Текст книги "Потерянный рай"
Автор книги: Гарм Видар
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
Двигаясь несколько неуклюже, но для его массивной тяжёлой фигуры – на удивление бесшумно, Берт, чуть прихрамывая, шёл по коридору клиники, и полы его халата трепетали на ходу, словно сломанные крылья. Следом угрюмо вышагивал лейтенант, настороженно косясь по сторонам, как заплутавший в дремучем лесу молодой жеребец. Брайан едва поспевал за ними. Наконец Берт остановился у одной из дверей, над которой горела небольшая красная лампа. Такие лампы были почти над каждой дверью, но зажжены были немногие.
– Это что – красный фонарь? – саркастично ухмыльнулся лейтенант: он явно нервничал.
«С чего бы это? – подумал Брайан, – ведь они уже давно работают в паре: медики и полиция. Уже можно было и освоиться с обстановкой».
– Вы хотели конкретных фактов?! – угрюмо сказал Берт, окидывая своих собеседников тяжёлым взглядом. – Входите. Только… старайтесь не оставлять горло незащищённым.
Берт достал из кармана пластиковую перфокарту и вставил её в электронный замок. Войдя первым, Берт впустил Брайана и Харви и тут же поспешно захлопнул дверь. Сухо щёлкнул замок…
Сначала в вязком слепом полумраке Брайан ничего не увидел, но, чуть освоившись, ясно различил, что из самого дальнего и тёмного угла за ним следят чуть флюоресцирующие, почти белые злые глаза.
– Чего вылупились, гниды? Жрать принесли? – Голос говорившего был равнодушный, с ленцой. – Док, на кой ты приволок с собой пса и этого… недоделанного?!
Харви брезгливо поджал губы, а Брайан почувствовал, как тошнота подступила к горлу, настолько тесное и продолжительное соприкосновение с человеком во время Приступа для Брайана было в новинку. Не то что для привычных Берта и лейтенанта.
– Ну и что? – негромко поинтересовался Харви.
– Это мой ординатор психотерапевт, – так же негромко ответил Берт, – теперь он почти всё время находится в таком состоянии.
– Ну и что?
– Последним его пациентом был…
– Эй! Черви!!! О чём шепчетесь?! А ты, недоделанный, зенки-то не отводи! В глаза!!! В глаза смотреть! Я кому сказал?!!
Брайан невольно попятился.
– А недоделанный-то обделался! – удовлетворённо констатировали из угла, и на середину комнаты из полумрака выбрался худощавый небритый мужчина с достаточно ординарной внешностью. Если не считать, конечно, завораживающих очень светлых глаз, смотрящих на весь мир тупо и безумно.
В следующий миг этот человек вдруг жутко оскалился и прыгнул…
Лейтенант Харви, почти не меняя позы, заученным движением отшвырнул нападавшего в угол.
– Ладно, – апатично произнёс поверженный бывший ординатор, – я тебя, пёс, всё равно подстерегу. А тебя, недоделанный, запомню.
– Так кто был его последним пациентом? – почти равнодушно поинтересовался Харви.
– Покойный старший архивариус, – столь же равнодушно буркнул Берт.
– Душка Алоиз дал дуба?! – заинтересованно проворчал из своего угла ординатор и начал быстро ползать на четвереньках по кругу. – Я его зондировал. Душка Алоиз был большой шалун… Только очень трудно было отличить, что он помнил на самом деле, а что из своих распалённых фантазий лишь принимал за действительность. Ярко выраженный онейроидный тип! Но в его возрасте и такие бурные эротические эксцессы!..
Пока ординатор бубнил, круги его – становились всё шире и шире.
Брайан, завороженный монотонным голосом ординатора, тупо пытался понять, о чём именно он бормочет.
Делая очередной круг, ординатор неожиданно вновь прыгнул, прямо из положения на четвереньках, и если бы не лейтенант, то зазевавшийся Брайан не отделался так легко.
Зубы ординатора лязгнули у самого горла Брайана.
Но лейтенант Харви отработанным движением отправил щуплое тело ординатора в дальний угол.
