Текст книги "Босс"
Автор книги: Гарольд Роббинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)
– Но я не могу рассказывать их телезрителям. – Джейсон посмотрел на монитор, где Аверелл Гарриман с достоинством отвечал на очередной вопрос Кертиса Фредерика.
– Расскажи о своей новой книге. Как она будет называться?
– Еще не решил. – Джейсон допил вторую порцию виски. – Выбор названия – это едва ли не самый трудный момент при написании книги.
– Хочешь еще? – спросил Джек. – Капельку?
– Если только капельку.
На этот раз Джек действительно плеснул ему чуть-чуть. Он не хотел, чтобы Джейсон отключился до того, как войдет в студию.
Молодая женщина постучала в дверь.
– Три минуты, мистер Максуэлл!
Джейсон поправил галстук, прошелся рукой по волосам, чтобы убедиться, что они не торчат в разные стороны. Появился режиссер и увел Джейсона с собой.
Джек накрыл стакан Джейсона носовым платком, отнес в ванную и тщательно вымыл. Вернувшись в комнату, он налил в этот стакан с палец шотландского и положил два кубика льда. Вновь ретировавшись в ванную, достал стеклянный пузырек, завернул в платок и раздавил каблуком. Осколки стекла вместе с пластмассовым колпачком Джек бросил в унитаз и спустил воду.
Джейсон уверенной походкой вошел в студию, сел на предназначенное ему кресло и захихикал, словно от щекотки, когда звукооператор, закрепив на его лацкане микрофон, просовывал провод под пиджак.
– Сегодня наш второй гость – лауреат Пулитцеровской премии известный писатель Джейсон Максуэлл. Из-под его пера вышел и роман «Норма». Джони Лир получила «Оскара» в номинации «Лучшая актриса года», сыграв главную женскую роль в фильме, снятом по этому роману. Мистер Максуэлл, мисс Лир лично просила меня поблагодарить вас за тот прекрасный текст, который вы написали для нее.
Джейсон улыбнулся и кивнул.
– И я даже с ней не спал. – Он засмеялся.
– Но вы с ней встречались, не так ли?
– Еще бы! И вот что я вам скажу! Если вы не видели ее буферов, значит, вы вообще их не видели.
Кертис сменил тему:
– Говорят, мистер Максуэлл, что вы пишете исключительно romans a clef, то есть у персонажей ваших романов имеются реальные прототипы. Я полагаю, все догадались, кто ваша Норма. Но, может быть, вы скажете сами?
Джейсон надул губы и кивнул
– Конечно. Н-н-н-норма Джин. Мара-ман. Маремем Мам-ро!
– То есть Норма, главная героиня вашего романа, не кто иная, как Мэрилин Монро?
– Почему нет? Или это не так?
– Мистер Максуэлл, злые языки утверждают, будто все ваши рассказы и романы написаны не вами, а вашей кузиной, Гледис Максуэлл? Есть в этом хоть доля правды?
– Гледис не может написать ни слова.
– Тогда кто написал ее роман? Его очень хорошо приняли. Вы написали его?
Джейсон замотал головой:
– Я даже не спал с Глед… с Гледис.
– Полагаю, что нет, ведь она ваша кузина.
Джейсон закивал. Рот его приоткрылся.
– Ну… Должны же мы соблюдать приличия! При…
– Мистер Максуэлл, вам нехорошо?
Камера ушла в сторону лишь после того, как все зрители увидели на экранах своих телевизоров блюющего Джейсона Максуэлла.
– Рекламная пауза, – невозмутимо объявил Кертис.
Глава 37
1
1970 год
«Шоу Салли Аллен» продержалось в эфире двадцать один год, но все-таки вышло в тираж. Американская публика потеряла интерес к варьете. Салли не расстроилась. Ей уже шел шестой десяток, и она полагала, что слишком стара, чтобы танцевать в трико и петь. Однако Джеку не хотелось ее терять, и он предложил ей главную роль в фильме, сделанном «Карлтон-хауз продакшнс». Поскольку все съемочные площадки использовались для производства телепрограмм, Джек предложил Лену, который писал сценарии, ограничиться только натурными съемками. Лен ограничился. Написал трогательную комедию, действие которой разворачивалось в летнем коттедже в Малибу. Сценарий, однако, требовал доработки, и Сара порекомендовала Брента Крейтона. В результате получился шедевр. Любовная история двух супружеских пар. Вторую женскую роль Мо Моррис предложил Джони.
