Текст книги "Египет. История страны"

Автор книги: Гарри Адес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 35 страниц)

«Демократизация загробной жизни»

То, что положение «простого человека» в египетском обществе заметно возвысилось, видно и по погребальной практике. В эпоху Древнего царства единственный способ обрести достойное место в загробной жизни заключался в близости к фараону, который возрождался после смерти, как Осирис, повелитель подземного мира. В период Среднего царства распространилось убеждение, что любой человек, не только царь, может в смерти воссоединиться с Осирисом, а потому каждый имеет шанс войти в вечную жизнь.

Перемены начались после крушения Древнего царства и ослабления власти фараонов, когда подданные перестали смотреть на царя как на «гаранта» загробной жизни. Богатые египтяне стали полагаться на собственные ресурсы, строить самостоятельные гробницы и заимствовать фрагменты из «Текстов пирамид», ранее предназначенных исключительно для захоронений фараонов, дополнять их новыми формулами в зависимости от обстоятельств. Они украшали свои гробницы надписями на основе этих текстов, которые называют сейчас «Текстами саркофагов»; надписи призваны были обеспечить покойникам безопасный проход и благополучное существование в загробном мире. Иначе говоря, «Тексты саркофагов» всем давали возможность возродиться после смерти, независимо от степени близости к царю; этот процесс можно охарактеризовать как «демократизацию загробной жизни». В эпоху Среднего царства демократизация укоренилась настолько, что даже низкорожденные, которые не могли позволить себе ни саркофагов, ни настоящих могил, верили, что обретут жизнь после смерти, если будут жить праведно и честно.

Утвердилось мнение, что Осирис принимает окончательное решение о том, кто достоин вечной жизни, и культ этого бога сделался невероятно популярным. Изначально этому богу поклонялись в Бусирисе, в районе Дельты, но во времена Среднего царства Осирис появился на стенах гробниц первых египетских правителей в Абидосе, в дальнейшем – центре его культа. Желая получить участок для могилы поближе к жилищу бога, богатые люди заботились о том, чтобы их мумифицированные тела после специальных обрядов были перевезены к храму Осириса в Абидосе. Другие заказывали изображения лодок на своих саркофагах и стенах захоронений или брали с собой в могилу модели судов, что символически означало путешествие в Абидос после смерти. Тысячи погребальных стел установлены в Абидосе в период Среднего царства – так было дешевле всего приблизиться к Осирису, если не хватало денег на полноценную могилу или поминальное святилище.

Сенусерт III первым из фараонов Среднего царства построил кенотаф в Абидосе, но интерес царей к Осирису возник уже в начале той эпохи. Статуя Ментухотепа II с телом, окрашенным в черный цвет, и скрещенными на груди руками напоминает традиционные изображения Осириса. Ритуалы и мистерии Осириса также ассоциируются с главными церемониями двора фараонов, обозначая ключевые этапы: вступление на трон, коронацию, юбилеи, а также естественные периоды жизни и смерти, которые представляет Осирис. Во многом культ Осириса оставался тесно связанным с божественностью власти фараонов, несмотря на то что сам загробный мир стал доступен широким кругам населения Египта.

Бессмертие, впрочем, не гарантировалось; принятие в загробную жизнь становилось результатом взвешивания души на «Суде мертвых», в котором участвовали 42 божества во главе с Осирисом. Каждому египтянину после кончины полагалось предстать перед этим судом. Покойник должен был заявить о своей невиновности каждому из богов, произнося «негативную исповедь» – отречение от злых дел, которых никогда не совершал при жизни. Затем Анубис, бог бальзамирования с головой шакала, брал его сердце и опускал на чашу весов, а на другой чаше лежало перо богини Маат, персонификации истины и вселенского порядка. Для древних египтян сердце, а не мозг было местом нахождения ума, памяти и эмоций, и потому оно могло быть отягощено дурными мыслями и поступками. Если весы склонялись в сторону сердца, значит, оно было полно фальши, и его бросали кошмарному зверю, помеси крокодила, леопарда и гиппопотама, известного под именем Аммот, который его пожирал; осужденный умирал «второй смертью» и погружался в небытие. Если сердце оказывалось не тяжелее пера Маат, значит, человек говорил «истинным голосом», такой вердикт выносил Тот, бог письма и учености с головой ибиса, затем вносивший имя покойника в список допущенных в загробный мир, который называли «Поля тростника», страну Осириса. Там человек получал зеленый участок плодородной земли, которая никогда не подвергалась ни засухе, ни эпидемии и всегда давала добрый урожай. Для бедных это был настоящий рай, но те, кто наслаждался привилегиями в земной жизни, старались избежать труда на полях мертвых, а потому брали в могилу десятки миниатюрных фигурок ушебти,на которые были нанесены надписи-указания работать на хозяина в ином мире.

