту. Интересно, а кто такой этот Лиг–магт? – подумал Брайн.

Осторожное покашливание нарушило ход его мыслей, и он понял, что уже несколько минут не замечает Фоссела, стоящего около стола. Брайн поднял голову и вытер пот со лба.

– У вас, кажется, кондиционер не работает, – сказал Фоссел. – Прислать мастера?

– Не надо. Кондиционер в порядке. Я просто привыкаю к местному климату. Что вы хотели, Фоссел?

Заместитель посмотрел на него с откровенным недоверием и положил на стол несколько папок.

– Вот вся информация, какую нам удалось собрать о дисанцах. Не очень много, но если принять во внимание кошмарные нравы, царящие на планете… – Тут Фоссела осенила какая‑то мысль, глаза его сузились. – Скажите… Этот туземец, который сообщил о вас… Никто не понимает, как вам удалось уговорить его помочь? С нами они даже разговаривать не хотят, а вы не успели приземлиться и уже заставили одного работать на себя. Согласитесь, все это выглядит довольно странно. Вы не можете запретить людям думать об этом…

Он остановился на полуслове, наткнувшись на полный холодной ярости взгляд Брайна.

– Я, конечно, не могу запретить думать, но могу запретить говорить. Наша задача – предотвратить войну, а для этого необходимо наладить контакт с дисанцами. За один день я сделал в этом направлении больше, чем вся ваша команда за несколько месяцев. Отсюда следует только один вывод: я гожусь для этой работы, а вы все – нет. Других объяснений у меня нет и не будет! Вы свободны.

Фоссел переменился в лице и пулей вылетел из кабинета.

Сейчас будет рассказывать всем, что новый директор самодур и деспот, – подумал Брайн. Очень скоро его возненавидят лютой ненавистью. Впрочем, он сознательно шел на это. Может быть, хоть ненависть расшевелит этих людей, выведет их из оцепенения, толкнет на какие‑то действия. Хуже уже все равно не будет.

Впервые с момента прибытия на эту негостеприимную планету у Брайна появилась возможность сесть и спокойно подумать. А не слишком ли много он на себя берет? Он свалился сюда как снег на голову: он ничего не знает об этом мире, о его обитателях, о силах, которые участвуют в конфликте. И вот он сидит здесь и изображает из себя директора организации, о существовании которой даже не подозревал несколько недель назад. Может быть, отступить, пока еще не поздно?

И тут же он понял: нет, нельзя! Сейчас никто лучше него с этим делом не справится. Он вспомнил Айджела. Айджел был уверен, что только Брайн сможет помочь ему завершить операцию, и Брайн наконец сам в это поверил. Была и еще одна причина. Он не мог уронить честь анварца и Победителя. Айджел, тоже анварец и тоже Победитель, верил в него, и теперь, когда Айджела нет, Брайн обязан оправдать это доверие. Пусть все идет как идет.

Приняв решение, он почувствовал облегчение. На столе стоял пульт интеркома, и Брайн нажал кнопку с надписью «Заместитель».

– Да? – в голосе Фоссела слышалась откровенная ненависть.

– Кто такой Лиг–магт? И вернулся ли директор Мерв после встречи с ним?

– Магт – это титул, примерно соответствующий титулу лорда или графа. Иными словами, местный дворянин. Лиг–магт – один из правителей планеты, живет в каменной крепости за городом. По всей видимости, он глава группы магтов, развязавшей эту идиотскую войну. Что же касается вашего второго вопроса, то не могу сказать ни да, ни нет. Голову директора Мерва мы нашли на следующий день у ворот штаб–квартиры. Кожа с нее была снята. Мы опознали его по коронкам во рту. Понятно?! – как ни старался Фоссел держать себя в руках, из этого ничего не вышло, и последнее слово он буквально выкрикнул.

Да они здесь все на грани безумия! – подумал Брайн и быстро сказал:

– Спасибо, Фоссел, это все. Передайте доктору, что я хочу с ним поговорить. Пусть свяжется со мной, как только освободится.

