Текст книги "Потерянный рай"

Автор книги: Гарм Видар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Глава 1

– Итак, что мы имеем с нашего порядком ощипанного гуся, – хмуро проворчал лейтенант Харви, бросая косой взгляд на Берта, невозмутимо восседавшего в кресле и не спеша потягивавшего традиционный коньяк.

– Вам не кажется, что эксперимент зашёл слишком уж «глубоко», а мы всё ещё топчемся на месте? Исполняем, так сказать, жертвенный танец.

– Ну почему же? – нехотя проворчал Берт, нюхая коньяк. – Вчерашние события показывают, что мы на верном пути.

– Вам не страшно за своего приятеля?

– Если вы имеете в виду Брайана, то это как раз тот человек, за которого я бы меньше всего волновался.

– Это в каком же смысле?

– Я почти уверен, что Брайан первый, у кого информационный иммунодефицит не прогрессирует с течением времени, а как раз наоборот…

– То есть вы хотите сказать…

– Да-да, лейтенант. Не прикидывайтесь глупее, чем вы есть на самом деле. Я именно это и хочу сказать: Брайан первый в моей практике пациент, у которого болезнь оказалась обратимой. Теперь нам осталось только немного подождать и не прозевать момент, когда та часть симбиоза, естественных причин и злой воли, – которая контролирует процессы распространения ИИД, тоже осознает это. Тогда наконец дело будет за вами, лейтенант.

– Вы пугаете меня своей рассудительностью, Берт. Порой мне кажется, что за всем этим ужасным спектаклем стоит невидимый кукловод, дёргающий за ниточки ничего не подозревающих марионеток. И этот кукловод – вы!

– Лейтенант, а вам не кажется, что у меня намечается ещё один потенциальный клиент.

– Все мы потенциальные…

– Логично.

– Если бы ещё логику можно было привлечь для объяснения того факта, как Брайан, не покидая здания редакции, попал в помещение архива… Мой человек, дежуривший у входа в редакцию, божится…

– Тем более, я бы на вашем месте, лейтенант, усилил наблюдение за Брайаном.

– Что же, мне ему пятки лизать и за руку водить в сортир?

– Насчёт сортира – не думаю, а вот в подвал или на чердак…

– Вы же прекрасно знаете, что я обшарил оба чердака, там нет никаких следов – кто-то тщательно вымел весь пол. Там вообще всё блестит, словно это самые посещаемые места в обоих зданиях.

– Не забывайте, что есть ещё Старая Башня.

– Как раз там я всё обшарил в первую очередь, ещё когда погиб бедный Генри.

– А подвал?

– Что подвал?!

– Подвал в Старой Башне есть?

– Ну знаете! Зачем мне было лазить в тамошний подвал, ведь Генри выпал…

– В этом деле почти каждая деталь граничит с абсурдом, так почему бы изначально не принять в расчёт абсурдные условия задачи?

– Вы что, смеётесь надо мной?!

– Отнюдь, лейтенант! К тому же чисто теоретически… Я, видите ли, на досуге увлекаюсь математикой, так вот, в топологии…

– Вы страшный человек, Берт! Мало того, что практикующий психиатр и гипнотезёр, так ещё на досуге и математик. Нет уж, увольте! Давайте пока ограничимся медициной. Шизофреники там, параноики всякие, мании преследования, идиосинкразии…

– Онейроидное состояние.

– Как-как?

– Братце: это такое состояние, когда человек не может провести чёткую грань между сном и явью, когда события, происходящие во сне, воспринимаются, как явь, и наоборот.

– Вот-вот. По-моему, вы сейчас очень точно обрисовали наше положение.

– Это не я, это справочник по психиатрии.

– Ну что ж, – лейтенант Харви поставил на стол свою рюмку с коньяком, так и не пригубив, – в данных обстоятельствах единственное, что я могу сделать, это и в дальнейшем постараться не выпускать из поля зрения всех участников событий.

– Всех?

– Без исключения.

– И Анну Вирт?

– Я не хочу знать, на что вы намекаете… Конечно, Анна Вирт – интересная женщина, к тому же женщины вроде не подвержены, но… уж больно всё туго завязано вокруг архива.