Дик Пейнтер, несмотря на все его недостатки и неуемное честолюбие, обладал отменным нюхом на программы, вызывающие зрительский интерес. За три сезона, прошедшие после его ухода, компания потеряла определенную долю рынка. Мэри Карсон даже предложила вновь пригласить Пейнтера. Джек отказался наотрез. Однако он сознавал, что им нужен специалист, способный потакать портящимся на глазах вкусам американской публики. Мэри переманила одного из вице-президентов Си-би-эс, Теда Уэллмана. Ярый сторонник ситкомов[124]124
Ситком (сокр от situaton comedy) – комедийный телесериал.
[Закрыть] и полицейских саг (Джек называл их «шоу для безмозглых»), Уэллман быстро поднял рейтинг Эл-си-ай. Джек качал головой, но не вмешивался. Он по-прежнему не находил в Джеке Бенни ничего забавного.
2
С одной стороны, Джек остался один, с другой – не замкнулся в своем одиночестве.
Хотя он перестал регулярно спать с Линдой, она никогда не отказывала ему, если возникала такая возможность. Ребекка Мерфи часто приезжала из Бостона, чтобы провести с Джеком уик-энд. Тридцатипятилетняя невестка и пятидесятилетняя женщина-детектив дарили ему сочувствие и любовь, но ни одна из них не могла претендовать на место третьей миссис Лир.
Однако летом 1970 года он начал встречаться с женщиной, которую те же самые обозреватели сразу же назвали преемницей Кимберли и Энн.
Валери Латэм Филд принадлежала четверть состояния Латэмов и половина наследства, оставленного ее покойным мужем Ралфом Уиггемсом Филдом. То есть миллионы и миллионы долларов. В самых консервативных изданиях ее называли исключительно миссис Латэм Филд. Для всех остальных она была просто Вэл.
Каждое лето в Гринвиче проводился благотворительный матч по поло. Спонсоры устраивали по этому поводу ленч с шампанским в павильоне, где собирались самые богатые и известные горожане.
Джек и Энн много лет участвовали в этом торжественном мероприятии. В 1969 году Джек на матч (и соответственно на ленч) не пошел. В 1970 году Линда уговорила его пойти. И вот в солнечный воскресный день он появился в павильоне под руку с Линдой.
Вэл кружила среди гостей, продавая билеты благотворительной лотереи. Раньше они с Джеком только здоровались, не поддерживая более близких отношений.
– Джек, как я рада тебя видеть.
– Вэл, это моя невестка, Линда.
– Добрый день, – кивнула Вэл. – Уговорите Джека купить побольше билетов. Это ожерелье – один из призов.
Шею Вэл украшало ожерелье с изумрудами и бриллиантами. Оно наилучшим образом скрывало морщинки, которые появились на коже пятидесятишестилетней Вэл. Компанию ожерелью составляли бриллиантовые серьги и браслет. А наряд этой миловидной блондинки – белый льняной пиджак и ярко-оранжевая юбка, пусть не мини, но гораздо выше колен, – показывал, что она ориентируется исключительно на собственный вкус и при выборе одежды не нуждается в чьем-либо одобрении.
Джек купил дюжину билетов по пятьдесят долларов каждый, отдал их Линде, и во время розыгрыша она выиграла ожерелье.
Сияя, Вэл сняла его и под аплодисменты надела на Линду.
Потом Вэл села рядом с Джеком. Они поболтали, посмеялись. Этого вполне хватило, чтобы дать толчок лавине слухов. Праздник еще не закончился, а в павильоне уже говорили о романс Валери Латэм Филд и Джека Лира.
Он ничего не замечал. Зато Вэл без труда догадывалась, о чем говорят вокруг. Ее это забавляло. И когда Джек пригласил ее на обед, Вэл тут же согласилась. Из павильона они ушли втроем: Линда по одну руку Джека, Вэл – по другую.
3
В том августе они виделись пять раз, обычно обедали вместе, но однажды сходили на бейсбольный матч на стадион «Янки». В сентябре Джек решил слетать в Лос-Анджелес, посмотреть, как идут съемки в Малибу. Он пригласил Вэл составить ему компанию.