Он отключился и открыл первую папку. К тому времени когда на интеркоме загорелся вызов доктора, Брайн успел, не вдаваясь в тонкости, просмотреть почти все документы. Переодевшись, он направился в больничный корпус.

У доктора Стайна была розовая сверкающая лысина и большая черная борода. Брайну он сразу понравился. Носить бороду в таком климате мог только человек с твердым характером.

– Как ваша пациентка, доктор?

Стайн запустил толстые пальцы в бороду.

– Обезвоживание организма, ожоги и как следствие – длительный обморок. Еще немного – и был бы тепловой удар. Я обработал ожоги, сделал вливание и дал снотворного. Сейчас ей ничто не угрожает.

– Завтра утром мне понадобится ее помощь. Сможет она работать?

– Сможет, но, честно говоря, мне это не очень нравится. Последствия…

– Нужно попытаться, доктор. Меньше чем через трое суток планета погибнет. Чтобы не допустить этого, я готов пожертвовать и собой, и всеми остальными. Вы согласны?

Доктор порылся в бороде и внимательно посмотрел на Брайна.

– Согласен, – произнес он с явным облегчением и после минутного молчания добавил: – Как приятно увидеть человека, не впавшего в отчаяние. Я – с вами.

– Отлично. Тогда приступим к делу прямо сейчас. Я просмотрел список сотрудников и обнаружил, что среди двадцати восьми членов команды нет ни одного ученого, если не считать вас.

– Банда бездельников, – проворчал доктор. – Только и умеют, что кнопки нажимать. Ни один из них не пригоден к полевой работе.

– Тем более мне не обойтись без вашей помощи. Как я понял, операция очень сложная, и обычные методы тут не годятся. Даже распределение Пайсона и экстраполяция Паретто в данном случае не работают.

Стайн кивнул в знак согласия, и Брайн немного успокоился. Он попытался оживить свои знания по социологии, но ничего дельного не вспомнил и продолжал:

– Чем больше я об этом думаю, тем больше склоняюсь к выводу, что перед нами биологическая проблема. Как вы думаете, доктор, может непонятное стремление дисанцев швырнуть бомбу в соседей как‑то быть связано с их фантастической способностью существовать в этом адском окружении? Вы понимаете, о чем я говорю?

– Может быть… может быть… – доктор быстро заходил по комнате, сцепив руки за спиной. – Вы чертовски правы, молодой человек! Наконец, кто‑то додумался, что нельзя сутками сидеть перед компьютером и ждать от него ответов на все вопросы. Знаете ли вы, что дисанцы добились удивительного симбиоза со всеми формами жизни на этой планете. Даже с паразитическими! У наших дураков это вызывает отвращение, а я восхищен. Отвращение может испытывать только тот, кто никогда не испытывал жажды.

Стайн замолчал, потом быстро подошел к шкафчику в углу.

– Эти разговоры о жажде совсем меня иссушили, – пояснил он, точным движением наливая спирт в колбу. Разбавив его водой и добавив каких‑то кристаллов, доктор разлил полученный напиток по стаканам и протянул один Брайну. На вкус оказалось совсем неплохо.

– Что вы имеете в виду, говоря о паразитизме, доктор? – спросил Брайн, немного отдышавшись. – По–моему, человек всегда паразитировал на других формах жизни. Мы потребляем в пищу мясо животных, вырубаем леса…

– Нет, не об этом речь. Я говорю о паразитизме в прямом значении этого слова. С точки зрения биологии, нет никакой разницы между паразитизмом, комменсализмом, мутуализмом…

– Постойте! Не так быстро, доктор. Я не понимаю и половины из того, что вы говорите.

– Ничего страшного. Попросту говоря, это другие названия симбиоза. Вот вам пример. В местных озерах живет ракообразное с большими клешнями, напоминающее обычного краба. В клешнях этот краб держит анемону – такое животное со щупальцами, которое не может само передвигаться. Своими щупальцами оно собирает пищу и для себя, и для краба. Это тоже симбиоз. Два существа живут вместе, хотя каждое из них способно существовать самостоятельно. Но у того же самого ракообразного есть паразит – деградирующий вид улитки, живущий под его панцирем. Самый настоящий паразит: получает пищу из организма хозяина и ничего не дает взамен. А в кишечнике этой улитки живет простейший организм, питающийся уже переваренной пищей. Но этот маленький организм не паразит, как кажется на первый взгляд, а симбиот. Он берет от улитки пищу, а его выделения помогают ей эту пищу переварить. Разобрались хоть немного? Между всеми формами жизни существует сложнейшая взаимосвязь.

