Текст книги "Босс"
Автор книги: Гарольд Роббинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)
Глава 27
1
1955 год
Джони нисколько не испугало огромное пространство фотостудии. Ей уже приходилось здесь фотографироваться, и она доверяла хозяину студии, Клинтону Батчелдеру. К тому же компанию ей составлял Муриэль Хаббел, ее агент. Они досконально обсудили этот проект и решили, что попробовать стоит. Журнал, о котором шла речь, принципиально отказывался брать фотографии моделей, но Джони только начинала выходить на подиум, и, спасибо ее молодости, издатель мог сделать для нее исключение.
Начало проекту положил Батчелдер. «Плейбой», объяснил он Джони и Муриэлю, журнал новый, но тираж его быстро растет, равно как и его популярность. А уж фото «Девушки месяца» на весь разворот может поднять модель на недосягаемую высоту с соответствующим ростом гонораров модели и отчислений ее агенту. Кроме того, журнал щедро платил как фотографу, так и девушке, которую тот фотографировал.
Робин Родман, президент модельного агентства «Родман-Хаббел», выложил на стол несколько номеров «Плейбоя». Просмотрев центральные развороты, он, Муриэль и Джони согласились, что девушки сфотографированы мастерски и с большим так-том. Окончательное решение оставалось за Джони, и она согласилось сфотографироваться с тем условием, чтобы потом фотографии передали в редакцию «Плейбоя».
Размеры фотостудии действительно поражали. Потолок отделяло от пола такое большое расстояние, что Батчелдер утверждал, будто запускает в студии радиоуправляемую модель вертолета, хотя свидетелей тому не было. Зато фотограф получал великолепную возможность свободно маневрировать камерами, светом, декорациями.
В студии не было не только комнаты для переодевания, но даже ширмы, за которой могли бы раздеться модели, а раздеваться приходилось много, потому что Батчелдер снимал девушек для рекламных объявлении нижнего белья. Снимал он и обнаженную натуру, по гораздо реже. А если и снимал, то исключительно для конкурсов и выставок, на которых некоторые из его фотографий получали премии и призы. Он имел неплохие связи с Манхаттанской балетной школой и снимал обнаженными только молодых балерин. Джони искренне восхищалась этими фотографиями. Если бы не они, она скорее всего не дала бы согласия на съемку.
Клинтону Батчелдеру шел пятый десяток. Он не отличался красотой, но едва ли кто-нибудь назвал бы его уродом. Джони знала, что во время съемки он очень требователен, подчас даже резок.
Батчелдер встретил их в белой рубашке, желтом галстуке и светло-коричневых брюках, попыхивая трубкой, которую он отложил в сторону, как только Джони вышла на съемочную площадку.
– Ну что, Джони, готова?
Джони слабо улыбнулась.
– Похоже на то, – прошептала она.
– Как насчет капли шотландского, чтобы успокоить нервы?
Джони взглянула на Муриэля. Тот кивнул и повернулся к Батчелдеру:
– Налей и мне.
– Мы все выпьем шотландского – Батчелдер держал бутылки со спиртным в фотолаборатории, на той же полке, где стояли химикалии. Лед и содовую он достал из холодильника. Потом все трое сели на деревянные стулья за стойками с «юпитерами» и стаканами отсалютовали друг другу.
– Пожалуй, мне лучше, – сказала Джони, выпив полстакана.
Батчелдер кивнул:
– Допьешь после съемки.
Джони глубоко вздохнула и завела руки за спину, чтобы расстегнуть молнию белого вязаного платья. Встала, стянула его через голову, положила на стул. За платьем последовали бюстгальтер, нижняя юбка, чулки, пояс. Джони осталась лишь в прозрачных белых трусиках-бикини с плотной вставкой на лобке, скрывающей волосы.
– Клинт… Раз уж «Плейбой» не показывает нижнюю часть тела, может, я останусь в трусиках?
Губы фотографа изогнулись в легкой улыбке.
– Я бы предпочел, чтобы ты сняла и их. Это правда, мы не предлагаем им фотографии, на которых видны лобковые волосы, но, возможно, покажем им твою попку.
Джони кивнула и скинула трусики.
– С Лори ты знакома. – Батчелдер вскинул глаза на подошедшую к ним женщину.
Лори быстренько замазала на теле Джони более светлые полоски от купального костюма. Ей уже приходилось работать с телом Джони, когда ту фотографировали для рекламы трусиков без бюстгальтера, с прикрывающими грудь руками.