На борту реактивного самолета Эл-си-ай, пролетавшего на высоте сорок тысяч футов над Миссисипи, Джек впервые поцеловал Вэл. У него не было необходимости торопить события: в конце концов, если у него возникало такое желание, он мог переспать и с Линдой, и с Ребеккой. Джек прекрасно понимал, что напирать на такую женщину, как Вэл, нельзя, она просто откажет ему от дома. Джек и Вэл вскоре выяснили, что очень часто их взгляды совпадают. Он восхищался и самой Вэл, и ее компанией, но вот насчет романтических чувств… Тут уверенности у Джека не было.
А вот в салоне самолета у него возникло внезапное желание обнять ее и поцеловать.
Она ответила на поцелуй.
– Надеюсь, мы не будем сожалеть об этом, – прошептала Вэл.
Остаток полета они просидели, тесно прижавшись друг к другу, но больше не целовались.
Джек спросил, не будет ли она возражать, если они поселятся в его «люксе» с двумя спальнями. Вэл улыбнулась и пожала плечами.
Они отправились на съемочную площадку, провели там пару часов. Вечером пообедали с Джони, Дэвидом, Сарой и Брентом, а потом вернулись в «люкс».
Когда Вэл открыла дверь своей спальни, Джек поцеловал ее в губы. И вновь она ответила на поцелуй, обмякнув в его объятиях.
– Джек… это глупо, не так ли? – прошептала она, указывая на двери двух спален, и широко распахнула дверь своей. – Заходи.
Такой, как Вэл, у Джека не было никогда. Она разделась. Легла на кровать, ожидая его. Широко раздвинула ноги, чтобы у него не возникло проблем. Она пристально вглядывалась в его лицо, зато ее лицо напоминало маску, своих эмоций она не выдавала. А вот ее тело чутко реагировало на все движения Джека. Несколько раз с губ Вэл срывался легкий стон, дыхание заметно учащалось, она чуть улыбалась, не закрывая глаз. Когда же она почувствовала, что он кончил, улыбка ее стала шире и руками она потянула Джека на себя. Ему не хотелось придавливать ее своим весом, однако он все-таки уступил. Но Вэл, похоже, нравилось, что мужское тело припечатывает ее к кровати.
Она подняла руку, взъерошила его волосы.
– Молодец! Мсье Ле Метр, вы оправдываете ожидания.
– Да нет же, Вэл! Я не Ле Метр.
– А кто же еще? Как тебе удалось напоить этого сморчка перед съемкой? Влил в него виски с нембуталом?
4
1971 год
На Сент-Крой, где вся семья собралась между Рождеством и Новым годом, Джек приехал с Вэл. Только она умела кататься на водных лыжах. Джек пробовал, но всякий раз плюхался в воду.
Когда молодежь покинула остров, Джек и Вэл полетели в Нью-Гэмпшир, где у Вэл был домик в горах. Джек на горных лыжах не катался, зато Вэл обожала мчаться по крутым склонам. Каталась она и на коньках.
Весной в Гринвиче она приобщила Джека к прогулкам верхом. Он мог держаться на лошади, но честно признался Вэл, что предпочитает автомобиль. Если же она прыгала на лошади через изгородь, Джек и не пытался повторить ее подвиг. Потом пришел черед гонок под парусом. Приятелям Вэл принадлежала яхта океанского класса, и Вэл нисколько не уступала им в мастерстве. Джек попытался стать моряком, тянул за веревки, на которые ему указывали, но не понимал, зачем он это делает. Более того, он не играл в гольф.
Вэл же обожала занятия спортом на открытом воздухе. Но не играла в бридж. Хотя Джек в последнее время редко садился за карточный стол, он оставался грозным соперником. Знали об этом и в кругу близких знакомых Вэл. Иной раз в открытом море, пока Вэл и ее друзья-яхтсмены боролись с ветром и волнами, Джек и еще трое мужчин сидели в каюте и с удовольствием играли в бридж. Вэл это раздражало.
Зато с сексом проблем не возникало. Вэл любила новизну и с готовностью откликалась на все предложения Джека. Однако после года близкого общения оба пришли к выводу, что недостаточно совместимы, чтобы связать воедино свои судьбы. Джек продолжал приглашать Вэл на обед, а она иной раз спала с ним в его манхаттанском особняке. Но случалось такое все реже и реже.
5
В восемьдесят один год Кэп Дуренбергер ушел на пенсию. Его примеру последовал банкир Джозеф Фримен. Вместо них акционеры выбрали в совет директоров Билли Боба Коттона и Теда Уэллмана. Доктор Фридрих Лоувенстайн вошел в совет еще раньше, заменив Пейнтера.