Брайн сосредоточенно кивнул и отпил из стакана.

– Да, кое‑что прояснилось. Паразитизм и все прочее – разные способы совместной жизни. И, очевидно, существуют взаимоотношения, которые трудно причислить к какому‑либо разряду.

– Совершенно верно, – доктор явно обрадовался его сообразительности. – Здесь нет конкуренции между видами, она просто невозможна в таких жутких условиях. Все местные формы жизни взаимодействуют между собой, и только благодаря этому они уцелели. Кстати, здешняя жизнь – что‑то среднее между растениями и животными. Есть тут такое существо – дисанцы называют его веда, – которое дает туземцам воду. У него сохранилась способность к движению, как у животного, и в то же время в нем происходит процесс фотосинтеза, как в растении. Веда накапливает воду, а когда дисанцы пьют, высасывает у них кровь, получая таким образом необходимые для жизни вещества.

– Знаю, – устало произнес Брайн. – Видите шрамы? Я пил из нее. Я, кажется, начинаю понимать, как дисанцам удалось уцелеть в этом мире. Значительные физиологические изменения были неизбежны. Может быть, они сказались на социальной организации туземцев?

– Вполне возможно. Но, наверное, вам лучше обратиться к специалистам. Я и так высказал уже слишком много ни на чем не основанных предположений.

Брайн просмотрел доклады социологов и не нашел там ничего ценного – сплошная мешанина из непонятных символов и диаграмм.

– Продолжайте, доктор. Специалисты проглядели какой‑то важный фактор. А вы – пока единственный, кто дает разумные ответы на мои вопросы.

– Хорошо. Я считаю, что на Дисе вообще нет общества в нашем понимании. Здесь каждый сам по себе. Если у них и есть общество, то оно организовано на других началах, нежели наше, и ориентировано совсем на другие ценности. И уж во всяком случае, это не человеческое общество. Возможно, в их социальной структуре главенствуют иные формы жизни.

– А как же магты? Насколько я понимаю, они – и правители планеты, и причина всех бед.

– А вот магты не укладываются в мою теорию, – согласился доктор. – Магты – исключение, не поддающееся объяснению. Они кровожадны, не внемлют голосу разума, стремятся развязать уничтожительную войну и вообще сильно отличаются от остальных дисанцев. Кстати говоря, никакие они не правители. На первый взгляд кажется, что они захватили власть на планете, но на самом деле, туземцы не имеют никакого представления ни о государстве, ни о власти. Никому кроме магтов эта власть не нужна и не интересна. Кроме того, магты дают инопланетникам концессии на шахты, и опять‑таки остальные дисанцы просто не знают, что такое собственность. Конечно, я могу ошибаться… Но мне кажется, если вы поймете, почему магты так не похожи на других дисанцев, вы найдете ключ ко всей проблеме.

Брайн ощутил прилив энтузиазма – впервые с момента прибытия на Дис. Теперь он был почти уверен, что можно найти выход из этого заколдованного круга. Он осушил свой стакан и встал.

– Надеюсь, доктор, рано утром ваша пациентка будет на ногах. Вы должны быть заинтересованы в этом не меньше меня. Если мы с вами на верном пути, то именно она сможет найти ключ. Эта девушка – доктор Леа Моррис, квалифицированный экзобиолог и антрополог.

– Замечательно! Теперь я буду смотреть за ней с удвоенным вниманием: не только потому, что она хорошенькая женщина, но и потому, что она – великий ученый. Смешно сказать, но после разговора с вами у меня появилась надежда – в первый раз за все время работы на Дисе.