– Ну, пёс! – восхищённо пробормотал распластанный ординатор. – Дрессировка у тебя – по высшему классу! Так вот, душка Алоиз, – как ни в чём не бывало, без малейшей паузы продолжил он, – во время Приступа представлял себя этаким Тесеем, шастающим по лабиринту, в недрах которого его ждёт прекрасная… Анна.
– Кто?! – пересохшими губами прошептал Брайан.
– Ты что, недоделанный, к тому же ещё и плохо слышишь?! Но, дьявол! Лабиринт… Стены серые! Пол серый! Потолок… Бр-р-р! Не-на-ви-жу!!! Гниды! Сволочи!!! Жрать не носят, а в мозгах роются! Пас-с-скуды-ы-ы!!!
Звенящий, словно лопнувшая во время самого изощрённого пассажа гитарная струна, вопль затопил сознание Брайана, и он почувствовал, что, если сей же час не покинет комнату, сознание его рухнет, как карточный домик.
Перед глазами мелькнуло что-то серое, клубящееся, похожее на мерзкую кучу копошащихся пыльных червей…
Глава 8…огромная гружёная вагонетка неслась под откос…
Крутой вираж, и на серые стены тоннеля выплёскивается густое тягучее содержимое. Брайан толком не успевает рассмотреть, что же это такое, – вагонетка вновь стремительно виляет в другую сторону, но ему кажется, что это кровь. Вагонетка доверху полна загустевшей, почти чёрной кровью.
Тяжело подскакивая на влажных, маслено блестящих рельсах, вагонетка резко виляет то вправо, то влево… То внезапно ныряет вниз…
При каждом, даже малейшем, изменении курса Брайан почти физиологически ощущает, как кто-то бесцеремонно касается грубыми заскорузлыми пальцами незащищённых черепной коробкой, оголённых участков мозга.
И эта руническая вязь, образуемая проекциями безумного хитросплетения извилин. Где-то уже встречался подобный орнамент.
– Вы уверены, доктор, что он скоро очнётся? – голос, произносящий эту фразу, грубо вырывает Брайана из объятий нелепых видений.
– Странно, что он вообще потерял сознание. Насколько я знаю, обычно инфицированные достаточно легко переносят взаимное влияние. Что-то тут не так.
– Просто он – писатель, натура эмоциональная…
– Нет-нет! У меня достаточный опыт. С такой реакцией я сталкиваюсь впервые, лейтенант!
Брайан открыл глаза и увидел склонённые над собой лица: безразлично-брезгливое – лейтенанта Харви и задумчиво отрешённое – Берта.
Брайан лежал на кушетке в кабинете Берта. Вряд ли он добрался сюда самостоятельно.
– Ты можешь припомнить что-либо после того, как умудрился брякнуться в обморок? – поинтересовался Берт, пристально вглядываясь в бледное лицо Брайана.
– Смутно… Бред какой-то, – пробормотал Брайан пересохшими губами и поспешно принял сидячее положение – лёжа он чувствовал себя слишком уж неуютно, – какие-то тоннели… кровь… проекции…
Лейтенант саркастически хмыкнул, а Берт покачал головой.
– Нет, это не обычный обморок, – скептично проворчал Берт, потом достал из сейфа в углу комнаты бутылку коньяка и три стопки. – Что-то здесь не так… Ну! Мы все заслужили. Однако, здорово вы, лейтенант, управились с моим разбушевавшимся подопечным.
– Навык, – равнодушно пожал плечами Харви.
Брайан поспешно опорожнил предложенную ему рюмку и хмуро спросил:
– Это все факты, припасённые тобой, Берт?
– Почти, – спокойно сказал Берт. – Осталось только немного статистики.
Харви отрешённо кивнул, и Брайану показалось, что лейтенант скучает, словно второгодник на уроке, который он всё равно не усвоит.
– Первые вспышки заболевания зафиксированы около двух лет назад, – сказал Берт.
– Но! – невольно воскликнул Брайан.
– Что? – удивлённо приподнял брови Берт.
– Нет, ничего, – смущённо пробормотал Брайан.