Как-то раз, в самом конце рабочего дня, Джек заметил в коридоре Кэти Маккормак и подошел к ней.
– Разве я не уволил вас?
– Да, сэр. Пять лет тому назад.
– И?..
– Миссис Карсон вновь взяла меня на работу.
– Пройдемте в мой кабинет.
Кэти присела у стола Джека. Она носила все ту же униформу, что и во времена Пейптера: белую блузку и черную юбку. Джек попытался вспомнить, сколько ей лет. Решил, что около шестидесяти.
– Я уволил вас, потому что Дик Пейнтер оказался лжецом, обманщиком и вором. А вы были его женщиной, во всех смыслах.
Она кивнула:
– Да, была. Но я не видела Дика Пейнтера с того дня, как вы запретили пускать его на работу. В моей квартире оставались кое-какие его вещи. Он даже не пришел за ними.
– А миссис Карсон…
– Пожалела меня, мистер Лир. Я вновь лишилась работы. Слишком стара.
– Слишком стара?
– Да, сэр.
– И кому вы храните верность теперь, мисс Маккормак?
– Я верна тому, у кого работаю. Когда я работала у Дика Пейнтера…
– Но вы не просто работали у него.
Она опустила глаза.
– Все так.
– Он вас бросил.
– Вероятно, у него не было выхода. Он думал, что его посадят в тюрьму.
– Вы нашли другую работу, но вас выгнали, посчитав слишком старой?
– Видит Бог, другой причины я не нахожу.
Джек пристально смотрел на нее.
– У меня и в мыслях не было, что вы можете оказаться на улице, Кэти. Мне представлялось, что вы опытный и знающий секретарь, и я думал, с работой у вас проблем не будет.
Она покачала головой.
– Однако они возникли.
– И что вы теперь делаете?
Она вновь опустила глаза.
– Работаю на подмене.
– Господи… – Джек взглянул на часы. – Вы, наверное, уже собирались домой. Не хотите выпить со мной по стаканчику?
Кэти кивнула:
– Да, сэр.
Выпили они в его квартире. Потом пообедали в «Плюшевом жирафе». Ночь Кэти провела с Джеком.
Шесть недель спустя секретарь, проработавшая у Джека десять лет, по его настоятельной просьбе вышла на пенсию, и за стол в приемной села Кэти Маккормак.
6
1972 год
После Рождества Джек взял с собой Кэти на Сент-Крой. Она не встречала Рождество в гринвичском доме, поэтому семья более чем удивилась. Кэти ничем не напоминала Валери Латэм Филд, которая сопровождала Джека годом раньше. Кэти, уступая просьбам Джека, надевала бикини, но фигура выдавала возраст. Да, Кэти умела держаться в обществе, обладала врожденной интеллигентностью, но она была секретарем, и причина ее появления на Сент-Крое ни у кого не вызывала сомнений.
Из всей семьи Джека на Сент-Крой не прилетел только Эль-Джей: «Майамские дельфины» вышли в плей-офф Американской конференции. Правда Эль-Джей прилетал на пару дней в Гринвич с Глорией, роскошной девицей из группы поддержки. Лиз сразу прозвала ее Обезьянкой.
Эль-Джей не мог не похвастать своими успехами. «Дельфины» проводили один из лучших своих сезонов, а журналисты называли Эль-Джея в числе лучших крайних.
Лиз продолжала презирать брата. Весной она заканчивала Принстон, и ее уже приняли в Юридическую школу Гарварда, чем она очень гордилась, рассуждая о том, что ей делать дальше: становиться практикующим адвокатом или податься в преподаватели? Она встречалась и регулярно спала с одним молодым человеком из Ричмонда, но еще не познакомилась с его семьей и не знакомила молодого человека со своей. Лиз решила, что приведет его в дом, когда ее громила-братец будет где-нибудь подальше.
Дочери Джони, Мишель, исполнилось шесть. Она знала, что Дэвид – ее отец, и звала его папой. Мишель была еще слишком мала, чтобы волноваться из-за того, что ее родителей не связывают узы брака. Джек убеждал Джони и Дэвида пожениться хотя бы ради дочери.