Глава 9

Охранник на пропускном пункте у ворот штаб–квартиры вздрогнул от ужасного грома и схватился за оружие. Но тут же опустил пистолет и, глуповато улыбаясь, отсалютовал новому директору. Брайн еще раз громоподобно чихнул и плотнее запахнул плащ.

– Пойду прогуляюсь, тут у вас воспаление легких схватить недолго, – бросил он на ходу.

Часовой внимательно посмотрел на контрольный экран, погасил свет и осторожно приоткрыл тяжелую дверь. Брайн выскользнул наружу. Воздух еще не остыл от дневного жара, он счастливо вздохнул и распахнул плащ.

С одной стороны, надо было провести разведку, с другой – очень уж хотелось согреться. В штаб–квартире все равно нечего было делать: доклады он перечитал по несколько раз и мог теперь цитировать по памяти, а сотрудники давно отправились спать. Брайн вздремнул полчаса, почувствовал себя свежим и бодрым и решил поближе познакомиться с главным городом Диса. Неторопливо шагая по темным улицам, он начинал понимать, насколько чужд местный образ жизни и ему, и, наверное, любому человеку вообще.

Название города – Хоувстад – переводилось как «Главное место». Место – и все тут. На самом деле, город возник только стараниями инопланетников. Даже в темноте бросались в глаза многочисленные вывески горнорудных, торговых и транспортных компаний по обеим сторонам улицы. Но сами здания выглядели заброшенными, пустыми, кое–где автоматы еще включали свет, но большинство были погружены во тьму, как и дома дисанцев. Их было совсем немного, этих местных сооружений, и они казались чужими среди панельно–блочных строений пришельцев.

Брайн не удержался, подошел к дисанскому дому и в тусклом свете неоновой вывески «Веганская сталеплавильная компания, лимитед» осмотрел его. В открытую дверь виднелась большая комната с земляным полом, окон не было вовсе, а сам дом был сооружен из каких‑то непонятных досок, но без гвоздей. Он уже хотел войти, как вдруг услышал какой‑то звук – слабый, еле слышный, сразу затерявшийся в ночи. При обычных обстоятельствах Брайн и не заметил бы ничего, но здесь, на Дисе, он слушал всем телом. Кто‑то шел за ним, прячась в тени зданий. Брайн замер на месте – потом крадучись двинулся назад вдоль стены.

Скорее всего, за ним следит дисанец, кому же еще быть? И тут он вспомнил об отрубленной голове директора Мерва…

Похоже, наступило время прибегнуть к проникновению. Сначала Брайн ничего не почувствовал – он еще не до конца освоился с новыми возможностями, да и вообще… могло ведь померещиться – но вскоре уловил что‑то знакомое, некую душевную ноту, которую он уже где‑то слышал. Его осенила догадка.

– Ульв, – очень спокойно произнес он. – Это я, Брайн.

– Знаю, – послышался тихий голос из темноты. – Молчи и спокойно иди, как шел.

Брайн не стал спорить и пускаться в расспросы и как ни в чем не бывало двинулся дальше. Дома попадались все реже и реже, и вскоре он очутился в пустыне. А если это ловушка? Вдруг он ошибся? Вдруг это не Ульв? Он очень тихо говорил, этот дисанец, почти шепотом, Брайн мог и перепутать… Да, риск есть, но упускать такой шанс нельзя.

Из темноты вынырнула какая‑то тень, и горячая ладонь коснулась его руки.

– Я пойду вперед. Иди за мной.

Не дожидаясь ответа, Ульв – на этот раз Брайн сразу узнал его голос – снова растворился в ночи. Брайн ускорил шаг, и они долго шли через песчаные холмы в полном молчании.

Постепенно песок под ногами сменился твердой почвой, барханы уступили место оврагам. Ульв спустился в глубокий и совсем уж темный овраг. Они прошли еще немного, и Брайн заметил впереди слабый желтый свет – свет сочился из дыры в склоне оврага. Ульв быстро опустился на четвереньки и, ловко протиснувшись в эту дыру, исчез. Брайн последовал за ним, стараясь заглушить растущее беспокойство и каждую секунду ожидая подвоха. Кривой и узкий туннель стеснял движения – здесь негде было повернуться, здесь он был совершенно беззащитен, и любая неприятность могла стать последней в его жизни. А неприятности не заставили себя ждать. Едва высунув голову из туннеля, Брайн услышал шум и почти физически ощутил ненависть.