– И Клифски?

– Несомненно и в первую очередь.

– И меня?

– Об этом я уже говорил: вы, Берт, у меня – вне очереди.

– Ах, да, кукловод… Вы хоть Брайана-то не провороньте… опять.

Лейтенант Харви пристально посмотрел на Берта, прикончившего коньяк и теперь невозмутимо пыхтевшего сигаретой и хмуро буркнул:

– Omne futurum incertum!

– Ого! – сказал Берт и улыбнулся.

– Стараемся, осваиваем потихоньку на досуге. – Харви тоже улыбнулся в ответ.

Но глаза у обоих остались холодными, а взгляд – уж слишком пристальным и недоверчивым.

Глава 2

Брайан абсолютно голый стоял у окна и хмуро глядел на город, притаившийся у его ног, словно змея перед броском. Хотя, возможно, Брайану это только казалось, а на самом деле город был тупым, равнодушным гигантом – ни сном, ни духом не чуявшим, что в его недрах копошатся неказистые существа, которых он – город, в назревающем кризисе одним неосторожным движением прихлопнет и даже не заметит.

Анна снова была на работе. В этом чёртовом архиве! Брайан передёрнул голыми плечами, воспоминание о вчерашних событиях не приносило облегчения.

Может, это погода виновата?

Сегодня дул сильный ветер и временами накрапывал мелкий дождь. Похожий на пыль. Опять пыль! Серая пыль, чёрт бы её побрал!

Брайан упрямо тряхнул головой и чуть не взвыл. Всё-таки его хорошо приложили – профессионально. Вон и под глазами чёрные круги. Некоторое время Брайан безрадостно разглядывал своё отражение в оконном стекле. А тут ещё сон… Который ни вспомнить невозможно, ни избавиться от навязчивого ощущения, что снилось нечто важное. Да и вообще как-то трудно отделить сон от ночных событий. Почему-то зеркало в ванной оказалось разбито. Анна, уходя, была встревожена, проклинала свой архив и просила чуть что звонить ей или Берту.

– Чуть «ЧТО»?!

Брайан прошёл в ванную и, кряхтя, засунул голову под кран. Как только ледяная струя коснулась затылка, Брайан едва не вскрикнул. Боль немного отступила, но на её место тут же вполз страх. Мучительное ощущение, что аналогичное событие уже когда-то происходило в прошлом, переплелось с догадкой настолько дикой, что Брайан растерянно осел на пол и некоторое время отрешённо «прислушивался», как холодные струйки, стекая по волосам, по плечам и груди, устремляются к тому месту, где под рёбрами, сжавшись в комок, растерянное сердце пытается затаиться, совсем перестав сокращаться.

Догадка была дикой, но, согласно законам жанра, достаточно неожиданной и логичной. Теперь, как во всяком уважающем себя детективе, оставалось обнаружить недостающие улики, чтобы подогнать имеющиеся факты под одну всё объясняющую гипотезу.

Брайан глуповато хихикнул, но тут же осёкся, понимая, что если догадка окажется верной, то из этого вытекает… Чёрт его знает, что будет тогда вытекать!

Перво-наперво Брайан «оседлал» телефон. Дома у Клифски долго никто не реагировал, но настырность редко остаётся без последствий. В трубке раздался щелчок, и бесцветный голос возвестил:

– Да?!

Зато в редакции трубку сняли сразу, и тот же голос, но с ноткой излишней самоуверенности поставил Брайана в известность:

– У телефона редактор журнала «Шаровая молния» Клиф Клифски. С кем имею честь?1

Следующие звонки – Анне и Берту – убедили Брайана в том, что все участники спектакля на своих местах. Недоставало только сведений о двух последних, но для выяснения их мест нахождения требовалось оторвать голый зад от стула

Брайан поспешно оделся, проглотил остатки холодного кофе, который ещё утром заваривала для себя Анна, и выскочил на улицу.

Опосредованное присутствие одного из двух оставшихся потенциальных подозреваемых почувствовалось сразу – слежка была не наглой, но настойчивой.