Лори также расчесала Джони волосы. Теперь, гладкие и блестящие, они свободно падали на плечи.
Пока Лори наводила на ее тело последний лоск, Джони допила виски. Батчелдер взял ее стакан и наполнил вновь.
– Сначала поработаем на нейтральном фоне, – распорядился Батчелдер и подвел Джони к серому экрану. – А теперь покажи, какие позы тебе кажутся наиболее эффектными.
Джони протянула стакан Муриэлю. Два осветителя Батчелдера включили мощные лампы.
И внезапно Джони как громом поразило. Она же стоит перед фотографом и его помощником, своим агентом, гримершей и двумя осветителями. Они одеты, а она – в чем мать родила. Во рту у Джони пересохло. Она едва не бросилась к стулу, на котором лежала ее одежда.
Джони посмотрела вниз. Черный «ежик» она всегда аккуратно подстригала, так что он не висел мочалкой. Но теперь яркий свет пробивал его насквозь, выставляя напоказ половые губы.
Помощник Батчелдера защелкал «роллифлексом».
– Как ты хочешь позировать, Джони? – спросил Батчелдер.
Она немного пришла в себя и подняла руки, сцепив их над головой.
– Мне нравится, но для журнала очень уж смело. Повернись влево. Еще чуть-чуть. Теперь опусти руки. Теперь посмотри на плечо. Стоп!
Он подошел к большой фотокамере, нырнул под черную материю, посмотрел на Джони через видоискатель и начал отдавать команды осветителям. Три четверти часа они фотографировали.
В кадр попадали левая грудь Джони и силуэт ее тела. Она все время смотрела поверх левого плеча, но выражение ее лица менялось в соответствии с указаниями Батчелдера.
Потом они вновь выпили виски. Лори салфетками промокнула пот на теле Джони, где-то что-то подмазала тональным кремом.
На фотографиях, которые они отправили в «Плейбой», Джони сидела на металлическом стуле, какие до войны часто стояли в маленьких кафешках. Серый задник с помощью светофильтров превратили в муаровый, на котором особенно четко выделялось ярко освещенное тело Джони. Она сидела обнаженной, но чуть приподнятая правая нога закрывала лобок. Пальцы рук Джони сцепила за шеей, подбородок вскинула. Смотрела чуть вверх и вправо. Губы разошлись, открывая зубы. Выглядела она юной и свежей, гордой и игривой, может, даже где-то и дерзкой. Но при этом что-то неуловимое в выражении лица Джони говорило о том. что она в немалой степени смущена.
2
Боб Лир вновь прилетел в Сан-Франциско, чтобы встретиться с Диком Пейнтером в том же самом «люксе» отеля «Марк Гопкинс». Все было как прежде. Две девушки сидели у бара на таком расстоянии, чтобы им не было слышно, о чем говорят мужчины. Одна из них, рыженькая, в прошлый раз уединялась с Бобом в спальне.
– Давай сразу перейдем к делу, Боб. – Пейнтер на этот раз обошелся без прелюдии. – Мы тут навели кое-какие справки и теперь знаем, что каждая акция «Карлтон-хауз продакшн, Инкорпорейтед» стоит двести одиннадцать долларов и семьдесят пять центов. Мои партнеры уполномочили меня предложить тебе по двести пятьдесят долларов за акцию. Продай их нам, и ты получишь двенадцать с половиной миллионов долларов, с которых не надо платить налог на прирост капитала, поскольку цена акций упала с того момента, как ты их унаследовал. И вполне возможно, упадет еще больше.
– Вы предлагаете Джеку те же условия?
– Сначала мы говорим с тобой. С Джеком сложно обсуждать эту тему. Но убедить его будет проще, если он будет знать, что ты свои акции продал.
– Я должен посоветоваться с женой.
– Разумеется. Почему бы тебе не позвонить ей. Пусть завтра приедет сюда, и мы вместе пообедаем.
– Э… хорошо.
Пейнтер заулыбался:
– Разумеется, завтра девочек мы приглашать не будем.
3
Джека и Энн пригласили на командно-диспетчерский пункт Пенсаколы. Они слушали переговоры по радио и наблюдали, как Джон заходит на посадку и приземляется па тренировочный макет-авианосец. Они ничего не знали о морской авиации, но макет производил впечатление своими размерами.