Обыкновенные египтяне

Большинство египтян были простыми крестьянами, которые день за днем трудились на полях, одетые лишь в набедренную повязку или короткую юбку; именно они кормили всю страну. Немногие счастливчики были хозяевами своих участков и могли обменивать излишки продукции на рынке, но подавляющую массу крестьян составляли крепостные, работавшие на царских и храмовых полях, и у них практически не было возможности улучшить свое положение. Даже «дар Нила» не делал жизнь крестьян заметно легче, хотя приведенный ниже фрагмент из «Сатиры на торговцев», текста для тренировки писцов, безусловно, страдает явными преувеличениями:

Крестьянин тянет ярмо, которое с годами заставляет его согнуться, а на шее его вздуваются волдыри и гниющие язвы… Он трудом загоняет себя в раннюю могилу… Пальцы его раздуваются и воняют до небес. Он изможден из-за того, что постоянно стоит в грязи; одежды его порваны и изношены…

Когда созревал урожай, крестьяне ожидали приезда сборщиков дани. Наказания за отказ от уплаты налога были весьма суровыми:

Когда он приходит на поле… он не видит зеленых листьев. Трижды засевает он зерно, взятое взаймы. Его жена пошла к купцам, ей нечего было обменять. И вот возвращается сборщик налогов. Он осматривает урожай. За ним стоят помощники с палками, нубийцы с палицами. Один из них говорит: «Руки прочь от зерна!» Он отвечает: «Ничего нет». Его жестоко избивают. Его связывают и опускают в колодец, окуная с головой. Его жену связывают у него на глазах. Его дети закованы в цепи. Его соседи отрекаются от него и бегут прочь. Когда все кончено, нет зерна («Папирус Лансинг»).

Основными зерновыми культурами были пшеница-двузернянка и ячмень, зерна тщательно растирали на жерновах и речных мельницах, пока не получали муку, из которой пекли хлеб и готовили пиво – два столпа египетской системы питания на всех социальных уровнях. Например, рацион воина включал двадцать хлебцев в день, а традиционная молитва, которую писали на стенах могил, включала просьбу к богам о даровании «тысячи хлебов и тысячи глотков пива». В хлеб попадал гравий, песок и осколки от жерновых камней, что, судя по останкам, наносило существенный ущерб состоянию зубов египтян. Пиво, которое обычно считается египетским изобретением, изготовляли из толченых ячменных сухарей, которые замачивали в воде и приправляли солодом; иногда в него добавляли специи, мед или финики. Оно не всегда содержало алкоголь, зато было очень питательным и гораздо более безопасным для здоровья, чем речная вода. Зерновую основу питания дополняли овощи (в основном лук и чеснок, а также порей, сельдерей, редис, салат-латук, огурцы и бобы), а также рыба и дикая птица. Мясо крупного скота было роскошью, которую регулярно могли позволить себе только богатые люди; и хотя в стране разводили скот и держали домашнюю птицу, цена одной коровы равнялась годовому доходу среднего ремесленника. Вино, приготовленное из винограда, произраставшего в районе Дельты, тоже было удовольствием исключительно для высших слоев общества.