– Но, ведь ты хотел, что-то сказать?
– Тебе показалось, – Брайан обезоруживающе улыбнулся, изобразив из себя полного идиота, дающего случайное интервью на улице.
Лейтенант Харви снисходительно ухмыльнулся: что с них, писателей, возьмёшь!
А Берт лишь недоверчиво покачал головой, но вынужден был продолжить:
– Девяносто процентов инфицированных так называемые «люди искусства» и «литераторы».
– Как по мне, так это – неудивительно, – неприязненно проворчал Харви, – не известно ни одного случая, чтобы больной не был мужского пола.
«Я так и знал», – удовлетворённо отметил Брайан.
Лейтенант настороженно приподнял брови.
– …не зафиксировано ни единого случая обратного развития заболевания. Только ухудшение со временем.
И Харви, и Брайан синхронно кивнули.
– Подавляющее большинство инфицированных так или иначе имеют связь с магистратом и архивом.
Брайан хотел было возразить, но, вспомнив об Анне, промолчал.
– Можете добавить сюда повышенную смертность в среде архивариусов, – нехотя проворчал Харви.
«Но, по крайней мере, один факт не укладывается на ложе этой стройной системы!» – подумал Брайан и осторожно спросил:
– А верно ли, что идиосинкразия к печатному тексту является одним из первых признаков инфицирования?
– Ты же сам это прекрасно знаешь, – недовольно проворчал Берт.
– Да-да, – пробормотал Брайан, – я просто пытаюсь уточнить. Но вот ты, Берт, у тебя великолепная библиотека, ты говоришь, что почти все эти книги прочитал. Или вы, лейтенант, вы читаете?
– Идиосинкразии у меня нет, – сухо произнёс Харви.
– Нет, я не о том. Вы читаете что-нибудь?
– Ну, специальную литературу и… – лейтенант запнулся и даже слегка покраснел, – …ну… в общем… детективы.
Берт как-то подозрительно хрюкнул, но промолчал.
– Почему тогда, – не реагируя на не вполне корректное поведение Берта, продолжил свою мысль Брайан, – почему вы… ну… не заразились до сих пор?
– У меня от общения с тобой выработался иммунитет, – опять невежливо хмыкнул Берт.
– Возможно, потому, – неожиданно улыбнулся Харви, – что я не читаю всю эту новомодную белиберду, не смотрю телевизор и не покупаю газет.
– Несмотря на вашу иронию, я думаю, что в этом сокрыта изрядная доля истины.
– Это всё голая беллетристика, – хмуро повторил Берт коронную фразу.
– А я и есть беллетрист, – кивнул Брайан. – Я не обязан рабски следовать фактам, но зато я могу выстроить конструкцию, которая поможет вам оценить положение дел в целом. Причём с перспективой дальнейшего развития.
Лейтенант и Берт переглянулись, и Брайану показалось, что он уловил в этом невольном действе нечто большее, чем просто констатацию тождественности каких-то общих соображений.
– Самое мобильное, самое массовое по воздействию информационное пространство есть периодическая печать, – сказал Брайан.
– И телевидение, – нехотя добавил Берт.
– Я телевизор не смотрю, – упрямо повторил Харви, – и газет не читаю.
– Вот-вот! – воскликнул Брайан. – Именно здесь, по-моему, и зарыта собака.
– Не очень-то глубоко она зарыта, – улыбнулся Берт. – Явно закапывал дилетант.
– Кого закапывал? – встрепенулся лейтенант.
– Собаку! – фыркнул Берт.
– А истина вовсе не обязательно должна быть головоломной! Тем более, что это предположение отнюдь не снимает вопроса: КАК всё происходит? – спокойно парировал Брайан. – Как, собственно, выглядит это «упорядочение информационных полей», посредством чего достигается и кто или что стоит за всем этим?
– Упорядочение информационных полей, – хмыкнул Берт. – Где-то я уже слышал этот термин?
«Будь проклят мой язык», – Брайан обезоруживающе улыбнулся и с подкупающей непосредственностью выпалил:
– Ну, мне пора!