Брайан засёк преследователя, пользуясь элементарным приёмом, дважды задержавшись возле огромных застеклённых витрин. Агент был хоть и профессионалом, но, обладая слишком уж крупной и приметной фигурой, походил скорее на телохранителя.

«Так, будем считать, что лейтенант Харви тоже на месте», – Брайан нехорошо усмехнулся и, тихонько насвистывая, направился к зданию магистрата. Лишь ступив на порог, Брайан ощутил лёгкий укол в сердце, и мгновенно весь мир погрузился во мрак.

Что есть Бог? Возведённая в абсолют идеализация абсурда человеческих отношений, невольная канонизация садомозахистского комплекса или случайное препятствие, возвращающее отражённый гипертрофированный импульс, испускаемый больной щвестью? Не происходит ли трансвестиция следствия в причину и наоборот? Что в итоге первично – грех или кара? Почему модель, предусматривающая всепрощение, распространяется на идола, оборачиваясь для остальных лишь покаянием в априорном грехе? Правомерно ли вину за свою творческую несостоятельность взваливать на этого априорного грешника, занимая выжидательную позицию, нездорово уповая при этом на судный день? Почему понятие начала чаще всего связано с набором аксиом, а следовательно, апеллирует к вере, тогда как от понятия вечности веет холодом безумия… Как, впрочем, и от понятия конца…

И наконец, возможно ли, апеллируя лишь к логике, построить адекватную модель мироздания?! В результате чего неожиданно для самих себя мы можем получить всё тот же набор аксиом, лежащих в основе той или иной модели, что и будет, по сути, ответом на самый первый вопрос.

Человек на коленях…

Гружёная вагонетка и кровь на стенах…

На этот раз приступ кончился похоже так и не начавшись. Брайан на ходу лишь покачнулся, сбившись с шага, да мысли, словно вспугнутая птичья стая, заметались под сводами черепа. И мысли эти были, словно чужие, будто привнесённые извне.

В здании магистрата всё тот же пыльный клерк с постной физиономией рыбьим взглядом смотрел на Брайана, и слова всё так же – мячиком от пинг-понга – отскакивали от его блестящего лба, не вызывая на равнодушном лице ни единого отблеска мысли.

Но на этот раз в глубине глаз – Брайан это почуял шкурой – у безымянного служителя порядка затаился страх.

– Зачем вам Старая Башня? – наконец разлепил бесцветные губы клерк.

– Я пишу новую книгу, связанную с историей города («С какой стати я должен перед тобой отчитываться?!»)

– Вход в башню посторонним воспрещён!

– Кем воспрещён?

– Старшим архивариусом.

– Алоизом Любеком?

– Да.

– А вы теперь будете ждать пока покойный отменит своё предыдущее распоряжение?

– Меня не интересует кто отменит: покойный или… пока здравствующий.

– Позвоните Анне Вирт.

Клерк метнул на Брайана злобный взгляд, потом покосился на телефон, но трубку не снял.

«Так!» – Брайан нехорошо усмехнулся и стал прицеливаться к аккуратному дорогому галстуку, болтавшемуся на тощей шее чиновника, словно роскошная сбруя на водовозной кляче.

Клерк почуял неладное и невольно прижал руки к груди, став похожим на кающегося грешника.

Брайан вновь ухмыльнулся, взял со стола бланк пропуска и собственноручно его заполнил.

Клерк всё ещё пребывал в ступоре: глаза его побелели и в уголках губ появилась пена.

«Похоже, у парня начался приступ», – Брайан даже несколько удивился, настолько равнодушно он это воспринял.

Перед тем как покинуть комнату, Брайан придвинул к себе телефон и вызвал патруль СПК.

…гружёная вагонетка…

Вход в Старую Башню охранял человечек, поставленный здесь, видимо, со дня закладки фундамента этого ветхого строения. Он долго и тщательно рассматривал пропуск, потом столь же обстоятельно изучал водительские права Брайана и, наконец, приступил к сличению документов с объектом их предъявившим, который он наверняка видел столь же смутно, что и бумажки.

– Зачем вам башня? Что вы хотите здесь увидеть?