– Скоро мы расстанемся с Джоном, – говорил им коммандер[82]82
соответствует чину подполковника.
[Закрыть] Хогэн, летный инструктор, опекавший Джека и Энн во время их визита на базу. – Следующая станция – Сан-Диего. Там он начнет летать на реактивных самолетах.
– Как я понимаю, с авианосца? – спросил Джек.
– Да, со временем… после тысячи взлетов и посадок на военно-морской базе в Сан-Диего.
– Не могу не признать, что мне как-то не по себе, – продолжил Джек. – Когда я впервые привез Джона на аэродром и оплатил его первые летные уроки, я и представить себе не мог, что он будет взлетать и садиться на авианосцы. Это очень опасно.
– Опасно, мистер Лир. Не буду этого отрицать. Но у Джона получается. Посмотрите на эту посадку. Какая точность! Он касается земли на первых десяти ярдах за контрольной полосой. Он уже думает о посадке на авианосец.
– Это его мечта. Самолеты зачаровали его с детства. – Джек улыбнулся. – Они у него на первом плане, оттеснили даже девушек.
– Девушка, однако, у него есть. – Теперь улыбался коммандер Хогэн. – Видите ли, почти все молодые пилоты – красивые, романтичные парни, одержимые авиацией. У здешних девушек есть из кого выбирать. И среди молодых людей конкуренция идет жесточайшая. Так вот, Джон произвел на одну девушку сильное впечатление. Очень сильное.
– Я удивлена, что вы так много знаете о личной жизни ваших подопечных, – подала голос Энн.
– В данном случае мне приходится знать. – ответил коммандер Хогэн. – Девушка, о которой идет речь, моя дочь.
– Как я понимаю, Джон – джентльмен. – В голосе Энн послышались стальные нотки.
– О, абсолютно. Но я вызвался показать вам базу, потому что хотел с вами познакомиться.
– Я этому очень рад, – кивнул Джек. – Может, вы вместе с женой и дочерью пообедаете с нами?
– Дело в том, что мы собирались пригласить вас к себе в гости.
Линда Хогэн встретила Джека и Энн на крыльце большого, выкрашенного белой краской дома. Красавица блондинка с классическими чертами лица. Простенькое хлопчатобумажное платье не скрывало ее отменной фигуры. Ей только что исполнилось двадцать лет, и она училась во Флоридском университете в Таллахасси.
Старшие Хогэмы Джеку и Энн понравились. Они много поколесили но свету. Коммандер окончил академию в Аннаполисе в 1933 году. Его распределили в Сан-Диего, где он и женился. Воевал он на Тихом океане, пилотировал «уайлдкэт», базировавшийся на авианосце «Хорнет».
Обед прошел весело, и Хогэны, судя по всему, достигли поставленной цели – получше узнать своих будущих родственников.
На обратной дороге Джек спросил Джона, какие у него намерения.
– Я хотел, чтобы вы встретились с Линдой, прежде чем попрошу ее выйти за меня замуж.
– Логично.
– И что вы о ней думаете?
– Не могу найти ни одного недостатка, – ответил Джек.
– Хорошо. Тогда я делаю ей предложение.
– Вот что мы еще хотели тебе сказать, – продолжил Джек. – Похоже, Френк Невилл произвел на Джони не меньшее впечатление, чем ты на Линду. Не знаю, что они еще делают, но душ принимают вместе. За это я могу поручиться.
– Это хорошо, – кивнул Джон. – Френк – отличный парень. Служит на противолодочном корабле в Северной Атлантике. Потом собирается поступать в юридическую школу. Хочет остаться на флоте и стать адвокатом.
– Ты думаешь, он для нее достойная пара?
Джон широко улыбнулся:
– Даже моя безумная мать одобрила бы этот брак.
4
В 1954 году Пабло Пикассо начал рисовать свои вариации знаменитой картины Мане «Lе dejeuner sur l'herbe», «Завтрак на траве», изображающей двух молодых мужчин и двух молодых женщин, вроде бы отправившихся на пикник. Картина вызвала скандал в XIX веке, поскольку одну женщину художник изобразил обнаженной. Пикассо рисовал вариации не один год, черно-белые и цветные, реалистические и абстрактные.