Жизнь крестьянина была трудной, но лишь немногие виды деятельности можно назвать более опасными и непопулярными, чем труд каменотеса и горного рабочего. На рудниках приходилось откалывать породу кусок за куском в открытых шахтах, если повезло, или в узких и темных подземных проходах. Еще хуже приходилось горнякам, которые ползком пробирались по глубоким, ничем не укрепленным туннелям за золотом и бирюзой. Если они избегали смерти под обрушившейся породой, значит, им грозила ранняя кончина из-за легочных заболеваний, вызванных постоянным вдыханием пыли. Неудивительно, что на горные разработки, как правило, направляли осужденных преступников и рабов, захваченных в военных походах.

Металлы и полудрагоценные камни из рудников, как и твердые заморские породы дерева, являлись царской монополией, так что ремесленникам трудно было открыть собственное дело. Большинство работало на государственных «мануфактурах» и мастерских при храмах; несмотря на высокую квалификацию и прекрасные навыки, платили им крайне мало. Но, по крайней мере, сами они свысока относились к обычным египтянам; например, в одной из надписей в могиле скульптора можно прочитать следующие слова: «Я – художник, достигший совершенства в своем искусстве, человек, знаниями своими превосходящий заурядного пастуха». Конечно, жизнь пастуха была далека от искусства и связана со стадом: он жил рядом с животными, которых перегонял с одного пастбища на другое и защищал от хищников (крокодилов и гиен), переносил больных животных на собственной спине.

В сильно стратифицированном обществе лишь немногие наслаждались такой свободой, какая была у жителей болот Дельты. Они охотились и ловили рыбу, чтобы прокормиться, собирали папирус, который продавали на рынке. Папирус, геральдическое растение Нижнего Египта, был весьма востребованным товаром, который шел на изготовление корзин, лодок, писчего материала, сходного с современной бумагой (не случайно во многих европейских языках само слово «бумага» происходит от термина «папирус»). У жителей болот было изобилие пищи, что позволяло им вести необычайно независимое существование.

Правительство

Растущая власть египетских номархов (наместников в провинциях) стала одной из сил, которые привели к падению Древнего царства и к последующей политической нестабильности первого переходного периода. Ментухотеп II не мешкал с устранением чересчур влиятельных и потенциально опасных номархов. Те, что остались, вынуждены были согласовывать каждый шаг с дворцовыми чиновниками, их независимость была сильно ограничена. Когда Аменемхет I примерно в 1985 году до н. э. захватил престол и положил начало Двенадцатой династии, он счел необходимым восстановить некоторые привилегии номархов, так как его позиции были шаткими и он нуждался в поддержке. Номархи держали собственные дворы, собирали налоги, в их распоряжении были вооруженные отряды, так что каждому фараону приходилось соблюдать баланс между приобретением их верности и недопущением чрезмерного их усиления.

Лицевая сторона золотой пекторали, на которой изображен фараон Аменемхет III, поражающий врагов – в данном случае азиатов

Один из наиболее уважаемых правителей Среднего царства, Сенусерт II, кажется, нашел решение этой проблемы, установив правило: сыновья номархов с самого детства воспитывались при царском дворе. Таким образом, они не только становились верными фараону, но получали образование, позволявшее им приносить пользу в самых разных сферах управления государством. За ними хорошо ухаживали, они получали высокий статус, так что причин жаловаться у них не было. Мало-помалу пост номарха исчез из административной структуры, и основная нагрузка по поддержанию порядка в провинциях легла на плечи чиновников, в частности наместников в крупных городах. В царствование Сенусерта III известно только о двух оставшихся номархах, очевидно, последних в Среднем царстве. Исчезновение института номархов сопровождалось внезапным прекращением строительства роскошных провинциальных гробниц для знати, так как богатство и власть перетекли в столицу Египта.

Более серьезные структурные перемены произошли к концу долгого и эффективного правления Аменемхета III. Огромный размах строительных работ и горных разработок привел фараона к необходимости увеличить число работников с Ближнего Востока. Приток азиатских работников в Египет в конце концов подорвал сложившийся порядок и стал причиной падения Среднего царства. Однако это был постепенный процесс, который дал результат лишь десятилетия спустя после смерти Аменемхета «Благополучного».