Ну что вам от меня надо?! Неужели нельзя тихо и мирно отпустить грехи этому бренному телу?! Оно так непристойно жалко и беспомощно. Но разум – этот непознанный гигант – так элементарно попадает в ловушку чисто телесных проблем. Боже, как просто и смешно.

…и кровь на стенах…

– У вас это чисто этнографический интерес? – вымученно улыбнулся Брайан.

– Башня – это памятник, охраняемый…

– Вы получили сигнал, что я разнесу его по камешкам?

– Нет, но…

– Так «нет» или всё же «но»?

Охранник неприязненно глянул на Брайана.

– Вам необходимо заверить пропуск в…

«Я думаю мне достаточно протянуть руку и щёлкнуть тебя в нос, сморчок!» – Брайан оскалился и наклонился вперёд.

Сторож инстинктивно отпрянул и, потеряв равновесие, рухнул на пол вместе со стулом.

Брайан перепрыгнул разделявший их барьер и опрометью кинулся к огромной каменной лестнице, спиралью охватывающей нутро башни под внешним толстым слоем кирпича.

На бегу Брайан оглянулся и увидел, как пришедший в себя божий одуванчик, набирает дрожащими пальцами телефонный номер.

Интересно чей?

…и кровь…

Глава 3

– Не паникуйте, Харви!

– Вам хорошо, Берт. Для вас это, по-видимому, очередной эксперимент…

– Вы лучше проследите, чтобы ваши люди не потеряли из виду основных действующих лиц.

– Включая и вас, Берт?

– Это уж как вам будет угодно. Вы уже закончили, Харви? А то у меня и так забот полон рот – сбежал мой ординатор.

– Алло?!

– Исполняющая обязанности старшего архивариуса Анна Вирт слушает. С кем имею честь? Алло? Алло?! Вас не слышно! Перезвоните…

– Он в Старой Башне!!!

– Что ж, этого следовало ожидать.

– Ты что,не понял, он в Башне!!!

– Да не ори ты так, лучше позвони… ну сам знаешь кому.

– А что делать с ним?

– Без тебя разберёмся.

– Диспетчер патруля СПК слушает.

– Только что в Старую Башню проник человек, у которого явные признаки Приступа!

– Около мерии находится наша машина, через две минуты она будет у вас, но если это опять ложный вызов…

– Клифски у телефона!

– Я рад, что ты на месте, недоношенный! Помнишь Любека?!

– Что вы хотите?!!

– А меня помнишь?

– Но ведь ты же…

– Значит помнишь.

– Да?!

– Он в Башне!

– Что да?! Что да?!

– Нечего горло драть. Я говорил, что надо было раньше решать с этим досадным недоразумением.

– Что значит решать?

– То и значит.

– Ты считаешь, что его надо…

– А ты как считаешь?

…гружёная вагонетка…

Глава 4

В тот момент, когда Брайан ступил на последний пролёт лестницы, что-то произошло со временем. Оно вдруг стало вязким, томительно растянутым, словно густой сахарный сироп, в котором вязнет одинокая бесполезная лодка. Брайан с удивлением разглядывал свою ногу, бесконечно медленно опускавшуюся на следующую ступень. Причём замедление времени почти не распространялось, например, на крысу, успевшую дважды пробежать по ступени туда и обратно пока нога Брайана смогла наконец опуститься на выщербленную поверхность припорошенную серой пылью.

И разум продолжал функционировать в привычном ритме, противоестественному течению времени подчинялось лишь тело.

Закончив один шаг, Брайан оглянулся назад (движение вспять не встретило никакого сопротивления, наоборот, было такое впечатление, что кто-то выталкивает нежелательного гостя из подземелья) и упрямо шагнул вперёд.