В ту неделю на Сент-Крое Джони отметила для себя, что ее отец, похоже, всем доволен. Он сумел-таки примириться со смертью Энн, конечно же, не до конца, но в той степени, чтобы жить дальше. Подметила Джони в отце и еще одну удивительную перемену: он начал ценить покой. В этом году ему исполнялось шестьдесят шесть. Бизнес ставил перед ним немало проблем, и ему не хотелось сталкиваться с дополнительными проблемами еще и в личной жизни. Джони поняла, что именно из-за этого он и разошелся с Вэл, та требовала, чтобы Джек к чему-то стремился, покорял новые вершины. А вот Кэти – пусть у Джони и сложилось о ней не самое лучшее мнение – никуда его не гнала, и Джек был с ней счастлив. Что же, если он этого хотел… Однако Джони считала, что ее отец еще слишком молод для того, чтобы застыть на месте, отбросив былые устремления. Энн этого бы не допустила.
7
В апреле в возрасте восьмидесяти пяти лет умер Дуглас Хамфри. Мэри Карсон унаследовала основную часть его состояния, включая, разумеется, и акции «Лир коммюникейшн, Инкорпорейтед». Вскоре после смерти отца она пригласила Джека на обед в свою манхаттанскую квартиру. Сказала, что хочет обсудить наедине перспективы компании.
Квартиру Мэри отделала в юго-западном стиле. Шерстяные ковры, сотканные индейцами, кактусы в кадках, диван и кресла, затянутые светло-коричневой кожей. Гостиную украшала большая картина Джорджии О'Киф[125]125
О'Киф Джорджия (1887 – 1986) – художница, одна из наиболее известных представительниц современной живописи США. Автор абстрактных произведении, символика которых навеяна миром природы (в частности, пустынями штата Нью-Мексико, где она жила с 1949 г .).
[Закрыть].
Мэри встретила Джека в том же наряде, в котором была на работе, – розовом мини-платье с серебряными пуговицами. Она предложила Джеку сесть.
– Шотландского? – спросила Мэри.
– Не откажусь.
Мэри прошла на кухню и вернулась с двумя стаканами и серебряным блюдом с закусками.
– Ты очень хорошо знал биографию моего отца. В первую мировую войну он был капитаном пехоты. Его ранили, наградили. По возвращении он сразу женился, потом родился мой брат Дуг. Мать Дуга умерла в тысяча девятьсот двадцать четвертом году. В двадцать шестом отец женился на моей матери и появилась я. Дуг тоже был пехотным капитаном. Он погиб на Омаха-Бич. Отец едва сам не умер от горя. Моя мать умерла незадолго до того, как ты с ним познакомился. Отец заработал миллионы, но жизнь приносила ему трагедии и разочарования.
– Я говорил Дугу, что с тобой ему повезло.
Джек отпил шотландского и потянулся к блюду с закусками.
– Давай поговорим о делах до обеда, чтобы потом к этому не возвращаться, – предложила Мэри. – Тебе шестьдесят шесть лет. Ты – как мой отец, наследника у тебя нет. Да, дети у тебя прекрасные, но никто из них не собирается сменить тебя на посту президента Эл-си-ай. Я права?
– Пожалуй, да. Пока никто из моих детей такого желания не высказал.
Мэри накрыла руку Джека своей.
– А вот я высказываю. Не сейчас. Только когда ты сам захочешь отойти от дел. Но я на двадцать один год моложе тебя. Я бы хотела работать с тобой в тесном контакте, Джек чтобы, когда придет время, смена руководства прошла без катаклизмов, максимально ровно и спокойно, не отражаясь на работе компании.
Он кивнул.
– Я пока не думал о пенсии.
– Разумеется, нет. И едва ли разговор об этом зайдет в ближайшем будущем. Но со временем… Что ты на это скажешь?
– Не нахожу причин сказать «нет».
– Я хочу стать исполнительным вице-президентом, чтобы всем стало понятно, что я Номер два. Твоя преемница. Не возражаешь?
– И вновь у меня нет причин сказать «нет».
– Я могу назвать тебе такую причину. – Мэри опустила глаза, чувствовалось, что она борется с собой. – Хочу доверить тебе один секрет. Только тебе. Ты понимаешь?
– Конечно.
– Помнишь мою дочь Эмили? Ей было девять, когда ты впервые увидел ее в бассейне моего отца. – Мэри чуть улыбнулась. – Голышом.
– И ее это нисколько не смущало, – добавил Джек.