Как всегда в минуту опасности он действовал стремительно, не раздумывая. Выкатиться из туннеля, перевернуться на спину, выхватить пистолет – все это было делом двух–трех секунд, и тем не менее, если бы не Ульв, он уже валялся бы с проломленной головой. Рослый туземец занес над Брайном каменный топор с явным намерением покончить с ним одним ударом, но Ульв вцепился ему в руку и не давал опустить топор. Они боролись в полном молчании, только песок хрустел под ногами. Брайн отодвинулся в сторону и, поднявшись на ноги, на всякий случай направил пистолет на незнакомца. Тот злобно сверкнул глазами и выронил топор – нападение сорвалось.

– Зачем ты привел его?! – закричал он на Ульва. – Почему не дал мне убить его? Почему не убил сам?

– Он уже здесь, Геб, давай выслушаем его.

– Пусть говорит, – согласился Геб со зловещей улыбкой. – Мы выслушаем его, а потом убьем.

Он не шутил, он, наверное, вообще не умел шутить, и Брайн понял, что, хотя опасность миновала, следует держать ухо востро. Спрятав пистолет, он осмотрелся.

Они попали в пещеру – невысокий сводчатый потолок напоминал купол. Здесь было тепло, даже жарко, и Ульв, моментально сбросив кусок шкуры, которым спасался от ночного холода, остался в одной набедренной повязке. У дальней стены Брайн заметил женщину и девочку – до этого ни женщин, ни детей он на Дисе не видел, впрочем, он много чего не видел на Дисе – они перебирали какие‑то коренья. Обе были без одежды, лишь длинные распущенные волосы чуть прикрывали их обнаженные тела. Женщина, отложив корни в сторону, тяжело поднялась и направилась к небольшому очагу, слабый свет которого освещал пещеру. На огне стоял глиняный горшок с каким‑то варевом. Женщина разложила еду по мискам и знаками пригласила всех к столу, роль какового выполняла постеленная на пол шкура. Дисанское угощение отвратительно пахло, а вкуса Брайн так и не разобрал, потому что старался глотать целиком, не разжевывая. Ели все руками. Трапеза протекала в полном молчании, было даже не совсем понятно, то ли это такой ритуал, то ли просто привычка. Давясь горячими кусками, Брайн с интересом наблюдал быт туземцев.

Пещера явно служила жилищем этой небольшой семье. Она была вырублена в твердой глине, и Брайн подумал, что строителям пришлось помучиться. Голые стены смотрелись довольно убого, только одна из них была покрыта густой сетью не то корней, не то побегов. Все они тянулись вверх и у самого потолка сплетались в один толстый корень. На этом корне, вцепившись в него шипами, висели три веды, туда же повесил свою и Ульв. Очевидно, здесь веды набирали воду, которую отдавали потом людям – еще одно звено жизненного цикла дисанцев.

Почувствовав на себе пристальный взгляд, Брайн поднял глаза от миски и приветливо улыбнулся девочке, которая смотрела на него совсем не по–детски – очень серьезно и внимательно. Никакой реакции на его улыбку не последовало. С тем же угрюмым выражением на лице девочка взяла у матери какой‑то стебель и принялась тщательно очищать его от кожуры. Закончив эту довольно нелегкую работу – стебель все время дергался у нее в руках – она немедленно проглотила его и взяла следующий.

Ульв поставил свою миску и сыто рыгнул.

– Я сдержал слово – отвел тебя в город. А ты выполнил обещание?

– А что он обещал? – спросил Геб.

– Что остановит войну. Ты сделал это?

– Я пытаюсь, но это не так легко, и мне нужна помощь. Вам грозит гибель, вам и вашим семьям. Если вы поможете мне…

– Где правда? – прервал его Ульв. – Я слышу много слов, но не понимаю, где правда. Мы всегда слушали магтов. Мы приносили им еду, а они давали нам воду и железо. Они говорили, что это правильно. Они обещали не убивать нас и отобрать для нас землю у людей с неба. А это хорошо.