И, прежде чем Берт и лейтенант успели Хоть как-то отреагировать, Брайан поспешно выскочил в коридор.
Лейтенант хмуро глянул на с шумом захлопнувшуюся за Брайаном дверь, а потом не спеша повернул задумчивое лицо в сторону Берта, и покачал головой:
– Наживку он, конечно, заглотил, только я до сих пор крайне слабо верю во всю эту затею.
– Поживём – увидим, – буркнул Берт, наливая коньяк в рюмки, – лишь бы вы, лейтенант… – Берт не закончил фразу и залпом выпил свой коньяк.
Лейтенант холодно усмехнулся, пригубил свою рюмку и спокойно произнёс:
– Поживём – увидим.
Брайан почти бегом промчался по коридорам клиники, на ходу отметив лишь, что количество зажжённых красных ламп увеличилось. Похоже, у Берта начался вечерний наплыв клиентов.
Стремительно вылетая из дверей клиники, Брайан чуть не сшиб с ног тщедушного маленького человечка.
– Клифски?! – Брайан даже несколько растерялся от неожиданности. – Что ты здесь делаешь?
– Я?! – Клифски, казалось, и сам был удивлён тому, что, оказался в такое время в таком месте.
– Ты знаешь, кто погиб под колёсами твоего автомобиля? – не давая ему опомниться, резко спросил Брайан. «Если сейчас он скажет: нет, то…»
– Алоиз Любек, – тихо сказал Клифски.
– Кто?! – опешил Брайан.
– Старший архивариус.
– Почему же ты не сказал мне об этом сразу?
– А ты не спрашивал! – ощетинился Клифски.
– Ну и что теперь?
– Теперь обязанности старшего архивариуса исполняет Анна Вирт.
– Ты её знаешь? – осторожно спросил Брайан. – Что она за человек?
– Я знаю только, что она и раньше работала в архиве магистрата. По-моему, ещё при пяти или шести предыдущих старщих архивариусах. И… .ну… то, что она около года живёт с одним каким-то придурком.
«Ну, это-то мне известно получше твоего», – Брайан мрачно хмыкнул и покровительственно похлопал Клифски по плечу.
– А здорово ты меня откопал в архиве. Прямо, как заправский палеонтолог.
– В каком архиве? – ошарашенно спросил Клифски.
«Он что, меня за идиота принимает? Или просто старается укрепить свой имидж?» – Брайан удивлённо смерил Клифски внимательным взглядом.
– Ах, в архиве, – пробормотал Клифски, но Брайан мог поклясться, что сказано это было лишь из вежливости.
– Ты… мне… лучше… скажи, – запинаясь, пролепетал Клифски, – когда ты… машину вернёшь?
«А парень не напрасно у клиники ошибается», – ошарашенно подумал Брайан.
– Я вернул. Отогнал к зданию редакции. И об этом тебе уже один раз говорил, когда мы встретились сегодня в архиве.
– А, – сказал Клифски, словно что-то припоминая, и вдруг резко развернулся и почти бегом скрылся в дверях клиники.
Брайан несколько мгновений ошалело глядел ему вслед, борясь с желанием приложить указательный палец к виску и несколько раз постучать при этом.
Клифски никогда не обременял себя никакой такой особой логикой и последовательностью ни в мыслях, ни в делах, но, похоже, в этот раз переплюнул даже самого себя.
«Ерунда! У него, видимо, опять подступает. Вот и в клинику прибежал», – отмахнулся Брайан. Но какая-то деталь, осевшая где-то в глубине подсознания, не давала покоя. Что-то было не так.
Зная, что лучший способ осознать подспудно тревожащие моменты – это переключить сознание на другое, пока само не вызреет, Брайан пожал плечами и рысцой направился в сторону магистрата.
По дороге Брайан не удержался и завернул в крошечный, совершенно пустой в этот час бар.