Мэри кивнула.
– Да… так вот, маленькая девочка теперь выросла. И она в тюрьме. Отбывает срок – ей дали от пяти до десяти, в зависимости от поведения, – в федеральной женской тюрьме в Олдерсоне, в Западной Виргинии. Раз в месяц я летаю к ней.
– Господи! Как так вышло?
– Наверное, причина в том, что я оказалась плохой матерью. Держала ее на слишком коротком поводке. Вот она и сорвалась. Убежала из дому. Пристрастилась к героину. Стала революционеркой, вступила в подпольную организацию. Она – ужасный скелет в шкафу твоего возможного исполнительного вице-президента.
Джек покачал головой.
– Ты мне ничего не говорила, Мэри. Я ничего не слышал, – заверил он ее. – Разумеется, если эта история когда-нибудь выплывет наружу, я скажу, что все знал и тем не менее назначил тебя на этот пост.
– Спасибо тебе, Джек.
Глава 38
1
1972 год
В пятницу вечером, 10 ноября 1972 года, во время обеда с Мэри Карсон в «Лутеке», у Джека случился инфаркт. Он потерял сознание, и его увезли в Колумбийскую пресвитерианскую больницу.
Первые двадцать четыре часа врачи не могли поручиться за то, что Джек выживет. Мэри Карсон послала принадлежащий компании «Лир джет» в Лос-Анджелес за Джони и Сарой, а «бичкрафт» – в Бостон за Лиз. Эль-Джей прислал телеграмму, сообщив, что прилетит в Нью-Йорк после воскресной игры.
Два дня Джек лежал на кровати, без единой кровинки в лице, накачанный лекарствами, вдыхая кислород из вставленных в ноздри трубок. Только в воскресенье он узнал Джони и сжал ее руку.
В понедельник, 11 декабря, машина «скорой помощи» привезла его в Гринвич. У его кровати круглосуточно дежурили медицинские сестры. Вновь прилетели все дети, за исключением Эль-Джея: «Дельфины» продолжали беспроигрышную серию.
Верная Присцилла поставила две рождественские елки, одну – в гостиной, вторую – у бассейна. Она проследила и за тем, чтобы подогреть воду в бассейне, кардиолог Джека рекомендовал ему купание в спасательном жилете и легкие физические упражнения.
Джек теперь большую часть времени проводил у бассейна, наблюдая, как плещется в воде маленькая Мишель. Пятнадцатилетняя дочь Линды, Нелли, принесла к бассейну свою виолончель и наигрывала дедушке рождественские мелодии.
Джек потерял двадцать фунтов, превратившись в скелет, обтянутый кожей воскового цвета. Но доктор Филин Хагэн, нью-йоркский кардиолог, настаивал на том, что процесс выздоровления проходит нормально. За неделю до Рождества доктор Хагэн отвез Джека в Гринвичскую больницу, чтобы провести всестороннее обследование. Местные кардиологи подтвердили, что все идет хорошо и необратимые изменения сердечной мышцы довольно незначительны.
Мэри Карсон, присев у шезлонга, в котором полулежал Джек, поцеловала его ладонь.
– Слава Богу, время еще не пришло! – прошептала она. – Я хочу занять твое место, но еще рано!
Джек кивнул:
– Да. Рано. Можешь в этом не сомневаться.
На Рождество Эль-Джей прилетел на три дня. Вновь с Глорией. Лиз фыркала, но Джек покачал головой и шепнул ей на ухо, что он рад приезду Глории, в переливающемся бикини та выглядела великолепно. «От одного взгляда на нее у меня все встает, – поделился он с Лиз своими ощущениями. – А так приятно осознавать, что ты на это еще способен».
Поездку на Сент-Крой доктор Хагэн зарубил. Во-первых, он полагал, что летать Джеку еще рано, во-вторых, сомневался к компетентности тамошних врачей. Он предложил Джеку поехать поездом в один из прибрежных городов Флориды.
Недавно вышедший на пенсию Микки Салливан рассказал Джеку о доме с бассейном, который сдавался в аренду в Дирфилд-Бич. Достаточно большом, чтобы там хватило места Кэпу Дуренбергеру и его жене Наоми, которые могли приглядеть за Джеком. Была в доме и лишняя спальня, для Джони или Сары.