Стоп! Давай посмотрим на проблему с другого конца. В итоге какой вопрос нас больше всего волнует? «Кто я?» Или если быть уж совсем точным – к какому пункту из известных классификаций мы можем себя отнести, не впадая в откровенную ересь, то бишь, не натыкаясь на очередной парадокс. «Живое или неживое?» Что там говорят сухие учёные справочники? А теологические? Если те, кто давал эти определения, могут сами ими воспользоваться, то они, воистину, обладают высшим разумом. Формальная логика, антропоморфная, женская… отсутствие какой-либо логики… иная логика, эмпирическая… Спятить можно, если, конечно, точно знаешь, что во-первых, является точкой отсчёта на оси БР (безумие – разум), и во-вторых, так сказать, суммарный набор процессов, именуемых разумом, действительно нам присущ. Ну, а социальный статус, то есть, как соотнести себя с одной из ролевых групп: животное – человек – бог?! А если попытаться при этом выделить в чистом виде категорию разума, тесно переплетённую с первичностью и вторичностью, началом, концом и бесконечностью за которыми кроется пучина Хаоса?!

Как ни парадоксально, наименее противоречивыми являются определения, основанные именно на парадоксе. Возможно потому, что он состоит в гносеологическом родстве с абсурдом – тем самым краеугольным каменем, на котором зиждется отличие нецеленаправленного, природного фактора, от целенаправленного, именуемого разумным. Итак, присутствие абсурда указывает на возможное наличие разума. Если не углубляться в более фундаментальные понятия и сформулированный признак взять за аксиому, то… акт творения, приумножающий количество суммарного абсурда – можно смело принять за свойства разума. Таким образом, мы сформулировали необходимое условие для определения наличия разума, но является ли оно достаточным?!

…и кровь…

…мучительно вгрызаясь в уплотнившийся пространственно-временной континуум, Брайан сделал ещё один шаг.

Или Каменный Лабиринт звал и боялся встречи, или это Брайан сгорал от ненависти, нетерпения и страха. Краски мира поблекли, потускнели, но зато зыбким маревом обозначилось невидимое доселе информационное поле рваным туманом клубящееся вокруг каждого объекта. Брайан вдруг чётко осознал, что перестроив и преобразовав совсем малое число связей, можно из произвольного объекта получить иной, качественно отличный объект, и, как это не кощунственно звучит, породить… жизнь, а может быть даже разум. Если, конечно, точно знать, что же ты хочешь на самом деле. А как? – это просто! Достаточно лишь хорошо представить общее взаимодействие различных полей (информационного, магнитного, гравитационного и прочих). В результате формируется новая реальность – качественно отличная от предыдущей, – но не иная, поскольку, базируется на суммарном объёме одного и того же информационного поля.

Ради забавы можно, например, клонировать объект на информационном уровне. Можно взаимно обогатить информационные кванты добавочными связями, не меняя при этом их объём, но наращивая массу, а можно наоборот – превратиться в информационного вампира.

Брайан, продолжая мучительно медленно погружаться – падать – в недра Старой Башни, с ужасом осознан, что девяносто процентов мыслей, терзавших его мозг, привнесены извне. Возможно даже все, за исключением последнего шокирующего резюме.

Что есть подсознание?! Работа аналитического аппарата, на уровне не анализируемом сознанием, т. е. по аналогу с техникой: набор плат, функционирующих с частотой несоизмеримой с частотой функционирования основных плат. Другими словами, при опросе подсознания мы имеем готовый ответ, не представляя объёма работ, проведённых для получения этого ответа за время формирования вопроса и запланированного ожидания ответа.

В результате чего критерии анализа и сам процесс остаются скрытыми, а ответы носят ореол псевдослучайности. В свою очередь сами критерии также образуют иерархическую систему, позволяющую оптимизировать поиск решений, но усложняя модель, одновременно усиливает таинственность глубинных критериев – оберегая хрупкий аналитический аппарат сознания от перегрузки и интригуя при этом тем, что ответы на многие вопросы изначально были заложены в нижних слоях иерархии аналитического аппарата подсознанания.

Но тогда поиск этих изначальных истин заведомо превращается в фарс?! Или в конечном итоге приводит к поиску… самого себя?!

Круг замкнулся?!

– Значит ты считаешь меня информационным вампиром? – голос, прозвучавший в мозгу Брайана, был похож на звон кубиков льда в хрустальном бокале.