Сидя за чашкой кофе, он достал бумажник и осторожно развернул добытую в архиве бумажку, несколько мгновений внимательно вглядывался в хитросплетение линий на загадочном чертеже и вдруг ощутил, что опять медленно начинает погружаться в пучину безумия…
…гружёная вагонетка с грохотом…
…и кровь на стенах…
– Эй, парень, ты меня слышишь? – донёсся до Брайана испуганный вопль бармена. – Или мне уже вызывать патруль СПК?
– Не надо, – хрипло выдавил Брайан, – я в норме!
И что удивительно, он действительно был в норме. Впервые ему удалось побороть атакующее безумие!
Брайан спрятал план лабиринта в бумажник и залпом допил остывший кофе.
– Ты уверен, парень, что с тобой всё о'кей? – спросил бармен чуть более спокойным голосом. – У тебя была такая… физиономия… Я таких рож в последнее время знаешь сколько перевидел!
– Догадываюсь, – пробормотал Брайан, расслабленно откидываясь на стуле.
«И всё-таки пора подвести итоги. Что же мы имеем на текущем счету? Эпидемию странной, постоянно усугубляющейся болезни, причём скорее морально-психологического, чем часто психического плана. Совершенно невероятные предположения о её причине, начиная с мутации информационных вирусов и кончая существованием мифических построек (то есть Серого Лабиринта), которые совершенно неожиданно начинают обретать под собой реальную почву в виде чертежей и внезапно исчезающих из под самого носа папок. На всё это нанизана патологическая смертность старших архивариусов. Короче, всё так или иначе замыкается на архиве. И сразу возникает вопрос номер раз: КТО? Архивариусы? Анна? Берт? Клифски? Алиби на момент несчастного случая с напарником Харви практически нет ни у кого. За исключением не вовремя мрущих архивариусов, все вышеназванные в это время были одни, то есть без свидетелей. Свалить на меня стеллаж и прибрать к рукам папку мог любой, за исключением Клифски, которого я мог лицезреть непосредственно в момент «покушения», ну и опять же – покойных архивариусов. (Дались мне эти архивариусы! Да, но ведь мрут же, как мухи. Разве в наше время это не подозрительно? Ха!) Хотя это – если рассуждать здраво. А какое может быть здравое рассуждение при эпидемии повального безумия? Ха, ещё раз. Короче, архивариусов пока тоже не стоит сбрасывать со счетов. При всём при этом в ответ на вопрос: КАК – в голову вообще путного ничего не приходит, а если ещё задуматься над вопросом: ВО ИМЯ ЧЕГО, то приходим к тому, с чего начали, – полной неразберихе и случайному нагромождению фактов. Но что-то уже мелькало такое на горизонте, из чего можно было попытаться выудить рыбку… в мутной воде».
– Эй, парень, ты абсолютно уверен, что у тебя всё в порядке?
«Вот привязался? – Брайан задумчиво поглядел на бармена, изнывающего от безделья, и глубокомысленно объявил:
– А кто в наше время может быть в этом АБСОЛЮТНО уверен. («Разве что Клифски!»)
Брайан плотоядно ухмыльнулся, чем поверг бармена в ужас, и, понимая, что здесь теперь в покое его не оставят, покинул бар на попечение бармена, а бармена – на возможное попечение более общительных клиентов, если таковые вообще найдутся.
Тем более, что дело близилось к вечеру, а на вечер Брайан запланировал совсем другие дела.
Глава 9Сосредоточенно и целеустремлённо топая по направлению к магистрату, Брайан про себя повторял одну и ту же глупую фразу
«Интересно всё же, кто старушку зашиб?!»
И перед его мысленным взором услужливо вставая жуткий образ тщедушного Клифа Клифски, сидящего верхом на поверженной старушке и сжимающего на её морщинистой шее узластые пальцы, переплетённые старинной рунической вязью.
По мере приближения к зданию магистрата – образ старушки трансформировался в карикатурный образ самого Брайана, тонущего в пучине бумаг и канцелярских папок. Причём вдали на холме в позе сеятеля стоял всё тот же Клифски, но в количестве двух экземпляров, и оба торопливо подкидывали в беснующееся бумажное море всЕ новые и новые потоки макулатуры.
«Бред конечно, – рассудительно подумал Брайан. – Не мог же он, в самом, деле, одновременно находиться в разных концах архива».