Джек согласился и 10 января уехал поездом компании «Амтрак» с Линдой. Ее отец, теперь адмирал Хогэн, встретил их в Форт-Лодердейле, и Линда на несколько дней поехала в Пенсаколу. Микки и Кэп отвезли Джека в Дирфилд-Бич.
Он сидел на берегу, точно так же, как на Сент-Крое после смерти Энн, и смотрел на воду, уже не скорбя по усопшей жене, но раздумывая, как жить дальше. Хемингуэй в свое время написал, что, если человек растрачивает весь свой оптимизм, ему пора уходить.
На том самом берегу у Джека и произошла памятная встреча, которая то ли лишила его последних остатков оптимизма, то ли, наоборот, дала новый заряд. Однозначного ответа у Джека так и не нашлось.
Старичок лет семидесяти с хвостиком, в цветастой рубашке, брюках, соломенной шляпе, представившийся как Юний Кротий, сел на песок рядом с Джеком и заговорил с каким-то странным акцентом. Он сразу перешел к делу.
– Я не буду отнимать у вас время. Вы, возможно, слышали мою фамилию…
– Я слышал вашу фамилию, мистер Кротий.
– Тогда вы знаете, что я – президент «Уичерли Девер».
Джек знал. Транснациональному конгломерату «Уичерли Девер» принадлежали телестанции, радиостанции, газеты журналы, два информационных агентства и многое, многое другое
– Надеюсь, вы простите меня за то, что я решился поговорить с вами еще до вашего окончательного выздоровления, – продолжал Кротий. – Но именно в такие моменты человек обычно думает о перемене образа жизни, возможно, о том, чтобы снять со своих плеч груз ответственности и насладиться плодами своего труда.
– Я еще не готов продавать свою компанию, мистер Кротий…
Кротии кивнул:
– Другого я и не ожидал. Но давайте поддерживать связь. Возможно, вы захотите рассмотреть и другие варианты. А мы постараемся предложить вам самый привлекательный.
Джек улыбнулся:
– Хорошо. Давайте поддерживать связь. Но я еще не задумываюсь о пенсии. Я растратил еще не весь свой оптимизм.
2
1973 год
Зимой 1973 года не только Джек Лир лишился немалой доли оптимизма. Ричарда Никсона только-только переизбрали президентом Соединенных Штатов. Многие американцы полагали Никсона и его администрацию злом, развращающим и отравляющим Америку. Многие представители политической элиты в январе покинули Вашингтон, чтобы не присутствовать на второй инаугурации Никсона.
Среди тех, кто уехал из столицы, была и Диана Хеклер, член палаты представителей от шестнадцатого округа, включающего западную часть Нью-Джерси и примыкающие к ней пригороды. Диана Хеклер избиралась от Республиканской партии, но Никсона презирала. А от участия в инаугурации отказалась под предлогом жестокого бронхита. Врачи, мол, посоветовали ей побыть на солнце.
Поселилась она в доме, принадлежащем семье, которая проживала в ее избирательном округе. Располагался этот дом в сотне ярдов от того, что арендовал Джек. Диана в молчании прошла мимо него с полдюжины раз, но наконец как-то утром остановилась и спросила:
– Вы ведь Джек Лир, не так ли!? «Лир коммюникейшн»?
Джек встал:
– Да, а вы, как я понимаю, член палаты представителей Диана Хеклер?
– Да сядьте вы. Расслабьтесь. Не для того ли мы приехали в это ужасное место? Чтобы расслабиться, так.
Джек рассмеялся:
– Ужасное… Слава Богу, я не единственный, кто так думает.
Диана присела рядом. Волны, набегающие на песок касались пальцев ее ног. Джек уже было решил пересесть чуть подальше от берега, но потом догадался, что этой женщине нравится накатывающая на ее ноги вода. И хотя она надолго замолчала, Джек чувствовал, что это женщина очень энергичная, решительная, где-то даже авантюристка. Об этом говорили и ее походка, и разворот плеч.
Высокая, Диана оставалась стройной в свои сорок семь лет. Не обделила ее природа и бюстом. Прическу Диане явно делал профессионал. Трусики начинались у пупка и полностью закрывали ягодицы.
– Я читала о вашем инфаркте и знаю, почему вы здесь, – наконец заговорила Диана. – Вы уж меня извините, но, похоже, я знаю о вас больше, чем вы обо мне.
– Давайте разберемся, – улыбнулся Джек. – Я знаю что в палату представителей вас выбрали уже в сотый раз.