Падение среднего царства

Царствование Аменемхета III оказалось исключительно долгим и успешным, но в последние годы его 45-летнего правления серия низких паводков Нила тяжело сказалась на объеме сельскохозяйственного производства, положив начало лишениям и общему спаду в экономике. Ситуация не исправилась и после его смерти, и преемник фараона Аменемхет IV (ок. 1786–1777 гг. до н. э.) занимал трон сравнительно недолго. Вероятно, он был женат на сестре – царице Собекнефру (ок. 1777–1773 гг. до н. э.). Она стала последней правительницей Двенадцатой династии. Об этих монархах известно крайне мало, но включение в имя царицы имени бога-крокодила Собека, популярного при следующей династии, центр культа которого находился в Крокодилополе, в оазисе Файюм, очень важно. Царица Собекнефру приняла мужские титулы, соединив традиционные одежды фараона-мужчины с элементами женского стиля, что указывает на попытки успокоить тех, кто возражал против появления на престоле женщины. В любом случае, она царствовала менее четырех лет.

Два коротких правления в конце Двенадцатой династии, вероятно, установили стандарты для Тринадцатой династии (ок. 1773–1650 гг. до н. э.), которая представляла собой череду быстро сменяющихся фараонов, явно принадлежавших разным семьям, в то время как знать понапрасну пыталась создать устойчивую преемственность царей. Временами скорость смены правителей была так велика, что некоторые фараоны оставались на престоле лишь несколько недель или несколько дней, и можно предположить, что эта система включала «карусель», при которой цари регулярно сменяли предшественников на троне, хотя прямых доказательств тому нет. Любопытно, что аппарат Среднего царства исправно функционировал на протяжении первой половины существования Тринадцатой династии, словно на нем никак не сказывалась стремительная смена фараонов. Столица по-прежнему находилась в Иттауи, собирались налоги, армия удерживала контроль над завоеванными землями в Нубии, процветали искусства, а царские строительные работы шли по всей стране – хотя, судя по уцелевшим сооружениям, эти памятники уступали по качеству постройкам Двенадцатой династии, что, вероятно, связано с истощением ресурсов в распоряжении фараонов.

Недостаток стабильности и преемственности на пике развития дал себя знать приблизительно в середине Тринадцатой династии. Стесненные обстоятельства правления фараонов нарушили целостность границ Египта, и в последние годы XVIII века до н. э. не попавшие под прямое влияние египетской культуры азиаты стали проникать на северо-восток Дельты, особенно в районе Авариса – сегодня там находятся археологические раскопки Тель эль-Даба. Город в значительной степени населяли азиаты, которые попадали в Египет в качестве пленников, прислуживали в богатых домах, трудились на строительстве царских и общественных зданий. Сам Аварис являлся стратегическим пунктом на перекрестке дорог к Синаю и в Сирию, а значит, и центром торговли и базой для организации горных разработок. Постепенно азиаты заняли важные позиции в администрации города, стали контролировать импортные и экспортные операции с Ближним Востоком. Через некоторое время они уже взяли в руки управление городом, его окрестностями, местным населением и доходной внешней торговлей. Сначала они признавали главенство египетского фараона, но вскоре после царствования Собехотепа IV Ханаферре (ок. 1720 г. до н. э.), последнего правителя Тринадцатой династии, захватили реальную власть, и управляющий Авариса Нехеси принял решение основать собственный царский дом – это была таинственная и малоизвестная Четырнадцатая династия. Вскоре последовала череда восстаний на захваченных нубийских землях, которая привела к появлению самостоятельного правителя из местного населения, а столицей стал город Керма в стране Куш. Поскольку ни один царь не мог претендовать на управление всем государством, Среднее царство, второй этап расцвета Египта, завершилось. Наступил Второй переходный период, когда единство распалось, а в разных провинциальных центрах правили царьки, о которых почти ничего неизвестно.

Второй переходный период (ок. 1650–1550 гг. до н. э.)

Гиксосы

Цари Четырнадцатой династии (ок. 1773–1650 гг. до н. э.) правили из Авариса, в то время как цари Тринадцатой династии сохраняли традиции Среднего царства в прежней столице Иттауи. Однако примерно в середине XVII века до н. э.