Европейский дилер сообщил Энн, что один такой рисунок каким-то образом покинул студию Пикассо и выставлен на продажу в Париже. Не заинтересует ли он Энн? Рисунок эротический и выполнен в цвете. Энн ответила телеграммой, что заинтересована в покупке. Претендентов оказалось несколько, но Энн предложила самую высокую цену. Рисунок стоил так дорого, что дилер лично привез его в Нью-Йорк.
Почти все вариации картины Мане Пикассо рисовал в альбомах со стандартными листами 23 на 32 сантиметра . Этот рисунок, однако, был в два раза больше. Его уже запечатали в герметичный стеклянный чехол, чтобы предотвратить окисление бумаги. Энн вставила рисунок в раму и преподнесла Джеку на день рождения.
Конечно, такой рисунок они не могли повесить в гостиной. На желто-зеленом фоне (пожалуй, больше от Мане ничего не осталось) Пикассо изобразил две совокупляющиеся пары. Бородатых, лысых мужчин с гипертрофированными фаллосами и толстых женщин, испуганных, но особо не сопротивляющихся.
Пикассо отправился в спальню, в компанию к Тозину. Страховой агент густо покраснел, когда увидел сей шедевр, но его компания провела оценку и согласилась застраховать рисунок на двести тысяч долларов.
Энн исполнилась сорок два года. Джек этого не замечал, но она прибавила несколько фунтов. Она записалась в балетный класс и начала заниматься три раза в неделю. Еще Энн попросила Джека построить стеклянный павильон над бассейном, чтобы она могла плавать круглый год. Нанятая Джеком фирма построила павильон, и Энн каждый день проплывала милю.
Она стала носить трикотажные брюки со штрипками, которые оптически удлиняли ее и без того длинные ноги. К ним она надевала свободные, широкие свитера. Стиль этот очень ей шел, и Джек находил, что его жена с каждым годом все хорошеет.
И в спальне она старалась предстать перед ним в лучшем виде: то надевала прозрачное неглиже на голое тело, то на эротическое белье.
Джек любил ее без памяти и не сомневался, что Энн тоже любит его.
5
«Плейбой» купил фотографии Батчелдера, и Джони стала «Девушкой месяца». В статье упоминалось, что Джони – дочь Джека Лира и живет в роскошном манхаттанском особняке. На развороте журнал поместил ту самую фотографию Джони на стуле из кафешки. Несколько черно-белых фотографий, сделанных помощником Батчелдера «роллифлексом», напечатали на предыдущих страницах. Воспроизвел журнал и два рекламных объявления, на которых Джони демонстрировала бюстгальтеры.
«Когда нью-йоркская модель Джони Лир согласилась позировать для нас, мы были счастливы. Как ясно видно на фотографиях рекламных объявлений, Джони, которой сейчас двадцать один год, выгодно отличается от похожих на мальчишек моделей, чьими снимками пестрят журналы мод. С ее фигурой 36-24-36 и улыбающимся юным лицом, Джони – идеальная „Девушка месяца“.
На фотографии, выбранной для разворота, читатели видели именно то, чего и добивался Клинтон Батчелдер: в наряде Евы Джони чувствует себя вполне комфортно, но в выражении ее лица все-таки есть намек на то, что она чуть-чуть стесняется.
Часть разворота – лицо и плечо Джони вынесли на обложку с надписью:
«СУПЕРМОДЕЛЬ ДЖОНИ ЛИР – БЕЗ ВСЕГО!»
6
Джек заехал в манхаттанский особняк.
– Я недоволен только тем, – сказал он, как только сел на диван и Джони налила ему виски, – что ты мне ничего не сказала. Представь себе, я сижу за ленчем в мужском баре в «Уолдорфе», тут подходит Грег Гамильтон со свежим номером журнала и спрашивает, видел ли я его. Наверное, во всем баре не видел этот номер только я. Получилось неловко. А смотришься ты просто здорово.
– Спасибо, папа. И я согласна, следовало предупредить тебя.
– Я купил пять экземпляров. Они у меня в брифкейсе. Тебя просят расписаться на твоей фотографии?
Джони улыбнулась и кивнула:
– Бывает.
Джек потянулся к брифксйсу.
– Нет, не доставай их. Я не хочу, чтобы ты смотрел… когда мы вместе.
– Хорошо. Ты теперь самый известный человек в нашей семье. – Он помолчал, нахмурился. – Я, правда, не уверен, что это удачное решение в смысле карьеры.
Джони подошла к бару и налила себе немного виски.