– В четвертый.
– В четвертый. Я знал, что не в первый. И, насколько мне известно, вы республиканка.
– Независимая республиканка.
– Это лучший тип республиканцев. И… полагаю, на этом мне придется поставить точку.
– Мне уже за сорок, – продолжила Диана. – Я никогда не была замужем, детей у меня нет. Я не только политик, но и адвокат. Люблю бейсбол и футбол. Люблю ходить в художественные галереи, но терпеть не могу сидеть на концертах. Не возражаю против того, чтобы часок погулять по берегу, но мечтаю поспать днем, а потом выпить коктейль и хорошо пообедать.
3
Они сидели за столом у панорамного окна, выходящего на сердитые волны, которые обрушивались на песок Форт-Лодердейла. Брызги долетали даже до свай, на которых высился ресторан.
Диана пила мартини с джином «Бифитер», Джек – шотландское.
Говорили они о политике семидесятых. Джека удивляли кое-какие высказывания Дианы. Ему пришлось признать, что он не очень-то разбирается в некоторых поднятых ею проблемах. Она упомянула об очень удачном сезоне для «Дельфинов», добавила, что видела Эль-Джея по телевизору. Джек сказал, что Эль-Джей собирается приехать в Дирфилд-Бич после «Суперкубка»[126]126
матч между футбольными командами-победительницами Американской и Национальной конференций после окончания сезона. Проводится с 1967 года.
[Закрыть]. Диана с печалью в голосе ответила, что ей встретиться с Эль-Джеем не удастся, ведь она не может так долго отсутствовать в Вашингтоне.
Диана проглотила остаток мартини и знаком предложила официанту повторить. В ресторан она пришла в простеньком белом платье с открытыми плечами, подчеркивающем ее высокую грудь. Пиджак того же цвета уже висел на спинке стула.
– Джек, я бы хотела половить рыбу. Составишь мне компанию?
– И как мы будем ее ловить?
– Арендуем яхту с капитаном и матросом и поплывем в Гольфстрим. Там и разберемся. Надо же как-то разогнать флоридскую скуку.
Джек вздохнул.
– Не уверен, что моему кардиологу это понравится.
– На хрен твоего кардиолога! – Диана широко улыбнулась. – Послушай, Джек, жизнь надо беречь, это точно. Но жизнью надо и наслаждаться. Ее нельзя складывать в сундук, словно деньги. Или у тебя другие планы? Перестать жить, чтобы продлить существование?
Джек кивнул.
– Моя жена Энн больше трех лет знала, что умирает. Но она скрывала это от нас и жила так, будто смерть и не дышала ей в затылок. Почти до самого конца.
Лицо его закаменело, он едва сдержал слезы. Диана коснулась его руки.
– Так когда поплывем на рыбалку? – спросил Джек.
4
Яхта отошла от причала в половине девятого утра. Выбрала ее Диана, небольшую, потрепанную, выкрашенную в белый цвет, с синей продольной полосой. На судне был капитан лет шестидесяти и мальчишка-матрос. Один холодильник на яхте набили наживкой, второй – пивом и сандвичами. Оделись Диана и Джек, как было приказано: обязательно рубашки с длинными рукавами, чтобы не обгорели руки, и широкополые шляпы, чтобы уберечь лицо и шею.
Капитан коротко проинструктировал рыбаков на предмет того, что надо делать, когда рыба заглотнет наживку. Матрос насадил наживку на крючки и сбросил их в воду.
Примерно час плавание продолжалось безо всякого результата. Наконец Джеку повезло. Он вытащил тунца длиной тридцать дюймов. Это была явно не та добыча, которой следовало гордиться. Мальчишка порубил тунца на куски, насадил на крючки и бросил за борт.
Тут же удача улыбнулась Диане. Она вытащила на палубу скумбрию, правда, опять весьма скромных размеров. Мальчишка убрал рыбу в холодильник, ей светило попасть на сковороду то ли в его доме, то ли в доме капитана.
Диана и Джек открыли по банке пива. Капитан изменил курс, так как ему показалось, что он увидел косяк рыбы. Берег превратился в узкую полоску на горизонте.
Джек выбросил пустую банку за борт. А минуту спустя у него клюнуло. Да еще как. Капитан схватился за удилище и с силой дернул, убеждаясь, что рыба крепко сидит на крючке.