группа, известная под названием «гиксосы», захватила Аварис и Нижний Египет, основав Пятнадцатую династию (ок. 1650–1550 гг. до н. э.) и подорвав остатки власти в Иттауи; традиционная египетская администрация переместилась дальше на юг, в Фивы и другие центры Верхнего Египта, где жили фараоны Шестнадцатой (ок. 1650–1580 гг. до н. э.) и Семнадцатой (ок. 1580–1550 гг. до н. э.) династий, существовавших одновременно с гиксосами.

Название «гиксосы» является греческим искажением египетского «хекау кхасут» – «правители чужой страны», обычно так называли тех, кто говорил на западносемитских языках Ближнего Востока. Как в точности произошел переход власти от царей Авариса к гиксосам, какие отношения существовали между ними – неизвестно. Иосиф Флавий («Против Апиона») цитирует Манефона, рассказывая о полномасштабном вторжении гиксосов:

…и из восточных стран внезапно напали на нашу землю люди рода бесславного, полные отваги, и завладели ею легко, без боя и насильно. Они покорили всех бывших в ней князей, затем беспощадно сожгли города и разрушили храмы богов. С жителями они поступили самым жестоким образом, убивая одних, а других вместе с женами и детьми обращая в рабство. После этого они избрали царя из своей среды, имя которого было Салитис. Последний основал свою резиденцию в Мемфисе, обложив данью верхнюю и нижнюю землю и поставив гарнизоны в более подходящих пунктах….

У нас крайне мало археологических свидетельств, которые могли бы сказать об уровне разрушений, упоминаемых Иосифом, гораздо вероятнее, что гиксосы поднялись к вершинам власти из азиатского населения Авариса, в котором за десятилетия иммиграции ближневосточных народов в Дельту сложилось новое общество. Вряд ли это было простое вторжение чужаков извне. С другой стороны, Мемфис действительно попал в сферу их влияния и оказался более удобной базой для управления Нижним Египтом и резиденции царя, чем Аварис. Гиксосы установили пограничный пункт в Кузе (возле современного Маллави), примерно в 250 км к югу от Мемфиса, где брали налоги со всех въезжающих в страну.

В отличие от коренных египетских царей того времени, гиксосы, кажется, наслаждались относительной стабильностью: шесть царей в целом правили 108 лет. Многое в их образе жизни в Аварисе и системе управления было заимствованным у египтян, что тоже позволяет предположить постепенный переход власти, а не внезапное нашествие. Они использовали прежние административные структуры, прежние официальные титулы, но изменили планировку города и способ постройки домов, хоронили покойников в пределах жилой зоны, что ясно свидетельствует об иноземной культуре. Что касается религии, гиксосы поклонялись богу Сету, который, видимо, на самом деле был сирийским богом грозы и бури; это показывает важность погоды для этого народа, полагавшегося на международную торговлю, в том числе и по морским путям через Средиземноморье. Они ввели в Египте много новых технологий, принесенных с Ближнего Востока, среди которых не последнее место занимали военные новшества: колесницы, составной лук, сделанный из нескольких слоев дерева и рога, что придавало большую крепость и позволяло пускать стрелы дальше, новые сплавы бронзы, позволявшие изготовлять более острое и твердое оружие, – преимущества, которые позволили Египту в эпоху Нового царства стать воинственной империей. Также гиксосы принесли гончарный круг, вертикальный ткацкий станок, новые овощи и фрукты, дополнительные виды домашнего скота, включая овец, дававших шерсть, и горбатых коров-зебу, а еще музыкальные инструменты – бубен и арфу.

Судя по всему, гиксосы с огромным почтением относились к египетской культуре, и в царствование Апопи (ок. 1555 г. до н. э.), самого влиятельного и долго жившего фараона этой династии, отдавались приказы копировать и сохранять все великие памятники египетской письменности, которые уже тогда считались древними. Среди них был поразительный медицинский трактат, восходящий к раннединастическому периоду; он известен как папирус Эдвина Смита. Этот папирус содержит точные указания, как лечить целый ряд недугов, в том числе переломы, растяжения, раны и отеки. Так называемый папирус Ринда также скопировали для последующих поколений в период правления гиксосов; сегодня он считается старейшим математическим документом в мире.