– Насчет карьеры могу сказать следующее. После выхода журнала мой гонорар возрос втрое. Агентство в три раза увеличило мою часовую ставку, но рекламодатели готовы платить. Теперь мне предлагают рекламировать не только одежду, но и сигареты, спиртное, автомобили… И меня пригласили в Голливуд на кинопробу.
– Какая студия? – мрачно спросил Джек.
– Эм-гэ-эм[83]83
МГМ, Метро-Голдвин-Майер – одна из крупнейших киностудий Голливуда.
[Закрыть].
– Это хорошо, но прошу тебя, прежде чем ехать в Голливуд, посоветуйся со мной. В этом бизнесе много скользких личностей.
– Позвонил дядя Боб и предложил сделать кипопробу для «Карлтон-хауз».
Джек покачал головой.
– Пойдут разговоры, будто тебя пригласили только потому, что ты моя дочь. Я поговорю с Бобом.
Джони тепло улыбнулась:
– Спасибо, папа.
Джек задумчиво оглядел дочь. Двадцать один год. Пьет шотландское. Снялась обнаженной для разворота в «Плейбое». Маленькая Джони. Ее мать, должно быть, бьется в истерике.
7
Кимберли, конечно же, билась в истерике, по настоящий сюрприз преподнес Джони другой человек. Френк Невилл позвонил ей из Бостона. Его корабль только что вошел в порт.
– Джони, как ты могла? Что побудило тебя выставлять себя напоказ половине мужского населения Америки? Ты хоть можешь представить себе, в какое положение меня поставила? Этот журнал попал на корабль в Рейкьявике через матроса, который привез из Штатов несколько номеров. Один из офицеров узнал имя и лицо девушки, фотография которой стояла на моем столе. Вся чертова команда, от юнги до шкипера, таращилась на твое обнаженное тело. Я тебя не понимаю.
– Ты знаешь, что я модель, Френк. Понимаешь ты это или нет, но центральный разворот в «Плейбое» – ступень на пути к вершине. Теперь спрос на мои услуги гораздо больше, и меня пригласили в Голливуд па кипопробу.
– Сниматься нагишом?
– Отнюдь! Мне позвонили из Эм-гэ-эм. Что с тобой? Ты пьян?
– Да. Куда бы я ни пришел, везде мне суют под нос этот гребаный журнал. Меня даже попросили расписаться на нем. «Энсин Френк Невилл, бойфренд Джони Лир».
– Ладно, ладно. Когда отходит твои поезд? Когда тебя ждать?
– Не знаю, стоит ли мне приезжать, Джони. Я не могу допустить, чтобы мое имя ассоциировалось с… «Девушкой месяца».
– Неужели? Ну что же, тогда проваливай, жалкий ханжа!
Глава 28
1
1956 год
Боб редко ездил на Восток. Он считал своим домом Западное побережье и к востоку от Миссисипи чувствовал себя не в своей тарелке. Ему также было не по себе в присутствии рафинированной жены Джека. Он боялся допустить в разговоре грамматическую ошибку или взяться за столом не за ту вилку.
Джек понимал, что Боба могло привести в Гринвич только что-то очень важное. Когда мужчины уединились в библиотеке, предположение Джека подтвердилось. Поначалу он даже не удивился.
– Они увеличили предлагаемую цену до двухсот семидесяти пяти долларов за акцию.
– Пусть предлагают хоть триста семьдесят пять, мне без разницы.
– Тебе легко говорить Ты продал «Лир коммюникейшн», и теперь ты миллионер. А я – нет.
– Как это нет? – откликнулся Джек. – Тебе принадлежит половина компании, каждая акция которой стоит двести семьдесят пять долларов.
– Но это акции, а не деньги. Если что-то пойдет не так… Я хочу сказать, компания рухнет, я… Я останусь у разбитого корыта. Видишь ли, деньги сейчас дает только «Карлтон-хауз». Бизнес, связанный с разделкой кораблей, в упадке. И началось это задолго до смерти отца. По правде говоря, последние десять лет он особо в эти дела не вникал.
– Тебе нужны наличные? Хочешь инвестировать во что-то другое?
– Мне нужно расширить базу. Базу активов.
– Хорошо. Я куплю десять или двадцать процентов твоих акций. Ты станешь миллионером и сможешь расширить эту самую базу. Купишь «голубые фишки»[84]84
наиболее надежные и ликвидные акции.