– Стой, мужик! Меня твоя рожа не может оставить равнодушным!
Брайан мысленно выругался. Опустив низко голову, чтобы не оставлять шею незащищённой, он исподлобья посмотрел на преградившего ему путь мужчину
Типичное тупое, ничего не выражающее, лицо. Белые глаза и пена в уголках губ.
«Их становится всё больше», – Брайан чуть посторонился.
Глуповато ухмыляясь, мужчина повторил его маневр
«Они просто больные люди, – подумал Брайан. – Такие же, как я».
– Ну, недоделанный! Небось обделался?!
«Они просто…» – Брайан вдруг ощутил нарастающую злость!
– Шёл бы ты, мужик в клинику, пока тебя патруль СПК не прихватил.
– А чего это ты обо мне печёшься, недоделанный? – мерзко осклабился мужчина. – Ты бы лучше о себе подумал!
– Уйди, – тихо сказал Брайан.
– А кого мы сейчас «делать» будем?! – пуская слюну, дурашливо захихикал мужчина, в глазах у него не было даже намёка на разум.
– Я тебя предупредил, – ещё тише сказал Брайан, чувствуя, как красная пелена медленно начинает застилать взор.
– А вот мы сейчас кровушку чью-то пустим! – счастливо заржал мужчина, проворно опускаясь на четвереньки.
Брайан, не дожидаясь дальнейшего развития действия, прыгнул и, завалив противника на бок, впился сведёнными судорогой пальцами в мягкое податливое горло.
– Что, гадёныш, убогим прикинулся и думаешь, можно гадить безнаказанно?!
Мужик, подмятый Брайаном, забился и захрипел:
– Пусти, сука!!!
– Ну, нет! – зашипел Брайан. – Я тебя сейчас лечить буду! Своими методами! Народными.
– Пусти… – прохрипел мужчина, и в подкативших ко лбу глазах промелькнула тень разума.
– Нет! Ты же болен?!! – захохотал Брайан. – Вот мы тебе твою мозоль-то и ампутируем! Если болезнь запущенная, то без хирургического вмешательства ты не только сам гадить будешь, а и других перезаразишь!
– Пусти, псих!!! – пискнул придушенно мужчина, и в его потемневших глазах взметнулся животный ужас.
Брайан заглянул в эти наполненные смертной тоской глаза, и ему вдруг стало стыдно. Пальцы разжались сами собой…
Мужчина, скуля, отполз, бубня одну и ту же фразу:
– Совсем сдурел, псих! Совсем сдурел…
– От такого слышу, – вяло огрызнулся Брайан.
Рядом притормозила машина, из которой выскочили полицейский и врач.
– Что здесь происходит?
Брайан, поднимаясь, устало усмехнулся:
– Всё в порядке, департамент СПК может спать спокойно…
Полицейский подозрительно покосился на сидевшего в пыли мужчину, но тот поспешно закивал:
– Всё в порядке, шеф!
Врач слегка удивлённо окинул взглядом поле боя, но потом, пожав плечами, безразлично кивнул полицейскому.
Почти сразу они сели в машину и уехали.
Мужчина, испуганно косясь на Брайана, с трудом встал и, пошатываясь, припустил по улице прочь. Ноги, как обычно бывает после Приступа, его почти не слушались. Дважды беглец упал, но ни разу не оглянулся.
«А ведь похоже, что я не только со своим Приступом могу справиться, – мрачно подумал Брайан. – Хотя нельзя сказать, что нащупанная методика приносит мне чувство морального удовлетворения!»
В магистрате тот же чиновник, с тем же выражением лица – будто он подписывает собственный смертный приговор – выписал Брайану пропуск в архив.
– Как я могу найти исполняющего обязанности старшего архивариуса? – спросил Брайан, фактически выдирая из рук чиновника выписанный пропуск.
– А зачем она вам? – подозрительно спросил тот, разглядывая свои руки, наверное, с тайной надеждой, что хоть какая-нибудь малая часть документа всё-таки к ним прилипла.