– Все знают, что людей с неба надо убивать, – подтвердил Геб.

Брайн посмотрел на них.

– Тогда почему ты не убил меня, Ульв? В пустыне, помнишь?

– Я могу убить тебя и сейчас, но я хочу понять. Это важнее, чем твоя жизнь. Где правда? У магтов? Или здесь? – и он протянул Брайну какую‑то пластинку – металлический кружок не больше ладони.

С одной стороны пластинки была кнопка, а с другой – рисунок: рука, нажимающая кнопку. Пластинка оказалась примитивной звуковой листовкой – стоило нажать кнопку, и она начинала вибрировать, как мембрана. Тихий, но отчетливый голос убеждал дисанцев не слушать магтов, которые развязали бессмысленную войну против мирного соседа. Полное уничтожение Диса и гибель всех его жителей – единственный возможный исход этой войны, – объяснял голос и призывал свергнуть власть магтов.

– Это слова правды? – спросил Ульв.

– Может, это и слова правды, – проворчал Геб, – но мы ничего не можем сделать. Эту говорящую железку нашли мы с братом. Брат пошел к магтам и все рассказал. Они убили его. Если магты узнают, что мы слушаем эти слова, мы все умрем.

– А железка говорит, что мы умрем, если будем слушать магтов! – хрипло выкрикнул Ульв, видимо, совсем отчаявшись разобраться в противоречивых и слишком сложных для него суждениях.

– Это правда, – сказал Брайн. – Но я знаю, как остановить войну… – он замолчал, лихорадочно соображая, как привлечь этих людей на свою сторону.

– Говори, – потребовал Ульв.

– Мне надо встретиться с магтами – я хочу понять их. Я буду говорить с ними и постараюсь убедить их. Помогите мне – и войны не будет.

– Никто не может говорить с магтами, – неожиданно вмешалась женщина. – Они убивают всех, кто с ними не согласен. Их очень легко понять – они никогда не меняются.

– Мор права, – сказал Ульв. – Тебе нельзя говорить с магтами. Что еще можно сделать?

Брайн взглянул на собеседников и сел поудобней, невольно коснувшись пистолета.

– У магтов есть бомбы, которыми они хотят забросать Ниджор. Если я смогу найти и уничтожить эти бомбы…

– Ты хочешь, чтобы мы помогли врагам! – закричал Геб, вскакивая на ноги. – Ты хочешь превратить нас в рабов!

Ульв усадил его на место и холодно сказал Брайну:

– Ты просишь слишком много! А теперь уходи.

– Но вы поможете мне? Поможете спасти Дис? – Брайн понимал, что зашел слишком далеко, но уже не мог остановиться.

– Ты просишь слишком много! – повторил Ульв. – Уходи. Потом поговорим.

– Когда? Как мне связаться с тобой?

– Мы сами найдем тебя, – ответил Ульв, и больше Брайн не смог вытянуть из него ни слова.

Зато Геб, встав и натянув одежду, внимательно посмотрел на Брайна и заявил:

– Я тебе не верю! Каждое твое слово – ложь. Если я увижу тебя еще раз, ты умрешь… – и с этими словами скрылся в туннеле.

Переговоры закончились… Ульв, продолжая хранить гробовое молчание, проводил Брайна до города и растворился в темноте.

Стало совсем холодно. Брайн, кутаясь в плащ, рассеянно брел по пустым улицам, мысли его снова и снова возвращались к недавнему разговору с дисанцами. К штаб–квартире Центра он подошел с первыми лучами солнца. Охранник у ворот уже сменился, а новый часовой наотрез отказался пускать незнакомца, заявившего, что он – новый директор. Ни уговоры, ни угрозы на него не действовали, и Брайну пришлось торчать под дверью довольно долго, пока не появился заспанный Фоссел. Зевая и моргая после неожиданного пробуждения, он принялся извиняться, но Брайн быстро прервал его и велел одеваться и приниматься за работу.