[Закрыть]. Государственные облигации. Муниципальные. Если ты хочешь обезопасить свое будущее…
– Джек… я не могу. – Губы Боба задрожали, на глазах выступили слезы. – Я должен продать им. Я согласился продать им свои акции.
– Но почему? Почему ты должен продавать акции именно им? Слушай, есть немало способов обратить акции в наличные.
– Потому что они держат меня за горло! – Боб заплакал.
– За горло? Что ты несешь?
Боб сунул руку в карман пиджака и достал конверт.
– Посмотри… Это кадры фильма.
На черно-белых отпечатках Джек увидел Боба с симпатичной молодой женщиной. Боб был в одних носках и рубашке. На трех снимках девушка делала ему минет. На четырех – лежала под ним.
– И кто тебя сфотографировал? – пожелал знать Джек.
– Пейнтер.
– О чем ты говоришь? Этот мерзавец шантажирует тебя?
– Джек, это целый фильм. Он прислал мне копию.
Одной рукой Джек потянулся к телефонной трубке, второй достал записную книжку. Набрал номер.
– Я бы хотел поговорить с мистером Хамфри. Это Джек Лир из Коннектикута. Дело очень срочное.
2
Автомобиль-универсал дожидался Джека и Боба в аэропорту Хьюстона. Водитель, который сказал, что вообще-то он геолог, помог уложить чемоданы за заднее сиденье и повез Джека и Боба в западный пригород Хьюстона, где, по его словам, их ждал мистер Хамфри. В его доме они намеревались провести ночь.
Громадный особняк, хотя с дороги он не производил особого впечатления, расположился в роще старых деревьев.
Дуглас Хамфри ждал их под солнцезащитным зонтиком у бассейна. Он уже поплавал и теперь сидел в кресле, накинув белый махровый халат.
– Джек! А вы, должно быть, Боб. Рад познакомиться с вами. Мэри! Эмили! Поздоровайтесь с братьями Лир.
Из бассейна вылезла женщина в желтом бикини. Лет тридцати, не старше, светловолосая, загорелая, стройная. Девочка лет восьми или девяти плавала в бассейне голая. Она из воды не вылезла, хотя нагота, похоже, не очень ее смущала.
– Это моя дочь Мэри Карсон, а это моя внучка Эмили. Мистер Джек Лир и мистер Боб Лир.
– Мы часто слышали ваши имена – вежливо улыбнулась Мэри Карсон.
Джек кивнул.
– Очень приятно видеть вас, миссис Карсон, мисс Карсон. Не обращайте на нас внимания, мы не хотели вам мешать.
– У нас много лишних плавок, если пожелаете составить нам компанию, – улыбнулась Мэри.
– Возможно, попозже.
Мэри Карсон грациозно нырнула в бассейн. Джек сел. Появился слуга в белой ливрее и черных брюках и предложил всем по полному стакану.
– Давайте с этим окончательно разберемся, – заговорил Хамфри, как только слуга ретировался в дом. – Заверяю вас, что Пейнтер действовал самостоятельно. Ни я, ни Рей, ни Билли Боб не имели об этом ни малейшего понятия. Я переговорил с Пейнтером, пока вы летели сюда, и сказал, что оригинал фильма должен быть уничтожен вместе с копиями и снимками.
– Дуг, мне нужна его задница, – безапелляционно заявил Джек.
Хамфри кивнул.
– Я так и думал. Не могу тебя в этом винить. Но давай взглянем на проблему шире. Мы с тобой знаем, что в этом сезоне у «Лир нетуок» есть несколько очень популярных программ. И если мы не получаем высоких рейтингов, то только потому, что у нас недостаточно станций…
– В тех регионах, где у нас станций хватает, с рейтингом все в порядке, – прервал его Джек. – Иногда мы опережаем всех в Бостоне, Кливленде, Атланте…
– Совершенно верно, – кивнул Хамфри. – Но благодаря каким программам? Прежде всего благодаря «Шоу Салли Аллен», нашему бриллианту в золотой оправе. Но велика популярность и «Бери то, что дают», «Тридцать восьмой» и «Вокруг света». Так?
Сериал «Бери то, что дают» относился к жанру комедии положений. Семья шахтеров из Западной Виргинии получила в наследство многоквартирный дом на Парк-авеню и перебралась в него. Новые хозяева к ужасу богатых квартиросъемщиков решили сами обеспечивать техническое обслуживание дома. Название полицейского детектива «Тридцать восьмой» имело двойное толкование. Речь шла как о марке револьвера, так и о номере бюстгальтера. А викторина семейных пар «Вокруг света» обеспечивала победителям роскошный круиз.