Брайана почувствовал как его информационная суть, до этого лишь чуть соприкасавшаяся с гигантским информационным монстром, соотносящаяся по физическим аналогам с сутью Брайана, как галактика и жалкий затерявшийся в её недрах астероид, нырнула серебристой каплей в необъятную пучину.

Теперь стало понятно, что, кажущееся замедление времени было иллюзией. На самом деле это было адаптационное ускорение функционирования сознания (…или подсознания – чёрт его разберёт!) перед встречей с информационным колапсирующим гигантом.

И всё равно Брайан почувствовал, что тонет.

– Ты думаешь, что я Мировое Зло, задумавшее утопить в безумии горстку жалких существ, суммарный разум которых едва заметен на фоне общего информационного поля?!

– Кто ты? – хрипло пробормотал Брайан.

– Разве это важно?! Разве ты уже ответил на самый главный вопрос?!

– Какой? – едва слышно произнёс Брайан, хотя формулировку этого главного вопроса он и так знал.

– Кто ты сам?

– Кто я? – эхом откликнулся Брайан. На этот вопрос он ответа не знал.

Глава 5

– Что ты от меня хочешь? – Клифски съёжился и посмотрел исподлобья на собеседника.

– Чтобы ты сказал «Да!»

– Зачем это тебе?

– Хочешь остаться чистеньким?

– А ты хочешь заляпать кровью всё вокруг, менструальный ты наш?!

– Фи! Какой пошлый образ, ты же литератор, Клифски!

– А ты?! Кто ты на самом деле?

– Ну, на этот вопрос ответить легко. Если ты, конечно, предварительно сможешь ответить на вопрос: кто ты сам-то?

– Если бы я мог я бы давно уже ответил. И может всё пошло бы по-другому.

– Чу что, Недоношенный? Любека-то помнишь ещё? А может напомнить?

– Что вы хотите? Здесь учреждение! Прекратите хулиганить!!!

– Ах ты, гнида бесцветная1

– Я не понимаю…

– Ах! Не понимаешь?

– Вы меня с кем-то путаете!

– Тебя, клоп, я не спутаю ни с кем!

– И всё же я настаиваю…

– Всё и так уже настояно на крови.

– Я не понимаю.

– Кровь! Кровь на стенах.

– Прекратите юродствовать! Я вызову патруль СПК!

– Вызывай, гадёныш! Вызывай скорей, пока я тебя не придушил!

– Лейтенант, к Башне только что подъехал патруль СПК.

– Задержите его! Не дайте ему перехватить Брайана!

– Чёрт!

– Я слушаю.

– Это Харви. Брайан в Башне, но вход туда блокирован.

– Прекрасно! Вы опять прошляпили.

– Это была ваша идея.

– Бог с ней с идеей, как основные действующие лица?

– Вот здесь-то самое интригующее. Как вы думаете, кто сейчас сидит у Клифски в кабинете?

– И кто же?

– Клифски!

– Харви, у вас что, Приступ?

– Да нет, вы не поняли… Клифски тоже там… то есть… их там, двое и оба – Клифски.

– А… так они там оба…

– Вы хотите сказать, что вы изначально знали, что их… что он существует в количестве двух экземпляров.

– Конечно. Я же вам показывал опыт с ожившей ручкой, только вот вопрос: кто из них кто?

– Но зато вы, наверняка, не в курсе того, где ваш бывший ординатор.

– И где же он?

– В архиве.

– Если вы скажете, что он гостит у Анны Вирт, я вам не поверю.

– Нет, он в гостях у Клавдия Орста.

– Это ещё кто?

– Работник бюро пропусков в здании магистрата. Вы и это предвидели, Берт?

– Нет, не предвидел, но это как раз последнее недостающее звено. Теперь всё стало на свои места. Можете их всех брать, Харви. Теперь всё ясно.

– В первую очередь я арестую вас, Берт, чтобы вы в спокойной обстановке мне все объяснили по-человечески, попроще.

– Ну так кончайте трёп и приступайте к делу.

– А что делать с Брайаном, док?

– Да плюньте вы на него. Он и сам выкрутится. Я же вам говорил, что у него иммунитет.