Брайан почувствовал, как вновь со дна души поднимается мутный комок.
Он присел на краешек стола и поймал клерка за галстук.
– Ты что, нас не уважаешь? – тусклым голосом поинтересовался Брайан.
– Я?! – пролепетал клерк. – Она…
– Это она нас не уважает? – самоуверенно произнёс Брайан, подтягивая совершенно обалдевшего клерка за галстук.
– Нет! – пискнул чиновник, и глаза его подкатились под лоб. – Она…
«Сейчас брякнется в обморок или, того хуже, обделается… Я становлюсь суперменом, – с тоской подумал Брайан. – Эдак я далеко пойду».
– Живи, – вяло буркнул Брайан, – недоделанный.
– Ты?! – Анна выглядела усталой и слегка удивлённой, но не настолько, как Брайан ожидал. – Ну, заходи. Что-то случилось? – Анна улыбнулась, и обезоруженный Брайан слабо усмехнулся в ответ.
– Вот пришёл глянуть, где ты обитаешь и чем занимаешься… когда не со мной, – Брайан чувствовал себя неважно, на душе было мерзко, словно всё лучшее было заляпано грязью подозрения.
Анна удивлённо приподняла брови и вновь мягко улыбнулась.
– Тебя это почти год совершенно не интересовало, – тихо сказала она.
– Я, – Брайан растерянно глянул на собственные ладони, – ты… – Брайан набрал в лёгкие побольше воздуха и решительно выпалил:
– Ты знала Алоиза Любека?
– Конечно, – чуть удивлённо произнесла Анна. – Странно было бы, если бы я его не знала. Ведь он как-никак был моим непосредственным шефом.
– Вопрос в том, насколько хорошо ты его знала, – глухо пробормотал Брайан, чувствуя, как липкая грязь начинает обволакивать его изнутри.
– Ах, вот ты о чём, – Анна вновь спокойно улыбнулась. – Достаточно, чтобы почувствовать отвращение. Алоиз был на редкость неприятной личностью.
Брайан машинально кивнул и вдруг выпалил:
– Что тебе известно о Сером Лабиринте?
– Странно, – покачала головой Анна, – Любек перед смертью тоже интересовался Серым Лабиринтом. А потом молоденький полицейский… Генри, кажется.
– В архиве есть папка, посвящённая Серому Лабиринту?
– Мне кажется, что раньше была. А может, мне это только кажется, потому что ни Любек, ни этот Генри её не нашли. Но… кто-то ещё задолго до них интересовался этой злополучной папкой… Нет, не помню!
«Зато я, кажется, догадываюсь, кого она могла интересовать», – Брайан мрачно ухмыльнулся, словно упырь, почуявший добычу, и с деланным равнодушием спросил:
– А Берт часто посещает архив?
– Почти так же часто, как и твой приятель Клифски.
– Он мне не приятель.
– Да? – Анна устало провела по лицу рукой, будто стирая улыбку. – А мне он говорил, что у него есть приятель, который лет через десять может стать известным писателем. По-моему, это он тебя имел в виду.
– Возможно! – буркнул Брайан раздражённо. «Это мы ещё поглядим, кому и сколько лет понадобится на самореализацию».
…гружёная вагонетка с грохотом…
– Что с тобой? – обеспокоенно спросила Анна. – Тебе плохо? У тебя такое лицо…
Брайан судорожно вздохнул:
– Ерунда! Пройдёт.
…и кровь…
– Ты сегодня когда придёшь домой – как обычно? – голос Анны звучал приглушённо, словно издалека.
– Да… наверное, – неуверенно пробормотал Брайан. – Слишком много дел надо успеть за сегодня провернуть.
– Ты извини, – тихо сказала Анна. – Алоиз после себя оставил такую неразбериху…
– Да-да, конечно, – Брайан направился к двери.
– Если папка отыщется, я захвачу её домой.
– Буду тебе очень благодарен, – Брайан обернулся в дверях и наконец смог улыбнуться по-настоящему, но в то, что папка отыщется, он не верил ни на йоту.