Джек пожал плечами.
– Эти передачи – основа наших трансляций.
– А что у них общего? – задал вопрос Хамфри. И сам ответил на него. – «Шоу Салли Аллен» появилось до того, как Пейнтера ввели в состав совета директоров. Остальные созданы для нас Пейнтером.
– В вульгарности с ним едва ли кто сравнится, – буркнул Джек.
– Но публика готова поедать вульгарность в любых количествах.
– Ладно. Пусть будет по-твоему, Дуг. Но я хочу получить от Пейнтера заявление об отставке. И письмо с извинениями за его гнусные проделки. Пусть лежат у меня в сейфе на тот случай, если повторится что-то подобное.
– Заявление и письмо ты получишь, – с неохотой кивнул Хамфри. – Как насчет того, чтобы поплавать перед обедом?
– Почему нет?
3
Обедали впятером: Хамфри, Джек, Боб, Мэри и Эмили.
– Я видела вашу дочь в «Огнях сцены», – повернулась к Джеку Мэри Карсон. – Она произвела на меня хорошее впечатление.
– Спасибо вам. Это маленькая роль, но Джони очень хотела ее сыграть.
– Вы видели ее снимки в «Плейбое»? – спросил Боб.
Джек не мог понять, то ли Боб действительно проявляет любопытство, то ли хочет подколоть его, злясь из-за того, что пришлось обращаться к старшему брату, чтобы тот снял его с крючка.
– Нет, – ответила Мэри Карсон.
– А я видел, – сказал Хамфри. – Она великолепна. Думаю, нам надо ввести ее в «Шоу Салли Аллен».
– Не скажет ли кто-нибудь, что Джони получила роль в шоу лишь благодаря своим родственным связям?
– Но нельзя и лишать ее такой возможности только потому, что она – ваша дочь, – возразила Мэри Карсон.
– Я не знаю, умеет ли Джони что-нибудь, – стоял на своем Джек. – Она модель. В «Огнях сцены» от нее требовалась лишь привлекательная внешность.
– Да уж, ей есть что показать, – поддакнул Боб.
– Решать тебе – Хамфри посмотрел на Джека.
Джек кивнул.
– Я с ней поговорю.
После обеда Мэри и Эмили вышли из-за стола. Мужчины остались. Им принесли бренди и сигары. Хамфри вновь поднял вопрос о слиянии Эл-си-ай и «Карлтон-хауз».
– Это же идеальное сочетание. Мы сможем перенести съемки «Шоу Салли Аллен» из канзасского склада в один из съемочных павильонов «Карлтона».
– Мы думаем о том, чтобы сдать один павильон в аренду компании по производству телефильмов, – вставил Боб. – «Карлтон-хауз» снимает сейчас не так много фильмов, как раньше, а поддерживать в рабочем состоянии бездействующие съемочные павильоны накладно.
– Зачем отдавать павильон конкурентам? Независимо оттого, сольются наши компании или нет, вы можете сдать его в аренду Эл-си-ай.
– Полюбовная сделка? – спросил Джек.
– Нет. Мне известно, что «Карлтон-хауз» нужны наличные. Это один из способов перевести деньги от Эл-си-ай к «Карлтон-хауз»
– Почему бы не занять денег на стороне? – спросил Джек.
– Я думаю, мистер Хамфри прав, – поддержал Боб хозяина дома.
4
Без четверти восемь Джека разбудил стук в дверь. На пороге стоял Хамфри, который сказал, что звонит Энн. Дрожащей рукой Джек потянулся за трубкой.
– Джек, произошло что-то ужасное. Кимберли мертва И Додж Хэллоуэлл тоже!
– Как? Что случилось?
– Не знаю. Позвонил Харрисон Уолкотт и сообщил, что они умерли от разрыва сердца.
– Оба?
– Так он сказал. Харрисон, конечно, очень расстроен. Попросил нас сообщить обо всем Джону и Джони.
– Джони, я полагаю, в нашем доме в Нью-Йорке. Позвони ей, пожалуйста. Я постараюсь найти Джона и позвоню Харрисону.
5
Звонок Энн застал Джони буквально у дверей: она уходила на очередной показ модной одежды.