В помещении архива никого не было. Брайан бесцельно побродил вдоль стеллажей, на секунду задержавшись у того, где едва не был погребён под лавиной бумаг. Папки и ящики вновь были аккуратно расставлены по своим местам. На одной из полок зияла дыра, Брайан знал, какой папки там не хватает.
– Привет! – раздался за спиной Брайана знакомый голос.
Брайан резко развернулся и едва вновь не опрокинул на себя стеллаж: в проходе, подслеповато щурясь, стоял Клифски и неуверенно улыбался.
– Тебе уже полегчало? – резковато спросил Брайан, пристально вглядываясь в бесцветную физиономию Клифски. («Всё это уже было когда-то!»)
– Что ты имеешь в виду? – спросил Клифски, всё ещё улыбаясь.
– Твой недавний визит в клинику, – сказал Брайан, и вновь ему показалось, что на лице Клифски мелькнула тень недоумения.
– Ах, в клинику, – произнёс Клифски, и подозрения Брайана перешли в уверенность. – Уже всё в норме.
– Я надеюсь, ты не будешь меня спрашивать о машине? – хмыкнув, спросил Брайан.
– Нет, – почти развязно ухмыльнулся Клифски. – Я хотел спросить: знаешь ли ты, кто погиб под колёсами моей машины?
– Что, ещё кто-то?! – не сдержавшись, воскликнул Брайан.
– Нет, я имею в виду – вчера ночью.
«Боже, – подумал Брайан. – Я схожу с ума!» – и на всякий случай неопределённо помотал головой.
– Алоиз Любек! – высокопарно объявил Клифски, а Брайан обратил внимание, что весь костюм Клифски припорошен пылью, словно хозяин костюма долго ползал на четвереньках по заброшенному чердаку. («Откуда в архиве может быть столько пыли?!»)
– Но ты был прав! Лучше мы его, чем он нас, – самодовольно разглагольствовал Клифски. – Я обсудил события с лейтенантом Харви, он сказал, что это была необходимая самооборона… Сейчас такие случаи – сплошь и рядом!
…гружёная вагонетка…
– …прекращено в административном порядке…
…и кровь на стенах!..
– Что с твоим лицом?! – испуганный голос Клифски едва проник в сознание Брайана, словно ему пришлось преодолевать океанскую толщу всепобеждающего психоза.
– Ничего, – хрипло пробормотал Брайан, – это у меня результат тяжёлого детства.
– Ну-ну, – подозрительно проворчал Клифски. – Всё шутки шутишь. Хиханьки-хахоньки! На большее кишка тонка?! Пи-са-тель! Всё лазишь – вынюхиваешь, а ведь всё равно писать не можешь. У тебя же идиосинкразия!
Лицо Клифски даже слегка порозовело от злобы и стало почти человеческим.
Брайан невольно хмыкнул и задумчиво покачал головой:
– А в клинике ты пробыл, видать, недостаточно.
Брайан повернулся к Клифски спиной и медленно пошёл к выходу, напряжённо ожидая, что ещё какой-нибудь стеллаж угрожающе накренится и…
Но ничего не произошло, лишь когда Брайан был уже в дверях, его догнал злобный клёкот:
– Пи-са-тель! Кому нужны твои мучительные потуги, если заранее известно, что плод будет мертворождённым?!
«Какие акушеры, такой и плод», – апатично подумал Брайан и, не оглядываясь, шагнул в дверной проём.
Когда он спускался по лестнице к выходу из здания магистрата, мысль, всё это время вызревавшая подспудно, приняла чёткую и ясную формулировку.
«Идиосинкразия! Его злоба – порождение идиосинкразии. Он не может прочесть то, что я пишу, и срабатывает защитный механизм: всё, что недосягаемо – считается «зелёным»! Но не это главное и не ему быть судьёй. Есть ещё Время – оно нас рассудит. Оно, если надо, и разоблачит. Вот например: по данным Берта первые случаи идиосинкразии имеют срок давности около двух лет, а Клифски болен ТРИ года! И что из этого вытекает?!» – Брайан увидел уличный телефонный автомат и решительно двинулся к нему.