– Джони, у меня ужасные новости. Твоя мать умерла. Как и Додж Хэллоуэлл.
– Это плохо. Наверное.
– Конечно, плохо. Какой удар для твоих дедушки и бабушки. Они и сами еле дышат.
Джони долго молчала
– Энн, на похороны я не поеду. Думаю, понятно почему.
– Решение за тобой, Джони. Но я бы хотела, чтобы ты хорошенько все обдумала. Своей матери отказом поехать на похороны ты ничего не докажешь. Она о твоем решении не узнает. А вот дедушку и бабушку ты точно обидишь и подведешь отца и брата. Вечером ты будешь дома? Я позвоню и введу тебя в курс дела.
6
Даже в мечтах Джон не смел представлять себя за штурвалом самого современного самолета, поэтому, получая один из первых Ф-4Д, он понимал всю меру оказываемого ему ВМС доверия. Перехватчик с дельтовидным крылом, оснащенный мощным двигателем, «Ф-4Д Скайрей» держал рекорды как по скорости полета ( 750 миль в час ), так и по скорости набора высоты, в небо он мог ввинчиваться чуть ли не по вертикали.
Конечно, Ф-4Д требовал от пилота виртуозного мастерства. Джон пересел на этот самолет пять недель тому назад, долго тренировался на военно-морской базе в Сан-Диего и только теперь начал отрабатывать взлет и посадку на палубу авианосца.
Корабль находился далеко внизу, прямо по курсу. Другой Ф-4Д, в пяти милях впереди, серебряная искорка на фоне синего неба, как раз заходил на посадку на авианосец «Йорктаун». Это был второй авианосец с таким названием, первый ВМС потеряли в битве при Мидуэе[85]85
Одно из важнейших сражении (4 – 6 июня 1942 г ) второй мировой войны, происшедшее у островов Мидуэй в центральной части Тихого океана, в ходе которого была уничтожена большая часть японского флота.
[Закрыть]. «Йорктаун» мало чем отличался от «Эссекса», на котором Джон проходил практику во время учебы в академии, поэтому корабль он более или менее знал. Лишь взлетно-посадочная палуба у «Йорктауна» была развернута на восемь градусов относительно продольной оси авианосца, что увеличивало ее длину, а следовательно, повышало безопасность полетов.
Самолет, приземлившийся на палубу прямо перед ним, уже отбуксировали в сторону. Сигнальные огни вспыхнули и погасли. Джон понял, что идет не тем курсом. До авианосца всего три мили, а он слишком высоко. Он сбросил газ, «Скайрей» сразу просел. Джон чувствовал, что очень уж быстро теряет высоту: не по приборам, а по ощущениям под задницей. Пилотов убеждали руководствоваться показаниями приборов, а не чувствами, но Джон все-таки полагался на интуицию, которая никогда не подводила его.
Сигнальные огни показывали, что он на нужной высоте, но самолет отклонился вправо, так как вмешался ветер. Джон чуть опустил нижнее крыло и слегка газанул правым двигателем. По сигнальным огням он понял, что снижается, как нужно. Теперь оставалось только удержать самолет на курсе.
Заход на посадку занимал почти две минуты, времени вполне хватало, чтобы внести необходимые коррективы. Но вот осталось только десять секунд. Теперь Джон уже не мог идти на второй заход. Проскочив край палубы, он тут сбросил газ и задрал нос самолета. «Скайрей» камнем рухнул вниз и покатился вперед. Тут же крюк ухватит страховочную бечеву. Джона бросило вперед, на ремни безопасности.
Палубная команда окружила самолет и откатила его с посадочной полосы. Очередной «Скайрей» находился в миле от авианосца.
– Лейтенант Лир, – механик залез на крыло, чтобы помочь Джону вылезти из кабины, – вам надо срочно явиться к протестантскому капеллану, сэр.
Джон сразу понял, что ничего хорошего этот визит ему не сулит.
– Присядьте, сын мой. Боюсь, у меня для вас печальные новости. Ваша мать умерла. Как и ваш отчим. Соберите вещи. Вертолет доставит вас в Сан-Диего. Оттуда на военном самолете вы полетите в Вашингтон. Далее – в Нью-Йорк. Ваша жена в курсе и будет ждать вас в аэропорту Сан-Диего, чтобы лететь с вами. Вы отправлены в отпуск на тридцать дней. Могу я что-нибудь для вас сделать?
